Текст книги "Gekkou"

Автор книги: Natsuki Mamiya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Пусть ты почти и не общалась с родителями – странно, что всем вокруг вы виделись идеальной семьей.

Вспоминая поведение Цукимори, я понял, что семья все же была для нее не на последнем месте. После смерти родителей иногда она выглядела очень слабой. Я уверен, семью терять она не хотела.

– Они были неинтересными?

Вот какой вывод я сделал.

Про неинтересные для себя вещи я тоже говорю равнодушно.

– Скорее, нам просто не нужно было интересоваться друг другом, – пробормотала она. – Знаешь, я не ненавидела своих родителей. Честно. Просто семья Цукимори была основана на идее индивидуализма. Невмешательство в дела друг друга было нашим неписанным правилом. Только так мы и могли поддерживать гармонию в семье.

Словно вспоминая, Цукимори слегка прищурилась.

– Я с детства все делала сама. Мама без папы тоже не унывала. Отец же просто следил за бюджетом и не вмешивался в хозяйство. Хочешь верь, хочешь нет, но когда я была ребенком, я считала его добрым дядей, который снабжал нас деньгами.

Ее губы скривились в самоуничижении.

– Как ты и сказал, я никогда не задумывалась о том, чтобы остановить свою мать.

С бессильной улыбкой она опустила взгляд.

– Я приняла рецепт убийства, поскольку считала, что у мамы были свои мысли и своя жизнь. Но, наверное, ты прав – мне нужно было остановить ее.

Она сжала кулаки, ногти впились в ладонь.

– Если бы я росла в другой семье, я бы повела себя по-другому.

Цукимори подняла голову.

– Но знаешь, – беззаботно сказала она. – Меня воспитывали так с самого рождения.

Ее глаза были поразительно чистыми. В искренней и величавой внешности не было ни капельки сожалений. По моему мнению, Ёко Цукимори была очень сильной.

Но в то же время такой одинокой.

В этот возвышенный момент, она была прекрасна и эфемерна, как мираж, заставив трепетать бабочек в моем животе.

– Тебе не было одиноко?

Она прямо ответила на мой вопрос, покачав головой. «Ни капельки», – и улыбнулась.

Жить, не полагаясь ни на кого, должно быть, довольно одиноко. Однако она утверждала, что ничего такого не чувствовала.

– Даже теперь? – я вновь задал ей этот вопрос. – Тебе все еще не одиноко даже сейчас, когда твои родители умерли?

По мне жить так – ужасно одиноко. Может быть, я бредил, но Цукимори, молча сидевшая на качелях, так и выглядела.

Мигом позже она неловко улыбнулась и взглянула на небо. Луна, отражавшаяся в ее глазах, придала им золотистое сияние.

Когда она вновь посмотрела на меня, она заявила:

– Мне не одиноко…

Сейчас она говорила абсолютно серьезно.

– Потому что ты пришел сюда ради меня, Нономия-кун.

В ее глазах и на ее губах не было и тени улыбки.

В этот памятный момент ее улыбка все-таки исчезла.

Часы на башне начали отбивать двенадцать часов.

Ей незачем было убивать своих родителей. По крайней мере, я не мог придумать причн.

Я полностью уверился, что Ёко Цукимори ничего такого не совершала.

И все-таки ее родителей больше нет.

Я прошептал:

– Не знаю, что и сказать.

Да и о чем тут говорить?

Я поднялся с перил, потому я не мог больше сидеть, и пошел в парк, оставив ее позади.

Приводя мысли в порядок, я медленно шел и ощущал землю под ногами при каждом шаге. Мои ноги сами вели меня к обрыву с хорошим видом на город.

Наконец, я дошел до этого обрыва.

Он был обозначен проржавевшей зеленой оградой примерно на уровне пояса. Я перегнулся и посмотрел вниз. Падать отсюда недолго.

Я положил скрещенные руки и подбородок на ограду, из-за чего вся ограда немного прогнулась. Я смотрел на город.

Освещенные улицы заполнили мой взор. Ему было далеко до потрясающей ночной столицы, но мне нравился родной город.

Несмотря на небольшие размеры, в нем всегда что-то происходило. В эту ночь где-то там, внизу неслась красная спортивная машина, которую вел детектив. Не спит ли еще та любительница шоколада? Маленькая девочка, напоминавшая обезьянку, наверняка уже прибыла в страну снов.

