Текст книги "Единственная для Хранителя Закона (СИ)"
Автор книги: Наталья Самсонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6
Подхватившись с постели, я хотела гневно окликнуть Арлетт – как она посмела использовать на мне магию, но… Но вокруг была по-прежнему ночь, а я чувствовала себя полностью отдохнувшей.
Призвав небольшой осветительный шар, я направилась вниз, на звук голосов. И нос к носу столкнулась с Арлетт.
– А я иду тебя будить, – невесело произнесла она и спросила: – Будешь ругаться?
– Ты не должна была…
– Всего лишь двадцать минут глубоко сна, – мягко произнесла она. – К сожалению, это заклинание предполагает неожиданность. Если человек подготовлен и ожидает его – ничего не происходит. Моя лаборатория бьется над этой загадкой, но пока что ничего не выходит. Боюсь, что нам следует изучать не магию, а человеческое сознание.
– Магию изучать проще. – Я пожала плечами и добавила: – Но все же я предпочту, чтобы ты не испытывала на мне заклятий.
– Тебе потребуются все твои силы, – мрачно отозвалась Арлетт. – Идем, я заварила кофе.
– Погоди, – спохватилась я, – а ты? В смысле, ты не хочешь отдохнуть?
– Зелья и стимуляторы, – Арлетт пожала плечами, – согласись, что мне проще, чем тебе. Когда я устану – усну и меня не будут терзать страхи.
Я кивнула. Она права. Помогая нам, Арлетт все равно не перенимает и в полной мере не понимает моей боли. Она заботится о нас так, как заботилась бы и о других попавших в беду людях. Это неравнодушие – свойство ее характера.
– Ты очень отзывчивый человек, – сказала я, когда мы спустились вниз.
Правда, на лестнице я чуть не упала: дом был погружен во тьму, а моего маленького огонька не хватало, чтобы осветить сразу все.
– Ты видишь в темноте?
– Да, научилась. Спасибо, кстати, ну, за отзывчивого человека. Мне пришлось этому учиться, я была довольно равнодушна в прошлом. И мне показали, что это нехорошо. Кстати, есть новости: Демельза и Карин сейчас в магистрате. Девочка плачет, а Карин дает показания. Они связаны какой-то сияющей штукой. Судя по всему, это детская магия – ни у кого не получилось убрать это.
Я опустилась на стул и медленно выдохнула. Это хорошо.
– Это ведь хорошо?
– Мы знаем, где они, знаем, что с ними все в порядке, – уклончиво произнесла Арлетт. – Сейчас все упирается в то, что мы должны доказать похищение Карин. Но она не может солгать: ваше дело будут рассматривать в главном зале, а там под ногами огромный камень правды.
– Она пошла добровольно? – обреченно спросила я.
– Сначала нет, но алвориг Майрус собрался отрезать кисть девочки.
Я зажмурилась и помотала головой. Как, ну как можно пойти на такое!
– Он сказал, что немедленно обратится к целителю и кисть будет приживлена назад. Карин сказала «нет», но когда спутник алворига Майруса принес из кухни горшок и наколдовал лед…
Обняв себя руками, я тихо спросила:
– Мы можем пойти в магистрат?
– Нет, сейчас нет. Официально мы еще не знаем о том, что их нашли. В десять утра мы должны случайно оказаться подле магистрата.
– Ясно, – кивнула я и пригубила кофе. Он был горьким, невкусным и совершенно неароматным. И почему мне так его хотелось?
– У тебя есть подходящая одежда?
– Да. За ночь приготовлю. Пойдем, я знаю менее экспериментальное заклятье, позволяющее человеку уснуть.
Арлетт засомневалась:
– Разве я не должна поддерживать тебя?
– Тебе стоит поддержать свой организм. – Я покачала головой.
Сопротивлялась она не сильно, правда от помощи заклятья отказалась:
– Мой разум весьма дисциплинирован, я усну сама.
Ее дыхание выровнялось еще до того, как я успела закрыть за собой дверь. Потрясающе. Впрочем, заурядные люди не становятся главами исследовательских лабораторий.
«Хотя, как мне кажется, это первая лаборатория, о которой мне точно известно, что она существует. В Империи никто не спешит работать сообща», – подумала я.
