Текст книги "Все совпадения неслучайны (Черная роза)"

Автор книги: Наталья Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 12

Во дворе лесного дома рубил дрова незнакомый мужчина.

«Кто бы это мог быть?» – подумал Сергей, едва не падая от усталости.

Он сделал опрометчивый шаг, решившись из деревни идти через лес своим ходом. Он уж не чаял добраться.

«Куды ты пойдешь? – отговаривал его дед Илья. – Гляди, какой ветер сорвался! Снег пойдет. Замерзнешь, парень! Погоди день-два… Погода устоится, тогда я тебе лыжи дам».

Он сердито качал головой, подыскивая Горскому подходящую для такого случая обувку. До чего эти городские не приспособлены к жизни! Если их автомобилей, электричества и телефонов лишить, пропадут почем зря. Хилые, зато упрямые. Если что надумают, хоть тресни – будут свое гнуть! Добро бы хоть толк был, а то один пустой гонор.

Дед Илья, кряхтя и ворча, достал и дал гостю сапоги Ивана.

«Должны тебе впору быть. Носки вот еще возьми теплые. Ты нос-то не вороти, парень, – я знаю, что говорю. Зима на дворе. Не дойдешь в своих лакированных ботинках! Мало того что Иван пропал, так еще тебя искать придется! А у меня радикулит нынче разыгрался, сам еле с печи слез. Куды я пойду?»

По дороге Горский не раз вспоминал с благодарностью настойчивость деда Ильи. Если б не он… И так еле ноги принес.

– Эй! – окликнул Сергей незнакомого мужика. – Открой калитку!

– Баба Надя! – обрадовался тот. – У нас гости!

– Никита! – Горский не верил своим глазам. – Ты как здесь оказался? Я думал, вы с Валерией в Ялте…

Баба Надя была счастлива привычными хлопотами – топить баню, ставить тесто, накрывать стол. В доме снова стало весело, несмотря на привидения, которые продолжали пугать его обитателей.

Встречать гостя спустилась из своей комнаты даже Валерия, которая совсем расхворалась. Баба Надя пыталась лечить ее кашель отваром мать-и-мачехи, но без особых успехов.

За столом пили водку, вишневую наливку, разговаривали. Вопросов и новостей было столько, что Сергею не удалось уединиться с Лидой. Он только об этом и думал, невпопад отвечая и теряя нить беседы.

Когда подали чай, Никита отозвал гостя в сторонку.

– Адрес Ерофеева оказался ложным, – рассказал Сергей. – Представляешь? Я попал в кабинет Франсуа, жениха Лили. Это было ужасно. Он кинулся драться… Боже! Я никак не мог понять, в чем дело. Он меня видел с Лили на фото, а я его нет. Он решил, что я пришел «качать права»…

– Да, интересно…

– Ты знаешь, Никита, в глубине души меня грызли сомнения. А вдруг все это ерунда и выдумки?

– Что?

– Ну… про «черного духа» и… В общем, запутался я. Тут еще Франсуа… Глупее я в жизни не выглядел! Убедило меня подземелье, куда я провалился. Видимо, эти «черные»… умеют проделывать всякие психологические штуки вроде гипноза. Как думаешь?

Никита пожал плечами.

– Иначе как они устраивали видения, которые я принимал за реальность? – продолжал Горский, понизив голос, чтобы женщины не слышали. – И потом… Они уже что-то знали про меня. Я уверен! Требовали раскрыть им тайну…

Сергей поделился с Никитой всем, что смог вспомнить. Тот слушал внимательно, не перебивая.

– Ты же не считаешь меня сумасшедшим? – спросил Горский напоследок. – Больше всего я боюсь именно этого. Неужели знания, которыми я обладал в далекие времена, всего лишь болезненный вымысел? Жаль, если так. Это было самое чудесное мгновение в моей жизни, я словно приоткрыл завесу бытия, осознал смысл своего существования…

– Ты же искал материал для книги? – усмехнулся Никита. – Вот, пиши!

– Смеешься?

– Вовсе нет. Более того, я уверен: все, что ты вспомнил в подземелье, не бред.

– Понимаешь… это так захватило меня. Так… взволновало! Неужели я действительно обладаю неким секретом?

– Возьми и выясни. Чего зря гадать?

