Текст книги "Третье рождение Феникса"

Автор книги: Наталья Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Идите… – дрогнувшей рукой махнул он в сторону двери. – Бог с вами, деточка.

Машенька умела произвести нужное впечатление, когда хотела. Она понимала, каким оружием владеет, но пользовалась им исключительно в особых случаях.

Окончив учебу, госпожа Симанская без сожаления отклонила все предложения о замужестве и вернулась в Костров. Здесь она притушила свое пламя. Но спрятать его полностью было не в ее силах. Мужчины, как мотыльки, слетались на роковой огонь, горели, падали замертво… образно говоря, разумеется, и заставить их отступиться не было никакой возможности.

Руслан Талеев оказался в ее сетях так стремительно, что не успел ничего толком сообразить. Мария Варламовна, подстегиваемая матерью, начала задумываться, а не остановить ли ей свой выбор на приезжем из Санкт-Петербурга. Руслан был хорош собой, умен, достиг определенного положения в обществе, в нем пробивался наружу сглаженный воспитанием жгучий восточный темперамент. Чем плохая партия для тридцатилетней провинциалки? Так рассуждала Татьяна Савельевна, и у дочери не хватало аргументов для возражений.

– Зачем я рассказала ему ту глупую историю? – корила себя Машенька. – Это кража выбила меня из колеи и заставила совершить очевидную нелепость. Руслан, вероятно, принял меня за ненормальную.

Господин Талеев в ту ужасную ночь внимательно выслушал Марию Варламовну. По его лицу пробегали неясные тени.

– Ну, и каково твое мнение? – окончив рассказ, поинтересовалась она. – Сущий бред, не так ли? Скорее всего отец это выдумал, желая развлечь меня.

Руслан в замешательстве развел руками. Он явно был поражен услышанным.

– Я ожидал другого, – признался ученый. – Наверное, ты что-то скрываешь, Маша. Твой рассказ не объясняет, почему некто вломился в ваш дом и перевернул все вверх дном. Что здесь искали?

– Не знаю… Я действительно ничего больше не знаю! Эту… сказку отец рассказывал мне, когда я была маленькой девочкой. Он придумывал много диковинных историй. Я слушала его, открыв рот… и не хотела засыпать без очередной волшебной сказки, веселой или страшной. Отец никогда не повторялся. Но именно эту историю он рассказывал несколько раз… вот я и запомнила. Я же тебе говорила, что мои глубоко личные тайны не имеют никакого отношения к тому, что случилось.

Руслан подавленно молчал. День он ходил, как в воду опущенный, а на второй заявил:

– Мне надо срочно съездить в Питер. Мой научный руководитель вызывает меня. Приближается защита… я должен уладить кое-какие вопросы.

– Ты уедешь? – огорчилась Маша. – Оставишь меня одну после… всего, что произошло?

– На несколько дней! – взмолился Талеев. – Я буду звонить тебе.

Она не стала возражать. Пусть едет, раз ему надо. У нее будет время подумать… о прошлом и о будущем. Обо всем, что имело место после вечеринки у Зориной.

Мария Варламовна не обманывала себя – Руслана она не любит. Если их брак состоится, то по расчету. По крайней мере, она сможет переехать в большой город. Руслан говорил, у него двухкомнатная квартира на Литейном.

– Между вами что-то было? – спросила Татьяна Савельевна, когда прошло три дня после отъезда Талеева.

– Нет, мама, – чистосердечно призналась Машенька. – Надо же соблюсти этикет. Невеста не должна прыгать в постель жениха до свадьбы. Это дурной тон.

Ее глаза смеялись. Татьяна Савельевна обиженно поджала губы.

– Раньше ты не больно-то заботилась о правилах хорошего тона, – с сердцем сказала она. – Посмотри на себя. Какая бы ты ни была, а годы берут свое! В сорок лет замуж выходить сложнее, чем в тридцать.

– Конечно, мама, – охотно согласилась Мария Варламовна.

Симанская-старшая замолчала. Она переставала понимать свою дочь. Что же, она собирается всю жизнь в Кострове просидеть, да еще в девках?!

