Текст книги "Больше, чем власть"

Автор книги: Наталья Шегало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Но сделав ставку на быстрое и качественное воспроизводство человеческих ресурсов, Земля не прогадала. Произвести человека как биологическое существо довольно легко. Гораздо сложнее превратить его в высококвалифицированного специалиста, востребованного на мировом рынке труда. Быстро, дешево и качественно. И земляне умели это делать. Их университеты оставались лучшими в мире, их система образования была вне конкуренции, их специалисты по всей Федерации ценились на порядок выше всех прочих. Чтобы не утратить былое влияние, Земля сохранила и приумножила свой интеллектуальный и культурный потенциал.

Будь его воля, Магистр завтра же наложил бы запрет на воспроизведение населения «из пробирки». Восемь раз за последние сто лет вносился в Федеральный парламент законопроект о моратории на искусственное рождение человека, и восемь раз Земля мощнейшим лобби проваливала его. Но сколько бы земляне ни убеждали всех в объективной необходимости подобного способа воспроизводства человеческих ресурсов, замена материнского тела сложнейшей машиной с девятимесячным циклом казалась Магистру псевдонаучным извращением человеческой природы. Два законопроекта из проваленных восьми были внесены в Совет комиссией, возглавляемой представителем Ордена.

А ведь эта Лаэрта Эвери – тоже искусственный ребенок. Пропадающие и возвращающиеся корабли – всего лишь ничем не подтвержденная гипотеза. А вот врожденные дефекты организма как следствие сбоя в программе выращивания человека в инкубаторе – куда более обоснованное предположение.

Профессор тем временем снова вскочил, однако, решив, что в его возрасте юношеская горячность неуместна, заставил себя сесть. Беспокойство и неуверенность его постепенно проходили.

– Конечно, мы заподозрили нарушения в генетической линии, – продолжал он, – но такие отклонения от нормы должны были быть выявлены еще на стадии эмбриона. Но в том-то и дело, что на уровне генома патологий нет. Как такое может быть, мы пока не в состоянии объяснить. Хотя надо понимать, что на долю генов приходится всего три процента длины ДНК. Оставшиеся не занятыми участки ДНК контролируют работу генов, но полностью их функции до сих пор не выяснены. Возможно, сбой произошел где-то здесь. Все это выглядит так, будто работа одних генов была искусственно блокирована, а функции других непонятным нам образом искажены. Но еще интереснее гены клонированных организмов. Их геном словно бы вывернут наизнанку. Это похоже на человеческий ген, только в обратном порядке. Будто зеркальном. Мне не дают покоя эти зеркала. Ведь мы так и не смогли запустить механизм деления ни одной клетки организма донора. Никто не понимает, как это удалось единственному человеку, а он, в его теперешнем состоянии, увы, не может это объяснить. Мы лишь предполагаем, что при делении в клетке происходят какие-то нетипичные изменения, так что принцип копирования исходной ДНК нарушается. Но от этого не сходят с ума! Только у нас в институте пять лабораторий занимаются генной инженерией. И до сих пор все специалисты в них в здравом рассудке.

Десять минут, предоставленные Магистром гостю, истекли. Пора было прервать научный доклад, каким бы интересным он ни казался.

– Эти материалы, несомненно, чрезвычайно важны для науки, – начал Магистр, стараясь по возможности проявить искреннее восхищение. – Но я, будучи специалистом в другой области, вынужден смотреть на них несколько под иным углом зрения. Орден – организация, ответственная за безопасность и соблюдение законности. И именно это обусловливает мой ex-parte [4]взгляд и заставляет оценивать любую проблему по степени ее опасности. Опасности, которую следует предотвратить как можно скорее. Salus populi suprema lex est [5]. Поэтому теперь я попрошу вас подробнее остановиться на фактах нарушения вашим институтом законодательства о безопасности научных исследований.

Он дал собеседнику достаточно времени, чтобы смирить научный энтузиазм и переключиться на новую задачу, достаточно латинских выражений – в оправдание и с запасом вежливых слов – в извинение. После чего продолжил:

– Мы обязаны навести порядок в сложившейся ситуации и пресечь нарушение закона Пока я вижу несколько таких нарушений. Во-первых, все эти исследования не были заявлены должным образом в Комитете по науке и велись нелегально.

