Текст книги "Без права на развод (СИ)"

Автор книги: Наталья Шагаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 35

Артур

Укладываю дочь спать и не могу ей надышаться. От моей маленькой принцессы пахнет жаждой жизни и счастьем. Всем, чего мне не хватало. Лера рядом, дочь сладко спит на нашей кровати, раскинув руки звездочкой – теперь все на своих местах. Я, наверное, только недавно осознал, что настоящее богатство – это ни деньги, ни активы и даже ни власть, а крепкая и любящая семья. И ведь я, идиот, мог ее потерять. Хочется разбежаться и размозжить себе голову об стену, чтобы никогда больше и мысли не возникло, будто данное мне счастье никуда не денется. Мои девочки – это все, что у меня осталось, и я готов отдать остальное, лишь бы они всегда были рядом. Мучительно больно осознавать, что они где-то есть, радуются жизни, но без тебя. И невыносимо понимать, что ты сам их оттолкнул.

В квартире сладко пахнет ребёнком и терпко моей женщиной, я пьян и одурманен этими ароматами. Поправляю волосы дочери, которые падают ей на лицо, наклоняюсь, еще раз глубоко вдыхая и впитывая запах моего ребенка. Тимур прав: я готов порвать всех ради моих девочек. Не важно, чего я добился в жизни, и каких высот достиг, если рядом нет тех, с кем это можно было бы разделить.

Лера сделала первый шаг, молчаливо дала мне шанс, теперь все шаги за мной. Несмотря на горе, я до одури счастлив, что меня, мудака, все еще любят, иначе я бы утонул и захлебнулся в черной бездне.

Накрываю мою девочку одеялом, обкладываю ее подушками, чтобы она не упала, поднимаюсь с кровати и спускаюсь вниз. Я устал больше морально, чем физически, на виски давит тупая боль. Все, чего я теперь хочу – это окунуться в сладкий медовый запах своей жены и уснуть.

Слышу звон посуды на кухне и вижу, как Лера в одной из моих футболок, надетой на голое тело, вынимает тарелки из шкафов. Сажусь за стойку, складываю руки в замок и просто наблюдаю за ней. Как долго я не видел ее такой домашней и спокойной. Лера ставит две тарелки, бокалы, приборы и делает вид, что не замечает меня, хотя постоянно кусает розовые губки и прячет взгляд.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, а сам сглатываю, когда Лера тянется к верхней полке, и ее футболка задирается, оголяя кусочек упругой попки.

– Хочу тебя накормить. Твой холодильник как всегда пуст, и я заказала еду. Ты не ел ничего сегодня, и что-то мне подсказывает, что и вчера, и позавчера – тоже, – грустно выдыхает она.

– Не хочу есть, пошли спать.

– Я не спрашивала, чего ты хочешь, – строго говорит она. – Я буду тебя кормить.

– Из твоих рук я готов принять даже яд, – отвечаю, беру сигареты и ухожу на лоджию.

Тяжело находиться с ней рядом и понимать, что Лера еще опасается меня. Заботится, но в глаза старается не смотреть. Она сделала несколько шагов, но между нами еще стена. Невыносимо смотреть на жену, когда она рядом, понимать, что нужно быть осторожным, а хочется сломать стену, присвоить эту женщину себе и доказать, что она моя.

Приоткрываю окно, вдыхаю холодный воздух, тру лицо руками и вынимаю сигарету, прикуриваю ее, впуская в легкие горький дым, выдыхаю его струйку через нос и тут же затягиваюсь еще. Сука, как же сложно-то, оказывается, любить! Когда внутри распирает от чувств, когда хочется выплеснуть их, но нужно действовать осторожно, чтобы не испугать Леру. А самое главное я хочу того, что раньше она мне и так отдавала безоговорочно, а теперь прячет. Хочу ее искреннюю, чистую любовь и полное доверие. Я сам это уничтожил, и теперь нужно начинать все сначала.

