Текст книги "Кира Вайори (СИ)"

Автор книги: Наталья Шитова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Марек тяжело вздохнул, припоминая:

– Шокер спрашивал. Два раза. Первый раз буквально сразу после того, как ты сюда перебралась. Спрашивал, как ты, какие у тебя планы. Я ответил, что ты решила уйти на изнанку, потому что тебе надо начать всё с чистого листа. Второй раз он по осени спрашивал. Как твои дела, не выбираешься ли ты на поверхность, какими каналами пользуешься. Я ответил, что у тебя всё хорошо, ну и не стал ничего говорить про твой контракт с департаментом, сказал, что на поверхность ты принципиально не выходишь.

– Ну, тогда напрягись и вспомни, что ты ляпнул про замужество.

– Да ничего я не ляпал!.. – возмутился Марек и осёкся. – А, да, точно... Шокер потом посетовал, почему же ты так всё резко порвала. Я, честно говоря, разозлился на него и рявкнул, что ты на поверхности ничего не забыла, и вообще девчонке замуж выходить, поэтому старое бередить ни к чему. Я имел в виду... кхм... стратегические планы на жизнь, так сказать. Если он понял буквально, я не виноват... Или виноват? А, систер?

– Нет, бро, ты ни при чём, – я обняла его и поцеловала в щёку. – Ладно, что ж теперь... Хорошо, что меня увидели Скай и Лис, всё-таки свои люди. Хуже, если бы это оказался, например, Альдон.

– Вот не поминай чёрта, – нахмурился Марат и снова взял банку с пивом. – Ну, я пойду, матч ещё идёт...

Он пошёл к двери, взялся за ручку и обернулся:

– Кстати, он мне нравится.

– Кто?

– Михаил.

– Нравится – женись, – фыркнула я.

– Нет, я серьёзно. Я тебе, как старший брат, плохого не посоветую. Спешить, конечно, ни к чему, но ты к нему присмотрись. Хороший парень.

– Конечно, хороший. Будет тебе с кем пивка дерябнуть и футбол посмотреть. Вот я и говорю, нравится – женись.

– Кирюш...

Я повернулась и взглянула брату в лицо.

– Марат, я не представляю пока, какой нормальный парень, даже неважно, хороший или не очень, способен будет переварить правду обо мне, о поверхности и о каналах.

– Надо проверить, – пожал плечами Марек. – Только так и узнаешь. А если этот рыжий ещё и переварит, хватай его, не задумываясь.

– Отстань, бро. Ты очень далеко заглядываешь. Пока он считает меня проводником на железной дороге.

Марек аж пивом захлебнулся:

– Тебя?!.. На железной дороге?!.. Господи, он хоть ездил разок в поездах-то? Проводниц видал когда-нибудь? Где ты и где железная дорога?!

– Ну, не знаю. Вслух не сомневается. Я сказала, будто бы я раньше работала там постоянно, а сейчас меня иногда вызывают на замену... Да и не нужно мне сейчас никого хватать, мне и так нормально. Ты ещё будешь за меня строить мою жизнь! Не вздумай!

– Я понимаю, что ты всё ещё скучаешь по Йану...

– Бро, ты ничего не понимаешь! – оборвала я его. – Иди смотри футбол. Не мешай мне, буду вам обед готовить.

Тут дверь в кухню толкнули с той стороны, и в щель просунулась рыжая голова.

– Ребята, вы тут в порядке? Кто-то кого-то бить собирался, а тишина...

– Я передумала.

Марат задумчиво посмотрел на Мишу, потом на меня и проговорил:

– Миш, а если бы тебе сказали, что Кира – не от мира сего, а совсем из другого измерения, вот что бы ты подумал?

Михаил похлопал глазами и выдал:

– Это, пожалуй, многое объяснило бы.

– Во, слышала? – Марат подмигнул мне. – Ладно, ты, Миш, иди, я сейчас приду, досмотрим...

Михаил ушёл в комнату.

Марек опять отставил банку на стол и подошёл ко мне.

– Систер, ты извини меня за этот небольшой балаган...

– И?

– Я ведь вообще-то зачем пришёл сегодня... Ну, кроме того, чтобы повидаться...

Я резко повернулась к нему:

– Зачем?

Марат смотрел на меня настолько серьёзно, что у меня сердце скользнуло куда-то вниз.

– Что, Марек? Что случилось?

