Текст книги "Осколки памяти (СИ)"

Автор книги: Наталья Ефремова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Наталья Владимировна Ефремова
Осколки памяти

Мне было бы гораздо легче ненавидеть этот город, если бы в нем не было тебя

Пролог

– Послушай, Крис, даже таким законченным трудоголикам, как ты, нужен отдых. Бросай все свои дела и приезжай к нам на Рождество!

От неожиданности Кристина едва не выронила трубку.

Миранда уже несколько лет звала ее приехать, но всякий раз визит в Хиллвуд срывался. Все началось еще со свадьбы Миранды и Райана, где Кристина должна была стать подружкой невесты, однако в самый последний момент ей пришлось задержаться в Чикаго: ее мать серьезно заболела и легла в клинику на операцию. А потом, как назло, то одно, то другое постоянно мешало выбраться в Хиллвуд. И Кристина пропустила не только все дни рождения, пикники и встречи выпускников, на которые ее приглашали, но и такие важные события, как рождение сына Миранды, а затем и пятилетний юбилей их свадьбы с Райаном.

Обо всех изменениях в жизни лучшей школьной подруги Кристина узнавала из телефонных разговоров и писем с фотографиями, которые та присылала ей в пухлых конвертах со штемпелем Хиллвуда. Темно-синий кружок штемпеля с расплывчатыми краями сам по себе каждый раз вызывал у нее смутную тревогу одним своим наличием на почтовой бумаге, настойчиво напоминая ей о прошлом, размытом в голубоватой дымке памяти.

А встретиться все никак не удавалось.

Хроническое чувство вины временами перерастало у Кристины в довольно ощутимые муки совести. Очередное обострение случилось сегодня утром. И только она решилась, наконец, набрать номер Миранды и напроситься к ней под каким-нибудь благовидным предлогом, как вдруг та позвонила ей сама.

Вот почему Кристина была удивлена и слегка озадачена. После стольких лет, что она отклоняла приглашения, ей и в голову не могло прийти, что ее вновь позовут, ведь любому терпению приходит конец, даже такому ангельскому, как у Миранды.

– Крис, ты тут?

– А? Да… Послушай, я приеду, обещаю!

– В самом деле? – похоже, теперь пришла очередь Миранды удивляться, но спустя мгновение Кристину оглушил восторженный возглас: – С ума сойти! Наконец-то! А родители твои как, не будут против, что ты Рождество не с ними празднуешь?

– Нет, – чуть-чуть отодвинув трубку от пострадавшего уха, рассмеялась Кристина. – Они сейчас в Вене и наверняка останутся там до середины января, а может, и дольше. Так что я к вам обязательно приеду.

– Постой, а как же Гордон? – спохватилась Миранда.

– Гордон в Далласе. Я в Чикаго. Детали при встрече.

Миранда, как всегда, поняла намек и не стала развивать неприятную тему.

– Ладно. Боже мой, неужели ты все-таки приедешь? Это просто здорово! Когда ты сможешь? – восторг в ее голосе сменился деловитостью.

– Дай сообразить… Сейчас у нас конец ноября, – Кристина обреченно полистала ежедневник. Разумеется, почти все страницы исписаны вплоть до самого Рождества. Но ведь так будет всегда, и если не сделать решительный шаг, ситуация не изменится.

Вздохнув, она посмотрела на дымчато-серую панораму мегаполиса за окном. День выдался пасмурным. Из-за мокрого снега с дождем небоскребы Мичиган-авеню выглядели какими-то мутными, ссутулившимися и жалкими, утратив все свое величие и блеск до возвращения солнца. С улицы доносились гудки машин, рев полицейской сирены, музыка, – шум большого города, на который Кристина по привычке уже не обращала внимания, воспринимая его как неотъемлемую часть своей жизни.

Ей вдруг вспомнился тихий городской парк Хиллвуда, маленькие одноэтажные домики, затерянные в зарослях орешника, и сердце тут же заныло.

– Ну и как, сообразила? – подала голос Миранда.

Кристина улыбнулась: только что наделила подругу ангельским терпением и – на тебе!

