Текст книги "Вечность в твоих глазах (СИ)"

Автор книги: Нати Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Дети заплакали, мальчишки и старик стояли плечо к плечу, с решительным видом, готовые умереть, чтобы смогли уйти женщины и дети. И я не выдержала.

С криком «Бегите!!!», расправила, откуда то взявшиеся, серебряные крылья кинулась на ищеек. Я точно знаю, что они успели. А меня ждал костёр.

Я очнулась, окинула взглядом долину. Ещё трясло от воспоминаний, Кристиан с беспокойством смотрел на меня, обнимая и покачивая, как маленького ребёнка.

– Помоги встать. – прохрипела, сглатывая сухой, словно песок, ком.

– Ферфаргес! Одифа!

Мой голос полетел по долине. Я ждала. Время тянулось как кисель.

Не ошиблась ли, но я видела как за ними смыкается проход. Видела даже руки принимающие детей на ту сторону. Они тут, я верила. Знала.

И тут из леса вышел старик. Ферфаргес.

Я побежала к нему. Встали друг против друга глядя в глаза. Старик выдохнул, сделал ещё шаг и обнял.

Из леса стали выходить остальные жители долины. А я искала, искала. Вот. Она.

– Одифа!

Мы кинулись друг другу в объятья.

Уже позже мы разговаривали. Я рассказала всё. А Одифа начала своё повествование.

– Эниорфам магия не доступна. С даром рождались редко, в основном это целитель, иногда интуит. Целители рождались с голубыми глазами, интуиты с чёрными, как бездонная ночь. Я только потом разглядела цвет твоих волос, грязь их скрывала. Светлые волосы, когда то давно, были символом власти. Только правители рождались с белыми волосами. Но и жили мы тогда намного лучше. Храмовники захватили власть. И теперь нас стали убивать. За цвет глаз, не разбираясь обладаешь даром или нет. За умение вылечить ребенка, или облегчить страдания умирающего. Хуже всех было интуитам, наследие казнённых правителей. Те были сильными, но таких уже не осталось. Мы и шли к ледникам полагаясь на двоих мальчишек, которые нас вели своим чутьём. Триста лет льётся кровь. За эти года сюда смогли пробиться от силы дюжина эниорфов, около двадцати диамантов, и несколько детей оборотней.

Одифа горько вздохнула.

– Я не чувствую в тебе эниорфа. И тогда не почувствовала, а когда ты защищая нас, раскинула те крылья… они до сих пор стоят перед глазами. Такого даже старый Ферфаргес никогда не видел. А ему больше тысячи лет. Отдыхайте, утром перейдем реку, там устроились диаманты, – увидев, как я взрогнула, поспешила успокоить,

–Они очень дружелюбные. Не пугайся. В этой долине нет ни одного существа, которое способно принести вред. Нас всех объединила одна беда.

Утром перешли реку, жители долины умели маскироваться. Мост лежал в воде. При необходимости поднимался, при помощи банальной лебедки, накрученный на барабан. И пряталось всё в камнях.

Диаманты встретили настороженно. Начала разговор Одифа. Потом продолжила я. Про отца прятавшего меня, про убитую мать, которая родила дьяволицу с голубыми глазами и светлыми волосами. Про бой в горах, где мы с отцом так и не смогли выстоять вдвоём против отряда элитных войск правителя. Вперёд вышел мужчина, черная голова его была покрыта пеплом седины. Руки легли на мои плечи, глаза блестели.

– Я Диаглос, твоя мать была моей младшей сестрой. Долго искал я вас, но не успел буквально на полдня, вы прятали в доме неугодных правителю диамантов, на поверку оказавшихся детьми. Кто то донёс на вас. Вы не смогли спасти никого. Бой был страшный. Отец в последний момент смог вытащить тебя, но жену не смог. Моя сестра не захотела уходить, прикрывая тебя с отцом, понимая, что только с ним у тебя есть шанс выжить. Дом подожгли, но преследовать не прекратили.

В сожженный дом заходить не стал, Агору и детей похоронил в долине предков. Я шёл по вашим следам год за годом, но твой отец нигде надолго не останавливался. Хотел помочь, знал как пересечь горы через ледники. И я видел ваш последний бой. А потом он, – Диаглос кивнул на Кристиана, – Держал тебя на руках и поливал огнём горы. Там остался только пепел. Ни отряда правителя, ни кустика. Ничего.

