Текст книги "Gekkou"

Автор книги: Natsuki Mamiya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Как только мы добрались до похоронного зала и уладили все формальности на входе, то проследовали в помещение, отмеченное знаком «Цукимори».

Гости принесли так много венков, что их вереница заканчивалась только в коридоре. Я даже подумал, что смотрю на новую аркадную игру.

Мрачное широкое помещение было заполнено людьми в траурных нарядах. Местный алтарь понравился мне больше тех, которые я видал на других похоронах.

Мы расселись по местам, предназначенным для обычных посетителей, и начали терпеливо ждать начала церемонии.

Я поискал взглядом Цукимори и обнаружил, что она сидит неподалеку от алтаря, где собрались все родственники. Она утешала сидящую женщину, схватившуюся за голову, поддерживала ее и гладила по спине.

Судя по внешности, это, наверное, ее мать. Это была красивая женщина, похожая на Цукимори.

Однако я удивился тому, насколько спокойно Цукимори себя вела.

Тогда я вспомнил, что однажды спрашивал Усами, почему все девушки, говоря о Цукимори, добавляют суффикс «сан». Она ответила мне: «Может, мы и ровесники Ёко-сан, но разве она не выглядит и не ведет себя очень по-взрослому?» Потом кто-то начал называть ее Ёко-сан, что и привело к нынешней ситуации.

Согласен. Я даже не был уверен, кто из них мать, а кто дочь.

– Мне так жаль Ёко-сан.

Я увидел, что Усами расплакалась. Она не только производит впечатление «прирожденной младшей сестры», у нее на самом деле есть старший брат.

– Ну ты и плакса, – сказал я и протянул Усами носовой платок.

– Ты только посмотри, как она спокойна, хотя ей на самом деле очень тяжело. Если бы я была на ее месте, то не смогла бы…

Усами схватила мой платок и вытерла лицо. Она бы наверняка выплакала все глаза.

Но я не был с ней согласен, что Цукимори грустит о смерти отца.

Если я прав, и Цукимори желала его смерти, то она скорее удовлетворена, нежели расстроена. Ведь в таком случае эти похороны на самом деле являются праздником, устроенным в честь того, что ее желание исполнилось.

Через некоторое время все места в зале были полностью заняты, и прежде чем я это осознал, все вокруг окрасилось в черный цвет.

Со всех сторон раздавался шепот, который был приглушен из уважения к особой атмосфере, царящей в похоронном зале. Я решил внимательно вслушаться в эти разговоры, чтобы выполнить тем самым две задачи: убить время и собрать информацию.

Я сконцентрировался на разговоре двух женщин, сидящих передо мной, которые тихо обменивались фразами. Как же мне хочется все записать!

Их разговор прервался на середине. Я бы хотел послушать еще, но с этим ничего не поделаешь, потому что началась церемония.

В зале раздалась сутра, произносимая священником.

Торжественное настроение, наконец, достигло моего разума, в результате сложилась подходящая обстановка, чтобы погрузиться в раздумья. Я предпочел мысленно воспроизвести услышанный мной разговор и рассортировать полученную информацию.

Репутация отца Цукимори была невероятно хорошей.

Сначала они начали обсуждать его внешность, но я не сильно этому удивился, потому что это ее отец. Взглянув на его фотографию на алтаре, я увидел, что он выглядел, словно какой-то актер, и понял, почему он так популярен среди женщин.

Затем они стали разговаривать о его компании и о финансовом положении семьи. Пока они работали с S.M.E.[2], бизнес шел неплохо, а их уровень жизни был довольно высок. Например, они жили в доме, построенном всего два года назад по сложному проекту. Ну, такого следовало ожидать от директора проектно-строительной фирмы.

Наконец, они перешли к его семье. Отец и мать были весьма общительны и находились в хороших отношениях с соседями. Женщины также упомянули Цукимори. Она считалась прекрасной дочерью с хорошими манерами.

Я вздохнул.

Разумеется, я обрадовался, что смог заполучить новую информацию, но там не было ничего, что могло бы разжечь мою фантазию. Газета слишком возбудила меня, поэтому я так много ожидал от похорон.

Я вдохнул безмолвный воздух этого помещения.