Она покусала кончик карандаша.

– Ммм… Я думаю. Слушай, а если я постараюсь приехать, скажем, числа двадцатого? Вам удобно?

– Еще как удобно! Да, имей в виду, если американская экономика без тебя не рухнет, приезжай раньше, мы будем только рады.

– Обещаю, Миранда. Я так по тебе соскучилась! И мне очень хочется наконец-то познакомиться с Райаном и малышом Билли, а то, боюсь, с таким графиком работы я увижу их только на твоих похоронах.

Кристина решительно захлопнула ежедневник и щелчком отправила его на край стола. В глазах рябило от исписанных строк, а может, и от усталости в целом: денек выдался непростой. Надо же было этому нью-йоркскому аудитору явиться именно сегодня и устроить в ее кабинете скандал!

Да, пожалуй, пора немножечко передохнуть. Надо покопаться в своих записях вечером, посмотреть, можно ли выкроить несколько дней на такую роскошную вещь, как отпуск. Когда она в последний раз отдыхала? Года три назад, если, конечно, недельную поездку к пожилым родственникам во Флориду можно считать полноценным отдыхом.

– Вот спасибо! – обида в голосе Миранды звучала не очень убедительно. – А ведь с тебя станется и на похороны мои не приехать, уважаемая бизнес-леди.

– Один-один. Ладно, не обижайся, я пошутила.

– Я поняла. Ну что ж, тебя, наверное, ожидает очередная партия бухгалтеров, экономистов и прочих серых личностей. Да и мне уже пора, через десять минут обход. До встречи!

– Счастливо, Миранда, скоро увидимся! И передай от меня привет своим мужчинам!

* * *

Как ни странно, у Кристины все получилось. Самые важные дела она умудрилась завершить в сжатые сроки, а остальные запланированные встречи и поездки отложила до января, искренне удивляясь тому обстоятельству, что клиенты с готовностью соглашались перенести назначенные консультации на более позднее время.

Похоже, Миранда права – она превратилась в законченного трудоголика.

К такому нерадостному выводу Кристина пришла пару недель спустя, сворачивая с федеральной автострады на дорогу, ведущую в Хиллвуд. На заднем сиденье ее маленького автомобиля празднично искрились и шуршали пакеты с подарками, предназначенными для Миранды, ее мужа и маленького сынишки.

Она выделила на шопинг целое воскресенье и с удовольствием прогулялась по торговым центрам, стараясь угадать, что из кухонной утвари больше всего пригодится Миранде, какой сюрприз порадует заядлого рыбака Райана и сколько заводных машин осчастливят симпатичного рыжеволосого мальчугана, как две капли воды похожего на маму.

Было очень приятно наконец-то отвлечься от дел и просто побродить по переполненным магазинам, полюбоваться на затейливо оформленные витрины, послушать рождественские гимны на улицах.

В этом году на зимние праздники Кристина впервые осталась одна: родители уехали в Европу, а Гордон улетел к себе домой в Даллас. Она не знала этого наверняка, но полагала, что после их прощального разговора в Чикаго он не задержится. Себе самой подарки она никогда не делала, считая это своеобразной разновидностью самообмана. Так и не пришлось бы ей попасть на традиционные распродажи и ярмарки, если бы не приглашение Миранды.

Время от времени Кристина оборачивалась, проверяя, все ли в порядке. Конечно, следовало положить многочисленные свертки и коробки в багажник, но в последнюю минуту она просто устроила их на заднем сиденье и закрепила ремнем безопасности.

Она не сказала Миранде, да и себе не решалась признаться, что в Хиллвуд ее вело не только желание повидать подругу, но еще одна тайная надежда, призрачная, почти мираж. Эта надежда отзывалась покалыванием в кончиках пальцев, когда она брала в руки школьный фотоальбом, смутно тревожила ее, стоило вынуть из почтового ящика очередное письмо от Миранды, все чаще и чаще не давала ей заснуть в последнее время.

Кристина гнала тоскливые мысли и заставляла себя не думать о том, что могло бы быть, если бы… Она с головой погружалась в работу, но это не помогало.

