Текст книги "Единственная для Хранителя Закона (СИ)"
Автор книги: Наталья Самсонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Краем глаза я отметила, как приосанился Кирвалис, и поняла, что сейчас Гел из лучших побуждений допустит страшную ошибку!
– Но вы понимаете, что квэнни Эйлин не может покинуть Сагерт? И ваша дочь останется здесь. На некоторое время, но все же?
Или Гел хочет задержать нас здесь на три месяца, а после… Ох, я могла бы нарушить контракт и продлить свою обязательную отработку! И так вновь и вновь, пока не пройдёт год! Тогда Арлетт сможет записать Деми в Академию Стихий, а я… Я уж как-нибудь разберусь. Если дочь будет в безопасности, ох, я смогу многое.
– Повторю, я желаю своей подопечной счастья. Разумеется, я не желаю ей смерти. И я уверен, ни один достойный мужчина не пожелает рисковать здоровьем своей супруги.
– Я вас услышал, – кивнул Гел. – Тогда этот, мгм, суд действительно пора завершить. Алвориг Майрус, выслушав ваши доводы, я решил, что вы должны быть оштрафованы в пользу пострадавших. А именно, вы должны выплатить сто сагертов квэнни Лурден: она испытала страх за свою жизнь в тот момент, когда вы взломали ее дом. Вы, вероятно, не знали, что она является соарендатором того жилья, что вы вскрыли. Также вы должны выплатить десять сагертов хозяйке дома: ей придется ставить новый замок. Обвинения в похищении я с вас снимаю, поскольку имело место недопонимание между вами и квэнни Лурден. Однако я хочу указать вам на то, что вы должны согласовывать свои наказания со вторым родителем.
Майрус, пряча победную усмешку, склонил голову.
– Да, Хранитель, вы правы.
– В знак своей доброй воли, – продолжил Гел, – выплату потревоженным семьям я возьму на себя. То есть выплата будет произведена из моих личных средств, а не из казны Хранителя Закона. Также, как полномочный попечитель Академии Стихий, на которую работает ваша подопечная, я прошу вас выдать её замуж здесь, в Сагерте. Это ни в коем случае не судебное предписание, разумеется, а лишь мое личное пожелание. Есть ли у вас возражения?
– Нет, Хранитель. – Алвориг Майрус коротко поклонился.
И когда он отвернулся и направился к Кирвалису, Гел остро взглянул мне в глаза и одними губами произнёс: "Верь мне".
– Есть ли законные возражения у благородного Совета Кальстора?
Поднявшийся ропот говорил о том, что по закону никто возразить не может, но все считают происходящее страшно несправедливым.
– Мое решение основано на том незыблемом законе, который гласит: житель Империи, находящийся на территории Сагерта, подлежит суду по имперскому праву в случае, если в дело не вовлечен житель Кальстора. Квэнни Лурден не знала, что опекун имеет право калечить своего ребенка, и потому посчитала, что ее принуждают покинуть дом. Квэнни Лурден получит сто сагертов за испытанный ею страх смерти. Квэнни Ранмарр получит десять сагертов на установку нового замка взамен того, что был вскрыт неучтенным ключом. Совет Кальстора не выдвинул ни одного законного возражения – значит, мое решение верно и пересмотру не подлежит.
Моргелин взмахнул рукой, и в воздухе на мгновение проявилась вычурная золотистая вязь.
– Магия приняла мое решение, – подытожил Гел и встал со своего трона.
Легко перемахнув через невысокое ограждение, отделявшее Круг Истины от основной части зала, Гел подошёл ко мне.
– Я представлял это иначе, – он мягко улыбнулся, – но вместе с тем я все равно счастлив спросить тебя, Эйлин Майрус-Кортован, ты станешь моей женой? Я буду заботиться о тебе и твоей дочери, и, в знак своей честности и открытости, я предлагаю тебе невинный брак сроком на год и три дня. Здесь, на Севере, люди не склонны долго думать перед вступлением в брак. Духи Разлома скорректировали наше отношение к долгим раздумьям, ведь если человек размышляет слишком много, то он просто не успеет прожить свою жизнь. Поэтому каждое наше решение мы принимаем так, будто оно последнее. И если завтра мне суждено умереть, я бы хотел умереть женатым на тебе.
Он опустился на одно колено и, перехватив мою руку, прижался губами к коже.