Профессор сдержанно кивнул, понимая, что тон разговору теперь задает не он. Оставалось лишь соглашаться.

– Во-вторых, – продолжил Магистр, – насколько я понимаю, имеются нарушения в работе Центра рождаемости Земли, а именно – создание и последующее сокрытие незаконной генетической модификации человека – трансогенета.

– Нет, нет, это невозможно! – горячо возразил профессор. – Это совершенно исключено.

– Следствие будет обязано проверить и такую версию, – сдержанно напомнил Магистр. – И последнее. Мы обязаны защитить права жертвы этого эксперимента – самого трансогенета. Это все?

Задавая этот вопрос, Магистр не очень-то надеялся на положительный ответ. Ответь профессор утвердительно, Магистру осталось бы только поблагодарить визитера за своевременный донос, передать кейс с содержимым в научный центр и отправить на Землю следственную группу, которая благополучно установит контроль и над институтом, и над его аномальным объектом исследования. Несколько уголовных дел, несколько приговоров. Да, можно еще предложить профессору принять участие в работе в качестве эксперта. В конце концов, он наверняка рассчитывает на такое вознаграждение. Но зачем тогда профессор так настаивал на встрече именно с высшим руководством Ордена? Стоило ради такой мелочи отрывать руководителя Ордена от дел? Что в этом чемодане предназначалось персонально для Магистра и не могло быть доверено рядовому сотруднику службы безопасности, офисы которой есть и на Земле? И почему профессор требовал срочной встречи, не соглашаясь подождать даже пару дней? Пока эти вопросы оставались без ответов, завершить разговор Магистр никак не мог.

Гость, казалось, и сам уже догадался, что выводы, сделанные Магистром из беспорядочного рассказа о странной пациентке, не соответствуют степени той важности, о которой заявлял профессор, настаивая на встрече.

– Нет, – ответил он и, оправдываясь, добавил: – Поймите, мне сложно сразу рассказать о том, что происходило на протяжении трех последних лет.

– Конечно, профессор, – Магистр с пониманием кивнул, – я вас внимательно слушаю.

– То, что находится на этих дисках, – начал гость, – носит научный характер. Видите ли, я – теоретик. Я руководил исследованиями и совершенно упустил из виду то, как можно использовать результаты моей работы в прикладной науке.

– Я полагаю, ваше правительство как раз заинтересовалось возможностью их практического применения?

– Да. Когда мы начинали работу, никто не подозревал, какие перспективы откроются в дальнейшем. По мере того как мы двигались вперед, в рамках одного большого проекта выделялись новые и новые направления, но все равно круг замыкался на генетиках. Мы вели работу по выявлению искаженных функций генов этого организма. Но я был уже не в состоянии контролировать все лаборатории. Постепенно меня отстранили от большинства проектов. А недавно я случайно узнал о начале совершенно нового проекта.

Профессор вскинул голову и в гневе сжал кулаки, но вовремя вспомнил, что перед ним не бывший ученик.

– И в чем его суть? – мягко напомнил Магистр.

– Вы знаете историю провала эксперимента «Колыбель»? – вопросом на вопрос ответил профессор.

И не дождался ответа. Но по тому, как подался вперед его собеседник, гость мгновенно понял: знает, знает наверняка, знает так, как не знает больше никто, но зачем-то хочет выслушать иную версию. Профессору стало жарко. Взгляд Магистра приковал его к креслу, так, что казалось, будто в груди застряло большое копье, не давая вздохнуть или пошевелиться, а из горла вместо крови хлынули слова, которые профессор уже был не в силах удержать. И он заговорил, захлебываясь, быстро и суетливо:

