Текст книги "Прощальный поцелуй Роксоланы. «Не надо рая!»"

Автор книги: Наталья Павлищева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Посоветоваться Каролине не с кем, никто не должен догадываться о действительной цели ее приезда в Стамбул.

Поскольку ни одного из наследников в Стамбуле не было и возможности встретиться с ними тоже (не станешь же гоняться за неуловимым Баязидом и не поедешь просто в гости к Селиму), начать следовало все-таки с султанши. Однако и с ней встретиться не удавалось. Султанша занята с утра до вечера, она ездила смотреть, как идет строительство очередного комплекса или просто столовой, отвели ли воду от садов великого визиря к городским фонтанам, справедливо ли торгуют в Бедестане, как работает паромная переправа на азиатский берег…

Оставалось пожимать плечами: неужели без султанши этим некому заняться?

Роксолана много времени проводила, принимая посланников или купцов, беседуя с чиновниками и просто путешественниками из других стран, сидела за бумагами в кабинете вне гарема, куда Каролине хода не было.

Гульфем и остальные в Старом Дворце ныли, что уже жарко, и надеялись на скорый переезд в Летний Дворец, звали с собой. Каролине очень хотелось просто поехать покататься верхом, потанцевать или полежать на травке, слушая болтовню какого-нибудь поклонника, но она даже от переезда в Летний Дворец отказывалась, боясь упустить драгоценное время. Нет, пока султанша в Топкапы, нужно и ей быть здесь.

Это даже хорошо, потому что женщины разъехались по загородным особнякам, султанша осталась почти одна, это повышало шансы Каролины хотя бы случайно встретиться.

Но встреча состоялась вовсе не случайная.

Каролину вдруг позвали в сад, причем не просто в сад, а в кешк с видом на Босфор, куда раньше не допускали. Тот самый дильсиз жестом показал, чтобы следовала за ним. Каролина подумала, что вполне может выдать тайну, рассказав султанше, что охранник вовсе не немой, но посмотрела на большущие сильные руки и поняла, что рисковать не стоит.

Роксолана сидела, глядя на блестевшую вдали воду Босфора, вдыхала морской воздух и размышляла. Услышав легкие шаги по дорожке, голову повернула не сразу. Жестом пригласила Каролину проходить и присаживаться.

Девушка оглядывалась с откровенным любопытством: ничего особенного, кешк как кешк, остальные не хуже, почему же сюда не пускают?

– Потому что здесь может сидеть Повелитель, он любит бывать в одиночестве. Да и я тоже.

Султанша ответила на вопрос, который Каролина не произнесла. Стало не по себе, она умеет читать мысли? Это плохо.

Роксолана тихонько рассмеялась:

– О чем вы еще могли подумать, оглядывая кешк, как не о сравнении его с остальными и о том, почему сюда никого не пускают? Икрам рассказал, как был вынужден едва ли не выставить вас вон.

Вот тебе и выдала дильсиза!

– Вы знали, что он не немой?

Глаза Роксоланы сверкнули чуть лукаво:

– Здесь многое не таково, каким кажется. Будьте осторожны… А кешк нами любим просто потому, что отсюда прекрасный вид на море, не так ли?

– Да, красиво, очень красиво, – согласилась Каролина, ничуть не кривя душой.

– Завтра в Стамбул приезжает моя невестка Нурбану со своим старшим сыном Мурадом. Нурбану – главная наложница наследника престола. Но для вас она интересна другим. Нурбану – венецианка из рода Баффо. Я думаю, вам это уже известно. По тому, как вы интересовались семьей султана и наследниками, ясно, что вас интересует место в одном из их гаремов. Нет? – Глаза Роксоланы впились в лицо обомлевшей Каролины.

Заметив ее замешательство, султанша тихонько рассмеялась, откинувшись на подушки, потом продолжила, глядя вдаль:

– Можете не отвечать. Не ради передачи простого привета от Его Святейшества вы прибыли в Стамбул. Хотите в гарем? Пожалуй, можно, только вот в какой? Вы красивы и умны, хотя не так, как следовало бы. Учиться не пожелали, считая, что все знаете и без моих советов. Зря, но и это терпимо. Однако должна напомнить, что закон Фатиха никто не отменял, это означает, что следующий султан вправе казнить всех своих родственников мужского пола, которые могут претендовать на власть. Селим и Баязид могут казнить один другого и заодно всех племянников. Я боролась против этого закона, но так и не сумела убедить Повелителя его отменить.

Роксолана немного помолчала, словно что-то вспоминая, Каролина тоже сидела молча. Сбывалось то, чего она так хотела, – султанша, похоже, приняла ее, доверяет, во всяком случае, разговор откровенный и серьезный.

– Понимаете, что это значит? Селим старший и оставить младшего брата в живых не сможет, потому что это означало бы постоянные бунты, Баязид беспокоен. Но и Баязид не может отпустить Селима с миром жить в санджаке – именем старшего принца непременно поднимут восстание, даже если Селиму в пьяном угаре будет все равно. Выбор невелик, да? Любитель вина Селим, которого непременно постарается свергнуть Баязид, или Баязид, у которого прав на трон нет, зато есть амбиции, и они запросто могут привести к шелковому шнурку на шее. Гарем уничтоженного шехзаде разгоняется тут же. Как не ошибиться?

Каролина сидела, кусая губы. Султанша не просто поняла цель ее появления в Стамбуле, но и предельно откровенно разъяснила ситуацию. Самой султанше все равно, она останется валиде, а как быть остальным?