– Я запрещаю!
В голосе Майруса звучала настоящая паника.
– Краткосрочный брак – не то, что допустимо для благородной имперки, – торопливо продолжил мой бывший муж. – Я не позволю превратить мою подопечную в падшую женщину! Год с одним, год с другим – немыслимо.
Гел не обратил внимания на его слова и, все так же стоя на одном колене, продолжал ждать моего ответа.
– Я согласна, – коротко выдохнула я.
Одним движением Гел оказался на ногах и, развернувшись к побледневшему Майрусу, с улыбкой пояснил:
– Брак называется невинным оттого, что мужчина и женщина живут как семья, не вступая в интимные отношения. Если же любовь толкнет их в объятия друг друга, то они будут обязаны заключить полный брак. Мужчина гарантирует это своей колдовской силой, женщина – своим здоровьем. Чести и достоинству квэнни Эйлин не будет никакого урона. Да что я вам объясняю, если в Империи тоже есть подобный брак. Малый светский брак, если я не ошибаюсь. Единственное, что сохранение чистоты между супругами остается лишь на их совести, без какого-либо колдовского вмешательства.
– Да, вы правы. – Майрус нервно потер ладони друг об друга.
– Вы не считаете меня достойным обеспеченным мужчиной? – вскинул бровь Гел.
А мне вдруг стало смешно.
"Бедный Майрус, – подумала я со злорадством и лицемерной жалостью, – кажется, он попал в затруднительную ситуацию".
– Вы, вне всяких сомнений, достойный состоятельный мужчина, – выдавил Майрус. – Зачем вам Эйлин? Слабая колдунья родит вам такого же слабого ребёнка! Я подобрал для нее достойную партию. К тому же он имперец и…
– Мне нужна именно Эйлин, и она дала своё согласие, – спокойно произнес Гел. – А за оскорбление моей нареченной я имею право вызвать вас на дуэль.
Мой бывший муж сбледнул ещё сильнее и, выдавив жалкую улыбку, поманил меня к себе.
– Я имею право побеседовать со своей подопечной наедине.
– Я создам для вас полог тишины, – кивнул Гел.
И едва лишь вокруг нас разлилось золотистое сияние, напрочь отрезавшее все иные звуки, Майрус гневно выдохнул:
– Ты не имеешь права соглашаться!
– Имею, – холодно произнесла я. – Более того, даже по нашим имперским законам ты не можешь мне запретить выйти замуж за того, за кого захочу сама. Твой единственный путь – это доказать, что выбранный тобой жених богаче и влиятельней. И даже в этом случае я могу отказаться, поскольку для этого мне достаточно лишь одной фразы: " Я его не люблю, меня устраивает опека бывшего мужа". По счастью, после того скандала с внебрачной дочерью нашего Императора безраздельная власть бывших мужей была хоть немного, но ограничена. Иначе ты уже давно подложил бы меня под Кирвалиса.
– Ты не можешь так со мной поступить, – жалко произнёс Майрус. – Какая тебе разница, кто будет владеть твоим телом?! Демельзе лучше будет в Империи, у нее там есть друзья и…
– И ты сам сделал все, чтобы Деми, как и я, возненавидела столицу и всех тех "как бы друзей", которые отвернулись от нас.
Внутри меня бушевала такая буря чувств, что заклятье с ней едва справлялось.
– Я заберу Демельзу, – попробовал он надавить.
– Попробуй. Ты уже отказался от нее, ты уже сообщил людям, что ей угрожает опасность от твоей невесты. И больше того, тебе придётся доказать, что ты сможешь дать ребенку больше, чем это может сделать Хранитель Закона.
– Ты же любила меня, Эйлин. Не делай этого, прошу! Я… Мы можем снова быть вместе! Ты станешь женой Кирвалиса на год, потом разведёшься. Я разведусь с Аннабель и оставлю себе нашего с ней сына, и мы с тобой снова будем вместе! Помнишь, как мы были счастливы?!
– Ты настолько жалок, что я даже не могу понять, как не заметила этого раньше, – с отвращением произнесла я.
– Я потребую того, чтобы Демельза навещала меня, – прищурился Майрус. – У меня нет выбора, Эйлин. Не заставляй меня идти на крайние меры!
Но я, уже не слушая его, просто шагнула в сторону, выходя из-под защиты полога тишины.
