Текст книги "Навсегда твоя"
Автор книги: Наталья Семенова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 3
Наши дни…
Вот уже несколько ночей подряд я не могу нормально спать, зная, что Слава вскоре поселится в этом доме до конца лета. Ну или не до конца. В любом случае, даже пара дней его присутствия здесь – будет то ещё испытание для моих нервов… Точнее, это уже испытание.
Поэтому я вновь иду в душ не выспавшаяся.
Впереди ещё один день изнуряющего ожидания и сомнений. Мог же он отказаться от своей затеи, верно? Понял, что не выдержит и дня в одном доме с отцом и… мной. Вспомнил, что ему абсолютно на меня плевать, и ненависть с его стороны будет лишней.
Даже забавно, что я понадеялась хоть на какие-то чувства от него. Глупая.
Когда я выхожу из ванной комнаты Митя уже не спит – как обычно, в последние пару месяцев, пытается совершить побег из кроватки. Маленький рецидивист.
Я минуту умилённо наблюдаю, как он с упрямым усердием пытается закинуть ножку на поручни, за которые крепко уцепился своими пухлыми пальчиками, и задумываюсь над тем, на кого он похож этой чертой характера: на меня или своего папу? Не помню говорили ли мне родители, что в детстве я была очень настойчивой…
Наконец, мой сын замечает меня. Господи, у меня никогда не перестанет сладко сжиматься сердце, когда его личико – вот так озаряется? Хоть бы! Это делает меня невероятно счастливой!
– Что, разбойник, готов к новому дню?
Митя звонко смеётся и тянет ко мне ручки.
Через двадцать минут мы спускаемся на кухню, чтобы позавтракать. Я совершенно спокойна и в хорошем расположении духа – Свят обычно не завтракает, Слава вряд ли может появиться здесь в такую рань.
И сказать, что я удивлена, когда вижу за столом обоих мужчин – ничего не сказать. Я в полном шоке! Впрочем, два прохладных взгляда быстро приводят меня в норму. Не в норму, конечно, но я хотя бы отмираю.
– Доброе утро.
– Доброе, Слава, доброе, – сухо произносит муж, возвращая глаза к планшету на столе.
А Слава хранит молчание, наблюдая за тем, как я иду за детским стульчиком, как ставлю его у стола с другой стороны от них, как усаживаю сына и, как сажусь сама. Нет, я не вижу, но чувствую его взгляд. Кожей. Опять.
Митя с удовольствием уплетает кашу, когда я понимаю, что не смогу и кусочка тоста проглотить. Спасаюсь кофе с молоком. Внутри всё дрожит, а напряжение за столом снова можно резать ножом. Господи, и завтра будет так же? И сегодня за ужином? Свят, что, решил поиграть в настоящую семью? Перед своим сыном? Чего он добивается?
– Так и? – вдруг хлопает ладонями по столешнице Слава. – Меня познакомят с братом, о существовании которого я и не догадывался? Как зовут пацана, молодые родители?
Господи, сколько яда и насмешки в его голосе… И как же больно такое слышать…
– Он… – тихо начинаю я, но меня перебивают.
– Мальчика зовут Дмитрий, в честь отца Славы.
– Спасибо, я помню, как звали твоего лучшего друга, – язвит мой бывший друг. – Сколько ему? Год-то есть?
– Милая?
– Год и шесть месяцев, – выдыхаю я, глядя только на сына.
За столом вновь воцаряется молчание, но ненадолго.
– Пожалуй, мне пора на работу, – поднимается со своего места Свят. – Встретимся за ужином.
Ну вот. Что же происходит в голове у этого мужчины?
Пока я пытаюсь смириться с новой действительностью, он подходит ко мне и склоняется, чтобы поцеловать меня в макушку. Я изо всех сил стараюсь не дёрнуться в сторону от его губ. Как же это всё сложно! Я просто сойду с ума!
