Текст книги "Эти поразительные индийцы"

Автор книги: Наталья Гусева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Annotation При соприкосновении с чужой культурой мы все с неизбежностью испытываем настоящий «культурный шок». Нам вдруг становится ясно, что в чужой культуре повседневная жизнь строится по другим правилам, что в ней действует совершенно другая система ценностей. Какое положение занимает в обществе отдельный человек? Как складываются отношения между женщинами и мужчинами? Какие существуют иерархические системы? Как люди ведут себя на публике и дома? Какую роль играют религия и суеверия? Как человек живет и работает? Как он проводит свободное время? Как встречают чужака? Как должен себя вести иностранный гость? Какой подарок порадует хозяев дома? На все эти вопросы об удивительной стране Индии рассказывает наша книга, написанная крупнейшим индологом России Н.Р.Гусевой.

Н. Р. Гусева

1. ОТ АВТОРА

2. АРЬИ… АРИИ… АРИЙЦЫ…

3. АРЬИ И НЕАРЬИ В ИНДИИ

4. ВЫ ПРИЕХАЛИ В ИНДИЙСКИЙ ГОРОД

5. КУЛЬТУРА ИНДИИ И ЖИВОТНЫЕ

6. КУЛЬТ ВОДЫ В ИНДИИ

7. ВЕЛИКИЕ ЭПИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ: «МАХАБХАРАТА» И «РАМАЯНА»

8. ЗДЕСЬ НЕРАЗРЫВНА СВЯЗЬ ВРЕМЕН

9. И СНОВА О СТОЛИЦЕ СЕМИ ИМПЕРИЙ

10. ПРОБЛЕМЫ ДРЕВНОСТИ

11. АРЬИ, СЛАВЯНЕ: СОСЕДСТВО ИЛИ РОДСТВО?

12. ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ

13. ДВОРЦЫ. КРЕПОСТИ. ТИГРЫ

14. ЗНОЙ И КРАСКИ

15. КТО ТАКИЕ ЭТИ СИКХИ?

16. НИХАНГИ – РЫЦАРИ СМЕРТИ

17. ВСЕГДА В БЕЛОМ

18. ЗА ОБЛАКАМИ ПРОХЛАДНО

19. ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ – КАСТА?

20. НЕРУШИМА ЛИ КАСТА?

21. ЖИВУЧЕСТЬ ПЕРЕЖИТКОВ

22. ЭТА СТРАННАЯ ОДЕЖДА

23. МУЖ – ЭТО ЗЕМНОЙ БОГ

24 ЭТО ПРАВДА, ЧТО ТАМ ТРИДЦАТЬ ТРИ МИЛЛИОНА БОГОВ?

