Текст книги "Высокий блондин на белой лошади"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

На пороге стояли двое. Мужчины. Увидев меня, они почему-то застеснялись. Я же не сразу сообразила, что стою перед ними в ночной рубашке, которая хотя и не из кружев, но с глубоким вырезом и мне, женщине ростом под метр восемьдесят, коротка. Один мужчина был ниже меня ростом, другой чуть повыше.

– Это вы вызывали милицию? – сердито спросил маленький. Для меня, разумеется, маленький. На самом деле с ним все было в порядке.

– Да, – испуганно сказала я. Ну вот он и пришел, час расплаты!

– А как вы узнали, что в багажнике труп? – с интересом спросил тот, что был меня выше.

– Багажник-то был заперт! – возмущенно сказал тот, что ниже. Я поняла, за рост он сразу же меня возненавидел. С первого взгляда.

– Так вы… Вы…

– Сотрудники милиции. В просторечии – опера, – оскалился высокий. – Звали – встречайте! Разрешите пройти в квартиру, гражданочка? Как вас там?

– Дана. Дана Кузнецова.

Я все еще ничего не понимала. Какой труп? Сейчас мне сделают выговор за ложный вызов, возможно, выпишут штраф и…

– Куда прикажете? В комнату? На кухню? – не унимался высокий. – И… накиньте на себя что-нибудь. А то в глаза все время лезут ваши ноги.

– А как вы узнали номер квартиры? Дежурному я этого не говорила!

Маленький посмотрел на меня, как на идиотку. А высокий рассмеялся:

– Ну, это самое простое в этом деле. А дело-то придется возбуждать! По факту убийства. Поскольку на трупе имеются ножевые ранения.

Я стояла, открыв рот, а высокий беззастенчиво меня разглядывал. Мои ноги. Хотя и попросил одеться. Поймав его взгляд, я залилась краской и вылетела в комнату. В глаза бросилась разобранная постель. Я лихорадочно принялась искать покрывало, потом халат, потом расческу…

Когда вышла из комнаты, они уже расположились на кухне. Высокий стоял у окна, а маленький сидел. Что, на мой взгляд, было несправедливо: им следовало поменяться местами. На кухонном столе лежали папка и листы бумаги. Какие-то бланки. Было ясно, что маленький старше по званию, потому что это он всем распоряжался. А жаль. Наша антипатия была взаимной. И не потому, что я не люблю невысоких мужчин. Я просто не люблю, когда не любят меня.

– Итак, все по порядку, – сказал мой враг. Увы! Пришлось записать его в категорию врагов! Мне не нравилось, как он выглядел, не нравилось, как говорил. – Во-первых, ваш паспорт.

– Зачем? – тупо спросила я.

– Затем, что будем составлять протокол. Вы – свидетель. Свидетель убийства. Пока еще свидетель, – зловеще добавил мой враг.

– Саша, ну зачем ты так, – миролюбиво сказал высокий. – Девушка просто сообщила о трупе. Исполнила свой гражданский долг. А ты ее пугаешь.

– Но багажник-то был заперт! Как она узнала? А? – продолжал возмущаться его начальник, мой враг.

– Я сейчас принесу… Паспорт… – с трудом выдавила я и на негнущихся ногах пошла обратно в комнату.

Значит, это не шутка. Я сказала о трупе в багажнике, чтобы они приехали и отключили сигнализацию. Они приехали и отключили. А в багажнике нашли труп. Просто в голове не укладывается! Чтобы выиграть время, я минут десять искала паспорт. Когда вышла на кухню с документом в руках, высокий звонил по мобильному телефону. Надо сказать, что он был симпатичным парнем. Как раз в моем вкусе. Но от страха у меня коленки подгибались. И было не до симпатий.

– Вот, – сказала я, положив на стол паспорт. Мой враг принялся составлять протокол.

Высокий закончил разговаривать по телефону и переключился на меня.

– Хороший рост, Дана Кузнецова, – сказал он уважительно. Его начальник при этом побагровел. Ба! Да у него, похоже, серьезный комплекс! В таких случаях я всегда говорю: «Наполеон тоже был маленького роста». Я прищурилась, размышляя: сказать, не сказать? Сказать – значит, еще больше осложнить наши отношения!

