Текст книги "Вид на жительство в раю"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В РАЮ

…Если у вас есть деньги, это не значит, что потратив их, вы достигнете желаемого результата. В моем случае вернете мужа. Насколько я успела заметить, он никогда не обращал внимания на мою внешность. Во что я одета, какая у меня прическа, есть ли на лице косметика. Как в анекдоте: надев противогаз, жена спрашивает у мужа: «Дорогой, я изменилась?» «Что, брови выщипала?» – отвечает супруг, и я сразу же представляю моего Мишу.

Поэтому просто накупить дорогих вещей – это не выход. Первым делом я начала изучать фотографии Ахмурины. Раньше она была блондинкой. У меня есть снимки с банкетов трех– и двухлетней давности. Год назад Ахмурина перестала краситься под блондинку, сделала короткую стрижку и мелирование. Может быть, Миша об этом ее попросил? Во всяком случае, она угадала. Он впервые заговорил о разводе.

Сколько у меня времени? Быть может, если я припру его к стенке, он испугается? Господи, что я говорю! Ведь это же Михаил Конанов! Даже покушение на жизнь его не остановило! Он вернулся в Москву и продолжил свой бизнес. Ну не испугается. Может быть, в нем совесть проснется? Мы же восемнадцать лет прожили вместе! И пятнадцать из них муж мне не изменял, я в этом уверена. Пока не появилась Ахмурина. И какое-то время я за ними следила. За ним и Ахмуриной. Выяснила, где она одевается, в какой салон красоты ходит. И даже похитила ключи от ее квартиры. Не у нее, конечно, а у мужа.

Как-то, роясь в карманах его плаща перед тем, как отдать его в химчистку, я нашла незнакомый мне ключ. Не от нашей квартиры. И висел он не на общем брелке. Он лежал в кармане отдельно, и я поняла, что это ключ от квартиры его любовницы. Я еще не упоминала о том, что она снимает квартиру? Да, да, да! Своего жилья у Ахмурины нет, она приезжая. Типичная охотница за богатым мужем. Ей надо улаживать свои проблемы, материальные и жилищные. Но не за мой счет. С этим я категорически не согласна. Плащ я отдала в чистку, а ключ оставила себе. Понадеялась, что муж хватится пропажи и затеет выяснение отношений. В то время я еще жила иллюзиями. Еще не понимала, что Ахмурина скоро поставит мне мат.

Прошло дня три. О ключе он не заговаривал. И тут я испугалась. Что же я делаю? Ну, затеем мы выяснение отношений. Он скажет: «Не нравится -можешь уходить». Пока я не поймала его за руку, решительного разговора состояться не может. Оставаясь якобы в неведении, можно тянуть время. И я вернула ключ на место. В карман плаща, который забрала из химчистки. Но предварительно сделала дубликат. Свободного времени у меня полно, и мысли лезут в голову разные и всякие. К примеру, открыть дверь своим ключом, когда у них свидание, и застать их в постели. Или украсть у Ахмурины паспорт, чтобы она не могла выйти замуж за моего мужа и стать мачехой моего сына. В общем, я это сделала. Не паспорт украла, а всего лишь заказала дубликат ключа. Не спрашивайте, зачем. Главное, что пригодилось.

Потом я прошлась по тем же магазинам. К тому времени я уже заметно похудела из-за нервов и аква-аэробики й могла влезть в вещи сорок шестого размера, который носит Ахмурина. Влезть с трудом, но нет предела совершенству. Еще пара месяцев такой жизни – и влезу в сорок четвертый. В общем, Галя Зайкина начала скупать те же вещи, в которых ходит любовница ее мужа. Вам смешно? Мне – нет! Да, я выбрала личным стилистом и имиджмейкером Ахмурину, хотя та об этом ничего не знала.

Я так поняла, что анекдот о противогазе в точности отображает феномен моего мужа, потому что он вряд ли обращает внимание и на то, в чем ходит его любовница. Видимо, ценит ее ум, а отнюдь не внешность. Два новых свитера и брюки а-ля Ахмурина он никак не выделил. Хотя они были точь-в-точь такие же, как на его любовнице. Поэтому я решила не останавливаться на достигнутом. Я поехала в тот же салон красоты.

