Текст книги "Призрачный роман"

Автор книги: Наталья Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Можно?

Опять ложный след: в палате никого не было. Из медперсонала. Больные лежали себе – недвижные и безответные. Слева шипел какой-то присоединенный к мужчине аппарат. Еще один больной перебинтован так, что только нос и видать. Справа от двери – женщина с привязанной к руке капельницей и трубкой, воткнутой прямо в рот. Душно, пахнет лекарствами и нечистотами. Что ж они не проветривают вообще… С такой атмосферой и здоровый загнется.

Джой уже вынырнул обратно в коридор, но помедлил и снова открыл дверь – взгляд за что-то такое зацепился… Шагнул в палату, приподнял пальцами висящий на спинке кровати температурный лист. Нет, не почудилось.

Перед ним на кровати с трубкой во рту лежала Сонина.

Та, кого они искали.

– Ну ты, дед, даешь! – произнес Джой, обращаясь в пространство: он был больше чем уверен, что прадед сейчас его слышит и видит. Да и вообще с самого начала знал, где находится искомое… тело. Ну и зачем тогда вел правнука с посланницей таким длинным и извилистым путем? – И что мне теперь с ней делать? Ты, случаем, не желаешь, чтобы я ее прикончил?

Джой присел на табурет возле кровати, разглядывая женщину. Кажется, тут и без его помощи обойдется; вон лицо как бумага, темные провалы закрытых глаз, бесцветные сухие губы с белым налетом, тощие руки… Еще и трубку какую-то дурацкую в рот воткнули. Если для дыхания, почему не присоединили аппарат, как у мужика у окна? Или время от времени втыкают? И разве можно оставлять капельницу без присмотра? Вот-вот закончится, а рядом никого! Привстав, Джой по-хозяйски прикрутил капельницу.

Посидел, подумал и решительно хлопнул себя по коленям. Раз предку зачем-то нужна эта женщина, надо побыстрее привести ее в чувство. А для начала отловить кого-нибудь из персонала.

Последнее оказалось проще простого – стоило только выйти в коридор с зычным: «Ау-у! Люди-и-и! Где вы-ы?» – как с поста явилась возмущенная медсестра, из ординаторской выглянула пара озадаченных лиц.

– Вы чего раскричались? Здесь же больница!

– Неужели? А почему тогда рядом с больными ни одного медика?! – гаркнул Джой. – Даже капельницу отключить некому!

– Современные капельницы сами останавливаются, когда кончаются. – Но медсестра все же скользнула мимо него в палату. Сжав губы, Джой проследил, как она отсоединяет капельницу, вынимает из руки иглу, залепляет запястье пластырем. Потом повернулся и с улыбкой направился к ординаторской: вот вы мне и попались!

– А кто мне подскажет лечащего врача Сониной?

За следующий час Джой уяснил несколько вещей.

Во-первых, трубка – не для дыхания, а для кормления. Через нее вводят питательную смесь, которую закупают и приносят родные. Хорошая хоть смесь, а то вон что-то сильно худая? «Нормальная смесь, – сдержанно отвечал врач, спокойный мужчина лет сорока, не ставший устраивать допрос Джою, кем он больной приходится и почему только сейчас объявился; похоже, навидался за годы работы всяких родственников. – И радуйтесь, что худая, ворочать легче». Во-вторых, что и муниципальные больницы бывают приличными. Лишних денег никто не вымогает, «у нас все лекарства свои». Физиотерапевт-массажист каждый день приходит. Санитарки нормальные, в дневную смену еще и сестры милосердия работают от церкви…

Джой задал дежурный вопрос о прогнозе и получил дежурный же ответ: тут вам не метеобюро! Может выйти из комы через минуту, а может… Врач так выразительно замолчал, что Джой про себя закончил: никогда. Медик продолжил с неубедительной бодростью: гематома из черепа удалена, все параметры в норме, организм молодой, крепкий. Так что остается только ждать.

Джой подумал, к чему бы еще придраться. Нашел:

– А почему женщины и мужчины лежат в одной палате?

Врач смотрел на него с изумлением:

– Вы считаете, для коматозников это составляет какую-то проблему?!

И Джой сдался. Пробормотал, что посоветуется с родственниками, что можно еще сделать, и ретировался обратно в палату.