Слышу, как доставляют еду, и снова звон посуды. Кормить, значит, она меня будет. Да, я дико голодный! Мне хочется сожрать не только еду и, несмотря на усталость, утолять голод всю ночь. Хочу раствориться в жене и забыться хотя бы на несколько часов.

– Ужин доставили. Там все, что ты любишь, пошли, – тихо зовет Лера, заглядывая на лоджию.

– Ты иди, я сейчас, – затягиваюсь еще раз, потому что мне нужно собраться и поговорить с ней, попытаться найти слова, которые вернут мне хоть капельку доверия.

– Нет! Так не пойдет. Ты сегодня очень много выкурил. Так нельзя, – вновь строго заявляет она, вырывает сигарету, выкидывает ее в окно и закрывает его. Берет меня за руку и тянет за собой. – Пошли.

Невольно опускаю глаза на грудь Леры и замечаю, как из-за холода напряглись ее маленькие розовые соски, как просвечивают через тонкую ткань футболки. Перехватываю ее руку, дергаю на себя и впиваюсь в сладкие губы. Лера застывает, не отвечает мне, но и не отталкивает. А мне и этого достаточно, я хочу жадно ее любить, только бы не отталкивала. Я так истосковался по ее телу, что меня начинает трясти, как голодного дикого зверя. Она и сама не подозревает, что творит со мной невероятные вещи, внутри все скручивает тугим узлом болезненного желания.

– Ты мне сейчас очень необходима, – хрипло шепчу ей между поцелуями и стискиваю талию. Пытаюсь притормозить и быть нежнее, но в паху простреливает так, что хочется выть. – Лера-а-а-а, – тяну ее имя и все-таки притормаживаю, потому что она не отвечает.

А потом происходит то, чего я уже и не жду. Она обвивает мою шею, царапая ноготками, и тянет к себе сама, целуя, покусывая и всасывая мои губы. И все! Внутри что-то взрывается яркой вспышкой. Зарываюсь в мягкие, еще немного влажные волосы, сжимаю и на секунду отстраняю ее от себя только для того, чтобы заглянуть в опьяненные глаза и понять, что она совсем не против, она по-прежнему всецело принадлежит мне.

Удерживаю мою девочку и дарю ей немного нежности, водя пальцами по чувственным губам, скулам, подбородку, шее, нащупывая трепещущий пульс. Совсем немного ласки, потому что на большее сейчас я не способен. И опять набрасываюсь на ее сладкие губы, но уже получаю отдачу, сплетая наши языки.

Сжимаю грудь, потираю острые соски через футболку, и меня бросает в пот, член болезненно дёргается, кажется, я готов кончить только от ее стона мне губы.

– Моя сладкая, вкусная девочка, – лихорадочно шепчу, задирая футболку, чувствуя, как она пытается расстегнуть пуговицы на моей рубашке. Ее пальчики дрожат, и моя маленькая женщина не выдерживает, дергает, отрывая пуговицы, распахивает рубашку и проводит ногтями по моей груди, заставляя меня хрипло выдохнуть ей в рот. Подхватываю ее под бедра, сажаю на подоконник, прислоняя спиной к холодному стеклу. Раздвигаю ножки, устраиваюсь между них и спускаюсь поцелуями по шее, всасывая нежную кожу, оставляя засосы. Срываю с нее футболку, отшвыривая в сторону, и покрываю голодными поцелуями желанное тело. Сжимаю груди, свожу их вместе, чтобы всосать нежные розовые соски, твердые как бусинки.

Она выгибается в моих руках, стонет и царапает мне плечи, а я зверею от ее реакции, оттого что отдаётся мне, оттого что по-прежнему моя.