Ситуацию ухудшил нелегкий разговор с Гордоном, когда она вернула ему кольцо, и последовавшие за этим бессонные ночи, что она провела, бродя по пустой квартире на Золотом Берегу сама не своя от изматывающего чувства вины перед бывшим женихом, чье лицо она без конца вспоминала. В памяти цепко держался его образ с погасшими глазами, когда она, пытаясь что-то сбивчиво ему объяснить, положила на стол подаренный им на помолвку перстень с розовым бриллиантом.

После того вечера Кристина не находила себе места. Она то порывалась позвонить Гордону среди ночи и не могла заставить себя набрать его номер, то принималась собирать вещи, чтобы сейчас же, немедленно выехать в Хиллвуд, но бросала раскрытые сумки, ругая себя всеми нецензурными выражениями, которые знала. Опомнившись, она выходила на балкон в надежде унять головную боль и встречала очередной рассвет в слезах.

Первые дни после расставания с Гордоном превратились для нее в настоящий кошмар. От бессонницы и успокоительных препаратов она стала рассеянной и забывчивой. Коллеги деликатно отмечали темные круги у нее под глазами и бесчисленное количество мокрых бумажных салфеток в корзинке для мусора. Так не могло продолжаться бесконечно, и вот, словно в ответ на ее невысказанную мольбу о помощи, позвонила Миранда и пригласила ее в Хиллвуд.

Туда, где много лет назад все так хорошо началось и так плохо закончилось.

Непоправимо плохо.

Пальцы на руле задрожали. Взгляд Кристины скользнул по левой руке, которую еще совсем недавно украшало кольцо Гордона Брайта. На коже виднелся слабый след – тонкая светлая полоска с большим пятнышком на месте бриллианта. Сердце вновь заныло от нахлынувших воспоминаний, и на глаза навернулись слезы. Кристина поморгала, но белая лента шоссе и наледь по краям лобового стекла все равно сливались в одну непроницаемую молочную пелену.

Нет, в таком состоянии машину вести нельзя.

Заметив знак автозаправочной станции, Кристина вытерла рукой глаза и решительно повернула направо. Несмотря на то, что до цели ее поездки оставалось всего лишь несколько миль, машину требовалось заправить. Заодно не помешало бы размять ноги и успокоиться.

В кассе никого не оказалось, а все ее пластиковые карточки были здесь совершенно бесполезны: до этого отдаленного уголка такое благо цивилизации, как терминалы кредиток, еще не добралось, поэтому Кристина терпеливо ждала у окошка. Она уже начала замерзать и набросила на голову капюшон, когда внутри вдруг зажегся свет, и на стул грузно опустилась неряшливо одетая молодая женщина лет тридцати, показавшаяся Кристине смутно знакомой. Она с подчеркнутым недовольством взяла крупную купюру и повернулась к кассе в поисках сдачи.

Пока женщина отсчитывала деньги, Кристина украдкой рассматривала через стекло ее блеклые волосы с отросшими темными корнями, дряблую кожу, толстым слоем нанесенные тени, облупившийся лак цвета фуксии на ногтях. Вероятно, она когда-то была очень привлекательной, но сейчас от прежней свежести и красоты ничего не осталось.

Откуда же она может ее знать?

Кристина взяла сдачу и, кивнув на прощанье, вернулась к своему зеленому «Форду». Когда она уже садилась в машину, до нее долетел раздраженный мужской голос:

– Валерия, где тебя носит, черт побери? Я же просил принести мне инструменты! Какого…

В ответ раздалась визгливая женская брань.

– Валерия, – пробормотала Кристина, и тут ее осенило: Валерия МакАдамс. Не может быть! Неужели это та самая Валерия, королева выпускного бала, лидер команды поддержки, первая красавица школы Хиллвуда? Неужели это она, заносчивая изящная блондинка, сидит сейчас у кассы автозаправки в растянутой вязаной кофте и ругается, как подвыпивший дальнобойщик?