Приготовить одежду не составило труда. Светлая блузка с чуть голубоватым отливом, пурпурная юбка в мелкую складку, поверх нее вторая юбка, темно-синяя, с разрезами от подола до пояса. Две половины второй юбки скреплены между собой цепочками. Пару лет назад в Империи была очень занимательная мода.
На все про все ушло меньше часа. И я, перелив остатки холодного кофе в большую глиняную чашку, одну из двух привезенных мною из столицы Империи, вышла и села на крыльцо. Оперлась спиной о дверь и, медленно отпивая мерзковатую жижу, до рассвета таращилась в небо.
«Выживу, все выдержу и страшно отомщу», – с этой мыслью я поднялась, улыбнулась первым солнечным лучам и вошла в дом. Пора переодеваться, заплетать свои волосы и будить Арлетт.
А, нет, Арлетт будить не надо. Она уже на ногах и даже приготовила что-то съестное.
– Как ты? – спросила она.
– Терпимо.
Помолчав, я добавила:
– Ты должна знать, что если решение будет не в мою пользу… Я не останусь в Кальсторе.
– Для меня это стало очевидным еще вчера. Когда я сказала о потере магии, – Арлетт усмехнулась и подвинула ко мне тарелку с бутербродами, – ты выглядела как человек, для которого эта цена приемлема.
Мы еще немного помолчали, после чего Арлетт добавила:
– Уже через год ты сможешь снова сбежать, и я приму Деми в Академию. Главное, не выходи замуж. В твоем случае лучше быть любовницей, чем женой.
Не сдержав мрачноватый смешок, я нехотя съела один бутерброд, залпом выпила остывший чай и пошла собираться. И, уже одевшись и глядя на себя в наколдованное зеркало, я решительно вытащила косметичку. А после, подкрасившись, распустила косы, позволив волосам свободно кудрявиться, и лишь собрала их с висков.
– Лучше две тоненькие косички, чтобы не мешали, – предложила зашедшая без стука Арлетт. – Позволишь помочь?
– Да.
Мне шло. Если бы не ситуация, я бы порадовалась своему отражению.
– Пора выходить. – Арлетт потянула меня к выходу. – В десять мы должны прийти в магистрат, чтобы подать официальный запрос по нашему делу. Там мы узнаем, что судебное разбирательство назначено на одиннадцать.
– Почему так быстро?
– Я не сказала? – удивилась Арлетт. – Прости, наверное, вчера я устала сильнее, чем думала. Алвориг Майрус просил о рассмотрении своей жалобы на сбежавшую бывшую жену еще три дня назад.
– Но зачем тогда это бессмысленное похищение?!
– Чтобы раздавить тебя морально. Чтобы сломать тебя, истощить. Чтобы показать, что тебя ждет, – безжалостно объяснила Арлетт. – Но мы будем бороться.
«А проиграв – выжидать и мстить», – продолжила я мысленно.
Выйдя на улицу, я поразилась тому, насколько сегодня прекрасная погода. На небе ни единого облачка, тепло и сухо, воздух напоен ароматами цветов, а откуда-то слева тянет умопомрачительным хлебным духом.
– Слушай, – Арлетт замялась, – есть у нас в Кальсторе одно заклинаньице. Его не то чтобы разрешено использовать, да и побочек много, но тебе нельзя давать волю эмоциям.
– Я держу себя в руках.
Но Арлетт на это только вздохнула:
– У тебя глаза блестят, ты вся вытянулась – не так, как положено воспитанной квэнни, а так, будто еще немного – и твой позвоночник сломается. Ты на пределе и, когда увидишь дочь, зарыдаешь. Или бросишься с кулаками на мужа. Пойми, я не знаю, кто будет судить вас. Увы, Хранитель Закона появился не так давно и Стражей мне еще не довелось изучить. Ты должна будешь спокойно и четко обосновать, почему дочери будет хорошо именно здесь.
– К чему ты ведешь? – устало спросила я.
– Готова сегодня весь день быть ледяной стер… Ледяной Королевой, а ночью пережить свой самый худший кошмар?
– Да, – уверенно произнесла я.
– Никому ни слова, а если спросят, отчего ты так спокойна, то говори правду: сдержанность далась тебе дорогой ценой.