Лица людей, которых я знал, промелькнули перед глазами, словно слайд-шоу.

– Разве не очаровательно? Это я и хотела показать тебе, Нономия-кун.

Девушка, которая мелькнула в моей голове последней, похоже, была связана с девушкой, наблюдавшей за городом рядом со мной.

Пронизывающий ветер взъерошил ей волосы. Она обняла себя за плечи.

Это напомнило мне о дождливом дне, когда она полностью вымокла.

Я ни за что не смог бы забыть, как тогда спросил ее, почему люди убивают друг друга. Конечно, я не забыл и ее ответ.

Как только это воспоминание всплыло в памяти, тело внезапно начало дрожать, я стал хихикать.

– Я все-таки нашел ответ. Я, наконец, понял, почему ты убила своих родителей! – прошептал я.

Она лишь спокойно сказала:

– Вот как.

Я видел ее лишь краем глаза, равно как и она меня.

– Потому что тебе этого захотелось.

Когда я, смеясь, сказал это, она ответила с улыбкой девочки, получившей конфетку:

– Ты великолепен.

Как она и сказала той ночью, лишь словом «захотелось» можно было объяснить то, у чего не было причин.

Я засмеялся, потому что этот ответ был очень глуп. Кто в это поверит?

Единственными, кто смогли понять это, были я и… Ёко Цукимори.

Она вдруг подошла ко мне.

– Если все, что ты сказал, – правда, то я ужасная женщина, – прошептала она мне на ухо. – Убила своих родителей, обманывала всех, дурачила тебя и все еще живу, ни о чем не заботясь.

В тот момент… полупрозрачная шаль начала падать на землю.

– Но ведь иногда человека не сковывают правила. Он не ограничен ничем, обладает ужасающей свободой…

Я оторопел. Она, ни секунды не сомневаясь, запрыгнула на ограду, и забор стал медленно прогибаться к пропасти вместе с ней.

– Нономия-кун. Тебе решать! Если ты не накажешь меня, ужасная женщина Ёко Цукимори останется на воле.

Сидя на ограде, она сделала немыслимое –отклонилась назад, к пропасти. Ее волосы спадали вниз в бездонную тьму. Только ее белые стройные руки удерживали стройное тело от падения. Ее белоснежная шея была прямо перед моими глазами.

– Тебе решать, достойна ли я жить… ты ведь понимаешь?

Легкого толчка в грудь будет достаточно, чтобы она упала.

– Ты сошла с ума?.. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?

Я стал сомневаться в ее адекватности.

– Кто знает? Я считаю, что я в здравом уме. Ну, хотя я и вправду сошла с ума, раз уж мне нравится такой чудак, как ты.

Словно наслаждаясь лунным светом, она безмятежно закрыла глаза.

– Я давным-давно решила посвятить всю себя моему «избранному». Уж поверь.

Похоже, что «все» включало в себя и ее жизнь.

– Я тебя ни черта не понимаю. Кто вообще этот избранный?

Ее ответ был коротким и ясным.

– Мой принц.

Ее слова сопровождались счастливой улыбкой. Ни тени страха, она была серьезна.

Внезапно образ ее матери, описанный Конаном, мелькнул в моей голове. По моему телу пробежала дрожь. Я представил себе...

Перед глазами появилась поразительно прекрасная картина мертвого тела Ёко Цукимори, окруженного бесчисленными азалиями.

Я сглотнул. Я был возбужден до предела. Мои пальцы сами потянулись к ее груди.

Когда их кончики коснулись ее груди, она ахнула и оттянула носки туфель.

Кровь начала закипать от переполнявшего меня волнения. О, какое сладкое искушение! Всего лишь одним пальцем я мог оборвать жизнь Ёко Цукимори.

Ее превосходное белоснежное платье выглядело для меня погребальным одеянием.

Она без сомнений уже сделала необходимые приготовления. Я подозревал, что в ее сценарии была строка «убитая горем девочка последовала за родителями в лоно смерти».

Другими словами, столкнув ее вниз, я останусь безнаказанным.

Она называла меня своим принцем. Если бы я на самом деле был принцем, моя роль заключалась бы в том, чтобы освободить принцессу, запертую в замке.

«Цукимори. Прости, что не оправдываю твои ожидания, но я не принц. Я всегда был и буду наблюдателем. Эта роль подходит мне больше всего».