Столь простое решение почему-то не приходило Горскому на ум. Чего он мучается? Терзается сомнениями?

– Проверить? Но как?

Никита немного подумал:

– Раз у тебя раньше получалось, должно получиться и сейчас. Ведь ничего не изменилось? Я имею в виду, ты не изменился. Жизнь стала другой, но мы остались прежними.

– Ты хочешь сказать… – У Горского пересохло в горле. – Я должен… попробовать?

– Обязательно!

– А… когда? И что для этого нужно?

Никита засмеялся:

– Кто меня об этом спрашивает? Мастер по превращению обычных камней и металлов в золото и драгоценности? Лучше тебя, Серега, никто знать не может. Так что напрягись и…

– Я понял! – перебил его Горский. – Ты прав, я действительно знаю! Пробовать надо в полнолуние. Мне понадобится форма для плавления металла, свинец, олово и… еще кое-что…

– Дом большой, старый. – Никита поднял глаза к потолку и повел руками в стороны. – Много сундуков, потайных углов, много разных вещей… Найдем, Серега!..

Они так увлеклись разговором, что истошный женский вопль застал их врасплох.

– Валерия! – испугался Никита, вскочил и побежал на крик.

Горский кинулся за ним.

Валерию напугала «Алена». Покойная стояла в коридоре, устремив на Валерию неподвижный взгляд.

– Успокойся, – мягко сказал Никита, обнимая жену. – Это только образ. Энергетический фантом… Если ты перестанешь бояться, он исчезнет.

Горский потерял дар речи, увидев «Алену». Она была в том самом платье, которое надели на нее в день похорон. Зрелище не из приятных. От такого не только закричать – инфаркт получить можно.

Валерия сильно закашлялась.

– Черт знает что здесь творится! – возмутился Никита.

«Алена» поблекла, ее черты исказились, потекли, превратились в туманную дымку и медленно рассеялись. На месте, где она стояла, образовалось пятно сажи или черного порошка непонятного происхождения…

Все молча, затаив дыхание, наблюдали. Одна Валерия спрятала лицо на плече у Никиты и кашляла.

– Мне ночью бабушка Марфа приснилась, – тихо сказала Лида. – Она велела очистительный обряд совершить. За Пылающей Дверью, багряной и яркой, стоит круг – голубой и светящийся!

– Что-что? – переспросил Горский.

Лида показалась ему чересчур серьезной и сосредоточенной. Он привык ее видеть другой – застенчивой и нежной, слегка капризной…

– Так Марфа сказала, – ответила Лида. – Надо сделать Круг Голубого Пламени и сжечь внутри него порошок. Тогда призраки потеряют свою силу.

– Ты сможешь?

– Попробую… Только надо порошок собрать, а он разлетается.

– Я соберу, – неожиданно предложил Горский, подходя к темному пятну и присаживаясь на корточки. – Серебряная ложка в доме есть?

Лида кивнула.

– Принеси.

Он расстелил носовой платок, медленно поднес руки к пятну…

– Не двигайся, – сказал он, как будто порошок мог его слышать.

Лида подала ему ложку, и порошок благополучно перекочевал с пола на носовой платок. Горский связал его в узелок и удовлетворенно вздохнул.

– Вот и все. Пошли. – Он встал и направился во двор.

Все потянулись за ним, кроме Валерии. Бабу Надю попросили остаться с ней.

– Нужны спирт и медная чаша, – сказала Лида.

Со спиртом проблем не было – взяли неразведенную самогонку, – а вместо чаши Элина притащила медную ступку.

– Подойдет?

– Придется использовать подручные средства, – улыбнулась Лида. – Ищите ровное место, на котором мало снега.

– Вот оно. – Горский расчистил место рядом с навесом для сушки трав. – По-моему, то, что надо.

Лида положила платок с порошком в ступку и поставила на землю.

– Нужна канавка…

Сергей проделал вокруг ступки канавку, Лида вылила в нее самогон и подожгла, произнося при этом:

–  Если существует пять чувств, я ищу шестое, вечно убегающую изменчивую суть, которая перебирает пальцами все мои чувства и желания, когда я сплю. Я погружаюсь в холод, в бездну теней, пахнущую пеплом и серой… Я выхожу за пределы, вращаясь без движения в темном урагане, который наполняет пространство. Я обращаю мое повеление к этому огню… Пусть он разрушит зло!