Собравшись с мыслями, я решил поддаться спокойному настроению зала. В конце концов, это многообещающие похороны! Было бы глупо не воспользоваться ситуацией, и не понаблюдать за людскими взаимоотношениями.

Не нужно никуда спешить. Чем дольше будет длиться игра, тем лучше.

Когда я посмотрел в сторону алтаря, то заметил, что мать Цукимори залилась слезами.

Похоже, последовав ее примеру, все женщины вокруг начали всхлипывать. Кстати, Усами до сих пор продолжала плакать.

Однако в глазах Цукимори не было ни слезинки.

Ее взгляд был устремлен на алтарь.

Поскольку черное траурное платье подчеркивало белизну ее кожи, создавалось такое ощущение, словно Цукимори светится.

Больше, чем сам покойник, больше, чем богато украшенный алтарь, или рыдающая мать, или все остальные – больше всего в этом помещении выделялась Цукимори и ее молчаливый силуэт.

Для меня она выглядела, словно луна в ночном небе.

Ошеломительно прекрасна.

Настало время выноса гроба. Под звук сирены, становящейся то громче, то тише, катафалк проследовал мимо людей, одетых в черное.

Родственники покойного, в том числе Цукимори, временно покинули помещение и направились в крематорий. Мы трое решили подождать ее возвращения, чтобы как минимум перекинуться с ней парой слов.

– Вы двое, должно быть, голодные? Позвольте мне угостить вас ланчем. Но только держите все в секрете от остальных, хорошо?

– Ура! Ты слышал, Нономия? – услышав слова учителя, Усами сразу же обрадовалась. Видимо, это одно из таких постыдных перемен настроения.

– Ну, мне нравится слово секрет, – я тоже с радостью принял его предложение.

Через пару минут мы уже поедали рамен в лавке, расположенной неподалеку от похоронного зала.

– Возможно, вы еще не свыклись с этой мыслью, но смерть это неотъемлемая часть жизни, – внезапно сказал Укай, когда очки на его лице запотели от пара, исходящего от рамена. – Наверное, мои слова будут бестактны по отношению к Цукимори, но я хочу, чтобы вы ценили впечатление об этом редком печальном событии: смерти отца вашего товарища.

Усами убедительно кивнула, ее рот был набит лапшой. Словно белка.

– Согласен. Это напомнило мне о том, что мы не будем жить вечно, а значит надо еще больше ценить свою жизнь.

Поскольку я нахожусь вместе с учителем, мне приходиться очень тщательно подбирать слова, выражая свои впечатления.

– Ты великолепен, Нономия, – широко раскрыв глаза, похвалила меня Усами после того, как проглотила лапшу.

– Разумеется. В отличие от тебя, я не проплакал всю церемонию.

– Мне так много всего пришло на ум!

– Например?

– Э? А, м-м-м, мне было ее очень жаль…

– А еще?

– То, что мне было ее жаль.

– Я это уже слышал.

– Н-нет, не пойми меня неправильно! На самом деле я думала о многом, просто я не могу так же хорошо выражать свои мысли.

Укай, слушавший наш разговор, рассмеялся.

– Ну, ну, давайте остановимся на том, что у каждого из вас были схожие впечатления, хорошо? Просто Нономия более логичен, а Усами эмоциональна.

Укай вклинился в разговор и закончил нашу перепалку, как и подобает учителю.

Жизнь интересна, потому что она когда-нибудь закончится. Страх того, что ты не знаешь, когда она кончится, дает тебе ощущение жизни. На первый взгляд, это кажется противоречием, что смерть, являющаяся противоположностью жизни, увеличивает ее ценность, но на самом деле в этом и есть главный смысл. Я даже задумался о том, что, возможно, все в нашем мире работает по схожему принципу.

Очарованный рецептом убийства, я чувствовал, что на самом деле жив.

Мы поприветствовали Цукимори, когда она вернулась в зал.

Укай первым выразил свои глубочайшие соболезнования, заверив ее: «Не беспокойся насчет школы. Немного передохни и возвращайся, когда тебе будет легче.»