– Квэнни Эйлин?
– Просто Эйлин, алвориг Трегерет, – поправила его я.
– А я – просто Гел, – улыбнулся он. – Почтенная квэнни Меровиг Нортренор, окажите мне честь, станьте связующей между нашими с Эйлин взаимными клятвами.
– Отчего бы и нет, если так вежливо просят, – раздался весёлый громкий голос с самого верхнего ряда кресел. – Всё-таки с тобой, Гел, наше болото как-то оживилось.
Вниз по центральному проходу спускалась крайне экстравагантная женщина. Короткая прическа с неровными прядями, узкие черные брюки, кипенно-белая блузка и жакет без рукавов, подчеркивающий тонкую талию. Едва она дошла до нас, я почувствовала тонкий, приятный аромат вишнёвого табака. Видимо, алвориг Нортренор курит трубку.
– Беритесь за лапки, детки.
– Майрус, – громко и чётко произнёс Кирвалис, – помни о своем обещании!
– Кто это? – с интересом спросила квэнни Нортренор и щелчком пальцев материализовала в руке изящную черно-серебряную трубку.
– Некогда этот мужчина хотел жениться на мне, но я отказала ему, – чётко и громко ответила я.
– Ка-ак интересно. – Квэнни Нортренор глубоко затянулась и, выпустив ароматный клуб дыма, глубокомысленно добавила: – Чувствую запашок исключительной, непревзойдённой подлости. А мой нюх, как правило, не врет. Гел, позволь старухе дать тебе совет.
– Вы не старуха, – возразил Хранитель Закона.
– Ты такой милый мальчик, – восхитилась она, – тем не менее на улице прекрасная погода и члены Совета явно хотят домой.
– Это нечестно, – крикнул кто-то, – я только-только пачку печенья вскрыл! И вообще, все наконец-то стало интересно!
– Вы, как всегда, правы, квэнни Нортренор. Уважаемый Совет Кальстора, я благодарю вас за присутствие на судебном заседании.
Хранитель Закона коротко поклонился и продолжил:
– Но ваша помощь более не требуется.
Квэнни Нортренрор подошла чуть ближе ко мне и шепнула:
– Обожаю исключительную вежливость Гела. По первости она даже слегка обескураживает, не так ли?
– Д-да.
– Ничего не бойся, девочка. Хранители умеют бороться за свое счастье. Уж я-то знаю.
"Вот только я не "счастье", а просто случайная знакомая", – промелькнуло у меня в голове.
Люди покидали зал быстро, я бы даже сказала – профессионально быстро. Впрочем, ничего удивительного, если им часто приходится собираться здесь.
В огромном пустом зале остались только мы: таинственная и впечатляющая Меровиг Нортренор, я, Гел и Майрус с Кирвалисом. Последний стоял чуть в стороне.
И вдруг я почувствовала, как в артефакт под нашими ногами вновь подали магию.
А через минуту то, что было ясно мне, стало очевидным для всех: камень засветился жемчужно-серым цветом.
– Вы не имеете права, – задохнулся гневом Майрус. – Я родился в Империи, и я требую…
– Сейчас ты не имперец, – оборвала его квэнни Нортренор, – а мужчина. Ты против брака между Хранителем Закона и Эйлин Майрус-Кортован, и ты должен это объяснить или замолчать. Как видишь, мы все в Кругу Истины – никто не сможет солгать.
– Эйлин, – Гел старательно не смотрел в сторону Майруса и Кирвалиса, – повторюсь, я счастлив предложить тебе невинный брак сроком на год и три дня.
– Я счастлива принять твоё предложение, – ответила я.
Говорила с чистым сердцем, ведь предложение Гела было истинным спасением. Хоть и было немного горько оттого, что…
"Не наглей, Эйлин", – одернула я саму себя.
– Обратите внимание, что артефакт не налился краснотой, – проворковала квэнни Нортренор. – А вы могли бы повторить ваши слова? О счастье для дочери и подопечной?
Майрус оказался между двух огней. С одной стороны над ним нависала пугающе необычная женщина, с другой находился Кирвалис. Он пока молчал, но смотрел тяжело, неприятно. Мне казалось, что его взгляд придавливает меня к полу. И я, даже не успев осознать свои действия, прижалась к Гелу.