Все стояли вокруг ритуального огня, глядя на связанный узлом платок с порошком. Вдруг платок вспыхнул ярким голубым пламенем и испарился – без дыма, без запаха. От него ничего не осталось.

– Ого! – выдохнул Горский. – Откуда ты такие слова знаешь?

– Я же ведьма, – засмеялась Лида.

– И что? Мертвецов больше не будет?

– Действие очищающего огня достигнет максимальной силы через шесть часов.

– Надеюсь…

* * *

Серебряные канделябры были в натеках воска, свечи догорели почти до самого основания и дымили. Де Альвейр, Рыцарь Розы, сидел в кресле с высокой резной спинкой и созерцал через открытое окно звездное небо. Холодное сияние далеких созвездий вызывало у него смутную тоску. Он скучал здесь, среди вечно озабоченных существ, которые бестолково суетились по мелким и ничего не значащим поводам. Люди! Как им до сих пор не надоела глупая мышиная возня? Их так много, и они словно слепцы, бредущие толпой по пыльной дороге: не знают куда, но под ногами путаются. Мешают! Из-за них приходится терять понапрасну время и силы.

Взять хоть обитателей лесного дома – баба-холопка и две кислые девицы! – а сколько хлопот доставили благородному рыцарю. Пришлось корчить из себя шута горохового – «следователя областной прокуратуры». Язык сломаешь, пока выговоришь. О, как они его «достали»! Статуэтки найти не удалось, и заморочить как следует бабам их куриные мозги тоже не вышло.

А все потому, что вместо решительных мер приходится играть в поддавки. Ну, он сумел справиться со своей гордыней – сделал все как надо, ни разу себя не выдал. Даже «протоколы допросов» писал как положено. Правда, по-латыни… Но это не важно. Глупые коровы все равно не разберутся, что к чему. Не изучать же ему, в самом деле, все языки, на которых болтают люди?! Он с трудом одолел латынь еще в Древнем Риме и с тех пор пользовался только ею. Говорить он мог хоть по-китайски, но писать и читать… Сойдет и латынь!

Рыцарь де Альвейр с негодованием перебирал в памяти все нелепые роли, в которых ему пришлось побывать, дабы исполнить поручение Повелителя. Он служил Розе вот уже на протяжении… Цифра была так непомерно велика, что рыцарь ее забыл. Какая разница?..

Его мысли снова вернулись к обитательницам лесного дома. Особенно его взбесила Лида. Проклятая девчонка осмелилась смотреть ему в глаза, причем без всякой робости и страха! Ей в первую очередь надо было скрутить голову. До чего дошло – ему приходилось прятать глаза перед какой-то деревенщиной…

А как поспешно он бежал через окно по снегу, по лесной чаще?! Забыл впопыхах браслет. Почему, кстати, вещицы не оказалось в портфеле? Неужели эта тупая батрачка баба Надя украла у него браслет? Неслыханно!

Де Альвейр с остервенением курил трубку, едва не кроша ее зубами. Крепкий табак имел привкус тибетских трав, которые добавлялись в него для усиления аромата. Клубы пахучего дыма поднимались к потолку. Думать о лесном доме было невыносимо, и Рыцарь Розы решил улечься на покой. Высокая громоздкая кровать с пологом, очень удобная и мягкая, навевала сны о героическом прошлом, полном опасных приключений, когда славные воины Черного Духа наносили врагам сокрушительные поражения и одерживали молниеносные победы…

Едва он погрузился в дремоту, как мрачные своды неприступного замка простерлись над ним. Гулкие потайные переходы повели его в чертоги, где горящие факелы освещали полные решимости лица, богато изукрашенные латы и черные перья братьев по оружию. Звучали голоса самых достойных, которых уже нет… Многих унесли ледяные бури звездных походов и завоеваний диких миров. Многие исчезли уже здесь, на земле, еще во времена сражений с рыцарями Грааля и их хитрым королем Артуром.

Альвейр много потрудился на благо Повелителя. Это он подослал прекрасную Вивиан к Мерлину, и любовь сделала то, чего не могло сотворить все «черное воинство», вместе взятое. Коварная возлюбленная связала Великого Мага своей волшебной вуалью и заточила его в башне. А каким гениальным замыслом было разжечь преступную страсть в сердце славного рыцаря Ланселота к королеве Гиневре, супруге ненавистного Артура! О, какие приятные воспоминания!