Выезжая обратно на шоссе, Кристина вспомнила, как в одном из давних писем Миранда рассказывала ей, что Джереми МакАдамс, глава местного банка, был уличен в финансовых махинациях и угодил в тюрьму, а вскоре после этого его дочь связалась с заезжим не то итальянцем, не то мексиканцем, который, вместо того чтобы помочь ей выплатить отцовский долг, промотал оставшиеся деньги, оказавшись заядлым картежником. История закончилась печально, а ведь когда-то Валерия прямо-таки гордилась своим благополучием и красотой.

Она не узнала свою случайную клиентку, но, возможно, это и к лучшему. Им все равно нечего было сказать друг другу, потому что в школе они никогда не ладили.

Кристина в последний раз оглянулась на огни заправочной станции. Нет, все-таки правильно, что она не решилась напомнить о себе. Что она могла сейчас сказать Валерии? В чем упрекнуть? Похоже, той хватало и так.

Жаль только, что настроение от этой встречи с прошлым не улучшилось, а наоборот, понизилось еще на один градус.

Спустя примерно полчаса на обочине мелькнул небольшой плакат, который информировал проезжающих о том, что через три мили они попадут в Хиллвуд. Столбик слегка покосился, и краска на рисунке, изображавшем сосны на берегу озера, поблекла и местами облупилась. Лишь пышная шапка снега немного оживляла этот невзрачный кусок фанеры.

Как только Кристина прочитала надпись «Добро пожаловать в Хиллвуд – гостеприимный край лесов и озер», ее охватило такое волнение, что пришлось съехать на обочину и заглушить двигатель. На миг из ниоткуда возникло паническое желание развернуться и направиться домой. Но, поборов малодушие, она посидела немного и вышла на дорогу, забыв прикрыть дверь автомобиля.

Очарование тихого леса было настолько сильным, что ей захотелось вдохнуть морозный воздух полной грудью, ощутить его на вкус, коснуться белоснежной еловой веточки. Подумать только, еще утром она была в сером загазованном Чикаго с его никогда не затихающим Мичиган-авеню, толпами туристов, зеркальными небоскребами, изнуряющими пробками и бешеным ритмом жизни, а сейчас стоит тут в одиночестве, окруженная тихой и чистой красотой природы. С каждым вздохом легкие ее словно очищались, мысли светлели, а в душе наступало умиротворение, которого она не испытывала уже очень и очень давно, может быть, даже несколько лет.

С тех самых пор, как она сбежала из Хиллвуда.

Отгоняя непрошеные мысли, которые вновь грозили выбить ее из колеи, Кристина забралась обратно в машину: темнело быстро, а ползти наугад по вымершей перед праздниками трассе ей не хотелось.

На въезде в город ее «Фиесту» обогнал черный джип. Кристина лишь мельком взглянула на его тонированные стекла, аккуратно отводя машину в сторону, и тут же мысленно вернулась к Миранде и ее семье. Ей предстояло отыскать их дом, а она уже подзабыла небольшую, но довольно запутанную паутину кривых улочек Хиллвуда. Кажется, Сосновая улица тянулась от трассы прямо к озеру, надо только проехать пару кварталов.

Черт, только что пропустила нужный поворот!

Кристина резко вывернула руль, но не рассчитала силы, и на заледеневшей дороге ее маленький автомобиль занесло вбок, прямо в узкий и глубокий кювет. Земля и небо завертелись в лобовом стекле, сливаясь в сине-белую муть. Сознание фиксировало мельчайшие детали происходящего, словно фотокамера. Ремень. Пристегнут. Значит, есть шанс, что она не вылетит из машины… Миранда – врач, поможет… Подарки рассыпались. Глупости, все глупости… Какие подарки? Она же кувыркается в своей машине вниз по холму!

Удар!

Еще удар!

Почему не разбивается стекло?

Кристина вцепилась в руль, глядя на дикую круговерть за окном и с ужасом ожидая, что будет дальше. Голос словно исчез, пропала сама способность говорить, кричать, и она не могла издать ни звука. Ей казалось, что она падает целую вечность, хотя в действительности все заняло какие-то секунды. Последний переворот помятая и поцарапанная машина совершила у подножия холма, а потом с жутким скрежетом врезалась в дерево.