25. БОГ – ПОБЕДИТЕЛЬ ЗЛА

26. СВЕТЛЫЙ ОБЛИК ЧЕРНОГО БОГА

27. ШИВА И ПАРВАТИ

28. ВЕЛИКАЯ МАТЬ – ДУРГА

29. ТЕЧЕТ РЕКА ДЖАМНА

30. ХРАМ ШИВЫ ПОД МУССОННОЙ ГРОЗОЙ

31. КОБРЫ, ЙОГА И НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА

32. ИСКУССТВО СОЗДАВАТЬ ИЗОБРАЖЕНИЯ

33. ГОРЫ – ПРЕСТОЛ НЕБЕС

34. И ЕСТЬ ЕЩЕ РЕЛИГИЯ – ДЖАЙНИЗМ

35. ДРЕВНОСТЬ ЗАКОНОВ. АРМИЯ

36. СЛОНЫ ПРОДОЛЖАЮТ СЛУЖИТЬ

37. НАШИ СЛЕДЫ В индуизме

38. КУЛЬТУРА БЕССМЕРТНА

Приложение I

Всеобщее слово

Совершенно верно

Приложение II

Рассказы из Махабхараты

Библиография

Н. Р. Гусева

Индия в зеркале веков

1. ОТ АВТОРА

Когда я оглядываюсь на свое школьное детство, то всегда вспоминаю, что меня очень и очень притягивали книги о путешествиях по странам Востока. А из числа этих стран – главное место занимала Индия. Если вы спросите меня – а почему это Индия? – я и ответить не смогла бы. Вот просто так – Индия, и все! Ведь и описания-то ее природы и людей попадались тогда не так уж и часто, особенно – людей. Возможно, притягивала какая-то неясность в рассказах о них. Да и рассказов этих почти не было. А вот туманные намеки на их небывалость встречались и манили. Вот Есенин: «Корабли плывут, будто в Индию»… Или Гумилев: «Вот и вокзал, на котором можно в Индию духа купить билет»… Действительно, что это такое – Индия духа? A Киплинг с его Маугли, с его завораживающими описаниями джунглей и индийских зверей, особенных каких-то зверей, с малолетства держал душу в плену. Словом – Индия, и все! И не пытаясь найти определение истокам своей тяги к этой стране, я поступила в Ленинградский университет, на восточный факультет, и начала постепенно превращаться в того, кого именуют индологами. Вот в годы своего постепенного превращения я и узнала, что русские давным-давно интересуются Индией, знакомясь с ней по торговым делам, средоточием которых была Астрахань. Играли свою роль и торговые связи с Западом, куда уже много веков вывозились прекрасные индийские ткани, драгоценные изделия и редкие пряности. Но ведь узнавать еще не значит знать. Так, видимо, думал и русский купец из Твери, Афанасий Никитин, который предпринял на свой страх и риск отчаянное путешествие в Индию, занявшее 4 года – с 1468 по 1472 г.

Навидавшись и натерпевшись всякого, он вернулся, поцеловал родную землю и благополучно торговал до самой своей смерти, оставив для потомков свои записи, которые и опубликованы в России под нaзванием «Хождение за три моря Афанасия Никитина». Поскольку эта книга не раз переиздавалась, могу порекомендовать ее читателям – интереснейший и правдивый труд.

После долгого и томительного странствия по морям достиг купец незнаемой страны: «И тут Индийская страна, и простые люди ходят нагие, и голова не покрыта, а груди голы, и волосы в одну косу заплетены, все ходят брюхаты, и дети родятся каждый год, а детей у них много. Из простого народа мужчины и женщины все нагие, да все черные. Куда я ни иду: за мной людей много – дивятся белому человеку. У тамошнего князя – фата на голове, а другая на бедрах… а княгини ходят – фата через плечо перекинута, другая фата на бедрах… А простые женщины ходят – голова не покрыта, а груди голы, а мальчики и девочки нагие ходят до семи лет, срам не прикрыт… Бидар – стольный город Гундустана бесерменского… Земля многолюдна, но сельские люди очень бедны, а бояре власть большую имеют и очень богаты. Носят бояр на носилках серебряных… А когда султан выезжает на прогулку… слонов выводят двести, и все в золоченых доспехах…»

Этот дневник Никитина наполнен удивительными и точными наблюдениями и дает нам возможность судить о бытовой, правовой и религиозной жизни индийцев, как индусов, так и мусульман, как южных «черных», так и северных «бледнолицых», как богатых, так и бедных и т. д. Словом, это бесценный памятник, содержащий сведения, которыми пользуются и современные историки, пишущие об Индии времен Средневековья.

Шли годы. И вот русские люди узнают об Индии много нового из трудов человека, которого в обществе именовали поповичем, а в наше время именуют первым русским индологом, – из трудов Герасима Лебедева. Протекала вторая половина XVIII-го века, и в городе Ярославле возрастал юноша, певший в церковном хоре. Его судьба сложилась так, что с хористами он попал сначала в страны Запада, где за несколько лет прославился как певец, музыкант и композитор. В том обществе, где ему приходилось бывать, часто возникали разговоры об Индии – ведь это были годы нарастания английской политики по колониальному захвату Индии. В кругах дипломатов, а затем и деятелей культуры и науки люди делились слухами, исходившими от английских офицеров, торговцев и миссионеров. Говорили о самом разном – об охоте на бенгальских тигров, о йогах, о драгоценностях. И обычно – ничего о народе, о его радостях и бедах, которых, как выяснялось из светских разговоров, было очень и очень много. Но об этом так, в намеках. Молодой музыкант прислушивался к каждому слову, и его начинало тянуть в эту далекую страну, да только пути в нее не было.

