Текст книги "Изольда Извицкая. Родовое проклятие"

Автор книги: Наталья Тендора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вечно твоя Изка.

* * *

17/IХ

Здравствуй, родной мой!

…

Славонька! Я тебе приведу выдержку. Она по-моему, очень полезная. «Бывает любовь с первого взгляда, она вспыхивает, как искра и часто скоро гаснет. Но есть более сложный путь, когда человек осознает любовь через мучительные сомнения, идет не прямой дорогой, и такая любовь высекает огонь», – это сказал Корнейчук.

Славонька, любимый, ведь это похоже на нашу, только у нас еще больше: и с первого взгляда, и через мучительные сомнения. Правда ведь?

…

Теперь я должна написать тебе ужаснейшую вещь, просто страшную. Это случилось во вторник (вот почему я тебе вчера и не писала). На уроке речи комсорг вызвал меня (в перерыв) в коридор и объяснил, что в среду, т. е. сегодня, будет отчетно-перевыборное собрание, а потом вместе с мастерами будем разбирать твой поступок: самовольный уезд неизвестно куда (тетка уже не внушала доверия и вот по каким причинам). Но сначала все по порядку. Славонька! Со мной случилось что-то невероятное, я стала рыдать, как самая последняя вдова! Когда Марина Петровна (по речи) меня спросила, что со мной, то я молчала и рыдала. Она назвала меня «загадочным ребусом» или «шарадой» и успокоилась. В первый момент я решила сказать комсоргу (очень хороший латыш Таллис), что я буду молчать и ничего не скажу. Он заявил, что это глупо и что мне придется говорить. Тогда я решила отпроситься у Марины П., уехать к Борису Вл. и все до капельки ему рассказать, причем сознаться во всем и попросить, чтобы он помог мне перейти в другое театральное училище, но Мар. П. меня с занятий не отпустила. Но вот я вспомнила такую вещь, что Березуцкая и Кремнева остались сегодня в общежитии, а не поехали в институт, значит они поедут к Б. В., залезут ко мне в чемодан и отвезут ему мои дневники, да в добавок увидят ленинградские фотографии. Я решили ехать в общежитие, а потом к Бор. В. Но Мар. П. спутала у меня решительно все: она заявила курсу, что я еду к Б. В. (вернее, отпрашивалась к Б. В.). Мне стало стыдно, что я скрываюсь от курса, и я не поехала. А когда кончилась речь, то я поехала домой, всю дорогу ревела, как дурень, приехала и бросилась к дневникам – они целы: и я решила их перечитать. Да! Еще в институте я решилась на о! на такую глупость: утопиться. Это я хотела сделать ночью. (Сейчас смешно вспоминать.) Я думала написать тебе письмо и письмо курсу и героически броситься в канал с набережной. Но когда я стала читать дневники, то я даже одетая в платье легла на кровать, но потом разделась, а в 11 часов мне уже не захотелось вставать, и вот видишь, я не утопилась. Господи – это смешно. Но во вторник мне было совсем не до смеха. В общем, я уснула, утром рано проснулась и не пошла в институт. Сначала хотела идти к 8 часам на собрание, а потом решила поехать к 3.20 на мастерство. И вот я лежала в кровати – до 10 часов, опять не могла понять, как это они (девчата) решились на чтение моих дневников. И вот я решила: пойти и рассказать честно всему курсу, все-все до капельки и предаться их суду. Славонька! От этой мысли мне стало очень и очень легко; я решила ехать на телеграф и заказать на сегодня же с тобой… но около 12 часов позвонила Валя Дубина и попросила приехать меня к 1 часу в институт на отчетно-перевыборное, которое продлится всего с 1 до 1.30. Это ведь дело комсомольское, и я поехала. Славонька, как я ехала, как у меня уже болели от слез глаза и голова, об этом не стоит вспоминать. В общем, прошло отчетно-перевыборное. С 1.30 – до 3.20 я мучилась в пустой аудитории, ибо я не могла морально идти на французский, а в 3.20 приехали мастера.