Кристина ударилась головой о дверь, и после краткой ослепительно белой вспышки ее сознание затопила тьма.

Часть первая ПРОБУЖДЕНИЕ

Глава 1. Солнечный луч

Последний переезд дался Кристине нелегко.

Очередной строительный контракт отца заставил их семью перебраться в небольшой городок, затерявшийся среди поросших лесом невысоких холмов Висконсина. Это оказалось совершенно некстати, потому что Кристина училась в выпускном классе и собиралась поступать в университет, а сборы в дорогу, смена привычного образа жизни, окружения и друзей никак не способствовали душевному равновесию, подготовке и сосредоточенным занятиям, к которым она себя приучила.

Пожалуй, самой большой проблемой оставалась школа и необходимость снова знакомиться со сверстниками и учителями. Кристина не считала себя нелюдимой и не избегала общения, просто не любила быть в центре внимания, а это, увы, ожидает всех новичков во всех школах, тем более таких маленьких, как средняя школа Хиллвуда.

Конечно, работа есть работа, да ей и не привыкать к частой смене места жительства, но Висконсин – это уже слишком! Разве нет? Одна разнесчастная школа на всю округу. А тут еще и выпускной класс. Прелесть просто!

И почему бы отцу не построить что-нибудь, скажем, в Чикаго? Хотя какой смысл теперь обо всем этом рассуждать…

Погруженная в свои невеселые раздумья, Кристина коротала время на скамейке у школы в ожидании, когда шофер отца заберет ее домой. Во дворе почти никого не осталось: занятия закончились, и все уже разъехались, лишь изредка мимо проходили задержавшиеся ученики. Они оглядывались и о чем-то перешептывались, вызывая у нее острое желание спрятаться под скамейку или, еще лучше, стать невидимкой.

Вода в небольшом фонтанчике, украшавшем асфальтированную дорожку, ведущую от дороги к парадному входу в главное школьное здание, еле струилась по зеленовато-ржавым изгибам непонятной фигуры, служившей ему основанием. От нечего делать Кристина долго разглядывала это сомнительное произведение искусства и пришла к выводу, что больше всего оно смахивает на дельфина. Да, пожалуй, дельфин и есть, только дохлый. Хотя откуда в Висконсине взяться дельфинам? Глупость какая-то.

Солнце еще довольно жарко припекало, и следы от редких брызг на асфальте высыхали прямо на глазах, словно на них был направлен фен. Слабый ветерок лениво гонял в пыли вокруг фонтана ворох желтых листьев.

Кристина посмотрела на свои новые туфли, купленные в «Мэйсисе»[1]1
  Мэйсис (Macy’s) – торговый центр в Нью-Йорке, открыт в 1858 г.


[Закрыть] на Бродвее, и удрученно вздохнула: дорогая зеленая замша приобрела совершенно затрапезный вид. Низ темно-коричневых брюк тоже покрылся сероватым налетом. Во всем виновата эта проклятая пыль! И плохое настроение.

А откуда взяться хорошему, спрашивается?

Она совсем приуныла. Ей хотелось поскорее попасть домой, снять с себя всю эту запылившуюся одежду и принять душ. А потом устроиться на кровати с тарелкой яблок и что-нибудь почитать.

При мысли о книгах Кристина слегка приободрилась, словно в холодный осенний день сквозь прореху в дождевых облаках на ее лицо упал лучик солнца. Она очень любила читать и могла подолгу стоять у полок в книжных магазинах, листая интересные издания и вдыхая запах новой бумаги и типографской краски. При переездах бОльшую часть ее личных вещей всегда составляли массивные коробки с книгами.

Сегодня из школьной библиотеки Кристина вышла с целой сумкой. В основном это были учебники и методички, но вдобавок она прихватила парочку романов Александра Дюма, которые еще не читала. Даже странно, что в этой захудалой библиотеке нашлись приличные книги.

Кристина вяло отметила про себя, что подобные циничные мысли в последнее время стали для нее нормой. Должно быть, причиной всему усталость и плохое настроение. Во всяком случае, ей очень хотелось думать, что других причин не было.