В самый разгар приятных видений прошлого рыцарю Альвейру стало не по себе. Удушливый дым наполнил его воспоминания. Огненный жар усиливался, перемешиваясь с запахом серы, пепла и сажи. Де Альвейра окружили пляшущие языки голубого пламени, которые подбирались все ближе, к самому его сердцу…

Он вскочил, судорожно оглядываясь и пытаясь понять, что происходит.

В комнате было темно и тихо, через раскрытое настежь окно тянуло прохладным ветерком… Свечи догорели дотла. Дьявол! Проделывая подобные штуки с людьми, Альвейр не допускал и мысли, что кто-то может сотворить то же самое с ним. Проклятие! Тысяча бездн! Какой-то умник додумался совершить очистительный обряд! Черный порошок положили в Круг Голубого Огня! О, непроглядная Ночь Забвения, ты видишь, что происходит с твоими верными слугами? Их уже ни во что не ставят наглые невежественные людишки! Грязные холопы!.. Смердящие псы!..

Альвейр метался по комнате, как смертельно раненный зверь, на ходу сочиняя страшные планы мести, один ужаснее другого… Под закопченными сводами его жилища вдруг раздался переливающийся женский смех.

Рыцарь Розы выглянул в окно. На фоне усыпанного звездами неба сияло лицо женщины с зелеными очами, прекрасное и жуткое, как лик Царицы Змей…

– Ты не ошибся, славный де Альвейр! – захохотала она, приближаясь. – Давно мы с тобою не виделись! Еще с Флоренции… Чудный город! С фонтанами и мраморными богинями, глядящими в прохладные пруды… Ты не тоскуешь по тем золотым денькам?

Рыцарь хотел ответить, но слова застряли у него в горле. Он только смотрел на звездное небо за окном и кашлял, кашлял… Конечно же, там никого не оказалось. Царица Змей исчезла, растворилась в морозной черноте ночи. Или ее вовсе не было?..

Откашлявшись и отдышавшись, доблестный Аль-вейр вспомнил глаза Лиды – зеленые, почти как у Царицы Змей. Вот оно что! Сельская девчонка опасна, как разъяренная кобра. Недаром рыцарю приходилось опускать глаза – чутье его не подвело. Именно эта девица подсказала, что делать с черным порошком…

– Черт бы вас побрал, ведьмы поганые! – не на шутку рассвирепел Альвейр. – Мало вас жгли на кострах в чудесную эпоху инквизиции! Жаль, что тех времен не вернуть! Жаль…

Мысль о воде погасила голубое пламя, которое жгло рыцаря. Жар скоро прекратился. Альвейр перевел дух, и ему захотелось курить. Набивая трубку любимым ямайским табаком, он понял, что заснуть ему сегодня не удастся. Какой вообще может быть сон, когда события принимают непредвиденный оборот? Настала пора действовать решительно, иначе… Рыцари Розы превратятся в посмешище!..

* * *

После того как с подозрительным порошком было покончено, Горский расспросил Лиду и Элину о «следователе»: как выглядел, говорил, вел себя…

– Невероятно! – воскликнул он. – Кажется, я его знаю! Это тот самый Азарий Ерофеев, экстрасенс и маг, который, похоже, убил Алену. Он дал французский адрес и…

Про подземелье Сергей предпочел умолчать. Не время вдаваться в подробности.

– Я же говорила, что следователь убил Ивана, – вмешалась Элина. – Только мне не поверили.

Баба Надя, которая неустанно потчевала домочадцев и гостей своими разносолами, принесла клубничный кисель и пышки. А Элина вместо «спасибо» возьми и брякни:

– Баба Надя одну вещицу прикарманила… и помалкивает.

– Вы только послушайте эту ворону! – разозлилась баба Надя. – Каркает и каркает! Кто-нибудь может ее унять или нет? Если она еще скажет пару слов, я за себя не ручаюсь!

Элина хмыкнула и пожала плечами:

– Отдайте вещицу, она не ваша.

– Ты… Да что ж это делается! – задохнулась от возмущения баба Надя. – Вы посмотрите на нее! Ну обшарила я портфель того жулика, который обманом в дом проник. Я его поймала на горячем, когда он, охальник, по шкафам шнырял… Пришлось ему в окно сигать!