Руслан позвонил из Питера только один раз, сказал, что занимается подготовкой к защите, просил не беспокоиться и ждать. Татьяна Савельевна ему не поверила. В ее душе разрастались, подобно черному облаку, нехорошие предчувствия.

Глава 13

Москва

– Кому ты звонишь? – спросила Ева.

Она только что поставила вариться пельмени – не покупные, а домашние, и подошла к Славке для решительного разговора.

– Одному парню, – ответил Смирнов. – Редактору журнала «Эхо». Он гриппом заболел, лежит дома, а мне позарез нужно кое-что у него узнать.

– Так ты не поедешь со мной в Братеево к Римме Лудкиной?

– Это насчет кровавого пятна? – улыбнулся сыщик. – Не сегодня. У меня весь день расписан по минутам.

– Послушай… ты же обещал! – разозлилась Ева. – Я предупредила женщин, они ждут.

– Алло! – громко произнес в трубку Всеслав, делая Еве жест подождать. – Евгений Шаповал? Мне дала ваш телефон госпожа Ступина. Я по поводу статьи Панкрата Раздольного…

Пока они беседовали, Ева размышляла, как бы привлечь внимание Славки к ее клиентке. Он считает историю с пятном вздором… и не желает понапрасну тратить время.

– Это очень серьезно, – сказала она, когда Смирнов положил трубку. – Я чувствую!

– Ева, может быть, твои дамы по пьяни пролили на ковер кетчуп или томатный сок? – с видом мученика вздохнул он. – А потом забыли? Ты ручаешься за них?

– За Римму могу поручиться, что она в здравом уме и не похожа на алкоголичку, которая утром не помнит, с кем пила. Ее подругу Людмилу я не видела – во время наших занятий она отсыпается в другой комнате.

– Вот, пожалуйста! – обрадовался Всеслав. – Ты даже не знаешь, с кем имеешь дело. А вдруг эта Людмила – ненормальная? Или наркоманка? Может, она сама все подстроила, чтобы выжить Римму и привести в квартиру хахаля.

– Зачем? Лудкина и так уезжает в Испанию: язык чуть подучит, и прощай, Москва. Она уже документы оформляет.

– Ева! – взмолился сыщик. – У меня сегодня дел невпроворот, клянусь. Съезди, поговори с ними сама! Ты прекрасно умеешь это делать.

– Я и так еду, у нас с Риммой урок. Но…

Всеслав обнял ее и осыпал поцелуями.

– Дорогая, я же не отказываюсь, – жалобно шептал он. – Выручи меня! Вечером расскажешь, что к чему.

– А о чем мне их спрашивать?

Шипение, запахи лаврового листа и перца возвестили о том, что вода, в которой варились пельмени, сбежала на плиту.

– Я все вымою! – успокоил Еву Смирнов. – Не расстраивайся! Вечером приду и наведу в кухне идеальный порядок!

– Идем завтракать, – вздохнула она. – Ты неисправим.

В Братеево Ева поехала одна. В метро она собиралась с мыслями. Поезд, грохоча, несся темными туннелями, за окнами вагона мелькали огни.

Ева глубоко вздохнула, выходя из подземки. С улицы свежо пахнуло холодом, в лицо полетел мелкий снежок. Она не успела замерзнуть, добираясь до квартиры Риммы Лудкиной. Та уже ждала, изнывая от волнения.

– А где же…

– Он придет в другой раз, – отвела глаза Ева. – Много дел.

Римма огорченно вздохнула. Она надеялась, что вмешательство частного сыщика как по мановению волшебной палочки избавит их с подругой от возникшей проблемы.

– Вот, не было печали… – уныло сказала она, опускаясь на стул. – Вы присаживайтесь, Ева.

– Замок сменили?

– Ага. Только все равно боязно.

– Вы сами-то что думаете? Кто мог проникнуть к вам в квартиру и зачем?

Лудкина достала из пачки сигарету, закурила.

– На работе пристрастилась, – объяснила она наличие вредной привычки. – Стоишь целый день на морозе, зубами стучишь, а закурил – вроде как полегче. Я третью ночь не сплю, все гадаю… кто да что? Кроме как на бывшего супруга, грешить не на кого!