– Проблема у меня. В нашей цепочке большая проблема. Взяли двух наших постоянных проводников...

– Как взяли?!

– Альдон докопался. Не знаю, как. Обоих взяли на поверхности, в городе. Слава Богу, далеко от базы. База не засвечена, но проводники... – Марат вздохнул. – Боюсь, конец им.

– Не вытащить?

– Пытаемся. Там свои сложности есть. Этим занимаются люди, куда более влиятельные, чем я... А у меня лично проблема в том, что не осталось проводников на старом канале. Все доверенные проводники работают на новом тайном канале Йери – Стокгольм, и снимать их оттуда нельзя, там... – Марек замялся. Видимо, не мог до конца открыть это даже мне. – ... в общем, большие дела там. А по старому каналу я сегодня ночью сам людей провёл. Полную вагонетку набил, семь пассажиров...

– С ума сошёл? – ужаснулась я.

– Не забывай, у меня максимальный индекс.

– У меня тоже, но Йан мне даже четверых брать запрещал.

– Он берёг тебя и правильно делал. Ну а мне кто ж запретит? – усмехнулся Марек. – Да ничего, нормально справился. Так, сердечко попрыгало, да и успокоилось. А вот Шокеру пару ночей не спать точно с таким объёмом работы... Вечером сегодня обратно вернусь, завтра на совещании у канцлера надо быть. Мне не разорваться, как бы ни старался... Поможешь, систер?

Марат не заискивал и даже не просил. Всего лишь спрашивал.

– Конечно, помогу.

– Чувствую себя глупо. Сам уговаривал тебя жить нормальной жизнью...

Я закрыла ему рот ладонью.

– Хватит, Марек! Ну а кого тебе ещё просить? На что ещё нужна сестра?

– Сестра нужна просто, чтобы у меня быть, – отозвался он. – Поэтому я прошу тебя: будь очень внимательной и осторожной. Наши проводники были ребята опытные, но, возможно, расслабились и потеряли бдительность. Ты отличный проводник, но в конспирации новичок. Работать на тайную систему – это не совсем то же самое, что работать на курьерский департамент...

– Я знаю. Не волнуйся, я взрослая девочка... Что я должна сделать?

– На днях с тобой свяжутся и вызовут на базу. Я попрошу, чтобы за тобой приехали. Уйдёшь на поверхность, возьмёшь там людей, приведёшь сюда. Ну, в принципе, то же, что ты уже делала для родни Йана... Чип перед полётом вытащи. Ни в коем случае не выходи с базы! Не поднимайся на поверхность! Не хватало ещё, чтобы тебя обнаружили в нелегальном поле. И больше двух человек за один полёт не брать! Узнаю, что не послушалась – никогда в жизни ни о чём не попрошу, лучше буду сам по семь человек таскать...

– Хорошо, я всё сделаю, как скажешь.

– Только... – Марек неловко покашлял. – Это будет бесплатно.

– Бро, о чём ты говоришь?!

– Обычно мы стараемся платить. Но, к сожалению, сейчас мы очень стеснены в средствах. Наши спонсоры в последнее время осторожничают. Все собранные деньги пускаем на содержание оборудования и персонала баз. Шокер уже третий месяц кормит двадцать человек на свои средства. Отец с семейных предприятий Вайори постоянно отчисляет на ремонт оборудования. На проводников не хватает.

– Не нужно мне платить! – возмутилась я. – Можно подумать, я в чём-то нуждаюсь!

– Ты не обязана делать одолжение...

– Марек, тебе нужна помощь, и это в моих силах. Ну, какие тут ещё могут быть счёты?

– Чувствую себя манипулятором.

– Ты себе льстишь, – вздохнула я. – Наверное, не видел ты настоящих манипуляторов.

– Прости меня, систер.

– Лорд Марек Вайори! Заткнись, а? Пока и правда не врезала...

Марат грустно улыбнулся, забрал пиво и ушёл в комнату.

* * *

На секретную базу меня вызвали нескоро, прошла почти неделя. Действительно позвонили на новую симку, оставленную мне Мареком, и попросили быть готовой к назначенному часу, рано утром. Приехал незнакомый парень на нестарой, но битой «Тойоте», и ни в какую не захотел ни о чём со мной разговаривать. Просто вёз.

Ехали долго, почти до самого Приозерска. Это меня совершенно не удивило. Скальный район, ущелья, каньоны. Я приблизительно помнила карту каналов. Они тут были, некоторые очень старые и замусоренные. Но, видимо, есть и вполне пригодные к использованию, вокруг русла Вуоксы таких много.