– Это был дерзкий эксперимент молодых гениев. Они пытались создать человека будущего. Сверхчеловека. Трансогенета без изъянов. Неоницшианцы. Их не устраивал осторожный и медленный путь, по которому всегда шел Центр контроля рождаемости, они пытались перескочить через несколько ступеней одним махом. Но нет – natura non facit saltus! [6]Тогда правительство не рискнуло дать разрешение на этот проект, тем более им отказала Федерация. Они арендовали отдаленную планету на окраине. Там они собрали богатейший набор генетических линий, не только землян. Одному Богу известно, что они там намешали, и одному Богу известно, что они в итоге получили. Они хотели представить человечеству новую сверхрасу, будто кролика из шляпы. Они никого не пускали на планету, никого не выпускали. Их публикации можно пересчитать по пальцам, и большинство статей туманны и не содержат ничего конкретного, только многообещающие заявления. И до сих пор точно неизвестно, что же там произошло. Как была уничтожена целая планета? Кем? Самими учеными? Тогда почему они не попытались даже эвакуироваться? Маловероятно. Трансогенетами? Возможно. Насколько это можно просчитать, устроители эксперимента могли получить не более трех поколений за сто лет. Если бы темп сменяемости был более быстрым, и они закладывали бы поколения с определенными качествами чаще, в таком эксперименте не было бы никакого смысла. Они просто не успевали бы анализировать получаемые свойства личности. При всем их нетерпении отдельные качества человека проявляются не с рождения, а годам к тридцати, а иногда и позже. Скорее всего, после качественного скачка они должны были вернуться к пошаговой селекции, чтобы закрепить полученные результаты. Они должны были проверить передачу генетических изменений по наследству. И для этого взять яйцеклетки и сперму первого поколения, чтобы получить второе.

Копье чужого взгляда не исчезало, и профессор уже не мог остановиться, продолжая говорить, словно по принуждению:

– Это, конечно, наиболее вероятные предположения, и к тому же сделанные давно и не мною. Вы, наверное, гадаете, зачем я вам их пересказываю? Дело в том, что моей лаборатории удалось выявить группу генов, чья искаженная функция состояла в ускоренной регенерации организма Лаэрты Эвери. И я знаю: из генетического материала этого... объекта, как вы выражаетесь, уже получены еще какие-то специфичные гены. Я знаю, что их функции, якобы уже полностью изученные, чрезвычайно заинтересовали кое-кого в верхах. Я знаю, что эксперименты на животных уже проведены. И я знаю, что в новом проекте мои бывшие ученики уже собираются приступить к экспериментам с людьми.

Ему казалось, что копье проворачивается внутри его грудной клетки.

– То, что произошло двести лет назад, покажется детской шалостью по сравнению с тем, что может повториться сейчас – уже на новом уровне. Земля теряет влияние в Федерации, и вместе с влиянием правительство теряет осторожность. Тогда на подобные исследования не дали даже разрешения, а сейчас они будут проводиться нелегально, но под контролем правительства и на его деньги.

Магистр наконец спрятал свой взгляд под тяжелыми веками, дав профессору долгожданную передышку. Нервными пальцами профессор извлек из кармана аккуратно сложенный носовой платок и разрешил себе сделать то, о чем мечтал уже несколько минут – вытереть пот, обильно проступивший на лбу.

– Проект уже запущен? – после некоторого молчания спросил Магистр.

– Еще нет.

– Когда планируется запуск?

– Как только они найдут ее.

– Что найдут? – недоуменно переспросил Магистр.

– Объект, – подтвердил профессор, – Лаэрту Звери.

Дело принимало новый оборот.

– Она сбежала три года назад, – запоздало пояснил он.

– Сбежала и ее не нашли? – в тоне Магистра сквозило недоверие.

– Ее не искали.

– Почему?

Профессор замялся.