– Вы были замужем? – уточнила Ева.

– То-то, что была! Черт забери такое замужество! Ну… из песни слов не выбросишь. Угораздило меня по молодости выскочить за Валерку: я кассиршей в аптеке работала, а он шофером, товар возил. Понакомились, то да се… У него на лбу ничего написано не было, это уж после свадьбы выяснилось и про алкоголизм, и про… В общем, психом он оказался!

– Как это – психом? – не поняла Ева.

– Пил, чем дальше, тем больше. А пьяный совсем бешеный становился – бил все, громил, драться лез. Я его вылечить хотела, по бабкам возила, по врачам… Один доктор мне и подсказал, что Валерка – психически больной. Я на развод подала, ушла сразу к родителям. Но Валерка не отставал… подкарауливал, скандалил. Дом даже чуть не поджег. Из-за него мне пришлось уезжать из Кострова. Впрочем, вру. Не только из-за Валерки. Скучно мне было в Кострове, в Москву хотелось. Душа на простор рвалась! Вот и дорвалась…

– Полагаете, это все ваш бывший муж натворил?

– Больше некому, – развела руками Римма. – Он ведь ненормальный. Мог замок открыть, вещи разбросать в бешенстве-то! Первый раз, весной, я тоже на него грешила. Ну… потом затихло все, больше не повторялось, я и успокоилась. Мы даже замок менять не стали.

– А кровь?

– В первый раз крови не было. Я почему на Валерку думаю – у него часто кровь из носа шла. Как начнет хлестать… хоть пригоршню подставляй. Только вот что меня смущает: Валерка адреса моего московского не знает. Я его никому не давала, кроме задушевной подруги. Даже с родителями не переписываюсь, а звоню. Не хочу, чтобы этот алкаш сюда ездить повадился.

– Вы подруге доверяете? – спросила Ева. – Могла она дать адрес вашему бывшему мужу?

– Не могла, – уверенно сказала Римма. – Я… звонила, спрашивала. Она утверждает, что давно Валерки не видела, а тем более не давала ему адреса.

Лудкина докурила сигарету, достала новую. Ее пальцы едва заметно дрожали.

– Как же тогда он нашел вашу квартиру? – удивилась Ева.

– Откуда я знаю? Это меня и пугает. Психи на все способны. И спросу с них никакого – больные, мол, за себя не отвечают. Верите, я в подъезд заходить боюсь… прислушиваюсь, от каждого звука шарахаюсь, от каждой тени. Вся надежда была на вашего знакомого! Может, он бы выследил Валерку… управу какую-нибудь на него нашел.

– Смирнов поможет, – сказала Ева. – Во всяком случае, постарается. Просто сегодня у него не получилось.

– Жалко…

– А что Людмила говорит? Она дома?

– Заболела она. – Римма выпустила изо рта облачко дыма, вздохнула. – Промерзла, грипп подхватила.

– Могу я с ней поговорить?

– Заразиться не боитесь?

– Не боюсь. В транспорте все кашляют, чихают – не убережешься.

Римма затушила недокуренную сигарету, поднялась.

– Пойду, гляну, как она там. Если уснула, будить не станем. Пусть отдохнет.

Лудкина вышла в другую комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Ева обвела взглядом убого меблированную гостиную: обои обшарпанные, грязные; стол, за которым они с Риммой занимаются испанским, накрыт старой скатертью; диван продавлен, обивка замусолена. Под потолком висит лампочка без абажура – неуютное временное жилье, приют беженцев. От кого, куда бегут эти люди?

На ковре зловеще белело пятно, оставшееся после замывания крови. Крови ли? Ева присела на корточки, всматриваясь в границы пятна. Если бы кровь лилась из носа, она бы брызгала повсюду, капли были бы там и сям… на полу, в ванной, около умывальника и даже на мебели.

– Людмила согласилась поговорить с вами, – сказала Римма. – У нее температура, но это не страшно.

Ева от неожиданности вздрогнула, подняла голову.

– Кровь была только на ковре? – спросила она.