– Так, – проговорил он, закончив писать. – Теперь рассказывайте. Откуда вы узнали, что в багажнике труп? Вы что, его открывали?

– Труп? – в ужасе спросила я. При таких совпадениях чего только не бывает! Вдруг этот труп разрезан на куски! И меня сейчас в этом обвинят!

– Багажник! Хватит придуряться! – рявкнул сидящий за столом.

– Ну зачем ты так, Саша? – мягко сказал его напарник. – Девушка же не стала скрывать свою находку.

– Я этого не знала, – честно призналась я. – Что в багажнике труп.

– Что вы мне голову морочите? – еще больше разозлился мой враг. – То есть как это не знали?

И я честно рассказала историю о сигнализации. О том, как два часа боролась с воющей машиной. Опустив, разумеется, предисловие. Романтический вечер и все такое прочее. Моя история произвела впечатление. Они переглянулись, и высокий покрутил пальцем у виска. Девушка, мол, тронулась.

– Ну допустим, – вздохнул его начальник. – Допустим, что это простое совпадение.

И я сразу поняла, почему начальник он. Может, не все так безнадежно?

– Но почему именно труп? В багажнике? Неужели не было другого способа?

– Поверьте, я испробовала их все, – честно сказала я. Надо признать, что я вообще была с ними предельно откровенна. Вплоть до ночной рубашки. Они видели все.

– Следователь разберется, – решил мой враг. – На то он и следователь. А мое дело – осмотреть место происшествия и записать все, что вы мне сейчас наговорили, и… показать вам труп.

– Как так – показать? – растерялась я.

– Видите ли, при нем не обнаружено документов.

И он положил на стол какую-то бумажку. Я прищурилась, поправила очки, потом неуверенно протянула руку:

– Можно?

– Да, – сказал мой враг.

Во взгляде высокого что-то мелькнуло. Он подошел так близко, что я почувствовала его дыхание. Он был готов в любой момент схватить меня за руку и начать ее выкручивать, если бы я захотела что-то сделать с бумажкой.

Я взяла бумажку. Это был счет. На оплату коммунальных услуг. Счет, какие каждый месяц опускают в почтовый ящик. Там было написано: «Васильева Е. Т.». Адрес такой-то. Общая площадь – 37,2, жилая – 18,9. Проживающие – 1 чел. Период – 11 месяц 2004 года.

На мой взгляд, исчерпывающая информация.

– Ну, значит, это Васильева Е. Т., – пожала плечами я. Мол, чего ж вам еще надо?

– Это мужской труп, – сказал сидящий мужчина, глядя мне прямо в глаза.

– Вот как? Значит, это его жена. Васильева Е. Т. А он – Васильев.

– Разберемся. А вам не знаком этот адрес?

– Нет, – сказала я, еще раз внимательно перечитав все, что было в квитанции. Они мне не мешали. – Возможно, я знаю парочку Васильевых, но ни одной Е. Т.

– Хорошо. Пройдемте вниз, осмотрим труп.

Тут мне стало не по себе. Кому охота в шесть часов утра идти и осматривать труп мужчины?

– А он как? – с опаской спросила я.

– В смысле? – оскалился высокий.

– Ну…

– В одежде. Даже в костюме. Выглядит неплохо. Свежачок.

– А-а-а… – неуверенно протянула я. – Хорошо хоть так…

– Мы тоже так думаем, – весело сказал высокий, подавая мне куртку и даже галантно помогая в нее облачиться. – Пальчики можно откатать. Вот если бы он успел разложиться…

При этих словах меня затошнило. Невольно я прикинула, что лучше: воющая машина под окнами или опознание разложившегося трупа? Поскольку я ни разу в жизни не видела криминальных трупов, мои симпатии моментально поменялись в пользу машины. Уж лучше бы она по-прежнему выла! В сопровождении двух мужчин я стала спускаться по лестнице. Высокий шел впереди, а маленький сзади, отчего разница в росте сглаживалась. Я уже поняла, что их главный не дурак. Действовал он грамотно.