Уже под вечер водитель привёз меня на турбазу, стоящую в лесу в паре километров от неширокой трассы местного значения. Несколько домиков, утопающих в снегу по самую крышу. Укатанная грузовиками дорога от шоссе по грунтовке к воротам турбазы и далее до самой избушки с вывеской "Дирекция". Эта избушка была единственным строением, над которым вился дымок.

Мы с водителем вылезли из машины, и он молча указал на дверь.

Внутри за стойкой скучал средних лет мужичок в меховом жилете и валенках. На меня он уставился с подозрением.

– Это с тобой? – уточнил он на всякий случай у водителя. – Хорошо.

Водитель провёл меня в соседнюю комнату, которая оказалась совершенно пустой, но посередине в полу зиял большой прямоугольный лаз, а вниз уходили деревянные ступени. Водитель молча махнул рукой: полезай, мол.

Я стала спускаться. Лестница оказалась недлинной, мы спустились всего-то метров на пять и оказались в тёмном и холодном погребе с бетонными стенами и парой лампочек над железной дверью.

Я открыла и эту дверь.

Вниз вёл не лифт, а неудобная и крутая металлическая винтовая лестница, подсвеченная тусклыми голубоватыми светильниками на стенах колодца. Спускаться надо было долго. Водитель, привёзший меня, медленно шёл позади, не торопил. Наконец, лестница закончилась. Короткий коридорчик и дверь в конце. Я открыла дверь и... это было то, чего я ждала.

Это была та самая база. Моя малая родина. А куда ещё могли меня привезти, ведь тайная база для гатрийских беглецов была в окрестностях Питера точно одна.

Огромный зал, вырубленный в скале. Он ничуть не изменился, только прожекторов теперь горело намного меньше. Зал был погружён в полумрак.

– Я доложу начальнику. Подождите здесь, – хмуро велел мне водитель и ушёл куда-то в сторону, в темноту под лестницей, ведущей к верхним ярусам.

Я осмотрелась. Народу вокруг было немного, но все заняты, праздно никто не шатался.

Недалеко от входа были настежь открыты дверцы какого-то электрощита, перед ним сидел, скрестив ноги по-турецки, мужчина и гипнотизировал содержимое взглядом, изредка поднимал руку, что-то переключал внутри и снова застывал.

Чуть в стороне на освещённом пятачке стояло нечто вроде огромного ящика. Из многочисленных отверстий во всех стенках клубились провода с клеммами на концах. Перед ящиком прямо на полу спиной ко мне сидел худенький паренёк в футболке и камуфляжных штанах с кучей карманов. Бейсболка на его голове была надета задом наперёд. Мальчишка брал в руки каждый провод по очереди, подносил клемму к глазам, вчитывался, прикладывал к разъёмам небольшого устройства, стоящего у него в ногах, смотрел на индикаторы и записывал результат в табличку, разлинованную на листе.

Я простояла на месте минут десять, за это время ничего не произошло, только мальчишка успел проверить с полсотни проводов. Наконец, он, видимо, устал, лениво прогнулся, разминая спину, медленно встал на ноги и сдёрнул бейсболку с головы. Длинные волосы волной упали на спину... Девчонка развернулась. Это была Валея. Помотав гривой и сунув бейсболку в задний карман, она медленно прошла вперёд и свернула за угол под лестницу у противоположного конца стены.

Так как никто не появлялся, я подошла к мужчине у электрощита.

– Как мне найти Шокера?

– Или он на втором ярусе – вон там, – не глядя на меня и не поворачиваясь, мужчина махнул рукой себе за спину. – Или где-то шляется.

"Второй ярус вон там" – это было помещение, в котором мы с Мареком, по его словам, некоторое время жили перед тем, как нас отдали усыновителям. И окно в нём было непроглядно тёмным. Значит, Шокер где-то шлялся.

– А Лис где? Скай?

Мужчина, наконец, оторвался от щитка и посмотрел на меня в упор:

– А ты кто, девочка?

– Проводник я.

– А-а-а. Там посмотри, – он махнул рукой туда, куда ушла Валея. – Только вот, возьми...

Он подал мне фонарь, похожий с виду на небольшую дубину.

– Подсвечивай себе, где темно. Электричество экономим, так в углах кое-где и шею сломать недолго в темноте.