Арлетт не договорила, а меня как будто изнутри омыло прохладной водой. Улеглись тревоги и страхи, отступила паника, ужас свернулся темным клубком и спрятался на самом дне души. Все, что составляло мою суть, подернулось легкой морозной дымкой, и я, изогнув губы в благодарной улыбке, негромко произнесла:
– Наша встреча – истинное счастье для меня.
– Потрясающе, – Арлетт окинула меня долгим взглядом, – заклятье сделало тебя чудовищно красивой и пугающей. Кто научил тебя этому, мгм, выражению лица?
Вскинув бровь, я вопросительно посмотрела на подругу.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты сейчас выглядишь так, как будто, – она запнулась, подыскивая слово, – как королева в изгнании. Как будто твое место не здесь и не сейчас. Пугающе, но красиво. Знаешь, некоторые считают, что это заклятье раскрывает истинную суть человека, убирая все наносное в виде эмоций.
– Если убрать эмоции и чувства, то основой личности станет рациональность, – я повела плечом, – не думаю, что это правильно.
– Согласна, рациональность, не приправленная сочувствием, – страшная сила. Нам сюда, – Арлетт потянула меня в сторону небольшого плата, – это мой личный.
Через несколько минут мы были уже у магистрата. Невзирая на временную заморозку чувств, я не стала равнодушной. Очень странное, необычное чувство.
– Хэй, Летти! – мою подругу окликнули сразу, как мы вошли в прохладный холл. – А ты чего не корпишь над котлом?
К нам подошел высокий, отчаянно рыжий парень.
– Привет, Хэрри. Да я просто пришла узнать подробности дела о предполагаемой беглянке из Империи.
Хэрри старательно округлил зеленовато-желтые глаза и громко удивился:
– Да ты что?! В главном зале уже собралась большая половина Совета Кальстора! Не все рады: день уж больно хороший, так что, скорее всего, решение будет принято быстро.
– Тогда мы должны поспешить, надо же, какая удача!
Мне хотелось сказать, что ни Арлетт, ни Хэрри не достойны театральных подмостков. Но холодное рацио подсказало мне, что это будет лишним. Главное, что вон тот старик, стоящий у дальней стены, и вон та молодая женщина с девочкой-подростком все услышали и правильно поняли. Ну а что не поняли, то додумают.
– Это действительно большая удача, – я решила поддержать спектакль. – С тех пор как были похищены моя дочь и ее няня… Ах, я просто не нахожу себе места.
– А ведь Карин – уроженка Кальстора, – вздохнула Арлетт. – Поспешим же.
Мы нырнули в хитросплетения коридоров и остановились перед высокими двустворчатыми дверьми.
– Я буду сидеть среди зрителей, – коротко произнесла Арлетт. – Подсказывать не смогу. Сейчас многое зависит от тебя.
– Полагаю, под «многим» ты имеешь в виду «все»?
– Не все, – Арлетт покачала головой, – есть вариант, что нам придут на помощь. Но… Там все сложно. Ладно, стой здесь, за тобой выйдут.
Она ушла порталом, а я осталась в коридоре. Сейчас ожидание не причиняет мне страданий, а значит, можно рассмотреть и тонкий золотой узор на сапфирово-синей обивке стен. И попытаться отследить взглядом хитросплетения малахитовой зелени в мраморе пола. И…
Перед дверьми появился портал, а через мгновение сверху раздался сухой деловитый голос:
– Эйлин Майрус-Кортован может войти.
Сотворив зеркало, проверила, все ли в порядке, и, развеяв свое творение, шагнула в портал. И первое, на что я наткнулась взглядом, – это ошеломленное лицо своего бывшего супруга. Неужели не ждал меня?
– Приветствую благородное собрание, – я прижала руки к сердцу и склонила голову, – приветствую уважаемых судей.
Выпрямившись, я замерла, позволяя судье собраться с мыслями: он тоже мне не обрадовался. И, пока почтенный алвориг собирался с мыслями, быстро оглянулась.
Под ногами камень, от него идет мощный магический фон. Вокруг – амфитеатр, ряды со скамьями поднимаются вверх, чтобы всем был виден цирк. Есть три широких прохода – это, видимо, для свидетелей.
И три кресла. Массивные и абсолютно одинаковые, они ближе к тронам, чем к обычной мебели. Сейчас они пусты, а перед ними кафедра, за которой и стоит судья.