Темнокожая служанка-тамилка

Но вдруг его пригласили в одну из английских знатных семей как учителя музыки для детей. При этом он был уже известен и как исполнитель, выступающий с сольными концертами, а поэтому в Лондоне он начал и выступать с концертами и уроки давать. Связь Англии с Индией была всем очевидна, но для него недоступна – кому и как он может пригодиться в этой далекой стране? Но наступил август 1784 года, и Лебедев, взяв с собой несколько рекомендательных писем, адресованных видным чиновникам англо-индийской администрации, взошел на корабль, которому предстояло больше полугода добираться до Индии. Приехав в Мадрас на юго-востоке этой страны, он поселился в английском квартале и стал снова учить музыке детей англичан. Но его привлекал облик темнокожих слуг, интересовала их жизнь, их быт и, конечно, их музыка, странные распевы их молитв и удивительный вид их музыкальных инструментов. Вскоре он стал завсегдатаем их жилых кварталов и постоянным посетителем их храмов.

Лебедев часто посещал храмы тамилов. Храм в Канчипураме – образец южно-индийской архитектуры. VIII в. н. э.

А была эта область страной тамилов, чей язык не был никому в Европе знаком. Английские чиновники не одобряли увлечений Лебедева, не скрывая своего неудовольствия, а он с каждым днем все больше втягивался в стремление познать местную культуру. Да и не только южно-индийскую, а по возможности и особенности культуры других народов страны.

Вскоре судьба снова улыбнулась ему, и появилась возможность отплыть на север на одном из торговых кораблей, бороздивших воды Бенгальского залива. И вот он в Калькутте, в главном центре английской администрации, в большом городе, столице народа бенгальцев. Англичане здесь с интересом встретили «этого русского», о котором до них уже дошли слухи из Мадраса. С ним заключили контракт на преподавательскую и исполнительскую деятельность, и он приступил к активной работе. Да, к активной работе, но далеко не только в среде англичан – его неудержимо тянуло к ознакомлению, к сближению с бенгальцами, с их языком, песнями, народным театром. Этому соблазну противиться было невозможно, и он все больше сближался с местными поэтами, музыкантами и артистами, быстро и успешно овладев бенгальским языком. Вскоре он и сам создал совершенно новое по стилю и по технике исполнения музыкальное произведение, назвав его «Бенаресская сюита». Вскоре он заговорил о необходимости создать в Калькутте национальный бенгальский театр и даже истратил много сил и средств для создания этого театра. И вот в марте 1796 года такой театр начал функционировать. Лебедев написал для него несколько переводов европейских пьес, что вызвало взрыв энтузиазма со стороны бенгальцев и взрыв недовольства со стороны англичан. Они усмотрели в деятельности «этого русского» подрыв авторитета и власти Ост-Индской компании. Ему отказали в продлении контрактов и перестали приглашать в дома на обеды и ужины. Он провел полгода в имении своего друга-бенгальца, где и написал книгу об Индии, о которой писал в своем дневнике: «Если труд мой поможет возраставшим в России юношам, большего мне не надо… Не герой я, не знатная персона, простой ярославский попович».

На таком корабле Лебедева выслали из Индии. Индийский рисунок XVII в.

Затем грянул суд с английскими коммерсантами, имевшими откуп на все театральные дела. Суд разорил его, но он все же смог создать «Индийскую мелодию», предназначенную для исполнения на европейских инструментах.

В конце 1797 года он был отправлен из Индии на корабле «на правах нищего», и к 1799 году он добрался до Лондона, где написал «Грамматику смешанных индийских диалектов». Наконец в 1801 году вернулся в Петербург, где создал удивительную книгу «Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии брамгенов священных обрядов их и народных обычаев».