Начала с простенького: с маникюра. У Ахмурины ухоженные руки и длинные ногти. Кончики ногтей золотые. Под цвет отдельных прядей в ее волосах. Бессмысленно отрицать, что она дама со вкусом. О том, что эти ногти не настоящие, я с удивлением узнала все в том же салоне красоты. Милая девушка на ресепшен вежливо объяснила мне, что ногти можно нарастить. И я записалась на наращивание ногтей.

Процедура заняла три часа, и если бы вы знали, чего мне это стоило! Как мне было больно! Не наращивать ногти. Вовсе нет. Эта процедура трудоемкая, но безболезненная. Дело в том, что я записалась к тому же мастеру маникюра, к которому ходит Ахмурина, ведь я за ней какое-то время следила и знала дни, по которым она посещает салон красоты. Только она делала это вечером, после работы, а я днем, вместо того чтобы заливать тоску спиртным, как в былые времена. Наконец-то и мне нашлось дело!

А теперь представьте себе, что вы три часа сидите тет-а-тет с женщиной, которая обрабатывает ваши ногти. Три часа в гробовом молчании – это нереально. Вы ведете диалог. Тебе сказать нечего, ты жертва. Не жаловаться же на жизнь незнакомому человеку? Все, что ты можешь сказать:

– К вам ходит одна дама, она юрист. У нее кончики ногтей под цвет отдельных прядей в волосах. Золотые. Словно бы руки окунули в золото. Это выглядит потрясающе!

– Ах, Марина Юрьевна! Да, да, да! Она дама с отменным вкусом! И такая умница!

И дальше ты слышишь дифирамбы в адрес любовницы своего мужа, которая хочет лишить тебя всего. У этой Ахмурины железная хватка. Она умеет производить впечатление. Она очаровала не только моего мужа, но и мастера маникюра, и косметолога, и парикмахершу, к которой я пришла впоследствии с теми же словами:

– К вам ходит одна дама, она юрист. У нее отдельные пряди в волосах такого же цвета, как и кончики ногтей. Это выглядит потрясающе!

– Ах, Марина Юрьевна! Да, да, да! Она знает, что делает!

Еще бы! Еще бы ей не знать! И вот сначала одна, потом другая женщина взахлеб рассказывают тебе об отношениях твоего мужа и Ахмурины. Ведь она тоже не может три часа в гробовом молчании наращивать ногти. Или сидеть в ожидании, пока прокрасятся отдельные пряди волос. Эта процедура не менее дорогая и трудоемкая.

– …она женщина свободная. Разумеется, у нее кто-то есть. Этот мужчина очень богат. Разумеется. Ведь Марина Юрьевна – женщина с отменным вкусом. Дорогая женщина. Она оставляет здесь столько денег! Наша постоянная клиентка, одна из самых любимых и уважаемых… Он, конечно, женат…

– …его жена – корова. Вдвое толще Марины Юрьевны. К тому же алкоголичка. Надо же так опуститься! У нее такой муж, а она пьет как лошадь!

– …эти богачи с жиру бесятся. У нее куча прислуги, две квартиры, дом на Рублевке, драгоценностей целая шкатулка, денег куры не клюют, а она пьет! Сын регулярно застает ее пьяной! Это же надо так опуститься!

– …она его подцепила. Обычное дело. Не вертитесь. И глаза закройте. Приезжая, училась в столице, временная прописка закончилась, надо же куда-то деваться! Два года его пасла! И добилась-таки своего! Вышла замуж по залету. Забеременела, и он вынужден был жениться. Глаза щиплет, да? Вроде бы не должно. Странно… А из себя ничего не представляет. Страшная, толстая. Тянет из него деньги. А Марина Юрьевна работает день и ночь, как проклятая. Из офиса не вылезает. Ей так обидно! Ведь она зарабатывает деньги, которые его жена потом спускает! Она такая транжира! Он постоянно жалуется Марине Юрьевне… Уколола, да? Извините… на свою жену. Если бы не сын, давно бы ее бросил. Но говорит, что эта женщина без него пропадет. Сопьется. Сначала надо ее вылечить. Какой порядочный человек! Бывают же такие мужчины! Что с вами? Минутку. Сейчас все будет в порядке…

– …Он никак не может заставить ее работать. Она совсем обленилась. Ни к чему не приспособлена. Даже детей рожать не хочет. Ходит по дому в засаленном халате, непричесанная. Но ничего. Каждый рано или поздно получает по заслугам. Марина Юрьевна говорит, что до развода недалеко. С Нового года у них начнется новая жизнь.

