Текст книги "Камасутра от Шивы"
Автор книги: Наталья Солнцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 20
Антон хлопнул дверью студии и стремительно зашагал прочь. Внутри у него бурлило, кипело негодование. Перекошенное от ужаса лицо Маши запечатлелось в его сознании. Он не мог отделаться от ее образа.
– Теперь Эрна… – бормотал он. – Теперь я должен пойти к ней…
У входа в метро Антон сообразил, что все еще держит под мышкой железную ножку от штатива. Он поколебался и сунул ее в урну. Ножка осталась торчать, словно веха, которая отмечала этапы его замысла.
Через полчаса Рябов стоял на пороге салона магии и чародейства, как было написано на вывеске. Тесный коридорчик, оклеенный пестрыми обоями, упирался в дверь. Постучать или войти без стука?
Салон «Эрна» был куда меньше и скромнее черно-белой студии, где Маша фотографировала своих клиентов. Антон мельком отметил это, повернул ручку и молча шагнул вперед. В комнате, задрапированной фиолетовой тканью с золотым узором, сидела дебелая матрона.
– Слушаю вас… – заученно пропела она.
– Будешь слушать, куда ты денешься! – грубо бросил молодой человек.
Он не узнавал себя. Куда исчезла его обычная вежливость, хорошие манеры, усердно прививаемые матерью-учительницей? Смерть Тамары разбудила в нем худшие инстинкты, о которых он не подозревал.
– Что вам нужно?
Антон злобно уставился на чародейку. Она была похожа на постаревшую актрису: рыжие крашеные волосы; лицо, покрытое слоем пудры и румян; жирно подведенные глаза; густые ряды бус на дряблой шее.
На столе перед ней горели свечи, были разложены колоды карт.
– Ты убила мою любимую женщину! – процедил посетитель, ища глазами что-то наподобие ножки от штатива. – Ты ответишь за это!
– Я вас не знаю…
– Вот и познакомимся.
Он сел на мягкий стул напротив белой, как мел, Эрны и заложил ногу на ногу. Ее пальцы, унизанные перстнями, мелко дрожали.
– Ее звали Тамара, – заявил он. – Теперь она мертва. Ты отправишься следом за ней, чтобы вымаливать прощение!
– Я… не знаю… никакой Тамары…
– К тебе приходила Маша Рамирес, просила кое о чем.
– Я не знаю… никакой Маши…
– Плевать, как она назвала себя! Ира, Таня, Оля… Твое колдовство свело со свету женщину, которую… которую я…
У Антона свело горло, и он не смог окончить фразу. Глаза Эрны увеличились и слегка выкатились из орбит.
– Уверяю вас… клянусь…
– Я убью тебя!.. Тварь!.. – он схватил со стола тяжелый стеклянный шар и замахнулся на чародейку.
– Я не могла… причинить вред вашей женщине, – забормотала она. – Я… я… только гадаю на картах…
– Врешь! Маша во всем призналась! Сначала ты навела порчу на Тамару, а потом она потребовала приворожить ее мужа!
– Нет!.. Нет…
Эрна привстала, хотела вскочить и убежать через заднюю дверь, скрытую в драпировках.
– Сидеть! – рявкнул Антон, и она плюхнулась обратно в кресло.
– Клянусь вам… я… это не колдовство… я… просто зарабатываю деньги…
– А порча?
– Какая порча?.. Я не умею этого делать!.. И не стала бы… если бы даже умела!.. Не стала бы… клянусь…
– Почему? – осведомился молодой человек.
– Это грех… – прошептала Эрна и суетливо перекрестилась. – Порча и приворот – большой грех… Я обманываю людей, которые хотят заполучить что-то, что им не принадлежит… Понимаете?.. Я не виновата…
– Так ты… мошенница?
– Это как посмотреть…
– Ну? – развеселился Антон. – Говори!
Страшное напряжение схлынуло, и он почувствовал, что комок льда внутри него раскололся на мелкие кусочки и начал таять. Эрна заметила, как потухли искры гнева в его глазах, и задышала ровнее. Главное – не злить этого человека, а разговаривать с ним. Искренне, как на духу.
– Люди теряют голову из-за любви… Они готовы платить деньги, чтобы тот, кого они любят, принадлежал им… Они готовы любой ценой убрать с дороги соперника или соперницу… Они хотят добиться счастья во что бы то ни стало… Стать богатыми, известными… обскакать конкурентов…
– А ты, типа, им помогаешь? – осклабился Рябов.
