Текст книги "Звёзды часто разочаровывают (СИ)"

Автор книги: Наталья Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ты не собираешься больше сниматься? Это глупо, глупо отказываться от работы.

– У меня есть работа, та, что интересует меня, а не моего агента или продюсера, к тому же… у меня есть деньги, достаточно, реализовывать себя лучше всего в интересном для себя деле.

– Мне нужно время подумать.

– Ты дашь мне ответ до отлёта?

– Конечно, Рой, – она встала и вышла сверкающим коридором, идя не по своей линии жизни. Так она ощущала себя в этой огромной квартире хромированного цвета с привкусом стерильности.

Через час она зашла в домашний кинотеатр, с мягкими подушками в углублении в полу, и села рядом с мужчиной, который смотрел фильм. Он приподнял руку, приглашая Надежду, и придвинул женщину к себе, снимая с неё обувь.

– Тебе было достаточно времени, чтобы побыть наедине с собой? – Рой заглянул Наде в глаза.

– Да, думаю, достаточно.

Рой замолчал и снова обратил взор на большой экран, Надя не понимала слов, но они не были нужны, знаменитый актёр на светящемся экране отстреливался из всех видов оружия, которое чудом, по чистой случайности, находилось на его пути, и казалось, даже палка в его руках, начнёт издавать пулемётные очереди.

– Я боюсь, – Надя прошептала очень тихо, но он услышал.

– Правильно, все бояться, Надья, и я боюсь. Жизнь – опасная штука, опасная, именно поэтому мы уделяем столько внимания технике безопасности, – он говорил так же, как в горах, перед её безумным первым полётом. – Опасная, но увлекательная. Ты обещала мне больше не бояться жить. Попробуешь?

– Да, – выдохнула, – но я ничего не понимаю в юридическом плане, поэтому, можно, ты этим займёшься?

– Хорошо, этим займётся мой юрист, тебе пришлют документы, как на английском, так и на родном для тебя языке, для ознакомления, и обещай, что ты ознакомишься, техника безопасности, помнишь?

– Ладно. И, Рой… раз уж мы договариваемся на берегу, я хочу сказать, что отказываюсь рожать пятерых детей, категорически, думаю, трое – мой предел.

– Трое?

– Да, – твёрдо, – не больше.

– Мне нравится эта цифра, – ухмыльнулся, – надеюсь, мы можем приступить к выполнению этого плана прямо сейчас? – Его пальцы едва касалась пальцев Нади, он всего лишь невесомо дышал в светлые пряди волос женщины, но это заставляло её сердце бешено биться и желать большего.

– Предлагаешь перестать предохраняться? – она покрутила в руке пакетик из фольги, который достала из кармана Роя. – Вот так, без подписи юриста?

– Жизнь – опасная штука.

И они рискнули, не один раз.

Глава 7

Надя ещё раз прокрутилась, сидя на компьютерном стуле, и ещё раз, потом её глаза опустились на листы формата А4 и побежали по строчкам.

– О, что это? – появившийся, как всегда без стука, Сергей.

– Соглашение, – буркнула, смотря, как Сергей бесцеремонно взял кипу листов и стал пролистывать, иногда останавливаясь.

– Брачный контракт, что ли?

– Нет, пока нет, это предварительно…

– По объёму больше похоже на тору, – ухмыльнулся, – понимаешь что-нибудь?

– С трудом.

– Помочь?

– Я даже не знаю…

– Надь, брось, я рад за тебя и беспокоюсь, мы не один год были вместе… это самое малое, что я могу сделать. Давай, я почитаю, если надо, привлеку юристов, что ты смыслишь в их семейном праве?

– Нуууууу…

– Облопошит тебя, будет тебе «ну».

– О, да, я вижу заголовки газет: «Рой Флеминг отсудил у русской невесты квартиру в Подмосковье».

– Ага, тоже не будем исключать, – погрузившись в чтение, – фьють, – присвистнул, – ничего себе «отступные», Надь, а давай, я у тебя Флеминга уведу, а он мне изменит.

– Придурок ты, Серёжа.

– Да, но тогда я буду богатым придурком, думаешь, он не поведётся на меня? – взял лежавшую в стороне косынку, повязал на голову и стал, кривляясь, расхаживать по кабинету. – Ты посмотри на меня, какое я кокетко.