И тут невзначай обрел искомую родственницу.

– Вот, – ткнула в него пальцем постовая медсестра. – Это ваш? Устроил скандал на все отделение!

И прежде чем Джой раскрыл рот, благоразумно удрала в коридор. Женщина, сидевшая у постели Сониной, смотрела на него снизу с недоумением.

– Здравствуйте. А вы… кто?

– Я Джой, – сообщил Джой, пытаясь потянуть время. – Она вам про меня не рассказывала?

Кстати, она – кто? Ирина? Инна? Ирма? Какая-нибудь… Иллария? Ха, Инсон?

Женщина взглянула на бледное лицо больной.

– Нет, такого имени дочка не упоминала…

Джой быстро пересчитал предполагаемый возраст разысканной. Если матери на вид лет пятьдесят, то вряд ли той столько же. Болезнь, конечно, никого не красит…

– Ну, это не имя, скорее прозвище. Я ее… – Кто – ее? Коллега? Любовник? Друг? Потерянный брат? – …Знакомый.

На его счастье, женщина приняла колебание за смущение, и Джой поспешил закрепить результат:

– Мы давно не виделись. – Сколько времени она находится в коме? Месяц? Три? Год? – Поэтому я только сейчас узнал…

Женщина сочувственно похлопала его по руке:

– Ну, ничего-ничего, не расстраивайтесь! Сейчас дела у нас гораздо лучше, правда, Ингуша?

И Джой почувствовал себя подонком. Кашлянул, прислонился к металлической спинке пустой кровати.

– А как это все… случилось? И когда?

– Полгода назад. Нашли ее на улице поздним вечером – вроде как упала, ударилась головой. Ну вот и… – Женщина размеренно гладила больную по руке. Голос спокойный, ровный. Видно, что рассказывает не первый раз.

– Ударилась или ударили?

– Может, и ударили. Свидетелей нет. Но теперь уже все в порядке. Давай, доча, просыпайся! Видишь, к тебе какой симпатичный молодой человек пришел, а ты даже глаз не открываешь. Невежливо!

Джой понял, что больше не может этого выносить. Взглянул на часы.

– Ну что…

– Вам надо идти? – догадалась женщина. – Конечно-конечно. Но вы же еще придете? Понимаю, ничего веселого тут нет, но… Мне кажется, Ингуша все равно слышит и чувствует, когда ее навещают. Так что, если выберете минутку, мы будем вам очень благодарны…

Она его упрашивает! Джой поспешно кивнул.

– Конечно, я приду!

Отдышался на улице. Не привык к больницам, так что впору вместе с Инсон отсиживаться снаружи. Последний раз был там лет пятнадцать назад, когда отца навещал. Оттянув воротник, понюхал рубашку, рукав пиджака: насквозь пропитался больничным запахом, хоть сейчас под душ. И одежду в стирку.

Сел в машину, огляделся в поисках своей призрачной союзницы.

– Ну что, Инсон, поручение выполнено, мы ее нашли! Только вот сведений добиться будет трудновато – кома мешает. Интересно, что там наш дед-затейник дальше придумает?

Инсон не явилась и не ответила. То ли ждет его дома, то ли гуляет сама по себе – в последнее время призрачная девушка частенько неизвестно где пропадала. Все бы ничего, но чувствует он себя при этом странно заброшенным…

Дома Инсон тоже не оказалось. Джой послонялся туда-сюда, попереключал каналы телевизора, погонял по квартире Хина и рухнул на диван. Итак, полгода назад искомая женщина получила травму и пока не вышла из комы. Может, пока суд да дело, познакомиться с семьей и друзьями? Как бы его не вывели на чистую воду – ведь он не знает, ни кто она по профессии, ни ее привычек, ни даже цвета глаз, замужем или нет… Надо было подольше побеседовать с матушкой: та кажется достаточно замороченной, чтобы не придираться к мелким неувязкам.

…Э-э-э, призрачное окружение на него реально скверно влияет! Он становится настоящим авантюристом и обманщиком, использующим чужие слабости. Джой почесал бровь. Хотя, может, всегда таким был? Невозможно быть честным и прямолинейным и оставаться при этом успешным бизнесменом. Да и как тут скажешь правду? «Мой призрачный прадедушка послал меня разыскать вашу дочь». Понятно же, куда после этих слов пошлют его самого! Надо быть очень осторожным и для начала посоветоваться с какой-нибудь женщиной – она-то знает все заморочки своего пола…

Джой сел и рявкнул:

– Инсон! А ну, явись немедленно!