Мое сердце забилось сильнее. Дыхание побуждало меня довести дело до конца. Сделав глубокий вдох и стиснув зубы, я медленно потянулся к девочке в погребальном одеянии и – скользнув рукой по ее спине, изо всех сил потянул ее к себе.

Я упал на спину, держа ее в руках. Пока я кривился от боли, она приподнялась, усевшись на меня.

– Не забывай, – начала она, приложив руку к груди, – что ты спас эту жизнь.

«Ты сам подобрал щенка, так что следи и ухаживай за ним тоже сам», – когда я вспомнил слова своей матери, мое настроение опустилось ниже плинтуса. С каких пор я стал таким хорошим?

– Ты проверяла меня?

– Не волнуйся. Ты не пожалеешь, что спас меня.

Она с оптимизмом сжала руку в кулак. По ее почти провокационной улыбке я понял, что она предвидела такое развитие событий.

Я засмеялся.

– Я давно жалею…

…Что встретил тебя.

– Прости, но ты не могла бы слезть с меня?

Она нагло сидела на нижней части моего живота. Хотелось заняться ее воспитанием.

К несчастью, она не намеревалась слезать с меня. Она опустилась на колени, поставила руки по обе стороны от моей головы, склонилась и начала говорить, смотря прямо в глаза:

– Что ты сделаешь? Что ты хочешь сделать? Доложишь полиции о рецепте и о том, что я тебе рассказала?

При каждом движении ее чарующих губ мои волосы развевались от ее дыхания.

– Я не стану останавливать тебе!

Скорее всего, она не провоцировала меня – ее лицо все еще было безмятежно, ее голос был искренен.

– Какая ты смелая.

Я нахмурился.

– Неужели думаешь, что сможешь одурачить полицию? Или ни во что не ставишь мои способности?

– Нет! – она покачала головой. – Я просто знаю, что невиновна.

Она была спокойна.

– Давай кое-что проверим… если бы случилась авария, походившая на убийство, и я сказала бы тебе, что она случилась лишь из-за случайного стечения обстоятельств, ты бы мне поверил?

Волосы Цукимори развевались ночным ветром и щекотали кончик моего носа.

– Конечно нет!

Из-за ее совершенного спокойствия я на миг помедлил.

– Правда? Ты все равно мне не поверишь, так что я просто позволю тебе делать то, что хочется.

Мигом позже на ее лице появилась улыбка, которую в моем воображении сопровождали кружившиеся на ветру перья.

– Но помни, что для меня есть только одна истина.

Может ли смеющийся так человек быть лжецом?

Я не знал.

– К тому же, я выбрала тебя. Так что нет ничего странного, что я уважаю твое решение, даже если оно не совпадает с моим желанием.

– Выбрала? – с подозрением повторил я.

«Выбрала» звучало иначе, чем «избранный». Похоже, что «выбрала» означало что-то вроде «доверяла».

– Ты понял неправильно лишь одно, Нономия-кун.

– Что же?

– Ты не случайно нашел рецепт убийства.

– Что?..

Я невольно повысил голос.

– Пожалуйста, вспомни тот день.

Он все еще вертелся в моей памяти. Это произошло после школы. Я нашел рецепт убийства в ее блокноте, который она уронила на землю.

Внезапно она хихикнула.

– Я очень способная девушка, ты же знаешь. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь вроде меня…

В тот момент ее лицо надолго отпечаталось в моей памяти. Оно было потрясающе жестоким и прекрасным.

– …может потеряет такую важную вещь?

Невозможно. Она никак не могла так ошибиться, ибо была единственным совершенным человеком, которого я знал.

В тот день я был на собрании – регулярном собрании старост. От парней старостой был я. Так кто был от девушек?

Эта была девушка прямо перед моими глазами.

«Точно, она поспешила вернуться в класс после того собрания. Полагаю, что она сделала это для того, чтобы выиграть время, чтобы убедиться, что рецепт убийства попадет в мои руки “случайно”».

Как я не заметил? Утренний поиск рецепта был лишь игрой на публику, она хотела убедить меня, что «случайно» потеряла его.

Похоже, я плясал под ее дудку с самого начала. От осознания этого унизительного факта я застыл на месте и даже был напуган. Я был настолько шокирован, что даже не стонал.

Цукимори, хихикая, слезла с меня.

– Все шло по моему плану. И сейчас идет. Мои желания определяют, как все сложится.