– Я делаю то, чего они просят… Даю им талисманы на удачу, приворотное зелье, навожу порчу… но все это не по-настоящему. Это все фальшивка!.. Фикция!.. Моя «порча» не опаснее легкого ветерка, а приворот ничего не стоит… Поверьте!
– Ты берешь деньги за надувательство?
– Обман – не такой уж грех… Все обманывают!
Визитер обвел взглядом «магическую» комнату и покачал головой. Атрибуты обмана показались ему забавными. А Эрна из злой ведьмы превратилась в потрепанную жизнью уставшую женщину.
– От меня больше пользы, чем вреда… – вырвалось у нее.
– Вот как?
– Скольких людей я спасла благодаря фальшивым талисманам и фиктивным обрядам… Если бы не я, они пошли бы к настоящим черным магам, и тогда…
– Может, тебе еще спасибо сказать?
Они сидели друг против друга – еще не друзья, но уже не враги. Эрна пыталась улыбнуться, Антон продолжал хмуриться.
– Значит, Маша не могла с твоей помощью навредить Тамаре?
– С моей точно нет! Чем хочешь поклянусь!.. Детьми поклянусь…
– У тебя есть дети? – удивился Рябов.
– Двое… мальчик и девочка…
– Хм-м!
– Ты ведь не держишь на меня зла?
– Теперь нет.
– Мне нужно кормить детей, – жалобно улыбнулась она. – А я ничего не умею делать.
– Только дурачить доверчивых граждан?
– Ага…
– Хорошо ты устроилась, – вздохнул Антон и покосился на карты с диковинными рисунками. – Что это? Таро?
– Да.
– Ты хоть гадать-то умеешь?
– Я закончила специальную школу. У меня большая практика.
– Давай, разложи пасьянс…
– Вам?
– Разве тут еще кто-то есть? – оглянулся молодой человек.
Эрна перетасовала карты и вытащила из колоды три штуки. Она перестала бояться Рябова, своим отточенным за многие годы чутьем распознав, что его агрессия погасла. Каким-то образом ей удалось умиротворить посетителя. Он больше не желал наказывать ее.
– Ну, что это значит? Что говорят карты?
Эрна оторвалась от Таро и подняла на него глаза со словами:
– Не обижайтесь. Выпало, что вы – пешка в чужой игре…
Глава 21
Роман Лавров провел ночь в Черном Логе, а к обеду вернулся в Москву. У него до сих пор кружилась голова от того, что произошло между ним и Глорией. Любовь, страсть – как беден язык в попытках передать человеческие чувства! Его отношение к Глории нельзя в полной мере назвать страстью. Это сложнее и глубже.
Все случилось неожиданно. Он опомнился, когда начало светать, и за окнами восточной комнаты залаяла Найда. Какой же чудесный сон он видел! Они с Глорией обнимались, целовались, а потом…
Ничто не предвещало ее благосклонности, но в какой-то момент Лавров потянулся к ней, коснулся губами ее губ… Ему стало жарко от воспоминаний.
Проснувшись, он лежал, глядя в потолок и слушая собачий лай, который казался ему самой приятной музыкой. Чье-то тихое дыхание щекотало ему ухо. Продолжение сна?..
Он повернулся и увидел голову Глории рядом на подушке.
«Это был не сон… – прошептал он, поднявшись на локте и глядя на ее розовое от сна лицо. – Значит… Боже!..»
Совместное пробуждение, завтрак с ней за одним столом, неторопливое ворчание Санты, запах кофе и гренок слились в симфонию счастья, где каждая нота была выстрадана сердцем и душой. Глория вела себя как ни в чем не бывало – улыбалась, предлагала гостю то масло, то сливки, то абрикосовый джем. Он бросал на нее нежные взгляды, украдкой касался ее руки.
«Тебе пора ехать, Рома», – сказала она после шахматной партии, разыгранной ими в саду. Лавров, как всегда, получил шах и мат, расстроился, притворился, что ни капли не огорчен, и пошел собираться.
Он уже сидел за рулем внедорожника, когда Глория напомнила: «Первым делом зайди к Маше Рамирес. В фотосалон, а не домой».
