Текст книги "Игры старших демонов (СИ)"
Автор книги: Наташа Одуван
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Одуван Наташа
Игры старших демонов.
Часть 1. Да начнется игра
Где-то, когда-то
– Ты проиграл, – с ехидцей констатировал Рой, когда на моих руках осталось всего три карты. Козырных, между прочим!
Вот же... где! Сумел-таки обыграть меня.
– На что мы играли? – почесал фигурно выбритую бороду Рэй и провокационно уставился на меня.
– На желание? – улыбнулся во все клыки Кайл. Его хвост предвкушая нечто приятное со свистом рассекал воздух.
– На спор? – хором поддержали Рой и Рэй.
– Договаривались на задание, – угрюмо изрек я, потому что знал, чем эта авантюра может закончиться. Кинул карты на стол и уставился в окно.
Погода нынче неспокойная. Как бы не случилось чего со стороны светлых.
– А это не одно и то же? – поинтересовался Кайл.
Все же два высших темных и один падший с бурной фантазией, после не самой спокойной ночи с суккубами готовы придумать абсолютно любое извращение! Конечно, я не боялся последствий, ведь мой отец... он решит любую проблему, которую учудит единственный и любимый сын. Потому могу спокойно стерпеть все козни, которые они мне устроят.
– Тогда... – плотоядно улыбнулся Кайл, вырывая из раздумий. – Игра началась!
Земля. Наше время
Под завывания слезливой песни одной из наилюбимейших рок-групп, я поглощала очередной стакан дорогого коньяка из запаса Маринки. С ней мы квартиру снимали. С Маринкой, в смысле. Ну, и как сказать снимали, снимала она, ввиду имения богатых родителей, а я так... мимо проходила... она из великой доброты приютила меня. Хотя и не она даже. Это почти приказ дяди Вити. Короче, все сложно, а объяснять нет ни сил, ни желания. Сейчас я поглощена очень важным делом: бухаю в одиночестве и занимаюсь самоедством.
Льда еще.
Чокалась с зеркалом, в котором отражалась убитая горем синеволосая девушка. Тушь и черные тени, которыми я так старательно утром выделяла свои зеленые глаза, размазались на все лицо. Подведенные алой помадой губы были искривлены в беспомощной и жалкой улыбке. Милый мишка панда, только слегка заплаканный. А вот любимый Мерлин Менсон обзавидовался бы образу.
Как он мог так со мной поступить? Ну, как? Подумаешь, разбила мотоцикл, велика потеря! А что при этом я сломала мизинец на правой ноге, его волновало меньше всего! Да что уж там эта табуретка?! Почему сразу надо было уходить к... парню?!
Порция новой истерики была утоплена в тяжелом глотке. Тягучая жидкость, вкуса которой я уже не ощущала, опалила горло. Противно. Противно от самой себя.
– Слушай, да она же неадекватная, – раздался тихий голос откуда-то из спальни.
– Нор-р-р-рмально, не очкуй. Все бабы такие! – под сдавленный хрип, ответил другой голос.
Это мне уже с перепойки мерещится?! Так, пора закругляться, а то повыползают еще зеленые человечки или скелеты из Маринкиного шкафа. Все! Последний стопарик и в ванну... и спать.
Не обращая внимания на странные голоса, уже перешедшие из разборчивого текста в какую-то муть о договорах и хозяевах, пошла в ванну. Попутно скинула всю грязную одежду в кучу возле машинки. Села в большой пустой водоем, иначе это чудо инженерной мысли с функцией джакузи не назвать, и задумалась. Только вот о чем? Что мне так усиленно пытался сказать внутренний голос? А страх откуда?
Хлопнула себя по лбу: забыла на кухне недопитый коньяк! Может, страшно было от того, что его выпьют те, кому принадлежали голоса? Больно уж он хорош и клопами почти не пахнет.
Ежась от вечерней прохлады и шлепая босыми ногами по теплому кафелю, вернулась за другом на вечер. Ведь Маринка укатила с очередным нефтяным сыночком в очередной круиз на лайнере класса люкс, оставив меня одну с моим горем. И коньяк мне заменил подругу.