Кристиан обхватил голову руками. Воспоминания и ему тяжело дались. Я успокаивающе обняла дракона. Он прижал мою ладонь к губам.

Диаглос продолжал,

– Ты была хорошим бойцом, всё то время, что я шёл за вами, слышал разговоры о двух дьяволах, с которыми не возможно совладать. За ваши головы была назначена такая награда, любое поселение диамантов могло бы жить год не работая. Поэтому и встретили вы в очередной раз не пару-тройку наёмников, а элитный отряд из ста сильнейших воинов правителя.

Я изумлённо смотрела на мужчину. Он по отечески улыбнулся. И, словно спрашивая разрешения, неуклюже обнял. А я прижалась в ответ и прошептала,

– Благодарю вас.

– За что, ангел?

– За всё, и за то, что вы живы и помните. За маму, которую похоронили. За то, что хотели помочь

Он провел рукой по моим волосам.

– Но ты не диамант. И была ли ты им? Не знаю, помог я тебе или нет. Но будь счастлива.

Он повернулся к Кристиану,

– Береги её, дракон. Не отпускай больше. В каждой из своих жизней она отдавала свою за других. Только поэтому она снова и снова получала шанс.

Они пожали руки и мы снова взмыли к облакам.

Времени на раздумья было много. Виера всё таки была права. Знать больно, а не знать страшно. Теперь я знаю. Но не всё. Осталась Серебристая драконница, человеческая Алиса и мифическая Лунная драконница. Хотя от Алисы во мне уже ничего нет, кроме того, что ее жизнь не прервалась, и я помню из её жизни абсолютно всё, до мельчайших подробностей.

И опять Виера со своими шутками. Не успел Кристиан оказаться над ледником, как нас втянуло сразу к горам Шу-Ардан.

Ну попадись мне старая садистка.

ШУ-АРДАН

Я слушаю как ты молчишь…

Я верю в силу притяжений,

И в неосознанность движений

Двух вечностей летящих в пропасть.

Их столкновенье неизбежно,

Поскольку траектория одна-беда.

И их клубок слиянья слышит тишина.

И я.

Когда твоя слепая вечность

Мою проглатывает и нежностью икает,

Еще не понимая, что глотнула сердце.

Слышишь?

Ты слышишь мою боль, без слов,

Где тишина в которой я?

И в ней две вечности…

Твоя. Моя.

Кристиан опустился перед дворцом. Первая, кого я выцепила взглядом, была Виера. На её лице сияла такая искренняя улыбка, что я только и смогла погрозить кулачком. От чего она расхохоталась в голос.

Ууууу… Ладно живи пока. Я показала ей язык, сама смутившись от такого детского жеста.

После ужина Виера сидела в моей комнате, оккупировав моё кресло. Что за тяга у нее к креслам, да ещё забирается в них подогнув под себя ноги, сворачиваясь почти клубком и щурится как кошка у тёплой печки.

Я рассказывала, о прошлых жизнях, о боли и потерях. Заново переживая наш полёт. О изгоях, сумевших выжить и караулящих ежесекундно портал в ледниках, готовых вытащить тех, кто к ним идёт.

Она слушала не перебивая, за что я была ей благодарна.

Потом долго молчали, думая каждая о своём.

Я не знала, что дальше делать, где искать себя. Она ничего не говорила, прикрыв глаза, сидела неподвижно. Какие мысли бродили в её мудрой голове?

Вдруг она подскочила и вылетела из комнаты. Ну как всегда. Вспомнился смешной анекдот с Земли-«Что, и даже чаю не попьёте?».

На глаза попалась картина, та, которую я так и не развернула. Аккуратно сняв ткань, села от изумления на пол.

Огромная луна переливалась всеми оттенками от золотого до багряного, ночь пугливо отодвигала от неё тёмные бока. И изящная, невероятно красивая драконница, расправив крылья купалась в лунном свете. И столько в ней было грации, достоинства, даже величественности. Чуть прикрытые глаза излучали чувственность. Крылья светились серебром, слегка отдавая позолотой от лунных лучей. В её лапах поблёскивал нож, тот что лежал у моей мамы в столе, с него каплями, растекаясь по лунному диску, стекала кровь. Внизу, на песчаном плато, лежал дракон, раскинув крылья и закрыв глаза.