Взяв фонарь, я пошла искать Валею. За углом, где она скрылась, и куда уходила лестница, была темень, но там в темноте кто-то был. Ещё толком не завернув за угол, я услышала шуршание и шёпот и притормозила, прислушиваясь. Кто-то что-то тихонечко бубнил. Потом раздался тоненький смешок. Снова шёпот и опять смешок. Потом всё стихло, а затем чмокнуло. И ещё раз. Под лестницей шептались и целовались. Потом раздался нетерпеливый и сладкий девичий стон.

Я включила фонарь, вдохнула-выдохнула, и решительно, будто бы и не притормаживала вовсе, завернула за угол и рванула вперёд, направляя фонарь прямо перед собой. Мощный луч света упёрся в парочку, забившуюся под металлическую лестницу.

Я нагрянула в самый подходящий момент, когда от поцелуев они готовились перейти к более решительным действиям. Валея пискнула и метнулась в сторону, одёргивая футболку и застёгивая брюки. Оцепеневший Скай уставился на меня, как кролик на удава.

– Апрель... привет... – пролепетал он и побледнел.

– Ну, вы даёте, – только и смогла я сказать.

– Ты... Ты всё не так поняла!

– А как надо было понять?

– Это не то, о чём ты подумала!

– Зато это то самое, что я увидела. А подумала я, что ты редкостный идиот!

Скай торопливо облизнул губы, собрался что-то сказать, но Валея вдруг решительно рванулась вперёд и встала между нами.

– Апрель, пожалуйста! – сказала она. – Пусть он уйдёт, хорошо?

Она обернулась к Скаю и обняла его.

– Иди отсюда, быстро! Успокойся и иди! Всё будет в порядке.

– Но, Валя...

– Иди, иди давай! – она подтолкнула его, и Скай, нервно оглядываясь, пошёл прочь.

Я чуть отвела в сторону фонарь, чтобы не светить девочке в лицо.

– Апрель, пожалуйста, не надо никому ничего говорить, – сказала Валея. – Я сама всё расскажу папе, но не сейчас. Сейчас ему нельзя ничего такого знать.

– А, может быть, всё-таки это тебе сейчас нельзя ничего такого делать?

Она нахмурилась и воскликнула:

– Мне уже шестнадцать! По гатрийским обычаям это брачный возраст! Я не собираюсь ни у кого спрашивать, можно или нельзя!

– Я знаю гатрийские обычаи. Но ты сейчас на изнанке, и здесь ты несовершеннолетняя...

– Нет, я и здешние законы почитала! Мне шестнадцать, и я люблю Ская. Никто не имеет права нам мешать! Я могу сама выбирать, с кем быть!

– Да, но не за спиной у отца!

Она тяжело вздохнула:

– Что бы ни сказал папа, это ничего не изменит.

– О, как я хорошо представляю, что скажет твой папа! Даже мне страшно.

Валея укоризненно посмотрела мне в лицо.

– Вот поэтому я и прошу: не говори ему ничего, пожалуйста!

– Валя, но Скай тебя вдвое старше!

– Нет, не вдвое, – строго возразила Валея. – Только на тринадцать лет.

– Да уж, это круто меняет дело, – я только представила на секунду реакцию Шокера, и у меня поджилки затряслись. – Валя, что же вы наделали?..

– Я люблю его! Разве ты не знаешь, что это такое?

– Твой отец не согласится, чтобы Скай на тебе женился.

– А я и не собираюсь замуж! – спокойно отозвалась девочка. – Зачем? Выйти замуж, чтобы жизнь закончилась? Я останусь с папой. От меня будет польза. Я не дурочка, я быстро всему учусь. Меня Лис учит с электричеством работать, а Скай драться и стрелять научил. А сейчас надо будет папе с малышом помогать, я тоже быстро научусь. Я просто буду всё время рядом с ними. И вместе со Скаем. Никто ничего не изменит, потому что я так решила.

– И давно вы... по тёмным углам ныкаетесь?

Она опустила глаза и не ответила.

– Валя, если я вас застукала, то и ещё кто-нибудь застукает. Обязательно. И твой отец Ская кастрирует. Это как минимум. Подумай об этом... Либо прекратите это, совсем! Либо расскажите. Потому что, если всё откроется в неподходящий момент... Всё, пока, мне пора.

Я вышла из тёмного угла и погасила фонарь.