– Вы что-нибудь нашли в его портфеле? – вежливо спросил Горский.

Баба Надя хотела было разразиться возмущенной тирадой, но осеклась под его взглядом, прытко сбегала в свою комнату и принесла браслет, изъятый у «следователя». Она гордо представила трофей на всеобщее обозрение:

– Вот, полюбуйтесь! Я не дам себе в кашу наплевать!

– Позвольте… – Горский взял у нее браслет и поднес к свету. – Потрясающе.

Браслет был теплым на ощупь, как флорентийский медальон. На обратной стороне его виднелся Знак, а чуть ниже латинскими буквами было выбито: E L I N A.

Элина побледнела. Она не сводила глаз с браслета.

– Это мое… – сказала девушка и протянула руку.

Все повернулись в ее сторону.

– Откуда у ворюги твой браслет? – ехидно поинтересовалась баба Надя. – Может, вы с ним заодно? Ты ему про иконы рассказала, а он обещал с тобой поделиться?

– Это мой браслет, – радостно повторила Элина, не обращая никакого внимания на слова бабы Нади. – Он нашелся! Как я сразу не догадалась?

Позвали Никиту.

– Смотри. – Сергей показал ему браслет. – Знак, точно как на моей подвеске, – квадрат, круг и вписанный в него треугольник…

Перед сном Никита постучался в комнату Элины.

Девушка сидела у окна, глядя в темноту. На ее столике лежала незаконченная вышивка, разноцветные шелковые нитки…

– Завтра полнолуние, – сказала она, не удивляясь визиту гостя. – Я знала, что ты придешь. Ты думал об этом за столом.

– Правда, – подтвердил он. – Умеешь читать мысли?

– Иногда…

– Почему ты грустишь? – спросил он, садясь на сундук, покрытый домотканым ковриком. – Тебя что-то тревожит?

Элина дотронулась до браслета на запястье.

– Какой он теплый… Я думала, что он не вернется ко мне. – Она вздохнула. – Мне снятся печальные сны: легкий белый туман, который стелется над водами… За этим туманом – таинственная земля Аваллон… Там, в вечнозеленых садах, растут волшебные яблоки, а в хрустальных дворцах не смолкают переливы арф. Там всегда весна и люди молоды и счастливы…

– Туда уплыла ладья с раненым королем Артуром…

– Откуда ты знаешь?

– Многим известна легенда о короле Артуре, рыцарях Круглого стола, великом Мерлине и острове блаженных Аваллоне…

– Мне это близко, – призналась девушка. – Не знаю почему…

– Браслет оттуда, из тех времен?

– Мне кажется, что да…

Элина замолчала. Язычок свечи на подоконнике отражался в стеклах, за которыми чернела зимняя ночь.

– Валерия ревнует тебя ко мне, – вдруг сказала она. – Сильно ревнует. Я чувствую ее мысли… Иди к ней.

Никита подумал, что ослышался. Валерия и ревность? Несовместимо.

– И ты не веришь!.. – Элина грустно улыбнулась. – Она сама скажет тебе об этом, тогда ты убедишься, что я права…

Глава 13

– Валерия? – Горский подошел к двери и тихонько постучал. – Можно войти?

– Входи.

Она не вытирала слез, которые текли по ее щекам. Шторы были плотно задернуты. В комнате пахло сладкими духами и можжевельником, которым баба Надя накануне окуривала дом.

Валерия, в светлом пушистом свитере и лосинах, сидела на кровати, поджав ноги.

– Печи натоплены, а я мерзну, – пожаловалась она. – Присаживайся…

Горский осторожно сел на стул у комода. Он волновался перед экспериментом, который они с Никитой назначили на сегодняшнюю ночь полнолуния. Встреча с Лидой получилась не такой, как он представлял себе. Между ними возникли взаимные подозрения и невысказанные упреки. Лиде хотелось, чтобы Сергей говорил о том, как тосковал по ней… Он же воображал иное – как Лида, сияя от любви и счастья, кинется к нему на шею, обнимет, как они убегут от всех в укромный уголок и будут целоваться… Ничего такого не произошло. Ночью они спали в одной постели как чужие, повернувшись в разные стороны. Собственно, можно ли назвать сном ту тревожную дремоту, в которую они время от времени погружались?..

