Текст книги "Бракованная невеста (СИ)"
Автор книги: Наталья Шульмайстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Вечер у костра
Работали ложками мы в тишине. Муж злился. Я просто молчала. Взрослый мальчик, пусть сам решает, можно мне доверять или нет. Передо мной опять встала дилемма. Чем же мне сегодня заняться? Нет, работы немало, но я совсем не уверена, что хочу заняться именно делами. Тем более что после обеда мне всегда так тепло, так лениво, так спокойно-сладко, что хочется мурлыкать. Самое время поспать. Пожелав хмурому мужчине приятного дня, я поднялась к себе.
Наши спальни были на втором этаже. Моя комната мне пришлась по душе сразу. Светло, уютно, просторно. Были бы ещё удобства! Но сейчас меня это совсем не волновало. Я разделась до тонкого исподнего, улеглась на покрывало, укуталась мягким пледом и уснула.
Снилось мне что-то прекрасное, родное. И проснувшись, я всё никак не могла вспомнить, что же это было. Сквозь сонную негу я услышала сперва тихие шаги, затем звук открывающейся двери. Вставать мне пока не хотелось и потому я закрыла глаза, притворяясь спящей.
Вряд ли это Аня. Девочка бы не решилась разбудить меня. Носа конулся тонкий аромат костра. Шаги раздавались все ближе, я почувствовала, что Кирилл совсем близко.
Он провел рукой по моим волосам, погладил кончиками пальцев щеку. Казалось, он боится разбудить меня. Напрасно! Даже если бы я и правда спала, прикосновения я бы точно почувствовала и проснулась.
Мужчина нежно-нежно скользнул по моей обнаженной руке. Хорошо хоть я сама хорошо укрыта одеялом, как-то отстранённо подумалось мне. Тем временем мой муж уже тихонько поглаживал ладонь. Мурашек мне только не хватало. Кирилл похоже их тоже заметил
– Открывай глазки, соня, всю жизнь проспишь.
Молчу, не шевелюсь.
– Давай, вечер скоро. Я тебе молочка принес.
И тут я уже не выдержала и "проснулась"
– Молочка?
В ответ он лишь взял со столика и продемонстрировал мне толстую, наполненную почти до краев кружку. И как донес? А впрочем, не это главное. Принёс. Запомнил. Вчера вечером я рассказывала ему о своем детстве, о том, как папа будил меня. Или я сама просыпалась и в полутьме звала Папа, молочка!" Это было для нас традицией. Когда я была помладше, папа плюхался ко мне в кровать, звонко целовал щеки, щекотил. Потом просто целовал в щеку. А однажды ко мне зашла уже няня. Она же и сказала, что папа ждёт в коридоре. Что ж, он прав, я выросла.
А теперь мой муж решил разбудить меня так же. Он меня смущает. Сначала Кирилл меня игнорировал, потом мы смеялись до боли в животе, и он, казалось, восхищался мной. Потом то письмо. И опять он само внимание. И сегодняшний обед. Вот что он злиться? Можно подумать, я у него первая и единственная! Сам же рассказывал, что уже пару раз собирался жениться. Первая невеста слегла жертвой случайного проклятия. Да-да, дар проклятий тоже бывает. Отец второй-нашел своей дочери более подходящую партию. А ведь это он ещё про любовниц своих ничего не говорил.
Внезапно меня озарила догадка. А если я ему и правда нравлюсь? Письмо писал же не он. А мало ли, что Кириллу тетка про меня наговорила? А сегодня за обедом он банально ревновал? Или я, как и многие другие девушки, готова оправдать его любой ценой? Придумать сказку и чувства в ней?
Села на кровати, прикрыв грудь пледом. Пила сладковатое молоко. Улыбалась.
–Лиза, я хочу пригласить тебя в парк на ужин. Оденься тепло пожалуйста. Я жду тебя через пол часа.
Я кивнула. Когда муж покинул мою спальню, решила, что времени у меня вполне достаточно. А потому сделала за утро зарядку. Хорошенько потянулась. Затем оделась. И хоть штаны дома я обычно не носила, но мёрзнуть сейчас не было никакого желания. Да и удобно. Волосы почти высохли, я расчесала их и быстренько скрутила в пучок. Заметила, что вот уже пару минут стою перед зеркалом, стараясь мило и сдержанно улыбнуться. Ой, это ж для Кирилла!? Плохо он на меня влияет! Где мои хладнокровие и выдержка? Королевское спокойствие и уверенность? Все это ненужная суета!