– Большое спасибо вам за заботу. Однако я собираюсь вернуться в школу через два дня, потому что считаю, что это поможет мне прийти в себя, – она слабо улыбнулась. – Я не очень хочу оставлять мать одну дома, тем более ей сейчас особенно тяжело, но наши родственники заверили меня, что они какое-то время будут приглядывать за ней.

Цукимори выглядела измотанной. Судя по всему, она не выспалась.

Я знаю, что это довольно нетактично, но я не мог избавиться от впечатления, что ее бледное лицо, оттененное траурным платьем, выглядело еще более чувственным, чем в школе.

– Ясно. В любом случае, не стоит сдерживаться, поэтому если ты захочешь о чем-либо поговорить, приходи ко мне в любое время.

Укай похлопал ее по плечу.

– Вам тоже спасибо за то, что пришли, Чизуру, Нономия-кун.

– Все в классе беспокоятся за тебя.

– Мне очень приятно.

– Ёко-сан…

Усами опять была готова расплакаться, наверное, ее поразило храброе поведение Цукимори.

Я щелкнул ее по голове и сказал: «Разве тебе не стоит немного успокоиться? Ты же хочешь нормально выразить свои соболезнования?»

– Ага, – заплакав, кивнула Усами, – Э, Ёко-сан, тебе сейчас тяжело, но… тхебе бхудет тхяжело, но…

Усами начала рыдать на середине фразы, потому что она больше не могла сдерживаться.

Цукимори, ни секунды не колеблясь, обняла Усами и начала ее утешать: «Спасибо, Чизуру. Я очень рада, что ты так сильно обо мне беспокоишься». Гладя ее по голове, словно любящая сестра, она прошептала: «Думаю, можно считать себя счастливой, если кто-то о тебе так беспокоится». После этого она снова и снова благодарила Усами.

В тот момент нежная и хрупкая девушка не выглядела той, кто захочет меня убить.

Признание

Спустя два дня, когда Ёко Цукимори снова пришла в школу, даже ученики других классов столпились у наших дверей, чтобы взглянуть на нее.

Один за другим они выражали свои соболезнования, их лица при этом не выражали ничего, кроме жалости.

Из людского кольца, образовавшегося в центре класса, донесся голос Камогавы: – Школа без тебя, словно ночь без луны! Пожалуйста, Цукимори, взбодрись и освети мой путь во тьме так нежно, как только можешь!

Ого, хотел бы я посмотреть на то, как он запнется в темноте и упадет в канаву.

Группа парней, включая Камогаву, пыталась выглядеть обаятельно, разговаривая с ней как заведенные. Использование женской слабости, возможно, привычная и удобная стратегия, но я просто не мог смотреть на их жалкое и бесчестное поведение.

– Да ты просто поэт, Камогава-кун. Спасибо, что ты беспокоишься обо мне.

Однако Цукимори с каждым из них обходилась крайне вежливо, не выказывая ни капли неодобрения и даже улыбаясь. Я понял еще одну причину ее популярности.

Множество людей просто не могут вести себя, как она. Я, например, точно не могу. В конце концов, я уже разозлился, хотя и просто наблюдал за ней.

Как только волна посетителей спала, Цукимори поднялась и, улыбнувшись, зачем-то направилась ко мне.

– С твоей стороны довольно неожиданно подходить ко мне.

– Но ты же был на похоронах моего отца. Я просто хочу поблагодарить тебя, – она села на пустующий стул Усами и радостно мне улыбнулась. – Итак, спасибо, что пришел, Нономия-кун.

– Я не сделал ничего, чем бы заслужил твою признательность. Я всего лишь выполнял обязанности старосты класса.

– Этого достаточно. Я почувствовала себя лучше, увидев тебя таким же спокойным, как обычно.

– О, прости меня за черствость. Хотя я тоже по-своему беспокоился о тебе. Жаль, если ты не заметила, – сказал я и неловко пожал плечами.

Цукимори весело рассмеялась.

– Я и не подозревала, что ты такой!

– У тебя дома все успокоилось?

– Еще о многом нужно позаботиться, но в целом да.

– Ясно. Полагаю, тебе пришлось пережить несколько тяжелых дней. Ну, школа, наверное, тоже приносит кое-какие проблемы для такой популярной девушки, как ты.

Цукимори потрясла головой, в результате этого ее мягкие волосы заколыхались.