* * *

И я явилась.

Это получалось со все большим трудом: казалось, кто-то закидывал меня, куда ему только вздумается. Иногда я проваливалась в свой бесконечный кошмар: ослепительный свет, страшный визжащий звук, темнота… Иногда парила в белых облаках, и ко мне приходили белые люди – то ли ангелы, то ли призраки, – трогали невесомыми руками и говорили со мной беззвучными голосами на непонятном языке… Иногда меня выбрасывало из мира людей в достопамятный кабинет господина Чжоя. Старик никак не реагировал на мои появления, просто наблюдал спокойными прищуренными глазами: казалось, он знал, что со мной происходит, но молчал.

Так что когда я наконец оказывалась рядом с Джоем в его квартире-машине-кабинете, то испытывала настоящее облегчение: ура, я дома!

Из-за этих дурацких изматывающих перемещений я недомогала – если такое можно сказать о привидении. Ни сил, ни энергии; даже на вопросы Джоя реагировала с опозданием. Когда он заметил неладное, пришлось рассказать о том, что со мной творится. Странно, но приятно – Джой встревожился.

– Слушай, может, призракам вредно постоянно находиться в мире живых, как живым – в мире мертвых? Может, тебе какой-то вашей специфической потусторонней энергии не хватает? Нам же все равно ждать, пока эта прадедова девица не очнется. Так что давай отправим тебя обратно отдохнуть…

– Угу, в санаторий! – поддакнула я, наглаживая Хина.

– А что? А потом с новыми силами на поиски сокровищ! Осталось как-то побыстрее устроить сеанс связи с дедом!

Я воодушевилась.

– Да! С зеркалом и свечами!

Джой покосился подозрительно, но все же спросил:

– А что, придет?

– О да! – Я даже причмокнула, представляя, как в зеркальном коридоре появляется разгневанный призывом господин Чжой: страшно даже подумать, что он сделает с этим самым зеркалом и с собственным потомком! – В виде ряженого-наряженного!

Джоя передернуло – видимо, тоже последствия представил.

– Нет уж, нам такие суженые ни к чему! Но, Инсон, надо что-то делать! А вдруг ты вирус какой подцепила? – И сам фыркнул от мысли, что умершему могут угрожать еще какие-то инфекции. – Призраки вообще чего-нибудь боятся?

Я подумала.

– Впасть в безумие.

– Вы еще и с ума сходите?!

Я невесело улыбнулась.

– Считаешь, нам не с чего сходить? Есть сумасшедшие призраки, которых все избегают: они или бесконечно стонут и плачут о потерянной жизни, или вообще не помнят о своей смерти и думают, что все еще живы… И не смотри на меня так! Из-за того, что я ничего не помню, живой я себя вовсе не считаю! А еще поговаривают о призраках-гончих, призраках-убийцах…

– Как я могу «так» смотреть, если я тебя практически не вижу? – резонно возразил Джой. Он вытянулся рядом со мной на диване, скрестив ноги и заложив руки за голову. – А это что еще за уголовные персонажи?

– Я с ними никогда не встречалась, только слышала…

– То есть всё на уровне фольклора?

Об этих фольклорных персонажах стараются говорить поменьше: боятся накликать. Но понятно, что от этих… субъектов нужно держаться подальше. Наш господин Чжой по сравнению с ними сущий ангел. Поговаривают, что призраков-убийц посылает то ли ад ловить и терзать души, ухитрившиеся ускользнуть от наказания за прижизненные преступления, то ли живые люди, заключающие договор с демонами. Об участи пойманных неизвестно. Рассказывают о вечных пытках и даже уничтожении без надежды возродиться. А есть еще одиночки, убивающие безо всяких приказов и причин – лишь от того, что они переполнены ненавистью и злобой…

– О, у вас все как у людей – и маньяки имеются! – оживился Джой. – А призрачной полиции нет случаем?

– А еще такие призраки убивают и живых.

Джой скептически хмыкнул.

– Каким это образом, интересно? Пугают до смерти?

