Текст книги "Глобусный человечек (Сказочное путешествие)"

Автор книги: Наталья Кодрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

НЕБЕСНЫЙ КАМУШЕК

Как-то мать Дикси принесла из планетария маленький камушек.

– Это осколок метеора, – сказала она Дикси, – ты ведь не раз видела, как по небу вдруг покатится звездочка и исчезнет. На самом деле это не звезды, а камни падают с неба. Некоторые совсем маленькие, как твой, а бывают и большие.

В этот вечер Дикси с особенным нетерпением ждала глобусного человечка. Ей очень хотелось похвастать своим небесным камушком.

Глобусный человечек внимательно осмотрел камень.

– Уж не осколок ли это метеора, о котором мне так много рассказывал мой старый приятель звездочет? – задумчиво промолвил он.

А на вопросы Дикси, что это был за метеор и что приключилось со звездочетом, вот какую удивительную историю рассказал ей глобусный человечек.

Много-много лет тому назад, в Гималаях, на Косой горе, жил звездочет. Все ночи глядел он в подзорную трубу и в море звезд различал и звездную песчинку. А как погаснет последняя звезда, шел к себе домой и опять ждал ночи, чтоб любоваться звездным небом.

Однажды, когда он спал, кто-то вошел к нему в комнату. Словно от толчка звездочет проснулся. Перед ним стоял гонец: не говоря ни слова, он вручил звездочету письмо и усмехнулся, на его голубом эмалевом лице зажглись два оранжевых глаза, акулий рот ощерился. Звездочету очень хотелось спать, но любопытство взяло верх, он распечатал письмо.

«На нашей звезде иссякла вода, а у нас тысяча золотых коров и поить их нечем. Есть ли у вас на горе вода? Немедленно ответьте».

Звездочет задумался. И решил, что письмо с той самой звезды, которой вчера он так любовался.

Он вышел на улицу. Была летняя ночь. Звездочет посмотрел на сияющее звездами небо и увидел: очаровавшая его звезда, призывая на помощь, вспыхивает багровым огнем.

В растерянности, не зная что предпринять, он шел с одной мыслью – как спасти ему погибающую звезду, и споткнулся о камень.

С виду это был самый обыкновенный камушек, но глазурь, покрывавшая его, убедила звездочета, что это звездный камень. Всю жизнь звездочет посвятил звездам, а теперь, когда ждут его помощи, он ничего не может сделать.

Так раздумывая шел он и вдруг увидел – звездный камень, который по рассеянности он все еще держал в руке, превратился из темного в золотой.

Звездочет огляделся. Земля, по которой он шел, была голубая, небольшое озеро лежало перед ним. В золотой лодке, свернувшись калачиком, спит солнце, из-за синих холмов выглядывали четыре маленькие серебряные луны, на берегу сидел пастух, а звон колокольчиков говорил, что неподалеку пасется стадо.

«Как я попал сюда?» подумал звездочет. И обратясь к пастуху, воскликнул:

– Не понимаю, только что был у меня гонец и жаловался, будто на вашей звезде нет воды. А у вас тут целое озеро!

Пастух усмехнулся:

– Да ты не тот ли самый звездочет? Долго ж тебя искал гонец. Верно заблудился в туманах Млечного Пути… А ведь послали когда, поди три века! В те времена, – продолжал пастух, – островом Голубой Камень правил жестокий король Падум. Жизнь подданных он считал ни во что, снять с человека голову было ему все равно как проглотить звездный финик. Кончилось тем, что кроме самого короля и двух сирот, случайно пощаженных, и раба, исполнителя злой королевской воли, на голубой земле никого не осталось, и как раз в эту пору оранжевая река родила тысячу золотых коров и иссякла. На острове не стало воды, и все живое – и сам король, и его раб, и пощаженные королем сироты были обречены на смерть, и в первую очередь золотые коровы.

Тогда король задумал спуститься на соседнюю звезду. А был он и жесток и жаден, расстаться с золотыми коровами ему не хотелось. Но что ни придумывал, все ни к чему. Вот он и послал гонцом раба – узнать, есть ли на вашей планете вода. Тщетно ждал король: раб не вернулся, и король умер, не то от гнева, не то от жажды. В живых остались только сироты. Тогда коровы, вырыв на дне реки колодец, стали царствовать на острове. А подросли сироты, коровы передали им власть, и сняв все золото со своих рогов и копыт, положили в казну.