– Как же я скучал, котёнок, – шепчу в ее кожу и, прокладывая дорожку из поцелуев все ниже, опускаюсь на колени и закидываю стройные ножки себе на плечи. Целую гладкий лобок, веду языком ниже, раскрываю складочки и всасываю клитор, одновременно толкаясь сразу двумя пальцами внутрь тесного и мокрого лона. Меня разрывает от перевозбуждения, но я хочу выпить ее наслаждение. Играю языком с пульсирующим клитором, толкаясь пальцами глубже, и хрипло стону оттого, как она сжимает мои пальцы, награждая спазмами наслаждения. Безжалостно дразню ее клитор языком, одновременно трахая пальцами узкое лоно. Ее стоны, всхлипы и маленькие пальчики, которые скручивают мои волосы, сводят с ума. Мне кажется, что я вообще беру ее впервые. Все настолько остро, что меня трясет, пот по спине катится, и кажется, что я сейчас кончу в штаны только от очередных ее стонов и спазмов.

Она так сильно извивается, что я стискиваю ее бедра, пытаясь удержать на месте. Мне так нравится мучить мою девочку, то нежно лаская кончиком языка клитор, то сильно его всасывая и одновременно поглаживая пальцами стенки лона. Ее стоны становятся громкими и рваными, словно Лера задыхается, ее ножки дрожат, а тело выгибается.

– Пожалуйста, пожалуйста-а-а-а, – выстанывает она.

– Блядь! – не выдерживаю я. Отрываюсь от ее лона и быстро поднимаюсь на ноги. Усмехаюсь, когда вижу, что Лера почти плачет. – Что «пожалуйста»? – спрашиваю я, а сам быстро расстегиваю ремень, ширинку и спускаю штаны вместе с боксерами. – Что «пожалуйста», Лера?! – упираясь в мокрые складочки, потираюсь об них налитым членом.

– Артур, пожалуйста, – повторяет она, запрокидывая голову, ударяясь о запотевшее стекло.

– Чего ты хочешь? – вкрадчиво спрашиваю я, а у самого в глазах темнеет от нашего безумия. Провожу мокрыми от влаги пальцами по ее губам и проталкиваю их в ротик. Толкаюсь во влагалище пульсирующей головкой, глядя, как она всасывает мои пальцы. – Отвечай! – рычу как зверь, потому что это невыносимо.

– Я хочу… – задыхается, – Хочу…

– Чего ты хочешь? – проталкиваюсь в нее еще немного и замираю.

– Я хочу кончить! – уже со злостью выкрикивает Лера и расцарапывает мне плечи.

– Какая горячая девочка, – усмехаюсь я. Хватаю ее за шею, притягиваю к себе и впиваюсь в губы, одновременно резко входя в нее до самого упора. Кусаю ее губы, поглощая стон, поскольку в этот момент моя девочка кончает, туго сжимая меня изнутри. На мгновение зажмуриваю глаза и замираю, удерживая Леру на месте, а потом сам срываюсь, обхватываю женские бедра, притягиваю к себе и начинаю двигаться, набирая бешеный темп, преодолевая сопротивление ее сокращающихся мышц от еще не отпустившего оргазма. Хочу еще один оргазм Леры, хочу видеть, как ей хорошо со мной, и насколько она моя. Но я уже перешагнул точку невозврата и от дикого голода по моей жене кончаю глубоко внутри с хриплым стоном. В глазах темно, голова кружится, тело содрогается, а мне мало ее. Я хочу еще!

Утыкаюсь в шею Леры и дышу моим личным наркотиком – медовым запахом. Кажется, я отключаюсь, ощущая только, как она гладит меня по спине. И так хорошо и спокойно становится, как никогда раньше.

– Скажи, что ты меня еще любишь? – прошу я. Так и не выходя из моей девочки, заглядываю в ее изумрудные глаза, подернутые дымкой наслаждения. Она молчит, но глаз не отводит. Убираю влажные волосы, прилипшие к ее щекам, целую припухшие губы, но уже нежно, лениво.

– А ты? – тихо спрашивает она.

– А я тону в тебе, котенок. Я просто не знал, что такое любить по-настоящему, вот и наделал ошибок, – прислоняюсь лбом к ее лбу и закрываю глаза.

– Я люблю тебя, Артур, иначе меня бы здесь не было. Но мне мало моей любви, я хочу ответной, настоящей, где меня не предают.