Обычно такие утверждения выглядят чрезвычайно надменными, но когда их говорит Ёко Цукимори, они звучат нерушимым фактом.

– Но тебе не кажется, что такая жизнь ужасно скучна? Есть ли смысл в жизни?

Она зашагала к своей шали, лежавшей на земле.

– Тебя не интересует подарок, если ты уже знаешь, что внутри, – она опустила плечи. – Тем не менее, я решила быть такой Ёко Цукимори, о которой все мечтали, потому что легко играть примерную ученицу и не так-то плохо ощущать, что ты соответствуешь ожиданиям.

Подняв шаль, она вновь накинула ее на плечи, легко оттолкнулась от земли, словно балерина, и приземлилась прямо у моей головы. Тень закрыла мой взор, и я был почти уверен, что луну закрыли темные облака. Но это она склонилась надо мной, положив руки на бедра.

– Хочешь знать, почему я доверила рецепт тебе, Нономия-кун?

Я уже чувствовал, что такое лукавое лицо не сулило хорошего ответа.

– Потому что ты выглядел самым скучающим человеком из тех, кого я только встречала! – сказала она так, словно нашла что-то дорогое своей душе.

Я отвел взгляд.

Прямо в яблочко.

Как она и сказала, я всегда жаловался на то, каким скучным выглядел для меня мир. Мое воображение всегда было тайным убежищем, где я отдыхал от скуки повседневной жизни.

Я поднял рецепт убийства и встал на ноги.

– Ты превзошел все мои ожидания. Разговаривать с тобой оказалось так увлекательно, Нономия-кун. Каждый день стал таким захватывающим, когда ты пришел в мою жизнь. Мое сердце билось чаще. Я сразу поняла, что ты мой «избранный судьбой». Потому было так легко помешаться на тебе.

Все происходило согласно ее плану, и я, глупец, с готовностью заглотил наживку.

С тяжелой походкой я зашагал к ограде, словно притягиваемый ею. По звуку шагов я заметил, что она побежала за мной.

– Ах!..

Ограда заскрипела. Цукимори с силой схватилась за нее и, склонившись, посмотрела на тьму рядом со мной. Она быстро поняла, что больше ничего не могла сделать, выпрямилась и повернулась ко мне.

– Ты не пожалеешь об этом?

Моя правая рука висела над пропастью.

Белый бумажный самолетик выписывал в воздухе круги, медленно погружаясь во тьму. Он, наверное, зацепится за какой-нибудь выступ и со временем превратится в пыль.

– Все хорошо. Он больше не нужен.

Я был таким же. Я не искал истины, лежавшей за рецептом убийства, из-за чувства справедливости.

– Так ты веришь в мою невиновность?

Я повернулся к ее улыбающемуся лицу и холодно заявил: «О чем ты? Конечно, я все еще подозреваю тебя!»

Она прищурила глаза.

– Ты нелогичен. Зачем тогда ты выбросил рецепт убийства?

– Кто поверит в такую абсурдную историю? Что мне сказать полиции, если они спросят о твоем мотиве? Думаешь, что «ох, похоже, ей так захотелось» пройдет?

Не зная ее, не понять и мотив. Увидев истинное лицо Ёко Цукимори, только я бы услышал такое заявление.

– Но разве у тебя нет другого выбора? Это ответ, который ты нашел. И не важно, поверят тебе или нет, – игриво сказала она.

– Ага. Я только опозорюсь, – ответил я, покачав головой.

Магия исчезла, как только я протянул рецепт убийства, свою козырную карту, ей и раскрыл его содержание.

Я понял, что, в конце концов, рецепт убийства был просто «клочком бумаги».

Она показала мне, что он был ценен не тем, что был рецептом убийства, хотя я лелеял его, как собственную жизнь, но тем, что был рецептом убийства Ёко Цукимори.

В тот момент, когда я оправился от шока от игры в кошки-мышки, на меня хлынуло другое чувство.

Это чувство, так не подходившее моему характеру, можно было описать, как защитную реакцию.

Как она и сказала, она доверила рецепт мне, потому что я очень скучал. Потому что она поняла, что я наверняка проявлю интерес к тому, что предлагал этот рецепт.

Я служил источником развлечения.

Она тоже искала чего-то захватывающего в своей скучной повседневной жизни. В этом плане наши интересы дополняли друг друга.

Однако я пришел к другому выводу.

По мне, груз рецепта убийства мог оказаться для нее слишком велик.