И Б. В. начал такую беседу: о морали актера. Он прочел статью Станиславского, а потом начал нас пробирать: сначала о зазнавшемся Юхтине, но потом обо мне. Он говорил, что за мое недельное исчезновение следует меня исключить, что я не должна была так уезжать, не предупредив никого. Если я девочек и предупредила, то они все равно не заступились за тебя, а лепетали что-то в ответ. И дело в том, что, выходит, меня выбросил коллектив, что трагично. Славка! Я сидела как восковая, т. к. не могла двинуть ни одним членом. А потом он сказал, что если у меня и есть какие тайники (меня не интересует, куда ты ездила), то должна была одной довериться кому-нибудь. Или мне. Но не уезжать так секретно. И если у тебя есть какие-то сильные личные интересы, то тебе, пожалуй, нечего делать в искусстве. Славонька! Он хоть и разорялся на меня, но я не чувствовала обиды ни в одном его слове, он говорил и не серьезно, а просто что нужно было говорить, ибо такая уж обстановка. В общем, Славка, далее загорелось. И очень хорошо, что здесь были взрослые люди: Б. В., О.И., Н.С. – они нас всех рассудили, а то бы мне не выйти живой из аудитории. После его слов Валя Дуб. попросила Б. В. дать мне слово, ибо я сама просила, т. к. я не могла больше терпеть. Но, Славка, меня так било и такой глухой от волнения был голос, что мое выступление не внушило никакого доверия. Они мне не поверили. А я им сказала, что уехала к тебе, что я больше не могла здесь оставаться, ибо атмосфера не творческая и про дневники рассказала, что это злодейство читать чужие дневники. В общем я-то сказала все-все, как я думала. Я созналась в своей лжи и попросила судить меня. Когда я кончила, то было гробовое минутное молчание. Славонька! Но меня так било и у меня так дрожал голос, в общем я ничего не помню как я говорила, но некоторые не поверили. Высказалась Маша. Она заявила, что я нечестная, лживая. Потом выссказ. по поводу дневников и всякая чушь. Мастера молчали. Но, Славка, все высказывания девчат были настолько наивны, настолько детски, что мне-то противно слушать. А они говорили, что я лживая, что я ношу маску наивности, что я никуда не годная. Но вот выступила Березуцкая, которая сказала, что очень жаль, что таким людям паршивым дается все: и талант. Ведь Изке живется очень легко, в мастерстве ей раз плюнуть, мало того, что она способная (а Б. В. в своем высказыв. говорил о моих способн.), она еще на особом положении у мастеров, ее занимаются больше, чем другими, ее любят, а нас, вот, дескать, несчастных, нет. И вот, мол, кто почивает на лаврах. Знаешь, Славка, уж это выступление задело Бориса Вл. Он сначала молчал, слушал, слушал… Но вот выступил Артур, который громко говорил о своей ко мне близости, верности, но почему я в ней ошибся, почему она мне никогда не доверяла, как я ей говорил даже совсем непозволительные для девушки вещи. В общем, Славка, если все говорят о моей испорченности и маске, то ты знаешь, я растерялась не на шутку. И в слезах (я все время это плакала) я вспоминала тебя: «Так почему же Славка меня любит?» Ведь он старше их всех, он больше знает, так почему он мне не говорит о том, что я лживая, что я скрываю истинное лицо под маской?» В общем я, Славонька, была в ужасе. Но вот зазвучал «голос справедливости» Это заговорил Б. В. Он обратился к Березуцкой с претензией, что она осуждает мастеров. В общем, Славонька, я толком не слышала, что он говорил, но только поняла, что он за меня!!!