«Хорошо, – кивнул он. – Я тоже считаю ее подозреваемой номер один».
Глория помахала ему рукой. Он послал ей воздушный поцелуй. Дорога до Москвы пролетела незаметно.
Лавров заскочил домой переодеться и помчался выполнять поручение Глории. Как назло, попал в пробку, проторчал в машине полтора часа и наконец оказался у дверей студии «Черное и белое». Первый этаж жилого дома, пустой холл, зеркало в черной полированной раме.
Где же прелестная и наверняка ревнивая испанка? Со стен на него вытаращил налитые кровью глаза раненый бык. Коррида, коррида и коррида во всех ее проявлениях. На одном из снимков жгучая брюнетка с розой, зажатой в зубах, смахивала на Машу Рамирес.
Лавров подошел к арке, раздвинул портьеры и заглянул в помещение, где работал фотограф.
– Эй! Тут есть кто-нибудь?
Камера, стулья, осветительные лампы, фоновые занавеси. Большие мягкие игрушки, с которыми любят фотографироваться дети. Гулкая тишина. Запах женских духов и…
Лавров принюхался. Кровь? Неужели он опоздал?
Маша лежала на полу, лицом вниз, примерно в той же позе, что и Тамара. Платье обтягивало ее женственную фигуру, как змеиная кожа. Подол задрался, одна туфля слетела с ноги и валялась рядом. Возле головы натекло немного густой красной жидкости. Не было сомнений, что это кровь. Волосы на макушке намокли и склеились.
Мертва не более часа – навскидку определил Лавров.
На столе лежал открытый ежедневник, куда Маша записывала желающих сфотографироваться. Сегодня в студию должны были явиться две клиентки: Вероника и Галина. Каждой отводилось на сессию по полтора часа. Жаль, их фамилии не были указаны, зато Маша записала номера их телефонов. Удачно…
Сыщик быстро скопировал номера в свою крохотную записную книжку, которая помещалась в кармане брюк. Надо поторопиться. Сюда в любой момент может кто-нибудь зайти и застукать его над трупом. Поразительно, что до сих пор никто не обнаружил тело и не вызвал полицию. Если не Вероника, то Галина уж точно должна была бы застать в студии труп.
Лавров поискал орудие убийства. Он мог бы поспорить, что это – железная палка с набалдашником. Такая же оборвала жизнь Тамары Шестаковой. Он вспомнил угрозы Маши, которая пугала соперницу.
Ирония судьбы! Платье в гроб придется заказывать не только Тамаре…
Камер видеонаблюдения в студии, к сожалению, не было, как не было их и на входе. Роман на всякий случай заглянул в сумочку покойной хозяйки, но ничего криминального там не нашел. Обычный дамский набор: кошелек, смартфон, косметичка…
Он постоял, с недоумением глядя на труп Маши Рамирес, и признал, что понятия не имеет, кому и зачем понадобилось ее убивать. Неужели это сделал Рябов в отместку за смерть любимой женщины? Или Шестаков, который наказал любовницу за жену?
Сыщик еще раз осмотрел место преступления, но убийца не оставил ни пуговицы, ни окурка, ни какой-либо иной улики. В помещении пахло женской парфюмерией, – что не удивительно, – и можно было при желании подобрать несколько женских волос. Но Лавров не стал утруждаться. Пролистав ежедневник Маши, он заметил, что большинство ее клиентов составляли женщины. Видимо, им импонировали смелые и броские фото, которые та делала. Такой снимок не будет обойден вниманием ни в Интернете, ни на выставке, ни где-либо еще.
Роман протер все, к чему прикасался. Впрочем, насчет отпечатков можно не беспокоиться. Их в студии столько, что снимать, не переснимать.
– Никакая это не месть… – пробормотал он. – Или все-таки месть?..
Лавров вышел на улицу и спокойно влился в поток прохожих. Солнце слепило, асфальт и камни раскалились от зноя. Ветра не было. Он нашел таксофон и набрал номер Вероники – первой из клиенток, записанных на сегодняшнюю фотосессию. Хоть бы дама не сбросила незнакомый номер! Ему повезло.
– Простите, это помощник Маши Рамирес, – представился он.
– Ой, это вы меня простите, – проворковала Вероника. – Я совершенно забыла перезвонить, что не приду. Вылетело из головы! У меня должен был быть отгул, но вдруг вызвали на работу. Извините. Я потом запишусь на другой день.