– Пожалуй, я не стану вас знакомить, – якобы задумчиво, давясь смехом.

– Ты разбиваешь мне сердце!

– У тебя его нет, успокойся.

Прошедшая пара месяцев ушла на то, что Надя пыталась привыкнуть к мысли о своём новом статусе и будущих изменениях в жизни. Поначалу она была напугана и сильно, всё представлялось ей в тёмных красках, хотя, казалось бы, она должна была радоваться таким сказочным изменениям. Ожившая сказка про Золушку, где сама Надя играла главную роль. Она всё время подспудно ждала, что карета вот– вот превратится в тыкву, но этого не случалось. В итоге Надя, казалось, стала привыкать.

Никаких официальных заявления от Роя Флеменга не поступало, но Надино лицо стало мелькать в таблоидах, выплыли старые фотографии её встреч с Роем, где она была так же опознана, но, в целом, её жизнь не сильно изменилась. Никаких толп журналистов или вспышек фотокамер не было. Да и откуда, в этом городе?

С Роем им удалось встретиться ещё пару раз, один раз в Москве, на таком же мероприятии, где они и познакомились.

В этот раз Надя прошла практически моментально, по VIP-карте, ближе к завершению, чтобы не привлекать внимание и не отвлекать от работы Роя. Её быстро провели за импровизированные «кулисы», служебными проходами и длинным коридором, вдоль ряда дверей с безликими номерами.

Надя вошла в одну из таких дверей, после указания молоденькой ассистентки, и, к своему удивлению, застала там не только Роя, но и Рекса Фроста, который коротко и приветливо поздоровался с Надей, явно не узнав её, она и не ожидала.

Рой прервал беседу, чтобы встать и поцеловать Надю, она на минуту потерялась в ощущениях, но, в конец концов, отстранилась, присаживаясь рядом с Роем.

Он представил Надю как невесту, под удивлённый взгляд Рекса, который, впрочем, быстро сменил выражение лица на вежливое, и, перекинувшись парой слов, вышел из гримёрки.

– Вау, – прошептала всё ещё немного ошеломлённая Надя.

– Хочешь, я возьму для тебя автограф, – пошутил Рой, – это легко можно устроить.

– У меня есть автограф… я, кстати, не помню, где он, – засмеялась, – правда, я не помню. – Надя попыталась вспомнить, куда убрала те фотографии, когда читала последние новости о Рексе Фросте или хотя бы заходила на сайт…

– А вы, – взмахнула рукой, – друзья? Хорошо знакомы?

– Нет, – Рой ухмыльнулся, – мы в процессе обсуждения одного проекта, иногда некоторые детали легче обсудить лично, и сейчас очень удобный случай.

– А какого?

– Хм, – Рой внимательно посмотрел на Надю, – я не должен распространяться об этом, но ты же не пойдёшь к прессе?

– Нет, – улыбнулась.

– Это театральная постановка, Рекс хочет попробовать свои силы в этом, а я заинтересован в нём…

– Ты?

– Это моя постановка, помнишь, я рассказывал тебе.

– О, – Надя вспомнила и улыбнулась переменам в её жизни, тому, что она обсуждает подобные вещи и с кем, и, главное, что всё происходящее не так уж и пугает её. Во всяком случае, не всегда пугает.

– Ему интересно попробовать силы в театральной постановке, он подходит мне практически идеально… как и Агне.

– Твоя сестра тоже задействована?

– Да.

– Кумовство и сватовство, – по-русски. – Ты продвигаешь свою сестру, – на английском.

– Это правда, но у неё уже есть подобный опыт, она неплоха в этом, я уверен в ней, а если она не будет соответствовать – она выйдет из проекта.

– Может, ты расскажешь подробнее, потом?

– Конечно, сейчас мне надо идти, – он задержался на глубокий поцелуй и, вздохнув, вышел.

Ночью они ехали на заднем сидении такси, которое везло их мимо огней ночного города. Изначально у них были планы прогуляться, пройтись по старым улочкам в свете фонарей, вдохнуть душных воздух Московских улиц, но сейчас… почти ночью, они мчались в гостиницу, где Рой вошёл первым, за ним прошла Надя, обходя небольшую группу фанаток, которым Рой раздал фотографы и сфотографировался, улыбаясь.