Она была потрясена. Находка рецепта убийства и совершенно неожиданной стороны своей матери беспокоило ей больше, чем она могла себе представить. Она неосознанно продолжала думать, что с этим делать, и, в конце концов, после долгих поисков доверила рецепт мне.

Этот сигнал нельзя было назвать просьбой о помощи. Возможно, она просто хотела поделиться информацией. Может быть, она всего лишь хотела, чтобы про него узнал кто-то еще.

Этот груз и вправду был чересчур велик, чтобы нести его одному.

Может быть, я слишком много воображал, но я ничего не мог с этим поделать, потому что именно такое впечатление у меня сложилось. Моя досада испарилась.

Мысль о том, что сама Ёко Цукимори, которая могла гордиться тем, что она единственный совершенный человек в мире, тряслась, как беспомощная девочка и полагалась на меня, заставила сердце забиться чаще.

«Как же чудесно», – говорило оно.

Мой взгляд упал на циферблат часовой башни.

– Уже за полночь?

Когда я прошептал это, она поспешно развернулась, подол ее платья крутанулся, как зонтик. Стрелка часов давно перевалила за полночь.

– Боже мой. Как я могла пропустить такое важное событие?

Какая редкость – она была обескуражена.

– Вообще-то, сегодня – мой день рождения. Ох, а как же мой план выклянчивать у тебя все, что на ум придет, как только пробьет двенадцать…

– Поздравляю, – сказал я до того, как она продолжила.

Поправив одежду и прическу, она повернулась ко мне, улыбаясь во все лицо.

– Знаешь, Нономия-кун, мой день рождения уже наступил…

– Я только что поздравил тебя. Ты не слушала?

– Слушала, так что запоздало благодарю. Но, видишь ли, я бы предпочла не только слова, но и…

– Нет.

– Я еще не закончила, Нономия-кун. Ты должен слушать, что говорят другие.

– Запомни кое-что, Цукимори. У меня не такие хорошие манеры, чтобы слушать предвестие беды.

– Не беспокойся! Я не стану просить никакого дорогого подарка. Что ж, это подарок, но скорее воспоминание, – сказала она, доставая мобильный телефон и вертя им перед моим носом. – Я хочу сделать сфотографировать нас.

– Ты же знаешь, что я не люблю фотографироваться.

– Не любишь?

Прикинулась, что не знает. Усами как-то раз в кафе попросила меня сфотографироваться. Цукимори точно это видела.

– Пожалуйста. Я больше ничего не попрошу. Этот день только раз в году, ну пожалуйста!

Несмотря на мольбу в голосе, она схватила меня за запястье обеими руками. Она собиралась заполучить то, что желала.

– Хорошо! Но только одну, поняла?

Я быстро сдался, потому что знал, что усилия, затраченные на преодоление ее упрямства, не стоили того.

– Спасибо огромное! – она возликовала, захлопав в ладоши. – Давай сфотографируемся у часовой башни! – сказала она и тут же зашагала, потянув меня за руку.

Башня была высотой в три наших роста и окрашена в белый цвет.

– М-м, где бы встать?.. – она не могла решить, где нам сфотографироваться. Когда я сказал, что это не имеет значения, она упрекнула меня, сказав, что у нее всего один шанс.

Когда она спросила меня, позволю ли я в таком случае сфотографировать нас несколько раз, мне пришлось захлопнуть рот, опереться о стену и ждать, пока она не выберет место.

Я никак не мог понять, чем одно место отличается от другого, но она удовлетворенно сказала: «Да, здесь. Похоже, тут будет лучше всего».

– Подойди сюда, – она помахала мне рукой. Я подошел к ней.

Она была ко мне так близко, как никогда раньше. Кроме ее тонкого платья, я чувствовал и кое-что иное, не имевшее никакого отношения к одежде.

– Мы не поместимся в кадре, если я так не сделаю, – заявила она, вытянув руку с мобильным телефоном, до того, как я мог возразить. Подумав, что лучше мне сфотографировать нас, потому что у меня руки длиннее, я взял у нее телефон. Когда я узнал, на какую клавишу мне нужно нажать, она попросила меня немного подождать и сняла шаль.

Я смотрел на нее с вытянутой рукой, думая о том, что она делает, пока она оборачивала шаль вокруг головы, закрепив ее белым цветком, который она использовала, как украшение.