Окно на втором ярусе уже было освещено, и даже издалека было видно, как Шокер с телефоном у уха ходит туда-сюда по комнате. Я направилась к лестнице. По пути я заметила Ская, который, согнувшись, сидел на небольшой катушке с кабелем. Ничего, пусть подумают оба. Желательно головой. Бедный Шокер...

Я взбежала по лестнице на второй ярус и открыла дверь. Нынче это помещение не было жилым, просто обыкновенный, довольно убогий кабинет, ещё более обезличенный, чем комнатка в деревне под Питером.

– ... Ничего не знаю и знать не хочу! – с раздражением заявил кому-то Шокер, не поворачиваясь к двери. – Сейчас Нарратор прислал кого-то. Пока проводник туда-сюда обернётся, время ещё есть. Я не знаю, всё ли готово у Нарратора, может быть, и пара дней пройдёт... Остаётся ждать. А ты работай, деваться некуда, я тебе времени больше всё равно не дам! Работы будет только прибавляться... Да, Спайк, нам сложнее. Мы с тобой за интерес работаем. Когда у тебя интерес пройдёт, лучше скажи сразу, тогда буду думать, как быть дальше. Всё, звони Елисею, если что!

Шокер убрал телефон в карман кожаной куртки и обернулся к двери.

Две секунды он смотрел на меня, как на пустое место, потом расплылся в такой счастливой лучезарной улыбке, что, как я ни обещала себе быть сдержанной, мои губы совершенно непроизвольно растянулись в ответной улыбке.

– Как же я хотел тебя увидеть!.. – проговорил он, поспешно подошёл, осторожно обнял и слегка прижал к себе.

Он замер и зашептал что-то на древнегатрийском, еле слышно, почти неразборчиво. Через полминуты он замолчал, отстранил меня и снова с улыбкой вгляделся:

– Как ты?

– Да нормально, – неуверенно отозвалась я. – Что ты такое говорил только что?

– А, это? Это молитва.

– Что?

– Древняя благодарственная молитва. Не обращай внимания... – он завертелся на месте, схватил из-под стола круглый трёхногий табурет и поставил передо мной. – Садись!

– Шокер, ты в порядке? – уточнила я.

– Да, конечно, – вздохнул он. – Просто очень рад. Мало поводов для радости в последнее время, но это просто железный повод. Ты садись, садись...

Я осторожно села на табурет, Шокер присел на край столешницы.

– Значит, Нарратору пришлось тебя побеспокоить, – Шокер сокрушённо покачал головой. – Очень он не хотел это делать. Долго старался сам со всем справиться...

– То есть? Разве проблема возникла не сейчас?

– Нет, ещё осенью. Нарратор сам людей водил в последнее время. Довольно часто.

– Вот скотина бро... – расстроилась я. – Ну каждый раз он меня норовит за нос поводить, да что ж за дела?!

– Он очень радовался, что у тебя всё хорошо. Не хотел тебя втягивать, до последнего.

– Ох, получит он!.. – разозлилась я.

– Не надо, – Шокер взял мой стиснутый кулак в свою ладонь, разжал его и принялся осторожно поглаживать пальцы, не давая им снова сжаться. – Не сердись. Он просто хороший брат... Расскажи, как ты? Освоилась?

– Где?

Он улыбнулся:

– Ну как где? В мирной жизни... Как дела? Как в семье?

– Да нормально всё... – машинально ответила я, плохо соображая, что говорю. – А вы тут как? Ты тоже освоился?

Шокер пожал плечами:

– Да мне-то что?.. У Нарратора тут так всё было отлажено, что моя задача была принять и не развалить. Справился, кажется.

Он опять улыбнулся, глядя на меня. Несмотря на эти частые улыбки и спокойный голос, я видела, что он сильно измотан, глаза покрасневшие, запавшие, глубокие морщинки в уголках.

– Устаёшь?

Он развёл руками:

– Наверное, да. Но привык уже, особо не замечаю.

– Как Лали?

– Ничего. Могло быть и хуже, – уклончиво отозвался он, отводя взгляд.

– Скоро ей?

– Может, сегодня. Может, завтра. А то и через неделю... Я хотел было её на поверхность отправить. Думал, может дома ей лучше будет. Но потом понял: нельзя её вообще от себя отпускать, до беды недалеко.

– Ей же в хорошую клинику надо, с её-то здоровьем.