– Это пугает… – сказала Надя в тишине лифта.

– Ты привыкнешь.

– Некоторые из них сфотографировали меня.

– Надья… мы можем отрегулировать этот вопрос, решить вопрос передвижения, если тебе некомфортно, и ты чувствуешь давление.

– Не надо, не усложняй всё, это же нельзя сравнить со славой Рекса Фроста.

– О, да, – он засмеялся, вспоминая, что Рексу пришлось задержаться на какое-то время, чтобы раздать фотографы всем желающим, прошедшим в специальную зону, как его одёргивали и просили поторопиться, а он только улыбался и быстро расписывался на протянутых листах бумаги, фотографиях, руках… кажется, даже не видя самих просителей.

Они заказали ужин в номер, но служащему пришлось подождать, потому что Рою было не оторваться от губ Нади, которые он целовал, прикусывал, исследовал, отпуская, только чтобы перевести дух, но своим не давал покоя – они скользили по шее, мягкости груди, сжав немного сосок, потом другой, не давая ей выйти из ванной комнаты, буквально слизывая капельки воды, которые стекали по её телу с мокрых волос.

Когда с ужином было покончено, терпение Роя, казалось, дошло до предельной точки. Он сильно дёрнул на себя женщину и прижал её к себе, упиваясь запахом и теплом тела.

– Я люблю тебя, – шептал куда-то в губы, в шею, между грудей, – люблю тебя, люблю…

Наде казалось, что это сумасшествие, что такого не может быть, просто не бывает, но вот она – правда. Это она – Надежда, а рядом самый потрясающий мужчина, который встречался ей за всю её, не такую и богатую на события, жизнь, и он не только говорит, он показывает, что он любит её. Всем телом, срывая с Нади лёгкие покровы скованности или неуверенности в завтрашнем дне.

Слёзы брызнули из глаз от переизбытка эмоций, когда Рой сильно, но по– особенному деликатно вошёл в неё и начал двигаться, при этом не спрашивая причину слёз, понимая её… принимая.

Через несколько дней Сергей отдал распечатки, которые вручила ему Надежда, со словами: «В целом всё нормально, но вот эти пункты сомнительные, посмотри-ка на досуге, я пометил».

Надежда мало что понимала, да и не хотелось ей вникать в юридические тонкости, однако желание «подстелить соломку», особенно учитывая, что инициатива исходила от Роя, толкало её на изучение параграфов и подпунктов. Иногда она обращалась к Рою за уточнением, понимая, что юридические вопросы лучше решать с юристом… но доверяла она всё же своему мужчине, а не какому-то парню с диплом престижной юридической школы.

– Рой, вот этот пункт, он кажется мне очень странным, – она подобрала ноги под себя и сидела, облокотившись о мужчину. – Знаешь, мне начинают надоедать эти формальности, если это только предварительное соглашение, то что будет с контрактом. У меня начнётся климакс раньше, чем мы его подпишем, – она только наполовину шутила.

Они встречались несколько раз, но вместо приятных прогулок, она проводила время, решая формальности и изучая нюансы законодательства.

Конечно, Рой был однозначно прав, и Надежда должна была думать о своих интересах, а он – о своих… но ей не думалось.

– Это почти стандартный пункт, это важно для меня, мы обсуждали это не один раз.

– Я понимаю… но…

– Надья, это не касается полностью твоего и моего здоровья, только репродуктивного. Для меня важно иметь детей, и я хочу быть уверенным, что ничего не помешает нам осуществить наши планы.

– Да, конечно, я хочу детей, Рой. Просто мы уже сдали массу всяких анализов, зачем ещё и это?

– Мой адвокат посоветовал, это формальность, Надья. Такая же, как большая часть этого соглашения. Мы пройдём это и отправимся в пригород, помнишь, тот дом, что я показывал тебе? Его выставили на продажу, мне кажется, он должен тебе понравиться.

– О, это интересно.

– Решено, после клиники едем смотреть дом.