Ну, вот почему такая несправедливость, а? Хоть бы один богатенький засранец на меня взглянул. Так нет. Я ж синяя... А что мне сделать, если это мой... натуральный цвет волос?!
Горячая вода и тягучий коньяк расслабили окончательно и позволили отрешиться от проблем и дел насущных. Так вот со стаканом в руках я и задремала.
Опрометчиво, конечно, вот так засыпать в ванне, но Гарик козел... Я девушка вообще невезучая не только на внешность, но у меня был дефицит и с настоящими чувствами. В наш двадцать первый век, где каждый четвертый представитель молодежи выглядит, мягко говоря, странно, моя синеволосость на голове и абсолютное отсутствие их на других участках тела, к слову неплохого, худосочного тела, иногда вызывали интерес у представителей противоположного пола. Но обычно это было на каком-нибудь пляже в Маринкин отпуск, где все могли воочию оценить прелести данные мне природой-матушкой. Да и то понятно, с какой целью мужчины оценивали меня. Но стоило Маринке снять парео...
А хочется ведь банального. Как в романах, что часто мне Маринка подсовывала. Романы эти, только вышедшие из издательства, где она работает ведущим менеджером по продажам, были наполнены розовыми соплями и нескончаемой романтикой. Жаль только, что в жизни оно все иначе. Розоватый туман очень быстро развивается ветрами предательства.
И вот, казалось, Гарик и есть тот самый, за кого готова была выйти замуж даже, естественно, если б позвал. Но... из-за чертовой табуретки, именуемой Ямахой, которую я так случайно разбила... В общем, я уже говорила, что было дальше.
Проснулась я от того, что на мак, оставленный подругой на случай быстрой связи, пришло сообщение. Выронила от неожиданности стакан. Стеклянный сосуд выдержал! Стекло выдержало удар о кафель, а вот мое сердце морального удара не выдержало! Лучше б стакан разбился, а мое сердце – нет.
Надрывный сигнал напомнил о непрочитанном сообщении. Пришлось нехотя вылезать из автоматически подогреваемой водички. Шатаясь, как заправский синюга в вечер пятницы, поплелась прочесть послание.
Маринка сообщила, что до конца моих летних каникул не приедет. Вот б**! Я же не выживу без нее! Без ее бесконечной трепни: какой был очередной бобик в постели. Бобик. Я невольно усмехнулась.
Восемь лет назад я познакомилась с Маринкой. Тогда ее отец еще не владел внушительным состоянием. Она была простой дворовой девчонкой, с которой было приятно болеть асфальтной болезнью, гонять настырных мальчишек, вечно задирающих детдомовку, то есть меня, по поводу моего цвета волос.
Почему детдомовку? Я никогда не считала, что у меня есть семья. Приемные родители были для меня пустым местом. Они кормили меня раз в день. Два раза в год покупали вещи в секонде. Постоянно напоминали о том, какая я неумеха и недотепа. Но это все фигня. Я терпела и вынужденные голодовки, и вещи на последнем издыхании, но я их ненавидела лишь за то, что на людях и перед проверяющими из центра опеки, они выказывали всю свою иллюзорную любовь ко мне, совершенно не скрывая моего внешнего вида, грязной одежды и громких урчаний в животе.
– Она только что с прогулки пришла, – говорил приемный отец каждый раз и настойчиво пихал "Клавку" по направлению моей комнаты, после брезгливо отирая руки о штаны.
Сказать, что МОЕЙ комнатой была небольшая кладовка в пятикомнатной квартире, ничего не сказать. Проверяющие были довольны увиденным лоском в месте, где я жила и надолго не задерживались. После их ухода я молча отправлялась на улицу, под презрительными взглядами людей, взявших под свое крыло бестолковое дитя, и ждала Маринку, единственную, кто ко мне относился как к человеку.
Зачем меня взяли на воспитание эти люди, останется для меня загадкой навсегда, наверно.
– Лава, – так Маринка ласково сокращала мое идиотское имя "Клава", – ну, чего ты? Пошли сегодня ко мне? У меня папа уехал по делам, мама пирог испекла. Сказала тебя позвать.