– Я очень рада, что все так сильно беспокоятся обо мне.

– Согласен, что это приятно, когда ты не безразличен другим людям, но есть предел, который не стоит переступать, верно? Разве эти фанатичные поклонники не беспокоят тебя? Например, Камогава. Или Камогава.

– Вообще-то, мне нравиться эта милая сторона парней.

Я попытался выведать истинные мысли, провоцируя ее, но улыбка Цукимори оставалась неизменной, подобно железной стене.

– Твое взрослое поведение безупречно.

– Я рада, что ты видишь меня в таком свете, Нономия-кун.

Она приняла мои весьма неоднозначные слова с улыбкой.

– Нономия-кун, – внезапно произнесла Цукимори, – ты помнишь свое обещание?

– Обещание?

Я не помню даже того, что вообще что-то ей обещал.

– Если у меня будут неприятности…

– А, я понял.

Я вспомнил наш с ней разговор, произошедший однажды утром.

– Верно, обещание.

– Ну да, я действительно пообещал. Проси что угодно, если, конечно, это в моих силах.

Я сам это посеял, но в глубине души я надеялся, что она не попросит о чем-то нереальном.

– Я бы не хотела говорить об этом в классе, – объяснила Цукимори настолько приглушенным голосом, что ее не услышал никто, кроме меня.

Я мгновенно напрягся до кончиков пальцев.

– Я буду ждать тебя в библиотеке после школы, – прошептала она и элегантно покинула класс, а ее волосы при этом развевались позади нее.

Мои ладони вспотели. Похоже, я напрягся сильнее, чем думал.

Ее неясная позиция напомнила мне о рецепте убийства.

Я ощутил нарастающее любопытство и решил добраться до сути. Но в то же самое время я также был насторожен, поскольку никто, включая Цукимори, не должен был знать о том, что рецепт убийства находится у меня. Мое напряжение, видимо, было свидетельством того, что опасение оказалось сильнее любопытства.

– А что, если Цукимори знает, кто подобрал рецепт убийства? – сказал я себе, представив неудачное развитие событий.

Похороны ее отца прошли без помех, а она стала напоминать героиню какой-то трагедии и была у всех на устах. Могут ли вообще ее планы потерпеть неудачу? Наблюдая за тем, как она добилась всего, у меня сложилось такое впечатление.

На ее пути стояли только две вещи: потерянный рецепт убийства и я, знающий о том, что там было написано.

Как только она избавится от этих двух помех, ее преступление станет идеальным, а она достигнет своего – идеального мира.

Возможно, именно сейчас она планирует мое убийство.

Я сглотнул и почувствовал, что сердце забилось чаще.

А затем рассмеялся.

Я не хотел умирать. А еще понимал, что это довольно абсурдная мысль, но я был заинтригован. Мне было интересно, каким образом она собирается меня устранить.

Где еще я смогу найти такой стимул? Более того, мой противник – Ёко Цукимори, лучше просто не пожелаешь.

Я был убежден, что меня ожидает лучшее время за всю мою семнадцатилетнюю жизнь.

Сделав глубокий вдох, я направился в библиотеку.

Помещение было наполнено ароматом бумаги, сухой, как опавшие листья. Я не испытывал неприязни к этому запаху. В иной раз я мог бы начать медленно обходить библиотеку, но только не сейчас.

Несмотря на то, что мои шаги были неторопливы, мои глаза без устали искали Цукимори.

И вскоре я обнаружил ее.

Она сидела за партой для занятий, читая книгу в изысканной обложке.

Все занятия уже закончились, поэтому в библиотеке было тихо, но вокруг Цукимори тишина была еще плотнее, словно я попал в другое измерение.

Околдованный ее обликом, и не в силах приблизиться, я некоторое время просто стоял и пытался успокоить дыхание.

Ее глаза, обрамленные длинными ресницами, медленно закрывались и открывались, когда она моргала, время от времени она бралась за кончик страницы и плавно переворачивала ее. Профиль девушки выглядел, словно превосходная хрустальная статуя, определенно созданная не руками человека, а являющаяся чудом, сотворенным богом. «Я бы разбогател, если бы смог запечатлеть эту сцену и поместить в рамку», – подумал я.

