Текст книги "Марья Бессмертная"

Автор книги: Наталья Жильцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Буркнула просто так, от нервов, ибо понимала, что без магии Кощея все эти элитные охранники очень скоро распадутся. Да и если б не распадались – угнаться за моим конем они не смогут, а потому пришлось бы передвигаться намного медленнее.

– И внимания привлекать к себе меньше будете, без войска-то, – озвучив те же аргументы, добавил Костопрах. Потом голос понизил и добавил обеспокоенно: – И вот еще что, царевна, ты со словами-то поосторожней.

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, обычные люди фигой нечисть слабенькую отгоняют, а ты кричишь на каждом шагу… Нет, нам, конечно, оно не вредит, но все ж неприятно царапает. Да и подданным обидно.

Ого! Об этом я как-то раньше и не задумывалась. А ведь за языком своим и впрямь надо бы следить. И не только касаемо «офигевания», но и всего остального. Мало ли?

– Учту на будущее, – пообещала я и направилась к коню.

Шла с небольшой опаской: позориться еще и перед элитными войсками не хотелось. Но, к счастью, на сей раз обошлось без пререканий. Конь преклонил ноги, давая мне возможность сесть верхом и, что особенно приятно, на этот раз в удобное седло. Высокая задняя лука поддерживала спину, а на переднюю были намотаны поводья. Ноги расположились в литых стременах, украшенных все теми же черепами. Еще бы посох куда-нибудь пристроить!

Но для Яра имелось лишь небольшое кожаное кольцо на одной из чересседельных сумок с поклажей, в котором тот ехать категорически отказался. Мол, укачивает его там, и вообще. Мало ли кто нападет, а он там болтается не у дел. Короче, пришлось посох поперек крупа коня положить и рукой удерживать.

Прощаясь, я махнула рукой Костопраху и собравшейся на дворе местной нежити и дернула поводья. Конь послушно зацокал к воротам. Отряд Кощеевых рыцарей, глухо позвякивая сочленениями доспехов, двинулся следом.

Едва мы выехали за пределы дворца, Конь сразу же перешел на рысь, и я с радостью обнаружила, что в седле совершенно не трясет. Словно на мотоцикле еду. Вот сразу бы так! Люблю магические вещи!

Спустившись с холма, на котором возвышался Кощеев дворец, мы поехали по широкой дороге. Однако, вопреки ожиданиям увидеть хоть какие-то места обитания здешней нежити, оказалось, что дворец кольцом окружает лес. К нему мы и направлялись.

– Царь наш нелюдим, – в ответ на мой удивленный вопрос пояснил Яр. – А еще суров и скор на расправу. Так что нежить от дворца на удалении живет, дабы не показываться ему на глаза лишний раз. Ну а окромя того, лес этот непростой, зачарованный. Он дополнительную защиту от войск супостатов обеспечивает.

И когда мы в лес въехали, я в этом полностью убедилась. Лес и впрямь был странный, жутковатый. Не зеленый, с дубами, березами да осинами, а с какими-то странными деревьями с черными, узловатыми стволами и гибкими щупальцами веток. Почти полное отсутствие листьев на них заменяла паутина, в обилии украшавшая собой окружающий пейзаж.

А еще вокруг был туман, который, к счастью, не выползал на дорогу, оставаясь в пределах колдовского леса. И от излишней влаги воздух пах землей, прелым деревом и плесенью. Бр-р в общем!

– Я бы этот лес просто перескочил, – неожиданно подал голос Конь.

Учуял мое настроение, что ли?

Соблазн покинуть это мрачное место, конечно, был велик, но я его подавила и твердо ответила;

– Не надо. Будешь скакать – эскорт крутой потеряем, и я ничего разглядеть не успею. А мне интересно, как царство мое выглядит.

Конь дернул головой, поводья звякнули.

– Ну смотри сама. Только учти, за пределами Смородины я уже не смогу так скакать. Всех остальных коней, что ни есть на свете, обгоню, словно ветер, а вот леса перепрыгивать – увы. Нет в тебе магии Кощея, чтобы силой такой меня взамен Источника наделить.

– Да и ладно, – ничуть не расстроилась я. – По расчетам Костопраха, мы и так быстро доедем. Два дня туда, два обратно, с твоей-то скоростью. Ты лучше вот чего объясни: почему ты можешь так далеко от источника находиться в отличие от остальной нежити?