Поцеловав меня, муж покидает кухню, и я с нарастающим волнением понимаю, что осталась почти наедине со Славой. Он, конечно же, вновь наговорит мне гадостей. Я в этом уверена!
Но Слава молчит. Молчит долго. До тех пор, пока я не поднимаюсь из-за стола, чтобы взять полотенчико для Мити.
– Смотрю, он и второго ребёнка не балует вниманием?
– Твой отец всегда был скуп на эмоции, – пожимаю я плечами, возвращаясь к сыну.
– Если это не злость, – хмыкает Слава, а затем вдруг шипит еле слышно: – Ясь, какая же ты тварь… Кто угодно! – срывается он на крик. – Кто угодно мог со мной так поступить, но не ты! Я просто не могу поверить!
– Не кричи, пожалуйста, – сохраняя спокойствие, прошу я. – Ты пугаешь ребёнка.
– Ребёнка? – рычит он, поднимаясь из-за стола. – Полтора года! Я умею считать, Ясь! Сразу! Ты…
– Тварь, я слышала, – с дрожью в голосе перебиваю я его. – Или ты припас другое для меня оскорбление?
Слава со злостью пинает стул, тот проезжает по плитке метр и валится набок. Митя на это весело взвизгивает и начинает хлопать в ладоши. Я непроизвольно улыбаюсь, посмотрев на сына, а затем слышу шумный выдох бывшего друга. Он смотрит на малыша смешанным взглядом, и тень с его лица постепенно уходит. У меня больно сжимается сердце, но, кажется, буря нас миновала.
– Зачем тебе это? – звучит всё ещё грубо из уст Славы.
– Что – это?
– Брак с моим отцом, ребёнок от него? – перечисляет он, начиная обходить стол в моём направлении.
Моё сердце запинается, потому что его взгляд… О, он не предвещает ничего хорошего. Я защищаюсь непроизвольно:
– Не думаю, что тебя должны волновать эти вопросы.
– Как не думаешь, что я всё вижу? – усмехается он. – Ты его не любишь. Тогда что? Деньги? Ради них ты скатилась на такое дно?
– Думай, как хочешь, Слав, – тоже поднимаюсь я из-за стола, потому что он не прекращает своего наступления, а противника нужно встречать лицом к лицу. Именно так учил меня папа. – Только не делай вид, что тебе есть дело до моих решений.
– Но на что ты рассчитывала, Ясь? – криво улыбается он, останавливаясь в полуметре от меня. – На мою ревность? Ты же не глупая. Наверняка, догадывалась, что я просто начну тебя призирать.
– Догадывалась, – не отрицаю я.
– Тогда что? О чём ты думала, когда ложилась под моего отца? Мстила? Хотела привлечь моё внимание? Или решила вдруг, что он сможет сойти за достойную замену меня?
– Ничего не меняется, верно? – усмехаюсь я, начиная злиться. – Ты по-прежнему думаешь лишь о себе.
– Так дай мне повод не думать, – равнодушно дергает он плечом. – Пока я не могу придумать причин, побудивших тебя выйти замуж за моего отца, не связанных со мной.
– И мы вновь приходим к тому, что ты эгоист, – выплёвываю я.
Слава поджимает губы и резко подаётся ко мне, обхватывая пальцами мой затылок. Склоняется к уху и шипит:
– Жалеешь, да, что так поступила? Несчастливый брак, ребёнок от нелюбимого человека. Отомстила, как следует, да? Себе.
– Я никому не мстила, – тоже шиплю я.
– Да брось, – смотрит он мне в глаза. – Наверное, ты просто не предполагала, что всё так затянется. Что отец смолчит о том, кто его новая жёнушка. Что я сам не буду появляться здесь так долго. Что мне будет плевать на то, что ты вышла замуж после того, как клялась в вечной любви.
– Громко сказано, конечно, но, что тебе будет плевать я знала наверняка. Ты это хорошо дал мне понять, помнишь?
– Что и требовалось доказать, – усмехается он. – Ты мстила мне, Ромашка.