– Да…

– А капель на полу, на мебели, в ванной вы не видели? Если у человека идет кровь из носа, должен же он как-то ее остановить, умыться, наконец?

– Правда! – воскликнула Римма, усаживаясь на корточки рядом с Евой. – Мне это в голову не пришло. Нет, больше нигде крови не было.

– Ладно, пойду к вашей подруге.

Ева вошла в полутемноту, пропахшую лекарствами. На кровати лежала женщина, укутанная в теплый платок и одеяло.

– Здравствуйте, Людмила… – невольно перешла на шепот гостья. – Как вы себя чувствуете?

– Ужасно… у меня горло заложило, – просипела та. – И голова раскалывается.

– Простите, но я должна задать вам несколько вопросов.

Женщина молча кивнула.

– Что вы думаете о пятне крови на вашем ковре?

Больная зашевелилась.

– Ковер не мой… хозяйский. А кровь… не знаю, откуда она могла взяться. Мы пришли… с работы… все вещи разбросаны… и это пятно.

– В других местах кровавых брызг не было? Только на ковре?

Женщина кивнула.

– Только на ковре, – едва слышно произнесла она. – Римма подозревает, что ее бывший муж… Валерий мог устроить этот разгром.

– А вы как думаете?

Больная молчала. Ей не хотелось ни о чем думать. Хотелось снова забыться и спать, спать. Она закрыла глаза.

Ева немного постояла, ожидая ответа. Но женщина, кажется, уснула.

* * *

Евгений Шаповал был дома один. Белобрысый, с отросшей светлой щетиной на круглых щеках, с замотанным вокруг шеи теплым шарфом, он сидел за компьютером.

– Поболеть как следует – и то нельзя, – пожаловался парень. – Работы навалом. Половина сотрудников с гриппом слегли, а журнал должен выходить в срок. Мне еще повезло, температура невысокая, только кашель – вот, сижу, вкалываю.

Он закашлялся.

– Эпидемия, – вяло поддержал тему господин Смирнов.

Он знал, что люди обожают говорить о своих болезнях. Стоит проявить минимальный интерес, и жалобы польются как из рога изобилия.

– Какую статью хотел напечатать ваш друг? – спросил Евгений, не уловив в глазах гостя сочувствия.

– «Невыразимое имя».

– А почему передумал? – продолжал расспрашивать паренек, щелкая клавиатурой компьютера.

– Не знаю, – честно признался сыщик. – Друг трагически погиб, и мне бы хотелось оставить статью себе на память.

Паренек оторвался от экрана монитора и внимательно посмотрел на собеседника.

– Погиб? – переспросил он. – Это меняет дело. Ступина разрешила отдать вам материалы?

– В статье что, какие-то секретные данные? – удивился Всеслав. – Судя по названию, речь идет о… – Он запнулся.

Паренек разразился сухим, отрывистым кашлем.

– У меня отличная память, – прокашлявшись, заявил он. – Статья была странная… немного не укладывалась в рамки нашей тематики. Что-то про старинные обряды или… нет, точно не припомню. Столько всего проходит через мои руки! Я уже обработал текст, и вдруг он является и требует отдать материал. Передумал! Деньги за публикацию, правда, мы не возвращаем.

– Так вы отдали ему статью?

– Конечно. Те бумаги, которые он приносил. Всего было несколько листов, по-моему, распечатанных на принтере. Но он потребовал, чтобы я уничтожил компьютерный набор, и стоял, ждал, пока я не удалил файл.

– Авторы все так себя ведут? – уточнил Всеслав.

– Иногда они бывают весьма щепетильны, – улыбнулся Евгений.

– Значит, материалов у вас нет?

– Почему нет? У меня школьный друг – программист. Он для меня придумал одну хитрую программу: она незаметно перекладывает файл в отдельную папку, тогда как внешне все выглядит, будто бы я его удалил. Понимаете, я бываю чрезвычайно рассеян, особенно когда завал с работой, и могу… ну, вы понимаете!

Смирнов не понял.