Из-за книг ее сумка стала совершенно неподъемной, хорошо, что ремень выдерживал. Кроме того, еще несколько справочников лежали у нее на коленях. В очередной раз попытавшись взвесить сумку в руке, Кристина поморщилась и тут же вспомнила об одном не очень приятном эпизоде, случившемся после обеда.

Она как раз искала библиотеку, перебирая в уме список рекомендованных преподавателем книг на семестр, и, заглядевшись на листок бумаги с номером нужного кабинета, не заметила, как из-за поворота вышел высокий парень. Он налетел на нее так неожиданно, что она не удержалась на ногах и шлепнулась на пол.

Блеск!

Хорошо еще, что на ней брюки.

Кристина подняла глаза и увидела протянутую руку. Парень помог ей встать, невнятно извинился и скрылся в конце коридора прежде, чем она успела что-то сказать в ответ. Она даже толком его не рассмотрела – до того быстро он исчез, но ее этот факт совершенно не расстроил.

Слава Богу, поблизости никого не было: она ужасно не любила подобные ситуации. Надо же, растянулась в нелепой позе на полу школьного коридора!

Мда… Одно к одному, как говорится.

Где же Патрик? Неужели задержался с отцом на стройке и приедет за ней с опозданием часа на два? А что, вполне возможно. Это было бы вполне в духе сегодняшнего дня.

Кристина опять посмотрела на туфли и без особой надежды постучала носками друг о дружку. Естественно, пыль и не думала сдавать свои позиции.

Мимо фонтана прошел коренастый рыжеволосый парень в джинсовом костюме. Не дойдя до парковки, он развернулся и направился назад, но на этот раз не миновал ее скамейку, а остановился рядом.

– Привет, – не очень уверенным тоном начал он.

Кристина кивнула и изобразила вежливую улыбку. Во всяком случае, она постаралась, чтобы улыбка получилась вежливой, потому что ни знакомиться, ни любезничать с кем-то сейчас ужасно не хотелось, и ей стоило больших усилий, чтобы не показать свои истинные чувства незнакомому парню, который, в общем-то, ни в чем перед ней не провинился. Разве что стоит тут как приклеенный, мешая ей упиваться своим отвратительным настроением и видом запылившихся туфель.

– Ммм… Ты извини, что я тут… вот… Просто я подумал, ты сидишь одна, а все уже уехали… Если ты пропустила автобус, может, тебя подвезти? Мне, правда, нужно на окружную, но у меня есть время, так что я мог бы тебя подбросить, куда скажешь.

Кристина покачала головой:

– Спасибо, не нужно, за мной должны заехать.

Парень порозовел, вероятно, от смущения. Или от ее отказа. Хотя это еще вопрос, кто испытывает большую неловкость.

– Ну ладно, раз так… А ты ведь новенькая, верно?

– Верно.

Понеслось…

– Я видел тебя сегодня на алгебре. Ты, похоже, соображаешь в этом.

В его голосе прозвучало уважение, и Кристине это польстило.

– Да, у меня в расписании алгебра есть, – подтвердила она, не углубляясь в тему, хотя парень прав, сегодня она действительно неплохо отвечала на вопросы преподавателя, несмотря на скованность. Мистер Ховард проверял знания новенькой и, судя по всему, тоже остался доволен.

Ну, хоть что-то!

– Я Том, кстати, – представился ее собеседник, переступая с ноги на ногу, словно асфальт под ним был горячим. – То есть Том Ленси.

Протянуть ей руку он, скорее всего, не решился.

– Кристина. То есть Кристина Риверс, – в тон ему ответила она, изо всех сил стараясь подавить нарастающее раздражение.

Она прижала к груди стопку книг, словно пытаясь таким образом отгородиться от дальнейших расспросов Тома, который, очевидно, не понял намека ни в этом ее движении, ни в ее тоне, потому что продолжал переминаться рядом.

Вообще-то он был ничего, симпатичным, только момент выбрал не очень удачный – не хотелось ей ни с кем знакомиться именно сегодня, и без того новых людей и повышенного внимания хватило по горло.