Я вспыхиваю от злости на своё детское прозвище. Именно для того, чтобы позлить Слава раньше меня так называл. Что это, провокация? Ладно, я тоже умею быть стервозной:
– Тебе напомнить, что я больше не Ромашова? Напомнить, что я жена твоего отца, чтобы ты не стоял так близко?
Его пальцы на моём затылке сжимаются сильней, взгляд вспыхивает от ярости, и он склоняется к моему лицу ещё ближе. Когда он говорит, я чувствую на своей коже, губах, его горячее дыхание и моё собственное учащается:
– Идея фикс, да, Ясь? Похрен под кого лечь, лишь бы он носил фамилию Серов?
Больно оттого, что он так думает. Больно оттого, что он так близко и далеко одновременно…
– Отпусти меня сейчас же, – уперев ладони ему в грудь, выдыхаю я.
– О, нет, – недобро улыбается он. – Ты не хочешь, чтобы я тебя отпускал. Я же самый главный Серов в твоей жизни, Ясь.
Именно так. Но ты никогда этого не ценил, так что… Я пихаю его в грудь и ору:
– Отпусти! Отпусти, чёртов эгоист! Пошёл ты знаешь куда? Туда, где пропадал все эти годы! Туда, где тебе было плевать на меня! Я тебя больше не люблю! Никогда не любила! Ты противен мне! Ты чёртов трус! Тебя ничего не волнует, кроме ненависти к отцу! Ты моральный инвалид! Ты…
Я уже давно пытаюсь его ударить, но он каждый раз проворно ловит мои руки, и вот сейчас окончательно меня обездвиживает, прижав меня к своей груди и сцепив мои кисти у меня за спиной. Мы оба тяжело дышим, оба с яростью смотрим друг на друга, и одновременно опускаем взгляд на губы напротив.
– Не продолжай, – выдыхает Слава и впивается в мой рот.
По телу прокатывается горячая волна, подкашивая ноги, и, если бы не Слава, прижавший меня ещё теснее к себе, я бы свалилась на пол… Его поцелуй жадный и яростный. Голодный, словно он зверь, дорвавшийся до добычи. И в тоже время этот поцелуй жестокий. Ненависть, обернувшаяся в действие. Но какая разница, верно? Если я невыносимо долго ждала эти самые губы на своих?.. И вот, когда я уже хочу отдаться во власть этой больной страсти, ответить на поцелуй со всем своим внутренним рвением, в моё затуманенное сознание врывается плачь ребёнка. Моего ребёнка! Моего малыша!
Я с силой отпихиваю от себя Славу – у меня получается только, потому что он расслабляется, и на дрожащих ногах спешу к сыну. Беру его на руки, прижимаю к груди и шепчу, что всё хорошо. В голове полный хаос, в душе тоже… Господи, я напрочь забыла о своём малыше! Что я за мать?!
– Хочешь гостить в этом доме – пожалуйста! – холодно говорю я Славе, который склонил голову, запустив пятерню в волосы. – Но больше никогда не смей ко мне прикасаться, ясно? Никогда!
Не дожидаясь его ответа, я покидаю кухню.
Глава 4
Декабрь, 2017 год…
– Ты пришёл! – кидаюсь я на шею Славы, крепко его обнимая.
– Без меня эта вечеринка была бы тухлой, – ухмыляется друг.
– Не льсти себе, – фыркаю я и, взяв его за руку, тащу к своим. – Здесь собрался почти весь мой курс, плюс, ещё много народу со старших курсов.
– Ну… Размеры дома позволяют, – хмыкает Слава. – Почти, как наши с тобой.
Я болезненно морщусь, но решаю, что в канун Нового года лучше не думать о плохом.
– Рябят, это Слава, мой друг, – остановившись рядом с двумя диванами, расположенными напротив друг друга, на которых восседают мои друзья, перекрикиваю я музыку. – А это Лида, Маша, Рита, Сергей и Вова. Имён остальных ребят я не помню, – склонившись к уху Славы, сообщаю я.