Подружка потормошила за плечо. Я вымученно тогда улыбнулась. Знаю, тетя Катя, мама Маринки, хорошо ко мне относится и всегда рада видеть в гостях. Мне б такую маму. А вот дядя Витя, наоборот, как-то холодно. Но никогда не выказывал чистой неприязни. Никогда косо на меня не смотрел. Просто он вселял некоторый трепет и легкий страх перед его персоной. Потому я не особо любила бывать в гостях, когда дома был дядя Витя. Мне сразу же хотелось спрятаться под диван и не расстраивать его своим грязным, облезшим видом. Мне было стыдно за себя и за то, что его хорошенькая дочурка водится с таким отрепьем, как я.
Но Маринке было абсолютно побоку, кто я, откуда. Ей было интересно со мной. Она могла поделиться самым сокровенным и знала, что я сохраню тайну.
И вот сейчас она далеко, а я здесь одна со своим горем. Но я знала, что если расскажу ей о проблеме, то Гарику не поздоровится... капитально. А подстрекателем к убийству я не готова стать. И зачем портить долгожданный отпуск лучшей подруге? Потому отписалась ей, что все у меня "зашибись в доску", выпускной из колледжа не буду отмечать до ее приезда. Она же мгновенно ответила, велев открыть ту самую бутылку коньяка, которую я, собственно, почти и прикончила, накрошить закуси и ждать подарка.
Опочки, подарок?! Я вмиг протрезвела. В понимании Маринки подарочек – это качественный стриптизер или... Или я даже не знаю что!
В дверь требовательно позвонили. Я скосила оторопевший взгляд на монитор – Маринка вышла из онлайна, пожелав нескучной ночи. Че за?..
Я накинула под все более требовательный звон длинную тунику, до середины бедра. Ткань тут же намокла и неприятно липла к телу. Обращать на это внимание времени не было. Этот ночной прид... визитер сейчас всех соседей разбудит!
Нацепив недовольную рожу, вышла к прид... визитеру, посмевшему явиться в нашу обитель в столь поздний час.
Широко распахнула двери и обомлела. На пороге стоял красавчик метр восемьдесят высотой, спортивный весь из себя, черноволосый с нахальной улыбкой, огромным букетом роз наперевес. Мужчина вперил в меня испытующий взгляд почти черных глаз. Моего культурного шока хватило всего на три секунды. После чего я снова нацепила недовольство и нагло заявила:
– Ее нет дома! – и только хотела закрыть дверь перед носом этого напыженного пижона (звучит!), как он сильной и свободной рукой задержал ее.
– Как же нет? Вот же ты, – он усмехнулся, а от его голоса чуть не подогнулись коленки.
Судя по всему, включил свои мужские штучки, чтобы совратить строптивую, или как там говориться? Покорить совративую?
– Мужик, ты в своем уме? Ты, вообще, кто? – я бросила бесполезную попытку отгородиться.
– Судьба твоя, Гариком звать, – офигел он от моего заявления, но все же сделал уверенный шаг в квартиру. – Так и будем тут стоять или ты, наконец, меня примешь?
– Слушай, Гарик-в-попе-фонарик, – ого, это я так выражаюсь? Мужик еще больше офигел. – А не пора ли тебе домой? Детское время уже закончилось. И если ты сейчас же не уберешься, я вызову наряд дядей в форме, тебя скрутят буквой "зю" и проведешь незабываемую ночь в одном из элитнейших отделений отечественных стражей порядка!
А я че? Я ниче! Ненавижу Гариков! С некоторых пор.
– Клава, ты ненормальная? – он кинул букет куда-то вглубь квартиры и пышущий праведным гневом навис надо мной, сжимая руки так, что побелели костяшки.
Я икнула. Минутное помутнение моего еще не до конца отрезвевшего разума как-то запихнуло инстинкт самосохранения в закрома. Да любой нормальный мужик за такие слова в свой адрес съездит по челюсти. Или не по челюсти... по попе... животом. Свяжет руки и потянет за волосы. Э-э-э... Лава, ты о чем думаешь?!
– Меня Марина прислала побыть с тобой, а ты мне такой прием устраиваешь! – он судорожно почесал затылок и устало плюхнулся на пуфик в прихожей.
Взгляд его черных глаз был испытующим и несколько любопытным. Будто он чего-то ждал. Ему ботинки снять? Так он не муж мне. Но потрошить мои телеса желания не показывает – хорошо.