В нашем маленьком тихом дворике было тесно. В нем и так тесно, потому что гаражи-«ракушки» растут как грибы, да и количество автовладельцев с каждым годом увеличивается. Увеличивается и число машин, ночующих во дворе. Но они, по крайней мере, не перегораживают проезжую часть. Две милицейские машины это сделали. Проехать между ними не было никакой возможности. А пройти – только бочком. Стояла и третья, не относящаяся к типу легковых машин. Скорее микроавтобус.

– А вот и свидетельница, – сказал высокий, подталкивая меня по направлению к микроавтобусу. – Которая милицию вызвала.

Двое жителей нашего конгломерата, именуемого «сообщество трех панельных домов, предназначенных под снос», посмотрели на меня с откровенной неприязнью. Напрягши воображение, я сообразила, что это понятые, при которых вынимали из багажника труп. Сам труп лежал на носилках и был с головой накрыт брезентом. А что еще могло там лежать?

– Подойдите сюда, – сказал мне мужчина средних лет в короткой дубленке. Голова его была непокрыта, а волосы влажные. Который день в городе стоял туман, воздух был насыщен влагой до предела, а в довершение картины то и дело принимался моросить мелкий дождь.

– Дежурный по городу следователь прокуратуры… – фамилию я не разобрала. – Вы можете опознать потерпевшего?

Он нагнулся и откинул брезент. Я тут же закрыла глаза.

– Эй, гражданочка, – тронул меня за руку высокий оперативник. – Дана Кузнецова. Глазки-то открой.

Я набрала в грудь побольше воздуха и решилась. Он сразу же показался мне маленьким. Труп, то есть мужчина, приготовленный для транспортировки в морг. Что естественно: женщине, чей рост под метр восемьдесят, все, кто ниже метра восьмидесяти пяти, кажутся маленькими. Этот был ниже. Или казался ниже, потому что я стояла, а он лежал. Что ж, мужчина и в самом деле был в костюме. А на костюме не было ни пятен крови, ни следов ножевых ранений. Я поправила очки. Костюм был темного цвета, на улице тоже темно. Над нами раскачивался фонарь, все, что попадало в полосу его света, оттенком напоминало заплесневевший сыр. Если кровь на костюме и была, то я этого не разглядела. На открытых участках тела, то есть на руках и лице, тоже ничего. Ни капли крови. Но он, без сомнения, был мертв.

– Ну как? – спросил следователь. – Узнаете?

Я ответила не сразу. Мертвый человек отличается от живого. Он сам на себя не похож, не то что на кого-нибудь из твоих знакомых. Поэтому я надолго задумалась. Если представить его живым, то лицо у мужчины, вероятнее всего, было красивым: правильным, с классическими чертами. Цвет глаз я, правда, не могла определить. Глаза были закрыты. Зато про волосы поняла сразу: он был блондином. Это-то меня и смутило. Всех блондинов я рассматриваю тщательно, не пропуская ни одной детали.

– Узнаете? – повторил вопрос следователь, когда пауза слишком затянулась.

– Впервые его вижу, – сказала наконец я.

– Вы в этом уверены?

– Да. Кажется.

– Так кажется или уверены?

– А что это меняет?

– Если вы были знакомы, это меняет все, – вздохнув, сказал следователь.

– Мы не были знакомы, – с уверенностью сказала я. – Но поручиться, что никогда в жизни его не видела, я не могу.

– Как так? – удивился следователь. – Вы только что сказали: впервые вижу.

– Каждый день мы видим на улицах и в метро десятки и сотни людей. Да что там! Тысячи! По крайней мере двадцать процентов из них – блондины. Быть может, мы сталкивались? В метро или на улице? Или еще где-нибудь? Я близорука, и у меня плохая память.

– Девичья, – усмехнулся следователь.

Я моментально вспыхнула и с вызовом сказала:

– Я была замужем!

– Что ж. Нет, так нет, – вздохнул следователь и вернул брезент на прежнее место. Мне сразу стало легче. Согласитесь, что видеть мертвого красивого блондина – это неприятно.

– Это значительно усложняет нам задачу, – сказал старший опергруппы.

– А счет на оплату коммунальных услуг? – спросила я.

И получила в награду от троих такой взгляд! Следователь махнул рукой:

– Грузите!

Я поняла, что это относится к мертвому блондину. Значит, меня теперь оставят в покое.