Он усмехается и по очереди приветливо жмёт протянутые руки парней, а затем спрашивает у меня:
– А парень твой где? Я думал сегодня познакомлюсь с этим придуркам и решу достоин ли он тебя.
– Иди ты, – смеясь, пихаю я его в плечо. – Мы шли за выпивкой, когда я увидела тебя, так что, Антон скоро вернётся.
И как раз в этот момент меня со спины обнимают руки, в пальцах которых зажаты две бутылки виски:
– Уже вернулся.
Я вздрагиваю и бросаю быстрый взгляд на Славу, почему-то почувствовав укол стыда. Мой друг с интересом разглядывает Антона, который, чмокнув меня в плечо, определяет бутылки на стол.
– Налетай, народ, – призывает он, а затем обнимает меня одной рукой за плечи.
Меня вновь посещает иррациональное желание высвободиться из его объятий, но вместо этого я представляю парней друг другу.
– Наслышан о тебе, – сообщает Антон, пожимая руку Славы.
– До меня тоже доходили слухи о тебе, – усмехается мой друг, бросая на меня лукавый взгляд.
– Да-да, все всё знают друг о друге, – нервно хохотнув, замечаю я. – Потому что Яся не умеет держать язык за зубами. Давайте праздновать! До Нового года осталось пятнадцать минут!
Я всё же выскальзываю из рук Антона, чтобы взять свой бокал со спиртным, другой вручаю Славе, чокаюсь с ним и делаю жадные глотки, словно неделю провела в пустыне без капли воды.
Вообще-то с Антоном я начала встречаться по совету Славы. В конце октября, по нашей традиции созваниваться каждый вторник, я сболтнула другу, что за мной начал ухаживать парень с последнего курса моего института, ну и он спросил почему бы мне не попробовать начать встречаться хоть с кем-нибудь. Я всерьёз задумалась. За пару недель до этого мне стукнуло восемнадцать, а я всё ещё девственница. Чего я ждала? Или кого? Антон был человеком приятным. Внимательным и чутким. Ну я и решилась. Правда, дальше поцелуев мы так и не заходили. И не известно насколько ещё времени такта и терпения хватит у моего типа парня.
– Не напейся раньше времени, малышка, – отставив мой бокал, притягивает меня к себе Антон для лёгкого поцелуя. – Пойдём лучше потанцуем.
Я неуверенно оборачиваюсь на Славу, тот мне подмигивает и усаживается на диван между Лидой и Машей, укладывая свои руки им на плечи, от чего те начинают хихикать:
– Я не пропаду, Ясь. – И уже девочкам: – За границей принято целоваться под бой курантов. Есть желающие?
Я закатываю глаза к потолку и иду за Антоном. Мы останавливаемся в центре импровизированного танцпола и начинаем танцевать. В наших отношениях всегда инициативу проявляет Антон, вот и сейчас он кружит меня в танце, балуется и веселится, чтобы растормошить и меня. Я не осознанно думаю о том, что чувствовала себя прекрасно, пока не появился Слава. Теперь же самой себе кажусь ещё более зажатой, чем обычно. Словно я не на своём месте.
Когда на экране беззвучной плазмы появляются часы, музыка смолкает. Кто-то прибавляет звук на телевизоре, кто-то ходит между людей и вручает им бенгальские огни, самые запасливые достают от куда-то бутылки шампанского, которые, казалось, приговорили ещё в начале торжества. Антон же притягивает меня ближе к себе, утыкает носом в мою шею и шепчет:
– Безумно рад, что встречаю Новый год с тобой, Яся.
Я не успеваю ответить, потому что народ начинает вести отчёт хором и слишком громко. В двенадцать всё орут классическую фразу:
– С Новым годом!!!
Антон заглядывает меня в глаза и произносит не громко:
– С Новым годом, малышка.
– С Новым годом, Антон, – шепчу в ответ и я.