Это в такой-то час его Маринка присылает? А... точно! Она же что-то говорила про подарочек. Вот пьянтосина я! Забыла так быстро о "подарочке". Но мужик на стриптизера не похож. Фокусник тогда?
– Кодовая фраза? – старалась я не выдать волнения от происходящего и ближайших перспектив развития событий.
Он на меня глянул, реально как на больную, но все же произнес:
– Лава, ты больная.
– Закрой дверь, чай с сахаром? – остыла я мгновенно от излюбленной фразы подруги.
Когда-то давно повелось, что данная фраза стала для нас существенной. Каждая проделка заканчивалась ей, будто это заключительное слово и можно приступать к следующей. Если не было произнесено этой фразы, то проделка не считалась проделкой. Я уже говорила, что все сложно в наших отношениях. Все эти хитросплетения жизни сложно объяснить парой фраз и слов. Вот как загнула. Сама не поняла.
– Мне, вообще-то, коньяк обещали, – буркнул Гарик, пихнув ногой дверь, чтоб та закрылась.
Хорошо хоть замок стоит автоматический. А то мы часто забываем дверь захлопывать. Что поделать, девичья память – она такая.
Подняла букет из дорогущих роз, уткнулась носом в ароматный веник, и прошлепала в кухню. Где-то тут ваза имелась. Ага! Нашла. Только вот беда, не помещается букетик. Пришлось разделить двадцать одну розу на неравные части и поставить в два кувшина. Где он только раздобыл такие мощные цветы?
Нужно бы в порядок себя привести, а то гости же в доме. Да и я слегка не одета и в мокром. Не простудиться бы. Пока закипал электрочайник, а в микроволновке запекались мои любимые бутеры с сыром (не буду же я признаваться, что в одиночку ухайдохала бутылочку), я быстренько причесалась и собрала мокрые волосы в небрежный узел. Сбегала в ванну и накинула махровый халат вместо туники. Ниче не поделать. Люблю его таскать.
Когда вернулась на кухню, узрела картину маслом: Гарик ловко стругал легкий салат из фруктов, что нашел в холодильнике.
– Чего встала увальнем? Делай чай, раз обещала, – не оборачиваясь и не скрывая недовольства, пробурчал он.
– Из-за коньяка обиделся? – я заварила дорогущий по моим меркам чай, ну, не могу я к роскоши и вседозволенности привыкнуть, и отнесла его на подносе вместе с кружками в гостиную, не дожидаясь ответа на свой вопрос.
Потом вернулась за бутерами. На кухне за время моего отсутствия ничего не изменилось. Все та же техника по последнему слову инженерии, все та же темнота июньской ночи за окном. Кстати, надо бы жалюзи опустить. Это и сделала. А то соседи все видят. И повезло же нам, что именно в нашем дворе сконцентрировалось наибольшее количество типичных бабулек. К слову, соседке – бабушке Агафье – завтра будет, что рассказать кумушкам. Какое представление было на лестничной клетке пару минут назад! Даже если и никого не вылазило из соседских дверей, это не значит, что все спят и видят радужные сны. Все бдят в глазки!
Вылезшая шальная улыбка от последних мыслей резко сползла, как только глянула на "подарочек". Парень все еще с хмурым видом чистил апельсин. Черт! Да я себя виноватой чувствую!
– Ваше Высочество, – нарочито елейным голосом начала я, – не соизволите ли составить компанию милой даме в просмотре произведения отечественного или зарубежного кинематографа?
Но Гарик вежливо кивнул на мою далеко невежливую реплику и закончил салат.
Мы молча смотрели одну из сопливых мелодрам. Никакого более приличного фильма у нас дома не водилось. Маринка с детства не переваривает боевики и ужасы. Потому на плазменном телике всегда кто-то самозабвенно целуется.
Ну, почему у меня не может быть нормальных отношений, а? Чем я хуже вот той полногрудой блондинки с голливудской улыбкой? А я скажу чем! У меня всего лишь второй размер. И синие волосы. Честно признаюсь, у меня даже тату есть. На запястье. Маленькое. Такое нелюбимое всеми старожилами стиля, забивающими свое тело всевозможными наскальными рисунками с головы до самых пят и не воспринимающими всерьез татушки меньше спичечного коробка. А у меня всего лишь еле заметный хамелеон на веточке сакуры. Эх...