Он в тот же момент обвил мои плечи рукой и, чуть сжав пальцы, шепнул:
– Теперь все будет хорошо.
– Мне, как имперцу, больше интересны другие слова. – Кирвалис сделал к нам пару шагов. – О любви. В Империи женщина может отказаться от брака, если она не любит мужчину.
Поддержка Гела придала мне сил, да и Кирвалис, о чем бы он ни договорился с Майрусом, не слишком меня пугал. Здесь, на Севере, он ничего не мог нам сделать. В отличие от моего подлого бывшего мужа.
– Весь вопрос в том, – сказала я, – что происходящее здесь не ваше дело.
– Алвориг Кирвалис – мой добрый друг, – начал было Майрус, но пол под его ногами стал насыщенно-красным. – Неважно. Эйлин, ты любишь этого человека?
– Знаешь, что самое забавное? Что я не обязана отвечать, – возможно, в моем голосе прозвучало злорадство.
Но виновата ли я в том, что хочу сполна заплатить Майрусу? За всю заботу, за всю любовь и за все внимание, что он нам подарил.
Кирвалис вытащил из кармана свернутый в трубку пергамент, подошел к нам и похлопал им по плечу Майруса. Я же поразилась тому, какого хорошего качества была эта выделанная кожа. Неужели…
– Меня устроит твоя дочь. Вместо матери, – коротко бросил Кирвалис. – Я оплачу пансион квэнни Лауры и заберу Демельзу, едва ей исполнится семнадцать.
Меня пробила нервная дрожь. Пансион квэнни Лауры в народе назывался пансионом покорных. Никто не знает, что там делают с несчастными девушками, но эффект един для всех – запуганные, теряющие сознание от громкого крика квэнти, становящиеся ласковыми покорными женами.
Кирвалис, более не заинтересованный в происходящем, развернулся к нам спиной и ушел.
– Что ж, – Майрус бледно улыбнулся, – что ж…
– Я не дам своего согласия на пансион для Деми, – отрезала я. – Я уже почти замужем и ты обязан получить мое согласие!
Квэнни Нортренор пыхнула последний раз трубкой и, эффектно выбив ее, убрала в пространственный карман. После чего ехидно прищурилась и с интересом спросила:
– Ты так беден, что проиграл жену в карты? Хотел разом поправить своё состояние?
– Н-нет, – выдавил Майрус, пол под его ногами стал розоватым.
– Не в карты? Хм, в кости? Тоже нет.
– Я бы никогда не поставил на кон Эйлин! – рявкнул Майрус. – Это была модная в сезоне игра на…
– Колдовские контракты, – вместо него договорила я. – Как же я умоляла его не играть!
– Ничего не понимаю, – Гел притянул меня к себе, – ты хочешь сказать, что взрослые люди действительно играют в игру, где в результате проигрыша они окажутся под действием колдовского принуждения?
– Хуже, они подписывают магические контракты и играют на них. Мать-Магия, ты не только подлый и жестокий, но еще и тупой!
В моем голосе звенело отчаяние. Все наши с Деми беды лишь оттого, что мой бывший муж глупец!
В этот момент я порадовалась тому, что уже разведена. Могло бы быть и хуже.
– Ты должна понять, Эйлин. Линн, прошу, любовь моя. Ну действительно, я сглупил, я не подумал. Он потребовал развод, и я думал, что просто… Просто развод, а потом я все тебе объясню и мы поженимся снова. И он опять останется ни с чем, как тогда, когда ты выбрала меня. А потом он пришел ко мне снова. У него был другой мой контракт. Он выкупил его! Я больше не садился играть. Линн, пойми, я не виноват. Поговори с ним, Эйлин! Может, ему хватит твоей ласки? Может, он согласится продать тебе мой контракт за пару ночей? Линн, в память о нашей любви ты должна…
Договорить он не успел. Один короткий удар, и мерзавец осел на пол, прижимая к окровавленному лицу руки.
– Гел, – укоризненно произнесла квэнни Нортренор, – ты сбил мое проклятье. И как оно теперь сработает – неизвестно. Разве может Хранитель Закона бить людей?
Гел, брезгливо отряхивающий руку, пожал плечами.
– Драка, не приведшая к фатальным последствиям, – сорок сагертов в пользу пострадавшего.