– Квэнни Майрус-Кортован? – уточнил он.
– Истинно так, – с достоинством ответила я.
– Алвориг Майрус, ваш бывший супруг и нынешний опекун, подал жалобу в Совет Кальстора, – кашлянув, проговорил судья. – Вы обвиняетесь в том, что бежали из столицы Империи в Кальстор, столицу Сагерта. Вы подвергли опасности и себя, и своего ребенка. Вы не поставили в известность алворига Майруса, и вы не имели причин для побега. Вы можете пояснить уважаемому собранию свои действия?
– Разумеется. – Я склонила голову перед судьей. – Уважаемое собрание, я покинула столицу Срединной Империи и прибыла в Кальстор в поисках работы и лучшей жизни для себя и своей дочери. Наша жизнь до прибытия сюда была довольно… Тяжелой. Похищение моей дочери лучше всего иллюстрирует то, как к нам относился мой бывший супруг.
– Протестую, – важно произнес мерзавец и шагнул поближе ко мне, – уважаемая жительница Кальстора, няня моей любимой дочери, четко и недвусмысленно сказала, что следует за Мелли добровольно.
Внутри моей замороженной души заворочалась тяжелая, душная ненависть. Интересно, если убью его здесь и сейчас, что будет с Деми?
– Я искал свою подопечную по всей Империи, – этот недостойный человек ломал комедию, и ему верили. – И, что хуже всего, я искал своего ребенка. Своего единственного, хочу заметить, ребенка. И, уважаемое собрание, прошу обратить внимание, что моя подопечная – дипломированный проектировщик зелий и имела постоянных клиентов в столице. Эти люди были столь любезны, что на бумаге перечислили все составы, по вопросам которых они обращались к квэнни Майрус.
– Квэнни Майрус-Кортован, – холодно напомнила я. – А суммы, которые они за это заплатили, они указали?
– Стоимость расчетов имеется у суда. Официальная, из гильдии, – прервал меня судья.
– Я прошу уважаемое собрание активировать Круг Истины, – решительно произнесла я.
Но прежде чем судья успел что-либо сказать, вмешался мой бывший супруг:
– Я запрещаю подвергать свою подопечную подобному унижению. И сам отказываюсь участвовать в подобном цирке.
– Ваше право законно, – кивнул судья и после перевел взгляд на меня, – квэнни Майрус-Кортован, ваше требование не может быть удовлетворено. Вы можете сказать то, что желали, или же молчите и позвольте нам озвучить решение и перейти к голосованию.
Этот суд был похож на фарс. Даже не суд, а просто говорильня, без каких-либо протоколов и…
Что-то громыхнуло позади меня. Громыхнуло, а после тоненько, мерзенько так заскрипело. Мне не хотелось оборачиваться – я продолжала выискивать дочь в толпе зрителей. Но, судя по вытянувшемуся лицу судьи, следовало бы обернуться.
Не успела. Едва лишь собралась посмотреть назад, как глухой, усталый, но вполне узнаваемый голос Гела заставил меня вздрогнуть:
– Приветствую Совет Кальстора. Мои извинения за нарушение регламента, но на портал сил у меня уже не осталось.
Слова Арлетт стали чуть понятнее: вот, значит, кто может прийти нам на помощь. Но как? Гел настолько влиятелен?
А он тем временем прошел мимо меня и дальше, мимо кафедры судьи, а после… После сел в центральное кресло-трон!
Судья медленно выдохнул, после чего торжественно произнес:
– Совет Кальстора приветствует Моргелина Т-рон Трегерета, Повелителя Ветра, Великого Лорда Северных Земель, Хранителя Закона и Первого из Трех Королей Сагерта.
Распахнув глаза, я смотрела на Гела, который спокойно выслушал эту вереницу титулов и лишь кивнул, когда Совет в едином порыве поднялся на ноги и на краткое мгновение склонился перед ним.
– Могу ли я спросить, отчего столь незначительный вопрос привлек ваше внимание?
– Оттого, что этот вопрос рассматривается в присутствии Совета Кальстора и при гарантированном отсутствии кого-либо из Совета Магов, – с короткой усмешкой произнес Гел. – Позвольте мне ознакомиться с документами.