– …Новогоднюю ночь они собираются провести вместе. Его сын уезжает в Питер с друзьями. Марина Юрьевна за месяц вперед записалась к косметологу и ко мне.

Вот так я узнала об их планах. Лежа на массажном столе, лицом вниз. Хорошо, что его выражения в этот момент никто не видел. Чтобы сдержать рыдания, я впилась зубами в простыню, постеленную на топчане.

– Что с вами? – заботливо переспросила добрая женщина. – Я сделала вам больно? Терпите. Массаж – дело такое. Надо терпеть.

– Все в порядке. Продолжайте.

– Марина Юрьевна собирается родить ему ребенка. Он так об этом мечтает! О девочке.

– Она что, беременна? – Тихий стон.

– Терпите. Нет, с чего вы взяли? Пока еще нет.

– А сколько ей лет?

– Тридцать четыре.

– Не поздно?

– В самый раз. Она еще молодая, и двоих родить успеет. Что делать, если женщине самой пришлось пробиваться? Сначала она сделала карьеру. Теперь можно и о детях подумать.

– А что говорит он?

– О! Разумеется, он рад! А что? Денег у него хватает. Марина Юрьевна планирует жить в загородном доме. На Рублевке. Жаль. Такая клиентка! Но она птица другого полета. Ей надо ходить в салоны для VIP-персон…

«Значит, от меняон детей не хочет. А от нее хочет. Да, она еще молодая. И двоих успеет. И троих, если захочет. А что будет с Женькой? С моим сыном? Не переменится ли к нему отец, если у него будут и другие дети? От любимой женщины? Нет, этого нельзя допустить».

– …в новогоднюю ночь все решится. А вы не хотите записаться?

– Куда?

– Маску сделать, массаж. Вы ведь замужем? Я вижу, у вас на пальце обручальное кольцо.

– Да, я замужем.

– Вот и порадуйте мужа.

– Увы! Новогоднюю ночь он планирует провести не со мной!

– Работа, да? Понимаю. Ну, себя порадуйте.

– Себя? Да, себя я порадую.

– Так записать вас?

– Я пока не уверена насчет своих планов. Если что – я вам позвоню.

– Ну как хотите. Переходите в кресло. Поработаем над лицом.

Хорошо, что можно закрыть глаза. Еще лучше было бы уснуть. Чтобы не слышать этот голос:

– Жаль терять такую клиентку, как Марина Юрьевна. Она дала мне как-то хороший совет. Ведь она – юрист. А вы, простите, работаете?

– Я? Да, конечно! Только… Днем. То есть мне на работу вечером, поэтому днем я свободна.

– Понятно. Что же это за работа такая? Ночное дежурство?

– Что-то вроде того. Я не люблю об этом распространяться. Секретный объект.

– Понятно.

Ее пальцы осторожно мнут лицо. Ну и здорова ты врать, Галя Зайкина! Раньше за тобой такого не замечалось. Где добрая девочка с наивными темными глазами и толстой косой? Все течет, все изменяется. Люди тоже. Они сделали с тобой это. Они виноваты. Неужели же ты это так оставишь?

Выбора у меня не было. Чтобы он заметил мою прическу, я вынуждена была купить такую же норковую шубку, как у Ахмурины. Она заказала ее в ателье еще по осени. Туда я тоже пришла со словами:

– Дама с золотыми прядями в волосах. И ногтями, кончики которых как будто окунули в золото. У нее отменный вкус. У нас с ней, кажется, один размер. Я хочу такую же шубку, какую заказала она.

– Норка? Цвет «Белое золото»?

– Должно быть, он так называется.

– Но как можно? Этот фасон придуман лично ею! С учетом особенностей ее фигуры! Нельзя же, чтобы были две одинаковые шубы! Клиентка обидится и больше к нам не придет! Не в наших интересах ее терять.

– Я хорошо заплачу. И потом: не говорите ей, никто и не узнает. Москва большая, мы вряд ли встретимся.

– Хорошо.

За деньги возможно все. А за большие деньги -и невозможное. На моем счете за долгие годы жесткой экономии скопилась энная сумма. Я не тратила с него ни копейки: не было нужды. Но терять мне стало нечего, и я решила рискнуть всеми своими деньгами. Может быть, я надеялась, что в новогоднюю ночь он перепутает меня с Ахмуриной? И окажется в моей постели вместо того, чтобы очутиться в ее? И это я рожу ему девочку. В общем, Галя Зайкина все поставила на карту.