– Мне очень приятно познакомиться с тобой, Кристина, – пробормотал Том, и ей стало смешно: настолько эта вежливая фраза не вязалась с его простоватым внешним видом и зашкаливающей стеснительностью. И как он вообще решился с ней заговорить?

Шум подъезжающей машины избавил ее от необходимости поддерживать столь содержательную беседу.

– Это за мной! – радостно воскликнула Кристина, вставая со скамьи. – Извини, но мне пора. Пока!

– До встречи, – разочарованно протянул ее новый знакомый.

Уходя, она успела заметить, как вытянулось его веснушчатое лицо, когда из внушительного «мерседеса» цвета мокрого асфальта вышел чернокожий водитель в костюме с галстуком и открыл перед ней дверь.

Ну и пусть! Пусть этот Том Ленси думает, что угодно. Какое ей до него дело?

Водитель громко крякнул, подхватив ее увесистую сумку.

– Зачем же вы набрали столько книг, мисс? Ведь у мистера Риверса и так огромная библиотека.

С наслаждением вытянув ноги, Кристина объяснила:

– Патрик, ты себе не представляешь, сколько мне предстоит заниматься, чтобы поступить в университет. А у папы книги совсем не те, что мне нужны. Да и вообще книг много не бывает.

Водитель ответил на ее философское заявление вежливой улыбкой.

– Вы и так поступите, я уверен, – он сел в машину и завел мотор, бросив выразительный взгляд на ремень безопасности.

– А я не совсем уверена, поэтому переживаю, как всегда, – сказала Кристина, послушно щелкая замком ремня. – Ты же знаешь, я по-другому просто не умею.

На самом деле она немного кривила душой. Уровень ее подготовки и высокие оценки по всем предметам позволяли ей не волноваться о поступлении в университет, но Кристина не любила никаких сюрпризов и пыталась обеспечить себе, как говорил ее отец, запас прочности в знаниях, а заодно и в баллах.

До дома было совсем недалеко, так как городок просто поражал своими крохотными размерами, однако отец настоял, чтобы Патрик отвозил ее в школу и забирал после занятий. Утром Кристина попыталась ему возразить, но сейчас с благодарностью вспомнила отцовскую непреклонность. Когда они жили в Нью-Йорке, она и не думала противиться, достаточно было оценить расстояние от школы до дома и вечные пробки на Манхеттене.

Здесь наверняка и не знают, что такое пробки. Куда им, у них, наверное, другие проблемы, например, как научиться водить машину и отработать правила движения на дорогах, где в радиусе мили нет ни перекрестков, ни светофоров, ни других транспортных средств.

Ну вот, опять всякие гадости в голову лезут. Что ж за день такой?

«Мерседес» бесшумно притормозил на светофоре, и Кристина без особого интереса выглянула в окно.

Надо же, в этой дыре нашелся-таки светофор!

Вдоль дороги стояли безликие серые домики, похожие друг на друга, как капли дождя. Аккуратные, ничем не примечательные и абсолютно одинаковые домики с выцветшими занавесками на окнах и потрескавшейся краской на дверях, окруженные садиками, заросшими сорняками. Почему-то этот факт удручающе подействовал на Кристину. Что же все они такие одинаковые?

Она переводила взгляд с одного дома на другой в надежде отыскать какие-то отличительные особенности, хоть что-то необыкновенное в верандах, дверях или оформлении газона, но заметных различий не нашлось. Кристина обиженно надула губы и уставилась в лобовое стекло.

На другой стороне перекрестка, у обочины, остановился мотоцикл, марку которого она даже не пыталась определить, потому что вообще не разбиралась в мотоциклах. Ее внимание привлек не он, а тот, кто на нем сидел, вернее, его необычная посадка, не такая, какую Кристина привыкла видеть у мотоциклистов, пригибающихся во время движения к рулю. Этот сидел абсолютно прямо, расправив плечи, словно под ним был не мотоцикл, а породистый конь, и на бедре висела не потрепанная спортивная сумка, а шпага в ножнах.