– А он у нас неполноценный, – вмешался в разговор посох. – Он лишь наполовину нежить.

– Сам ты неполноценный, – огрызнулся Конь. – Палка с черепушкой – нашлось чудо света, тоже мне.

Но Яр не обратил на его слова внимания, продолжив:

– Конь Кощеев только наполовину нежить. Нашел царь где-то жеребца богатырского, что уже в жеребячестве зрелых коней ростом и силой обходил, ну и выкупил его. А может, отнял или выкрал, про то мне неведомо. Выкормил, значит, травами колдовскими да прахом склепным. На мертвой воде выпоил и силу магическую вложил. Потому, в отличие от остальной нежити, конь Кощеев и на мертвых землях силу не теряет, и в других собой остается.

– Только менее магически прокачанным?

– Именно так, царевна, – подтвердил Яр. – Какое верное слово ты подобрала.

– Я таких слов тебе тысячу наподбираю, – хмыкнула я. – Если будет интересно.

Несмотря на то что я храбрилась и убеждала себя, что мне, хозяйке, тут бояться нечего, когда лес кончился, все же вздохнула с облегчением. А впереди, на многие километры вокруг, расстилались поля. Самые обычные, если не считать одной детали. Несмотря на то что хмарь на небе рассеялась и солнце сияло в полную силу, здесь, внизу, по-прежнему царили вечерние сумерки, словно свет не доходил до земли, теряя свою силу.

Вскоре мы миновали деревеньку с полуразрушенными домами, перемежающимися с высокими каменными склепами, зачастую даже мраморными и вычурными. Затем проехали через большое кладбище с вывороченными могилами – видимо, для нежити рангом пониже. Взгляд выхватил большую гнилую доску, косо прибитую на дереве. На ней кто-то старательно вывел неровными буквами надпись: «Распродажа! Только до конца месяца! Уникальное предложение! Склепы с увеличенной площадью! Два по цене одного!»

Но вообще, дорога была почти пустой. Пара скелетов, идущих куда-то по своим делам, и упырье семейство, перемещавшееся в одной большой телеге, запряженной скелетом лошади, – вот и все встретившееся мне население.

Яр объяснил это тем, что про наш выезд уже разошлась молва, так что попадаться на дороге Кощеевой дочери никто сильным желанием не горел. А с рыцарями Смерти и вовсе шутки плохи. Решит так из них кто-нибудь, что к царевне проявлено неуважение, поднимет косу и напластает тоненькими блинчиками. Замучаешься потом собираться в одно.

А вот придорожный трактир с завлекательным названием «Тоска смертная» меня особенно заинтересовал.

– А что, разве нежить тоже есть должна? – удивилась я.

– Вообще-то нет, – ответил посох. – Только упыри, пожалуй, до мяса уж больно охочие становятся. Зато вкус чувствуют все. И тут ведь как получается – питается умертвие, так он бодр и весел, что Костопрах твой. А не жрет ничего – ходит словно камнем прибитый. Никакого интереса к жизни не питает. Кому так охота?

Я хотела было спросить, откуда они тут мясо берут, но не решилась. Не уверена, что хочу это знать. Так вот расскажут в красках, потом ночами спать нормально не буду. Вон в носу уже свербеть начало, словно горелым запахло.

Или действительно запахло?

Нахмурившись, я принюхалась и поняла, что мне не почудилось. В воздухе появился все нарастающий запах гари.

– Река Смородина близко, – в то же время сообщил Яр. – Граница Кощеева царства.

– Чего-то не слишком большое оно получается, царство это, – я скептически хмыкнула. – Вон едем всего часа четыре, а уже граница. Расширяться надо, вот что я скажу.

– Да куда ж расширяться, царевна? – удивился Яр. – Ведь мы только там, куда сила Источника дотягивается, жить можем. Так что тут царство наше. А для всего остального у нас данники есть.

– Ладно, тоже мне, Люксембург нашелся, – проворчала я. – Скоро река-то?

– Совсем скоро, – ответил Конь, хватая пастью на ходу какую-то вспорхнувшую с земли птицу и теперь смачно ее жуя. – Буффально фять минуточек и…

– Сначала прожуй, потом говори, – посоветовала я строго. – А то подавишься.