Риелтор был любезен, и, хотя Надя не поняла ни слова из сказанного им, дом ей приглянулся. Он не был пугающе огромен, несколько спален, просторная кухонная зона и большая территория вокруг дома. Идеальное место, чтобы жить и рожать детей, подумала Надя, отмечая про себя, как же быстро человек привыкает к хорошему. Ещё совсем недавно её бы, скорее всего, испугала перспектива такой недвижимости, а сейчас она с удовольствием представляла возможную перепланировку и даже детский городок на заднем дворе.

Брат Роя Свен, с женой Паулой, жили неподалёку, что тоже послужило причиной того, чтобы склониться к покупке именно этого дома. С квартирой было решено расстаться. Надежда чувствовала себя не слишком уютно в этом интерьере, к тому же незримый образ бывшей невесты иногда не давал покоя немотивированной ревностью, ведь, если смотреть правде в глаза, у Надежды было более чем достаточно поводов для ревности помимо Линды… Рою же не нравилось расположение квартиры, он предпочитал уединение и закрытость. Последняя пара лет и съёмки в ставшем для него знаковом сериале, принесли ему не только популярность, но и излишнее любопытство толпы, которого он стремился избежать.

Уже знакомая клиника поразила какой-то вопиющей стерильностью, казалось, даже у бесшумно передвигающегося персонала стерильные не только улыбки, но и мысли. Врачи, самой высокой квалификации, разговаривали предельно вежливо и даже учтиво, сказав, что окончательная их встреча произойдёт через несколько дней.

Рой настаивал на планировании торжества, Надежда же хотела тихую и, конечно, гражданскую церемонию. В итоге, найдя примерный компромисс, зная, что Рою предстоит долгий съёмочный процесс, они отложили решение «на потом», а пока наслаждались обществом друг друга и Свена с Паулой.

Накануне Рой представил Надежду родителям, которые отнеслись к выбору сына скорее доброжелательно и даже с интересом, тем не менее, соблюдая границы.

Они давно не вмешивались в дела своих выросших детей и не считали нужным как– либо комментировать их выбор и решения. Так что Надя так и не пришла ни к какому выводу, как же на самом деле будущие родственники отнеслись к подобному мезальянсу, в итоге решив не думать об этом… Ей предстояло решить много проблем и приспособиться к совершенно чуждой для неё жизни, так что некоторое равнодушие Надежда восприняла за благо.

Врач, лощённый, словно накрахмаленный до хруста, говорил что-то на немецком Рою, иногда бросая короткие взгляды на Надежду.

Потом стал разговаривать с Надеждой, и только спустя время до неё стал доходить смысл фраз. Как общий, так и конкретный…

«Возможность очень мала».

«Можно использовать некоторые шансы».

«Время упущено».

«Осложнения практически фатальны».

«Если бы год назад… но, увы».

Увы, история не знает сослагательного наклонения, Надежда упустила свои шансы стать матерью, она попросту игнорировала этот аспект своей жизни и здоровья, надеясь на случай и природу. И природа отомстила ей – жестоко. Последнее воспаление, которое она перенесла дома, отказавшись ехать в больницу и пройти полноценный курс лечения, несмотря на все уговоры своего любовника, который буквально настаивал на этом, в конце концов, даже привозя врача на дом… оказался фатальным для её репродуктивного здоровья. Шанс был, мифический, почти сказочный, и стоил ли он тех жертв, который предполагает подобный метод? Но при любом, даже самом благоприятном стечении обстоятельств, речь могла идти об одной беременности, а значит, ни о каких двоих, троих и даже более детях не могло быть и речи… ни о чём, что было важно для Роя.

Она вежливо поблагодарила врача и, встав, вслед за Роем покинула светлый кабинет в тонах кофе с молоком.

Тишина, повисшая между ними двумя, угнетала, но Надя не нуждалась в словах поддержки или утешения. Всё дальнейшее было ясно, оговорено до, решено заранее.

– Надья, – Рой выглядел потерянным, он всматривался в лицо женщины, которая, поджала губы и пару раз сглотнув, произнесла:

– Пожалуйста, ничего не говори, не надо. Это будет лишним, я всё понимаю, всё. Это важно для тебя… возможность иметь детей важна для тебя – это твой приоритет. Поэтому, пожалуйста, не унижай сейчас ни меня, ни себя пустыми словами.