– Я могу нечаянно удалить нужный файл, потом почистить корзину… – опустив глаза, признался паренек. – В общем, у меня уже были неприятности.

– А как же память? – пошутил сыщик.

– Она у меня устроена особым образом: когда необходимо вспомнить что-то конкретное – все прекрасно. А в остальное время память как бы отключается… сама по себе. Это просто катастрофа! О моей рассеянности в редакции ходят легенды. Думаю, меня до сих пор не уволили только благодаря моей безотказной работоспособности. Я способен трудиться сутками, без сна и отдыха.

– Ценное качество, – позавидовал Всеслав. – Выходит, я получу-таки статью?

– У вас есть шанс, – засмеялся паренек. – Но для этого придется ехать в редакцию. Все там.

– Я на машине, – обрадовался сыщик. – Одевайтесь.

Евгений натянул на себя теплый свитер, куртку, шапку, и они вышли в морозную синеву погожего зимнего дня. Ветер разогнал последние обрывки туч, и с полупрозрачных облаков слетали редкие, золотые от солнца снежинки.

– Красота! – восхитился Смирнов, щурясь от яркости снега, неба, солнечных лучей.

Его спутник натянул шапку пониже, закутал нос в шерстяной шарф. Его знобило.

– Коньячку тебе надо бабахнуть полстакана! – посоветовал сыщик. – Или перцовки. Отличное средство от простуды.

– Я не пью, – помычал из-под шарфа Евгений.

По дороге Всеслав попытался выяснить у него, как выглядел автор статьи, но вызвал явное недоумение паренька.

– Это же ваш друг, – резонно заметил он между приступами сухого кашля. – Вы что, забыли, какая у него внешность?

– Нет, но… видите ли… – начал выкручиваться Смирнов. – У меня есть подозрения, что материалы забирал не он. Серьезный, рассудительный человек не станет менять свое решение.

– Всякое бывает. Впрочем, раз надо… сейчас, попробую вспомнить.

Евгений закрыл глаза и затих. Сыщик ждал, искоса на него посматривая – не заснул ли? Через несколько минут паренек открыл глаза.

– Высокий, интересный мужчина… знаете, такой тип, от которого женщины приходят в восторг. Был одет в длинное модное пальто… точно. Лица не помню из-за очков. Да, он был в темных очках, красивых таких… дорогих. Сказал, что является автором статьи… и в двух словах описал содержание. А потом потребовал отдать материалы. Знаете… у него был тяжелый, гнетущий взгляд… хоть и через очки, но прямо до нутра доставал. Я хотел его расспросить, в чем дело… но у меня язык не повернулся, ей-богу! Странно… Ну, вот… все.

– А приносил статью он же?

– Ко мне материал попал от главного редактора, – сказал Евгений. – Так что, тот же человек приносил статью или нет, не знаю. Мог, например, курьер доставить или секретарь.

– И вы, ничего не спрашивая, отдали статью и удалили файл? А если бы…

– Получается, так, – перебил его паренек. Ему не хотелось выслушивать чужую и наверняка нелестную оценку своего поступка. – Но больше ко мне никто не обращался. Значит, все нормально.

Смирнов промолчал. Паренек сердито сопел, шмыгал носом.

– А когда приходил тот человек?

– Две недели назад, может, чуть больше.

– Точнее не вспомните?

Евгений закрыл глаза, потом открыл и отрицательно покачал головой.

– Нет, не могу. Столько людей приходят, уходят, что-то спрашивают, выясняют, требуют, возмущаются… не офис, а проходной двор. Ужасные условия труда! Я неоднократо поднимал этот вопрос перед руководством, но меня никто не слушает.

«Это был не Мартов, – подумал сыщик, притормаживая на перекрестке. – Тот среднего роста и далеко не красавец. Обыкновенный мужчина. Кстати, возможно, тогда его уже не было в живых! Кто же автор статьи? И кто забрал материалы из редакции?»

Второе посещение офиса прошло быстро и продуктивно. Евгений Шаповал включил свой компьютер, нашел «секретную» папку и добыл оттуда статью Панкрата Раздольного.

– Есть! – обрадовался он. – Я вам на дискету сброшу. Идет?