Галина тоже не сбросила номер и ответила, что приболела.
– Я ей звонила, чтобы сообщить о своей болезни, но она не взяла трубку. Наверное, была занята. А вы новенький? Раньше Маша работала без помощника.
– Я выездной фотограф, – солгал Роман. – Когда у нее много заказов, она не справляется и обращается ко мне.
– А-а!
Итак, обе клиентки заявляют, что не являлись в студию. По разным причинам. Можно ли им верить? И да, и нет. Вряд ли убийца станет оставлять такой след, как запись в ежедневнике. С другой стороны, люди бывают непредсказуемы. В состоянии аффекта они забывают об осторожности.
«Пожалуй, убийца не из таких, – подумал сыщик. – Он-то точно знает, чего добивается. Его поступки не спонтанны, а продуманы на несколько ходов вперед».
Он добрался до припаркованного за углом «Туарега» и позвонил Рябову на сотовый.
– Надо срочно встретиться.
– Зачем? – нервно буркнул менеджер по рекламе.
– Дело есть.
– Я, между прочим, на работе.
– Отпроситесь, Рябов. Давайте я подъеду к вашей фирме. Как она называется… «Фаворит»?
– Еще чего не хватало! Вы меня засветите!
– Ого! – усмехнулся Лавров. – Да вы опытный конспиратор.
– Ладно, – смирился Антон. – Все равно у меня сегодня зубы разболелись. Я уже ходил к стоматологу. Скажу, что иду домой, отлеживаться. Подъезжайте.
Он назвал сыщику место, где будет его ждать…
Глава 22
Через полчаса, петляя по переулкам, Роман выехал к городскому скверу с фонтаном и увидел неподалеку черный «Шевроле» Рябова. Менеджер, опустив голову, топтался рядом.
– Здравствуйте, Антон…
– А! – вздрогнул тот. – Это вы?
– Пройдемся?
Они двинулись по аллее, усаженной кленами. Рябов заметно волновался.
– Говорите, у вас зубы болят?
– Ужасно. Сил нет терпеть, – молодой человек приложил ладонь к челюсти и непритворно скривился.
Он не лгал. Вернувшись из салона Эрны на работу, ему пришлось сочинить историю со стоматологом, чтобы оправдать свое отсутствие. Как ни странно, скоро он почувствовал настоящую зубную боль.
– Это у вас от нервов, – заявил детектив.
– Вероятно…
– А что сказал врач?
– Он… отправил меня на рентген… потом что-то делал с моим коренным зубом…
– В какой клинике вы были?
– У частника, – отвернувшись к фонтану, промямлил Рябов.
– Адресочек не подскажете? Я тоже наведаюсь. Зубы запускать нельзя.
Менеджер молчал, глядя на водяные струи фонтана, сверкающие на солнце.
– Хотя при чем тут зубы? – продолжил Лавров. – Боюсь, вы ходили не к стоматологу, а в фотостудию «Черное и белое». Я угадал?
Антон дернулся, но взял себя в руки и притворился удивленным. По его скулам расплылись красные пятна.
– Какая… студия?
– Маши Рамирес. Вы убили ее, Рябов, а на работе сказали, что были у зубного.
Лавров шел ва-банк и добился желаемого эффекта. Лицо менеджера перекосилось, рот приоткрылся.
– Это вы ее убили! В доме, где находится студия, живут люди. Одна пенсионерка смотрела в окно, как раз когда вы выходили. Она вас опознает, – блефовал сыщик.
– Я… никого не убивал…
– Пока что о вашем визите в студию знаю только я, но если вы будете морочить мне голову, то я сообщу куда следует. Вы сядете лет на десять, не меньше.
– Я не убивал ее!.. Я… хотел это сделать. Но не смог!.. Не смог!.. Я тряпка! Тамара была права. Я ничтожество!..
– Вы решили взять на себя роль судьи? – поразился Роман. – Откуда вам известно, что именно Маша виновна в гибели вашей любовницы?
– А кто же еще?
– Это лишь предположение! Поймите вы! Предположение! Которое может оказаться ложным.
Антон его не слышал. У него в уме происходили процессы, независимые от мнения Лаврова.
– Тамара правильно сделала, что не ушла от мужа ко мне. Женщины любят героев! А я – трус и перестраховщик. Если бы Шестаков был на моем месте, он бы ни минуты не колебался. Он бы отомстил.