– А как вы узнали, что в багажнике труп? – посмотрел на меня следователь. Я в свою очередь вопросительно взглянула на своих сопровождающих: надо ли мне повторять историю о воющей под окнами машине?

– Похоже на совпадение, – сказал старший опергруппы. – Чего только в жизни не бывает!

– Ладно, следователь разберется, – махнул рукой мужчина в короткой дубленке.

– А вы? Разве не… – удивилась я.

– Это дело, скорее всего, буду вести не я. И слава богу! – не удержался он. В шесть часов утра, зимой, в слякотную погоду и под моросящим дождем люди плохо себя контролируют. А следователь прокуратуры – он тоже человек. Потом он подозрительно спросил: – Скажите, а вы дотрагивались до ручек?

– Да. И до багажника, – уныло сказала я.

– Зачем?

– Но я же не знала, что там труп! Я искала кнопку!

– Простите?

– Кнопку, отключающую сигнализацию.

Уже в который раз за ночь они посмотрели на меня, как на идиотку. Похоже, мужская логика сильно отличается от женской. Жаль, что я в этом не специалист.

– Придется пальчики откатать, – сказал моим сопровождающим следователь.

– Сделаем! – пообещал высокий.

– Вы сейчас будете это делать? – ужаснулась я. – В шесть утра?!

– Не переживайте: у нас с вами будет еще немало приятных встреч, Дана Кузнецова. Раз уж вы влезли в это дело.

И тут я ужаснулась. По сравнению с процедурами опознания, дактилоскопией и бесконечными допросами, воющая под окнами машина сразу же стала милой и симпатичной… Как глуп человек! Он влипает в историю, и ему кажется, что хуже уже ничего не бывает! А потом оказывается, что это была белая полоса!

Блондина грузили в микроавтобус.

– А с чего вы взяли, что он… ну, зарезан? – с надеждой спросила я. – Ведь на нем же нет ничего! Никаких следов! И костюмчик целый. Хороший, кстати, костюмчик.

– Это вы верно заметили, – сказал следователь. – Насчет костюмчика. Костюмчик хороший. А надевали его уже на мертвое тело.

– То есть вы хотите сказать, что это не его костюм? – вновь ужаснулась я, потому что уже успела проникнуться симпатией к блондину. Раз он такой красивый, наверняка был богатым и ходил в хороших костюмах.

– Когда его убивали, на нем было только нижнее белье, – сердито сказал следователь. – А возможно, что и белья не было!

Потом он спохватился.

– Гражданка Кузнецова, можете быть свободны. Пока.

Вот тут я обрадовалась. Отпустили наконец! И вспомнила о свидании. Уже утро! А я так и не уснула! Хороша же я буду! С синяками под глазами! Я уже взяла позицию «на старт», когда старший опергруппы меня окликнул:

– Момент!

– Да? – невольно вздрогнула я.

– Как планируете провести выходные?

– Вообще-то у меня сегодня свидание.

– Романтический ужин и все такое прочее? – спросил высокий.

– Вроде того.

– А в понедельник?

Я задумалась. Далее сегодняшнего дня мои мечты не распространялись. Что будет в понедельник? Если вспомнить судьбу блондина в багажнике «Фольксвагена», то этого не знает никто.

– В понедельник я, скорее всего, буду на работе.

– Как называется ваша фирма? – тут же вцепился в меня высокий. – Адрес? Телефон?

Тут я вновь задумалась. Потом ответила, как меня учили:

– Вообще-то это коммерческая тайна.

– Вы что, официально не зарегистрированы? – удивился высокий. – У вас нет юридического адреса? И чем вы вообще занимаетесь? Быть может, подпольной торговлей наркотиками?

– Нет, что вы! – испугалась я. – И зарегистрированы, и официально! И налоги платим! И телефоны указаны в нашей рекламе!

– В чем же тогда коммерческая тайна? – подозрительно спросил следователь, который внимательно прислушивался к разговору. И переглянулся со старшим опергруппы. Я поняла, что хотела сделать как лучше, а получилось как всегда.