Я пришла домой поздно. Надеясь, что он заметит мое отсутствие. В новой шубке и с новой прической. С ногтями а-ля Ахмурина, в брюках а-ля Ахмурина. Вот тогда и случился скандал, о котором я уже упоминала. Мой муж словно взбесился, изо рта потекла слюна.

– Ты что себе позволяешь?!

– А что такое?

– Как ты смела?! Откуда у тебя деньги?!

– Мама дала.

– Откуда деньги у твоей нищей матери?!

– Она продала бабушкин дом. Можешь позвонить и проверить.

– Еще чего!

– А что, собственно, тебя не устраивает? А! Я поняла! Моя новая шубка точь-в-точь как у твоей любовницы! Думаешь, я не знаю, что у тебя есть любовница?!

– Да, я тебе изменяю. Ну и что?

– Знаешь, Галя, нам давно пора поговорить серьезно. Я рад, что ты обо всем уже знаешь. Ты что, следила за нами?

– Какое это имеет значение?

– Как это «какое»? Могла бы спросить у меня. И я бы честно тебе ответил: да, вот уже несколько лет у меня другая женщина. У нас серьезные отношения. Нечего было тратиться на частного детектива и на все эти… – Он поморщился и ткнул пальцем в мои волосы. – Штучки. Что и кому ты хотела доказать?

– Тебе не нравится, что я на нее похожа? Признаюсь, я сделала это нарочно. Чтобы ты понял: тебе нужна я. Чтобы увидел наше сходство. Мы одного роста, примерно одного возраста, а теперь носим один размер. Так какая разница?

– Какая разница?! Ты спрашиваешь, какая разница между тобой и Мариной?! Да вы – небо и земля! Она – состоявшаяся женщина. А ты…

– Что я?

– Ничего. Ты – ноль. Ничтожество. Я тебя не уважаю, вот в чем дело. И давно уже не люблю. Нам надо развестись.

– Но я бросила пить. Я изменилась. Я стала следить за собой. Я похудела.

– Мне это безразлично.

– Ты ее любишь?

– Это совершенно не твое дело. Я не собираюсь говорить тебео своих чувствах. Мы давно уже чужие люди. Я хочу развестись. Скажи прямо: чего тыхочешь? Денег? Квартиру?

– Ничего. Я не хочу ничего.

– Ты всегда была такая. Даже не умеешь за себя бороться. А еще спрашиваешь, какая между вами разница!

– Значит, ты предпочитаешь стерву, проститутку порядочной женщине, матери твоего ребенка?

– Не смей ее так называть! – сжал кулаки мой супруг. На вторую часть фразы, касающуюся меня, он не прореагировал.

– Миша! Опомнись! Сколько мужчин было у нее до тебя? А у меня – ты один! Вспомни это! Я тебе ни разу не изменяла!

– Да кому ты нужна?

– Что?!

Вот в чем, оказывается, дело! Моя рыночная стоимость нулевая. Я никому не нужна. И ему тоже неинтересна.

– Миша, давай не будем ссориться. Новый год на носу. Женька уезжает в Питер…

– Да! Это хорошо, потому что меня тоже не будет дома.

– Миша!

– Только без истерик. Я тебя предупреждал. И вот что… Перемени прическу.

– А какая тебе разница?

– Все равно – перемени.

Я этого не сделала. Она, кстати, тоже. Еще какое-то время мы с ней были похожи. Издалека ее можно было даже принять за меня. Или меня за нее, это уж как вам будет угодно. Я не спешила в салон красоты – менять прическу по просьбе моего мужа. Ведь новогоднюю ночь он все равно собирался провести не со мной. Увидев меня в таком виде, Лиана сказала:

– Идет как корове седло.

– А ты, напротив, отлично выглядишь, – не осталась я в долгу.

– Да? Дай-ка я посмотрю на твои ногти… Мило. И волосы. Уж конечно, не сама ты до этого додумалась! Кто твой стилист?

– Думаешь, у меня есть деньги на стилиста?

– И одежду поменяла. Мило. Марка известной фирмы.

Она придирчиво осмотрела мой гардероб. Не пропустив ни одной детали. Я уже упоминала, что Лиана завистлива.

– Все равно тебе это не поможет, – сказала она под конец, и я поняла, что сестра мужа в курсе его планов.