Умер первый русский индолог Герасим Лебедев в 1817 году.

К тому времени, на которое пришлись годы моего пребывания в стенах Ленинградского университета, об Индии было уже написано довольно много книг, но на русском языке появлялись главным образом отдельные исследования по буддизму, несколько переводов сказок и мифов. Главным источником наших знаний об этой стране являлась литература на английском и немецком языках, объем которой заметно нарастал с середины XIX-го века. Колониальное освоение Индии приводило к расширению интереса к ней со стороны политиков, экономистов и ученых. Последние публиковали переводы классических поэм и драм, анализировали состав и грамматику древнего «языка индийской культуры» – санскрита, и уделяли много внимания выявлению общих или близких элементов в его лексике и лексике европейских языков.

Больше того – на свет появились два объемных словаря санскрита – немецкий пятитомник О. Бётлинка и полновесный английский словарь М. Монье-Вильямса, ставший основным пособием для всех, кто изучал культуру Индии. Но в России в XIX веке очень мало еще знали об Индии, и многие увлекались чтением первого популярно изложенного повествования об этой стране – книгой князя Алексея Салтыкова «Письма об Индии». Этот образованный вельможа был дипломатом и часто путешествовал по разным странам, уделяя много внимания и занятиям живописью. Его неодолимо привлекала Индия, и он дважды пускался в путешествия по этой стране, добираясь туда по четыре месяца на океанских кораблях.

Ему казалось, что культура Индии должна нести в себе нечто большее, чем однообразная европейская культура, и он жаждал приобщиться к другому, более высокому мировосприятию. Он дважды посетил Индию, в 1841–1842 гг. и в 1845–1846 гг. и странствовал по всей стране, не останавливаясь ни перед трудностями передвижения в паланкинах, что было основным видом транспортировки людей в этой стране, ни перед трудными для европейца изломами местного климата. И повсюду рисовал, рисовал, не переставая. Очарованный произведениями художественного ремесла, он привез с собой столько всяких прекрасных вещей, что его квартира превратилась в первый музей, где он принимал гостей, облачась в индийские ткани. Выставки его картин в Париже привлекли всеобщее внимание, и он неумолчно рассказывал об Индии всем, кого влекли сведения об этой незнаемой стране. В Европе снова заговорили об «этом русском», который для всех открывает Индию. Описанные в его «Письмах» ценнейшие драгоценности, многообразные ткани из хлопка, шелка и шерсти, покрытые небывалыми узорами и вышивкой, тончайшие вещи, вырезанные из слоновой кости, и прочие изделия индийских мастеров привлекли внимание, стали входить в моду, все зажиточные люди стремились приобрести «что-нибудь оттуда», а это стимулировало рост торговых связей с Индией, равно как и рост интереса к этой далекой стране.

В дни путешествия русских перевозили на воловьих упряжках

Транспортом на близкие расстояния издревле были паланкины. В книге Салтыкова ярко описан этот способ передвижения

В дальнейшем, в 1880-х гг. в число «этих русских» вошел и известный художник Василий Верещагин, который написал много картин о войнах в странах Средней Азии, показывая весь ужас потерь человеческих жизней (как, например, «Апофеоз войны» в виде горы из человеческих черепов), и его внимание не могло не привлечь восстание индийцев против всеподавляющей власти над ними совершенно чужого и жестокого народа, против английской колонизации. Собрав все доступные сведения о восстании, охватившем в 1857–1859 гг. половину Индии, он отразил свое горячее сочувствие восставшим в обширном полотне, где изобразил как индийцев, привязанных к жерлам пушек, разрывают в куски орудийными выстрелами. Картина привлекла всеобщее внимание, и в России широко заговорили об Индии.