Шокер кивнул:

– Я знаю. Всё уже устроено. Здесь ведь есть гатрийские госпитали, только попасть туда сложно. Но Нарратор всё уладил через свои связи, нас ждут. Сегодня вечером хочу её отвезти, и сам с ней останусь. Лис меня здесь подменит, на него можно всё оставить, он справится.

Он замолчал и о чём-то крепко задумался.

– Андрюша, всё хорошо будет, – я погладила его плечо.

Он покивал:

– Конечно. Конечно, хорошо... – помолчал и добавил. – С моим-то везением по жизни...

– Боишься?

– Угу, – промычал он, склонив голову.

– Мне Йан говорил, что нельзя дурные мысли лелеять. Гнать их надо.

– Мне он тоже это говорил, когда моя жена сутки в реанимации умирала... – в отчаянии бросил Шокер и умолк.

– А... Шокер... – я в панике соображала, что предпринять. – А я тут вроде Валею заметила? Правильно? Или я обозналась?

Он вскинул голову:

– Нет, не обозналась. Здесь она, – он даже чуть улыбнулся. – Я её сначала хотел домой отправить, с Ритой вместе. Тем более, Рита очень просила. Но не смог. Как представил, что я буду тут практически безвылазно, а Валея там... Не смог отпустить. Знаешь, она говорит, что и сама не хочет уходить. Наверное, чувствует, как мне хреново. Сидит вон целыми днями в проводах, схемы тестирует, – Шокер вздохнул и улыбнулся ещё теплее. – Она у меня умница...

Была у меня подлая мысль перебить его мандраж праведным гневом. Но после этой улыбки от идеи пришлось отказаться. Стирать такие улыбки с отцовских лиц бесчеловечно.

– Она ещё замуж не собирается?

– Кто? – Шокер похлопал ресницами. – Валя?! Да ты что?! Она ведь ребёнок.

– Так ей же шестнадцать? Ты себя вспомни в её возрасте.

Он насупился, глядя на меня, потом жёстко рубанул ладонью:

– Я – это я! Я – мужчина, готов был брать ответственность. А Валею никто не получит, если не докажет, что она будет с ним счастлива и в безопасности.

– А разве кто-то обязан заручиться твоим согласием? Не помню я такого в гатрийских законах.

– Если этот "кто-то" не хочет стать моим врагом, ему придётся заручиться, – сурово сказал Шокер. – И дело не в законах, если уж на то пошло. Дело – во мне. И этому "кому-то" придётся со мной считаться.

– Бедная девочка...

– Думаешь? – усмехнулся он. – Нет, Кира. Я как раз делаю всё, чтобы она не стала бедной девочкой.

– По-моему, ни одному парню не светит тебе понравиться. Это нереально.

– Ничего подобного. Я бы с радостью отдал её в надёжные руки. Со временем они появятся.

– Руки гатрийского аристократа?

– Именно, – холодно подтвердил Шокер.

– А если надёжные руки будут принадлежать совсем не гатрийцу? Или гатрийцу, но не знатному? Тогда как? Без надежды?

Судя по гримасе Шокера, я полезла туда, куда бы лучше не соваться.

– Поверь мне, я разберусь в том, как будет лучше для моей дочери, – буркнул он недовольно.

– Я надеюсь, ты хоть её мнение спросишь? Или ты, как Йан? Считаешь, что женщину спрашивать бессмысленно?

Шокер покачал головой:

– Ну, почему же? Иногда стоит и спросить. А ты что вдруг так заинтересовалась? Свахой подрабатываешь?

– Да вот ещё, – фыркнула я. – У тебя нормальная шустрая современная девчонка. Зачем ей сваха? Я думаю, ей вообще больше нравится быть свободной гатрийкой. Тем более, что она уже имеет право не спрашивать твоего разрешения на личную жизнь.

– Да? Пусть только попробует не спросить, – мрачно отрезал Шокер. – И вот что, сворачивай тему. Не ко времени.

– Извини, не буду больше.

Мы замолчали. Я просто кожей чувствовала его усталость и отчаяние. Очень хотелось обнять его покрепче. Но, похоже, в этой пещере честным людям не полагалось днём задёргивать шторы на окнах своих берлог и кабинетов.

– Ты что такая?.. – спросил он вдруг.

– Какая?

– Не знаю даже. Гнетёт тебя что-то.

– Тебе показалось.

Но Шокер недоверчиво поджал губы.

– Тебя муж не обижает? – неожиданно спросил он.

– Что?!