«Какая же ты дура, Дана Кузнецова!» – мысленно обругала я себя. И, как из пулемета, выпалила название, адрес, телефон и даже факс нашей фирмы. Когда я дошла до адреса электронной почты, высокий сказал:

– Хватит, хватит. Телефон я записал. Этого достаточно. Если увидите в почтовом ящике повестку, не удивляйтесь. И советую вам прийти, куда указано. В указанное время. Иначе принудительным порядком.

Я и без того была напугана. Что скажет на всё это мой обожаемый шеф? Не хватало еще впутать во всё это и его!

– Я всё сделаю. Я приду, – жалобно сказала я. – Только не надо на фирму.

– Что, дорожишь своей работой, Дана Кузнецова? – подмигнул высокий. – Кем работаешь-то?

– Секретарь в приемной.

Он вновь посмотрел на мои ноги, хотя на этот раз они были закрыты курткой почти до колен, и присвистнул:

– Понятно! Высокая симпатичная секретарша! Рыжая! Незамужняя! С отдельной жилплощадью! Шеф-то, небось, пользуется?

Я залилась краской.

– Да как вам не стыдно!

– Тебе-то не стыдно, – оскалился высокий. – И сколько ж за это платят? Коммерческая тайна? А квартирка-то того… Бедновато живешь, Дана Кузнецова. Для личной секретарши.

– Я сказала: секретарь в приемной.

– Разница существенная. Ну все, иди. И не исчезай, слышишь?

Я все ж таки поспешила исчезнуть. Стрелой метнулась в подъезд. Хлопнула дверь, я перевела дух. Эта безумная ночь наконец-то подошла к концу! Я взлетела по лестнице на свой второй этаж и вошла в квартиру. Потом захлопнула входную дверь и щелкнула замком. Все.

Уснуть мне удалось почти сразу. И проспать до полудня. Я справедливо полагала, что на сегодня мои мучения окончены. Неприятностям конец, начинается светлая полоса. Но боже мой! Как же я ошибалась!

…Мне снился мой любимый сон: высокий блондин и белая лошадь. Он подхватывал меня сильной рукой и сажал в седло впереди себя. Внутренний голос шептал: «Дуреха, ну кто может тебя поднять, если ты ростом под метр восемьдесят? Да еще и одной рукой?» Но я его не слушала. Слушала только свое сердце, а оно стучало в такт лошадиным копытам. Почему-то сегодня у блондина было лицо мужчины, которого нашли в багажнике синего «Фольксвагена». Это меня слегка взволновало. Я не хотела романтического свидания с мертвым блондином. Меж тем время подошло к полудню, и я открыла глаза.

Первым делом я вспомнила о неприятностях. О безумной ночи. О трупе… О том, что придется ехать в прокуратуру, давать показания. Потом вспомнила о назначенном свидании, и облачко печали растаяло. Спать больше не хотелось. Я полетела в ванную, напевая при этом. Если вы когда-нибудь были влюблены, то меня поймете.

Я носилась по своей маленькой однокомнатной квартирке, и все мои мысли были заняты любовью и только ею.

«Пора, не пора?» – раздумывала я. Надо было позвонить своему возлюбленному, чтобы уточнить время и место свидания. Он был на машине, я нет, мы должны были встретиться у метро и поехать на частную квартиру, которую он снял для свиданий со мной. Подумать только! Для свиданий! Со мной!

К сожалению, мой возлюбленный был женат, но дело было не в этом, а в ребенке. Ребенка он, мой благородный мужчина, лучший из всех мужчин, которые когда-либо жили на свете, бросить не мог. Пока не мог. Но обещал сегодня же утром все рассказать жене. Поговорить с ней серьезно. Это значило, что они должны были обсудить условия развода.

Во-первых, он больше не будет с ней спать. Потому что будет спать со мной. Во-вторых, больше не будет с ней жить. Потому что…

Да, скоро мы будем жить вместе. Только не здесь. Я с ужасом оглядела свое убогое жилище и впервые задумалась о том, когда же снесут дом? И что я получу взамен? Больше чем на однокомнатную мне рассчитывать не приходится. Но в доме, куда нас должны были переселить, даже однокомнатные квартиры площадью не менее сорока квадратных метров! А то и больше! Все жильцы нашего «сообщества трех панельных домов, предназначенных под снос» только об этом и говорят! О том, какие квартиры будут в новом доме.