По форме это предложение должно было быть просьбой – позвольте мне, но по факту оно звучало как приказ.
И бледный до синевы судья не смог противиться. Выйдя из-за кафедры, он забрал с нее плотную кожаную папку и передал ее Гелу.
Хранитель Закона открыл ее, через пару секунд закрыл и светски осведомился:
– Это все? Совет Кальстора собрался для того, чтобы выслушать жалобу опекуна на подопечную? Я не вижу прошения, алвориг Майрус. Как не вижу и доказательств состава преступления. Где обоснованные свидетельства побега, а не переезда?
– Простите? – Мой бывший супруг смахнул со лба выступивший пот.
– Вы написали жалобу, – с благожелательной улыбкой произнес Хранитель Закона, – она составлена вполне законно. Если рассматривать это с точки зрения имперского права, разумеется. Но я не вижу вашего прошения. Чего вы хотите? Зачем вы пришли? Или вы ждете сочувствия от Совета Кальстора?
По рядам пробежал смешок, а мне… Мне стало немного спокойнее.
– Квэнни Эйлин Майрус-Кортован, – Гел обратился ко мне, – где ваши документы? С чем вы пришли в суд?
– К моему сожалению, у меня нет никаких бумаг, Хранитель, – с достоинством произнесла я. – Вчера были похищены моя дочь и ее няня, дом, который мы с Карин арендуем, был взломан. Я вызвала стражу и умоляла их найти и спасти моего ребенка. И сегодня пришла в магистрат, чтобы узнать о том, нашли ли мою дочь. Но в магистрате я совершенно случайно узнала о суде. В чем моя вина, мне неизвестно. Я желала бы подвергнуться проверке в Круге Истины, но мой опекун против.
Выдержав паузу, добавила с кривой усмешкой:
– Очевидно, ему есть что скрывать.
– Протестую, – вскинулся алвориг Майрус, – мне нечего скрывать. Мои слова правдивы и истинны, невиновный человек не должен доказывать свою правоту, это унизительно.
Гел откинулся на спинку кресла и почти мечтательно улыбнулся.
– Прежде чем вступить в должность Хранителя Закона, я проходил проверку в Круге Истины. И не обнаружил в этом ничего унизительного. Говорить правду легко и приятно. Впрочем, все мы разные. Алвориг Ниерро, стража передавала вам отчет о произошедшем?
– Д-да. – Судья откашлялся и повторил более уверенно: – Да, Хранитель.
– Где же он?
– Я не прикреплял его к делу, поскольку были получены исчерпывающие объяснения произошедшему от алворига Майруса и…
– И когда квэнни Лориан спросит, почему стража ночью подняла ее с постели и обыскала ее дом, мы скажем, что она должна обратиться за разъяснениями к алворигу Майрусу, проживающему в столице Срединной Империи? – с интересом спросил Гел. – В поисках похищенного ребенка стража прочесала Цветочный район, были досмотрены восемь домов, в девятом были обнаружены девочка и ее няня, связанные между собой колдовскими узами неизвестного происхождения. Я правильно понимаю?
– Да, – коротко ответил судья.
– Вы знаете, что люди, потревоженные ночью из-за розыскных действий стражи, имеют право на компенсацию в случае, если они были потревожены зря. Иными словами, если семья ни в чем не виновата, они получают небольшую денежную сумму, которая выплачивается из казны Хранителя Закона. Из моей казны. И вот сегодня у моего секретаря на руках шесть письменных заявлений и два устных о том, что люди желают получить свои деньги. Вы следите за моей мыслью, алвориг Ниерро?
– Да.
– На основании чего я должен выплатить эти деньги?
Судья стушевался и промолчал. Но мой бывший супруг, чувствуя, что все идет не туда, куда ему нужно, поспешил вмешаться:
– Вина за произошедшее лежит на моей подопечной.
– Интересно, – покивал Гел, – почему?
– Она похитила мою дочь, после чего сбежала сюда и…
– И вы похитили свою дочь, вместо того чтобы обратиться в стражу и действовать по закону, – закончил за него Гел. – Я правильно понимаю?
– Нет. – Мой бывший супруг стиснул зубы. – Я забрал свою дочь с полного согласия ее няни.