– Лера, я понимаю, что слова ничего не значат, дай мне время, чтобы… – она не дает мне договорить, прикладывая пальчик к моим губам.

– Тихо, я все вижу по твоим глазам. – Перехватываю ее руку, и прикладываю ладонь к своей щеке. Мне не хватало ее тепла. – Просто больше не предавай, иначе во мне все умрет, следующего раза я не выдержу.

– Я буду хранить тебя, моя маленькая женщина, моя жена, моя любовница и мои сердце и душа!

Она кивает и тепло улыбается, верит мне. И я счастлив как идиот.

– Я прощаю тебя, но, к сожалению, никогда не забуду о случившемся, поэтому готовься – в дурном настроении тебе припомнится все, – смеётся Лера, игриво отталкивает меня, спрыгивает с подоконника и абсолютно голая заходит в комнату. Оборачивается и манит пальчиком. – Пойдем, я буду тебя кормить.

– Ну пошли, – смеюсь я. Покорми мою похоть, маленькая развратница

ЭПИЛОГ

Пока Артур играет с Даной, запираюсь в ванной и дрожащими руками распаковываю сразу три разных теста на беременность. Мне страшно до дрожи. Не знаю, почему так страшно. Я не девочка, у меня уже есть ребенок и любимый муж, который, наверное, будет рад. Но одно дело – запланированная беременность, а другое – вот так неожиданно, по глупости. Боже, что я за дура-то такая?! Как девочка опять забеременела, потому что забыла принять таблетки! Складываю тесты на раковину, сажусь на край ванны и жду, кусая губы. На самом деле тесты не нужны. Я чувствую, что беременна. Тошнота и слабость по утрам, перепады настроения и задержка менструации – верный признак, но все-таки нужно убедиться.

Мы купили новый дом, поближе к городу, не такой огромный как усадьба, но тёплый и уютный. Артур опять доверил мне дизайн. И я опять все оформила чисто по-женски, кроме кабинета Артура и комнаты для отдыха с бильярдом и баром – это муж мне не доверил. Мы ездили отдыхать в Европу с нашей доченькой, и это стало самым ярким событием за последний год.

Мой сумасшедший муж купил целую оранжерею для моего маленького бизнеса. Все хорошо, Артур действительно изменился по отношению ко мне. Он стал более внимательным и заботливым, а главное – более страстным и темпераментным. Я называю его маньяком, когда он открывает для меня что-то новое в сексе, пошлое и развратное. И сама вместе с ним превратилась в развратную самку. Он заставляет меня кричать, выгибаться под ним и бесконечно сладко умирать от оргазмов. Раньше я даже и не подозревала, что секс может быть таким многогранным, таким фееричным и острым, на грани, но таким сладким.

Люди не меняются, и Артур не кардинально изменился. Он все такой же импульсивный и ревнивый. Как и любая пара, мы скандалим и спорим, иногда я с ним не разговариваю, но он быстро ломает любое мое сопротивление. Ломает любовью и лаской, и я не могу устоять перед своим мужем. Я бессильна перед его любовью. Он и дочь – моя жизнь. И это страшно – так любить. Когда не можешь дышать без мужчины, когда смотришь на мужа и думаешь: если с ним что-то случится, то и меня не станет.

Я простила Артура. Простила, потому что невозможно жить с этим грузом и копить в себе боль, злобу и обиду – это все разрушает. Но, естественно, я ничего не забыла и никогда не забуду, где-то глубоко внутри скрывается боль. Людям свойственно ошибаться, люди учатся на ошибках. И, наверное, если бы Артур не совершил эту ошибку, он не осознал бы своих чувств и ценности семьи. Теперь я тоже дико его ревную, к каждому женскому взгляду и к каждой его ответной улыбке на них, но я переживаю это все внутри, поскольку мой муж не дает повода. Он не смотрит на противоположный пол как на женщин, его глаза горят только рядом со мной. И я хочу отчаянно верить, что так будет всегда.