Конь еще активней захрустел косточками, потом смачно чихнул перьями несчастной птахи и наконец сказал:

– Приехали. Вот она, Смородина.

Действительно, перед нами в паре сотен шагов текла река. На первый взгляд. Когда мы подъехали ближе, я узрела черную, вонючую, бурлящую жижу, на поверхности которой то и дело вспыхивали огненные сполохи. И ошалело выдохнула:

– Это что?!

– Река Смородина, – подтвердил посох.

– Река-а?! Офиге… э-э… – вспомнив предупреждение Костопраха, вовремя сама себя оборвала и уточнила; – Конь, ты ведь ее перепрыгнешь?

И вот тут он меня сильно удивил, сообщив:

– Не-а. Не смогу.

– Как это? Почему?

– Потому, что река эта непростая, а колдовская. Ни переплыть ее, ни перелететь нельзя без сильной магии. А магии у тебя нет. Вот был бы Кощей…

– Ясно. Поняла, – оборвала я мрачно. – И как через нее перебираться?

– Только через Калинов мост, – Конь кивком головы указал направо. – Вон он.

Посмотрев туда, я узрела редкие металлические полосы, черные от копоти сверху и красные от жара реки снизу, без перил и сглотнула. Перебираться через нефтяно-канализационный поток по узенькой раскаленной фигне – к такому жизнь меня не готовила!

– Ничего себе мост… а ты через него точно перейдешь?

– Фр-р! Да с закрытыми глазами, – фыркнул тот.

– Вот с закрытыми не надо, пожалуйста, – поспешно отказалась я. – Интересно, кто тот шутник, который эту… это Смородиной обозвал.

– Так не чувствуешь разве, какой смород вокруг стоит? – изумился посох.

– Смород? Смрад? А-а… дошло, – я кивнула. – И, дай догадаюсь, мост тоже с ягодой калиной ничего общего не имеет?

– То медь черная, по-особому закаленная да зачарованная. Сама Медной горы Хозяйка мост сей создала в стародавние времена, – просветил Яр. – Ничто другое здесь не выстоит. Ни одной живой душе, ни пешему, ни конному, через мост хода нет – жар стоит такой, что испепелит сразу же.

Я снова сглотнула и нервно огляделась. Отряд рыцарей Смерти терпеливо стоял шагах в десяти от нас, ожидая, когда я наберусь смелости и перееду, наконец, мост.

Смелость пока не набиралась. Напротив, желание путешествовать как-то стремительно исчезало. Зато очень захотелось вернуться обратно во дворец. Может, и вправду? Защита тут хорошая, своими глазами убедилась. Скатерть-самобранка есть, плюс сокровищница…

«И куча нежити, – напомнила я себе. – В свой мир я тоже переместиться без помощи не смогу, а всю жизнь провести среди нежити – то еще удовольствие. Нет, придется ехать».

– Ладно, – я глубоко вздохнула. – А почему вы решили, что мост нас не испепелит?

– Я ж конь царский, – напомнил Конь. – Во-первых, я наполовину нежить, а во-вторых, у меня подковы зачарованные. Так что как раз у нас проблем с перемещением точно не будет. Лучше побеспокойся о том, что по ту сторону реки ждет.

– А что нас ждет?

– Границы царства Кощеева. И те, кто его сильно не любит.

Я прищурилась, стараясь разглядеть в пляшущем от жара воздухе другой берег. Взгляд упорно соскальзывал на полосы моста, глаза слезились.

– А там что? На той стороне? Смотри, дом какой-то… заросший, правда…

– Избушка Бабы-яги, – ответил Яр. – Привратницей у моста Ягишна была, но ее почитай, уже двадцать лет нет, вот и заросла изба. Никого другого-то она к себе не подпускает. Да и никто сюда не ходит по доброй воле. Мало того что можно сгореть в Смородине, но и быть разодранным ногами куриными да избой придавленным желающих тоже маловато. Хотя иногда находятся герои. Про золото Кощеево наслушаются и стараются удумать плохое.

– И как, получилось у кого-нибудь? – разговором я откровенно тянула время.

– У одного, – подтвердил Конь. – Не нашего роду-племени он был и имя имел странное. Ошу… Ушон… Нет! Оушен! Точно, Оушен. Не один пришел, а с друзьями верными, числом тринадцать. Их курган мы проезжали недавно, кстати.