– По-моему, у меня с дикцией всё в порядке.

– Нет, не обижает. С чего ты взял?

Я достала телефон и нашла селфи у ёлочки, которое мы с Михаилом сделали в новогоднюю ночь. Оба были уже навеселе, ёлку чуть не уронили с подоконника, ржали, как сумасшедшие. Такие и на селфи получились, счастливые.

Я сунула телефон Шокеру.

– Вот, смотри! Кого это чудо может обидеть?

Он отвёл руку с телефоном подальше, вгляделся, хмыкнул загадочно и вернул мне телефон.

– Он знает про нас?

– Нет, ни про гатрийцев, ни про каналы я так и не рассказала, хотя брат настаивает.

– Я не об этом спросил, – возразил Шокер. – Про нас с тобой он знает?

– Да, знает.

– Что именно?

– Что я люблю человека, с которым мы никогда не будем вместе.

Шокер вздрогнул.

– Я что-то новое для тебя сказала?

Он молча покачал головой и отвернулся, глядя за окно в полутёмный зал.

– Никак не пойму, в чём же ты мне врёшь, – сказал он вдруг.

– Ни в чём.

– Ладно, потом разберусь, – вздохнул он и слез со стола. – Пойдём, встряхнём Лиса, он тебя отправит, как полагается. А я пойду Лали потороплю, ей надо помочь собираться, нам ехать скоро.

Я встала, задвинула табурет обратно под стол, повернулась и пошла к двери. Шокер опередил меня, взялся одной рукой за дверную ручку, другой щёлкнул выключателем и погасил свет. И тут меня чёрт дёрнул. Я рванулась к Шокеру, не давая ему открыть дверь.

– Стой!.. – я обхватила его покрепче и уткнулась лицом в его грудь. – Послушай! Всё, что я говорила тогда на мосту – всё так, всё правильно, по-другому нам нельзя. Но если тебе будет нужна моя помощь, неважно в чём, я всё брошу и приду! Ты понял?

Я обнимала его, а он даже рук не поднял, так и стоял столбом.

– Андрюша, ты слышишь меня?

– Да.

– Обещай, что позовёшь меня, если понадоблюсь!

– Да как я тебя позову? Ты теперь недосягаема. С тобой не связаться... Даже Нарратор туман напускает.

– Телефон доставай. Набирай... – я продиктовала ему цифры. – Это мой основной универсальный номер, здесь и на поверхности тоже.

Он торопливо записывал номер в контакты. Телефон прыгал у него в руках. Потом он послал вызов, дождался звонка из моего кармана, сбросил и убрал телефон.

– Обещай, что позовёшь!

– Хорошо. Позову.

– Ну, пойдём теперь.

Я потянулась к двери, но Шокер резко рванул меня за плечи назад и развернул к себе. Ничего не сказал. И тогда я снова обхватила его, а он на этот раз в ответ чуть не придушил меня, так крепко стиснул.

– Пойдём, Андрюша. Пойдём, пожалуйста.

Он отстранился и шагнул открыть дверь. Мы вышли на лестницу и спустились вниз в зал.

Скай всё ещё медитировал, сидя на катушке кабеля. Шокер пошёл к нему. Откуда-то слева наперерез отцу рванулась Валея.

– Папа, там продукты привезли! Я приму?

Шокер повернулся к ней:

– Да, хорошо, прими. Куртку надень, там мороз!.. Скай!

Скай вскочил.

– Иди с Валей наверх, помоги машину разгрузить, – скомандовал Шокер.

– Хорошо, – с облегчением кивнул Скай и побрёл следом за убежавшей Валеей.

Шокер вынул телефон и вызвал кого-то.

– Лис, просыпайся! Проводника отправляем. И принимай вахту, я уезжаю.

Он снова повернулся ко мне:

– Ты с братом увидишься?

– Нет. Он мне запретил с базы выходить. Велел только туда-сюда. Может быть, дозвонюсь с резервного номера, если получится. А что?

– Я его просил Риту навещать. Вот, думал, узнать, как она. Я ей когда про Йана сообщил, мы её тут потом неделю отпаивали. У неё дома никого вообще не осталось, ни родителей, ни другой родни. Я хотел её здесь оставить, с нами, но она сказала, её место в доме Клайар... – Шокер вздохнул и покачал головой. – И чем помочь ей, не представляю.

– Она молодая и очень красивая. Скоро замуж выйдет, – уверенно сказала я.