– Необязательно, хотя страхом можно довести и до самоубийства. Есть же разные способы воздействия… Наверняка зарегистрированы случаи необъяснимых смертей, только это не афишируют, еще и судмедэксперты справки липовые пишут.

– Слушаю я тебя и думаю: как же повезло, что мне достались вы с дедом! Такие мирные, спокойные… Просто немного приставучие. Так, давай вернемся к нашим баранам.

– Ну спасибо, – проворчала я. – Он меня уже овцой называет!

– Не овцой, а бе-едненькой больной овечкой! Инсон, давай ты уже все-таки отдохнешь? Валяйся с Хином под боком, дорамы вон свои смотри… А я пока попробую втереться в доверие к семье нашей больной: узнаю про нее побольше, может, что-нибудь и услышу о сокровище…

* * *

Джой поставил ромашки в стакан на тумбочке: Инсон посоветовала взять маленький букетик, сам бы он купил какой-нибудь пышный и дорогой. И пыль в глаза пустить, и скрасить больничную обстановку.

Скрасить захотелось не ему одному. Больничное постельное белье заменили на синее со звездами, на стене над кроватью появилась пара кривовато повешенных детских рисунков. На одном фрукты и пышные букеты фантастических цветов, на втором – танки и опять же букеты взрывов. Причем прямо под гусеницами танка написано печатными буквами: «выздАравливай!» Ошибочная буква зачеркнута крест-накрест, сверху написана неровная «о». Значит, некие дети имеются. Собственные? Племянники? Друзей?

Джой покосился на безмолвных и неподвижных сопалатников и присел на табурет рядом с кроватью. Он всегда считал придурью беседовать с бессознательными и мертвыми людьми, но очень хотелось спросить у этой самой Сониной о сокровище семьи Чжой.

– О… добрый день! – сказали у него за спиной.

Джой оглянулся и поднялся, машинально застегивая пуговицу пиджака. Две вошедшие девушки смотрели на него с одинаковым любопытством. Судя по бахилам и «гражданке», выглядывающей из-под накинутых халатов, такие же посетители.

– Так это про вас тетя Лина говорила?

– Видимо, да…

Если Лина – мать Инги.

Посверкивая любопытными глазами, девицы протиснулись мимо него к кровати. Подруги? Родственницы? Одна деловито поправляла подушку, другая ровненько расставляла в стакане его ромашки: видимо, не слишком эстетично он их туда воткнул. Джой слушал, как девушки рассказывают Инге новости про работу и политику, сыплют именами и событиями из жизни знакомых… Казалось, их вовсе не заботит, что подруга никак не реагирует. Игра на публику, или они, как и ее мать, считают, что их слышат?

И то и другое раздражало. Лучше бы массаж сделали или что там еще… памперс поменяли, ей-богу!

– А капельницы уже ставили?

– Нет, – сказал Джой, поскольку ни пластыря, ни следа от иглы на вытянутой вдоль тела руке сегодня не наблюдалось. Но девицы, кажется, решили, что он контролирует процесс лечения, потому что тут же потребовали отчета.

– И как ее состояние? – спросила та, что повыше и поблондинистей, поправляя строгие очки.

Джой вспомнил вчерашние слова врача.

– Стабильное.

Черненькая вновь стрельнула в него любопытным взглядом. Да что там стрельнула – открыла залповый огонь!

– А вы здесь часто бываете?

– Теперь часто.

– А вы ей кто?

Вторая подтолкнула брюнетку локтем – мол, веди себя прилично! – но смотрела с таким же любопытством. Надо привыкать. Джой выдал конспективно:

– Друг. Давно не виделись. Поэтому не знал.

– А давно вы познакомились?

Джой аккуратно указал на Ингу.

– Явно до.

– Но она нам ничего про вас не рассказывала!

– А она вам все рассказывает?

– Конечно! – уверенно заявили в голос обе.

Вот ведь… болтушка! Джой лучезарно улыбнулся.

– Ну, может, она стеснялась нашего… головокружительного романа?

– О, – высокая даже сняла очки, став от этого гораздо симпатичней. Брюнетка кокетливо засмеялась:

– Я бы уж точно вас не стала стесняться!

– Женя, – немедленно представился Джой.

– Ксюша.

– Анастасия.

– А вы с ней… бывшие однокурсницы? Или одноклассницы?