– И много золота они сперли?

– А кто сказал, что они что-то сперли? – Конь фыркнул. – Бабу-ягу сон-травой обмануть смогли, да через Смородину перейти в башмаках железных, зачарованных. Ну а на нашем берегу их самолично Кощей встретил. Его тогда с утра Марья Моревна хотела заставить мебель во дворце переставить по-новому, так что царь наш сильно не в духе был. Мечом-кладенцом враз этого Оушена и его друзей порубал. Я только одному голову откусить и успел.

Я нервно хмыкнула. Вот даже представлять эту битву не хочу.

Ладно, дольше ждать смысла нет. Река-то все равно не погаснет.

Решившись, я повернулась к эскорту и, вскинув руку, приказала:

– Возвращайтесь во дворец, рыцари. Благодарю за службу!

Все так же молча, рыцари одновременно склонили головы, а потом развернули коней и не спеша отправились прочь.

Глубоко вздохнув, я сосчитала про себя до пяти, а потом скомандовала.

– Ну, Конь, поехали! – и зажмурила глаза. Спина подо мной вздрогнула, жар пыхнул прямо в лицо, и раздалось звяканье металла о металл. Мы пересекали Калинов мост.

Глава 4

На другом берегу, неподалеку от избушки, которая при нашем приближении приподнялась на огромных куриных ногах с кривыми когтями и предупреждающе захлопала ставнями, я спешилась и начала придирчиво осматривать плащ в поисках подпалин. К счастью, обошлось. Жар был хоть и сильный, но терпимый. И конь хвастался не зря – по Калинову мосту он действительно прошел, как по ровной дороге.

– Может, попробуем к избушке подойти, а? – спросила я, сама не понимая, зачем мне это надо. – Вдруг меня признает. Чай, Баба-яга меня с детства растила.

– Я бы не советовал, – ответил посох. – А коль не признает? Придется либо палить ее – а на землях без силы Источника я предпочитаю магию экономить, либо спасаться бегством. А она при желании может такую скорость развить, что и коню нашему потрудиться придется.

– С полскачка обгоню! – тут же задиристо отреагировал конь в ответ на слова посоха. – Пойдем проверим?

Но я тут же отрицательно мотнула головой и подняла руки.

– И так верю! В следующий раз посмотрим. Сейчас нам куда?

– Прямо поедем, пока земли Кощеевых данников идут, потом Залесье кругом обойдем. Ни к чему нам с тамошними заставами видеться. Минуем Угрюмые Кручи, а там и болота рядом. Посередь болот озеро раскинулось, там и стоит остров тот, Лукоморьем называемый.

– Болота? Погоди, я думала, Лукоморье около моря где-то, – отметила я, залезая на коня с пенька.

– А оно раньше и было островом на море, – согласился Яр. – Пока кот не надоел Морскому Царю, который остров сей к Водяному и переместил.

– То есть как переместил? – удивилась я. – Целый остров?

– А чего особенного-то? – посох пренебрежительно скрипнул. – Слово сказал, силу Живой воды призвал – и вжух! Теперь Баюн своими весенними песнями ему мальков не распугивает.

– А Водяной?

– А что Водяной? Супротив Царя Морского он не пойдет. Так что смирился. Говорят, даже сдружился с котом. Вместе в шахматы играют. Да и русалка морская, что на дереве кота в ветвях сидела случайно, тоже у Водяного оказалась. Уж по красоте-то она всяко поинтересней кикимор болотных будет. Так что Водяной внакладе не остался.

– Понятно, – протянула я. – Ладно, в путь! Дорога сама не кончится.

По эту сторону от реки Смородины обстановка уже жути не нагоняла. Лес был самым обычным, птички пели непрерывно, солнышко приятно пригревало.

Кощеев Конь мчал по дороге со скоростью хорошей спортивной машины, и от сильного ветра в лицо спасал только легкий магический щит посоха. А вскоре на пути стали попадаться крестьянские телеги. Толком разглядеть я их не успевала, но было их довольно много.

– Кощеевы данники, – пояснил Яр. – Они смирные. Платят батюшке твоему за защиту и спокойствие и живут себе не тужат. И про богатырей, чуть те объявятся, тут же сообщают куда следует. А что мертвых своих должны к нам отправлять – так то цена малая за мирную жизнь. Да многие и не против посмертного существования, сами к Смородине идут.