Итак, спускалась я по лестнице уже со своим обычным настроением. Мужчина ждал меня возле двери, в плаще. Предложил мне руку, как тогда у церкви. И мы вышли в сад. Солнце уже клонилось к горизонту, раскрашивая небо в яркие тона. С высоты крыльца, чуть впереди виднелся дымок и сверкающие язычки пламени.
Берёзки стояли все в длинных сережках. Местами, наверное на самых солнечных местах, уже зеленели крохотные листочки. На прогалинках вовсю цвели весенние цветы. И весь дом и сад мне напоминали сказку. Здесь было так тихо, лишь ветер и птицы звучали среди деревьев, всё дышало очарованием и стариной.
– Кирилл,– наконец решилась прервать молчание я,– расскажи пожалуйста историю твоей семьи. Кто построил особняк? Твоя семья давно тут живёт?
– Наша семья!– твердо произнес мой мужчина, посмотрев мне в глаза. Бог мой, поверить не могу. Я все ещё не ощущала себя замужней дамой и к тому же, у меня теперь моя новая семья. Новая история. Новая жизнь. Какой она будет? В жизни мне всегда везло. Да и дар в сторонке не стоял, подсказывая мне верные решения. Что ждёт меня впереди? Где мы будем жить? В этом волшебном, но скучном месте или же в столице? Надо ж ещё про службу всё уточнить. Возможно, мне придется переехать в столицу.
– Наша семья живёт здесь, на этих землях уже пятьсот лет. Мой пра-пра-пра, в двадцатом колене, был незаконнорождённым сыном короля. Отличился на войне, получил титул и землю. Наше происхождение мы не афишируем. Да и найдется ли семья, что никогда не была связана с троном? Дому триста лет. Мой отец, когда женился, перестраивал здесь все, обновлял древесину, переделывал сад.
За разговором мы дошли до костра. Он почти прогорел, самое время кроликов жарить, подумалось мне. А муж уже выкладывал из большого котла на камни тонкие железные прутья с нанизанными на них кусочками мяса. Совсем рядом, возле большого валуна лежало толстое одеяло. Там мы и расположись. И раз уж разговор о семье приносил мужу боль, я заговорила про работу.
– У тебя сейчас отпуск? Ты рассказывал, что следователем работаешь.
– Да, двухнедельный. И он уже подходит к концу. Когда я получил известие о смерти отца, я послал запрос на трехмесячное освобождение от работы. Должны одобрить. Я жду сейчас письмо из столицы.
– А зарабатываешь ты?– я не договорила. Во-первых, негоже женщине лезть в мужские дела, во-вторых, я должна знать лишь возможную категорию при покупке платьев. Их всего пять. Первая– по королевским ценам, доступные совсем немногим. Вторая– богатое дворянство. Третье– дешевле. И так до пятой. Нет, все цены на одежду разные, просто именно так женщины находят для себя тот максимальный предел счёта, за который придется платить их мужу.
– А все ждал, когда ты задашь этот вопрос! Пятьсот золотых.
Вот это да! Но если подумать. Гос. служба, образование, происхождение, дар– всё это значительно повышало возможный заработок.
Мясо жарилось, наполняя воздух ярким яроматом, сок шипел, падая на угли. Темнело. Высоко в небе едва засветилась первая звезда. Мы почти лежали, чуть облокотившись на валун.
– Расскажешь, чем ты сейчас занимаешься? На работе? Это наверное ужасно интересно.
– Может быть. Не забывай, я расследую преступления, а в них нет ничего прекрасного. Но если ты дашь клятву, я расскажу тебе кое-что особенное.
Клятву я, разумеется, дала.
– У меня сейчас самое необыкновенное задание, какое только может быть. Помнишь старые сказки? Где старуха-судьба живёт в лесу, в домике на курьих ножках? Будто путь она достойным показывает волшебным клубком? Что детей ворует? Ворожбу творит?
– Неужели начали пропадать дети? Или вы нашли что-то похожее?