Что это, Ждана? Что ты видела, моя маленькая сестричка, когда писала это. Мне надо знать.

Я мысленно кричала, зовя Кристиана, и бежала к нему. Уткнувшись в широкую грудь, пыталась что то сказать, проглатывая слова. Путаясь в мыслях. Но он понял.

И снова мы летим в ночь. Меня трясёт. Что ты видела, Ждана, что? Кто тот дракон, я даже не поняла какого он цвета, я и чешую не рассмотрела, он был как в сплавленной броне. Откуда нож, что за драконница, от которой меня бросило в жар, как будто я заглянула в собственные глаза. Мне стало страшно. Мне нужны ответы, и Ждана должна мне их дать. Это её рука водила по холсту.

Окунувшись глубоко в мысли я не сразу ощутила исходящую от Кристиана злость, агрессию, беспокойство. Напротив нас зависли четыре красные морды. От Кристиана пришли напряжённые слова.

– Лисса, укройся. Красные опасны. Их огонь жестокий, смертельный. А эти совсем юнцы. Озлобленные, только вставшие на крыло. И словами их не остановить, они жаждут крови. Держись крепче, будет трудно.

Я испугалась. И, даже не успела ответить, как они напали. Кристиан взмыл в небо и резко бросил тело вниз. Над нами взорвалась огненная бомба.

Господи, один против четверых. Взрослый дракон не обидит молодняк, об этом мне уже говорили, но на спине у Кристиана сидела я. И он приготовился драться. За меня.

Шквальный огонь летел отовсюду, Кристиан уворачивался и отвечал своим, но его огонь был не такой, юнцы отделывались мелкими подпалинами. Тогда как мы находились в эпицентре жуткого огня. Их глотки плевались напалмом. Ощущения, что нас сунули в извергающийся лавой вулкан. Горело лицо, волосы. От Кристиана шёл дым, чешуя скукоживалась. Он уворачивался так, чтобы огонь не задел меня. Если бы не я на его спине, он бы справился. Со мной у него практически нет шансов. Красные окружали и били одновременно. Кристиан либо резко падал, либо взмывал вверх, уходил в стороны, отбивался огнём. Стараясь держать ровно спину, в которую я вцепилась.

А эти сволочи пристрелялись. И в тот момент, когда Кристиан ушёл от обстрела вверх, вслед полетела огромная волна, колоссального по мощности, огня. Кристиан вздрогнул, и начал падать.

– Нет!!! Нет!!! Кристиан!!!

Мой голос сорвался и я кинулась на эти озлобленные морды. Я рвала их на части. Совершенно не обращая внимания на огонь. Он проходил сквозь меня. На землю упал один с оторванными крыльями, второй со свёрнутой шеей. Два других, вытаращив от испуга глазищи, судорожно махали крыльями в сторону гор Ша-Дар. Я остановила жажду догнать и дорвать эти туши. Но внизу лежал Кристиан.

Он был жив, смотрел на меня и нежно улыбался.

– Что ты улыбаешься, горе ты моё. Весь как обгоревшая головёшка, и радуется.

Я не знала плакать мне или смеяться. Обнимала его морду и целовала.

– Ты драконница, Лисса. Лунная драконница.

Что?! И тут до меня дошло. Я же дралась в небе. И у меня были крылья. Хлопая глазами, как последняя идиотка, смотрела в глаза Кристиана, в которых плескалось восхищение.

И вот тут… Здравствуй, госпожа Истерика. Меня трясло, колотило дрожью, слёзы текли, а я хохотала. Потом плакала и снова смеялась. А Кристиан всё так же лежал и смотрел нежным взглядом, лаская и успокаивая мысленно.

Икнула и щёлкнула выключателем. Подползла к моему дракону и начала разглядывать. Дела плохи. Крылья наполовину обгорели. Чешуя превратилась в какой то бронзовый сплав, части которого буквально впились в тело. Из грудины торчала кость.

– Тебе очень больно?

Всхлипнув, спросила очевидное.

В ответ ободряющий взгляд. Где же помощь, не верю, что всевидящая Виера не знает, что тут творится, и в каком состоянии Кристиан.

– Виера! Виера!!! – орала я – Кошка драная, Виера!

– Не кричи, я уже почти тал отправляю зов деду, но наталкиваюсь на глухую стену. Что то произошло. Нас не слышат.