– Вы так хорошо его знаете?
– Тамара много рассказывала о нем…
– Переводите стрелки на доктора? Я и не ждал, что вы сразу признаетесь в убийстве, – прищурился сыщик.
– Да какое убийство!.. Я накричал на Машу, даже замахнулся на нее…
– Железной палкой?
– Ножкой от штатива…
– Вот! Вы ударили ее, разбили ей голову!
– Я не смог… – выдохнул Рябов. Его рубашка взмокла под мышками, и там образовались темные круги. – Вы слышите?.. Я пугал ее, пытался заставить сознаться в смерти Тамары. Она все отрицала!
– Но вы ей не поверили.
– Поверил… Она была близка к обмороку… сама не своя от страха. Сказала, что обращалась в салон черной магии, чтобы навести на Тамару порчу. Это ни к чему не привело. Вернее, Эрна ей объяснила, что нужно время. У Маши лопнуло терпение, и она заказала приворотный обряд. Эрна посоветовала: мол, есть другой путь. Пусть Шестаков сам бросит жену. Тем вечером, когда Тамара… когда ее убили… Маша была недалеко от дома, где живут Шестаковы…
– Она была там? – перебил Лавров.
– Да. Эрна велела ей спрятать колдовской мешочек как можно ближе к объекту страсти. Глупо звучит…
– Не важно. Продолжайте.
– В общем, Маша решила закопать мешочек возле пешеходной дорожки, по которой часто ходит Шестаков. Она сделала то, что задумала, и поехала домой. Она клялась и божилась, что в тот вечер не видела Тамары, умоляла пощадить ее… Не знаю, почему я ей поверил! Я был готов убить ее… но рука не поднялась. Наверное, я ухватился за ее клятвы, чтобы оправдать свою трусость…
– Не так-то просто убить человека?
– Маша смотрела мне в глаза, плакала… я психанул, развернулся и выбежал из студии. Уже потом, у входа в метро я заметил, что сжимаю в руках ножку от штатива.
– Куда ты ее дел?
Рябов пропустил мимо ушей, что сыщик перешел на «ты». Он был погружен в свои самоуничижительные мысли.
– Куда ты дел палку? – повторил Роман.
– Выбросил… в урну…
– А потом?
– Поехал в салон к Эрне. В метро я никак не мог успокоиться. С одной стороны, Маша как будто говорила правду. С другой… кому еще выгодна смерть Тамары? Маша ей не зря угрожала…
– Угрозы – это всего лишь угрозы. В большинстве случаев они не переходят в действие. Ты отправился убивать женщину, подчинившись импульсу.
– Но я же не сделал этого…
– Маша Рамирес мертва!
До Рябова в полной мере дошел смысл этих слов. Он сглотнул и ошалело уставился на сыщика.
– Думаешь, я шутки с тобой шучу? – разозлился тот. – Сначала Тамара, теперь Маша… и в обоих случаях ниточка ведет к тебе.
Молодой человек вспомнил слова Эрны и выпалил:
– Я пешка в чужой игре!
– Ну да. Тамару ты любил и пальцем бы ее не тронул. А Машу хотел убить, но не решился. Ты сам-то себе веришь?
Рубашка Антона промокла не только под мышками, но и на спине. Его лицо лоснилось от пота. Журчание воды в фонтане действовало ему на нервы.
– Эрна, надеюсь, жива? – дожимал его Лавров.
– Ж-жива… конечно жива…
– Я проверю. После тебя остаются трупы, Рябов.
– При чем тут я?.. Когда я уходил из студии, Маша была жива!.. Может, к ней заходил кто-то из клиентов? Ищите, расспрашивайте! Вам лень сделать лишний шаг, и вы решили все свалить на меня? За мои же деньги упечь меня за решетку?
– Успокойся!
Рябов замолчал, морщась от зубной боли. Этот накачанный красавчик ему не верит. Самодовольный хлыщ с наглыми манерами. Ни черта не смыслит в своем деле, а туда же… корчит из себя Шерлока Холмса.
– Зачем я с вами связался? Тамару вы не спасли… а теперь собираетесь повесить на меня смерть Маши Рамирес? Вы уже позвонили в полицию?
– Пока нет.
– Чего же вы ждете?