– А где Никита? – недовольным тоном спросила Валерия. – Куда он побежал? Успокаивать страждущих?

Сергей не понял, что она имеет в виду, но уловил ее раздражение. У них с Никитой тоже разлад.

– Страждущих? Бабу Надю, что ли? – улыбнулся он. – Так она в утешениях не нуждается. Давным-давно крепко спит.

– Не вижу повода для веселья! Вот и Никита улыбается, а я чувствую его притворство… Он больше не любит меня. Осталась только страсть, жажда ласк! Это не то, что я всегда хотела… Совсем не то… Я болею, а мужчины этого не любят. Им нужны здоровые, веселые и энергичные спутницы жизни, которые вкусно готовят и с удовольствием рожают детей.

– Я думаю…

– И ты такой же! – перебила его Валерия. – Небось во Франции о Лиде не вспоминал…

– Вспоминал, – возразил Горский, понимая, что с женщинами спорить бесполезно.

Их нужно выслушивать, целовать и извиняться. Виноват не виноват – какая разница? Женщины не ищут логики, они ищут бесконечных подтверждений любви…

Валерия говорила не с ним, а сама с собой или с Никитой. Возможно, она изливала свое тоскливое недовольство кому-то невидимому. Тому, кто не спорит, не возражает, не доказывает, а просто слушает…

– Он, наверное, побежал к Элине! – выпалила Валерия. – Она же такая несчастная… Обожаю несчастных женщин! С ними все возятся, им все сочувствуют…

В ее голосе звучал неприкрытый сарказм, и Горский вдруг понял, что Валерия просто ревнует. Элина отвлекала внимание Никиты, которое должно принадлежать только Валерии. Наверное, и Лида злится на него именно поэтому. Не из-за Лили и каких-то выдуманных ею самой девиц, с которыми Сергей якобы проводил время. А из-за Франции, из-за поездки. Из-за всего, что отнимает у нее мужчину, который должен быть с ней.

– Спасибо. – Горский вскочил, обнял Валерию и поцеловал ее в мокрую от слез щеку. – Ты чудо! Теперь мне все ясно!

– Что? Что тебе ясно?

Валерия с недоумением посмотрела вслед Сергею, который поспешно выскочил из комнаты. Выражение лица у него было такое, будто он только что открыл закон земного притяжения. Мужчины как дети…

* * *

…Я называю Имена Духов Тьмы – одно за другим! Пусть время остановится, а Древо Жизни покроется огненными цветами. От начала и до конца я хочу увидеть все, что было, есть и будет. Увидеть Великий Замысел… смысл за пределами смысла…

Пусть все четыре Стороны Света придут мне на помощь!

Облаченная в черное фигура склонилась над огромной чашей, полной воды, пристально всматриваясь в ее поверхность…

–  Я разрываю Круг Вечности на четыре части. Делю неделимое… – прошептала фигура, поднимая вверх зеленую свечу. – Запад! – провозгласила она. – Пусть мое священное место родится в водах Запада! Ундины [8]8
  Ундины – в германской средневековой мифологии нимфы, обитательницы рек и озер.


[Закрыть], русалки и все водные создания, придите ко мне!

Такие же укутанные в черные плащи существа стояли поодаль, у стены с изображением Розы. В центре цветка поблескивал огромный золотой самородок. Выполняющая магический ритуал фигура приблизилась и взяла красную свечу.

–  Пусть мое священное место будет согрето пламенем Юга! Саламандры и все огненные создания, придите ко мне!

Фигура установила свечу на юге и воздела руки к теряющимся во мраке сводам.

–  О Восток! Жемчужина славы и мудрости! Пусть мое священное место будет оживлено твоим дыханием! Ветры Востока, феи, сильфиды и эльфы [9]9
  Сильфиды, эльфы – в германских народных поверьях духи природы.


[Закрыть] , все воздушные создания, придите ко мне!

Желтая свеча заняла свое место у чаши.

Фигура взяла с постамента последнюю, черную как смоль свечу.

–  Пусть мое священное место будет создано лоном земли, защищено ледяным дыханием Севера! Гномы и все земные сущности, придите ко мне!