Я в непонимании присела около Кристиана. Почему? Ему нужна помощь. А ему даже до источника не доползти. Я топала ногами, прыгала, махала руками, в надежде, что драконница вернётся, и я попытаюсь доволочь Кристиана до пещеры. Но тщетно.

Без сил рухнула на колени перед ним. Я гладила его морду и напевала какую то грустную песню про верность лебедей. Про надежду. Кузнечика и даже про ёлочку. Помощь до утра так и не появилась. Кристиан стонал, пытаясь не пугать, но я чувствовала, его боль как свою. Спросила про драконью регенерацию, но увы, это не те раны. Я видела, что он умирает. И во мне, вместе с ним, умирала душа. Мелькнула мысль, что мы так и не станцуем под луной. Я прижалась к его боку и провалилась в тревожный сон.

Мне снились все, с кем свела меня судьба. Лица мелькали, что то говорили. Вот Виера открывает рот, кричит и что то требует. Я ее не слышу. Старейшины, дед Кристиана с печальным укором, тянет руки ко мне. Тар-Ис Ноэрдан, улыбается грустно и одобряющие. Волки, изгои… и в мозг врывается тихий голос Орефы

«Эниорфам магия не доступна. С даром рождались редко, в основном это целитель, иногда интуит. Целители рождались с голубыми глазами…»

Я вскочила. Кристиан уже еле дышал.

– Сейчас, сейчас, потерпи…

Мои руки легли на раны, я судорожно сглотнула. Ну, давай, где ты? Ничего… Господи. Надо успокоится, ну же, Лисса, не замечая, что называю себя новым именем, закрываю глаза, заставляя успокоиться бешенную тахикардию. Ну… где же ты, ты нужна мне, я не смогу жить без него. Не зачем. Он моя душа, моё сердце.

И из груди пошло тепло, устремляясь к рукам. Открыла глаза, мягкое серебристое свечение окутало руки и начало растекаться по ранам Кристиана. Сколько прошло времени? Много, очень много. Солнце уже перешло на другую сторону. А я всё вливала и вливала в дракона свет. Тепло в груди затухало, сменялось на холод, пальцы онемели. Кристиан вздохнул. Я упала на колени. В глазах всё плыло. Тошнило. Тело ломило. Невидящим взглядом посмотрела в небо и закрыла глаза. Очнулась от тревожного ощущения, рванула мысль-Кристиан. С трудом разлепила глаза, чтоб встретить его янтарные. Он держал меня на руках.

– Живой.

Выдохнула и прижалась щекой к его груди. Живой. Кто у вас тут Боги, я им подарок почтой отправлю. Нет, пять, за каждую мою жизнь, что спасли сейчас нас. За жажду жизни от волков, за умение драться от диамантов, лечить от эниорфов, магии от Серебристых драконов, за веру и умение успокаиваться от Алисы.

Я улыбнулась Кристиану.

– Поцелуй меня.

В небе появились драконы, и со стороны Бронзовых, и с гор Серебристых.

– Кажется поцелуй откладывается.

С сожалением пробормотал Кристиан.

ШУ-АРДАН

Совет старейшин

Драгон Дадмиар впервые вышел из себя, сверкая глазами, он рычал в сторону Виеры,

– Ты! Ты, зная какая опасность грозит, мало того, что позволила им улететь ночью. Одним. И, когда я услышал зов умирающего внука, ты перекрыла путь. И не только нам, ты отрезала и Серебристых. Тар-Ис Ноэрдан с лучшими воинами бился в щит шесть талов.

Тар Драгон Имар Кристиан, сильнейший из клана, с девочкой на спине, что только ослабило его в бою, оказался в опасности, они оба могли погибнуть. По твоей вине, старая ты хрыза.

Больше всего старейшину злило, что эта «хрыза», свернувшись в кресле, хитро улыбалась, прикрыв глаза.

– Я выкину твоё кресло к рогатым крахтам и запрещу подходить к залу старейшин. Отвечай, чем ты думала?

Виера потянулась, выпрямилась и вонзила в Дадмиара жёсткий взгляд.