С этими словами он вытащил из кармана кошелек и бросил его к ногам сидящего на полу Майруса. После чего Гел обратился к квэнни Нортренор:
– А еще, как Хранитель Закона, я должен сообщить вам, почтенная, что проклятье…
– Это стихийное, – отмахнулась она, – не приведет ни к смерти, ни к серьёзным травмам. На выходе занесу тридцать сагертов в кассу. Мне, кстати, дешевле вспышка ярости обошлась.
– А что с ним будет? – тихо спросила я.
– А тебе его жаль? Зря. Он-то не пожалел ни тебя, ни твою дочь, – серьёзно произнесла квэнни Нортренор и добавила: – Да и не знаю я, что с ним будет. Стихийно же.
Я смотрела на потерянного, разбитого и униженного Майруса и не чувствовала ничего, кроме брезгливого сожаления.
– Эйлин, – он отнял руки от лица и с мольбой посмотрел на меня, – Эйлин, он заставит меня отписать все имущество на его имя.
– Тогда ты узнаешь, что такое нищета. Будет полезно. Я хочу уйти отсюда. Я хочу обнять дочь, а не вот это вот всё.
Боюсь, что в моем голосе звучали слезы.
– Сейчас, милая, – кивнула квэнни Нортренор, – сейчас.
Я не помню, как мы давали клятвы. Не помню ничего, кроме нестерпимого желания обнять дочь. Прижать ее к себе крепко-крепко и никогда не отпускать.
Глава 7
После скоропалительных клятв квэнни Нортренор радостно сообщила, что теперь мы будем жить в замке Гела. Тот страшно смутился и признался, что так и не завершил ремонт.
– Предыдущий Хранитель Закона страшно любил золото и помпезный имперский стиль. – Квэнни Нортренор ненавязчиво подхватила меня под руку и вкрадчиво добавила: – Отпусти ладошку дочери, у нее уже кончики пальцев побелели.
Ахнув, я разжала пальцы, но Деми только улыбнулась:
– Ничего страшного, мамочка.
И в этот же момент исчезла их с Карин связь. Наша няня потерла травмированную руку и спрятала ее в складках платья.
– Я чувствую себя в безопасности, – доверительно сообщила моя малышка и прижалась ко мне.
– Портал открыт, – негромко произнёс Гел и подошел к нам.
Перейдя в замок, мы принялись осматриваться. Карин чувствовала себя неловко и старалась держаться подальше от Хранителя Закона.
– Это площадка для порталов, – скупо пояснил Гел. – Гости могут переместиться только сюда.
"Площадкой" он назвал массивную террасу, с которой открывался неплохой вид на город.
– Следуйте за мной. – Гел поманил нас за собой, сквозь двустворчатые двери вглубь замка.
И замок этот был… Нелюбимым и неуютным. Часть его коридоров блистала остатками имперской роскоши, часть была ободрана до голого камня, и часть носила следы начатого и брошенного ремонта. И во всем, абсолютно во всем, что мы видели, читалось пренебрежение. Гел не был счастлив здесь. Или заклятье просто перестает действовать и ко мне в троекратном размере возвращаются эмоции, из чего проистекает излишняя чувствительность.
Квэнни Нортренор так и шла рядом с нами и, что удивительно, хранила молчание. Мне почему-то казалось, что эта женщина не создана для тишины.
– Он очень одинок, – сказала вдруг Деми.
– Наверное, ты права, солнышко. Но не всё, что ты поняла о человеке, стоит произносить вслух.
Я была вынуждена сделать дочери замечание, потому что увидела, как окаменела спина Моргелина. Ему, шедшему впереди, все было прекрасно слышно.
– Сюда, – скупо произнёс Гел. – Здесь должно было быть семейное крыло. Тут моя комната, здесь, напротив, свободная спальня. И дальше по коридору детская с комнатой для няни.
А вот эта часть замка была сделана с любовью. Тщательно продуманное сочетание цветов: бежевый, морская волна и красно-коричневый. Изящные светильники на стенах, теплый ворс самоочищающихся ковров под ногами. И живые картины – пейзажи, на которых изменяется время суток. Потрясающе, но…
– Может, найдутся другие комнаты? – тихо спросила я. – Не хочется занимать чужое место.
– Здесь никто никогда не жил, – отрывисто произнес Моргелин. – Осматривайтесь. Я прикажу доставить ваши вещи. Домашние животные?