Потом убедился, что тут больше никого нет, кроме меня и Цукимори.

– Повторюсь, я уверен, что тебе было трудно в последнее время, – обратился я к ней, подперев книжный шкаф. – Все-таки тяжело случайнопотерять своего отца.

Цукимори захлопнула книгу и медленно повернулась ко мне.

– Да, особенно для моей матери. Я раньше никогда не видела ее такой расстроенной.

Она тихо и устало рассмеялась.

– А для тебя?

– Извини, но я еще не до конца оправилась, чтобы разговаривать на эту тему.

Цукимори покачала головой с беспокойным выражением лица. Это был весьма уклончивый ответ.

– Ах, это было грубо с моей стороны. Прошу прощения.

Я склонил голову.

– Кстати, что ты хотела попросить? – я вернулся к основной теме. – Ты специально позвала меня в библиотеку ради этого, потому твоя просьба, полагаю, будет довольно деликатной?

– Ты сказал мне попросить твоей помощи, когда у меня будут неприятности.

– Ага, а ты ответила, что обязательно со мной проконсультируешься.

– Совершенно верно. Вот почему я собираюсь попросить тебя об услуге, Нономия-кун. Пожалуйста, помоги мне.

А затем, словно исполняя мелодию, она произнесла следующее:

– Я хочу, чтобы мы начали встречаться.

Эти слова оказались настолько неожиданными, что мой разум просто опустел.

Чтобы убедиться, я решил спросить ее: «Где встречаться?..», но Цукимори просто ответила: «Это не смешно», и покачала головой.

– Полагаю, не мне тебя критиковать, потому что я сам только что задал нетактичный вопрос, но ты осознаешь, что потеряла отца всего несколько дней назад?

В отличие от Цукимори, мне нужно было имитировать спокойствие. Я наблюдал за всеми ее действиями для того, чтобы понять ее намерения, пока мой мозг работал на полную катушку.

– Ты хочешь сказать, что я опрометчива?

– Если ты именно так ставишь вопрос, то да.

– Значит, ты меня неправильно понял! Именно из-за того, что мой отец скончался, я подумала, что нуждаюсь в чьей-либо поддержке. Разве не романтично будет назвать это «поддержкой моего сердца»? Я не настолько сильна, как все думают, понимаешь?

Конечно, это хорошая причина, но все равно, слишком многое не сходится.

– Тогда почему именно я? Понятия не имею, почему популярная девушка, вроде тебя, выбрала кого-то, вроде меня.

Цукимори захихикала: «Я и не знала, что ты такой застенчивый, Нономия-кун. Видимо, ты совершенно не понимаешь женское сердце, если спрашиваешь о причине, по которой призналась девушка.»

Ее тон показался мне немного раздражающим.

– Но ты, похоже, тоже совершенно не понимаешь мужское сердце. По крайней мере, я не настолько простодушен, чтобы без сомнений пойти на поводу у красавицы. Бесплатный сыр только в мышеловке, не так ли? – подколол я ее в ответ.

– Неужели? Я была уверена, что парням нравится, когда им признается девушка.

Ее уверенность настолько поразила меня, что я ненадолго потерял дар речи.

– Согласен… Мы достаточно просты, чтобы радоваться этому, но вот ответ – это другое дело.

Мне не хотелось думать об этом, но она была права. Я втайне гордился собой за это признание, которому все будут завидовать.

– Нравится ли тебе кто-нибудь, Нономия-кун? – внезапно спросила Цукимори, так же легко, как официантка, спрашивающая посетителя о заказе.

– Нет.

На долю секунды передо мной промелькнуло лицо Усами, но ни она не нравилась мне настолько сильно, чтобы инстинктивно назвать ее имя, ни я не был настолько прямолинеен, чтобы ответить честно.

– Ну, тогда встречаешься ли ты с кем-нибудь?

– Разве ты правильно спрашиваешь? Обычно эти вопросы задают в обратном порядке.

– Неужели? А может, ты встречаешься с той, которая тебе не нравиться? – ответила она с задумчивым выражением лица.

– Думаю, я наконец-то понял, почему парни говорят, что все слухи о тебе могут оказаться правдой.

Я демонстративно пожал плечами.