Шокер покосился на меня:

– Не у всех это получается так быстро.

Я почувствовала, что краснею.

– Главное, Шокер – задаться целью, – усмехнулась я.

– Нет, Апрель, – печально возразил он. – Главное – потом не пожалеть.

– Это ты на меня намекаешь?

– Нет, это я просто о главном. Знаешь, Йан ни с кем не откровенничал обычно, никогда. Но вот несколько раз, когда мы с ним на изнанке надирались в дым, он говорил, что очень жалеет, что пришлось жениться просто для того, чтобы жениться. Я помню, он долго сопротивлялся. У меня уже дети были, я курьерской группой руководил, а Йан всё в женихах бегал, обычным вербовщиком...

– Йан был лучшим вербовщиком на свете, – сказала я, пытаясь проглотить подступившие к горлу слёзы.

– Да кто бы сомневался... Но потом Йан всё-таки женился, что называется, на первой попавшейся под руку. Я, честно говоря, решил, что наконец-то взяла верх жажада власти. Считал его обыкновенным эгоистом. Сейчас понимаю, что он, видимо, к тому времени уже с тайной системой связался и понял, что от него пользы будет больше на высокой должности.

– Что за идиотизм эти ваши... наши... правила с женитьбой?! Ну какая разница, будто бы холостой мужчина дурнее женатого! Обычно, скорее, наоборот!

Шокер посмотрел на меня в упор:

– Ты это что, прикидываешься?

– Почему?

– До сих пор не поняла, зачем установлено это правило?

– Нет... Не знаю... Я об этом не думала. Йан говорил: традиция.

– Ну тогда подумай на досуге, откуда у этой традиции уши растут, – усмехнулся Шокер. – Задание тебе на дом. Потом проверю... О, Лис идёт. Ну всё, Апрель... – он посмотрел так, словно обнял взглядом. – Ровной тебе дороги!

Мы не могли даже взяться за руки.

– У вас с Лали всё будет хорошо! Обязательно увидимся, Шокер!

Он кивнул и, повернувшись, быстро пошагал куда-то.

Я поискала взглядом Лиса. Он шагал по краю платформы рядом с медленно катящейся вагонеткой.

– Привет, леди-проводник! – фыркнул он, поравнявшись со мной.

– Привет-привет... Можно залезать?

– Можно. Но можно и подождать здесь... – Лис вынул телефон и открыл какое-то расписание. – Ещё теоретически десять минут надо ждать, не вынырнет ли с той стороны встречный вагон. Если нет, можно стартовать... По инструкции, раз уж я так рано вывел вагон, его надо в самый конец пути отогнать. Но я уж рискну оставить тут, на стартовой позиции. Вряд ли кто оттуда полетит в последний момент. Теперь всё как-то сбилось. То несколько дней подряд никого, то приезжает переполненный вагон, пошарпанный в канале, да ещё то без колеса, то без двери, как в последний раз... Только потому и уцелели в последнем рейсе, что Нарратор очень сильный и опытный проводник.

Меня ужас охватил при мысли, как всё это время рискует Марат.

Лис залез в вагонетку, стал осматривать дверной механизм, проверять что-то.

Я постояла, потопталась на месте, потом отключила телефон в дорогу и полезла к Елисею в вагон.

– Лис, слушай, ты как думаешь, а зачем у гатрийцев это правило дурацкое, что мужчина должен быть женатым, чтобы должность повыше получить?

– А что тут думать-то, – хмыкнул он. – Не думаю, а знаю. И не у одних гатрийцев это правило. И у нас тоже есть, кое-где в кое-каких случаях и, само собой, негласно. А гатрийцы предпочли обозвать этот принцип традицией и возвести в закон для всех.

– Ну и зачем?

Лис посмотрел на меня внимательно и пожал плечами:

– Да просто всё, как два пальца... Как можно добиться от человека абсолютной лояльности? Два способа: посулы и страх. Страх – вернее. Чем подспуднее страх – тем ещё вернее. На себе человек нечасто зацикливается, а на безопасности близких – постоянно. Если гатрийская империя будет наполнять свою государственную машину людьми, которым не за кого бояться, они ведь могут в некоторых случаях и забить на лояльность... Люди-то не слепые. Не всё и не всех устраивает. Поэтому империя просто берёт заложников, сразу, с гарантией. Вот и всё, – Лис посмотрел на часы. – Всё, путь свободен. Можно стартовать.