А сделала я это бредовое монохромное тату ради Гарика. Ради лучшего барабанщика на районе. Ни для кого не секрет, что барабанщик-то из него совершенно никудышный. Он никогда не попадал в такт и постоянно порывался разбить морду наглецу, который осмеливался сказать бывшему парню о его несостоятельности, как музыканта. Вот потому он и считался лучшим. Просто никто не хотел себе лишних фингалов или сломанных конечностей. Гарик до открытия в себе "музыкального таланта" вольной борьбой занимался и, когда его выгнали за чрезмерную жестокость, подался в музыку.
Мы познакомились с ним на одном из гаражных концертов-батлов в каком-то замшелом клубе. Маринки со мной тогда не было, она куда-то надолго уехала. Да и она бы и ногой не сунулась в тот притон. Зато была Катька. Типа наша общая приятельница со средних классов школы. Девчонка даже выкрасила волосы в красный цвет, чтобы влиться в наш дуэт. Из доброты душевной или из жалости, точно не помню, мы разрешили ей примкнуть к нам. И как итог, Катька скрашивала одиночество в моменты отсутствия Маринки.
– Клав, – говорила Катька, жуя мороженку у подъезда. – Пошли в "Подвал"?
Да уж. Название для подобного места, что надо. Не знаю, как, но я согласилась. Может меня околдовали в ту минуту? Или еще как-то воздействовали, но я действительно поплелась с Катькой в этот "Подвал".
Громкая музыка, если этот шум можно назвать музыкой, оглушала. Да любимый Менсон, по сравнению с этим, вообще оперный певец высшего класса! Людей – не продохнуть. И все какой-то неформальной внешности.
– Ты куда меня привела? – не поняла я, но Катька уже кому-то мило хлопала глазками и принимала внушительный пластиковый стакан пива.
Кстати, а как несовершеннолетних могли пустить сюда? Вопрос вылетел из головы, когда на сцену взошла группа Гарика. Я как завороженная смотрела на их солиста. Такой весь красавец, весь из себя. Ирокез сине-зеленый сантиметров пятнадцать в высоту был профессионально поставлен. Парень на вид лет двадцати двух хищно улыбался. Глаза цвета заходящего солнца цепко осматривали публику. Шумящий народ, которого в "Подвале" оказалось немеряно, замолчал, как только солист заговорил.
– Приятно видеть вас сегодня с нами! – голос, который я, кажется, не забуду никогда, разрезал благоговейную тишину. – Сегодняшний батл крайне важен для нас...
Он все говорил и говорил. Его речь никак не вязалась с образом отвязанного панка. Слишком правильная она была. Слишком хорошо поставленная. Но это меня заботило крайне мало. Да чего уж душой кривить, я вообще почти внимания не обращала на это. Я всецело была поглощена обаянием солиста.
– И нашу первую песню я хочу посвятить своей любимой – Кэт. Кэт, эта песня для тебя!
Бах! Все то напущенное очарование разбилось в пух и прах. Кэт? Какая Кэт?! Прожектор с направленным слепящим светом был направлен в мою сторону. Стоп! Но я же не Кэт. Меня Лавой зовут! И тут до малолетки синеволосой, наконец, дошло. Кэт – это Катя.
Катя счастливо визжала, даже пиво немного расплескала.
А после батла, в котором, разумеется, победила команда Катькиного парня, подруга решила познакомить меня с той компанией. Так я и познакомилась с Костью, парнем Катьки, Гариком, барабанщиком, и Черепом, гитаристом. Ну, и с остальной братией металистов. Собственно, последующие два месяца мне пришлось с ними ошиваться, потому что Марина так и не приехала.
И мгновение, когда Гарик сделал предложение быть его девушкой, как-то ускользает из памяти. Потому что... потому что, чем дольше я общалась с компанией Кати, тем больше мне нравился Кость.
Приняла предложение Гарика не задумываясь. Может так бы получилось вытеснить из мыслей Костю? Как наивна и глупа я была? Но забыть красавчика мне удалось довольно быстро. Гарик был самим очарованием и всем пытался мне услужить. Может, от того, что я была совсем ребенком, повелась? Не знаю и не возьмусь сейчас объяснить собственные поступки.