– А где же золотые коровы? – спросил звездочет.

– Да вот они! – сказал пастух.

Звездочет посмотрел в ту сторону, откуда доносился звон колокольчиков, и увидел обыкновенное стадо рыжих коров.

В досаде – уж не смеется ли над ним пастух – он отшвырнул далеко от себя звездный камень.

Все исчезло. И звездочет снова очутился на том самом месте, где поднял камень. Долго он искал его. Но так и не нашел.

– А теперь пора спать, – заключил свой рассказ глобусный человечек.

Не выпуская из рук звездного камушка, Дикси заснула.

И вот камушек потихоньку начал светиться. Сперва зажглась на нем чуть заметная золотая точка. Эта точка разгоралась все ярче и ярче, и вдруг камушек, вспыхнув, стал золотым. Все вокруг осветилось. Дикси с удивлением огляделась. Она идет по голубой земле, а рядом шагают в ногу глобусный человечек и кот Блэк.

– Вот видишь, Дикси, – говорит глобусный человечек, – звездочет сказал мне правду о голубом острове.

Они то подымались, то шли спускаясь по узенькой горной тропинке, и очутились у озера. На берегу сидел пастух, при их появлении он даже не пошевельнулся.

– Хорошо, что пришли, – сказал он наконец, – соскучился я здесь, весь век один с коровами.

– А правда, – спросила Дикси, – этим островом владел когда-то жестокий король Падум?

Тут пастух обернулся. Его глаза зажглись оранжевым огнем, и Дикси с ужасом увидела голубое фарфоровое лицо и рот как у акулы, полный острых зубов.

– Я и есть король Падум, – зло усмехнувшись, сказал пастух. – Спасибо, что пожаловали. Давненько не выпадало мне счастья кого-нибудь казнить!

– Спасайтесь, спасайтесь! – хотел крикнуть Блэк, но от волнения вдруг разучился говорить и только жалобно мяукал. Да было и поздно: Падум сгреб их всех троих в охапку и запер в темный чулан.

– Вот, друзья мои, – сказал Падум, – спите хорошо, отдыхайте, а завтра на заре я казню для почина тебя, Мурлыку, послезавтра твой черед, человечек, а на третий день, Дикси, твоя очередь.

И злорадно хохоча, он пошел к своему золотому стаду.

Дикси с надеждой посмотрела на глобусного человечка. Она была уверена, что он спасет их. Но глобусный человечек безучастно сидел в углу, прислонясь к стене. Дикси подбежала к нему и увидела, что он прекрепко спит. Она принялась трясти его, но никак не могла разбудить, глобусный человечек все клонился набок. Напрасно, напрягая все силы, Дикси старалась его поддержать – он повалился наземь, как мешок, набитый песком.

– Что нам делать! – с отчаянием воскликнула Дикси.

– Великодушная моя хозяйка, – сокрушенно сказал кот Блэк, – все случившееся – наказание за мои грехи. Вчера, потихоньку от кухарки Эммы, я стащил большой кусок творогу, а две недели тому назад, перерыв из любопытства корзинку с провизией, съел нечаянно одну рыбку. А когда мы были на Зеленой Звезде, я чуть не погубил мышку-маяк!

Кот горько каялся.

– Дикси, – позвал чей-то незнакомый голос.

Дикси поглядела по сторонам. Никого не было видно.

– Наклонись к земле, – говорил все тот же голос, – и ты меня увидишь.

Дикси нагнулась и увидела светлячка.

– Ты хоть и очень выросла, Дикси, но я тебя сразу узнал, – сказал светлячок. – Ты спасла мне жизнь, и я никогда этого не забуду. Я жил в вашем саду. В то утро, как обычно, садовник устроил дождь из зеленой тучи-лейки. Я попал в бушующий поток среди дорожки и наверно погиб бы, но ты вытащила меня и положила сушиться на солнце. Теперь мой черед помочь тебе и твоим друзьям. Слушай! Я знаю о замыслах короля Падума. Казнить вас ему расхотелось и он только ждет утра, чтобы всех вас троих покрыть голубой эмалью и засадить на веки вечные пасти его золотых коров. Пока он спит, я постараюсь вывести вас отсюда.