Из числа русских ученых, проявлявших живой интерес к жизни индийцев, пробужденный «поповичем» Лебедевым и не угасавший в сердцах людей, особое место занимает Иван Минаев. Он предпринял в 1880-х гг. путешествие в Индию и вел там регулярные ежедневные записи своих наблюдений, которые и были изданы под названием «Дневника». Он уловил жаркое стремление индийского народа сбросить власть колонизаторов и прямо предсказал, что «положение британской власти у Индии может быть названо даже критическим». В работах Минаева в полный рост начала подниматься и наука, именуемая этнографией. Он собирал сведения о разных сторонах быта и культуры разнонациональных групп населения, записывал их обычаи, легенды и сказки. В России он издал сборник «Сказки Кумаона», заинтересовавшие не только специалистов, но и широкие круги читателей. Этнография – это увлекательнейшая наука: ведь каждому интересно знать, как живет другой народ, что нового можно узнать о бытовых и религиозных особенностях других племен, каковы их взаимоотношения друг с другом и с соседями. И вот в первые десятилетия XX века изучению жизни индийцев предался еще один русский ученый, А. Снасарев, неоднократно посещавший Индию и создавший подробные описания жизни и быта индийцев. Эти описания не бесстрастны, в каждой их строке звучит глубокая симпатия к этому народу, чуткий интерес к особенностям их нравов и привычек, искреннее сочувствие и понимание их трудностей и бед. Его книга «Этнографическая Индия» нашла в сердцах наших читателей самый теплый отклик. И вот одним из таких приверженцев описаниям к жизни чужого народа оказалась и я.

Не будет преувеличением сказать, что его труд во многом и даже почти во всем определил мой выбор научного пути – сочетание слов «этнография» и «Индия» неодолимо привлекало меня, и после сдачи госэкзаменов я стала изучать коллекции Петербургской Кунсткамеры и Эрмитажа. А там было много вещей из Индии – одежда, произведения ремесла, оружие, предметы быта и украшения. И потом пришел день, когда меня зачислили в штат сотрудников Института этнографии академического института. И наступили счастливейшие годы и месяцы моего пребывания в Индии, и частых разъездов по разным ее областям, и частых встреч с самыми разными ее людьми. Вот поэтому я и рискую предложить читателю эту мою книгу, этот сборник рассказов о самом-самом разном, что я видела в этой «далекой Индии чудес».

Но до всего этого еще надо было дожить. А пока наша студенческая группа разделилась на две части – одни стали изучать новоиндийские языки, а другие, всего четыре человека, занялись древним санскритом. И в один прекрасный день произошло чудо: в нашу аудиторию вошел индиец. Первый настоящий индиец, которого нам довелось увидеть. Он оказался преподавателем индийских языков и в том числе санскрита, и мы впервые услыхали живую речь того народа, к которому устремлялись наши мечты. Это был известный индийский ученый, историк и лингвист, профессор Рахула Санкритьяяна, давший нам за время своей преподавательской деятельности великое множество самых разных и достоверных сведений об Индии. Это не значит, что наши русские преподаватели чего-то не знали – знали, и даже очень глубоко, и языки, и историю, и все, чему нас учили, но они не обладали, так сказать, эффектом визуальности, а профессор сам по себе был чем-то похожим на экспонат. Да к тому же еще знал русский язык. И это он первый вложил в наши молодые головы утверждение, что в древнем санскрите и в русском языке есть множество сходных и очень близких слов, да и не только слов, а и целых лексических конструкций. Как? Не может быть! Нет, оказалось, что может, да и как еще может. И это он назвал нам имена тех русских ученых, которые разрабатывали эту проблему уже в XIX-м веке. И писал на доске удивительные для нас примеры. Это он дал нам первые сведения об удивительной арктической теории происхождения предков всех народов, говорящих на языках индоевропейской семьи, и направил нас на путь поисков причинно-следственных связей. Он нам разъяснил и кто это такие арьи-арии-арийцы…