Ведь О.И. до этого выступила против меня в защиту девчат. А Борис стал говорить о том, что это подлость читать чужие дневники и я осуждаю девушек за то, что они превратили личный мир в сенсацию. Нужно было сделать иначе: кто первый прочел мой дневник, тот должен был со мной поговорить об этом, а не оглашать всем. В общем, Славонька, Б. В. именно рассуждал так, как и я думала. А о моей маске он сказал так, что они очень наивны еще в этом суждении и что эта маска есть у всех, а у Изы она существует потому, что она хороша и обаятельна. Она поняла это, да и как не понять, т. к. об этом ей все говорят, вот она, зная это, выбрала себе героиню и выступает в ее роли. Но это не порок, что я это замечал, но не обращал внимания, ибо знал, что это пройдет у нее, как она встанет взрослей (он говорил о любви). Вот! И когда я на него посмотрела, Славонька, то он был так добр, и я поняла, что со мной он солидарен, что у меня есть поддержка. И вот начала выступать Ольга Ивановна, она после выступления Б. В. заговорила в мою пользу, что я еще очень молодой цыпленок (всего 20!) и что все это пройдет, ибо еще голова юная. Знаешь, Славка, я ей не верю. Вот не верю и все, хоть она много говорила в мою сторону, а чтение дневников чужих назвала свинством. И сказала, что в моем возрасте в дневник можно написать даже то, о чем и не думаешь. Ох! Славка! И Николай Ст. тоже за меня и против чтения чужих дневников. В общем я поняла, что мастера и Б. В. очень легко отнесся, ибо он считает, что все это глупость, т. к. он сам сказал, что девушки все это раздули и что все это не представляет никакой серьезности, просто хорошо, что вы так поговорили, но стоит кончать. И знаешь, Славонька, ребята тоже отнеслись к этому «запросто» как к ерунде. Но мне-то, Славонька, стало легко. Очень легко, что я все сказала и плохое и оскорбительное для некоторых, но они все-таки не поняли, что они не правы, ибо они утверждали, что поступили верно, раз прочли дневники. Собрание кончилось. Говорили еще о Юхтине, о Зиновьеве, который вчера был на занятии, а сегодня уже лежал в больнице, куда попал ночью, его избили за девушку. Кончили… Стали расходиться. А я, Славонька, не знала, что делать… Я стояла у окна и терялась. Я не понимала, что за маска, о которой они мне твердили. Они выступали с предложением, чтобы я с кем-нибудь дружила на курсе (обязательно…) Славонька! Но я не хочу, не хочу, не знаю почему. А Данка Ст. считает, что я должна кому-нибудь с курса доверяться. Тогда опять заступился Борис Вл. Он сказал, что это зависит от характера, а насильно никто ее не смеет заставить. Славонька! Но как я могу дружить, когда у меня есть ТЫ и НИНКА. По-моему, этого достаточно, чтобы доверять свои тайны. А ты… Ты у меня все, и ничто не помешает мне. Ведь без тебя я не смогу заниматься творчеством. Потом ко мне подошла мой лютый враг Данка Ст. и позвала домой. А когда мы пошли в раздевалку, меня все окружили, а Артур стал просить прощение за свою горячность (что за малодушие… не понимаю, тем более он был во многом дерзок и не прав при выступлении). Вдруг навстречу Б. В. – смотрит на меня и улыбается. Я с ним попрощалась, а он… Славка! Я поняла, что он не обращает на это внимания, а главное для него работа и он понял, что девушки мне завидуют, он сам их оборвал, когда Данка мне говорила: «Зачем тебе, Изка, одевать маску, когда ты и так хороша и талантлива», а Б.Вл. одернул ее. Да, неприятно. Но пусть, как бы это ни было, но у меня было чудное настроение. Потом мы с Д. поехали, нас догнали ребята (Лешка и Володя), шли, хохотали, как будто ничего и не случилось. Потом мы с Д. захотели мороженого, каким-то макаром залетели в «Кафе-морож.» на ул. Горького, а потом я пошла на телеграф и заказала на завтра разговор с тобой, родной.

А в общежитии все иначе: они ко мне так все ласковы и внимательны. Кажется, что все теперь хорошо. Но я так ничего и не поняла. Честное слово. Знаю одно, что я, какой была, такой и осталась, только девушки для меня стали яснее.

* * *

17.09.52 г.

Ну вот, сегодня получил я новое письмо, в котором ты описываешь свой приезд и просьбы все по пунктам перечисляешь.

Что ж? Я согласен держать все в тайне, никому не говорить, что было между нами; по телефону не звонить и в общем делать так, как ты велишь!

А может быть, и скоро мне вовсе не придется писать тебе из-за каких-то «дур-девчонок», которых так боишься ты, хоть на тебя и не похоже это.

Кто знает, может быть…

Но только я тебе скажу, Изулик, не нравится мне это, зачем бояться и скрывать, коль все давно уже решилось. (Так думается мне, а может, и не прав я?)