Закрываю глаза и считаю про себя, прекращая гипнотизировать тесты. Мы не планировали еще одного ребёнка, даже не разговаривали на эту тему. Да и Дане пока только два года. Глубоко вдыхаю как перед прыжком, открываю глаза и решительно беру тесты. На простой «палочке» – две яркие полоски, на пластиковой – плюсик, а на самом дорогом написано: «Беременность более трех недель». Меня переполняют эмоции, а из глаз брызжут слезы. Беременна… Беременна… Я рада, но боюсь реакции Артура. В прошлый раз ему понадобилось время, чтобы осознать, что он станет отцом.

– Лера, у тебя все в порядке?! – спрашивает Артур по ту сторону двери.

– Да, все хорошо, я сейчас! – кричу ему в ответ. Быстро умываюсь холодной водой, вытираюсь, прячу тесты в кармане и выхожу из ванной.

– Ну, и что вам приготовить на ужин? – стараюсь выглядеть как можно беззаботнее. Артур, всматривается мне в лицо, и я выдаю себя тем, что прячу взгляд. Муж отдает дочери планшет с какой-то развивающей песенкой-игрой, а сам идет на меня. Подхватывает за талию, берет за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

– Что случилось? – серьезно спрашивает он.

– Все хорошо, – сама не понимаю, зачем лгу. Наверное, мне самой сложно свыкнуться с мыслью о ребенке. – Тебе очень идет эта новая рубашка.

– Лерочка, не пытайся менять тему. Я же вижу, что вот уже неделю ты сама не своя: то задумчивая, то рассеянная, то плачешь, то смеёшься невпопад. А сейчас ты плакала в ванной и пытаешься это скрыть.

– Я не плакала. Тушь просто в глаз попала, и я умылась.

– Валерия! – О Боже, если он называет меня полным именем, значит, злится. – Я достаточно хорошо тебя знаю и понимаю, что ты сейчас лжешь!

– Я беременна! – выпаливаю и закрываю глаза. Из-под прикрытых век вновь текут слезы.

– Что? – уже мягко спрашивает он, опуская мой подбородок.

– Вот, – вынимаю из кармана тесты и протягиваю Артуру. Он берет «палочки», рассматривает их, а потом хватает меня за руку и тянет на диван.

– Что-то не так с беременностью? – серьезно спрашивает он.

– Нет, не знаю еще, я не была у врача…

– Почему тогда ты плакала и пыталась это скрыть от меня? – взволновано спрашивает он, берет мои руки и сжимает ладони, начиная нервничать.

– Я боялась твоей реакции… Мы не планировали… Вдруг ты не хочешь еще детей. Так вышло, что я забыла принять таблетки, – торопливо тараторю.

– Лера! Твою мать! Испугала! Дурочка! – усмехается он и тянет меня на себя, прижимая. А я всхлипываю, утыкаясь ему в грудь. – Ты родишь мне сына, – довольно произносит он. – Я, конечно, в шоке, это неожиданно, но я рад. Как ты могла подумать, что не захочу этого ребёнка? – Ничего не отвечаю, жмусь к мужу, продолжая всхлипывать. – Ты родишь мне еще ребенка и подаришь еще один смысл жизни. Наша семья станет больше. Это повод для радости, а не для слез, – тихо говорит он и гладит меня по волосам. Киваю ему, поднимаю голову, обхватываю лицо мужа и хаотично целую любимые скулы, щеки, губы. И опять плачу.

– Лерочка, прекрати мне рвать душу, не реви. Я, правда, рад ребенку. Котёнок, ну ты что? – он губами собирает слезы с моих глаз и нежно гладит меня по спине.

– Я так тебя люблю, – улыбаюсь сквозь слезы и вновь ищу его губы.

Жизнь очень сложная, она не такая светлая, как нам кажется. В ней много лжи, предательства и боли. Но если постоянно держать обиды в себе, лелеять свою боль и не отпускать негатив, все так и будет сидеть в вас и сжирать изнутри, порождая злобу. Вы никогда не станете счастливыми, если не отпустите свою боль и не простите тех, кто вам ее принес.

Конец