– Нашли не мы, институт. Старые записи на давно забытом языке. Однажды она была супругой короля, жила много лет во дворце. Любовь у них была. Необыкновенная. Почти все записи удалось прочесть. У судьбы лицо прекрасной девушки с мудрыми глазами. Один черный, как сама ночь, второй– голубой, как небо. Тело же было дряхлой старухи. Могла она днём в прекрасного лебедя обращаться, ночью– в сову. Записи не похожи на сказки. Правда ли это? Кто знает? Да и ищем мы ее неспроста. В институте уверенны, именно она наделяет детей даром. Я много и долго искал. Многие родители одаренных, помнят появившуюся старуху с разными глазами на своем крыльце. Кто-то из детей якобы лебедя видел.
– А ты? Видел?– не знаю, что заставило меня задать этот вопрос, сам собой родился в голове.
– Не знаю. Мне кажется, я помню сову. В ту ночь, когда мама сбежала от отца, я видел в лесу птицу. Я что-то тогда почувствовал. Но я ведь был тогда совсем ребенком.
– Вы хотите найти ее? Да это же невозможно. Ускользнёт, обратиться и никогда не найдете.
– Я понимаю. Но ведь есть, что искать! Быть может узнает, что мы ее ищем, сама решит поговорить.
Наш вечер был прекрасным, нам так легко и спокойно вместе. После ужина меня клонило в сон. Мужчина чуть приобнял меня. А я в ответ подвинулась ближе. Улыбнулась.
Домой мы вернулись почти ночью. Костер догорел. Муж залил его водой из ведра. Все так же, ласково и ненавязчиво обнял, поцеловал в щечку. Однако на этот раз я не стояла истуканом, а сама чуть коснулась ладонями его плеч. Плащ он успел уже скинуть, я почувствовала его мышцы. Сильный. Красивый. Умный. Мой.
Батюшка очень ждёт моего письма, я знаю. И я напишу ему. Напишу, как благодарна ему за такое решение, что не побоялся так меня отдать, не стал неволить. Он ведь из-за моего замужества немало денег потерял.
А ещё, в самом конце письма я пририсую заячью мордочку. И это будет значит, что всё, что я пишу– правда. Такой вот у нас звериный шифр.
В эту ночь мне снилась девушка, что танцевала прямо в костре. Девушка с разноцветными глазами.
А утром? Завтрак, поездка с Кириллом по деревням. После обеда мы, вместе с управляющими, планировали изменения. Как же всё непросто!
Мой мужчина бросал на меня задумчивые взгляды, мне всё время казалось, что он хочет мне что-то сказать. Уже вечером, после ужина, когда я собиралась отправиться к себе, к горячему тазику, он попросил меня зайти к нему.
Робела я очень. Ещё больше растерялась, когда муж шутливо поклонился, открывая передо мной дверь своей спальни, затем вдруг подхватил меня на руки. Признаюсь, завизжала. Нет, я не против покататься у него на ручках, просто очень неожиданно. И высоко.
Я огляделась. Спальня– точная копия моей. Мужчина принес меня к большому зеркалу. И наконец, чуть покраснев, заговорил
– Лиза, мы сегодня ровно неделю как женаты. И я хотел бы сделать тебе подарок,– в руках у него была светлая, небольшая, резная шкатулка. Не дожидаясь моего ответа, он открыл ее.
На красном бархале драгоценности, выполненные в виде капелек. Пара серег, небольшое колечко, кулон. До чего красиво! Аж дух захватывает!
– Мой прадед подарил его жене на рождение первенца. Сапфиры символизируют боль, через которую приходится проходить женщине. А бриллианты– ценность этих слёз. Теперь же я дарю его тебе. Я хочу сказать, что ценю тебя.
Муж взял меня за руку, одел на мой пальчик кольцо. И я вдруг поняла, что оно будет моим самым особенным и любимым. И что я никогда не сниму его.
Следующие три дня пролетели как один миг. Мы много работали. Уставали к вечеру настолько, что просто валились на мою кровать с чаем. Глаза болели от бумаг, голова от бесконечных подсчётов. Попа, простите, от кресел. Сколько же можно сидеть!?
Когда весь небольшой чайничек был допит, мой муж отправлялся к себе в спальню. Он заполнял собой все пространство вокруг меня. То и дело невзначай прикасался. Приучает к себе?