Я на мгновение замерла, а после охнула:
– Кажется, у нас есть цветок! Но где?
– Со мной, – улыбнулась Деми, и ее короткие волосы "расцвели" любопытными соцветиями.
Гел усмехнулся:
– Был бы твой друг старше, и не было бы никаких проблем. Нападающих бы просто не нашли.
– В каком смысле? – напряглась я. – Он опасен?
– Не для своей семьи, – покачал головой Гел. – Здесь нет служащих, я приношу еду из города. Что бы вы хотели?
– Если можно, то я бы хотела каши с мясом и пряник, – попросила Деми и тут же добавила: – Но вообще я мало ем. Мы вас не стесним. Не надо ничего. Мамочка работает, и нам ничего не нужно.
Гел побледнел, открыл рот, закрыл, а после опустился перед Деми на одно колено и уверенно произнёс:
– Надо. Я вот очень давно не ел медовые пряники. Потому что когда ешь один, то невкусно.
– Тогда будем есть вместе. А ещё попросим маму приготовить яблочный пирог. Он очень вкусный.
– Договорились. – Гел протянул Деми мизинец. – Обещаешь есть столько, сколько влезет?
– Да, а ты?
Краска бросилась мне в лицо! Как же быстро мое солнышко перешла на неформальное общение.
Но Гел не дрогнул ни единым мускулом.
– И я. Кто нарушит договор, тот тухлое яйцо.
Поднявшись, он коротко улыбнулся и двинулся в обратную сторону. И едва он исчез из виду, Демельза повернулась к квэнни Нортренор.
– Возьмите клятвы, вам же хочется.
– Что? – Я переводила взгляд с дочери на ничуть не смущённую женщину.
– Возьму, – спокойно кивнула квэнни Нортренор, – для того и пошла с вами. А ты и правда Чтица.
Деми пожала плечами.
– Может быть. Мама говорит, что я ребенок. И солнышко.
– Пойдем, милая, – квэнни Нортренор поманила меня за собой, – это может показаться жестоким, но такова необходимость. Мы уже обожглись и едва не потеряли Моргелина.
– Ничего не понимаю, – искренне сказала я и следом за квэнни вошла в свою будущую спальню.
– Не мне рассказывать эту историю, – усмехнулась она. – Ты готова поклясться в том, что не имеешь злого умысла в отношении Севера?
Посмотрев на искренне обеспокоенную женщину, я расстегнула тугую пуговичку на рукаве и коротким заклятьем рассекла кожу запястья.
– Клянусь кровью и магией, что не имею злого умысла в отношении Севера. Клянусь кровью и магией, что пришла в Сагерт искать лучшей доли для себя и дочери. Клянусь кровью и магией, что никто и никогда не просил меня сделать что-либо плохое, хорошее или никакое в Сагерте. Клянусь, клянусь, клянусь.
Рана на руке заросла сама собой, а я, застегнув пуговичку, холодно произнесла:
– Мы с Деми сами по себе и не имеем отношения к вашим интригам.
Из комнаты я вышла до того, как квэнни Нортренор успела что-либо ответить.
"Кажется, начинается откат", – промелькнуло у меня в голове.
Но додумать эту мысль я не успела: огромная туша Tшeppа внесла меня обратно в спальню. И только вовремя подоспевшая квэнни Нортренор не дала мне рухнуть. Вернее, и я, и Tшepp навалились на нее. Но она выстояла, за счет чего мы и не оказались на полу.
Тшерр же, ни капли не смущенный, радостно вылизал мои руки, после чего принялся вертеться у ног Меровиг Нортренор.
– Прости мне мое недоверие, – шепнула она, поглаживая его за ушами. – Но в нашей нынешней ситуации… Мы дуем на воду, Эйлин, потому что страшно обожглись на молоке.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я поблагодарила квэнни Нортренор за помощь и добавила:
– Простите мне мою чрезмерную реакцию. Возможно, это откат от заклинания, которое помогло мне пройти через суд.
В этот момент в комнату заскочила Деми, звонко рассмеялась и поманила Tшeppа наружу. Тот, радостно подскакивая и оглядываясь на нас, поспешил за ней. Оно и правильно, с ребенком всяко веселее.