– Я знала, что произойдёт. И, да, я перекрыла путь. Хватит нянчить шестисотлетних драконов. Не всегда ты сможешь прийти на помощь. И девочке нужен был толчок. С каждым перерождением она брала кусочек прожитой жизни, дар, умение, магию. Осталось выяснить кто она. Связь с последней жизнью не прервалась, и вытащить из неё прошлые оказалось невозможным. Я увидела нить связывающую Лиссу с земной матерью. Она, что было для меня совершенным потрясением, была Лунной драконницей. Но испытав боль предательства оградила свою дочь, поставив блок. Я его переплела, Эна вдохнула жизнь в новое плетение. Но ситуации, где девочка могла забыть о себе и начать действовать не было.

И, да. Я осознавала, что они могли погибнуть. И, послушай меня, Тар Драгон Дадмиар, древний ты сузмаил, девочка могла погибнуть в какой либо иной ситуации, и это была бы последняя смерть, а за ней уйдёт Кристиан. Какой вариант тебе больше нравится?

Виера выдохнула. Встала с кресла и пошла на выход. У дверей она обернулась,

– Выкинешь кресло, заберусь в твоё, будешь стоя на совещаниях спать.

Красные сюда летят. Глава клана, двое сопровождающих и щенки. Через два тала будут.

И хлопнула дверью.

Дадмиар даже не вздрогнул, только глаз дёрнулся.

В зал вошёл Тар-Ис Ноэрдан, коротко поклонившись совету, и сел на указанное Дадмиаром кресло

– Я слышал пламенную речь Виеры. Как ни горько осознавать, но она права. Я едва снова не потерял дочь, а вы внука. Предупреди она нас заранее, мы не дали бы Кристиану шанса даже на взмах крыла. Я заподозрил неладное, когда увидел младшую Ждану на башне. Её слова, что сегодня родится Лунная драконница, я не принял всерьёз. Когда в небе стало полыхать, начал трясти её за плечи. И услышал, что в огне и боли, в страхе потери, в борьбе за любовь сейчас родилась Лунная. Вот тогда я понял. Но пробиться с помощью не смог.

Дааа, хитра ваша Виера. Но как оказалось и у меня под боком видящая.

Что будем решать с красными. Клан жалко, их от силы тридцать. И это первое нападение с времён непонятой войны.

– Как ты слышал, они летят. Будем решать на месте. Что скажут, чем мотивируют действия юнцов. Тем более двое погибли. Страшное зрелище. Слышал, что при свете Эны Лунные настолько сильны, что одна может разорвать сильнейших воинов. Особенно если опасность угрожает детенышам и любимым. Но увидел впервые.

Красных сразу провели к дому старейшин.

Глава клана склонил перед старейшинами колено признавая вину. Дадмиар кивнул, позволяя встать. С этим красным он был хорошо знаком. С его отцом они росли, учились. Зигорд вырос на его глазах. Умный, справедливый. Он был правым крылом главы клана, который погиб во времена кровавой бойни. И после войны именно с ним, только ставшим главой, они подписывали мирный договор. И за всё время договор ни разу не нарушался. Он даже увел клан на новые земли.

– Драгон, у меня нет слов. Когда мальчишки прилетели в крови, и сказали, что двое погибли, я хотел поднять своих на крыло. Но остановила маленькая девочка, которая оказалась свидетельницей разговора этих щенков. Они решили мстить. Сам знаешь, у нас почти нет полных семей, в каждой погиб либо отец, брат или мать. Кто вбил им это в голову я ещё разберусь. Я беру ответственность за их действия на себя. Но клан пощади. Нас почти не осталось. С времён бойни, родилось всего четыре девочки. Ни одна ещё не встала на крыло.

– Где щенки?

Спросил Дадмиар. Воины красных вытолкали вперёд двух парней.

– Что будешь с ними делать?

Зигорд посмотрел в глаза старейшине,

– Подрежем крылья.

Оба парня ссутулились, но видимо приговор был им озвучен раньше.

Дадмиар смотрел на молодых, только познавших небо, драконов.

Подрезать крылья, самое страшное наказание для парящих. Самое жестокое, сродни медленной смерти.

– Вы видели, что на Бронзовом сидела девушка?

Оба кивнули. Дадмиар ещё надеялся, что глупые юнцы не видели женщину. Но увы.

–Вы знаете ценность женщины у драконов?

И опять кивнули.

– Значит это был не бой, и даже не драка, а убийство. Отец девушки перед вами, Дадмиар отошёл пропуская вперёд Ноэрдана. Серебряный дракон остановился перед красными.