– Видите ли, – оправдываясь, начал он, – поначалу мы просто боялись. Лаэрта Эвери не стала бы молчать о проводившихся исследованиях. И хотя она мало знала, утечки подобной информации никто не желал. Мы нарушили сроки карантина, мы не сделали заявку на исследования, но что нам оставалось? Ведь первая мысль, которая приходит всем в голову: это брак Центра контроля рождаемости, то есть фактически нашей дочерней структуры. Кому хочется выносить сор из избы? У нас существует негласное правило: не вмешивать в подобные дела ни собственное правительство, ни федералов. По крайней мере до тех пор, пока не будет доказано, что нашей вины в деле нет. После ее побега мы были уверены, что все откроется, и ждали скандала. Пришлось, конечно, поставить в известность кое-кого из правительства и сочинить официальную версию ее пребывания в институте. Но время на поиски по горячим следам было упущено. Впрочем, мы были уверены тогда, что для дальнейших исследований легко сможем получить копию, клона. Никто не предполагал, что этот генетический материал окажется настолько ценным, а получить его возможно будет только из клеток оригинала. Конечно, когда дело попало под контроль правительства, ее начали искать. Но к тому времени она успела покинуть Землю.

Магистр понимающе кивал. Земляне могли вести поиски только в пределах своей планеты. Для объявления человека в международный розыск требовалось подать запрос в Орден, который имел право проверить обоснованность такого запроса. В общем потоке разыскиваемых Лаэрта Звери могла бы и не привлечь к себе внимания (мало ли кого и за что ищут по уголовным делам). Но не стоило забывать, что государство, на территории которого беглянку нашли бы, имело право решать вопрос о ее выдаче. И уж тут-то риск огласки нежелательных сведений существенно возрастал. Значит, искать Лаэрту Звери могли только неофициальным путем.

– И в настоящий момент ее местонахождение неизвестно?

– Оно известно уже около трех дней. Именно поэтому я настаивал на немедленной встрече, – в тоне профессора сквозил упрек.

– Точный адрес, – потребовал Магистр, игнорируя чужие эмоции.

– Я не знаю. Мне известно только то, что три года назад она зарегистрировала свое прибытие в порту торговой фактории Скорпиона на какой-то окраинной планете. Но у меня есть кадастровый номер. Вот: ЕС-1423. Местное название – Лоданис.

Магистр стремительно защелкал клавишами, проверяя по карте местонахождение планеты. Окраина. Отсталый мир.

– Поиски уже начались? – вопросы теперь сыпались один за другим.

– Да. Они уже отправились за ней и опережают вас как минимум на сутки.

– Какая роль ей отведена в этом проекте?

– Она нужна им для продолжения исследований. Нужны ее клетки, не только соматические, но и половые. Особенно половые – для нового проекта важно добиться наследования модифицированных признаков. А мы израсходовали почти все, что было взято в качестве образцов у оригинального объекта. Когда мне стало известно о новом проекте, я уничтожил все, что у меня оставалось. Но образцы были и в других лабораториях. Она нужна им – живая или мертвая. Живая, конечно, предпочтительнее, однако в крайнем случае они пойдут и на консервацию тела. Но живая она или мертвая – она не должна попасть к ним в руки.

Вот с этим утверждением Магистр был полностью согласен.

– Всем будет лучше, если она просто будет уничтожена, – неожиданно подытожил профессор.

После этих слов на лице Магистра впервые за весь разговор отразилось удивление, заметив которое, профессор предупреждающе вскинул руку:

– Подождите возражать. Это не крайняя мера, а лишь необходимая. Почетно быть гуманистом, но в данном случае мы имеем дело не с человеком, и моя цель – убедить в этом вас. Я должен вас предупредить. Мы столкнулись с опасным явлением, и степень его опасности нам неизвестна. А спектр непредсказуемых последствий может быть довольно широк – от эпидемии непонятной генетической заразы до... Я не знаю, до чего! Оно опасно само по себе.

– Из чего вы это заключаете?

– Из того, что любые свойства не могут оставаться неизменными. Даже за тот короткий срок, который Лаэрта Эвери провела в институте, за какие-то полгода, она изменилась. У нее еще более замедлился пульс, ускорилась регенерация. Сейчас, через три года, даже я не знаю, кого они привезут обратно. И привезут ли вообще!

– Профессор, мне нужны не страхи, а факты, – напомнил ему Магистр.