– Заклинание? – как-то недоверчиво, непонимающе переспросила квэнни Нортренор и тут же, поняв, о чем я, рявкнула: – Несносная девчонка!
– Я?!
– Арлетт. – Квэнни Нортренор дернула плечом. – Страшно представить, чем бы все это обернулось, догадайся твой бывший муженек потребовать проверить тебя на ментальные заклятья.
Мне стало дурно. А ведь и правда, магия, контролирующая эмоции, ничем не отличается от колдовства, порабощающего разум! Если смотреть на все это сквозь диагностирующий кристалл, разумеется. И никому бы не удалось ничего доказать!
– Все хорошо, что хорошо кончается, – проворчала квэнни Нортренор, – но Арлетт я крылышки подпалю.
– Не думаю, что она хотела навредить, – возразила я. – Арлетт поддерживала меня все это время.
– Навредить?! Да какое там! Три Академии умоляют поганку изучить законодательство! Она же как поэкспериментирует, так потом Совет Магов сидит и гадает, как это все общественности представить.
Квэнни Нортренор раздражённо вздохнула и призвала свою трубку.
– Арлетт не кажется жестокой, – осторожно произнесла я.
– Она живет по справедливости, – вздохнула квэнни Нортренор, раскуривая трубку. – Чем иногда нам всем мешает. Пойдем, пока Гел не открыл парадную столовую. Не хотелось бы есть среди призраков прошлого.
– Прошлого?
– Нам всем пришлось тяжело, – вздохнула квэнни Нортренор, – когда прежний Хранитель Закона сошел с ума и попытался уничтожить Зеркало Теней.
– Боюсь, что я ничего не понимаю, – призналась я.
– Зеркало Теней – ключевой артефакт, защищающий наши земли от Духов Разлома. Без него все мы лишь приятная закуска. Хранитель Теней защищает Зеркало, сокрытое в глубинах его замка. И он же ведет в бой Теней. Воинов, что способны сразить духов.
– Звучит жутко. – Я поёжилась.
Мы вышли в коридор, где обнаружили Деми и Tшeppа. Пес лежал на полу, а мое солнышко сидела на нем сверху.
– Деми, – ахнула я, – на собаках нельзя кататься!
– На этом можно, – успокоила меня квэнни Нортренор. – Он скорее колдовской зверь, чем обычный пес.
Я недоверчиво вздохнула, и тут Деми погладила пса по голове и предложила ему:
– Идем кушать?
Тшерр подхватился на лапы, даже не заметив веса Деми! А мое солнышко, вообще-то, уже весьма увесистое счастье.
– Вуф-вуф! – внушительно высказался Tшepp и неторопливо потрусил вглубь коридора.
– Квэнни Норт…
– Меровиг, – оборвала меня она. – Я, видишь ли, замужем за двумя супругами. Не красней! Один не дает мне развод, а со вторым я прошла через древний нерушимый обряд. С одной стороны я Нортренор, а с другой – все ещё Конлет. И мой первый муж развод мне, скорее всего, не даст никогда. Просто из вредности и врождённой паскудности.
Следуя за Tшeppом, мы пришли в небольшую комнату. "Малая чайная", как её назвала Меровиг. Там уже был накрыт стол, но самого Моргелина не наблюдалось.
– М-м-м, чудный запах, – протянула Меровиг. – Нас ждет уха на сливках.
С этими словами она выбила трубку и убрала ее в пространственный карман. А оставшийся мусор подернулся дымкой и растаял.
– Уха из рыбы, – нахмурилась Деми, – сливки – это молоко. Мы будем есть вареную в молоке рыбу?! Я, кажется, не голодная. Совсем-совсем не голодная!
Мне доводилась слышать, что на Севере варят рыбный суп со сливками, но я как-то в это не верила.
Найдя в себе силы, я мужественно произнесла:
– Деми, мы попробуем и скажем…
– Что вкус довольно необычен и весьма изыскан, – подхватила Деми давно заученную фразу, – но, к сожалению, аппетит пропал. Пожалуйста, если это не тайна, напишите рецепт для нашего повара. Но у нас нет повара, и мы не в гостях у квэнни Дорье. Хранитель Закона добрый, он не заставит нас есть невкусную еду.
– Конечно, не заставлю, – в чайную вошел Гел, – а что случилось?
Меровиг, которая все это время покатывалась со смеху, кое-как выдавила:
– Они не хотят есть вареную в молоке рыбу.