Вокруг то и дело мелькали деревеньки, дубравы и березняки. Мы миновали несколько небольших речушек. Конь их просто перепрыгивал, не сбавляя скорости и тем самым окончательно убедив меня, что куда лучше любого внедорожника.

Однако солнце постепенно клонилось к закату, и, несмотря на волшебное седло, моя спина и то, что пониже, начали серьезно намекать, что пора и на отдых.

– И где там корчма, Костопрахом обещанная, для ночевки? – спросила я.

– Через четверть часа в «Трех кабанятах» у старого Неклюда окажемся, – отозвался Конь. – Он в здешних местах самый хороший овес держит, без плевел.

Корчма и впрямь показалась скоро. Располагалась она на перекрестке четырех дорог и, несомненно, пользовалась успехом у проезжающих, судя по количеству коней, привязанных к коновязи, и груженых телег неподалеку.

Мы заехали во двор, когда над горизонтом от солнца остался лишь самый краешек. Стрекотали кузнечики, а воздух был пропитан ароматами дыма, смолистой хвои и жареного мяса.

Откуда-то из-за угла вылетел босоногий парнишка и, низко кланяясь, помог мне спуститься.

– Ай и рад будет старый Неклюд Василису Кощеевну вновь увидеть, – заголосил он, явно давая понять хозяину корчмы, что гости к нему пожаловали необычные. – Ох и привалило радости на старости лет хозяину. Сама Василиса Кощеевна приехала!!! – заорал парень уж совсем неприлично громко.

– Я его сейчас сам привалю, – проворчал посох. – Слышь, отрок, заткнись, а? – он клацнул челюстью и полыхнул зеленым пламенем в глазницах.

Парнишка ойкнул, замолчал и вновь согнулся в поклоне, а дверь корчмы распахнулась. Оттуда, вытирая огромные волосатые руки о длинный фартук, к нам спешил, по-видимому, сам хозяин: огромный широкоплечий дед, неприлично бодрый для своего возраста.

– Прошка! – рявкнул он с ходу. – Коня Василисы Кощеевны отведи да поставь отдельно от иных. И овса самого лучшего, и водицы колодезной ему налей. Расседлай скоренько, да сумы с поклажею в покои гостевые занеси.

Конь, явно довольный таким вниманием, лишь всхрапнул, позволяя парню взять поводья и отвести себя прочь. А старый Неклюд уже стоял возле меня, кланяясь так, что спина хрустела.

– Ох и порадовала старика, Василисушка, – проговорил он. – Ох и принесла радости. А батюшка твой тоже приехать изволит? Уж как я рад, что помирились вы. Правильно люди говорят – семья сильна, когда над ней крыша одна…

– Я тоже рада вас видеть, – пробормотала я, перебивая плавную речь Неклюда и раздумывая, сказать ему, что он ошибся, или пусть остается как есть. Решила молчать, тем более что у хозяина, по-видимому, никаких сомнений не возникло.

– Батюшка пока не приедет. Дела, сам понимаешь. А мне переночевать требуется. Да поужинать.

– Это уж всенепременно! – тотчас заверил старик. – Откушать изволите в отдельной светлице аль в общем зале поснедаете? На людей посмотрите, себя покажете…

– Давай в общем – решилась я. Надо же, в конце концов, как-то начинать изучать местные порядки. – Но себя показывать не желаю.

Посох в руке согласно дернулся. Значит, я правильно решила.

– Стол отдельный, как всегда? – спросил Неклюд, сопровождая меня к крыльцу и предупредительно распахивая скрипнувшую дверь.

– Как всегда, – ответила я и вошла в полутемное огромное помещение корчмы. Лишь накинула на лицо капюшон плаща, благо корона во дворце осталась.

Одновременно с тем Яр притушил свечение в глазницах, а потом череп на мгновение окутался темным дымком. Когда тот рассеялся, вместо черепа на верхушке посоха было лишь простое деревянное утолщение, словно высушенный комель.

Посредине зала стоял огромный стол, за которым на лавках сидели люди в простой одежде. На столе стояли блюда с жареным ллясом, деревянные тарелки с крупно нарезанными сыром и хлебом. Огромные кружки пенились каким-то хмельным напитком, похожим на пиво. Негромкий гул разговоров, стоящий в зале, на мгновение стих, когда мы вошли, но почти сразу же возобновился вновь, а люди вернулись к еде.