Светлячок зажег у себя на спине фонарик, и Дикси увидела в стене прямо перед собой подземный ход.

– Следуйте за мной, – сказал светлячок, – каждая минута дорога!

Кот Блэк и Дикси побежали за светлячком по подземному ходу, волоча за собой спотыкавшегося глобусного человечка.

Они совсем запыхались. Наконец, вдали забрезжил свет, и они очутились у выхода. Перед ними расстилался широкий зеленый луг. На краю луга Дикси с удивлением и радостью увидела между деревьями крышу своего дома. Но светлячок озабоченно погасил свой фонарь.

– Теперь предстоит самое трудное, – сказал он, – посчастливится ли нам перебежать луг. Ведь здесь Падум обычно пасет своих золотых коров.

Стараясь не шуметь, они снова пустились бежать, но не достигли и середины луга, как с ужасом увидели мчавшихся им наперерез разъяренных коров.

У Дикси дух захватило. Страшные коровы их настигали. Верхом на первой, сверкая оранжевыми глазами и щелкая огромными челюстями, скакал король Падум.

Дикси уже слышала за своей спиной топот и храп коров, ее обдавало их горячим дыханием. Падум протянул свои длинные костлявые руки, чтобы схватить ее. Дикси закричала – и проснулась.

Она лежит у себя дома, на своей постели. Утро, и надо вставать и идти в школу. Но сегодня Дикси об этом подумала с радостью. Она быстро оделась и побежала в столовую. В окно светило солнце, и на фарфоровых чашках и сахарнице сверкали серебряные искорки. Кот Блэк, выгнув спину, терся о ножку Диксиного стула. Мех его черной бархатной шубки казался особенно гладким и блестящим.

– Правда, Блэк, как хорошо дома? – сказала Дикси.

Блэк ничего не ответил, но замурлыкал еще громче.

ПУТЕШЕСТВИЕ В ШВЕЙЦАРИЮ

Пришла зима, и глобусный человечек стал появляться все реже. Он плохо переносил центральное отопление – у него пересыхало в горле и болела голова.

Как-то вечером глобусный человечек помогал Дикси готовить заданный на завтра урок по географии – требовалось указать на карте самые высокие горные вершины в Европе. Учительница рассказывала в школе, как отважные альпинисты совершают восхождения, и Дикси ужасно захотелось самой взобраться на какую-нибудь высокую снежную гору.

Она стала просить глобусного человечка повезти ее в Швейцарию на Юнгфрау. А глобусному человечку в этот вечер совсем не хотелось ехать, особенно в Швейцарию – злое предчувствие темным облачком стояло как раз над Юнгфрау. Но Дикси имела все права на путешествие: всю неделю она ни разу ни в чем не провинилась, все были ею довольны и в школе и дома. Как обычно, они хотели взять с собой Блэка, но кот куда-то запропастился. Напрасно Дикси звала его, он так и не пришел. Тогда решили ехать одни, без него. Может быть и лучше, что Блэк не поедет, – думала Дикси. Она слышала про Сен-Бернарских собак, но не была уверена, берут ли в альпийские экспедиции котов.

Они вошли в глобус, и не прошло и мгновенья, как очутились в Швейцарии, в небольшой горной гостинице. Там было уже много народу, все готовились к экспедиции. В камине жарко пылали поленья, а в окне, во всей своей снежной красоте, сияла Юнгфрау.

Глобусный человечек тоже принялся тщательно готовиться: снял со спины брезентовый мешок и вынул из него две пары башмаков на толстых подошвах, подбитых железными гвоздями. Одна пара для него, другая как раз по ноге Дикси. Он густо смазал их свиным салом. Еще достал он из мешка множество необходимых для альпиниста вещей: спальный мешок, желтый вязаный шарф, шерстяные носки и теплые фуфайки. Смешав красное вино с водой, наполнил кожаную флягу, а за пояс заткнул кирку. Он объяснил Дикси, что кирка в горах – главный друг человека, можно зацепиться за скалу или вырубить во льду ступеньки. Только тут Дикси заметила, как глобусный человечек одет: два коричневых оленя были вышиты на его зеленой куртке, а на голове была круглая шапочка с длинным рябеньким пером.