Но наше счастье не могло длиться вечно. К вечеру следующего дня к нашему крыльцу подъехала целая процессия карет.
Мы кого-то ждём?– я выглянула из окошка нашего кабинета, следом за мной– муж.
Бог мой, только не это! Тетушка!
Тайна болот
Та самая тётушка! Да что ж за наказание такое! Я так понимаю, разводить нас приехала. Только вот не тут-то было, Кирилл теперь мой! Его взгляды, наши разговоры, нежность ко мне, забота. Любит ли он меня? Не знаю. Но мой муж очень увлёкся мной. Как и я им.
А значит, уедет наша тётушка ни с чем.
Меж тем, пора спускаться, да гостей дорогих встречать.
Привычно, под руку, мы вышли на улицу. Во дворе уже стояли пять упряжек. А из самой большой, золочёной, запряженной пятёркой белоснежных лошадей кареты, оперевшись на молодого слугу, выплывала Она. Графиня. Увидев нас, как-то быстро покраснела, замахала руками, затем ее палец устремился ко мне и она заявила:
– Дрянь!
– Графиня Штольц!– резко оборвал ее мой муж. Но эту женщину так просто не успокоить.
– Шлюха! Да я тебя в монастыре сгною!
Кирилл уже подошёл к ней вплотную, зашептал что-то на ухо, отчего тётушка наконец замолчала. Потом он повернулся к нам, ко мне, слугам, и громко произнес
– Прошу прощения, Елизавета, произошла ошибка. Прошу меня простить за это недоразумение. Подожди меня пожалуйста у себя, мне необходимо срочно поговорить с графиней Штольц.
После чего подхватил под локоток упирающуюся женщину и потащил ее в дом. А мне предстояло разместить слуг, приготовить гостевые покои для дорогой гостьи. И хоть мне лично хотелось указать ей на дверь, но мало ли что мне хочется.
Итак, хозяйственные вопросы были наконец решены. И хоть муж и послал меня "к себе", любопытство гнало меня наверх. И вообще, разве это не наш дом? И кто помешает мне немножко подслушать? Да и когда же вернётся ко мне мой дар? Сил уже нет. Я без него себя слепым котёнком чувствую! Может мне просто нужно немного больше информации? И тогда я почувствую, увижу, что же мне теперь делать.
Ссориться я не хочу. Но и извинения получить не мешало бы. Я– женщина, жена, хозяйка. И неважно, что по положению мы намного ниже нее. Она, как гостья, должна вести себя прилично!
На цыпочках, ступая очень осторожно, я подходила ближе. Голос графини уже и сейчас был хорошо слышен. Вот только слов почти не разобрать. Я приникла к косяку двери
– Да ты хоть понимаешь, какие теперь про нас слухи ходят? Что ты девок портишь? Как теперь тебе новую жену искать? Что ты головой машешь!? Как маленький! Бегом вези ее в монастырь! Скажешь– гулящая. И даже врать не придется!
– Довольно!– голос Кирилла звучал очень властно, решительно, спокойно. Надо ли говорить, что я затаила дыхание? Вот он, мой момент истины,– Я всё понял. Я прикажу собрать чемоданы.
Вот и всё! Конец моей сказки. Но не конец ведь жизни! Пока не конец. Стоит мне оказаться за стенами монастыря, как я окажусь в клетке. Навсегда.
А значит что? Значит пора бежать. Я едва заскочила в свою спальню, схватила вещи. Переодевалась я уже на конюшне. Велела гному через пол часа выезжать домой, к батюшке, с товаром. Просила поспешить и меня догнать. Он лишь качал головой да хмурил разноцветные брови.
Выглядела я, пожалуй, живописно: чувство опасности раскарило мои щеки в алый цвет, отдавая тугим и холодным узлом в животе, заставляло руки подрагивать.
Про еду я забыла. Слишком спешила. Слишком успугалась. И слишком больно ранили меня слова теперь уже бывшего мужа. И потому, заметив краюху белого хлеба и вяленную рыбу, которые остались у слуг с дороги, прихватила их с собой.
Итак, назад, по песчаному тракту нельзя. Догонит. Спрятаться и пересидеть в деревнях? Глупо. Никому нельзя ничего говорить. Кирилл же всё узнает.