– Хорошо, – сказала она и, возможно, из-за моего подозрительного взгляда добавила: – Разве это не мило и не в духе принцессы?

И правда, ей это очень шло.

Я нажал на кнопку по ее сигналу, раздался щелчок. Она нетерпеливо забрала у меня телефон, чтобы посмотреть на фото.

Разглядывая его, она слегка кивнула: «Да, прямо как я себе и представляла».

Время от времени она даже хихикала. Хорошо, что ей понравился этот подарок.

– Спасибо, что позволил сделать эту фотографию. Я буду дорожить ею.

– Да, дорожи ею так сильно, чтобы никто никогда ее не увидел, и я буду спокоен.

Мне даже не хочется представлять, что случится, когда парни из нашей школы узнают об этой фотографии. Компания Камогавы первой пришла на ум.

– Какая жалость. Я уже представила, как буду хвастаться ею перед Мирай-сан и Чизуру…

Слава богу, теперь ты этого не сделаешь.

– Ох, что ж, буду наслаждаться ею одна. Смотреть на нее во время занятий с широкой улыбкой. Целовать ее перед сном.

– Стоит удалить фотографию прямо сейчас?

– Да шучу я, – она озорно засмеялась.

Вот что значит иметь над кем-то преимущество.

– Хочешь взглянуть?

– С удовольствием.

Так как она собиралась хранить это фото, мне нужно было проверить, как я на нем получился.

Я приблизил лицо к экрану телефона, который она держал у своей груди, слегка согнув колени. И услышал ее слова, когда мое ухо было рядом с ее губами.

Подождав, пока я не рассмотрел фотографию, она прошептала:

– Видишь? Мы выглядим, словно жених и невеста на тайной свадьбе у церкви.

Я уставился на экран. На фотографии были мужчина в черном костюме и женщина в белом платье, счастливо прижавшиеся друг к другу.

Немного включив воображение, шаль на голове девушки выглядела, как фата невесты. И, как только я увидел девушку в таком виде, парень представился одетым во фрак.

Фантазия – страшная сила: я заметил, что часовая башня выглядела, словно церковь. Если бы невеста держала в руках букет, это было бы настоящей свадебной церемонией.

Я вытянул руку, чтобы забрать телефон, но она ускользнула от меня, развернувшись, словно кружившийся на ветру лепесток.

– Отдай мне телефон.

– Нет! Я знаю, ты хочешь удалить фотографию.

– Конечно, хочу!

Я снова протянул к ней руку. Однако она отдалялась от меня, словно маленькая фея, танцующая на воде. Тогда она забралась на горки.

– Нономия-кун, я здесь! – и она невинно замахала, почти как ребенок.

Ёко Цукимори на самом деле была свободной и дикой. Для меня это было чересчур.

– Я ухожу.

Эта ночь утомила меня.

– Постой! – крикнула она, когда я прошел мимо горок, намереваясь уйти из парка. Я просто повернул голову и посмотрел на нее.

– Почему ты пришел один?

Под лунным светом Цукимори в фате выглядела так же величественно, как Жанна Д’Арк.

– Почему ты никому не сказал о рецепте убийства? Ты мог сделать это в любое время. Да хоть бы Конану... Думаешь, он бы не убедил всех в своей правоте? – несколько мрачно спросила она меня.

В ее глазах был лишь я.

Я согнулся от смеха.

Почему? Потому что я сразу понял, как легко могу ответить на ее вопрос. Подумать только, я не знал ничего о себе, хотя был так осторожен со всеми. Я в самом деле был идиотом.

Теперь я понял.

Убила ли она родителей или кого-то еще или нет, была ли она невиновна, было ли это несчастным случаем, который больше всего походил на умышленное убийство, несмотря на то, что это была всего лишь авария, случившаяся из-за случайного течения обстоятельств… Это не имело значения.

Она приподняла бровь.

– Все просто… – сказал я, смотря в небо.

– Я – единственный в этом мире, кто имеет право сомневаться в тебе.

Нам не были нужны другие. Мне было бы достаточно одной настоящей Ёко Цукимори.

Наконец, холодный ночной ветер донес до меня горячий шепот.

– М-м, я все-таки не одинока.

Мои глаза были широко раскрыты, когда я повернулся к горке, освещаемой серебристым лунным светом.

Она улыбалась со слезами на глазах, чуть не плача от радости.

Не зная, что сказать, я закрыл рот и развеял по ветру образ Ёко Цукимори, которую я не знал.