– Конечно.

Смирнов спрятал дискету в карман, горя нетерпением прочитать – что же такое написал, собирался издать, а потом передумал господин Мартов? Или не Мартов? Однозначного ответа на этот вопрос не было.

Он отвез Евгения домой и отправился в салон красоты «Стиль», где надеялся застать Анжелу Саркис. Ему опять повезло. Вертлявая красавица-смуглянка оказалась на месте и согласилась поговорить с частным детективом.

– Кто вас нанял? – бесцеремонно разглядывая Всеслава, спросила она. – Михалин?

– Допустим.

– И я должна отвечать на ваши вопросы?

– Не должны, – изображая восхищение прелестями раскрашенной девицы, ответил сыщик. – Но я буду просить вас об этом. Такая очаровательная женщина не может отказать в помощи благородному человеку.

– Вы благородный? – хихикнула Анжела. – Как интересно! Благородные мужчины нынче большая редкость. Так что от меня требуется?

Она уселась, заложив ногу на ногу и выставив вперед свой соблазнительный бюст.

– Вы знали господина Мартова? – для начала спросил Смирнов.

– Конечно, знала. Они с Тарасом дружили, и бизнес у них был общий.

– Как вы думаете, кто мог желать его смерти?

Девица кокетливо пожала плечами.

– Конкуренты, наверное… или бандиты. А может, его заказали. Только не спрашивайте меня кто! Откуда я знаю?

В маленьком элегантном кафе, где они сидели, никого больше не было. На стеклянном столике горели свечи в цветных глиняных подсвечниках. Приглушенно звучала музыка.

– Мартов и Михалин ссорились между собой?

Анжела, закусив пухлые ярко-красные губки, задумалась. Говорить или не говорить? Она вспомнила злые слова Тараса и… решилась.

– Ссорились! Только они не скандалили при всех, а… в общем, какая-то кошка между ними пробежала. Может, деньги не поделили, может, еще что.

– Ревность? – предположил Смирнов.

Девица вся вспыхнула, то ли от возмущения, то ли просто разволновалась.

– Это вы у Тараса поинтересуйтесь!

– Ладно, – согласился сыщик. – А вы… с господином Михалиным в каких отношениях?

– В интимных, – хихикнула Анжела.

Она не собиралась рассказывать незнакомому мужчине об их с Тарасом размолвке.

– Может быть, они из-за вас горшки побили?

– Из-за меня? – искренне удивилась смуглянка. – Я не замечала, чтобы Феликс на меня засматривался. Он вообще, кажется, был импотентом.

– Почему вы так решили?

– Ну… женщины его не особо возбуждали, это точно.

Пламя свечи колебалось от движений воздуха, многократно отражаясь в стеклах и зеркалах, которыми изобиловал интерьер кафе. Заработала кофеварка, и запах хорошего кофе поплыл по залу.

– Скажите, Анжела: как, где и с кем вы провели ночь с первого на второе февраля? Простите за бестактность, но это важно.

Собственно, из-за этого вопроса Всеслав и пришел сюда. Первого февраля они с Евой ездили в Марфино, и в ту ночь в дом проник неизвестный. Если господин Михалин был с Анжелой, то оказаться в Марфине он никак не мог.

Девица сдвинула выщипанные в ниточку бровки, сосредоточилась.

– Первого февраля? А… я забыла. У меня все дни похожи! Хотя нет… погодите… вечером первого февраля мы с Тарасом парились в бане. Да! Потом я захотела домой… мы сели в такси… Все так перепуталось! – пожаловалась она. – Мы много выпили. По дороге я велела таксисту везти нас к Михалину. Кажется, мы вошли в квартиру… и я уже ничего не помню.

– То есть вы не можете подтвердить, что господин Михалин всю ночь провел вместе с вами?

Анжела тряхнула густыми черными волосами.

– Не могу. Я, наверное, здорово пьяная была… уснула сразу. А когда проснулась, Тараса рядом не было.

«Я тебе отомщу, Тарасик! – мстительно улыбнулась она. – Ты еще взвоешь, приползешь ко мне прощения просить!»