2. АРЬИ… АРИИ… АРИЙЦЫ…

Да кто это такие, наконец? Об арийцах все узнали еще до начала Второй мировой – германские нацисты утверждали, что это люди нордического типа, светлоликие, светлоглазые, несгибаемо мужественные, которые издревле расселяются в землях Германии (и Скандинавии) и призваны владеть миром как высшая раса. «Потомками ариев» именовали немцев их политические вожди (а в русском варианте слово «арий» звучало как «ариец»). Углубляться в кровавые их дела в годы войны мы здесь не будем – все хорошо это помнят. Но подумайте, – откуда взялось название «потомки ариев», а в более точном санскритском произношении – «арьев». Откуда оно взялось? И первое, что тут надо вспомнить – это название одной из групп в семье индоевропейских языков – «индоарийские языки». Слышите – «индоарийские»? А не германо-арийские. Действительно, где Индия со своими языками, а где Европа? Так в чем дело?

Мамонт был одним из объектов охоты предков индоевропейцев эпохи палеолита

А дело в коротком слове «норд» – «север», от которого произошло и название «нордическая» раса, она же «европеоидная», и она же «арийская» – эти названия употреблялись по выбору ученых или, что бывало чаще, – пропагандистов расовой теории. Некий древнейший народ «благородных арьев» считался в их выступлениях основополагающим предком германцев, но приходилось признавать, что в языковую семью, четко выявленную учеными, входят и другие народы Европы. Но ведь в название этой семьи входит и частица «индо», а в этой Индии, как известно, живут люди с темноватой окраской кожных покровов и волос, да еще и глаз. К тому же и их языки основаны на древнем арийском санскрите – как это следовало объяснять? Специальные экспедиции выезжали в Индию для отыскания потомков арьев, да и не только в Индию, а и в Тибет. Это было уж совсем нелепо – искать среди выраженных монголоидов прямых потомков светлокожих северных арьев. Но такие попытки были.

А что выяснилось в конце концов? А вот что. В древнейших молитвах на санскрите, в сборнике гимнов Ригведы, обнаружены точные описания природных явлений Арктики. Именно Арктики, а не просто севера. И это доказал крупный индийский ученый, историк и санскритолог Бал Гангадхар Тилак. Уже в 1905 году он опубликовал книгу «Арктическая родина в Ведах», в которой привел точный перевод и анализ всех гимнов Вед, доказав, что авторы этих гимнов, истинные предки арьев, прекрасно знали все условия жизни в высоких северных широтах, описывали стояния звезд и планет, времена года, наличие «вечных» северных ночей, а также дней, в которые солнце по несколько месяцев уходило за горизонт, – словом, выявил в Ригведе подробные описания жизни древних арьев на приполярных северных землях. Согласовав свои открытия с выводами палеонаук того времени, в котором Тилак жил, он показал глубочайшую древность времени зарождения и развития предков всех народов, чьи языки были объединены под общим названием индоевропейских. Древние арьи были одой из групп этих формировавшихся народов, и к их давним вероятным связям восходит сохранившаяся близость всех языков этой семьи.

Время возникновения и развития этих давних связей он предположительно определил как период последнего межледниковья, т. е. 100-35 тыс. лет до н. э. Последнее оледенение земли началось около 55–50 тыс. лет, и завершилось около 12–10 тыс. лет до н. э. И вот этот последний ледник вытеснил жителей Арктики на материк, на современный Русский Север и в Сибирь, а океан после таяния ледника накрыл прежние земли их проживания. Это был Тилак, который в начале XX века указал на наличие островов, обширных площадей шельфов и мелей в наших северных морях, т. е. на остатки былой суши. И все, что он написал, подтверждено всеми отраслями палеонаук XX века, включая его утверждения о теплом климате в древней Арктике. Не будем здесь в это углубляться, многие историки подтвердили, что путь арьев пролегал с Русского Севера по землям Восточной Европы до Северного Причерноморья, в потом, в III–II тыс. до н. э., – по землям Средней Азии и до Индии, где они и перестали заниматься кочевым скотоводством и осели на землю. Вот в чем суть арктической теории, вот куда восходит название «нордическая раса», вот откуда частица «индо» в названии большой общей семьи языков.