Прежде чем он меня целует, я смотрю в сторону Славы и вижу, что он реально решил воспроизвести зарубежную традицию на родине, оторвавшись от губ Маши и следом припав к губам Лиды.
Мой собственный поцелуй горчит…
– Ясь, давай сбежим? – горячо предлагает Антон, как только наши губы разъединяются. – Только ты и я?
– Давай.
Мы приезжаем в его съёмную квартиру, которую он делит с соседом. Последнего дома нет – отмечает Новый год с семьёй.
Антон провожает меня в свою комнату и начинает суетиться: закидывает в шкаф валяющиеся по разным углам вещи, накрывает кровать покрывалом, уносит грязную посуду.
– Сейчас принесу бокалы и вино, – улыбнувшись, обещает он.
Я подхожу к кровати, долго смотрю на неё. Вот так и начнётся мой новый год? В чужой квартире, с человеком, которого я не люблю? Антон наверняка будет нежным и аккуратным. Не станет напирать, если я откажусь. Он поймёт, если я не готова, потому что он хороший человек. Он ценит меня, мои чувства. Ему важно, чтобы я ощущала себя комфортно. Ему важна сама я.
А мне? Мне он важен?
Не так, как хотелось бы…
Чёрт. Я просто не смогу. Не хочу пользоваться его чувствами. Я в принципе не должна была начинать эти отношения без будущего.
Резко разворачиваюсь и иду на выход.
– Ясь, что-то случилось? – ловит меня у двери вопрос Антона. Он замер в коридоре с бутылкой вина и бокалами в руках, на лице волнение.
Случилось. Я решила больше не обманывать себя.
– Прости, Антон, – выдыхаю я и выхожу в подъезд, закрывая за своей спиной дверь.
Мне правда жаль, что я дала ему ложную надежду.
Выйдя на улицу, я плотнее кутаюсь в пальто и иду куда глаза глядят. То тут, то там попадаются люди. Кто-то запускает фейерверки, кто-то орёт песни или просто орёт. Им весело. Они отмечают праздник, как это и должно быть.
А я?
Я хочу быть рядом с человеком, который не рассматривает меня, как девушку. Я для него всего лишь друг. И он для меня друг, но и не только. Интересно, когда это для меня изменилось? Как давно я подсознательно отрицаю совсем не дружескую любовь к нему? А самый главный вопрос: что мне делать с этой любовью? Нужна ли она Славе?
Вряд ли.
Потому что он ловелас. Потому что ему нравится внимание противоположного пола и нравится им пользоваться. Он ни одну девушку не рассматривал для серьёзных отношений. Он любит свободу и не променяет её… на меня.
Слёзы уже давно скатываются по щекам, но от последней мысли становится особенно больно. Если я ему признаюсь, то потеряю друга. Я получу взамен лишь жалость. А затем и отчуждение.
Из мыслей меня вырывает звонок на телефон. Наверное, это мама – хочет поздравить с Новым годом. Я должна была сама ей позвонить.
Но когда я смотрю на дисплей и вижу фото Славы, рыдания против воли вырываются наружу. Мы с Антоном ушли, не попрощавшись. Наверное, мой друг просто меня потерял. Ему и невдомёк то, что я сейчас осознала…
Успокаиваю рыдания, вытираю слёзы с глаз и, шмыгнув носом, отвечаю на вызов:
– Алло?
– Ясь? – звучит настороженно. – Всё нормально? Мне не нравится твой голос.
– Всё… – я не сдерживаю всхлип, запинаюсь. – Всё… хор-рошо.
– Тихо! – говорит он кому-то, и я слышу, как резко обрывается женский смех. – Ясь, где ты?
– Я… Слав, всё в пор-рядке. Весе… веселись.
Рыдания вновь рвутся из горла, и я дрожащими пальцами скидываю вызов. Не могу. Почему так больно? Почему так невыносимо тяжело?..
Слава перезванивает. Всё верно – он беспокоится. Переживает о подруге, у которой случилось истерика. Он, наверное, думает, что у меня произошло что-то серьёзное. А я всего лишь осознала свою безысходность. Это пройдёт. Я справлюсь. До этого же как-то справлялась.