– Не будь ты моим клиентом, я бы давно сдал тебя. К сожалению, у меня есть долг перед тобой. Я обещал помочь.
– Найдите настоящего убийцу…
– А чем я занимаюсь, по-твоему? Что ты делал в салоне магии?
– Говорил с Эрной… Она просто мошенница, которая стрижет капусту с доверчивых дамочек. Продает им всякую лабуду под видом колдовских атрибутов, а те ведутся. Отваливают ей крутые бабки. Мне бы так зарабатывать!
– Не советую.
– Но на картах она классно гадает… Слушайте! – спохватился Антон. – Что, если Эрна врала? Если порча была сделана… э-э…. правильно, и Машу убили? Ну… порча как действует? Может человек от этого умереть?
Лавров пожал плечами. За годы, проведенные рядом с Глорией, он всякого повидал. На человека влияет все, что угодно, если он поддается влиянию.
– На Машу Эрна тоже наводила порчу?
– Я не спрашивал…
– Поехали, спросим.
Он увлек Рябова к «Шевроле» и как будто ненароком заглянул внутрь.
– Хорошая машина!
– В кредит взял, – понуро обронил менеджер.
На заднем сиденье лежала светлая бейсболка. Лавров вспомнил слова девушки, которая видела убийцу: «Он был обыкновенный. Джинсы… на голове бейсболка…»
– Ты джинсы носишь, Рябов?
– Все носят…
Глава 23
Деревня Прокудинка
Аля была уверена, что сегодня Гор в деревню не сунется. Он готовится к похоронам Тамары, но дело не только в этом. Доктор боится слежки. Муж – первый, кого подозревают в убийстве жены. У Гора есть тайны. Ради сохранения своих тайн он может пойти на что угодно.
Але казалось, что неизвестный, который проник в ее квартиру и обшарил каждый уголок, – это Шестаков. Зачем он рылся в ее вещах? Может, она интересует его не как женщина? А как кто? Кого он в ней видит? Будущую жертву, которую разрежет на куски и закопает в куче навоза? Или он задумал взять у нее кровь, разлить по бутылям для каких-то своих снадобий? Но тогда ему нечего искать в ее доме, тем более в ее отсутствие.
У Али сроду не было никаких ценностей. Никаких фамильных реликвий. Никаких бриллиантов, доставшихся ей от бабушки. Вся ее родня – люди скромного достатка, далекие от каких-либо тайн или афер.
Гор вызывал у нее страх, смешанный со страстью. Оказывается, такое бывает. Поездка в Индию оставила в ее душе глубокий болезненный след, и эта боль вкупе с мистическим «гоа-трансом», ночными огнями на побережье, шорохом пальм, острой пищей, гашишем и дикой «камасутрой» разожгли в Але тягу к наслаждению. Не к тому удовольствию, которое подразумевает банальный секс, а к испытанному ею всепоглощающему внутреннему взрыву, растворению в «огне Шивы», как называл это Гор.
«Огонь Шивы» нельзя переживать часто, – объяснил он. – Это может убить!»
Аля поняла, почему Тамара не разводилась с мужем. Никто другой не мог дать ей такого сексуального потрясения, такого запредельного напряжения чувств. Пусть изредка, но она нуждалась в этом. И готова была терпеть многое, чего не потерпела бы в ином случае.
«Интересно, с ней он тоже курил чилом?» — думала Аля, пробираясь огородами к деревянному дому, где в прошлый раз она застала Гора за весьма странным занятием.
Он был слишком далек от ее идеала, чтобы помышлять о совместной жизни с ним. Аля и не помышляла. С некоторых пор она жила сегодняшним днем, нынешней минутой. Жизнь состоит из моментов, которые могут не повториться. Кому, как не ей, знать об этом?
Гор обращался с женщинами с оттенком садизма. Ему доставляло удовольствие мучить их, если не физически, то морально. Он будто проверял их на прочность. Выдержит? Не выдержит? Аля не заблуждалась на его счет. Он легко бросал любовниц, легко находил новых. Тамара не возражала. Или все-таки ей не нравились похождения мужа? Теперь ее убили, и это вполне мог сделать Шестаков. Разве он не вообразил себя Богом, которому дозволено карать и миловать? Шивой в человеческом обличье?