Обозная повозка арьев. Реконструкция

Эти небольшие группы зарождавшихся племен предков индоевропейцев постепенно, в течение 5–6 тысяч лет расселялись по землям будущих стран Восточной и Западной Европы. Нет и не может быть никаких археологических открытий под водами Северного океана, да мало этих открытий относится и к эпохе постепенного расселения этих древнейших предков индоевропейцев. Но следует указать на одно бесспорное открытие русского археолога Н. Бадера, обнаружившего в 1950-х гг. скелетные останки мужчины на берегу реки Сунгирь, невдалеке от г. Владимира. Представители мировой науки определили время его жизни как период наличия на наших северных землях последнего ледника, и результатом всех измерений была дата его жизни – 25 тысяч лет тому назад! Этот найденный человек соответствовал всем данным науки о строении облика человека нордической (европеоидной) расы, и приходится полагать, что он и был одним из ушедших от наступавшего ледника жителей высоких северных широт. Он вошел в мировую науку под именем Хомо Сунгирикус и невольно подтвердил указания Тилака на северное происхождение индоевропейцев.

Современный туркмен, соответствующий по своему облику «арийскому» расовому типу. Фото Ю. Аргиропуло, 1950-е гг.

Индийский историк, профессор Р. Санкритьяяна, будучи специалистом по древней истории арьев, написал интереснейшую популярную книгу под названием «От Волги до Ганга», в которой в форме коротких рассказов проследил путь арийских племен с земель будущей России до Северо-Западной Индии и далее пути и методы их встреч и слияния с местным доарийским населением этой страны, в результате чего постепенно и сложился этот смуглый красивый тип современных индийцев. (Должна вспомнить, что эту книгу я перевела на русский язык и она была опубликована индийским посольством в Москве (а ее часть я опубликовала в своей книге «Русские сквозь тысячелетия», М., «Белые Альвы», 2006).

Неслучайно этот ученый говорил в своих лекциях о заметной близости славянских языков с санскритом – продолжая поиск ряда исследователей, я составила сводку близких схождений и подобий этих двух языков, что и было не раз опубликовано. Видимо, слишком близким было соседство протославянских и древнеарийских племен. Но где? Возможно, еще в Арктике, что продолжалось в долгие века их продвижений к югу по нашей будущей земле.

Последний ледник сполз в океан, богато обводнив весь север Восточной Европы, и в эти века определился культурно-хозяйственный тип тех арьев и их, вероятно ближайших, соседей – славян. Первые стали кочевыми скотоводами в лесостепных областях, а славяне, расселившись по рекам, стали земледельцами. Археологи выяснили, что к V тыс. до н. э. было уже освоено коневодство, что помогло активному продвижению арьев к югу и дальше – к юго-востоку.

Индийский ученый Д. Д. Косамби, написавший много трудов, посвященных древней истории Индии, поясняет нам, что представляли собой арьи времени III–II тыс. до н. э.: «Археологические данные свидетельствуют, что эти конкретные арьи во втором тысячелетии представляли собой воинственный кочевой народ. Их главным источником пищи и мерилом богатства был крупный рогатый скот, вместе с которым в поисках пастбищ они кочевали по обширным пространствам материка… Арьи не были цивилизованным народом по сравнению с народами великих городских культур III тысячелетия, на которых они часто нападали, что способствовало гибели этих культур… Их главным достижением было безжалостное уничтожение барьеров между типичными для III тысячелетия небольшими, замкнутыми земледельческими общинами… Арьи заимствовали все полезные для них достижения местной техники, после чего двигались дальше… Опустошения, которые часто они наносили, были столь велики, что после их ухода побежденные часто уже не могли восстановить разрушенное… Арьи до своего прихода в Индию уничтожили не одну городскую цивилизацию». (Д. Д. Косамби. Культура и цивилизация Древней Индии. М., «Прогресс», 1968, с. 84–87).

Наскальное изображение конной колесницы арьев. Северная Индия, нач. I тыс. до н. э.