Вдоль стен и у окон тоже стояли столы. Однако за ними сидели посетители, одетые побогаче. Пара воинов в кольчугах и при мечах тихо, склонив головы, о чем-то беседовали. Трое, судя по расшитым кафтанам, купцов играли в карты, не забывая баловать себя соленой рыбкой и пивом.

А в одном из углов сидел старик с гуслями, глаза которого были закрыты черной повязкой. Старик был слеп, но его пальцы трогали струны гуслей, рождая негромкую музыку. Стол перед ним был уставлен тарелками с едой. Рядом со стариком сидел мальчишка не более десяти лет от роду и увлеченно жевал огромную краюху хлеба. Поводырь, видимо.

Меня же Неклюд проводил в противоположный от старика угол, к небольшому, скрытому за занавеской алькову. Там стояли небольшой стол и пара лавок по бокам. Из стены, в специальном держателе, торчал подсвечник на пять свечей, который старик тут же и запалил от лучины.

Я присела на лавку и поставила посох в угол.

– Чем потчевать будешь? – спросила я, постаравшись, чтобы в голосе прозвучала усталость, и Неклюд понял, что беспокоить меня сейчас не надо.

– А вот позволь предложить тебе жаркое из зайца, – откликнулся тот. – Вино твое любимое имеется, медок пахучий да пироги сладкие. Коль еще чего пожелаешь, так мигом принесу.

Ага, пожелаешь тут… откуда я знаю, что они тут едят и как это называется?

– Неси зайца с пирогами, Неклюд, – махнула я рукой. – Только настругай мне еще овощей в миску. Огурчиков там, помидорчиков. Лучка зеленого да укропчика покроши. И сметанки нацеди полстакана.

– Все исполню в лучшем виде, царевна Василиса! – Неклюд щербато улыбнулся и скрылся, закрыв за собой занавеску и оставив меня в одиночестве.

Я облегченно вздохнула и потянулась. После долгой дороги очень хотелось лечь и уснуть, но живот громко сообщил, что поесть перед сном – дело жизненно необходимое. И плевать, что там говорят на эту тему всякие там диетологи из моего мира.

А вскоре стол был уставлен мисками и плошками, да в таком количестве, что хватило бы человек на пять. Впрочем, я уже понимала, что заставить весь стол угощением – это такая национальная традиция и все съедать совершенно не обязательно. Поэтому придвинула к себе горячий, исходящий паром и умопомрачительным запахом горшочек и, вооружившись деревянной ложкой, принялась за дело.

К мясу хорошо пошел салатик и, скажу я вам, хрустящие пупырчатые огурчики, пахучие помидорчики и домашняя сметанка – это не магазинные пластиково-безвкусные продукты!

Неклюд появился, когда я лениво цедила вино, которое, по утверждению хозяина, было любимым у Василисы. Неплохое, кстати, вино. Сладкое, терпкое и совсем не крепкое.

– Покушала, Василисушка? – осведомился старик. – Здесь еще посидишь аль в горницу тебя сопроводить? Перинку свежую постелили, подушки взбили да все проветрили. Уж и сладко выспишься, царевна.

На столь заманчивое предложение я против воли широко зевнула и, подхватив посох из угла, решительно сообщила:

– Веди, хозяин. Ночевать буду, устала я с дороги. Как там конь мой, кстати?

– Накормлен и напоен, царевна, – тут же отозвался Неклюд. – Мы ж обращение знаем. Правда, он того… Не только овес кушать изволил.

– А что еще? – не поняла я.

Неклюд почесал голову и с заминкой ответил:

– Конь твой человечьим голосом приказал себе еще и половину туши барана подать.

Если мысленно от такого известия я и присвистнула, то внешне ничем удивления не проявила. Уточнила только:

– Подали?

– А как же! Сожрал барана и косточек не оставил! – заверил старик. – Вот только Прошка теперь заикается. Он подсмотреть решил за конской трапезой. Да и говорящий конь для него в новинку, вот и не удержался парень.

– Это он зря, – сказала я, мысленно порадовавшись, что сама этого не видела. – Впредь наука будет – не лезь, куда не просят.