Внезапно она присела и заскользила вниз, не заботясь об одежде, подбежала ко мне и запрыгнула прямо на мою спину, обхватив за шею шею.

Уткнув лицо в моей спине, она глухо сказала:

– Ты единственный в мире, кто может сомневаться во мне.

Ее голос был радостным.

Я не настолько вежлив, чтобы позволять кому-нибудь запрыгивать на меня без разрешения, но она так крепко прижималась ко мне, что я не мог освободиться. Она словно заковала меня в кандалы, что ужасно хорошо описывало наши отношения.

Я прекратил сопротивляться и с вздохом взглянул на небо.

Серебристый свет луны падал на землю, словно шелковые нити, поглощаемые землей. Словно луна хотела окрасить все, что было на земле, в свой белый свет.

По сравнению со светом луны весь остальной свет выглядел тускло. Не имело значения, как ярко сияли звезды, как светло было в городе – ничто не могло затмить луну.

Я неосознанно потянулся к луне… зная, что не смогу дотянуться.

Решение, которое я принял сегодня ночью, могло оказаться неправильным. Возможно, я буду долго о нем жалеть.

Нет, у меня может и не быть возможности пожалеть о нем.

Потому что я смог узнать Ёко Цукимори.

Я закрыл глаза.

Луна в эту ночь была тепла и нежна.

Послесловие

80% это довольно высокая вероятность.

Например, получив за тест 80 баллов из 100, никто не будет жаловаться. Или выйти на улицу без зонтика, хотя прогноз погоды обещал дождь с вероятностью 80%, крайне опрометчиво. И вот если сказать: «Из десяти кандидатов восемь награждаются призами в последнем раунде», невозможно неначать мечтать, правда?

«Если я выиграю, то смогу использовать призовые деньги в качестве первого взноса за новую машину!», «Я с легкостью смогу купить комплект Блю-рей дисков Стеллвии!» Кто сможет осудить меня за такие пустые мечты?

Возможно, вы уже знаете, но ответ был следующий: «Глубоко сожалеем, но мы должны…» – тем самым он разнес железным молотом мои скромные и тихие мечты.

Однако! Как говорится, когда одна дверь закрывается, другая открывается.

«Глубоко сожалеем, но мы должны сообщить вам, что отправленная вами работа не прошла отбор. Однако мы хотим опубликовать ее».

Без колебаний. Словно выстрел! Я повысил голос и четко прокричал:

– Я отказываюсь!

Я бы отдал правую руку за такое интересное предложение. Опубликовать книгу под замечательной маркой Dengeki Bunko – это для меня просто мечта. Однако на кону стояла моя гордость. Несмотря ни на что, я хотел оставаться на стороне апельсинового сока! Я хотел однажды выиграть эту награду своими силами и гордо открыть двери ASCII Media Works. Таким было мое первое решение.

Да, кстати, я до сих пор не представился. Как невнимательно с моей стороны. Меня зовут Нацуки Мамия, и я имею честь дебютировать в Dengeki Bunko с моей новеллой «Лунный свет».

Ну да… Послушайте! Разве вы преисполнены гордостью? Вы можете купить новую машину при помощи гордости?! Что бы вы сделали на моем месте, дорогие читатели?

Скомкайте эту бесполезную гордость и бросьте ее в корзину!

Благодарности.

Юдзамэ-сама и Кумэта-сама, «Лунный свет» существует лишь благодаря вам. Я говорю вам спасибо от всего сердца. Кстати, кого мне следует обвинить за комплектацию Блю-рей дисков Стеллвии? Жду, когда вы выйдете на связь.

А также я хотел бы поблагодарить Сиромисо-сама и всех остальных, принимавших участие в создании великолепных иллюстраций

Далее, я хотел бы выразить благодарность моим родителям, моей младшей сестре, моим друзьям и всем тем людям, которых я знаю… или я так думал, но я просто скажу им об этом сразу после того, как напишу эти строки, потому что так будет намного быстрее.

Последнее, но не менее важное, – мои глубочайшие благодарности тем, кто сейчас читает этот текст. Я так счастлив, что с трудом сдерживаю слезы. С нетерпением жду нашей следующей встречи. С вами был Нацуки Мамия.

[1] Вероятно, английская игра слов: название можно перевести и как «Жизнь», и как «С места событий»

[2] Возможно, имелась в виду эта компания «Sony Music Entertainment»