Не исключено, что память о прошлой их воинственности вдохновила германцев на утверждение своего с ними духовного родства, что следует из широко известных публикаций немецких расистов, – это можно только предполагать, но всем хорошо известно какой кровью отлились другим народам – прежде всего славянам – эти их тенденциозные утверждения.

В вышеупомянутой книге «От Волги до Ганга» подробно разобраны все моменты взаимодействия пришедших в Индию арьев с доарийским населением, определяемым антропологами как люди, представляющие собой разные уровни смешения негроидной и австралоидной рас древности.

Главным признаком разделения арьев с другими предками индоевропейцев, главным водоразделом между ними был как раз хозяйственно-культурный комплекс – кочевое скотоводство, ставшее характерным для арьев на просторах лесостепной и степной зон Восточной Европы, не прослеживается в древнейших формах хозяйства европейцев. Но нажитое в доледниковый период известное сходство в языках и некоторых религиозных представлениях продолжало упрочиваться между ближайшими соседями по территории распространения, а ближайшими соседями арьев здесь были формирующиеся племена восточных славян. Вот ко всей этой глубочайшей древности и восходит все шире выявляемое исследователями сходство санскрита со славянскими языками.

Особое внимание стали привлекать прямые соответствия слов, определяющих процесс поглощения напитков и еды. Вот взгляните: санскритский глагольный корень «пи» или «па» был явно общим для указанных языков, так как он определял важнейшие жизненные процессы. От этого корня происходят следующие образования при изменении корня в форму «пит, „пью“ и др.

Русский яз. – Санскрит

пить – пи, па

напиток – пива

пито – пита

глоток – пити

пьющий – пиба

то, что пьют – пейя

пьянящий – пиюша

пьющий – питух

А кроме того – питатель (отец) – питадар (питар); жир – пивас; толстый – пивара; сильный – пиван и т. п. Правильно делают исследователи, что проводят, так сказать, археологические раскопки в лексике, так как язык сохраняет в себе древнейшие следы истории и миропонимания. Утраченные в письменной речи слова сохраняются иногда в приговорках или другой устной форме. Так, коза, которой пугают детей, на санскрите – «букка», трава на санскрите будет «трьн», ну и т. д. Особое внимание привлекают примеры, касающиеся пищи и питья, т. е. самих основ жизнеобеспечения.

В гимнах Ригведы, этого древнейшего памятника арийской лексики, очень часто упоминается некий напиток бессмертия, сома. Он был жертвенным напитком, который подносили богам, прося о помощи. Но главным потребителем сомы был бог Индра. Это был бог-воин, бог-защитник от всяких бед и, главное, он вернул на небо солнце, которое на много суток спрятал во мраке демон. Когда в Приполярье наступала «вечная» ночь, людей, естественно, охватывал страх, – и они в ожидании рассвета молили Индру убить демона и освободить солнце. Во время этих длительных ночных богослужений Индре преподносили сому в неиссякаемых количествах, веря, что этот напиток укрепляет силы, дает мужество и вдохновляет на непрекращающийся бой. Главным определением сомы служат в Ригведе такие слова, как «пьянящий», «опьяняющий» напиток, и указывается, что и жрецы, и воины племени вкушали сому в больших количествах, поддерживая, как говорится, по аналогии, бодрость духа Индры.

Змей мрака поглотил солнце, и воцарилась вечная ночь, но Индра победил змея, и солнце растопило льды – начался долгий день. Илл. Из книги Б.Г. Тилака

Что же это был за напиток? Как и из чего его готовили? Отечественная исследовательница Т. Елизаренкова, опубликовавшая Ригведу в русском переводе, сопроводила один из томов (Ригведа IX-Х) своей статьей, в которой указала на все попытки ученых объяснить суть сомы. Некоторые считали, что его основой была эфедра, другие искали соки иных растений, а было и предположение, что сому готовили из мухоморов. Но незамеченным прошли предположения известных европейского и индийского санскритологов (Макса Мюллера и Раджендры Митры), высказанные уже в XIX веке что слово «сома» созвучно слову «хмель».