– Ты думаешь, что та, другая, будет лучше?

– Понятия не имею! Я с ней не знакома. Впрочем, мне все равно. Новый год тебе придется встречать в одиночестве. Извини, но к себе не приглашаю. У меня гости.

Как я после этого должна к ней относиться? Они не оставили мне выбора. Всякому терпению есть предел. Двадцать лет об меня вытирали ноги. А теперь тряпка совсем истрепалась, и ее решили выкинуть вон. Ну разве это справедливо?

Я рассказала все это лишь по одной причине: чтобы вы меня поняли. Я знаю, что поступила плохо. Отвратительно. Противозаконно. Достойна осуждения, порицания, тюремного срока. Но я перепробовала все способы, поверьте. Прежде чем пошла на решительный шаг. Последний. Да, я это сделала. Я наняла убийцу. Бездарно, по-дилетантски, как могла сделать только Галя Зайкина. Чтобы непременно попасться. А где я, по-вашему, могла найти профессионального киллера? Среди моих знакомых таких людей нет. И я поступила очень просто. Нашла человека, тоже обиженного моим мужем. И предложила ему деньги.

Я приметила его еще год назад, на очередном банкете по случаю финансово успешного завершения года. Но полагаю, что это отдельная история…

В АДУ

С самого начала отношения у них не сложились. Следователь по особо важным делам Владимир Иосифович Собакин мог бы примириться с отталкивающей внешностью этого человека, потому что и сам был далеко не красавцем. С его монотонной речью, бесконечными повторами, долгими паузами, словами-паразитами. Но с фамилией примириться не мог. Потому что тот был Кошкиным. «Собакин вызывает на допрос Кошкина». Кто при этих словах сможет сдержать улыбку?

– Иди, Кошкин, тебя Собакин кличет. Сейчас будет драть.

От какой мелочи порою зависит судьба человека! Чтобы смешки прекратились, Собакин вынужден был торопить события. Ему не терпелось поскорее избавиться от Кошкина. Передать его дело в суд.

И вот тот сидел напротив, щуря близорукие глаза, а Собакин недовольно морщился, отчего на щеках собирались смешные складки. Они составляли забавную парочку. Толстяк с лицом «в складочку» и Кошкин, похожий на складной метр, с пергаментными щеками и ртом-щелью. «И как его угораздило?» – думал Собакин. О чем думал в этот момент Кошкин, неизвестно. На взгляд Собакина, Кошкин никак не подходил на роль убийцы. Он был высокого роста, болезненно худой, сутулый, нос крючком, подбородок узкий. На нос то и дело сползали очки с толстенными стеклами. Собакин все время ловил себя на мысли: ну как он стрелял с таким зрением? И, что важнее, как попал? Показания свидетелей расходились. Кто говорил, что выстрелов было четыре, кто – пять. Один человек даже сказал, что шесть! Так и сказал: под окнами была канонада. Собакин склонялся к первой версии, потому что в обойме «Макарова» осталось три патрона, а в потерпевших убийца попал четырежды. Что же касается канонады, то в Рождественские каникулы она и не умолкала. Мальчишки могли бросать петарды в соседнем дворе, кто-то из взрослых – запустить оставшийся с новогодней ночи фейерверк. Закупались ведь основательно. Как его угораздило, этого Кошкина?

– Курите.

– Спасибо, я не… – Кошкин судорожно сглотнул, отчего по горлу прокатился комок. Шея у него была жилистая, тощая.

– И никогда не курили?

– Я не…

– Фамилия, имя, отчество.

– Я уже… Кошкин Илья Валентинович.

– Так. – Собакин никак не мог сосредоточиться. – Вот вы говорите, что стреляли два раза. А почему в обойме осталось только три патрона, а?

– Простите?

– Времени у меня нет с вами нянчиться. Врете ведь на каждом шагу! Согласно заключению экспертизы, в Михаила Конанова попало две пули, столько же в женщину. В обойме «Макарова» остались три патрона. Магазин сменный, на восемь. Восемь минус три равно сколько, Кошкин?

– Я не…

– Не умеете считать?

– Умею.

– Так сколько?

– Пять.

– Так как же? Сколько раз вы стреляли? – Два.

– Объясните, – сердито сказал Собакин.

– Я пристреливался. То есть дважды стрелял в лесу, в бутылку на пне.

– Попали?

– Я не… попал. Почти.

– Что значит «почти»?