Дикси размечталась: вот она, привязанная веревкой к глобусному человечку, подымается на самую верхушку Юнгфрау и по дороге сбивает киркой ледяные сосульки. Но тут что-то произошло с глобусным человечком. На его лице вдруг изобразилось отчаяние. Схватив Дикси за руку, он в ужасе закричал: «Все рушится, глобус исчез! Я сейчас умру!» Он зашатался, и Дикси увидела, как в его глазах замелькали все страны света, горы, моря, реки. Он сделал странный пируэт, и конечно упал бы, но Дикси крепко обхватила его поперек туловища.

И хотя в комнате все оставалось на своем месте, глобусный человечек продолжал кричать и задыхаться. Дикси усадила его у окна, но он все так же охал, повторяя, что теперь, когда глобус исчез, он умрет.

– Я не могу долго оставаться на одном и том же месте, – бормотал он, – в глобусе я находился сразу во всех странах света.

А произошло вот что: уже около недели, как в доме Дикси гостил ее двоюродный брат Ник, большой забияка. Он постоянно дразнил Дикси, а коту Блэку из озорства, когда Блэк спал, отстриг один ус.

Как-то Дикси проговорилась о глобусном человечке. Ник и виду не показал, что это его хоть сколько-нибудь интересует, а сам задумал при первом удобном случае унести глобус к себе и посмотреть, правда ли в глобусе живет какой-то человечек. И как раз в этот вечер, когда родители Дикси ушли в гости, а Дикси с глобусным человечком поехали в Швейцарию, Ник решил осуществить свою затею. Прежде всего он обманом завлек кота Блэка на чердак и там запер его. Потому-то Дикси и глобусный человечек не могли в этот вечер дозваться Блэка и уехали без него. Заперев Блэка, Ник подкрался к Диксиной комнате и стал подсматривать в замочную скважину. Он видел, как Дикси подошла к глобусу и вдруг исчезла. Свет погас. Ник, подождав немного, тихонько открыл дверь, ощупью добрался до глобуса, схватил его и бросился к себе.

Напрасно, стоя у двери чулана, Блэк громко мяукал. Его никто не услышал. Напрасно пробовал приоткрыть дверь лапой – Ник позаботился запереть дверь на ключ. Тогда Блэк принял героическое решение. Он вскарабкался по стоявшим тут сундукам под самый потолок и вылез через слуховое окно на крышу. Гудела метель, снег залеплял глаза, а ветер старался сбросить его с крыши и унести в черную бездну. Но кот Блэк не впервые был на крыше. Он мужественно подошел к самому краю. Блэк был великолепный гимнаст и решил спуститься по водосточной трубе. Выпустив когти, он крепко обхватил трубу всеми четырьмя лапами и медленно начал спускаться. И вдруг увидел, в одном из окон горит свет. Тогда он перелез с трубы на карниз и пошел к окну. Карниз был такой узенький, что у всякого другого пропала бы охота идти дальше, но не таков был кот Блэк. Конечно, он любил прихвастнуть и не всегда говорил правду, но все же в душе он был честный и храбрый кот.

Разметав снежные космы по небу, на огромных черных конях мчалась вьюга. Она увидела, как Блэк идет по карнизу, и с хохотом стала дуть на него тысячей ледяных ртов и хватать тысячей костлявых ледяных пальцев.

На одно мгновенье Блэк даже потерял равновесие, и его задние лапы соскользнули и повисли над бездной. Но он удержался передними лапами и подтянувшись, опять влез на карниз и наконец добрался до освещенного окна. Блэк заглянул в окно. Посреди комнаты стоял глобус, и Ник, вооружившись кухонным ножом, собирался разрезать его пополам. Блэк, не долго думая, вышиб лбом форточку и прыгнул прямо на глобус.