Гел… Моргелин вскинул бровь и со сдержанным изумлением уточнил:
– Няня позволила вам забрать ребенка? А с каких пор няни решают, где может, а где не может находиться ребенок? Я бы хотел выслушать эту почтенную кальсторку, потому что сейчас я ничего не понимаю. Прошу удалить с камня истины квэнни Майрус-Кортован и алворига Майруса и ввести в зал квэнни Лурден.
– Протестую, – четко произнес алвориг Майрус.
– Протестуйте, – милостиво кивнул Гел, – протестовать вы можете сколько угодно, однако Карин Лурден северянка, и я, своей властью, призываю ее дать ответ в Круге Истины.
Гел выглядел напряженным. А я потеряла надежду. Можно сколько угодно доказывать, что в Империи нас не ждет ничего хорошего, мы все равно будем изгнаны отсюда. Все ужасы, что творил мой бывший муж, укладываются в канву имперского законодательства. И даже если его оштрафуют, он все равно отыграется на нас. Да и не беден он, отнюдь не беден.
На меня вдруг накатила апатия. Что бы Карин ни сказала, это не даст нам лишний год на Севере…
За своими тяжелыми мыслями я не заметила, как Карин и Деми появились в кругу истины.
– Эйлин, ты не слышала? – глухо рыкнул мой бывший муж. – Тебе было сказано выйти из круга!
Грубо схватив мою руку, он пошел к пустым сиденьям. Когда я семенила за ним, мне не приходило в голову воспротивиться, я лишь изворачивалась, чтобы рассмотреть свою девочку. Своего грустного, печального ребенка. Ребенка, который сейчас прижимался к своей няне.
– Будьте вежливее со своей подопечной, алвориг Майрус. Иначе вы будете удалены из зала.
До боли стиснув мою руку, он разжал пальцы и процедил невнятные извинения. После чего указал мне на стул.
– Сидеть.
– Здравствуй, Эйлин, – прямо за указанным местом сидел Кирвалис.
Он был одет столь неприметно, что я даже не заметила его вначале.
– Ты заставила меня волноваться за тебя, – вкрадчиво продолжил он. – Как же ты одна, в чужом краю. Нехорошо.
– Мне было очень хорошо, пока Судьба не столкнула нас вновь, – коротко произнесла я.
На что он дал мне убийственный ответ:
– Не стоит, дорогая. Я по-прежнему люблю тебя. Я здесь только ради тебя, и я не позволю Майрусу причинить вам с Деми вред.
Наплевав на приличия, я развернулась к нему, посмотрела в наглые, бесстыжие глаза и четко произнесла:
– В тот вечер я пришла к тебе за помощью. Я была готова отдать тебе все, но узнала, что ты в сговоре с моим мерзавцем-опекуном. Что бы ни произошло, но я не доверю тебе ни себя, ни Демельзу. Буду торговать своим телом за медяк, но не продамся тебе.
Он дернулся так, будто хотел отвесить мне полноценную пощечину. И я, коротко усмехнувшись, вновь повернулась к Кругу Истины.
Где из портала вышли Карин и моя девочка.
Несмотря на заклятье, внутри меня поднялась настоящая буря чувств, которая тут же подернулась морозом и осыпалась осколками, и целую минуту меня бросало от спокойствия к истерике и обратно.
– Я протестую против того, чтобы к моей дочери был применен этот артефакт, – сказал вдруг мой бывший муж.
– Было бы прекрасно, если бы вы вставали, когда обращаетесь к суду, – коротко произнес Гел. – Вы можете попросить свою дочь молчать, потому что разрушить узы, созданные детской магией, невозможно.
– Возможно, – возразил алвориг Майрус и встал. – Моя подопечная может это сделать.
– Вам известно, что квэнни Эйлин чувствует боль, когда делает это?
– Да, – коротко произнес мой бывший муж. – Она мать и должна отвечать за действия своего ребенка.
– А вы, как отец, что должны? – полюбопытствовал Гел.
– Опекать.
– Ясно.
– Демельза, закрой рот и молчи, – приказал мой бывший муж. – Иначе…
Он не договорил, и моя девочка, моя бледная до синевы девочка, только кивнула.
– Квэнни Лурден, вы даете свое согласие на активацию Круга Истины?
– Да, – четко и громко произнесла Карин.