Единственное, что осталось у меня, так это письма милые твои, твой голос, который раз в неделю могу услышать и главное – та встреча, которая должна быть впереди.

Вот три бесценных утешения со мною были день и ночь и два последние из них хотят отнять, но спрашивается, по какой причине я не достоин их иметь?

Скажу тебе, Изулик, любить не трудно, любить гораздо ведь приятней, чем одиноким странником в пустыне быть! И я с тобою не согласен, и не согласен также я с безумством, о котором пишешь ты. Безумен был у Горького красавец – Сокол, и про него писал он: «Безумству храбрых поем мы песню!..» – и я согласен с ним.

Так буду петь и я, пусть голова моя безумна, а может быть, немного и глупа еще. Но душа… душа моя чиста и очень страстна… чем очень я горжусь и никого не побоюсь сказать, что я люблю безумно, безмятежно, как сердце мне велит!!!

На этом сказ я прерываю, так я решил ответить на письмо твое, так сердце мне мое велело написать сегодня.

Но на тебя, Родная, я не сержусь, не в силах этого я сделать…

* * *

18.09.52

Изуленька, родная, бесценная, моя…

Какая молодец ты у меня!

Ты самая хорошая, самая любимая, самая прекрасная на свете. Родная моя! Как я рад, что такая славная ты девушка, ведь именно такую и искал я, чтоб душу ей свою открыть, с которой можно говорить о всех делах общественных и личных.

…

Так начинал писать, Изулик, перед бурей, уж больно радостно мне было после твоего последнего письма, которое я получил сегодня. А что сейчас? После такого разговора, который как несколько минут назад окончился, когда, наверное, ты не успела и в общежитие еще вернуться? Изулька! Не серчай ты на меня! Я не могу писать тебе неправду и никогда тебе ее я не скажу. Что понял я из разговора, – отвечу прямо. Пусть буду, после слов таких, глупцом и юношей безумным, а может быть, и хуже, кто знает – может быть. Но я запутался сейчас и ничего не понимаю, вся голова моя в тумане.

Ты понимаешь, я никогда ни от кого не мог скрывать того, что было на душе, когда я верил твердо сам себе. Я не боялся каждому сказать о всех своих желаниях, конечно, если это было нужно.

А если кто не понимал меня, ехидно улыбаясь, иль просто реплику бросал с завистливою рожей, я не сердился – нет! А просто говорил: ведь есть еще глупцы земные, которые, ну вот нисколько! души не понимают, – но скоро все поймут. (Не все, конечно).

Но если б кто-нибудь посмел мне запретить все то, чего хочу я, к чему стремлюсь, на что имею полное простое право (что каждый может ведь иметь), тогда… тогда я б был другим и разговаривал иначе с каждым, кто посмел такую дерзость говорить, не объяснив, что я не прав при этом.

Прости, Изок, меня, но сейчас я ничего не понимаю, отчета сам себе не могу отдать, мне непонятно: какое они имеют право самое простое запрещать? Послушная ты, даже очень?

И может быть, опять, как в том письме, придется угадать, что в следующий раз ты скажешь: «Не надо, Славка, мне писать!»

О!.. Это будет хуже бури!

…

* * *

19 сент. 52 г.

…

А еще я тебе отвечу на твой дурацкий вывод: нет! Славка! Они не хотят нас разлучить. Нет! Нет! Зачем это им нужно. А потом я тебе вот еще скажу какую вещь: что бы они ни делали: ты мой-мой-мой. Сам сказал, что наши сердца теперь слились навек. Это что-либо значит или нет? Как ты считаешь? А это что-либо значит, что я тебя люблю сильнее жизни, или тоже ничего не значит? Эх ты, Славка…

…

А сегодня день был странный… Узнала, что в большом просмотровом зале вечер для первокурсников, ну и картину будут показывать (не одну, а пятую или 6-ю на закуску, ибо она цветная), в которой я снималась в главной роли! конечно, мне хотелось посмотреть нормально, а не по кусочкам и не с режиссером. Сидела с девчатами 1-го курса, смотрели из пр-ий, ну… В общем мне стало очень стыдно, когда я увидела себя, мне стало стыдно.