– Ты слышала, есть шанс…

– Я слышала достаточно! Шанс? Ты смеёшься, да? Шанс на что? А если не получится? Если этот единственный шанс так и останется только шансом, что тогда, Рой? Что? Ты можешь мне сказать? Ты откажешься от возможности иметь детей?

– Приёмные… – он выглядел растерянным.

– Рой, ты не один раз говорил, что готов помогать сиротам и помогаешь им, но категорически против того, чтобы усыновлять. Ты хочешь СВОИХ детей, и я не могу тебе их дать. По-моему, всё очевидно, разве нет? Разве не для этого мы затеяли все эти обследования, эти соглашения…

– Надья…

– Я должна побыть одна, – она села в такси и уехала вдоль узкой улочки старинного городка, глотая слёзы. В аэропорту она проверила баланс своего счёта, взяла билет на самолёт и через несколько часов проходила таможенный досмотр в Москве.

– Надюша, – Сергей посмотрел на опухшее от слёз лицо женщины и молча взял её под руку, – где твои вещи?

– Я без вещей…

– Ясно, – открывая дверь в машину, – присаживайся, доставим в лучшем виде, спасибо, кстати, что позвонила мне.

– А кому мне ещё звонить?

– Сестре?

– Не хочу сейчас ни с кем разговаривать…

– Не говори.

Она молча смотрела на дорогу, иногда глотая горькие слёзы разочарования. В себе ли, в ситуации или в Рое, от которого она не получила ни одного сообщения за все эти часы… ни одного! Всё, что помнила Надя – это его взгляд вслед такси… первый час она была уверена, что он позвонит, что они поговорят, что-то решат… даже если расстанутся, то не так. Потом она просто надеялась, а теперь… теперь она не могла погасить в себе обиду и боль от разочарования.

Где-то в глубине души она знала, что эта сказка не закончится хеппи-эндом, что карете суждено превратиться в тыкву, но, смотря на эту тыкву и крысу вместо кучера, испытывала жалость к себе. И какую-то досаду.

Пришла в себя только от звука резкого торможения и почти удара о лобовое стекло, удержал ремень.

– Покричи, – услышала от Сергея.

– Что?

– Что ты тут из себя героиню изображаешь. Кричи! – он открыл дверь с её стороны, выдернул ремень безопасности и дёрнул Надю на улицу. – Кричи! Сильно!

– Ты с ума сошёл, на обочине трассы?

– И что? Кому какое дело?

– Серёжа…

– Да я уже прорву лет Серёжа, кричи, ори, сопротивляйся, плач, но не молчи так!

– У меня всё нормально.

– Надь, он бросил тебя.

– Ты не понимаешь…

– Он бросил тебя, как бракованную, как отброс, который не подошёл ему, ты не вписалась в его идеальную жизнь и идеальный план – и он бросил тебя! Бросил, как кусок дерьма, который не соответствует! И ты или сейчас это признаешь и выорешь всю дурь, или сойдёшь с ума. Кричи.

Надя молчала.

– Кричи, я сказал!

Она немного вскрикнула.

– Громче, Надь, громко, пусть весь мир пойдёт на хрен, тебе больно!

– Серёжа, мне больно, – она всхлипнула, несколько раз, а потом закричала, так, что, казалось, сама оглохла, она стояла рядом с капотом дорогой иномарки и била по нему руками и даже иногда ногами по бамперу, и кричала, кричала, кричала, пока не опустилась в бессилии на серый асфальт… И не заплакала, наконец, тихо, отпуская от себя ситуацию и острую боль.

– Пойдём, моя хорошая, – Сергей усадил Надежду, прикурил сигарету и тронулся с места.

– Звёзды часто разочаровывают, – она усмехнулась, глядя на себя в зеркальце, протирая потёки туши.

– Мужики часто разочаровывают, Надя, но, правду сказать, этот твой Рой Флеминг как-то сильно непорядочно поступил.

– Кто бы говорил о порядочности, Серёжа, – Надежда посмотрела на бывшего любовника, – тот, кто, кажется переимел всё, что старше восемнадцати лет… А у тебя, между прочим, жена, дети… ты тоже, знаешь, не образец добродетели.