И если Деми не сводила с меня глаз, то наша няня смотрела четко перед собой.
Камень под ее ногами осветился и стал светлым, как жемчуг.
– Алвориг Ниерро, вы собираетесь вести процесс или мне сделать это за вас? – жестко спросил Гел.
– Квэнни Карин Лурден, что вы можете сообщить Совету Кальстора? – уныло произнес судья.
– На улице прекрасная погода, – ядовито процедила моя подруга. – Вчера наш с Эйлин дом подвергся нападению, и никто этого не заметил. Демельза испугалась настолько, что создала между собой и мной вот эту нить.
Карин подняла руку, чтобы все могли рассмотреть золотистую дымку, свившуюся вокруг ее травмированной руки. Эта полупрозрачная колдовская веревка связывала ее моей дочерью.
– В дом ворвалось трое мужчин. Двоих я вижу здесь. – Карин повернулась к нам и указала пальцем на моего бывшего мужа и на Кирвалиса. – Я клялась Эйлин, что никому не открою дверь, и я не открывала. Но после… После я дала свое согласие на то, чтобы нас с Демельзой забрали из нашего дома.
– Принято, – поспешно сказал судья. – Думаю, мы можем…
– Почему вы приняли такое решение?
– Потому что алвориг Майрус достал нож и собрался отрезать Демельзе кисть. Он утверждал, что позднее прирастит руку ребенка назад, но я посчитала это недопустимым. Также я пообещала молчать и никому никогда об этом не рассказывать, – Карин вновь повернулась в нашу сторону, – я солгала. А благодаря искалечившему меня проклятью никакие клятвы на меня не действуют. Прости, Эйлин, что не сказала тебе об этом.
– Ты делом доказала, что тебе можно доверять, – спокойно сказала я.
– Я приказываю тебе молчать, – процедил алвориг Майрус.
– Ненавижу тебя, – выпалила вдруг Деми, глядя на своего отца. – Если я буду жить с тобой – я сбегу. И буду жить под мостом с другими бродяжками! Маги ценятся, и кто-нибудь возьмет меня под крыло, и я вырасту преступницей! Главное, подальше от тебя!
И что самое страшное, Круг Истины говорил об одном: произносится лишь правда.
– Замолчи, – рявкнул Майрус.
– Я собираюсь сбежать от тебя, – прищурилась Деми, – зачем мне тебя слушать? Мама останется здесь, ей колдовской договор запрещает покидать Кальстор! Я не пропаду.
В голосе Деми звенела уверенность.
– Если бы я осталась с мамой здесь, в Сагерте, все было бы хорошо, – добавила моя девочка и мило улыбнулась, – я ведь не нужна алворигу Майрусу. Он просто хочет выдать мою маму замуж, вот и все.
– Квэнни Лурден, вам есть что добавить?
– Только одно, – усмехнулась Карин, – закон, способный оставить ребенка в руках мучителя, – это плохой закон.
– Вы можете быть свободны. Алвориг Майрус, квэнни Майрус-Кортован, прошу вас вернуться в Круг Истины.
Поднявшись со своего места, я направилась в центр Круга Истины. И даже опередила своего опекуна на несколько шагов. Мне не терпелось разобраться со всем этим. Присутствие Кирвалиса придало мне… Даже не знаю, как назвать это чувство – ледяная ненависть или подмороженная ярость? Ведь благодаря заклятию Арлетт я и смертельно спокойна, и одновременно знаю, что внутри меня кипят эмоции.
Майрус, вставший в двух шагах от меня, был напряжен. Он явно не знал, чего ждать от Хранителя Закона. Но и я не представляла, что будет. Ведь хранитель не может нарушить закон. Никак и никаким образом! Я уже наслушалась нехороших историй о предыдущем хранителе, который едва не уничтожил Сагерт.
– Алвориг Майрус, вы нарушили сразу несколько законов Севера, – четко произнес Гел. – Забота о благополучии дочери не может оправдать взлом магической защиты…
– Да какая там была защита? – вспылил Майрус. – Пара сигналок, и все! Она же слабая!
Последнее он произнёс с особым отвращением, и я ярко вспомнила презрительный взгляд его матери. И то, как они все относились к Деми. Возможно, в этом была моя вина, я ведь подчищала за ней все ее колдовские шалости.