Выгнув спину, со вставшей дыбом шерстью, кот замяукал так грозно, что Ник позорно заревел от страха и стал звать на помощь. На его крик прибежала кухарка Эмма. Разбранив Ника и отняв у него нож, она отнесла глобус к Дикси в комнату, а заиндевелого Блэка растерла мохнатым полотенцем, и усадив его возле плиты, поставила перед ним блюдце теплого молока с ромом. Кот Блэк остался всем очень доволен. А когда Эмма ушла, он тихонько забрался в комнату Дикси и стал пробовать влезть в глобус. Ему не терпелось поскорее присоединиться к Дикси и глобусному человечку. Но без глобусного человечка глобус не хотел открываться. Блэк так долго возился, так толкал и бодал его головой, что в конце концов глобус вместе с испуганным Блэком повалился на пол. И в то же мгновение, за тысячи миль, где-то в Швейцарии, в комнате, где находились Дикси и глобусный человечек, все закружилось, большой шкап с посудой важно поплыл по паркету, дубовые кресла запрыгали как лягушки, стало совсем темно. Дикси и глобусный человечек перевернулись вверх ногами и очутились у Дикси в ее комнате.

– Кот Блэк, – торжественно произнес глобусный человечек, – если бы Ник разрезал глобус пополам, мы больше не могли бы вернуться домой. Дикси было бы еще не так плохо. За ней поехали бы в Швейцарию ее родители. Ну, а я… – глобусный человечек махнул рукой, – я бы погиб. Вы спасли мне жизнь. Так вот позвольте, мужественный друг, наградить вас самым высоким на земном шаре знаком отличия: орденом Голубого Ящура!

И глобусный человечек достал из кармана эмалевого ящура я повесил его на шею плакавшему от счастья Блэку.

– Теперь я расскажу вам обоим историю этого замечательного ящура, – продолжал глобусный человечек.

Орден Голубого Ящура

Жил на свете гордый человек. Он признавал только тех, у кого всего было во сто крат больше, чем имел он сам. Однажды он встретил голубого ящура и был поражен его необыкновенной окраской. «Как ты, простой ящур, добился, чтобы стать голубым как небо?» спросил гордый человек. «Мне ничего не надо было добиваться, – ответил ящур, – таким меня создал Творец. Я это понял и всю свою жизнь старался поступать так, чтобы моя одежда оставалась незапятнанной».

Тут человеку стало стыдно своей гордыни. В самом деле, чего он возносится! И кто такие те, кто богаче его, и кого он считает вровень себе? И кто такой сам он? И разве богатство вечно как небо? С тех пор он всегда старался брать пример с голубого ящура. Вскоре этот человек стал в пример и для других, и от него пошел орден Голубого Ящура.

БЕСКРЫЛАЯ ЛАСТОЧКА

– Мне хотелось бы поехать с тобой в Колорадо, – однажды сказал глобусный человечек Дикси. – Ты только из окна поезда видела тамошнюю пустыню, горы и безбрежные, в золотых колосьях, поля. А я там был, и не раз; послушай, какую чудесную повесть рассказал мне один старый негр. Он часто сидит на паперти и с глиняного блюда кормит ласточек. Вот как, по его словам, это было.

В небольшом селении, среди песков пустыни, где при восходе солнца красные скалистые горы горят драгоценными рубинами, жила прачка Молли и ее сын Перси. Весь день Молли проводила на речке за стиркой белья, а Перси бегал по соседним дворам, задирая чужих ребятишек. Докучал пострел и взрослым, и на него постоянно жаловались. Сам он считал себя всех умнее и был уверен, что ему все сойдет. Мать огорчалась, и однажды, когда Перси сильно напроказил, она не выдержала и пожаловалась священнику. Священник и сам видел, как все отшатнулись от Перси – и большие и дети, и необходимо было прибрать его к рукам.

В церкви перед алтарем стояли золотые вазы с цветами. Каждое утро Перси, по приказанию священника, должен был менять в них воду. Расставив цветы по местам, он обычно задерживался в церкви. Стоя перед золотыми вазами и таращась на пестрые цветы пустыни, Перси крепко молился: он назойливо приставал к своему святому Перси, чтобы святой дал ему крылья.

Расхаживая по церкви, он пристально рассматривал на стенах крылья архангелов, будто примеряя их к себе, и только мешал ангелам – ангелы каждое утро украшали небесными цветами церковь. И среди ангелов, как и среди людей, поднялся ропот, но ангелы не отгоняли его.

Это случилось осенним утром. Перси только что переменил воду в золотых вазах и начал свою молитву к своему святому, как вдруг влетела в окно ласточка, упала на каменный пол и не поднялась. И уже не у святого, а у ласточки стал просить Перси крылья.

– Тебе все равно больше не летать, – говорил Перси ласточке, – отдай мне свои крылья!