Теперь удивился Зигорд.

– Драгон, мальчишки утверждают, что их драла Лунная, хоть и не верится, но только дочь Эны может войти в огонь и разорвать пополам дракона, а второму свернуть шею. Это была не Серебристая, она бы сгорела сразу, да и серебряные девушки не обладают силой, они чувственные, романтичные. У вас Та-Ис, насколько я помню, девочки истинно серебряные?.

Повернулся он к Ноэрдану, и тот кивнул.

Дадмиар вздохнул.

– Старшая дочь Ноэрдана главы клана Серебристых драконов Лунная драконница. Погибшая невеста моего внука. Захочешь подробностей поговорим позже.

Сказал, глядя в глаза, ничего не понимающему Зигорду, Дадмиар.

– Позовите Виеру.

Подал голос Ноэрдан.

Маленькая женщина вошла в зал и словно заполнила его собой. Кивнула всем сразу. Встала напротив малолетних убийц. Долго смотрела в глаза одному, потом другому.

– Если мы сейчас начнём мстить. Каждый за своих погибших. Кристиан, которого вы чуть не убили, потерял в бойне и мать и отца. И почти в каждой семье живёт боль. Ночью вы чуть не начали новую войну. И только мудрость не позволила снова убивать. А убивать почти некого. Нас мало. Исчезнут драконы, нарушится равновесие. Исчезнет магия, погибнут леса, реки, горы. Мир заполнит тьма. От нас не останется даже легенд, потому что некому их будет рассказывать.

Забирай их, Зигорд, оставь крылья. Эти мальчишки в будущем спасут жизнь твоей дочери и жене. Но наказать ты их должен. Идите.

И, прости, Зигорд, на сто лет я закрою путь из Ша-Дара. Придётся поголодать. Это наказание. Прощай.

Красные склонили голову и вышли .

ЛИССА

Когда заполнит пустота последний вздох,

И барабанных чётких строк,

Замрёт капель.

Когда устанет красота спасать миры,

Я стану краешком души,

Той пустоты…

Сожмусь до стона, до струны, до верхних нот,

Потоком боли из тепла

Уйду на взлёт.

Я буду слышать, буду знать, тогда, «Зачем»,

Ты моим звуком был,

Холодным звуком стен.

Я проснулась среди ночи, всё тело болело. Кружилась голова. Виера сказала, что слишком много было потрачено на лечение. Не успела вовремя остановиться. А я не думала об этом, даже если бы знала, в том безграничном отчаянии, остановить меня смог бы только безумец.

Встала, цепляясь за спинку кровати. Еле удержалась, чтоб не упасть. И, держась за всё, что попалось под руки медленно пробиралась к окну. Капельки пота стекали в глаза, тело дрожало от напряжения. Нога задела ножку прикроватного столика, упал стакан с водой, а следом, охнув, и я.

Дверь распахнулась, в комнату влетел перепуганный Кристиан.

– Лисса, зачем встала.

Подхватил на руки, попытавшись снова уложить в постель.

– Кристиан, вынеси меня на балкон, пожалуйста.

Он снова подхватил на руки и чуть ли не бегом устремился к балкону.

Я смотрела на небо, Луна зарылась в облака, словно искала там что то. Из белой, как вата, скомканной «подушки», шевелился хвостик луны. Я хихикнула. Луна встрепенулась и вылезла посмотреть, на подсматривающую за ней нахалку. Увидела. Радостно подпрыгнула и потянула ко мне лучи.

– Ай, щекотно.

Кристиан смеялся вместе со мной. А луна нащекотавшись, начала гладить волосы, плечи, как заботливая мамочка, проверяя всё ли нормально, не обидел ли кто девочку. Проверила где болит-не болит. Спасибо, что температуру не померила и в горло не заглянула. Оставила мне в подарок лучик, тот тут же растворился на моей груди, и махнула рогаликом, снова зарылась в облако.

Нет, она явно что то ищет. Я рассмеялась.

– Пойдём Кристиан, не будем мешать ей. А то так до утра не найдёт свою пропажу.

Тихо посмеиваясь, вернулись в комнаты. Я прижалась к мощной груди и слушала, оттуда ко мне рвалось с громким стуком сердце дракона.