Остаётся лишь один путь– болота. Не бывает непроходимых болот! Я аккуратно, потихонечку, я пройду. Там-то он меня искать не догадается!
И я собиралась уже бежать, когда взгляд упал на мою лошадь. И куда ее? Пока гном запрягал наших лошадей, я быстренько справилась с одной. Вывела ее на улицу. Кликнула молодого слугу.
– Эй, Гаврош, иди сюда. Дело есть важное. Только тебе доверить могу. Значит так, вот тебе монетки. Вот лошадь. Скачи до деревни Радостной, там возьми себе гостиницу, пива, девушку. И сиди там тише воды– ниже травы. Из комнаты не выходите. Сплетни не слушайте. Через неделю, если всё хорошо сделаешь, от хозяина большую награду получишь.
Счастливый мальчишка, сразу поверив свалившемуся на него счастью, убежал. Деревня эта стояла далеко от тракта. А если муженьку и придет идея меня там искать, до спрашивать то он будет человека в плаще, а не деревенского мальчишку.
Тихонько проскользнув вдоль дома, я скрылась в тени деревьев сада. Сердце стучало опасностью, заставляя ноги спешить всё больше. Я сдерживала себя, боясь перейти на бег.
Наконец, передо мной открылась небольшая калитка. Ну и чего здесь бояться? Разве это болота? Всё те же невысокие берёзки. Да болота может высохли давно?!
Вперёд, вперёд, вперёд! Боясь сделать круг, я прикидывала строго впереди дерево и шла именно до него. Затем следующее и ещё одно. Долго, до самой ночи я просто шла от одного дерева к другому. Почва мокла, хлюпала и пружинила под моими ногами. Не страшно. Так в низинах иногда бывает.
А какая тут природа! Красиво, зелено, звери меня почти не бояться. Я пару раз даже встречала оленей. А сколько тут птиц!
Злость моя постепенно отступала. На смену приходила горечь от собственной глупости и обида на Кирилла.
В какой-то момент я поймала себя на том, что я про себя тихонько ругаюсь с ним. Слова горели и кипели во мне, искали выход. И я заговорила. Вслух, размахивая руками я всё высказывала невидимому собеседнику. Муженёк мне казался всё омерзительнее. Я вспоминала каждое слово, каждый жест этого лицемера!
Вот ведь сынок! Послушный маменькин сынок.
– Брось каку!
– Но это ведь моя жена!
– Это не жена, это кака! Брось сказала!
– Да тётушка!
Да ладно бы он ещё маму слушался. Но тётку! Да он же взрослый мужик! А своего мнения нет?
За что он так со мной!? Лишить меня свободы? Он же понимал, как я ценю ее! Как я люблю жить! Люблю просыпаться по утрам, люблю себя и своё тело! Люблю своих близких и людей в целом, люблю любую погоду! Я чувствую жизнь и наслаждаюсь ей в каждом дне!
Я же живая! Настоящая! Искренняя!
За что?
Вспомнила вдруг старый стих, что выучила ещё подростком
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче – всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-Всё жаворонки нынче – вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
И слезы ей – вода, и кровь —
Вода,– в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Вчера еще – в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-Жизнь выпала – копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду Стою – немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал – колесовать:
Другую целовать»,– ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил – в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе – я сделала?
Всё ведаю – не прекословь!
Вновь зрячая – уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Само – что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое...
– За всё, за всё меня прости,
Мой милый,– что тебе я сделала!
Всё дальше и дальше по бездорожью. Темнеет. И тут я вышла на небольшую полянку. Деревьев тут не было, под ногами– ковер из травы. Где-то в самой середине лежит что-то похожее на толстое бревно.
Пока я стояла в размышлении, вокруг сапог уже собралась лужица. Может и впереди так же? Тогда имеет смысл пройти этот участок очень быстро. Или вообще перебежать. Что справа, что слева похоже обходить долго. Ничего, прорвемся.
Я подобралась, побежала. Ощущения? Ноги чуть проваливались. Назад возвращаться страшно, может вперёди будет проще? Я побежала быстрей. Из под ног, с возмущенным кваканьем разбегались лягушки. Мне страшно. А ещё я очень устала. О чем я только думала, решив пойти по такому опастному пути?! И сил уже нет. Ноги гудят. И волнение от предательства уже прошло, оставив после себя усталость.