– Да мы вообще с детского сада дружим!

Джой мысленно потер руки: а теперь, девушки, вы расскажете мне всё!

И девушки рассказали. Сначала они беседовали у постели больной, потом перебрались в подвальное больничное кафе. Джой в их увлекательной игре в вопросы-ответы занимал выигрышную позицию – всегда мог сослаться, что роман был хоть и бурным, но коротким, и поэтому он мало что знает про Ингу – девушка игралась в таинственность.

Но почему именно роман? Почему не назваться просто знакомым? Похоже, некоторое количество дорам, просмотренных за компанию с Инсон, оказали-таки тлетворное влияние и на его до этого времени безупречную фантазию.

В благодарность за бесплатно и бескровно доставшуюся информацию Джой предложил довезти девушек до дому. И только увидев, как они с разинутыми ртами уставились на его «Ягуар», сообразил, какого свалял дурака: таких машин в городе раз-два и обчелся. Если что-то пойдет не так и авантюру раскроют, можно отыскать его в два счета. Скромнее надо быть, скромнее! Мама всегда ему это говорила. Подъехал бы на обычном «паркетнике», и Ксения бы так не оживилась, а Настя бы снова не насторожилась.

– Куда вас отвезти?

– Вы знаете, где живет Инга? – подозрительно спросила Анастасия. Окинула его прежним испытующим «учительским» взглядом.

– Вот вы мне и покажете, – беспечно отозвался Джой.

Подпрыгивающая на сиденье Ксюша наконец озвучила вопрос, который мучил подруг с самого начала:

– Да где вы с ней познакомились?!

– На улице.

– Инга никогда не знакомится на улице!

Джой улыбнулся.

– В каждом правиле есть исключения!

* * *

– Значит, пристаешь к девушкам на улице? – строго спросила Инсон.

Кстати, а ведь давненько так не знакомился, хотя красивых-симпатичных кругом просто пруд пруди! Все больше на работе или через знакомых своих знакомых. Некогда или вместе с юностью квалификацию теряет? Вот так и подкрадывается старость…

– Ой, не прибедняйся! Подъедешь на своем «Ягуаре», улыбнешься – и все, девушка твоя!

– И ты бы тоже растаяла?

– У меня от тебя прививка есть!

– Это какая?

– Совместное проживание!

Инсон сидела на любимом месте Хина – стиральной машине. Болтала ногами.

– Между прочим, ты становишься все заметнее!

– Правда? – Она тут же машинально поправила волосы, изогнулась, заглядывая в зеркало. – А я вот себя не вижу…

– Мне поверь. – Джой, сощурив глаз, пригляделся. – Четко вижу нос.

– И какой он? – взволновалась Инсон.

– Какой-какой… острый, как у лисы.

Инсон импульсивно прикрыла нос ладонью.

– Ой!

Джой довольно улыбнулся: отомстил за «прививку».

– Что за «ой»? Ты хотела картошкой?

– Все ты врешь, – убежденно возразила Инсон, – ни фига ты не видишь! Лишь бы мне какую-нибудь гадость сказать!

– А ты? Кто только что говорил, что ему не нравится проживание со мной? Не нравится – вон тебе весь мир, тот и этот! И что во мне вообще может не нравиться? Чистоплотный, спокойный, сам готовлю, носки не разбрасываю, посуду мою… – бурчал Джой. Краем глаза он видел бледно-белое пятно – призрачная девушка шла за ним следом. – Между прочим, меня ты бы тоже раздражала! Как можно жить с той, кто целыми днями пялится в телевизор на торсы дорамных парней, когда рядом имеется куда лучше?

– Как я могу на них пялиться, если их все время чем-нибудь прикрывают? Целомудренны до тошноты!

– А ты бы хотела азиатскую порнушку?

– Вот! – торжественно заявила Инсон.

– Что – вот?

– Вот почему я бы не поддалась на твое обаяние! Ты все передергиваешь!

– А ты только о себе думаешь!

– Да я только твоими делами и занимаюсь!

– Занимаешься, да-а?! – Джой даже остановился от возмущения. Начал загибать пальцы: – Чуть не спугнула моего юриста, поссорила с секретаршей, оседлала… одержала… короче, вселилась в меня… Конечно, все это исключительно мне на благо!