– Один раз попал.

– С таким зрением?

– Раньше я носил контактные линзы, – тихо сказал Кошкин. – Там, на воле. Но здесь… Видите ли, Контактные линзы требуют особого ухода. Их надо на ночь снимать, класть в специальный раствор. А здесь обстановка… Особая. – Кошкин деликатно кашлянул.

– Понятно. И вы перешли на очки.

– Точно так.

– В линзах, значит, видели хорошо. Понятно. Пристреливались в лесу. Дважды. А в обойме осталось три патрона. Один раз попали в бутылку. Так, может, и был всего один выстрел? А не два, как вы утверждаете? И все-таки сколько раз вы стреляли в потерпевших?

– Я не… Не знаю. Не помню. У меня был шок. Может быть, и… Нажал на курок. Еще. Может быть. Шок. У меня. Был.

– Вот как? – с иронией спросил Собакин. – А я думал, у потерпевшего. И его жены.

– Простите?

– Вот вы говорите, что это она вас наняла.

– Точно так.

– Сколько?

– Простите?

– Сколько вы с нее запросили?

Кошкин испуганно моргнул.

– Я не… Она сама предложила. Четыре тысячи долларов. Я согласился.

– Вы получили сразу всю сумму?

– Я не… Нет. Половину.

– Аванс, значит. Тогда зачем вы ее убили?

– Я не…

Собакин уже понял: «не» – любимое слово Кошкина. Частица. Все, что тот ни делал, было с «не». А как же убийство? Тоже «не»?

– Ну хватит дурака валять! Что произошло между вами и Михаилом Конановым?

– Ничего. Он со мной даже не здоровался. Не подозревал о моем существовании.

– И тем не менее вы решили его убить.

– Я не…

– Мы нашли человека, у которого вы купили пистолет. Думаете, это было так сложно?

– Я не… Не думаю.

– Он тоже свое получит. Несомневайтесь. Воровать со склада оружие, пользуясь служебным положением, и приторговывать им… Это, знаете ли… Оборотням в погонах сейчас объявлена война. В общем, лавочку пора прикрыть. Но дело нев этом. Согласно показаниям человека, который продал вам пистолет Макарова, дело было за месяц до Нового года.

– Точно так.

– Значит, план рассчитаться с Михаилом Конановым созрел у вас уже тогда.

– Я не… Не хотел его убивать.

– Зачем же тогда купили пистолет?

Кошкин вновь двинул кадыком, по тощей шее прокатился комок.

– Вы женаты, Илья Валентинович?

– Да. Точно так.

– Жена молодая, красивая?

– Я не… не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – с трудом выговорил Кошкин.

– У вас были проблемы на работе. Вы знали, что после Нового года вас уволят. Так?

– Точно так. Знал.

– Значит, ваши отношения с Михаилом Евгеньевичем Конановым с самого начала несложились?

– Я не… не был с ним знаком. Он хозяин фирмы, а я рядовой сотрудник. Мы не… ни разу не общались.

– А на банкете? Есть показания сотрудников фирмы. Год назад на банкете по случаю Нового года вы сидели рядом с его женой. Галиной Конановой. И даже танцевали с ней.

– Это было один раз, – испуганно моргнул Кошкин. – Это она меня пригласила. Я бы не… Не посмел.

– Хозяин фирмы вас ревновал?

– Она сама ко мне подсела, честное слово! -замахал руками Кошкин.

– Хотела вызвать ревность супруга, так?

– Я не знаю, чего она хотела! Мы из одного города! Земляки! Так получилось! Она узнала об этом и подсела ко мне!

– Кошкин, успокойтесь. Курите.

– Я не…

– Тогда не курите, – вдруг развеселился Собакин. – Правильно. Дольше проживете.

– Я не… Незачем мне жить, – сердито сказал вдруг Кошкин.

– Ну, это вы бросьте! Есть и смягчающие обстоятельства. К уголовной ответственности вы раньше непривлекались, и если небудете настаивать на версии заказного убийства…

– Простите?

– Куда вы лезете, Кошкин! В петлю. Ну зачем вам брать на себя такой груз? Убили вы из мести, за то, что вас уволили с фирмы. С вами обошлись скверно, если только вы невор. Хозяйских денег неворовали?

– Что вы, что вы! – замахал руками Кошкин. -Яне!

– Честный человек, понятно. А что же тогда случилось, Илья Валентинович? Я навел справки. И на предыдущей работе вы долго непродержались.