– Факты? Пожалуйста! Еще три года назад при ее побеге из института неизвестно кем и неизвестно как были выведены из строя все системы управления безопасностью. Мы предприняли собственное внутреннее расследование и собрали факты о многочисленных поломках кодовых замков, камер наблюдения, мониторов, но ни один специалист в итоге так и не смог назвать мне причины одновременного сбоя всей аппаратуры слежения. Починить ее так и не смогли. При отсутствии каких-либо видимых повреждений ни один прибор после того дня так и не заработал. Это произошло в ночь ее побега, когда посторонних людей в институте не было. Да, я не могу доказать, что причина полной остановки аппаратуры именно в организме Лаэрты Эвери, но таких совпадений не бывает. Вас это не убеждает?

Профессор бросил требовательный взгляд на Магистра. Ему были жизненно необходимы подтверждения, что его понимают. Тот кивнул:

– Я понимаю потенциальную опасность такого явления, особенно в условиях глобальных компьютерных систем управления, космопортов и тому подобное. Дальше.

– Я уже говорил вам о своем бывшем коллеге. Его сумасшествие...

– Дальше.

– Дальше вам придется выяснять самостоятельно, – не выдержав, бросил гость.

– Хорошо, – невозмутимо согласился хозяин, вновь взглянув на часы, и задал новый вопрос: – Кто и как ее ищет?

Профессор с отчаянием покачал головой:

– Я не знаю.

Магистр кивнул, но на сей раз нового вопроса не задал. Впервые с начала разговора профессор вдруг потерял его нить. Теперь ему казалось, что его выпотрошили, как труп при вскрытии, вытрясли всю информацию вместе со страхом, ненавистью и завистью, и он стал так же не нужен здесь, как и в собственном институте. Ну что ж, он ждал этого с самого начала. Он сделал то, ради чего так стремился сюда. Сделал – и может уходить.

Он устало поднялся, собираясь прощаться. Заметив это, Магистр тоже встал из-за стола.

– Какие у вас дальнейшие планы? – спросил руководитель Ордена.

Гость равнодушно пожал плечами.

– Не знаю. Вернусь на Землю.

– Мне не хочется вас огорчать, профессор, но, боюсь, возвращение невозможно. Скорее всего, ваше отсутствие не осталось незамеченным, и о вашем визите в Орден уже известно. Вы – незаменимый свидетель, и я обязан позаботиться о вашей безопасности. К тому же после того, как Лаэрта Эвери будет найдена, вы можете понадобиться в качестве эксперта. Поэтому я прошу вас отложить свое возвращение. Вы согласны?

Профессор Гауфман был согласен. В конце концов, доносчикам всегда полагалось вознаграждение.

Некоторое время после того, как за посетителем закрылась дверь, Магистр потратил, копируя все полученные материалы в свой компьютер. Только потом, вспомнив о чем-то, он протянул руку и нашарил кнопку, расположенную под крышкой стола. Панель в стене, замаскированная под зеркало, бесшумно сдвинулась в сторону, и из-за нее вышел высокий человек в серой военной форме.

Вошедший был не старше тридцати пяти, однако погоны полковника уже не позволяли назвать его молодым человеком. Рисуя его портрет, художник мог спокойно выбросить лишние краски. Погоны были единственным ярким пятном, бросавшимся в глаза. Волосы вошедшего, по-военному коротко подстриженные, были пепельного оттенка, на котором даже седина не оставляет слишком заметных следов. К светлым волосам прилагались поразительно светлые серые глаза. На первый взгляд такие глаза кажутся бледными и пустыми, на второй – непроницаемыми, а на третий понимаешь, что с их владельцем лучше не ссориться, потому что с таким же светлым и непроницаемым взглядом он способен, не моргнув, пустить вам пулю в лоб. Нос вошедшего когда-то был прямым, но с тех пор его как минимум дважды ломали. Линия переносицы в двух местах отклонялась от прямой, правда, не настолько, чтобы испортить мужественную красоту лица, а лишь настолько, чтобы показать: владелец абсолютно безразличен к своей внешности и в руки пластических хирургов отдаваться не намерен.