Инсон – он не мог видеть ее лицо, но силуэт различал довольно четко – скрестила на груди руки, задумчиво и нервно пристукивая ногой. Итогом размышления стало:

– И тебе не стыдно?!

Джой опешил:

– Мне-е?!

– Да! Зачем напоминать о прошлых ошибках? Тем более я за них уже попросила прощения!

Ему и впрямь внезапно и алогично стало стыдно. Точно теряет навыки проживания с женщиной. Янка вон была у него тренер – ух! Настоящая прививка против женских капризов и женской логики на несколько лет вперед!

– Так что ты все-таки про эту коматозницу узнал? – спросила Инсон мирно.

Джой тоже был рад сменить тему. Вроде бы много, но ничего такого примечательного или таинственного. Закончила экономический факультет, работает то ли экономистом, то ли бухгалтером; живет с матерью; любит читать и «дорамить». Не любит спорт и крепкий алкоголь. Был парень, но… сплыл.

– И теперь ее парень ты?

– Теоретически да.

– А если придется практически? Вот открывает она глаза, а ты ей так «Здравствуйте, я ваша тетя! То есть ваш парень! Приятно познакомиться!» Так, что ли?

Джой внутренне содрогнулся. Вслух произнес:

– А что?

– Неужели не мог придумать ничего другого?

– С ходу – нет. А подсказать было некому, потому что одно чувствительное привидение со мной не пошло!

– Ну да, вали с больной головы на здоровую… – проворчала Инсон. – Такое впечатление, что это ты дорамы пересмотрел, а не я!

– Ладно, будем решать проблемы в порядке поступления. Может, она вообще еще не очнется.

– Да ты, я смотрю, большой оптимист! – подколола его Инсон.

– Ну да, этого у меня не отнять… А мы с тобой, между прочим, только что пережили буквально первую семейную ссору.

– Ой, Джойчик, так мы уже женаты? – восхитилась Инсон. – И как тебе супруга-призрак?

– Кошмар!

– Та-ак! – предсказуемо обиделась девушка. – А я-то тебе чем не угодила?

– Кроме того, о-чем-нельзя-напоминать?

– Не курю, не храплю, не ем, не пью, невесомая, компактная, – увлеченно перечисляла Инсон свои достоинства, – вон, даже в твой сотовый помещаюсь! Умная…

– Это уже перебор!

– …веселая, помогаю тебе с поиском сокровища, твой кот меня любит…

– Это главное, конечно, – серьезно поддакнгул Джой, – чтобы Хин любил.

– В общем, не девушка, а мечта! – подытожила Инсон победно. И сложив на груди руки, с вызовом уставилась на него: мол, попробуй возрази!

Да, какие могут быть неприятности от привидения, которое не только невидимым шляется по квартире, подслушивая и подглядывая, а то и комментируя, но еще и может вселиться в твое тело! Разве ж это проблемы?

Серьезное возражение у Джоя было только одно, но такое, что и не произнесешь, – но ты же мертва…

Пришлось согласиться:

– Инсон, ты – настоящий идеал!

– А то!

* * *

Как ни странно, с «мамой Линой» у Джоя отношения складывались хорошие: ей он старался врать по минимуму (воротило!), отделывался односложными ответами, а она сама, женщина простосердечная, в отличие от Ингиных подруг ни в чем не сомневалась и приписывала его сдержанность тому, что парень переживает или стесняется.

Когда Джой упомянул, что представления не имеет о детстве и юности Инги, даже принесла ему целый пакет семейных альбомов. Пролистывая их, он мимолетно посочувствовал девушке – вряд ли та хотела показаться ему лысой, беззубой и безбровой, в ползунках. А то и без.

…Та-ак, а что же там его собственная мама?! Джой даже зубами скрипнул, представив, скольким потенциальным невесткам она продемонстрировала сыночка в подобном же виде. Надо срочно сделать какой-нибудь проспект со специально отобранными фото и выдать со строгим наказом применять в рекламной кампании только его!

Значит, вот с кем у него состоялся теоретический роман… Девочка как девочка. Пухлощекий младенец на фото, то сияющий, то хмурый. Серьезная девица годов трех с печеньем, надежно зажатым в руке. Первоклашка с бантом размером чуть ли не с голову, на которую этот самый бант повязан. Подросток в первых драных джинсах и с первым неумелым макияжем. Выпускница в длинном платье и с прической а-ля принцесса. Студентка с рюкзачком. А вот деловой костюм надела – работает уже, стало быть.