Как следствие, влюбленность моя перетекла на Гарика. Встречались с ним до вчерашнего вечера...
А ведь говорила мне Маринка: не фиг водиться с неформалами. Они все нетрадиционной ориентации. Вот теперь сама виновата, что не послушала ее.
– Клав, ты чего? – неприлично чавкая, обеспокоился эталон мужской красоты и субъект подростковых девичьих грез.
Что-то я как-то за своими мыслями забыла о его присутствии. Украдкой взглянула на него. Красив. Но больше на красоту я не поведусь. Хватило с меня всяких Костей и Гариков. Больше никого не хочу видеть рядом с собой!
– Тебя обидел кто? Ты скажи, я ему вмиг рожу разукрашу. Ну, Кла-а-а-а-в! – не отставал с расспросами тезка бывшего.
Не, ну, че он пристал ко мне? И вовсе я не плачу. Это так. Что-то в глаз попало... и в сердце... насквозь.
Более не могла терпеть и заревела в голос. На экране как раз обламывалась полногрудая блонди в своих чувствах к красавчику-герою, почему-то так похожему на Гарика. Нет. Не на того, что рядом сидит, выронив бутер изо рта, и недоуменно на меня взирает, а на того, который геем стал!
– Гарик, – взревела на выдохе я, – там, – указала в сторону кухни, – у Маринки в левом от плиты крайнем шкафчике внизу горячительное есть. Я думаю, она поймет, если мы немножко пригубим, а?
Все же не в одиночестве алкоголичкой становиться. Странный мужик кивнул и впопыхах отправился в указанное место за указанным предметом.
– Стопарики не забудь! – крикнула вдогонку и со слезами уставилась на плазму.
Блондинка как раз запивала горе в каком-то малонадежном баре на окраине города. А рядом с ней сидел какой-то красавчик, не более надежный.
– Не Гарик, кстати, я, – он со звоном поставил тару на стеклянный стол. Следом последовала внушительная бутылка элитной огненной воды.
– Ты че, с ума съехал? Как же без закуси? – я побежала на кухню за закусью.
Явно ведь, что остатков бутеров и половины пиалы салата будет мало. ведь даже семиклассники в нашем районе знают, что бухать на голодный желудок – плохо для здоровья.
Та-а-а-ак. Что тут у нас? Ага! Курица копченая! Сойдет. Огурчики малосоленые. Первым делом. О, утренний рис есть и банка консервированной кукурузы.
Выгрузила все на стол. Затем взяла небольшую миску, скинула в нее холодный рис, банку кукурузы. Что б еще добавить? Снова поковырялась в холодильнике, затем наклонилась к морозильной камере в поисках крабового мяса. Настоящего, между прочим! И что-то мне как-то неуютно стало. Будто кто-то сверлил мою прекрасную пятую точку похабным взглядом.
Резко подскочив на месте и крутя головой, как китайский болванчик, никого не обнаружила. Зато следующая вылазка в морозилку увенчалась успехом. Таки нашла я это мясо. Наскоро порубала, сунула замерзшие пальцы под струю холодной воды и не сдержала облегченного стона.
– А че это за мужик в гостиной огонь-воду по стекляшкам разливает? – снова услышала тот странный голос.
– Не знаю, ты видел, какая у нее задница? Ребятам понравится. Я же говорил, что девка хороша!
– Все-то ты, Покровий, для хозяев стараешься. Не выпендривайся – целее будешь. Девка-то не в своем уме!
Странный разговор закончился тем, что в кухню деловито вошли два низеньких, мне по колено, волосатеньких существа. Охренеть!
Визжала я знатно и долго, пока те два существа прикрывали головы волосатыми руками, а в комнату не вбежал странный мужик на вечер, совершенно не обратив на пришельцев внимания, и не заткнул мне своей лапищей рот.
Подавилась я собственной слюной, и, закашлявшись, согнулась. Два странных существа не покидали кухню, а, наоборот, с превосходством на меня взирали.
– Клава, что с тобой? – тот, что не Гарик, помог мне встать и повел в гостиную.
Знала бы – ответила на твой вопрос!