– Да так, – замялся Кошкин.

– Ну, ну, рассказывайте.

– Видите ли, я неудачник! – отчаянно сказал вдруг Кошкин. – Ну не везет мне, и все! Вроде бы ничем не хуже людей. А не везет.

– Вот вы с Галиной Конановой земляки. Сколько вам лет?

– Там же все написано, – кивнул Кошкин на дело. И тихо сказал: – Тридцать. Почти. То есть один. Тридцать один. Почти. Господи, я совсем запутался!

– Ну-ну, Илья Валентинович, успокойтесь. Возьмите себя в руки. Вы же мужчина. – Кошкин испуганно моргнул. – Значит, она была старше на восемь лет. Скажите, вы раньше не встречались? Когда жили у себя на родине?

– Нет, конечно!

– Может, в одну школу ходили?

– Когда я пошел в школу, она уже была старшеклассницей, – сухо сказал Кошкин. – Я что, обязан помнить всех старшеклассниц?

–  Необязаны. Когда вы так говорите, я вижу, что вы неврете. Значит, не были раньше знакомы. В Москву давно приехали?

– Школу окончил и… В институт поступил. Окончил. Остался здесь. В родном городе делать нечего.

– В армии почему не были?

– С таким зрением в армию не берут, – усмехнулся Кошкин.

– Жена у вас откуда?

– Оттуда. Из родного города.

– Младше вас на…

– Ну какое это имеет значение?

– А детей нет. Почему?

– Мы жили на съемной квартире, – нехотя сказал Кошкин. – С работой бывали перебои. Концы с концами бы свести, какие тут дети?

– Когда вас задержали, я не заметил, чтобы она была в отчаянии. У нее что, любовник?

– …

– Молодая, красивая. Понятно, что вы ей непара. Надо чем-то держать при себе такую женщину. А вас с работы уволили. Думаете, четыре тысячи долларов спасли бы положение?

– Я не…

– Не думали вы так! – стукнул кулаком по столу Собакин. – Я с ней беседовал! С вашей женой! Она решила от вас уйти! Все одно к одному! Скажите наконец правду, Кошкин! Терять вам было нечего. Вы решили отомстить тому, кто, как вам казалось, виноват во всем. Михаилу Конанову. Жест отчаяния, вот что это было такое. А не заказное убийство.

– Это все она… она… – Кто?

– Галина. Ей все зачтется.

– Галина Конанова убита. Вы что, не помните?

Взгляд у Кошкина стал безумный.

– Как? И она тоже? – тихо спросил он.

– Так. – Собакин откинулся на спинку стула. -Под сумасшедшего теперь косим. Ну, я вас быстро в чувство приведу!

– Я не… не понимаю.

– Зачем вы ее убили, Кошкин? Чтобы свалить вину? Представить все как заказное убийство? Нея, мол, виноват? Думаете, вам меньше дадут? И кто вас надоумил?

– Я не… не убивал.

– Вот до чего дошли! Теперь он не убивал!

– Ее не… не Галину.

– Теперь я вас не. Не понимаю. Галина Конанова мертва.

Кошкин побледнел. Очки сползли на кончик носа. Он вновь сглотнул, кадык дернулся, по шее прокатился комок.

– Я не… не хотел.

– Не хотели стрелять в женщину?

– Я не… не стрелял.

– Случайно попали? Стреляли в Конанова, попали в его жену.

– Это не…

– Две пули в лицо. Хотите, я вам скажу, почему в лицо? Она в это время держала в руке мобильный телефон. Который поднесла к уху. Разговаривала с кем-то. Потом закричала: «Мама! Убийца!» Она вас видела, и вы побоялись, что сейчас назовет собеседнику имя. И вы выстрелили, целясь в мобильный телефон. Конанов к тому времени уже упал. В него попали две пули. Одна в руку, едва задела. Другое ранение, в область сердца, было смертельным. После этого вы принялись за Галину. Которая вас узнала. Метили в телефон, попали в лицо. Первое ранение, в левую щеку, не было смертельным, но сильно изуродовало ее лицо. Она выронила телефон, который упал на лед. Дисплей разбился. Если вы помните, было скользко. Телефон вышел из строя. Но поскольку она была жива, вы выстрелили еще раз. И это ранение уже было смертельным. Пуля попала в переносицу. Так все было, Кошкин?