– Зачем тебе крылья? Тебе даны руки и ноги, – хотела сказать ласточка, но сил не хватило. С последним биением нетерпеливого птичьего сердца она отдала Перси свои синие крылья.

Ангелы все видели и все слышали. С грустью посмотрели они на Перси. Синей ласточкой улетел он в окно.

Синей ласточкой летит Перси. Как бы хотелось ему показаться в родном поселке большим и детям – похвастать: «Гляньте! Какие блестящие крылья!» Но он летел и не мог остановиться: крылья не слушались его.

Минуя деревушку, крылья перенесли его через горы, и все выше летел Перси над морем, и летел не один, а в стае ласточек. Напрасно звала его мать – где там услышать с такой высоты! Да и не волен был он вернуться.

Туловище у него ласточкино, а голова – его, Перси: на черных кудряшках красная шапочка с белой кисточкой. Ему эту шапочку связала мать.

Перси казалось, нет и не будет конца полету – все лететь ему, перелетая моря и горы, и вдруг как-то сами собой крылья сложились, и он очутился на высоком дереве.

Первым его заметил носатый дрозд.

– Человек-ласточка – какое убожество!

– Как он безобразен! – прошуршала сухим листом пальма.

Южный ветер поднял было свою руку прогнать с дерева мальчика-ласточку, но тут вступился соловей:

– Если кто из вас тронет мальчика-ласточку, или хотя бы шерстинка упадет с кисточки его красной шапочки, я вас навсегда покину.

Насмешки сразу оборвались. Как настоящая ласточка, Перси спрятал голову под крыло и тихо заснул.

Вместе с крыльями Перси перенял у ласточек их добрый, веселый нрав, из сорванца и задиры сделался кротким и внимательным, стал помогать и своим и чужим, предупреждая об опасности; распутывал и самые замысловатые силки, в которые не раз попадались доверчивые птицы.

Каждую осень Перси улетал с птицами в теплые края, не боясь ни дальних перелетов, ни гиблых пропастей.

Уставших и больных птиц он нес в своей красной шапочке.

И всякий раз, когда стая Перси возвращалась из теплых стран, ласточки пролетали над бедным домом Молли, над желтыми песками, над церковью и речкой. И в речке, там где стирала белье негритянка Молли, закипала вода. Это Перси жалел мать, это его молитва заставляла вскипать студеную воду. Как бы он хотел обнять мать! Но крылья несли его дальше.

С тех пор, как пропал Перси, было у Молли одно утешение: она верила – хоть Перси и был озорной, докучал соседям, все же, если Бог прибрал его, как все дети он обратится в ангела и будут у него крылья белее, чем только что выстиранное ею белье. Кроме того, она почему-то верила, что еще хоть разок она увидит сына.

Однажды, когда в своей стае Перси летел на родину, охотник подстрелил мальчика-ласточку. Перси упал бы на землю, как когда-то ласточка на каменный пол церкви, но птицы подхватили его с двух сторон и продолжали лететь, а когда поравнялись с домом матери Перси, они бережно опустили его на песок у порога.

Как обрадовалась мать – ее сын Перси вернулся!

– Я знала, что ты ангел, но почему у тебя такие крылья, ведь это крылья ласточки?

Перси разучился говорить и вместо слов только слабо попискивал.

И глядя на крылья сына, не ангельские, а ласточкины, Молли вспомнила, что в то осеннее утро, когда пропал Перси, она заметила на каменных плитах церкви мертвую бескрылую ласточку. Вспомнила и то, как бывало весной, когда над речкой пролетали перелетные птицы, вдруг закипала студеная вода и мыть белье было одно удовольствие.

И если не все, то самое главное поняла мать.

Как былинку подняла Молли сына-ласточку в красной шапочке с белой кисточкой, которую связала она много лет тому назад, и понесла его в церковь. И в церкви положила его на то самое место, где лежала когда-то бескрылая ласточка. Крепко поцеловала она сына, так как знала, что здесь на земле это их последняя встреча.

Ангелы сняли с Перси крылья ласточки и нарядили его в свои ангельские. И стал Перси каждое утро вместе с другими ангелами убирать церковь небесными цветами и менял воду в золотых вазах.

А его мать Молли больше не убивалась и за стиркой на речке с гордостью думала о белокрылом ангеле Перси.