* * *

20 сент. 52 г.

Вот сегодня по истории кино с утра смотрели «Веселые ребята», я не могла смотреть в том месте, когда Анюта поет о своей любви: «Было бы десять сердец у меня, все бы ему отдала».

Славка! Это мои слова, и я так хочу, так хочу, чтобы ты забрал у меня 100 сердец, мне ни одного не жаль. Ведь я люблю тебя, милый. И я так ревела, когда Анюта плакала, мне все это так понятно, даже близко, мне иногда казалось, что это у меня болит сердце по моему родному Славке.

…

Девки меня звали на вечер в «Крылья Советов», все так собирались тщательно, а я не хотела, у меня совсем не было никакого желания, и очень хорошо, что я не пошла.

…

Сейчас пришла Розка с вечера (11.30) и рассказывала безумные вещи о необузданности нашей молодежи, как она невоспитанна.

А когда я зашла после занятий в столовую, то со мной за стол сел Юрка Белов. Зачем-то купил вина и на мою долю. В общем, приказ мой не подействовал. Потом, когда ждали 2-ю, болтали о его родных (они у него военные). А потом он стал звать меня на вечер. И странно, он ко мне опасно внимателен. Мне даже страшно опять становится, Славонька, потому что и на курсе после всей этой «шумихи» ребята опять приставать начинают. А моя серьезность уже превзошла все границы, а ничего не помогает. Просто горе.

…

А девчата ведут себя крайне непонятно. Ритка ко мне просто «льнет». Честное слово. Просто так внимательна. Даже опять зовет в 64 комнату жить, чтобы быть вместе. Я еще не знаю, что ответить, но мне идти туда не хочется, здесь лучше. Да! У нас «событие» на курсе. Артур безумно влюблен в Надю Румянцеву, ту, которая играет в «Навстречу жизни», она теперь на нашем курсе. Но влюблен он очень глупо, ходит как оболдуй, ухаживает за ней…

А я все о тебе думаю, живу только тобой. Мне даже вчера сон дурацкий приснился, но как только я проснулась и посмотрела на тумбочку, где стоит твой портрет, у меня все дурное пропало, опять появились светлые мысли. А сон очень дурацкий: как будто ты пригласил меня в кино на какой-то фильм в клуб около нашего института, а сам опоздал, да пришел не ты, а какой-то противный широкий такой парень. Я как посмотрела и говорю, что это «не ты», и парень ушел… Он был очень мне неприятен… Как я расстроилась, проснулась с головной болью. Там, во сне, было что-то еще, но я уже не помню.

…

* * *

21 сент. 52 г.

…

Главное у нас в комнате «событие». Одна девчонка из другой комнаты пришла к нам, а у нас весело, ну она и заныла: «Хочу, да хочу к вам». Меня стала упрашивать, а мне не хочется уходить из этой комнаты. Тем более, что девчата меня не отпускают. Договорились до того, что принесли 8-ю кровать, и она переехала к нам. У нас, правда, стало очень тесно, просто очень тесно, но зато очень весело. Мы так смеялись, так баловались, что я совсем забыла о докладе, который мне делать нужно завтра, о директивах 19-го съезда.

…

Вот читала сегодня «Спутники», ей-ей мне нельзя читать о чистой любви, нельзя. Там Лена любит Даню и говорит, что никогда никто так не любил, а мне кажется, что даже и их любовь не сильней нашей, нет! нет! Ведь каждое слово, каждое твое движение, которые мне сейчас так знакомы и родные, весь ты – это дома для меня жизнь. Я, конечно, понимаю, что она (Лена) тоже так же относилась к Дане, но все-таки у них было не так сильно. А в повести есть одно из сильнейших мест, правда, он потом ее разлюбил, но она так же продолжала его любить. Мне яснее там жизнь Фаины. Она, Славонька, напоминает мне даже мою жизнь. Она сначала со всеми кокетничала, была очень легкомысленна, но когда встретила его, то она его полюбила по-настоящему. Если раньше она очень настороженно относилась к мужчинам, то теперь для нее было все равно, она любила, он был для нее всем. «Я тебя прошу только об одном – жарко шептала она в ухо! Низвецкому, – помни о моей любви всегда-всегда! Я одна, одна буду тебе настоящей женой, настоящим другом! Милый, это ужасно, я чувствую, что буду ревновать тебя до безумия!..» – это говорила Фаина. И знаешь, Славка, эти слова мои, честное слово, потому что я чувствую, как она любит его, а я все-таки сильнее.