Кристиан уложил меня в постель, поцеловал в нос и ушёл. Я тут же провалилась в сон.

КРИСТИАН

Я почувствовал, когда Лисса проснулась, хотел сразу пойти к ней, но решил подождать, может сама позовет. Слышал как она кряхтит и сопит, куда то осторожно пробираясь. Когда раздался грохот, и звон разбитого стекла, не выдержал, чуть не сорвал дверь с петель. Она сидела на полу с таким несчастным лицом, закусив губу, что я растерялся. Виера велела ей не вставать хотя бы пару дней, магическое истощение. Но Лисса попросила отнести её на балкон. Подхватил и рванул чуть ли не бегом. Почему то никто, а я особенно, не догадались, что ей нужна Эна. На балконе Лисса начала хихикать, и шепнула,

– Что то ищет…

Я засмотрелся. Эна действительно рылась в облаке, но услышав смех Лиссы, обрадовалась ей. И выпустила свои серебристые руки. Если Лисса просто приняла всё за игру, то я в ступоре смотрел как она засветилась. Эна пеленала её словно дитя в пелёнки из своих лучей. И пока они щекотали хохочущую девчонку, свет впитался в её тело. В фиолетовых глазах сверкнули лунные блики. Восстановив силы Лиссы, Эна снова нырнула в облако. Когда положил свою девочку на кровать, она почти спала.

Никогда не думал, что буду обязан жизнью слабой девушке. Это угнетало. Я не смог защитить. Кто я после этого. На моих глазах она превратилась в драконницу. Я никогда таких не видел. Да, наши девушки в истинном облике отличаются от мужчин. Они тоньше, изящнее. Но Лисса! Вытянутое тело, узкая мордочка с огромными глазами опушёнными ресницами(!), у драконниц в истинном виде ресниц нет, тонкие лапки-ладошки, шея длинная, слегка изогнутая, чем то она напоминала водных птиц в равнине Шати-Он. Но как оказалась обманчива эта хрустальная хрупкость. Никогда в своей жизни я не видел, и даже представить не мог, что огромного, мощного дракона, с практически железной шкурой, можно разорвать пополам. А потом она лечила меня и при этом уговаривала жить. Никогда мне не было так стыдно.

Я стоял на балконе, думал и смотрел на роющуюся в облаке Эну. Я даже на совет старейшин идти отказался, не могу смотреть в глаза деду и Тар-Ис Ноэрдану. Да и к этим щенкам подходить боялся, как бы не прибить прям там, в зале советов. За самосуд по башке не погладили бы. А то, не удержался, и дед остановить бы не смог.

Луч Эны погладил по щеке. Сидит на облаке, смотрит на меня.

– Тоже осуждаешь? Я даже оправдываться не буду.

Эна вытащила что то из облака и кинула в меня, я от неожиданности отшатнулся. Эна равнодушна к драконам. Спасибо хоть дорогу освещает. Большего от неё не жди. На моей ладони лежал лунный камень бело-голубой мерцающий в свете Эны. Странная форма, так Лисса на окне иногда рисует, когда задумывается, говорит это сердечки.

– И, что мне с ним делать?

Мне показалось или она реально словно покрутила пальцем у виска.

– Спасибо.

А вот теперь она точно фыркнула. Все девчонки странные. И эта туда же.

Утром пришла Виера.

Интересно, если я уберу из всех своих комнат кресла, куда она залезет, чтоб свернуть своё крошечное тело?

Долго молчала, разглядывая меня, соскучилась что ли? И начала говорить.

– Нет ничего зазорного в том, что в бой вступила женщина. Твой бой изначально был предрешён. Ты думал как спасти её, сидящую на твоей спине. Ты не мог переворачиваться, наклонятся, осознавая, что она не удержится и выпадет. Ты берёг девочку от огня, подставляя свою шкуру. Посмотри на это со стороны.

И, то что вы попали в эту передрягу виновата я. Я предвидела этот бой, и сознательно не остановила тебя от полёта к Серебристым, тем более ночью. Именно этой ночью, когда Эна вошла в полную силу. Пойми, если не этот бой, Лисса могла так и не стать драконницей. Она любит небо, как любой дракон. И даже больше. Вы привыкли парить, не замечая радости и восторга полёта. А она поёт каждый раз. Другая бы уже привыкла. А Лисса нет, всякий раз наслаждаясь полётом. Ты расплавляешь крылья, и она сидя на твоей спине раскидывает их. Только вы видите её руки, а я увидела крылья.