Слушая вполуха истории о детских проказах – матерям только дай повод огласить на весь мир эти порочащие их собственных детей сведения! – Джой задумчиво рассматривал недавние снимки своей виртуальной девушки. Шатенка (во всяком случае, на большей части фото), вполне симпатичная – но не так, чтобы дух захватывало… И жизнь, судя по рассказам мамы и подружек, вела обычную. Вот и сообрази, какое отношение она имеет к их семейному сокровищу!

– Тетя Лина? – произнесли от двери. Женщина обернулась и вскочила, уронив с колен раскрытый альбом.

– Ой, Саша, ты?

– Не узнали, богатым буду!

Джой нагнулся за фотографиями. По тому, как засуетилась, заговорила мама Лина, бросая растерянные взгляды то на него, то на пришедшего, он сразу понял: бывший. То есть парень, с которым Инга в прошлом году рассталась; эх, не расспросил он подружек, почему и что тот за субъект! Выпрямившись, положил альбом на тумбочку и встретил оценивающий взгляд Саши.

– Познакомьтесь, это старый друг нашей Ингочки… а это…

– Евгений.

– Александр.

Рукопожатие было тоже оценивающим – не слабым. Ростом выше и в плечах пошире. Похоже, качается: черная майка обтягивала такие рельефные мышцы, что Джой в своем деловом костюме раздраженно ощутил себя мягкотелым и рыхлым офисным планктоном. Таковым, похоже, его и посчитали: Александр, потеряв к нему всякий интерес, отвернулся к маме Лине. Задал традиционный вопрос:

– Как она?

– Ничего не изменилось, – нейтрально произнесла та. И помедлив, добавила: – За месяц.

Парень услышал упрек в ее словах, потому что тут же сообщил о командировке, да и вообще летом у дорожников самая работа! Джой заметил, что он старается не глядеть в сторону кровати: ну да, зрелище неприятное, но мог бы уж рожу при виде своей, пусть и бывшей, девушки не кривить! Посещение закончилось быстро. Александр даже не присел, еще через пару вопросов сообщил, что он вообще-то на минутку вырвался, звоните, тетя Лина, если что понадобится. Кивнул Джою, бросил от двери быстрый взгляд на Ингу и – до свидания.

Где-то он его видел, но где… Мама Лина сочла его задумчивое молчание многозначительным, потому что еще больше разволновалась.

– Джой, это… понимаешь, до того, как вы с Ингой… она…

– Ее бывший парень.

– О, то есть Инга рассказывала?

Джой неопределенно пожал плечами:

– Я о нем знаю.

И не соврал, и не ответил: вот главный его лозунг общения с окружением коматозницы. Так и будем вести себя дальше.

По возможности.

* * *

Я с упоением следила за наконец-то состоявшимся поцелуем главных героев – хоть чем-то порадовали, а то в этих целомудренных дорамах самым эротичным остается пресс главного героя, мелькнувший в расстегнутой рубашке при переодевании. Да и самые страстные объятия выглядят трогательно-невинными!

И тут на меня рухнул подошедший Джой. Вернее, рухнул-то он на диван, но как раз на то место, где я лежала. Все-таки в невидимости помимо массы достоинств имеются некоторые недостатки…

Зашипев с досады, я струйками дыма вытекла из-под тела Джоя. Тот сказал как ни в чем не бывало:

– О, извини, не заметил!

– Ты же сказал, я становлюсь все виднее! – Я демонстративно отряхивалась и поправляла одежду.

– Ну не постоянно же.

– Тем более ты должен быть осторожней!

– Мне что, ходить по собственной квартире, постоянно вопрошая: «Инсон, не потревожу я тебя, если тут присяду, там прилягу, а здесь пройду?»

Я фыркнула, но возразить было нечего.

– И чего ты тут такого смотришь? Опять дорама-драма?

– Ну да.

Упоительный момент уже прошел, а перематывать сцену поцелуя назад при Джое было как-то неловко.

– А давай еще раз посмотрим ту, про полицию и призраков? – предложил он. – Убийства, заброшенный дом в лесу, надписи кровью, расчлененка – красота!