Когда черная свеча заняла свое место у чаши, пронесся вздох облегчения. Три участника магического таинства подошли ближе и склонились над чашей со словами:

–  О священная роса, открой нам тайны, известные немногим! Именем тайных водоемов во тьме ночи мы призываем сейчас твою священную силу…

Затем, чуть раздвинув круг, каждый протянул руки над пламенем одной из свеч.

–  Живи в нас, о благословенное пламя! Просим тебя во имя священных имен! Именем тайных огней во тьме ночи мы призываем сейчас твою священную силу…

–  Твори волшебства для нас, о воздух! Именем тайных ветров во тьме ночи мы призываем сейчас твою священную силу…

Все присутствующие двинулись вокруг чаши против часовой стрелки…

–  Наполнись изнутри, благословенная Земля, раскрути священную спираль! Именем тайных холмов во тьме ночи мы призываем сейчас твою священную силу…

Главное действующее лицо ритуала заняло место в центре, медленно окутываясь пурпурным сиянием.

–  Я наполняюсь магической силой… Священное пространство наполняется магической силой… от Запада к Югу, оттуда к Востоку и от Востока к Северу, обратно течению времени… Я призываю Круг! Пусть войдут в него сила и защищенность! Соединись же с лоном нашего духовного рождения через Воду, Огонь, Воздух и Землю…

Все пространство зала медленно заполнялось пурпурным туманом, в котором терялись очертания присутствующих.

–  О Вода! Глубокая, катящаяся, движущаяся, непостоянная! Ни искорки в тебе под лунной пустотой… Вы, духи Воды, принесите мне силу! О Пламя! Центр темного огня за пределами центров! Все Горящее, принеси мне силу подчинения! О Духи Воздуха, ревущие, преследующие ветры! Крылатые, принесите мне силу…

Последнее заклинание прозвучало в непроглядной красной мгле, окутавшей все и всех.

–  О дыхание Севера! Духи всего твердого – холодные, бесстрастные и мудрые! Те, кем заполняется пустота, земные! Принесите мне силу отражать…

Наступила зловещая тишина… Только чуть потрескивали, догорая, свечи.

–  Приближается время соединения трех кругов существования – два мира окунутся в Великое Запределье, где не существует ничего, кроме Абсолюта… Предначертанное исполнится. Лотос и Глаз Дракона станут одним. Квадрат, Круг и Треугольник сольются, дабы свершилось… В наших ли силах помешать этому? Обретем ли мы власть над Избранными?

Все замерли в ожидании ответа.

В клубах красного тумана стали появляться картинки – дом в лесу, красивая черноволосая женщина перед зеркалом… тоненькая девушка… двое мужчин, разжигающие огонь…

Красный туман начал терять свою плотность, картинки исказились, смешались и исчезли…

–  У нас еще осталось время, чтобы помешать свершиться…

Сияющая фигура не договорила, чему они должны помешать. Все присутствующие и так это знали.

–  Прощайте, духи и стражи Запада, Юга, Востока и Севера! Покиньте нас! Возвращайтесь в свои сферы!

Посреди зала был накрыт стол, уставленный золотыми и серебряными блюдами с жареной дичью, тропическими фруктами и восточными сладостями. Драгоценные кубки были до краев наполнены вином.

–  Не будем нарушать традицию, – произнесла сияющая фигура, которую трое присутствующих называли Повелителем. – Прошу отведать ритуальных яств! Выпить священного вина!

–  Ваша миссия не удалась, храбрый де Аль-вейр! – с сожалением произнес Повелитель. – Объяснитесь.

Де Альвейр пожал плечами:

–  Я исполнил все, что было велено. Слишком поздно…

Он учтиво поклонился, показав из-под плаща щеголеватую, расшитую золотом одежду.

–  Еще не все потеряно! – возразили двое других. – Чаша подсказала нам это. Нужно действовать, а не посыпать голову пеплом…

–  Думаю, нам следует быть поближе к месту событий, – сказал Повелитель, когда все выпили и налили еще. – Мы опаздываем, плетемся в хвосте обстоятельств, упускаем возможности…

Если нельзя уничтожить плоть, можно разъединить души!

Трое вассалов склонили головы в знак согласия…

* * *

– Откуда ты знаешь, что Иван утонул?

Никита рубил дрова для бани, а Элина помогала их складывать. Морозные сумерки розовели над лесом. Под ногами поскрипывал снежок.