Я сделала тебе больно, мой мальчик, но поверь так было надо. Больше такого не повториться, я тебе обещаю. Лисса нежная девочка, но сильная. Ваши дети с ней всегда будут в безопасности. Ни у кого даже мысли не возникнет обидеть Лунную.

Виера встала потянулась и направилась к выходу.

– Камень, что дала Эна повесь на шею, она дала тебе ту же силу, какой обладает Лисса.

Дверь хлопнула.

Ну Виера. Вроде и не сказала ничего такого, о чём сам бы не думал. А на душе легче стало

Я разжал ладонь, камень подмигнул мне бело-голубым бликом. Оплёл камень бронзовой нитью и повесил на шею. По телу лениво и тепло растекалась такая мощь, что кровь в венах закипела. Покачнувшись, прижался спиной к стене. На третьем выдохе отпустило. Сила нашла своё место и затаилась.

Невольно вспомнил Лиссу в бою, да… с такой мощью дракона можно порвать не только пополам, на носовые платочки. Спасибо Эна. Я понял, она дала мне возможность стать равным Лиссе. А это много значит для мужчины. Вряд ли я смог жить рядом с любимой, осознавая, она сильнее, и не я, а она защитит в случае опасности. Положил руку на грудь и дёрнулся, на шее висела бронзовая нить, камня не было. Ну Эна. Всё бы внутрь засунуть, даже рассмотреть толком не успел.

ЛИССА

Ждану я всё таки увидела, отец прилетел с ней, Кирсеном, Верисой и мамой. Я правильно догадалась, Ждана видящая. И большей частью видения у неё идут через картины. Иногда пишет просто так, а иногда, рука сама летает, и картину Ждана уже видит выйдя из транса. Она опять привезла одну мне в подарок. Честно, разворачивать я её боялась. Пока убрала. В зал старейшин вызвали Ларина. Больно было смотреть на угрюмое лицо, всегда весёлого, мужчины. Раяна взрослая девушка, многие драконницы в её возрасте уже имеют детей. Но отец вцепился в неё как в сундук с золотом. Кирсен отличный парень, сильный, умный, добрый. Единственная причина, которая приходит на ум, другой клан. И как следствие дети, его внуки будут принадлежать клану Серебристых.

Многие драконы озабочены численностью кланов. Пока самый большой из всех на Драго клан Зелёных, и то лишь потому, что миролюбивее их просто нет. За всю историю существования драконов Зелёные не участвовали ни в одной войне. Именно они поставляют на обмен пшеницу, фрукты и овощи. Только у них самые искусные швеи и вышивальщицы. И только они могут спокойно отдать дочь клана в другой, если она полюбит. В спокойной и доброжелательной долине Зелёных нет проблем с рождаемостью.

Сейчас между Бронзовыми и Серебристыми мир, и казалось бы даже крепче, чем был раньше. Мы самые ближайшие соседи. Здесь лёту часа четыре. Граница чисто номинальная. Почему он так недоволен, что второй раз уже старейшины и Виера призывают его к здравомыслию.

Ждана смотрела в окно, водя пальчиком по стеклу. Потом повернулась ко мне и сказала.

– Лисса, иди к старейшинам, тебе надо поговорить с Ларином.

Я даже спорить не стала. Сама хотела, но боялась без приглашения соваться. А с видящими вообще спорить бесполезно.

Вошла в зал и извинилась, за то что без приглашения, Драгоны Эвандор, Игнел и Самис стояли поодаль и кивнули мне. Дадмиар сверлил взглядом Ларина.

А тот все говорил и говорил.

– Раяна сильная драконница, она составит пару любому нашему воину. Родит детей, которые останутся в клане…

Я подошла к ним. Положив ладонь на плечо Дадмиара, молча попросила слово. Он кивнул.

– Лирин, послушайте меня. Я не буду вас отговаривать. Просто выслушайте.

Когда мы были у Серебристых я стояла у окна. А в небо взлетели два дракона. Тогда я не знала кто они. Я никогда не забуду этот нежный танец, крыло в крыло, изгиб шеи, тоска и предчувствие. Они танцевали так, словно прощались. Я завороженно смотрела на них, любовь лилась с их крыльев, обволакивала.