Даже свое имя – Егор – он переиначил на божественный лад. Гор! Ни много ни мало египетский бог солнца, сын Осириса и Исиды. Аля нашла в Интернете изображение Гора – человека с головой сокола. Совершенно не похож на Шестакова…
В темноте с дерева вспорхнула птица, и Аля вскрикнула от неожиданности. Во дворах забрехали собаки. Желтый свет луны падал на крышу, выступающую над тихим черным садом. Тот самый дом!..
На сей раз Аля доехала на такси до околицы, расплатилась с водителем и добиралась сюда своим ходом. Так, чтобы не попасться никому на глаза. Зачем ей свидетели? Как Гор втихаря залез в ее квартиру, так и она залезет в его дом и посмотрит, что там внутри. Должна же она разобраться, с кем связалась, кто завладел ее мыслями и желаниями? Ранее Аля уже познала жестокое разочарование, измену и предательство. Ее тупо использовали, разбили сердце, растоптали душу. Она не позволит этому повториться.
– Что тебе нужно от меня, Шестаков? – прошептала она, раздвигая штакетины и ныряя в дыру в заборе.
Ноги утопали в росистой траве, над головой, хлопая перепончатыми крыльями, пронеслась летучая мышь. Видимо, доктор редко заглядывал на свою дачу, и заброшенный чердак облюбовали мыши.
Аля не боялась обычных мышей, но летучие твари вызывали у нее суеверный ужас. Вокруг нее вились комары. Хорошо, что она надела полотняные брюки и кофту с длинными рукавами, которые предохраняли от укусов. Окна домов были темными. На улице – ни единого фонаря. Деревня спала. С невообразимой высоты на Алю молча смотрели звезды. Казалось, за ней кто-то крадется… В саду что-то потрескивало, с внезапным шумом падали с веток яблоки, заставляя ее вздрагивать и пугливо озираться. Она наступила на гнилой плод, поскользнулась и чуть не упала.
– Черт…
Чтобы руки оставались свободными, Аля повесила на спину летний рюкзачок, заменивший ей сумку. В лунном мареве колыхались какие-то тени. Утопленник с раздутым от воды лицом, ухмыляясь, пытался схватить ее за волосы. Она увернулась, метнулась в сторону… и только потом сообразила, что это куст шиповника.
Аля осторожно обошла дом в поисках открытой форточки. Напрасно. У стены кто-то будто нарочно оставил деревянный ящик. Аля встала на него и дотянулась до рамы. Та казалась ветхой, но не поддавалась. А стекла бить нельзя: Аля хотела сохранить свой визит в тайне. В одном из окон к стеклу вдруг прильнуло лицо с огромным растянутым в кровавой улыбке ртом…
Аля шарахнулась, свалилась с ящика и больно ушибла плечо. Лицо в окне все еще стояло у нее перед глазами. «Кровавая улыбка» оказалась зияющей на шее раной, которая почти отделила голову от туловища.
«Мне почудилось, – твердила Аля, пытаясь сохранять спокойствие. – Это нервы…»
Она отдышалась, сидя на траве и прогоняя жуткое видение. Может, такое действие оказывает на нее гашиш? Хотя она курила чилом всего пару раз, наркотик на всех влияет по-разному. Что, если у нее глюки?
Аля сняла с плеч рюкзачок и вытащила связку ключей. Надо взглянуть на замок. Через окно она вряд ли попадет в дом, надо попробовать через дверь. Она захватила с собой все ключи, которые смогла найти в квартире. Авось какой-нибудь подойдет.
Она поднялась на крыльцо и, держа в одной руке фонарик, другой стала подбирать ключ. Замок Шестаков не менял, по крайней мере, тот выглядел так, будто простоял лет сто. Вероятно, открыть его не представляет проблемы.
Зазвенели ключи. Несколько попыток, щелчок, и язычок отошел. Дверь скрипнула, Аля перешагнула порог старой веранды. Луч фонаря заскользил по углам. Все здесь выглядело запущенным, неприбранным. Какие-то большие закопченные кастрюли, ведра… почернелые ящики, мешки. Запах плесени. Шестаков явно приобрел дачу не для проживания, а с иной целью. Чем он тут занимается?
Гостья, прикрывая фонарик, чтобы бликов света не было заметно с улицы, двинулась вперед. В горнице хозяин навел кое-какой порядок, но мебель была ветхая. Тут пахло кислятиной, на полу громоздились стеклянные бутыли. На столе Аля увидела миску с остатками засохшей коричневатой бурды. В луче фонаря бурда посверкивала золотинками.