– Эти слухи просто слухи, а ты не похож на того человека, на которого они имели бы влияние, Нономия-кун.

– Почему ты так уверена? Даже я поосторожничаю, если услышу какие-нибудь плохие сплетни.

– Если хочешь, я могу рассказать тебе, какие из них правда, а какие нет. Взамен…

– Надеюсь, ты не хочешь сделать условием мое согласие встречаться с тобой?

– Ты понимаешь меня с полуслова!

Цукимори ничуть не застеснялась, вместо этого она даже слегка улыбнулась.

– Как будто я соглашусь на таких невыгодных условиях! – на этот раз именно я был захвачен врасплох. – Я и не подозревал, что ты такая.

Я плясал под ее дудочку от начала до конца. Все возможные ответы, которые я продумал для этого разговора, провалились один за другим.

– Так я выражаю тебе свое уважение, Нономия-кун! Ты человек, с которым я хотела бы встречаться. Думаю, нет смысла показывать тебе только свою внешнюю оболочку.

– Благодарю за уважение, но разве ты не принимала в расчет мой отказ?

– Я готова немного потерпеть для того, чтобы получить то, что хочу. Если ты боишься боли, то никогда не получишь того, чего действительно желаешь. Вообще-то, если я просто приоткрою несколько карт, это даже нельзя будет назвать болью.

– Какая самоуверенность! Неудивительно, что девушки из нашего класса добавляют суффикс «сан» к твоему имени.

– Я тоже не знала, что ты такой настороженный человек. Я была уверена, что ты позволяешь всему идти своим чередом.

– Я более чувствительный, чем ты думаешь. А также немного противоречивый. И я, разумеется, не настолько безрассудный, чтобы заниматься тем, что не имеет для меня никакого смысла, или тем, с чем я не согласен.

– Неужели ты просто не любишь делать то, что тебе неинтересно?

– Можно и так сказать. В любом случае, если я начну с тобой встречаться, то потеряю свое душевное спокойствие. Просто я веду не настолько активную жизнь, чтобы свыкнуться с всеобщим вниманием, вот и все.

– Жаль, что ты такой упрямый, Нономия-кун, – сказала она и замолчала.

Мы погрузились в мучительную тишину.

Даже крики, раздающиеся со спортплощадки, казались очень громкими внутри тихой библиотеки, и я даже слышал шелест ее юбки, когда Цукимори перекинула ногу на ногу.

Взгляд Цукимори бесцельно блуждал по воздуху, словно она о чем-то размышляла.

Даже такие привычные действия походили на сцену из кино, скрашивая ожидание следующих слов и не давая мне заскучать.

Затем я увидел спокойные движения ее губ.

– Если я скажу причину, по которой выбрала тебя, выполнишь ли ты мою просьбу?

Я сглотнул. В моем воображении она попала прямо в цель и заявила, что причина была в том, что я обладаю рецептом убийства.

Этот ответ был бы абсурден, но поскольку Цукимори, похоже, весьма непредсказуема, то и такой вариант нельзя исключать. В конце концов, Цукимори спокойная, целеустремленная и невероятно умная.

Именно такая девушка подступала ко мне. Ничего не могу поделать с тем, что ожидал какого-то подвоха в ее просьбе встречаться с ней.

– Очень может быть, – ответил я, тщательно подбирая слова.

И только я договорил, как она прищурила один глаз и хитро улыбнулась.

– Потому что мне нравится твоя внешность. Было бы гораздо лучше, не будь ты таким брюзгой.

Ее ответ настолько сильно застал меня врасплох, что я хотел бы упасть на пол, но я сдержался и контратаковал.

– Какое совпадение. Я тоже думаю, что ты недурна собой, если не считать твой характер.

– Из нас бы вышла отличная пара, да?

– В смысле ужасная. Да, конечно.

Ее постоянный флирт охладил мой пыл.

Моя догадка о том, что Ёко Цукимори является отцеубийцей, внезапно показалась невероятно глупой и постыдной.

Конечно, Цукимори спокойная и целеустремленная девушка, но я также знаю, что она определенно не глупа. Даже если предположить, что ее отец стал ей мешать, она могла бы найти множество способов избавиться от него, не прибегая к убийству.