Вдруг я поняла, что опоры под ногами нет, я плюхнулась в ледяную, густую воду. Вокруг сразу сомкнулись непонятно откуда взявшиеся водоросли, над головой сошлась вода.
Ооо, да! Я очень люблю Цветаеву. ( Я про стих)
Когда кругом одна вода
Ушла я глубоко. Холодно. Я распахнула глаза. Темно. Вокруг, сверху, везде лишь тьма. Рюкзак, сапоги, плащ, оттягивали мне руки. Водоросли не позволяли всплыть, заворачивали меня в кокон.
Я сильными рывками, разрывая траву, стремилась вверх. Будь здесь ил– я бы осталась здесь навсегда. Но похоже, я угодила во что-то вроде ручья.
Грудь нестерпимо жгло. Хотелось уже вдохнуть хотя бы воды, хоть каплю чего-нибудь! И вдруг, я вынорнула. Не то что плыть, даже просто держаться на воде было тяжело.
Каким-то чудом я добралась до бревна. И казалось бы, проблема решена. Оно было такое огромное! Не меньше метра в диаметре. А забраться на него всё никак не получалось. Раз за разом оно переворачивалась, я уходила под воду. Ноги замерзли. Руки покраснели и дрожали. Наконец мне, опять каким-то чудом, удалось забраться и аккуратно оседлать это злосчастное бревно.
Как же хочу в тепло! Просто чашку горячего чая! И под одеяло. На небе разгорались звёзды, ветра почти не было. Как же тут холодно! Переживу ли я эту ночь?
Разделась я полностью. Хорошо отжала всю одежду, волосы, надела бельё обратно. Хоть так. Быстрее высохнет. Растирая руки и ноги я плакала от жалости к себе. Ну зачем я побежала в болота? Скакала бы себе спокойно к батюшке! Уж он бы меня не выдал! И кто сказал, что Кириллу удалось бы меня догнать?
Сижу теперь тут как царевна лягушка! Будем надеяться, что к завтрашнему вечеру одежда высохнет. Может утром я рассмотрю полянку получше, найду отсюда выход?
Забираясь под кожу, играя на струнах моей души, в ночной тишине раздался волчий вой. И так мне холодно, хочется кушать, так пасмурно на душе! Я завыла в ответ.
Нелепость ситуации странным образом успокаивала меня. Я обняла себя руками. Несмотря на усталость уснуть никак не получается. Слишком холодно.
А всё же интересно, что же там за слухи пошли про нашу свадьбу? Раз уж я была сговоренной невестой, просто взять и отдать меня за другого мой отец не мог. Разве что другой бы мужчина не украл меня и не надругался. А значит что? Значит всё так и было. А так как у моего отца был хоть и слабый, но всё же дар убеждения, то общество вполне поверит в его рассказ. Будто он почуял что-то неладное, нашел меня в сарае. Пригрозив судом насильнику, заставил того жениться.
Нет, конечно, на каждом углу он трубить об этом не будет. Но! Нужную сплетню перемывать будут долго.
Эх, не зря тётушка запаниковала! А уж какими подробностями обрастёт эта история, даже мне представить страшно.
А в монастырь меня? Глупо. Лучше было бы через полгодика тихонько отравить. Тихо, мирно, спокойно. И так же подло.
Сидит она наверное в теплой, нашей гостиной. Пьёт мой любимый чай с тонким ароматом сирени, оттопыривая минизчик. Вот почему манеры не показатель красоты души!? Ведь бывает человек красив, глаз не оторвать, а на деле-послелний подлец. Как мой муж.
Мне ведь, признаюсь, нравилось за ним наблюдать. Он так забавно запускал свою руку в волосы, когда о чем-то думал! Красиво двигался, так искренне улыбался! И так приятно и сладко обнимал перед сном.
Ну почему он так поступил со мной? От размышлений меня отвлекло какое-то движение. То тут, то там мелькали огоньки. Нет, это не волчьи глаза. Огни кружились, выстраиваясь в забавные фигурки. Светлячки? Красиво!
Мои глаза слипались. Я задремала.