Он не сел в кресло, которое еще не успело остыть после длительного пребывания профессора, а прошелся по кабинету, разминая затекшие от долгого неподвижного сидения конечности.

– Ну и как тебе услышанное, Дар? – поинтересовался Магистр.

Его собеседник обернулся. Его лицо, как и лицо Магистра, выражало сейчас сомнение, вызванное то ли недостаточной убедительностью слов покинувшего кабинет гостя, то ли просто привычкой сомневаться в истинности любых слов, пока они не доказаны делом.

– Учти, – продолжил Магистр, – мне бы хотелось выслушать и твое мнение, прежде чем отдавать приказ.

– Услышанное, конечно, впечатляет, – последовал ответ, – но слишком много натяжек в логике.

– Он не сказал и половины из того, что знает.

– Вы тоже, – с улыбкой заметил его собеседник. – Но латынь была впечатляющей. Лично мне понадобился перевод.

Они рассмеялись.

– Профессор как всякий штатский человек, – усмехнулся Магистр, – считает, что нам, военным, не нужно знать больше, чем мы способны понять. Впрочем, это чувство у нас с ним взаимно.

– Операция «Мертвый сезон»? – Этот неопределенный, казалось бы, вопрос прозвучал неожиданно весомо.

– Ты-то откуда знаешь?

– В вашем тайном убежище, – полковник кивнул на зеркало, вновь надежно скрывшее потайную комнату, – стоит компьютер, подключенный к нашей сети. Вообще-то, я неплохо умею им пользоваться. А уровень моего доступа к секретным материалам вполне позволяет...

Магистр улыбнулся, но не стал тратить время, чтобы отдать должное чувству юмора собеседника.

– И что выяснил?

– Почти все, за исключением того, по чьему именно доносу Орден разнес в пыль эту планету.

Лицо Магистра посуровело.

– Это было двести лет назад. Тогда творились дела и похуже.

– Ну что ж, официальная версия причин взрыва мне тоже понравилась. Судя по всему, они действительно создали сверхрасу.

– Они создали трансогенетов, выродков, которые за сто лет перехватили управление планетой и руководство экспериментом. Иного выхода тогда просто не было. Это были не лучшие времена для Федерации – слишком много региональных конфликтов, которые оттягивали все силы Ордена. Иногда проблему лучше погасить в самом начале, чем потом веками ликвидировать ее последствия. А все эти идеи со сверхрасами и сверхчеловеками были слишком опасны.

– Разве сейчас они уже не опасны?

Магистр раздраженно дернул головой.

– Земляне с их наукой – это вечно нарывающая заноза, выдернуть которую невозможно! И чем больше от них пользы, тем больше от них проблем. Заканчивая любое дело на Земле, никогда нельзя быть уверенным, что ты его действительно закончил. Через сто лет оно опять вылезет с новыми неприятностями. Хорошо хоть, что они периодически грызутся между собой и регулярно доносят друг на друга. В любом случае, чтобы вмешаться, нам достаточно просто незаконности этих экспериментов.

– Доказательств нет. Надо создавать следственную группу. Придется работать не в открытую, иначе все улики будут уничтожены еще до того, как мы войдем в здание института. Пока мы учились ловить этих гениев на горячем, они учились хорошо от нас прятаться. Сбор доказательств – процесс долгий. Я распоряжусь о максимальном уровне секретности. Мне отправляться на Землю?

– Нет, Дар. Создать здесь группу и отправить ее на Землю под прикрытием несложно, этим займется следственное управление. В любом случае – одно другому не мешает. А ты – немедленно за главной уликой. За объектом.

– За этой Эвери? – удивленно переспросил Дар. – Вы считаете, что это и есть основное направление работы? В конце концов, они сами доставят ее на Землю – готовое говорящее доказательство. Если она от них сбежала, то охотно даст показания против них.