И вообще, может ли кто-нибудь, совершив убийство, оставаться таким спокойным? Она необычная девушка, но я не ощущаю в ней ничего подозрительного или зловредного.

Внезапно что-то коснулось моих волос. Я рефлекторно отпрыгнул назад.

– Извини.

Взглянув на нее, я понял, что Цукимори встала со стула и вытянула свои ровные белые пальцы в мою сторону.

– Твои волосы выглядели так красиво, что мне ужасно захотелось их потрогать.

Цукимори очаровательно улыбнулась мне, прекрасная, словно лунный свет.

По моей спине побежали мурашки.

Эта девушка показалась мне не принадлежащей этому миру.

– Пожалуйста, серьезно все обдумай, – сказала Цукимори и направилась к выходу.

Когда она проходила мимо меня, ее волосы задели мою щеку и оставили после себя сильный аромат роз.

Хоть я и планировал узнать о ней больше, но сейчас понимал Ёко Цукимори намного меньше, чем раньше.

Тогда я вспомнил, что Камогава сравнивал ее с вином.

Согласен.

Я был опьянен ароматом Ёко Цукимори.

В кафе

Внезапно Цукимори подошла к моей парте и с теплой, как лучи солнца, пробивающиеся сквозь листву деревьев, улыбкой произнесла мягким, словно легкий летний бриз, голосом:

– Ну что, пойдем, Нономия-кун?

Время в шумном классе остановилось. По крайней мере, хоровод мыслей в моей голове так и сделал.

Все просто встали как вкопанные и уставились на нас. Усами первой пришла в себя.

– Э? Ёко-сан? Ты пойдешь вместе с Нономией? Почему? Как?..

В замешательстве она походила на одну из тех фигурок, которые каждый час выскакивают из часов.

– Я хотела пойти кафе, в котором подрабатывает Нономия-кун, поскольку слышала, что там очень приятная атмосфера. Как ты знаешь, в последнее время я была довольно занята, поэтому немного устала и решила где-нибудь отдохнуть за чашечкой чая. Вот почему я попросилаНономию-куна!

Разумеется, Цукимори знала, что наши одноклассники наблюдают за нами.

– Это правда, Нономия?

Я уже был готов к тому, что стану следующей целью ее вопросов.

– Да.

Поэтому постарался кое-как скрыть свое недовольство.

– Может, мне стоит присоединиться к вам…

Я почти потерял сознание, услышав ее шепот. Мне и от одной Цукимори хватает неприятностей, я не справлюсь с ними обоими одновременно.

– Разве у тебя сегодня нет клубных занятий?

Усами состояла в волейбольном клубе. Ее руки были неожиданно сильными для такого хрупкого тела, а от ее удара парни просто седели. Я прекрасно помню, до чего был рад, когда на уроках физкультуры мы оказались в одной команде.

– Я прогуляю!

– Не стоит. Разве не ты недавно говорила, что почти попала в основной состав? Было бы глупо с твоей стороны пропускать клубные занятия в такой важный момент.

Усами поджала губы и сердито заворчала.

– Давай сходим в другой раз, Чизуру. Я нарисую для тебя схему, как туда пройти. Хорошо?

Цукимори начала мягко убеждать ее, словно заботливая старшая сестра, в результате Усами послушно кивнула: «Хорошо».

Одна проблема разрешилась. А теперь мне стоит позаботиться обо всем остальном.

– Ты придешь одна, верно? Если припрется целая толпа, мне придется тебе отказать, чтобы не доставлять кафе неприятностей.

Это был намек. Я дал знать Цукимори, что она получит мое согласие, только если выполнит это условие.

– Не беспокойся, наши одноклассники настолько добрые, что они никому не будут мешать, – заверила она меня, улыбнувшись словно леди. – Увидимся с вами завтра.

Она элегантно помахала рукой своим одноклассникам.

Они бы обязательно воспользовались таким шансом. Парни, включая Камогаву, и девушки, восхищающиеся Цукимори, были явно недовольны. Но никто из них и помыслить не мог, чтобы предать доверие ангелоподобной Ёко Цукимори.

Если честно, я ничего не могу поделать с такой ситуацией. У меня нет другого выхода, кроме как неохотно отправиться с ней.