– Истинно так, истинно так, – закивал Неклюд, провожая меня на второй этаж по скрипучей лестнице.

Поднимаясь за ним, я спиной внезапно ощутила чей-то взгляд. Резко обернулась и успела заметить, как один из сидевших за столом воинов быстро отвернулся и приник к чарке с пивом.

Любопытный, значит? Интере-есно.

– Неклюд…

– Чего, Василисушка? – обернулся хозяин.

– А кто это там у тебя сидит? У окна. Богатыри, что ли?

– Да что ты такое говоришь-то, царевна! – охнул тот. – Ну какие богатыри? Так, ратичи вольные. Ходят, службу ищут. Будь то богатыри, твой батюшка мигом бы прознал и самолично явился «поприветствовать». А энто так, шелупонь при мечах. Хочешь, выставлю их отсель?

– Не надо, – махнула я рукой. – Пусть сидят.

Значит, показалось. Ладно, в любом случае мне с посохом ничего не страшно. Да и сам хозяин, случись чего, против меня пойти не посмеет.

Неклюд проводил меня в небольшую комнату с окном, закрытым слюдяными пластинами. Мебели здесь было немного: кровать да сундук, который служил одновременно и скамьей, и шкафом. Вещи мои, по словам старика, Прошка положил именно туда.

А вот никаких «удобств» в комнате не наблюдалось, и это было совсем нехорошо. Неклюда я, конечно, об уборной спрашивать не стала, поскольку Василиса здесь не единожды останавливалась. Зато, когда старик зажег свечи и откланялся, сразу озадачила своей проблемой Яра.

– Вот несовершенные вы, человеки, – прокомментировал мою просьбу посох. – То ли дело, мы, нежить. Никаких естественных потребностей. Красота!

– Как это, никаких потребностей?! – возмутилась я. – А кровь кто пьет? Или вовсе людей жрет? Иногда с одеждой вместе…

– Это неестественные потребности, – парировал Яр. – Не путай. Ладно, пойдем, провожу. У Неклюда в этом плане все продумано. Будь ты простой путницей, ходить бы тебе в общую уборную во дворе. А Василисам, разгуливающим инкогнито, отдельное место положено.

Уборной оказалась отдельная комната на этаже. Там же стоял умывальник, висела натертая до блеска бронзовая пластина, заменяющая, видимо, зеркало, и стоял большой такой горшок, закрытый деревянной крышкой с… хм… вырезом.

Посох я оставила снаружи, поэтому ненужных вопросов вроде «а кто это потом выносить будет?» задать было некому.

Так что, стараясь об этом не задумываться, я быстро привела себя в порядок и поспешила вернуться в комнату.

Раздевшись, рухнула на перину, славно так утонув в ней.

– Посох, свет выключи, – пробормотала из последних сил и уснула.

Во сне я сидела у себя дома, на кухне. Бабушка поставила передо мной чай и села напротив. Я сделала глоток. Как это бывает во сне, вкуса не почувствовала. Спросила;

– Бабушка, а ты правда Баба-яга?

Бабуля засмеялась. Сначала тихонько, потом громче, еще громче… Улыбка становилась шире, демонстрируя ослепительно белые, совершенно не старушечьи зубы.

– А ну, Марья, вставай из-за стола! – сквозь смех произнесла бабушка незнакомым скрипучим голосом. – Неча рассиживаться! Ужо покажу тебе, какая я Баба-яга! Вставай! Вставай…

Я вскрикнула и проснулась. А потом вскрикнула еще раз, с перепугу, узрев прямо над собой парящий посох с черепом, полыхавшим зеленым пламенем мне в лицо.

– Вставай, Марья! – твердил тот. – Вставай! Пришла беда, откуда не ждали!

Яр! – сообразив наконец, кто это, я схватила посох и села в кровати. – Погоди, не голоси! Вот напугал, а, будильник инфернальный! Какая беда? Откуда?

Я быстро оглядела комнату, но все было спокойно.

– Пока ты спала, я тут решил разговоры людские послушать, – ответил посох. – И услышал кое-что интересное, нас напрямую касающееся. А ну, направь меня вон в тот угол!

С трудом соображая со сна, я послушно развернула череп к указанному месту. Сколько ж мне удалось поспать? Часа два? Три? Вряд ли больше.