Я, молча и залпом, хлопнула сначала один стопарик, затем второй. На третий у меня все поплыло перед глазами, и я просто грохнулась в спасительный обморок.
Но пробуждение не заставило себя ждать. Тот, что не Гарик яро брызгал мне на лицо водой из опрыскивателя. Кретин! Я попыталась рыпнуться, не открывая глаз и стараясь не дышать. Ведь в бутылке находился раствор удобрений для внекорневой подкормки растений, что так любит Марика!
А эта черноволосая туша меня конкретно придавила. Хорошо хоть руки остались свободными, и я со всей своей девичей дури заехала куда, не знаю, но мужик с хрипом с меня слез. Я на негнущихся ногах по памяти отправилась в ванну. Благо, квартира не особо огромная и путь к ней я уже знала, год уже как. Не удосужившись снять с себя единственную деталь гардероба, стала под душ. Упругие теплые струи воды долго полоскали мое лицо, пока я через шум воды не услышала разговор.
– Мужик тоже больной. На бутылке с разбрызгивателем же ж было написано "не трогать!". А потом он с горя выпил с горла огонь-воды. Ну, ва-а-а-а-ще неадекват, как ты, Моисей, говоришь. Даже Склеповна рядом не дышала! Пошли отсюда. Проблемы только лишние будут.
– Ты чего, Покровий, боишься? Нам было велено проследить, чтобы девчонка договор подписала. Мы никуда не пойдем!
Волосатые чудища стояли в ванной и разговаривали, не обращая на меня внимания.
– Вы кто, бл***, такие? – в сердцах выругалась я, выключив воду.
Ответили мне оба существа слаженным хором. Такой матерщины я еще не слышала, даже заслушалась невольно. Пару выражений, особенно заковыристых по поводу моего умственного развития даже запомнила. Вдруг пригодится.
– Домовые мы, – ответил, уже спокойно и не хватаясь за сердце, тот, к которому обращались не иначе как Покровий. – Могла бы быть и порадушнее, Клавдия.
– Еще раз назовешь меня Клавдией и полезешь мыться в холодной воде, а я самолично сбрею всю твою растительность! – для пущей убедительности взяла электростанок для депиляции.
– Не кипятись, детка. Мы по делу пришли. Договор надобно заключить, – усмехнулся в короткие усы второй.
– Время видели?
– Так мы б пораньше пришли, если б могли. Текст договора оставим тебе на тумбочке возле кровати. Завтра придем в это же время. Или раньше, или позже. Посмотрим по обстоятельствам.
Щелкнув маленькими пальчиками, Покровий взял за шиворот своего спутника и просто растворился.
Охренеть!
Дальше – больше. В ванну без стука заявился тот, что не Гарик. Окинул мутным взглядом помещение. Позеленел. Вот почему до меня всегда все туго доходит, а?
– Туалет на пра... – не успела я договорить, как бедного парня просто вывернуло сегодняшним мини-ужином прямо на кафель.
...плитку жалко...
Но парня больше. Кое-как постаралась ему помочь. Благо, меня видом нечистот не испугать: частенько приходилось брать грязную подработку. Вымыла. Умыла. Стерла.
Парень устало сполз по стеночке, к которой я его на время прислонила, чтобы спокойно убрать бяку. Включила кондиционер, чтобы быстрее выветрился неприятный запах, и уже после небольшого марафета опустилась рядом. Тот, что не Гарик благодарно на меня посмотрел, положил голову мне на колени и уснул прямо так, уже чистый и довольный, как бобик. При этом почему-то неприлично утыкался носом мне пониже живота, мило сложив под щечкой ручки.
– Лав, ты хорошая, – бормотал он во сне. – Не такая, как все. Ты хорошая. Вкусно пахнешь. Наверно я в тебя влюблюсь.
Чего с пьяну не причудится? Так, стоп. Нельзя спать на полу! Хоть он и с подогревом, все равно почки застудить можно!
– Э-э-э-э-й! – старалась я его растолкать.
– М-м-м-м... – было мне ответом.
Ах, так?! Ну, держись, Гарик-в-попе-фонарик! Где мой телефон?! Ага! На стиралке лежит. До нее два шага, но как добраться с грузом на ногах?