Самое разумное – это подождать. Разумеется, он все оставит ей: квартиру, машину, дачу. И нам придется все начать сначала. Меня это не пугает. Я вообще привыкла довольствоваться малым.

Размышляя об этом, я то и дело поглядывала на часы. Мой маршрут проходил таким образом, что, кружа по квартире в нетерпении, я то и дело оказывалась у телефона. Наконец решила: пора! И дрожащей рукой подняла телефонную трубку. Интересно, кто подойдет к телефону? Он или его жена? Мой возлюбленный сказал:

– Не стесняйся, звони прямо на домашний. Она все будет знать. Как только вернусь домой – мы серьезно поговорим.

Как это благородно! Набирая номер, я еще раз умилилась. Наконец в трубке раздались долгие гудки. Я замерла. Мне еще ни разу в жизни не приходилось разговаривать с чужими женами. То есть с женами мужчин, которые должны уйти ко мне. Да и мужчин таких у меня еще не было. Ни одного. Не было и опыта. Поэтому я сидела и подбирала слова, пока не сообразила, что сижу так уже минут десять. С телефонной трубкой в руке. А в трубке по-прежнему долгие гудки.

Поначалу я пришла в легкое недоумение. Никого нет дома? Скорее, не хотят брать трубку. Может, они ссорятся? Как раз в этот момент выясняют отношения? Надо подождать. Я бережно опустила трубку на рычаг.

Вновь начала кружить по квартире. Таким образом, что маршрут пролегал возле телефона. Я все время натыкалась на него взглядом. Прошло минут десять. Как только я это поняла, кинулась к аппарату. Номер давно уже был выучен наизусть. Семь цифр каленым железом выжжены в моей памяти. Они пылали так, что моей бедной голове было больно. Я набрала номер и замерла. И опять длинные гудки. Что ж, отношения супруги выясняют долго. Только я могу молча смотреть, как муж собирает чемодан, зная, что на улице его ждет другая женщина, а под конец сказать:

– Я приготовила тебе подарок ко дню рождения. Заранее. Рубашка и галстук. Вот, возьми.

И достать подарок из-под кипы собственного нижнего белья. И только мой бывший может его взять и ровным голосом ответить:

– Сойдет. Все, Рыжая, пока.

Хорошо, хоть не «стерва» и не «неумеха». «Рыжая» в его устах – это ласка. Поэтому я и посчитала, что он сожалеет, что все так получилось.

Я догадываюсь, что люди разводятся по-другому. Подолгу выясняют отношения. Особенно если у них есть совместные дети. Догадываюсь, что у моего возлюбленного все именно так. Поэтому следует быть терпеливой. Я положила трубку и задумалась. Что может быть томительнее ожидания? Ожидания в одиночестве? То-то и оно!

Подумав с минуту (кратно десяти без остатка), я позвонила своей подруге. Чтобы не сидеть одной. Лучших подруг у меня нет, после того как я лишилась мужа. Но есть сослуживицы. С некоторой натяжкой их можно отнести к разряду подруг. Мы очень много времени проводим вместе, а это уже повод.

Женщину, которая работает в бухгалтерии и которой я чаще всего ношу на подпись документы, зовут Машей. Из-за этого я долго не могла найти с ней общий язык. И долго ее избегала. Если вы помните, ту мою лучшую подругу тоже звали Машей. Ко всем Машам с тех пор у меня настороженное отношение. Но мало-помалу мы сблизились. Во-первых, мы почти ровесницы. Она на год старше. Это кратно десяти без остатка. Во-вторых, ее личная жизнь не устроена. И даже хуже, чем моя. Я имею в виду, что ее тоже бросил муж, но квартира была его, и Маше пришлось оттуда съехать. Потом выяснилось, что квартира вообще была куплена на имя свекрови и после развода Маша не имеет на эту жилплощадь никаких прав.

Сейчас она живет на съемной квартире, и мечты о собственной жилплощади так и остаются мечтами. Маша иногородняя, у нее есть в Москве тетя, а у тети, кажется, нет наследников. Маша частенько говорит, что это ее единственный шанс. В-третьих, я подозреваю, что Маша тоже неравнодушна к нашему шефу. Мы с ней об этом не говорим, но влюбленная женщина чувствует такие вещи. Когда у нее есть соперница. И спокойна только в том случае, если соперница эта несчастливая.