– Фу, – скривился Гел, – это и я не хочу. Сливки в этот суп добавляются в последний момент. Эта старая северная похлебка стоит того, чтобы ее попробовать.
И Гел оказался прав: суп был превосходен. Правда, Деми всю гущу скормила Tшeppу. Пес расположился рядом с ней и провожал тоскливым взглядом каждый кусок.
– Он всегда голоден, – вздохнул Хранитель Закона.
– Алвориг Трегердет… Трегерат… Алвориг Трегерет, – Деми подняла взгляд на Гела, – а как вы обожглись на молоке? Поторопились, да? Хотели перед сном выпить и не дождались, пока остынет?
Тишина за столом повисла нехорошая. И только Меровиг продолжала спокойно смаковать суп. А после, когда все взгляды скрестились на ней, уверенно произнесла:
– Я лишь намекнула. И ты сам знаешь, что это не секрет. Кто-нибудь все равно расскажет.
Нельзя сказать, что Гел как-то особенно сильно переменился в лице. Нет, лишь чуть нахмурился да откинулся на спинку стула. Но я прекрасно понимала, насколько ему неприятно.
Желая сменить тему, я скользнула взглядом по сидящим за столом и с ужасом поняла, что мы потеряли Карин! Как же стыдно!
– Мать-Магия, где же Карин?
Деми забавно ахнула и тут же скуксилась:
– Прости, мамочка, я забыла сказать, что когда ты и квэнни Нортренор ушли в спальню, то пришли люди. Они хотели ключ от нашего дома, а Карин сказала, что пойдет с ними и все проконт… И посмотрит, чтобы все было хорошо. Я забыла тебе сказать.
А я сидела и переживала жгучий приступ неловкости. Потому что "когда ты и квэнни Нортренор ушли в спальню" – это просто высшее проявление вербального таланта моей малышки.
Но я не сказала Деми ни слова. Во мне гудели невыплеснутые эмоции, и делать замечание ребенку, который не сказал ничего, кроме правды, – неправильно.
– Это были не просто люди, – встрепенулась Деми, неверно расценившая мое молчание. – Это были специальные люди алворига Трегерета.
– А ведь ты так по-доброму ко мне обращалась, – укорил ее Гел.
– Но когда я говорила тебе "ты", мама так недобро на меня посмотрела, – Деми трагично вздохнула, – и я решила попытаться быть приличной маленькой квэнти.
– Вот я всегда говорила, что излишние приличия – худшая преграда для счастья, – хмыкнула Меровиг. – Страшно подумать, сколько лет я потеряла. Н-да. Тем не менее, Гел, я бы не советовала тебе пользоваться таким удобным моментом и уходить от темы разговора. Гнойный нарыв лучше вскрывать сразу.
– Вы третий раз говорите эту фразу в отношении этой ситуации, – криво усмехнулся Хранитель Закона. – Так что, по-моему, это уже не "вскрывать нарыв", а "ковыряться в"…
Посмотрев на навострившую ушки Деми, он не договорил.
– Как знаешь, – Меровиг пожала плечами, – но помни, что в некоторых ситуациях я с большим удовольствием говорю: "Я же предупреждала".
– Иногда… – Гел покачал головой и повторил: – Иногда я нахожу некоторую логику в том, как вас за глаза называют члены Совета Магов.
– Только иногда? – Квэнни Меровиг вскинула тонкие брови. – Недоработка, однако. Но в любом случае спасибо за обед. У меня дома некормленый муж грустит, пойду скрашу ему ожидание прибытия Таниры. Она готовит вместо меня, а я и рада.
Провожая Меровиг до террасы, с которой можно открыть портал, мы молчали. А после, когда она уже открыла телепорт, тоже ничего не успели сказать. Потому что квэнни Нортренор, судя по всему, любит оставлять последнее слово за собой:
– Да, клятвы с Эйлин я уже взяла. Эта милая квэнни совершенно точно не держит зла на Сагерт.
Секунда, и ее уже нет. Только яркое теплое солнышко и обманчиво приятный ветерок составляют нам компанию.
– Меровиг Нортренор как хорошее вино – не более одного бокала за раз, – глубокомысленно изрек Гел. – Прости за клятвы. Мне бы не пришло в голову требовать их от тебя.