Глазницы Яра вспыхнули зеленым, и в углу заклубилось облако странного искрящегося тумана, который, впрочем, тут же исчез, являя моему взору знакомый нижний зал корчмы в уменьшенном варианте. Такое ощущение, что я смотрю фильм в 3D.

– Ух ты! – я восхищенно покачала головой и снова зевнула. – Ночной сеанс? Ты еще и этот, как его, киномеханик, что ли?

– Не зубоскаль! – резко осадил меня посох. – Сама посмотри, авось и сообразишь, что неспроста я тебя разбудил. Жаль, конечно, не с самого начала слушал, но то моя вина. Там купцы в карты играли. Ну, я и присоединился.

– То есть как присоединился? – изумилась я. – Из комнаты вылетел, что ли?

– Нет, конечно. Просто подсказывал неслышимо Глебу Никодимычу. Это тот, что с перстнем на мизинце. Мы с ним на пару изрядно на серебро порастрясли попутчиков евонных. Особливо когда я в карты к ним заглядывать начал…

– Слышь, шулер! – сердито оборвала я его. – За такое в приличном обществе канделябром бьют. Ты меня ради этого разбудил? Похвастаться? Сказал – беда пришла. Ну и где? Или ты продулся и теперь у меня в долг взять хочешь? Так имей в виду – не дам! – твердо закончила я.

Посох помолчал. Видно, идея с долгом ему в череп не приходила. А потом сказал:

– Да не в купцах дело. Я хоть и игрой увлечен был, но вовремя насторожился. Сама смотри, что выведать удалось.

Изображение нижнего зала качнулось и приблизилось. Два воина, о которых я не так давно спрашивала Неклюда, сидели за столом и мрачно глядели друг на друга.

– Та-ак, чую, не зря интуиция сработала, – пробормотала я.

А картинка в углу качнулась, и появился звук.

– …Ну что, Богша, подтвердилось? – сказал один, с черной бородкой и неровно заросшим шрамом на щеке. – Лица-то у девки не видно. А кабы не наряд ее особый, так и внимания бы не обратил.

– Это я обратил, – поправил его второй, с вислыми усами на худом лице. – Ты токмо в окно пялился, а я сразу под плащом ее черепа Кощеевы на плечах разглядел. Я все сделал, а награду, поди, на двоих делить станем?

Первый воин нетерпеливо махнул рукой:

– Погоди ты делить неполученное! Как бы не оплошать. Василиса дюже не любит, когда ее наказы должным образом не исполняются. Ну так что узнал-то? Сказывай, не томи душу!

– Она это, Завид! – горячо зашептал Богша. – Я еще неладное почувствовал, когда она мой взгляд учуяла да как зыркнула из-под капюшона. Сразу приметил, точно тебе говорю.

– До конюшни сходил? – спросил бородатый. – Посмотрел? С Прошкой поговорил? А то сам понимаешь, без доказательств наше слово мало стоит.

– Да сходил, сходил, – Богша кивнул. – Там конь стоит. Вот уж конь так конь. Колдовской, точно тебе говорю. Глаза огнем горят, по гриве молнии скачут. Он там как раз барана дожевывал… Тут я и Прошку выцепил. Тот сам не свой от зрелища конской трапезы сделался. Выспросил его аккуратненько. Все подтвердил отрок. Сказал, что сама Василиса в корчму заехала по своим делам неведомым. А Неклюд-то рад-радешенек, услужить норовит. И невдомек ему, что царь Кощей пропал…

– А ну цыц! – оборвал его Завид и с подозрением оглядел зал. – Длинный язык с умом не в родстве! Значит, уверен?

– Да она это, она! – вновь забубнил Богша. – Все сходится! Надо отправлять весточку, да и самим мчаться.

Завид задумчиво побарабанил пальцами по столу, а потом, словно приняв решение, твердо сказал:

– Весть отправляем прямо сейчас, но вот в ночь выезжать не будем. Мне еще жизнь дорога. Мало ль кого ночью встретить можно? Василиса на все дороги дозоры разослала, а повезло нам. Так что действовать надо осторожно, дабы голову сохранить и награды не лишиться. Нам на раннее утро в дорогу выходить надобно. Тем более Кощеева коня мы всяко не обгоним, коль поскачет он в свою силу. Да и не надо оно, ворон и так быстро донесет все, что требуется.