– Верно, не образец, – он помолчал и закурил ещё одну сигарету. – Моя жена больна.

– Что?

– У неё заболевание, доброкачественное образование в головном мозге, и это сказывается на качестве нашей половой жизни… о чём я… у нас просто нет этой жизни, Надь…

– Прости, ты не говорил.

– Не считаю нужным распространяться о недуге своей жены. Поначалу она пыталась, знаешь, через силу… но… Сейчас это образование растёт, и становится только хуже, во всех сферах хуже, память, координация движений, эмоциональность, всё, – он выкинул сигарету и закурил ещё одну. – Мы искали пути решения, но пока не нашли, операция практически гарантирует, что она превратиться в растение… она боится этого, сильно. Да и дети у нас ещё маленькие… мы тянем, сколько можем. Я просто надеюсь, что однажды она перестанет понимать, что с ней происходит, хотя врачи говорят, что это маловероятно. И да, я не принц из ваших бабских сказок, я хочу близости, хочу целовать женщину и чувствовать взаимность, порой я тупо хочу секса, порой хочу много секса, да, я не смог задушить в себе мужские инстинкты и потребности, а может, и не пытался вовсе, но я не выбросил свою жену, как кусок отбракованного дерьма… я с ней пройду всё, что нам уготовано… Она не вещь, которая вдруг перестала меня устраивать, а значит, можно её на обочину жизни. Вот такая двойная мораль, Надюша, но, я не идеальный герой-любовник – справляюсь, как могу, жалею её, люблю, наверное, но и отказаться от здоровых отношений со здоровой женщиной не могу… Не идти же на химическую кастрацию, честное слово.

– Ох, Серёжа…

– Вот такие дела… – он закурил ещё одну сигарету и молчал уже до самого дома Надежды.

Жизнь быстро вернулось в спокойное русло, это оказалось не так и сложно. Постепенно Надя даже стала испытывать благодарность Рою за всё, что случилось в её жизни. За то, что он там был и принёс фейерверк ощущений, даже за это, когда-то казавшееся нелепым, предварительное соглашение, ведь именно благодаря ему Надя не испытала ещё большего разочарования.

Единственное, что давалось Наде тяжело – это отказ от возможности издалека следить за жизнью и творчеством Роя Флеминга. За последующими вопросами журналистов, касающихся будущего брака Роя, на которые он отвечал неизменным: «Предпочитаю не говорить об этом».

Она старалась не пропускать новости и отслеживала всё, что могла отследить, но и от этой привычки она находила в себе силы отказаться. Слишком болезненными были воспоминания, каждый раз, видя Роя, она не могла сдержать слёз, и в итоге приняла решение не видеть его вообще…

Снег укрыл новый микрорайон, где располагалась квартира Нади, они часто виделись с сестрой, которая обходила стороной болезненные для Нади темы и даже пыталась скрыть свою беременность, а когда она стала очевидной, Надя долго обнимала Любу.

– Какая же ты дурная у меня… ну и что, что я не могу иметь детей, неужели мне это помешает порадоваться за вас!

– Мне вроде как стыдно…

– Не выдумывай! Рассказывай, сколько уже? Видно кто? Девочка? Мальчик? Ох… нанянькаюсь я в этот раз. Возьмёшь меня в няньки?

– Серёга-то отпустит?

– Кто его спросит, – отмахнулась Надя.

Вместе с первым снегом в её жизнь вернулся Серёжа, немного неожиданно для неё. Задержавшись на работе, она увидела Сергея, который тоже засиделся, и улыбнулась ему.

Он молча подошёл, отложил в сторону её бумаги и поцеловал женщину. Вероятно, этот поцелуй не принёс то удовлетворение, которое приносили ей поцелуи Роя… это был поцелуй двух людей, словно вынужденных поддерживать подобную связь, горчил и оставлял привкус недосказанности… но он устроил Надежду.

Сергей по-прежнему не претендовал на личное время Нади и был внимательным любовником, даря небольшие, но приятные ей подарки. Они делили одиночество и какую-то неустроенность. На этот раз Надя училась быть более внимательной к своему любовнику, уже лучше понимая его и не берясь судить. Никто не знает, как бы он поступил в подобной ситуации… Надя не знала точно.