* * *

21.09.52

Изульчик! Милый мой! Родной! Не надо на меня обижаться за письма, которые послал тебе на днях я этих. Уж очень почему-то трудно было мне, поэтому я так писал, а по-другому, наперекор своей душе, писать тебе я не могу.

От слов твоих и писем, когда ты говорила и писала, чтоб больше не звонил я и не писал на старый адрес, – мне было, как тебе сказать, не тяжело, мне было здорово обидно. И на твоем бы месте, ну ни за что на свете, не стал бы унижать себя ни перед кем, поверь мне. Но это мысль моя, а у тебя другая, тебе видней, конечно, как вести себя.

Потом, Изуленька моя, мне непонятны те слова, которые высказывали для тебя на том собрании: «И если у тебя есть какие-то сильные личные интересы, тебе, пожалуй, нечего делать в искусстве…»

С каких пор искусство стало отвергать сильные личные интересы? Хотелось бы знать. Затем, Изулька, я в корне не согласен с словами Корнейчука, мне кажется, что тут он чуть напутал. Именно человек, идущий по прямой дороге, с твердой верой в себя, в свою любовь может действительно высечь из последней ОГОНЬ…

А все «мучительные сомнения» давно предались старине (верней, должны предаться), и с них пример нам брать не нужно.

Ведь настоящая любовь (именно любовь сегодняшнего дня) должна и отличаться от той, которая была с мученьями, не спорю – своею прямотой и верой в человека – именно в него!!! Так разум подсказывает мне, а может, ошибаюсь я?

* * *

21-22.09.52

…

Теперь об идее.

Изулик! Мне кажется так, что везде, работая ли в малом городке, на сцене, в театре, где достойные лишь могут только быть, в кино и даже в цирке, – везде полезной можно быть как для себя, так и отчизны. Понять тебе ведь только нужно, Иза, что ты артисткой будешь. А это значит, что всегда ты зажигать людей должна своей игрой, своею правдой. Ты жизнь им настоящую должна преподнести как на ладошке, понимаешь?

Ведь ты учительницей быть должна не только для детей, а даже для седых и стареньких людей. Ты научить должна их правде, честности, любви и чтоб понять могли они, как нужно жить, как нужно строить и творить, как можно в обществе полезным быть. И чтоб по-настоящему они умели любить, смеяться, а иногда и погрустить.

Ты винтиком должна быть, но только не в машине мертвой, а в душе, душе народной. А отсюда – цель твоя ясна. Понятно? Об этом все.

* * *

22.09

Славка, родной, здравствуй!

…

Была на просмотре 2-х фильмов: «Большая жизнь», 1-я серия, и «Оборона Царицына» – великолепные фильмы, столько народности, а главное, жизни.

…

А потом был политчас, на котором я должна была делать доклад. Политчас теперь ведет у нас Б. В. и поэтому дело поставлено очень и очень серьезно. А я вчера не готовилась, как я тебе уже писала. Почитала директивы по сельскому хозяйству сегодня утром в трамвае, прочитала еще на политэкономии и вышла «халтурить». Передо мной доклад делал Артур по директивам в области промышленности. В общем Б. В. сказал, что доклады сделаны добросовестно, но нет главного: на каких возможностях можно осуществить указания съезда в области промышленности и сельского хозяйства и какая сверхзадача нашего народа. Правда, это уже чисто актерский подход, но каждый ответит, что построение коммунизма и есть сверхзадача. Потом началось мастерство. Первый раз читали текст «Спутников». Это что-то волшебное. Б. нам сказал, чтобы мы читали слова почти что по складам, без всякого отношения к образу, ну мы и читали. А первую, самую первую фразу произношу я: «Вон интересный молодой человек!» – это было страшно, конечно, у меня ничего не вышло, перечитала еще раз, но потом за мной включились остальные. Знаешь, родной, было такое состояние, что чего-то мы ждем такого, которое должно вот-вот появиться, да нет! Невозможно рассказать о первой читке. Вот сегодня Б. много говорил о настоящей любви, и я, конечно, сразу обращаюсь к тебе, и вот он говорил, а мне казалось, что у нас все это уже давно было, а теперь выше. Ты знаешь, Славка, я даже боюсь, ведь так сильно бывает редко, а вдруг у тебя пройдет (ой, трясет), и, кажется, сейчас будет Трубная, мне выходить, допишу в троллейбусе. Ну вот, я и в троллейбусе, а здесь трясет еще сильнее.