Углубившись в свои мысли, я пропустила большую часть речи Хранителя Закона:
– …таким образом, закон прямо и четко запрещает нарушать уединение жилища, даже если оно не имеет колдовского запора. Я понятно выражаюсь?
– Вполне. – Мой бывший муж склонил голову. – Виноват, беспокойство за дочь помутило мой рассудок. Я готов принести свои искренние извинения и выплатить штраф. Все же никто не пострадал.
– Вы похитили жительницу Кальстора, – напомнил ему Гел, без особого, в общем-то, напора.
На что Майрус уверенно ответил:
– Вы Хранитель Закона, но северного закона. Да, я не имел права забирать квэнни Лурден с собой. Но ведь она сама не позволила мне освободить ее!
– Путем отрезания руки ребенку? – уточнил Гел.
– Вам это кажется жестоким, – скорбно улыбнулся Майрус, – но на родителях юных магов лежит огромная ответственность. Мы должны вложить в умы своих детей, что вседозволенность – грех. Это не просто законное право, это наша обязанность. В воспитательных целях к юному магу может быть применена любая мера воздействия, если ее последствия могут быть устранены. Я не собирался причинять дочери боль, это все же слишком.
– Отрезать детям руки – вот где грех, – не сдержался кто-то из сидящих в зале. – Боль он не собирался причинять, чудовище!
В тот же момент поднялся страшный гвалт. Люди обсуждали услышанное, и среди всего я расслышала:
– Понятно, отчего сбежала эта бедная девочка.
Моргелин не спешил прерывать всеобщее обсуждение. Он пытался придумать, как нас спасти. Пытался и не мог: закон Империи блюдет интересы мужчин, но не женщин.
– Тишина в зале, – произнес наконец Моргелин. – Я понял вашу точку зрения, алвориг Майрус. Точно так же я понимаю и квэнни Лурден: она была готова на все, чтобы защитить доверенного ей ребенка. Однако закон Империи гласит, что второй родитель одарённого ребенка должен одобрить воспитательное воздействие. Квэнни Майрус-Кортован, вы одобряете подобные меры воздействия?
– Нет, – четко произнесла я. – Именно поэтому вокруг моей дочери всегда горит щит от физического воздействия.
– Вы называете слабой женщину, способную справиться с детским колдовством и при этом еще и поддерживать щит вокруг своей дочери? – удивился Гел.
Мой бывший супруг только пренебрежительно усмехнулся:
– И чем это может помочь семье? Хранитель, мне кажется, вы затягиваете процесс. На улице прекрасная погода, отпустите людей наслаждаться ею.
Майрус явно обрел душевное равновесие. Да, он хотел скрыть свои неприглядные поступки, но раз не вышло, он будет ссылаться на имперское право.
– Ну что вы, – тонко усмехнулся Моргелин, – как бы я посмел? Нам нужно разобраться в том, ради чего вы прибыли в Сагерт. Ваша супруга подписала контракт с Академией Стихий, и раз уж мы выяснили, что она слабый маг, то разрыв контракта без уважительной причины убьет ее. Сильная колдунья потеряла бы дар, средняя дар и здоровье, слабая заплатит жизнью. Так чего же вы хотите, алвориг Майрус?
– Как добросовестный опекун, я желаю своей подопечной и нашей дочери лишь счастья, – благостно ответил мой бывший муж. – Так вышло, что ребенок не может жить в моем доме. Увы, моя невеста против, а учитывая ее сильный дар и то, что беременные женщины не несут ответственность за вспышки магии… Я не готов подвергнуть Демельзу такому риску. Я лишь хочу, чтобы сильный, достойный мужчина взял ответственность за жизнь и здоровье моей подопечной и ее ребенка.
Известие о том, что у Майруса уже есть невеста и, больше того, эта несчастная уже ждет ребенка… Это было неожиданно больно.
– К сожалению, я не могу жениться сам, пока моя подопечная не нашла свое счастье. Эйлин немного, – тут он снисходительно усмехнулся, – тяжело перенесла наш разрыв. Боюсь, что ее побег и её же нежелание выйти замуж за достойного, обеспеченного человека всего лишь месть мне и моей невесте. Но сейчас я вынужден настаивать на браке для нее. Наследник рода Майрус не может родиться вне брака.