Новый год она встретила в кругу семьи, в далёком посёлке, слушая ворчание отца на неустроенность старшей дочери, занимаясь с племянниками и купаясь в высоких белых сугробах.

– Надь, – муж сестры в нерешительности посмотрел на Надежду, но потом всё же взял в руки планшет… я тут скачал кое-что… думаю, тебе надо это посмотреть.

– О, боже, не говори, что это футбол! – Надя засмеялась.

– Нет, – он нажал на треугольник старта, и Надя увидела лицо Роя Флеминга. Камера наезжала на него, потом, поочерёдно, на других актёров пресс– конференции, приуроченной к окончанию съёмок. Задавались типичные вопросы, Рой выглядел немного потерянным, уставшим, помимо воли Надежда почувствовала беспокойство за этого мужчину, который за это время так и не дал о себе знать… ни разу.

– Рой! – выкрикнул один из журналистов. – Вы только что добавили фотографию, что это значит для вас? – журналист поднял в руке телефонный аппарат, и камера сфокусировалась на изображении, нечётком. Через пару секунда в эфир пустили ту самую фотографию, и Надя с удивлением увидела себя на фоне зелени многолетнего дуба и синего высокого неба… она мягко улыбалась на той фотографии, её волосы растрепал тёплый ветер, и казалось – она счастлива.

– Что значит эта фотография? Эта женщина – ваша невеста?

– Эта женщина – моя жизнь, – ответил коротко и, быстро встав, вышел.

Надя молча смотрела на потемневший экран, пытаясь не заплакать…

– Когда это было?

– Три дня назад.

– Понятно…

Она встала и молча вышла из комнаты, надевая на ходу сапоги и куртку, чтобы продышаться и не заплакать при всех.

«Моя жизнь».

Жизнь, которую просто отодвинули в сторону, потому что она не соответствует планам?

Она не пыталась объяснить себе поступки Роя, он был актёром, он играл, обманывал, лицедействовал…

Скрип снега вывел из задумчивости.

– Серёжа?

– Надя, там у меня в машине… – он тяжело вздохнул. – Знаешь, я чертовски хотел повторить подвиг Сусанина, и если ты сейчас мне скажешь это сделать – я не буду сомневаться ни минуты, потому что этот немчик точно заблудится в наших российских полях и весях.

Надя в удивлении посмотрела на Роя Флеминга, который с интересом выглядывал в окно, выглядя при этом немного ошарашенным.

– Как? Что? Ерунда…

– Ерунда не ерунда, но он припёрся прямо в офис и потребовал тебя.

– И ты понял? Как?

– Даже если бы у меня не было ещё парочки переводчиков, пока ты в отпуске, Надюш, согласись, очень мало шансов, что Рой Флеминг приехал купить парочку турбин, так что… я привёз его сюда, но с радостью прикопаю где-нибудь в палисадничке.

– И что, он без охраны?

– Да кому он сдался, в наших реалиях-то? Ну? Увозить? Убить?

– Аааа…

В это время Рой вышел из автомобиля и подошёл к Надежде и Сергею.

– Я, пожалуй, зайду в дом, – проговорил Сергей, – надеюсь, твой отец всё так же рад мне.

– Не сомневаюсь в этом, – Надя, глядя на Роя, на то, как нелепо он смотрелся тут… среди русского пейзажа. Наверное, ещё более нелепо, чем сама Надя когда-то в его жизни.

– Зачем ты приехал?

– Надья, я люблю тебя.

– Ты уже говорил это.

– Я не до конца осознавал, насколько я тебя люблю…

– Рой, перестань, от твоих слов ничего не изменится, моё здоровье не улучшится, я не рожу тебе завтра трёх хорошеньких детишек и не приведу в исполнение твой идеальный план. Я не смогу украсить собой твою идеальную жизнь, и я просто не понимаю, зачем ты здесь?

– Мне не нужна моя идеальная жизнь и идеальный план без тебя, Надья. Всё это… дети, дом, всё, что было важно и нужно – всё это не имеет значения без тебя.

– Это сейчас! Ты знаешь это.