…

Б. говорил о любви и когда он говорил о том, что бывает очень редко (например, любовь с первого взгляда), то я видела, что у нас все именно это редкое. И мне было очень хорошо, я даже гордилась, что ты у меня такой достойный и у нас получается по-настоящему. Но он еще сказал, что «нужно за что-нибудь любить». Вот этого я, ей-богу, не понимаю, я не знаю, за что я тебя полюбила и люблю, не знаю. Но только знаю, что пожар в моей душе никогда не погасить. А еще он говорил, что нужна общность интересов, что от этой общности интересов любовь уже перерастает саму себя и между любящими устанавливается чистая настоящая дружба. Этого я тоже не понимаю. Умом понимаю, а сердцем нет. Это, очевидно, в старости. Нет. Это пока к нам не относится, потому что у нас любовь + дружба

Дружба + любовь

Я тебя люблю больше жизни…

Ясно, курносый!..

Но я все-таки тебя спрошу: «Как ты меня любишь? Для себя или…»

Ответь, Слава, это важно. Ведь нам с тобой жизнь жить, и чтобы ты не говорил после, что пусто она прожита. Славонька, уже Арбат проезжаю, скоро выходить.

* * *

23.09.52

…

Изонька! Ответь мне на такой вопрос, может быть, ты знаешь? Почему меня всегда спрашивают или, вернее, задают мне вопрос люди из искусства, умные: «А ты не ревнивый – у тебя хватит силы и воли на то, чтобы иметь жену актрису?» А я и не знаю, что и отвечать. Затем продолжают: «А сильная ли она в душе, может быть, как большинство?» Ну на это (второе) я знаю, что говорить, а вот на первое – понятия не имею.

…

* * *

24.09

Славка, любимый мой, здравствуй!

…

У меня паршивое настроение, хочется реветь, но я еду в трамвае и, следовательно, этого делать нельзя, пишу тебе, и у меня постепенно все начинает проходить – это успокоение, но, как напишу письмо, то опять вернется прежнее настроение.