Так, посмотрим. Попробовала аккуратно приподнять неподъемную темношевелюристую голову. Ура! Ай, да я! Ай, да молодец! Ого, три пропущенных!
Кто бы мог звонить в такой час? Номер не известный... Я пожала плечами, свернула журнал звонков и стала колупаться в программах. А теперь меня начало раздирать от перспектив. Поиздеваться или врубить мою любимую на всю катушку?
Все же творческая натура взяла верх надо мной и следующий час я наводила творческий беспорядок в ванной. Картинно раскидала мое и Маринкино нижнее белье, пару лифчиков положила в руки разлегшемуся парню. Он тут же притянул их ближе к себе с блаженной улыбкой.
Далее пошла ревизия косметички. Экстравагантные фиолетово-салатовые оттенки хорошо очертили глаза спящего и иногда дергающегося парня. Я стоически пыталась тупо не заржать во время процесса наведения красоты.
Ядовито-красными тенями нарисовала скулы. Губы подвела помадой-блеском цвета фуксии... ой, какая красавица получилась!
Быстро наделала кучу снимков, благо, недавно чистила телефон, и памяти хватило с лихвой. Счастливая, как сто китайцев, отправилась в комнату, где стоял мак. Быстренько скинула все сделанные фотки, села за отчет сегодняшней ночи для Маринки. Главное, теперь застать ее в скайпе, чтобы посмотреть на ее лицо. Подарок удался. Спасибо Марина! Настроение просто наивысшее!
Так. А это что за стопка бумаг на тумбочке? Ух, нифига себе договорчик. Почти том! Бли-и-и-и-н! Ну, что за каракули, а? Как это прочесть-то можно?
Сами виноваты! Не буду я это подписывать!
Со спокойной душой легла спать. Как же хорошо расслабиться в такой мягкой и уютной кроватке. И пусть в ванне валяется пьяный разрисованный мной мужик, и пусть совсем недавно мне мерещились домовые... Но как же хорошо вот так просто лечь, понять, что завтра никуда не нужно! С июля начнется отработка и взрослая жизнь! А пока три дня я могу делать все, что хочу! Ка-а-а-а-айф.
И снова мне не дали нормально отдохнуть. Из ванной донесся истошный вопль и матерщина. Не, ну, я так не играю.
Не успела открыть глаза и попрощаться с розовыми слониками из сна, как дверь в мою обитель с грохотом открылась. На пороге восстал сам дьявол с цветастым личиком.
– Ты не злись так, Гарик, морщинки будут, – буркнула я и, натянув одеяло по самые уши, отвернулась от изверга, что лишил девушку сна.
– Не Гар-р-р-р-рик я! – взревел кошмар всей моей жизни, но с места не сдвинулся, судя по звукам.
Не зря у меня перед порогом полосочка соли насыпана. Ни одна нечисть со злым помыслом не сунется! Пусть и детский страх, но никогда не подводило.
– А кто? – открыла один глаз и с интересом глянула на него.
– Меня Виктором звать.
– О, Витек. Приятно познакомиться. А че тогда Гариком представился?
– Да вот встретил его по дороге, – Витек вздохнул и сел на пороге. – Лав, ты меня совсем не помнишь, что ли?
– Не-а, – теперь уже открыла и второй глаз.
– Ну, как же? Я, Виктор Буровицкий – непосредственный начальник Марины!
– О! Виктор Максимович, – я села в постели и не знала, куда себя деть.
Из-за моего ужасного поведения у Маринки ведь могут быть проблемы на работе! Ужас какой! А тем более после этих фото... Немой крик вырвался у меня из горла.
– Лава, успокойся. Ничего я не сделаю. Я ведь не по работе сюда пришел, – вторя моим мыслям, стал утверждать в обратном Виктор Максимович.
И все равно его слова не успокоили.
– По поводу Гарика твоего. Встретил я его по дороге сюда. С телкой какой-то. Целовались они страстно в парке. Я то не знал, что вы уже расстались. Потому не выдержал и надавал ему пи... эм... – глянул так лукаво. – А потом оказалось, что это была вовсе не девушка. А переодетый в девушку парень. В общем, не выдержал и обоим накостылял. Фобия у меня на нетрадиционные взгляды.