И напрасно! За время сна я совсем окоченела. Время перед рассветом самое холодное! Голова, будто налитая свинцом, болела. Припухшие от слёз глаза тоже ныли. Зато пришел новый день! Очень непростой для меня день. Белье на мне было то-ли ещё чуть влажное, то-ли просто очень холодное. Всё остальное так и осталось насквозь мокрым.
А вокруг было зелено! Сплошным ковром росли кувшинки. Значит там вода и водоросли. Справа и слева– лес. А я была где-то посередине. Похоже, это что-то вроде речки. Непросто мне будет отсюда выбраться!
Для начала я решила пересмотреть содержимое сумки. Эх, и почему я не сделала этого вчера! Она едва промокла с самого верха, внутри же была совершенно сухая. Я осторожно засунула в нее ноги. Греться. Съела кусочек хлеба. Хорошо! Ещё немного и солнышко разойдется, воздух станет теплее. Я опять улеглась на бревно, немного подремала. Проснувшись решила: пора.
Я плотно упаковала свои вещи в сумку. Не потеряются и ещё сильнее не намокнут. Для начала я пробовала грести ногами. Никакого эффекта. Потом, встала на бревно, попыталась раскачать. Оно слегка плюхалось в воде. Но ни вперёд ни назад не продвигалось. Придется плыть.
К вечеру я совсем отчаялась. Все до одной мои попытки закончились провалом. Густые водоросли просто не пускали меня. Несколько раз я чуть не утонула. И ведь никакой надежды на спасение! Одно радует, хоть на бревно научилась забираться. Теперь на нем остался мой плащ. Пусть сохнет. Остаться совсем без него не велика беда. А вот ещё одну ночь без одежды я просто не переживу. Еду я оставила на завтра. Живот недовольно бурчал. Итак, что мы имеем? С какого-то лешего меня унесло в болота. Выбраться я не могу. Плащ– почти сухой. Спина и руки сгорели. Еды– только на завтрак, а водоросли горькие. Вода противно воняет, но пить можно. Если совсем тяжело станет, могу поймать лягушку.
Помирать я не собиралась. Завтра попробую из травы сплести что-то вроде каната. В крайнем случае, в голове проскочила отчаянная мысль– дождусь зимы. И выберусь по льду. Если сама за это время в квакушку не превращусь.
А батюшку жалко. Как он без меня? Испугается же! Я же для него отрада! Ему бы жену себе найти, да сына сделать! Пока он не старый, успеет всему научить.
Спала на этот раз я крепко. Усталость двух дней буквально свалила меня.
–Ну вот, угомонился наконец! Сколько можно бегать! Лошади в чём виноваты?! Вот и жалей вас потом!– девушка, что сидела на лошади ко мне спиной, ворчала на моего мужа,– смотрю– бродишь, меня ищешь. Решила тебе судьду твою подарить! А ты...эх, проворонил. Иди теперь, на болоте ее ищи! А ты,– меня будто насквозь видели добрые разноцветные глаза,– куда побежала– то? Подслушивать тоже уметь надо! И сердце своё слушай. Ну, ругать тебя не буду, нахлебась ты уже! Да и нравишься ты мне, красавица. Хоть и не простой я тебя нитью наградила, но ты и ей рада, плетешь сама, что вздумается! И не жалуешься! Взрослые вы стали уже, тяжело мне так долго вас держать! Прощайте.
И рыжеволосая девушка, чьё юное лицо покрывали глубокие морщины, и ее лошадь тут же расстаяли в воздухе. Кирилл же направил своего коня ко мне, попытался обнять. Но его руки прошли сквозь меня, он начал падать. А я... проснулась на родном болоте.
Как и в моем сне, здесь рассвет. Заливаются птицы. Да так громко! Неудивительно, что я проснулась. Надо же, спала крепко и не упала в воду! Сегодня я никуда не торопилась. Умылась, вместо завтрака запела песню про утро, про торжество восхода солнца. А как пахнет свежестью, водой! И что я вчера так перепугалась? Всё будет отлично! Не сегодня, так завтра отсюда выберусь!
Ближе к обеду, когда воздух нагрелся, я сбросила плащ и начала плести канат. Благо, маленький ножичек у меня был. На обед я доела хлеб. От голода ощутимо подташнивало. Ничего, день не прошел для меня зря! Завтра я отсюда выберусь!
Ночью началась гроза.