Но я начну все по порядку, хочется, чтобы ты понял меня, дорогой. Сегодня было мастерство, началось в 3.30. Сначала репетировали «Спутники», а потом «Три сестры». Но об этом ниже, я тебе главное, что меня сейчас так возмущает. В 7 часов Б. В. сказал, что будет читать нам новую пьесу, которая еще даже нигде не вышла, а только отпечатана с подлинника. Называется «Страницы жизни» Розана, но об этом ниже. Суть не в этом. Но в 6–7 часов Б. В. дал Лешке П. денег и велел купить в буфете на весь курс поесть. Понимаешь, Славонька, он так уж делал не раз. Ну, многие уже к этому привыкли и принимают, как должное, а я вот не согласна. Правда, все хотели есть и ни у кого нет денег, но бывают дни, когда мы не едим по 12–15 часов, а ведь сегодня все были в 1 час в столовой и опять. В общем Леха купил, кажется всем по французской булке, колбасы, чай; в общем, Б. В. велел всем идти в буфет, и все пошли. Мне было неудобно, но, оказывается, не только мне одной. В буфете, когда ребята приготавливали все на столы, Валя Березуцкая и Маша Кремнева стояли и о чем-то говорили, а когда я спросила, то, оказывается, они были того же мнения, что и я. И мы решили не есть, убежать, переждать, пока ребята поедят, а потом втихаря прийти в мастерскую. Мы подождали в раздевалке, а Маша с Валей все доказывали, что это очень и очень нехорошо со стороны ребят есть на деньги мастеров. Маша даже поклялась, что ни за что этого делать не будет. В общем мы пошли в мастерскую, нас встретил Б. В., он-то не знал, что мы не были в буфете, а ребята еще никто не пришел из буфета, кроме Генки. Генка подошел ко мне и заявил, что я поступила нехорошо, что не пошла есть. Я ему сказала, что у меня есть деньги, чтобы самой купить поесть в буфете, в общем мы с ним все равно не договорились, он только меня предупредил, чтобы я не наигрывала, как Березуцкая, потому что я все равно не права. Но и не это, Слава, важное. А когда пришли ребята, то посыпались упреки, почему мы не были, а Ритка принесла сверток с бутербродами на нас троих и положила на окно. Славонька, но ты пойми только все так, как я поняла, все это очень мелко, мещанство, но я не понимаю, зачем так делать. Когда Б. В. кончил через 2 часа читать пьесу, и мы стали уходить домой, то Валя Березуцкая потихоньку взяла этот сверток, и уехали они домой. Славка! Мне ничего не надо, мне эта булка теперь в рот не пойдет, но зачем так говорить и совсем по-другому делать. Это все ужасно мелко, и даже об этом не хочу и говорить, но ведь если бы они были честные девочки, то они так не поступили бы, по-моему. Славонька, ты, может, будешь думать, что меня интересуют всякие мелочи, но ведь поведение человека иногда и определяется именно в мелочах. Не знаю, но меня это ужасно расстроило. Какая ерунда, булка с колбасой, ведь и сейчас пойду и куплю (трясет здорово, я уже еду в троллейбусе), но зачем так делать, Слава, я не понимаю. Думала, думала и просто не могу прийти ни к какому выводу. Просто нечестно и мелко с их стороны. Конечно, мы сделали большую глупость, что не пошли есть, ведь весь курс пошел, но я это себе прощаю, потому что вот молодость именно и способна удивительно на всякие глупость. Но зачем обманывать. Слава! Ну как даже после такого пустякового факта я могу верить в то, что они хорошие. Ужасно. Ответь мне, милый, или, может, у меня заскок от трудного дня и я глупости думаю. Но меня это сильно возмущает. А репетировали «Спутники» здорово. Главное, Славка, у меня теперь появляется капельная-капельная надежда, на то, что что-то получится. А раньше я думала, что Фаина из меня не выйдет, да еще девки… Они считают, что это реально только для Ритки, она же умирает по этой роли… Я сейчас злая, Славка, и пишу глупость. Но о читке я напишу, что помню. Эта пьеса написана одним московским драматургом, который еще написал «Ее друзья». Пьеса очень слабенькая. После читки у нас развернулась полемика. Мне пьеса не особо понравилась, вернее, там есть живые места, но вот вся очень мелко. В общем, все спорили-спорили, разругались. Но в общем она очень и очень инфантильная. Славка! Но там очень верно и правильно сказала Наташа, когда он спросил ее: «За что ты меня любишь?» – а она ответила: «Не знаю за что; наверное, за то, что я тебя нашла». Мне очень понравилось – а почему, знаешь сам. Ну хватит, целую, родной. И чего ты не звонишь, я скучаю. Я сейчас не могу пока звонить, а ты звони, родной мой. Целую (знак бесконечности 3 раза).

Твоя Изка.

* * *

24.09.52

…

Любимая! Мне очень нравятся твои письма, ведь иногда я даже для себя нахожу что-то новое в них, полезное. Мне очень нравятся (почти) все твои смелые мысли, правота твоих суждений, твой простой и живой язык письма и все, все. Именно такой я тебя и мыслил всегда, умница ты моя.

…

Изуленька! А на твой вопрос отвечу: люблю я тебя, милая моя, именно для тебя. Я хочу, чтобы ты была самая счастливая и не считала потом, что жизнь твоя прожита бессмысленно. Для тебя я не пожалею ничего. И мне очень хочется, чтобы ты была настоящим человеком, с своей открытой прямой душой, смелой логикой и с чистой любовью, которая, наверное, действительно в далеком будущем перейдет в чистую настоящую дружбу, а это, по-моему, будет все равно, т. к. без любви не будет чистой дружбы. В общем, Изульчик, какая ты есть сейчас (самая хорошая), а в дальнейшем будешь в тысячу раз лучше.