Что же касается имени… Меня с ним примирила фамилия: Васнецова. Это внушает доверие. Маше Васнецовой я могу позвонить, когда сердце поет от восторга. И поделиться своим счастьем.

Вот этот абонент ответил сразу. Трубку сняли после второго гудка.

– Да? – зевнув, сказала Маша.

– Привет! Это я, Дана Кузнецова! – выпалила я.

– Данка! С добрым утром. Что-то случилось?

– Случилось. Сегодня ночью я была на свидании.

– Да что ты? И кто он?

– Блондин.

– Ну-у… А имя?

– Это пока секрет. Не могу тебе сказать.

– И как у вас? Серьезно?

– Более чем. Он собирается развестись со своей женой. Из-за меня! – с гордостью добавила я.

– Так он жена-ат… – протянула Маша.

– А где ты в наше время видела молодого, красивого мужчину, блондина, непьющего, некурящего, при хорошей работе и не женатого?

– Небось и дети есть? – подозрительно спросила Маша.

– Да. Есть ребенок.

– Данка, ты смотри! Все они обманщики! Чего только не обещают! И развестись, и жениться потом на тебе, и в круиз по Средиземному морю. Море, пальмы, белый пароход. Говорят, что лучше тебя никого нет, что жена стерва, теща злыдня. Быт, мол, заел, хочется круто изменить свою жизнь. Лишь бы уложить тебя в постель. А потом попользуются – и в кусты. Как же! Знаем! Так что смотри!

После этих слов я поняла, что Маша мне завидует, причем завистью черной, как ночь, и замкнулась. Мне расхотелось делиться подробностями романтического свидания. Да и десять минут прошло. Можно вновь позвонить своему возлюбленному. И на этот раз там возьмут трубку.

– Я тебе потом все расскажу, с подробностями, – торопливо сказала я. – Ты будешь в шоке!

– Дана… По твоему тону я поняла, что случилось что-то ужасное.

– Прям-таки и ужасное! – рассмеялась я. – В конце концов, каждый борется за свое счастье как может! Все, пока!

И я положила трубку. Потом сладко потянулась и рассмеялась. Ну откуда она все знает? Да, он так говорил! Маша пересказала близко к тексту. Но это другое. Все обещания будут выполнены. И я вновь подняла телефонную трубку. Семь цифр в голове багрово полыхнули. Я набрала номер.

И вновь в трубке раздались долгие гудки. Никто не спешил к телефону. Неужели это занимает так много времени? Ведь он ждет моего звонка! Я заволновалась. А вдруг его жена настолько стерва, что строит козни? Отключила телефон! Но рано или поздно он должен сообразить, в чем дело!

И тут случилось чудо. В дверь позвонили. Я бросила телефонную трубку и метнулась в прихожую. Ну конечно! Он умный, а я – тупица! Он не стал ждать моего звонка! Приехал за мной! А она пусть сидит рядом с отключенным телефоном! Пусть сторожит! Любви не страшны никакие преграды!

Я рывком распахнула дверь. На лестничной площадке было много людей, и все – мужчины. Я поняла только, что моего блондина среди них нет. Вперед выдвинулись двое. Оба – мои старые знакомые. То есть новые. Именно они сопровождали меня к трупу сегодня ночью. Хотя сейчас я была в халате, высокий по-прежнему смотрел на мои ноги. Только на этот раз он не улыбался. Лицо у него было серьезное, а у маленького даже грустное.

– Кузнецова Диана Сергеевна? Тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения? – официально спросил он.

– Да, – пискнула я.

– Вы проживаете в этой квартире?

– Да. А что?

– Одна проживаете?

– Да. А…

– Вот постановление на обыск в вашей квартире. Ознакомьтесь.

Он протянул мне ордер на обыск и, не дожидаясь, пока я с ним ознакомлюсь, обернулся к стоящим на лестничной площадке мужчинам:

– Граждане понятые, пройдемте. И вы, товарищ участковый. Действуйте.

Я невольно попятилась в прихожую и даже попыталась захлопнуть перед ними дверь, потому что испугалась по-настоящему. Но высокий придержал ее рукой и сказал:

– Спокойнее.