– Это не…

– Что не?

– Не Галина была, – выдавил наконец Кошкин.

– А кто?

– Ма… Марина, юрист.

– Хватит дурака валять! – Собакин стукнул кулаком по столу. – Их опознала сестра Конанова, Лиана! Со стопроцентной уверенностью! Есть показания консьержки! Читайте!

Собакин резко придвинул к нему папку. Кошкин не шевелился.

– Что? Рука не поднимается? Испугались? Так я вам зачитаю. – Собакин сердито развернул папку к себе и зашелестел страницами. – Где же это? Ага! Вот оно! Рано утром третьего января Антонина Семеновна Соколова, дежурившая в тот день на вахте, увидела, как из лифта выходят жилец с седьмого этажа Михаил Конанов и его жена Галина. Она была в светлой норковой шубке, Конанов нес в руке красный чемодан. Между ним и консьержкой произошел следующий диалог: «Куда так рано?» «На поезд опаздываем. Галя уезжает к маме». Дом элитный, всех жильцов здесь знают в лицо. Консьержка знала, что сын Конановых Женя уехал в Питер. А Галина, встретив Новый год в Москве, решила, пока сын в отъезде, проведать маму. Михаил Евгеньевич ее торопил, ссылаясь на пробки. И он не ошибся, потому что часа через три они с женой вернулись. Видимо, все-таки опоздали на поезд. Вы не ожидали, что они вернутся вместе. И что вам придется убить и Галину.

– Это не… Не Галина.

– …В салоне нашли красный кожаный чемодан с вещами, принадлежащими Галине Конановой, -не обращая внимания на его слова, продолжал Собакин. – Лиана Евгеньевна опознала без колебаний и вещи. Да, лицо потерпевшей было сильно изуродовано. Настолько, что Жене Конанову не решились показать тела родителей. Ни к чему травмировать подростка. Достаточно показаний сестры Михаила Евгеньевича. Да и с той случилась истерика. Но по ногтям, прическе и норковой шубке она опознала Галину без колебаний. Они встречались незадолго до случившейся трагедии.

– Это была не…

– А как вы тогда объясните ее исчезновение? Если это была не Галина, почему она до сих пор не объявилась?

– Я не… Не знаю.

– Ловко вы придумали, Кошкин! Заказное убийство! Во всем виновата Галина! Якобы убита не она, где-то прячется, и половина вины с вас списывается. Ловко! Да только вы ошиблись, Кошкин! Номер не пройдет! Заканчивайте врать!

– Я не… – Он запнулся.

– Хорошо. Я проверю ваши слова. Насчет Марины… Как там ее?

– Юрьевны, – судорожно сглотнув, сказал Кошкин.

– Когда мы пришли с фотороботом к вам на фирму, ее действительно не было на рабочем месте. Сотрудники сказали, что незадолго до Нового года она взяла очередной отпуск. И сказала, что прихватит еще пару недель за свой счет. По семейным обстоятельствам. Вроде бы Марина… как вы сказали? Юрьевна? Собралась замуж. Теперь она, понятно, напугана. На работе не спешит появиться. Хозяин фирмы убит. В прессе муссировался слух о заказном убийстве. А кто в курсе всех дел? Разумеется, юрист! Марина Юрьевна, по словам сотрудников фирмы, была доверенным лицом Михаила Конанова. Вот если бы вы сказали, что его заказали конкуренты…

Кошкин испуганно моргнул.

– Молчите, Илья Валентинович? Напрасно. Зря вы на себя клевещите. Фантазия у вас богатая. Экую историю сочинили! Телевизор много смотрите?

– Возможно, я и… Обознался. Проблемы со зрением.

– Ну вот. Дело другое, – обрадованно потер руки Кошкин. – Они что, были похожи?

– Последнее время да, – тихо сказал Кошкин.

– Не будем вдаваться в подробности. Я наведу справки о Марине Юрьевне. И еще раз наведаюсь. к Лиане Евгеньевне. Имя какое замечательное! Если все подтвердится, и Марина Юрьевна найдется, вы по-прежнему будете упорствовать?

– Нет, – тихо сказал Кошкин. – Мне все равно.

– Ну, Илья Валентинович! Не надо так! Получается, что я на вас давлю.

Кошкин молчал.

– Жалобы есть?

– Не понимаю.

– Как с вами обращаются? Я имею в виду сокамерников. Может, вас в другую камеру перевести?