– Я считал так же… Ты уехала, я был уверен, что это правильное решение, что у всех своя жизнь и свои приоритеты, но мои приоритеты – не идеальный план, а ты. Ты необходима мне в моей жизни, именно ты. И неважно, сколько у нас будет детей, и будут ли вообще, неважно, какие у тебя будут гарантии, или у меня.

– Вы выбросил меня!

– Прости.

– Ты просто бросил, даже «прости» не сказал!

– Прости.

– Да что б тебя, – и Надежда разразилась отборными ругательствами на русском, чередуя с английскими устойчивыми выражениями и слезами.

– Вернись ко мне… – всё, что она слышала в ответ, пока не согласилась вернуться, уже смеясь, но не веря Рою, себе и действительности.

– Кто это? – отец появился на пороге дома и недовольно поглядывал на Роя. – Снова неймётся, один полюбовник приехал, второго привёз, когда же ты остановишься-то, девка? Не молоденькая ведь!

– Будет тебе, – появившаяся мама.

– Я замуж выхожу, кажется… – Надя посмотрела на Роя и перевела, что она сказала.

– И кто он? – отец прищурил глаза и оглядел Роя с ног до головы. – Странный какой-то, Серёга и тот вроде понятнее, а у этого взгляд какой-то… кем он хоть работает-то?

– Актёр…

– Маааааааааать, снова актёр! Да, что… Надежда, снова тебя по интернетам носит, нашла же себе, стыдоба! Жить-то вы на что будете? Знаем мы актёров! А ты куда смотришь, Серёга? – не унимался. – Понятно, не тебе решать, но я бы не позволил вот так Машу свою уводить… Одумайся! Надежда! Как только не боишься.

– Я обещала больше не бояться.

Эпилог

Рой Флеминг быстро шёл по светлому коридору клиники, окна которой выходили на заснеженные шапки гор и зелень лугов.

Он узнал всё, что его интересовало, и сейчас контролировал свой шаг, чтобы не рвануть вперёд, что было мочи.

Он опоздал.

Спектакль с участием Рекса Фроста пришлось перенести, потом ещё раз, в итоге всё прошло успешно, они даже получили престижную премию, и вся семья, присутствующая на премьере, поддержала Роя… но он опоздал на главную премьеру своей жизни и корил себя за это.

Он тихо зашёл в светлое помещение и бросил взгляд на шарики под потолком и цветы вдоль стен, львиная доля которых была от него.

Надежда, в светлом шёлке, сидела, облокотившись на подушки, синие тени пролегли под её глазами, лицо немного отекло и кое-где были видны сосудики… На её коленях лежала подушка, и она неотрывно смотрела на их сына, который хмурил лобик и носик и водил ручками в синих рукавичках для новорожденных.

Рой подошёл и сел рядом, смотря поочерёдно на свою жену и на сына, который уже был на руках Нади, и её глаза бегали от мужа к маленькому мальчику. Рой попытался взять малыша на руки, но Надя не отдавала…

– Надья, – он улыбнулся, – Надья, можно я возьму своего сына на руки?

– Но?..

– Надья, – он улыбнулся понимающе и подождал, когда Надежда отпустит руки.

– Прости, я никак не привыкну, я боюсь его выпустить из рук.

– Я понимаю. Прости, что не успел.

– Ты не виноват, что они поспешили на свет, – Надя улыбнулась. – Нас предупреждали, но отчего-то я была уверена, что всё пойдёт по плану.

– Ты справилась сама…

Вопреки предсказаниям врачей, роды Надежды прошли естественным путём.

Какое-то время Надежда не поднимала вопрос детей, Рой же не говорил об этом вовсе. Фотографии с их свадьбы облетели СМИ, но очень скоро эта новость перестала быть сенсацией. Их семью называли одной из самых закрытых пар кинематографа, и, в итоге, они перестали вызывать какой-либо интерес отсутствием скандалов или запахом перчёного.

Через некоторое время Надежда всё же решилась воспользоваться одним– единственным потенциальным шансом на беременность и, пройдя курс терапии, они с Роем в нетерпении, но со страхом, стали ждали результатов. Который вылился в рождение двойняшек, немного раньше времени. И если мальчик родился крепче, то девочка нуждалась в поддерживающей терапии.