Нужно ответить. Успокоить его.
Опускаюсь на лавку, мимо которой шла. Слава звонит уже в третий раз. И его забота, как нож в сердце. Вижу его фото, и грудь вновь сдавливает боль. Его беспокойство несёт в себе совсем не тот характер, который я бы хотела и одновременно с этим, мне нравится думать, что сейчас он не находит себе места.
Я не успеваю ничего сказать, когда отвечаю на очередной вызов.
– Где ты? – рычит друг в трубку.
– Слав, беспокоится не о чём, правда.
– Это он? Он тебя обидел? Что этот козлина сделал?!
– Антон…
Антон не виноват в моём состоянии. Вот что мне полагается сказать. Но, наверное, я эгоистка и ужасный человек в целом, потому что говорю другое. То, что сейчас на душе:
– Он не любит меня… Он… я… я ему не нужна…
– Ясь, спокойно. Я приеду, слышишь? Я сейчас приеду. Только скажи куда.
Не скидывая вызов, я отнимаю телефон от уха и высылаю Славе свою геолокацию. Всё по той же причине – я эгоистка. Пусть будет рядом хоть как-то. Он нужен мне.
– Хор-рошо, я тебя… жду.
– Держись, Ясь.
К моменту, когда не далеко от парка тормозит машина такси, я более-менее прихожу в себя. Сознание царапает стыд, но я слабовольно гоню его от себя. Пусть лучше так, со мной, чем там, с другими.
Обеспокоенный взгляд Славы режет ножом по нервам, но я душу рыдания в зародыше, прерывисто вздохнув. Ему хватает этого, чтобы сорваться на бег и поднять меня с лавки, чтобы крепко обнять.
– Эй, я здесь, – шепчет он успокаивающе. – Знаешь сколько ещё таких Антонов будет в твоей жизни? До хрена, Ясь. Не стоит он твоих слёз. Идёт он к чёрту.
Хочется заорать в голос и кричать до хрипоты. Чтобы болело не в груди. Чтобы болело не этой удушающей болью.
– Согласна, – выдыхаю я, сдерживая слёзы. – Прости, что вырвала тебя с вечеринки.
– Шутишь? Ты меня спасла от скуки.
– Ну да, сейчас со мной тебе будет гораздо веселей, – пытаюсь я улыбнуться, высвободившись из его рук.
Мы садимся на лавку, Слава сражу же обнимает меня, прижимается щекой к моей шапке.
Раньше такие касания ощущались так естественно, а теперь приносят боль…
– Он мне сразу не понравился, – заявляет друг. – Вот как только увидел его, так и подумал: подлец! Не пара моей Яське, не пара. Нам придурки не нужны. И ты? Когда ты начала так серьёзно относится ко всяким придуркам, а, подруга?
– Недавно, – с грустью улыбаюсь я. – Просто… Понимаешь, как-то всё разом навалилось. Вот я и сорвалась, наверное.
– А что ещё случилось, Ясь? – заглядывает он мне в глаза.
Наверное, я могу смотреть в его глаза бесконечно долго… Какие они у него живые. Красивые. В них свет, его ум, душа…
Заставляю себя отвернуться и говорю тихо:
– У нас с мамой забирают дом. Мне придётся найти работу и сделать всё возможное, чтобы перевестись на бюджет, иначе я потеряю место в институте, потому что платить нечем. Мама не справляется, Слав. Я боюсь, что её ждёт судьба твоей мамы. Прости меня за это, пожалуйста.
– Не извиняйся. Я, конечно, зол на тебя за то, что молчала, но, обещаю, всё будет хорошо. Я буду помогать, Ясь. Я не брошу вас. Я всегда рядом, поняла?
Я киваю и утыкаюсь лбом ему в грудь. Всё равно больно, потому что я знаю наверняка, что быть всегда рядом он не сможет.