Кристина хмыкнула, невольно любуясь незнакомцем, который тем временем заглушил мотор и снял с головы серый шлем. Увидев его лицо, она даже привстала от удивления: это оказался тот самый парень, с которым она столкнулась сегодня в школе. Точнее, он ее толкнул, напомнила она себе, машинально отодвигаясь от окна, чтобы не быть узнанной.

Эта предосторожность оказалась лишней, поскольку объект ее наблюдения даже не посмотрел в сторону шикарной машины. Он забросил ремень синей спортивной сумки на плечо и направился к двери почты, но тут его позвал мальчик лет десяти, и парень задержался на улице.

Почти жалея, что он не оборачивается, Кристина продолжала украдкой его разглядывать. На нем были темные джинсы и черная рубашка навыпуск с закатанными до локтей рукавами. У шеи, словно воротничок католического священника, белел уголок футболки. Светлые, почти пепельные волосы шевелил ветер, отчего создавалось впечатление сияющего ореола вокруг лица.

Его маленький собеседник что-то ему говорил и при этом энергично размахивал руками. Парень слушал, не перебивая, с выражением легкой снисходительности на лице. Несмотря на довольно высокий рост, он не сутулился, как многие в подобной ситуации, а наоборот, стоял, расправив плечи и слегка склонив голову.

Когда машина тронулась с места, Кристина все еще наблюдала за ним и даже обернулась, мысленно кляня ремень безопасности, который не позволял ей сесть так, чтобы лучше видеть мотоцикл и его обладателя, исчезающего в клубах пыли, поднятой колесами «мерседеса».

Уже во второй раз за сегодняшний день у нее появилось ощущение, что ей в лицо заглянуло солнце и согрело кожу ласковыми лучами. Это приятное тепло хотелось удержать как можно дольше, поэтому она неотрывно смотрела в заднее стекло автомобиля, смотрела до тех пор, пока перекресток не скрылся из вида.

* * *

Отец с матерью ждали ее в гостиной.

Оливия Риверс вышивала ирисы на льняной салфетке, устроившись в кресле у окна. Для такой кропотливой работы солнечного света уже недоставало, и она наклонилась ближе к зажженной настольной лампе, поэтому ее Кристина заметила не сразу. А вот отец, просматривающий деловые бумаги на диване, а не у себя в кабинете, ее немного удивил. Он сидел с довольным видом и делал на полях документов какие-то пометки.

Услышав звук закрывающейся входной двери, оба тут же оторвались от своих занятий.

– Мам, пап, привет! – Кристина по очереди чмокнула родителей и плюхнулась в кресло. – Боже мой, неужели я дома?

– А что, непростой выдался денек? – поинтересовался Эдвард Риверс, собирая документы в аккуратную стопку.

– Да уж…

Она закрыла глаза. Наконец-то можно было расслабиться.

– Ну, рассказывай, как тебе твоя новая школа? – спросила Оливия, и Кристина поняла, что расспросов избежать все-таки не удастся, хотя она предпочла бы подняться к себе в комнату и полистать книги.

– Мам, честное слово, мне и рассказывать, в общем-то, нечего, – вздохнув, скучным голосом начала она. – Школа как школа. Несколько корпусов, стадион… Вы же сами видели. Библиотека оказалась не такой плохой, как я ожидала, а в остальном ничего особенного.

Кристина поймала осуждающий взгляд матери, скользнувший по ее испачканной обуви, и пожала плечами. Она-то в чем виновата, если в этом городишке постоянно чувствуешь себя как в мешке переполненного пылесоса?

Сама Оливия всегда выглядела безукоризненно, укладывала такие же, как у Кристины, светло-русые волосы в высокую прическу и даже дома носила элегантные платья и туфли. Ее правильные и строгие черты лица, эффектно подчеркнутые макияжем, немного смягчились, когда она услышала последнюю фразу.

– А кроме библиотеки ты ничего не заметила, как всегда? – усмехнулся отец. – Как тебе преподаватели? Понравились?

– Ничего, – ответила Кристина. – Вроде адекватные, только пресные какие-то. С другой стороны, на что тут особо рассчитывать-то можно? Так что…