Цукимори направилась к главным воротам.

– Чего ты добиваешься? – обратился я к ее изящной спине, даже не пытаясь скрыть плохое настроение.

Цукимори обернулась, в результате ее длинные волосы взметнулись в воздух.

– Мне так интересно кафе, в котором ты работаешь, – ответила она, не пытаясь скрыть хорошее настроение.

– Не юли! Ты же знаешь, что я не люблю выделяться из толпы.

– Вот поэтому я и попыталась предотвратить суматоху.

– Но мы все равно привлекли к себе внимание.

– Значит, не повезло.

– И чья это вина? – я был раздражен ее безрассудным поведением. – Кстати, откуда ты узнала, что я подрабатываю в кафе?

– Услышала где-то!

– Не ври.

Все знали, что я где-то подрабатываю, но я никому не рассказывал, что работаю в кафе.

– Чего ты хочешь?

– Кем ты меня считаешь, Нономия-кун? Нет ничего странного в том, чтобы стремиться получше узнать человека, который меня заинтересовал. Можешь считать это желанием невинного девичьего сердца.

– Ты строишь из себя невинную девушку? Не смеши меня. Позволь мне кое-что тебе прояснить: ты и близко на нее не похожа.

Я фыркнул.

– Понимаешь, если ты постоянно выглядишь такой взрослой, иногда это причиняет сильное беспокойство. Я всего лишь семнадцатилетняя девушка. Более того, я совсем недавно потеряла отца, поэтому ты должен быть поласковее со мной, Нономия-кун, – Цукимори надула губы. Я был удивлен такому детскому выражению лица.

Но что было, то прошло. Разумеется, мне было жаль ее, но, в конце концов, это все равно не мое дело.

– Увидимся завтра.

Я ускорил шаги и увеличил дистанцию между мной и Цукимори.

– Куда ты направляешься? Это черный вход.

– В отличие от тебя, я добираюсь сюда на велосипеде, а не на поезде. Если ты выдержишь мою скорость, то я, так и быть, потерплю и доведу тебя до кафе.

Я нарочно был так холоден. Мне наплевать на мнение окружающих. А на мнение тех, кто вторгся на мою территорию без разрешения, мне наплевать еще сильнее.

– Хорошо, пошли. Надеюсь, спина не сильно будет болеть, но я всегда хотела попробовать это.

Однако Цукимори была еще менее безобидной, чем я ожидал. Прежде чем я это осознал, она уже шла рядом со мной.

– Что ты имеешь в виду?

– Я всегда хотела это попробовать хотя бы раз! Поездку на велосипеде вдвоем.

– Когда это я сказал, что повезу тебя?

– Не беспокойся. Я не тяжелая.

– Дело не в этом.

Я злился все больше. Поскольку она ни капли не стеснялась, я тоже решил произнести речь, не сдерживаясь.

– Я признаю, что должен быть к тебе более внимательным, поскольку ты недавно потеряла отца. Однако я не желаю плясать под твою дудку, как все остальные. Не все тебя слушаются, помни об этом. Я знаю твою истинную натуру. Я все еще могу чувствовать сострадание, но я определенно не благосклонен по отношению к тебе, – упрекнул я ее.

– М-м-м! Вот таким и должен быть мой Нономия-кун, – Цукимори кивнула, сделав весьма довольное лицо. – Мне нравится его бессовестный тон.

Мои слова произвели обратный эффект. Желая отшить ее, я случайно заинтересовал девушку еще сильнее.

Увидев, что я потерял дар речи, она улыбнулась, словно старшая сестра.

– Почему ты не хочешь дать мне шанс? Я поняла, насколько поспешным получилось мое признание! Ты совершенно ничего обо мне не знаешь, я тебя толком не знаю. Я думаю, нам нужно познакомиться поближе, чтобы достичь взаимопонимания. Ты все еще можешь отказаться после того, как мы получше узнаем друг друга, верно?

Ее мнение было довольно честным.

Но когда я припомнил, что произошло ранее, то предостерег себя не доверять ее словам.

Я посмотрел Цукимори в глаза.

О чем она думает?

Она не отвела взгляд. В ее больших миндалевидных глазах я четко видел свое отражение.