Он был ненамного меня выше, зато намного сильнее. Они вошли и оттеснили меня в комнату. Там я в полном бессилии опустилась на диван.

– Ведется оперативная съемка, – предупредили меня.

Один из мужчин, ворвавшихся в мою квартиру, был с видеокамерой. Еще двоих я узнала: мой сосед по лестничной клетке, дверь напротив, тоже однокомнатная квартира. Переехал сюда недавно, знакомы мы не были, но здоровались. Зато второй понятой – дядя Вася. Знает меня с детства. Невольно я залилась краской. Какой позор!

– Начинайте, – скомандовал старший. Потом посмотрел на меня: – Оружие, наркотики имеются? Советуем выдать добровольно.

– Вы смеетесь надо мной?

– Диана Сергеевна, вы не понимаете всей серьезности вашего положения.

– Не понимаю, – покачала головой я. – В чем меня обвиняют? Почему обыск?

– Сегодня ночью произошло убийство. Добровольное признание облегчает участь.

– Я вас не понимаю.

Я и в самом деле не понимала, что происходит. Почему мужчины роются в моем платяном шкафу и трогают мои вещи, а потом их вынимают? Стопки накрахмаленного постельного белья были аккуратно выложены из шкафа участковым. Именно под ними оказались предметы, мне доселе незнакомые. Во-первых, это было портмоне. Кожаное, «под крокодила». Во-вторых, ключи от машины. Потому что на кольце болтался брелок, а на нем уже знакомая мне эмблема: «Фольксваген».

– Диана Сергеевна, это ваше? – спросил старший.

– Нет, – замотала головой я. – Впервые вижу! Эти вещи мне не принадлежат!

– А вы водите машину?

– Да, – кивнула я. – У меня есть права.

– Быть может, у вас есть и машина?

– Нет, машины у меня нет. Она мне не нужна.

– Зачем же тогда права?

Вот тут вы наверняка удивились. Откуда у меня водительские права? На самом же деле объясняется это просто. Если вы когда-нибудь заполняли анкету при поступлении на курсы секретарей-референтов, а потом при приеме на работу, вы должны знать, что там есть обязательный пункт: «Имеются ли у вас водительские права?» Оказывается, это очень важно. И нам объяснили почему.

На курсах вас не только обязаны обучить, но и предоставить вам работу. Хотя бы устроить собеседования. Минимум три. И попытаться вас «продать». За это полагаются комиссионные, а к тому же вы должны отчислить агентству половину первой зарплаты. Или больше – в зависимости от того, как составлен договор. «Продать» выпускниц как можно выгоднее – и есть главная задача тех, кто организовал этот бизнес: подготовительные курсы. У наших преподавателей был идеал. Ее звали Илоной. Ее портрет висел на почетном месте, ее история рассказывалась всем поступившим на курсы. История называлась: «Как Илона сделала карьеру». Ее «продавали» пять раз и пять раз получали за это деньги. Причем, немалые. Она пользовалась спросом у работодателей. Она была красива, без комплексов и умела водить машину. А ее последний, пятый босс любил «заложить за воротник». Илона, его личная секретарша, безропотно доставляла бесчувственное тело по адресу, где оно было прописано. А босс меж тем потихоньку спивался. Кончилось тем, что он отписал Илоне половину того, чем владел. Сделал ее своим компаньоном, чтобы она ездила на переговоры от лица фирмы и не тратила время на транспортировку его тела. Разумеется, в благодарность. Потом Илона завладела и всей фирмой. Сейчас она живет на Пушкинской, обедает в дорогих ресторанах, а летом загорает нагишом на крыше, после того как закончит рабочий день в своем шикарном офисе. Тоже, как я понимаю, на Пушкинской. А все потому, что она умела водить машину! Я не поняла только, на какой именно крыше она загорает? Ресторана, офиса или собственного дома?

Но именно крыша, на которой можно принимать солнечные ванны нагишом, стала главной причиной, по которой я решила обзавестись водительскими правами. На ваш взгляд, логики никакой, на мой же взгляд, логика железная. Как только я увидела своего босса, тут же поняла, что хочу доставлять его бесчувственное тело по адресу, где прописана я сама. А крышу мы потом подыщем.