– Что это за гадость?
Замирая от страха, Аля стояла и медленно водила фонарем по сторонам. Часы с кукушкой остановились. На диване валялся плед. В затхлом воздухе к кислятине примешивался слабый аромат духов. Аля принюхалась. Здесь побывала женщина! Гор привозил ее сюда… чтобы заниматься любовью? На этом пыльном диване? Среди старого хлама?
Подобная мысль казалась невероятной, несусветной. Этакий самодовольный щеголь привозит любовницу в жалкую халупу, где вместо привычного комфорта – пыль и вонь. Не странно ли? Впрочем, у доктора странностей хватает.
Казалось, в доме кто-то присутствует, наблюдает за каждым ее движением. Черные лики идолов проступали на стенах. От этого по телу бродил озноб. Звучали чьи-то отдаленные голоса, поскрипывали половицы, гудело пламя. Днем этот дом жил обычной жизнью, а ночью смотрел свои кошмарные сны. Персонажи из его снов населяли комнаты, и Аля была одним из них.
Она споткнулась обо что-то и сдавленно вскрикнула. Перед ней лежало пробитое пулей мужское тело… большое и неподвижное. Аля сжала зубы, зажмурилась и затрясла головой. А когда осмелилась открыть глаза, вместо тела увидела свернутый полосатый матрац. Его давно пора было бы выбросить.
Она перевела дух, присела на корточки возле бутылей и принялась их рассматривать. Горлышки запечатаны воском, а внутри жидкость. Ни вода, ни вино, ни бражка. И что-то как будто плавает, движется, перемещается.
– Обман зрения, – заключила она.
Осмотрев весь дом, Аля ничего интересного не обнаружила и задумалась. Гор ничего не делает просто так. Если он купил этот дом, то почему не отремонтировал, не привел в порядок, не обустроил по своему вкусу, наконец? Чтобы шокировать женщин грязью и запустением, а потом принуждать их к сексу в экстремальных условиях?
– Это не любовное гнездышко. Это какой-то гадючник…
Дом не дал ей ответа на возникшие вопросы, и она отправилась во двор, к сараю. Копаться в куче навоза было противно. Но Аля все-таки взялась за лопату. Вдруг она наткнется на человеческие останки? Это бы хоть что-то прояснило.
– Фу…
Лезвие лопаты легко входило в навоз, резкий запах забивал дыхание. Аля копала осторожно, помня о спрятанных в лошадином помете бутылях. Не дай бог разбить, тогда Гор обо всем догадается. Он дьявольски проницателен. А может, это «божественный аромат Шивы» освобождает его сознание, которое отделяется от тела и путешествует самостоятельно?
Аля реально чувствовала на себе чей-то взгляд, но старалась не поддаваться панике. Кому тут быть в такой час? Гор ни за что здесь не появится в ближайшие дни. Этот дом в Прокудинке он так же тщательно будет скрывать от следствия, как и употребление наркотиков. Между первым и вторым есть какая-то связь. Какая?
Аля старалась не вдыхать глубоко. Она не привыкла к физической работе, тем более к лопате, натерла ладони и запыхалась. Когда лезвие касалось стеклянной бутыли, она переходила на другое место. К сожалению или к счастью, в навозе не нашлось ничего, кроме бутылей. Аля устала, вспотела, вымазалась, надышалась едкими миазмами. Она чуть не плакала от обиды и разочарования. Столько усилий, и все зря.
– Черт бы тебя побрал, Шестаков… Кто ты? Псих или чудовище? Юродивый? Наркоман? Кто?
Аля поставила лопату на место и побрела к колодцу. Надо было умыться, почистить одежду. Едва она вытащила ведро воды, как оно заблестело, засветилось. Аля ойкнула, выпустила ведро из рук, и оно, грохоча цепью, с тяжким плеском ухнуло обратно.
Она присела, спряталась за сруб колодца. Во дворах проснулись собаки, но быстро успокоились. Словно кто-то запретил им лаять. В тишине был слышен шорох шин по грунтовке, а сияние, которое испугало Алю, оказалось светом автомобильных фар. Машина остановилась, фары погасли. Хлопнула дверца, и кто-то вышел в теплую звездную ночь…