– Ты уверен, что они доставят ее живой? И главное, ты уверен, что они доставят ее именно на Землю? Логичнее предположить, что они тоже захотят подстраховаться и на Землю будут доставлять только материал для работы – ее клетки. А от клеток свидетельских показаний не дождешься, – Магистр покачал головой. – Нет, чем скорее мы лишим их доступа к этому ресурсу, тем спокойнее. Так что давай-ка за ней, на эту... – Магистр бросил взгляд на голографическую карту Федерации в углу кабинета, – на эту ЕС-1423. Я не хочу рисковать. Подумай, как можно быстро обнаружить объект на поверхности планеты.

Дар усмехнулся:

– Выпишите мне ордер на обыск.

Магистр отмахнулся от шутки.

– Легенда? – уже серьезно поинтересовался Дар.

– Что-нибудь простое. Сейчас времени нет на красивые выдумки. Если потребуется, по ходу дела используй все, что придет в голову. Отправляйся без группы, один человек менее заметен, чем десяток.

– Поддержка? – снова кратко спросил Дар.

– Естественно, но не оставляй их в порту, лучше где-нибудь поблизости, на орбите, не слишком явно. И знаешь что? Возьми-ка ты лучше гражданский корабль.

Дар кивнул.

– Куда мне ее доставить? – спросил он.

– Давай предполагать худшее. Если объект опасен сам по себе (а не исключено, что причиной всех катаклизмов в институте мог быть сам объект), то эвакуация такого груза с планеты может стать невозможной. Рисковать кораблем и экипажем в пространстве в случае отказа электроники мы не станем. При угрозе попадания объекта в руки землян разрешаю препятствовать вплоть до уничтожения. Мы должны лишить их возможности воспользоваться даже телом, так что если обеспечить сохранность объекта для Ордена не удастся, позаботься о полной дезинтеграции. Если получится не уничтожать, а вывезти – тогда лучше подальше от центра, от трасс, от сетей, скажем, на двадцать вторую базу. Я выведу оттуда весь лишний персонал, подготовлю специалистов. Конечно, лучше вывезти объект живым и готовым к сотрудничеству, но если и такой возможности не будет, придется пойти на консервацию и обеспечить сохранность тела.

– Вы верите, что это не человек? – счел нужным уточнить Дар. – Это не праздный вопрос. От этого зависит мой образ действий, в том числе и насильственных.

– Не имеет значения, во что я верю. Значение имеет только...

– Контроль и безопасность, – привычно закончил полковник.

– Именно. Твоя задача зависит от многих факторов, которые сейчас мы не в состоянии предугадать, поэтому я разрешаю действовать по ситуации. Если бы мне нужен был обычный исполнитель, которому достаточно дать четкие инструкции, я бы не поручал это дело тебе. Лучше заранее не забивай себе голову отвлеченными вопросами. Гуманистические споры – это дело врачей, психологов, генетиков и прочих.

– Конкуренты? Насколько я понял, они ее тоже ищут.

– Конкуренты– это argumentum ad veritatem [7], – Магистр бросил ироничный взгляд на собеседника. – Тебе перевести?

– Только последнее. Со словом «аргумент» я справился самостоятельно. Зато профессор был от вас в восторге.

Магистр с сомнением покачал головой и вернулся к теме:

– В общем, с конкурентами можешь обращаться жестко. Фиксируй доказательства – и к черту!

Он поднялся из кресла и протянул Дару кейс с дисками.

– Изучишь в дороге. Внешность, привычки, связи. Не думаю, что это сильно пригодится в поисках, но вдруг.

– Думаете, она могла изменить внешность? Там все есть для нормальной идентификаций? – он кивнул на кейс.

– Достаточно. Советую остановиться на паре-тройке показателей, у тебя не будет возможности таскать с собой слишком большое количество оборудования. Впрочем, если женщина не уродлива, она редко прибегает к пластической хирургии. Но она могла сильно измениться за три года по объективным причинам, возможно, мутировать. Может быть, отдаленная колония выбрана с умыслом, чтобы спрятаться не только от тех, кто ее ищет, но и вообще от всех. В наших густонаселенных центрах играть роль отшельницы было бы сложно.

– Вы уверены, что она вообще жива?

– Нет. Но и это надо проверить, – и Магистр вложил ему в руки кейс.

Тайна сменила хозяина. Хозяина теперь звали Дар Зорий.