– Извращенец!

– Категорически не согласен! Девочкам – девочково, мальчикам – мальчиково!

– Тогда чего ты со мной ромкомы смотришь?

– Противника надо знать в лицо… Мне кажется, или ты пытаешься отобрать у меня пульт?

Я и вправду вцепилась в его руку. Сказала мрачно:

– Не хочу я ту!

– Почему?

– Потому что там призраки.

– А, – произнес Джой и вновь включил мою романтику.

Как бы ни плевался он и ни критиковал, но постепенно Джой втянулся в просмотр дорам. Даже начал сыпать специфической терминологией. Конечно, вкусы у нас совпадали редко – я люблю комедии и драмы, он детективы и трэши, но все же мы частенько валялись втроем на диване (третий Хин), следя за перипетиями азиатских персонажей. После просмотра нескольких фильмов Джой начал коллекционировать дорамные штампы. Например, если герои преодолевают огромные испытания, то один из персонажей должен умереть. Желательно от рака. Если не хочешь отвечать на звонок, то мобильник не выключаешь, а вырываешь аккумулятор. Девушки частенько засыпают в машине, но обязательно в красивой позе, чтобы герой мог полюбоваться. Героиня непременно должна напиться соджу,[30]30
  Соджу – традиционный корейский алкогольный напиток. Доля спирта может составлять от 20 до 45 % (наиболее популярный вариант 20 %). Изготавливается в основном из сладкого картофеля или зерна (кор.).


[Закрыть] и герой ее потащит домой на закорках. А потом ее на него еще и вывернет – такая вот корейская романтика! Еще Джою очень понравилось, что в дорамах тема мини-юбок раскрыта полностью: чем скромнее девушка, тем короче ее юбка…

В общем, смотреть с ним фильмы оказалось интересно. Правда, в моменты, когда «идиотизм зашкаливает» (положа руку на сердце: такое происходит то и дело), Джой раздраженно соскакивал со словами «Ну сколько можно смотреть эту ерунду!» и шел заниматься другими делами. Или смотреть другой канал.

В этот раз он продержался так долго и безмолвно, что я даже подумала – задремал. Оглянулась: Джой следил за действием напряженно и внимательно, словно смотрел какой-то международный матч. Почувствовав мой взгляд, сообщил:

– У меня идея!

– Трепещу в ожидании!

– Если человек лежит в коме, где в этот момент находится его душа?

Я подумала.

– Ну, наверное, где-то поблизости болтается. Ждет, когда тело очнется. Ты, в смысле?..

Джой повернулся ко мне рывком: даже диван качнулся. Подпер рукой голову. Сказал, разглядывая меня – и впрямь становлюсь видимой, ура:

– Да. Пошли, поговоришь с ее душой, она расскажет, что знает, и оставим уже эту мою «возлюбленную» в покое. Ну, как тебе идея?

Я поежилась. Почему-то вот как раз эта идея внушала мне настоящий ужас. Как бы мне ни хотелось увидеть связанную с тайной семьи Чжой женщину, я никак не могла заставить себя переступить порог больницы.

Ну, у каждого свои бзики. Даже у призраков.

А ведь я вполне спокойно посетила с Джоем кладбище, куда он меня позвал с некоторым сомнением…

…На Троицу народу на кладбище собралось почти столько же, сколько лежало под землей. Пусть ханжи фыркают через губу, мол, нужно помнить об умерших по доброй воле, а не принудительно по обязательным датам, я считаю: хорошо, что существуют «родительские дни». Живые всегда так заняты, так стремятся как можно больше успеть до встречи с предками лицом к лицу, что им просто некогда о нас вспоминать. Это мы всегда их можем подождать…

Могила джоевского отца отличалась от окружающих: здесь не было ни цветов, ни деревьев. Корейцы считают, что их корни мешают мертвым. Да и памятник стоял не на зеленом холмике, а рядом с ним. Проходившие поглядывали на невозмутимо отбивающего полные поклоны Джоя. Обсуждать не обсуждали. На кладбище любые обычаи впору: вон, неподалеку отмечают родительский день за ломящимся от снеди столом веселые и шумные православные цыгане… Джой поставил цветок, рюмку, зажег свечу и разложил на плите угощение.