– Его «следователь» убил… – в очередной раз повторила девушка. – Я… чувствовала его мысли. Сначала явился в село, сбил Ивана с толку своими рассказами, что на середине озера какая-то полынья образовалась, что это-де неспроста… Дядя Ваня любил ходить на озеро. Он все искал вход в подземное царство Змей. Будто бы существуют длиннющие туннели, которые ведут под озеро, и если знать дорогу, то попадешь в подземные чертоги, полные сокровищ. Там, под толщей земли, скрывается удивительный мир дворцов из хрусталя и нефрита… садов, где растет Дерево Бессмертия – персик, который цветет и плодоносит один раз в шесть тысяч лет! Кто отведает его плода, обретет вечную молодость… А вместо солнца и звезд там сияют рубины, изумруды и бриллианты…

– Иван верил во все это?

– Да… – кивнула Элина. – Он часами мог рассказывать о подземном царстве Царицы Змей.

– А… как он погиб?

Девушка молча понесла дрова в баньку. Никита решил, что она не хочет говорить о смерти Ивана. Она любила его, когда-то он спас ей жизнь, привел в лесной дом… Но Элина просто собиралась с мыслями.

Вернувшись, она погрузилась в транс, рассказывая о происшествии на озере так, словно видела все наяву…

– Иван сразу стал собираться на озеро. «Следователь» увязался за ним, всю дорогу бубнил про клад… «Ну, где полынья?» – спросил Иван, когда они пришли. «Там, за сугробом! Ее снегом припорошило…»

Иван и пошел по льду прямо на середину озера. Лед был очень крепкий, и дядя Ваня все удивлялся, как полынья образовалась и почему не замерзает. «Следователь» шел за ним. «А почему тебя дураком называют? – спросил он Ивана. – Я вижу, ты мужик с головой, соображаешь. Клады на дороге не валяются, они надежно спрятаны, и достать их непросто. Вот народ удивится, когда ты сокровища отыщешь! Сразу зауважают!»

«Да чего с них возьмешь, – обернулся Иван. – Люди сонные, без фантазии. Им бы есть, пить да на печи лежать…»

Он достал лозу из кармана тулупа, а «следователь» беззвучно смеялся, заставляя лозу выделывать всякие странные штуки.

«Гляди, гляди!» – подпрыгивал от восторга Иван, а незнакомец все смеялся.

Дошли до полыньи, и тут лоза такое стала творить, что Иван оторопел. Лед по краям полыньи показался ему тонким, ненадежным.

«Ты рюкзак сними, мешает, – подсказал „следователь“. – Иди смело. Вдруг там клад на дне? Лоза врать не станет. Обвяжись веревкой! А другой конец мне дай, я подстрахую…»

Иван послушался – рукавицы и рюкзак оставил, достал веревку, обвязался, дал другой конец «следователю» и двинулся осторожно вперед. Тот пристально смотрел ему вслед, и как будто злая сила Ивана толкнула! Лед под ним треснул, провалился, и он сразу с головой ушел под воду…

«Следователь» бросил конец веревки Ивану, когда тот вынырнул, со словами: «Лови! Правду люди говорят! Дурак ты, Иван!» Повернулся и пошел прочь. А Иван утонул.

«Следователь» постоял на берегу, дожидаясь, пока все кончится. Потом полынья затянулась льдом…

Никита тяжело вздохнул. Рассказ Элины казался вполне правдоподобным. Тем более что рюкзак Ивана нашли… Все сходится.

– Почему же ты бабе Наде не сказала, как дело было?

– Я хотела, – возразила девушка. – Только меня никто бы слушать не стал. Баба Надя меня чокнутой считает, разве она поверит?

– Откуда ты все подробности знаешь?

– Ну… попробую объяснить. Я смотрю на кого-нибудь и чувствую его мысли, намерения, все, что он внутри себя переживает… Он думает, а я вижу целую картину…

– Сейчас что-нибудь чувствуешь?

– Ага! – кивнула Элина. – Ты беспокоишься о Валерии, что она нас увидит в окно и рассердится.

Никита рассмеялся. Действительно, такие опасения у него были.

– Ты очень умный и красивый мужчина, – сказала она. – Мысли у тебя текут, как прозрачные реки. Ты тоже можешь понимать других людей без слов.