– Они оба мои сыновья. И это самое тяжелое – понимать, что сыновья будут воевать друг с другом из-за власти. Не хотела бы дожить до такого времени… – Голос султанши глух, и в нем столько боли…

Но мысли Каролины были заняты не переживаниями Роксоланы, а информацией, которую получила от султанши.

Роксолана немного посидела, словно приходя в себя, потом усмехнулась:

– Я достаточно откровенна с вами? Хочу добавить еще одно. Чтобы не пропасть в гареме Селима, нужно одолеть Нурбану, а ее я сама выбрала и воспитала. Чтобы не пропасть в гареме Баязида, нужно поразить душу самого шехзаде, для своего гарема он даже девушек выбирает сам, и не думаю, что кто-то из них может влиять на принятие принцем решений. Даже я не всегда могу. Выбирайте, только не ошибитесь.

Роксолана поднялась, пришлось встать и Каролине.

Султанша усмехнулась, заметив эту поспешность: хоть чему-то научилась. Сделала знак, чтобы девушка осталась.

– Посидите, здесь хорошо думается.

Уже на пороге кешка вдруг на мгновение остановилась, проговорила, не глядя на красавицу:

– И не скрывайте свое знание турецкого языка…

Каролина ахнула:

– Султанша…

Но всесильная Хуррем уже шла по дорожке сада, прямая и величественная, несмотря на небольшой рост и хрупкую фигурку. Бывают люди, которые выше всех остальных, даже если в действительности маленького роста. Такими их делают характер и воля. Роксолана была выше, жизнь научила.

Эта странная зеленоглазая женщина права во всем. Как ей удалось стать султаншей, отодвинув остальных красавиц? Причем не просто султаншей, а кадиной эфенди, единственной законной женой и фактически соправительницей мужа.

Мелькнула мысль, что зря отказалась заниматься той же философией: султанша знает, о чем говорит.

Легкий ветерок с Босфора колыхал занавески кешка, было прохладно и приятно, уходить совсем не хотелось. Здесь хорошо и плохо одновременно, легко и безумно трудно, понятно и сложно, спокойно и смертельно опасно. Обманчивая тишина, обманчивая немота, обманчивое спокойствие… здесь все обманчиво, все мираж, ни на что нельзя положиться.

А на слова султанши можно? Почему-то Каролина почувствовала, что можно, что эта удивительная женщина вовсе не играла с ней, как кошка с пойманной мышью, зачем ей играть? Ну, попадет Каролина в гарем одного из сыновей, что это изменит для самой султанши? На ее век влияния на сыновей хватит.

Каролина осознавала, что без помощи султанши у нее не только ничего не получится, но не удастся сделать и шагу.

Интересно, чем привлекла султаншу Нурбану? Если понять, чем могла привлечь мать наследников венецианка, поймешь и то, как заставить ее помочь себе. А может, просто вернуться, признавшись Папе, что ничего не удалось? Каролина покрутила перед глазами рукой, разглядывая богатый браслет с гранатами, подаренный также султаншей, вздохнула. Никуда она не уедет, потому что в Риме в лучшем случае будут монастырь и бесконечные посты, а не дворцовая роскошь и изумруды в золоте.

Нет, нужно искать свое место здесь, только нельзя ошибиться, султанша права. Поможет ей эта необычная женщина…

– Дильяр, что ты там говорила об учителе философии и персидской поэзии? И еще расскажи-ка мне о Нурбану, наложнице принца Селима.

– Я не знаю Нурбану, только слышала, что она очень красива, умна и держит гарем шехзаде Селима в руках крепче, чем госпожа – наш.

– Ладно, посмотрим, что это за Нурбану…

Нурбану Каролина увидела впервые в хаммаме, поскольку наложница Селима, приехав, сразу же отправилась именно туда.

Бывшая венецианка и будущая султанша, как она надеялась, была красива, как только может быть красива женщина в расцвете сил. Рослая, не потерявшая стройности при рождении детей, с прекрасными густыми волосами, большеглазая и большеротая, она знала о своей красоте и была в себе уверена.

Когда Каролина пришла в хаммам в сопровождении неизменной Дильяр, на волосы Нурбану уже наносили какое-то средство, ее руками занималась другая служанка, втирая какую-то пасту, а ногами – третья. Пахло миндалем и лимоном.

Нурбану не обратила на Каролину ни малейшего внимания, ее интересовала только собственная персона. Навернув на смазанные волосы госпожи большой тюрбан из ткани, служанки помогли ей улечься удобней и занялись телом.

Каролина решила тоже не обращать внимания на эту задаваку и направилась прямиком к султанше, сидевшей на своем диване в окружении заискивающих красавиц, обернутых тканями. Роксолана жестом подозвала к себе Каролину, показала, чтобы присаживалась рядом, и также жестом отпустила от себя остальных. Возражений не последовало.

– Вам нравится Нурбану?

– Хороша, – согласилась Каролина.

– И умна к тому же, причем хитрым, женским умом.

Сама не зная почему, Каролина вдруг поинтересовалась:

– Она занималась философией?

В ответ раздался знаменитый серебристый смех султанши.

– Ей ни к чему. Когда Нурбану отправлялась к Селиму, тот был третьим шехзаде и ему не грозило стать чем-то больше правителя санджака, да и то ненадолго. Главную задачу – родить Селиму сына – Нурбану выполнила. А философия… Не забывайте, она из рода Баффо, в доме ее матери бывали те, кто философские учения создавал. Нурбану образованна и без моих усилий. Кстати, почему вам не дали образования?

– У меня не было матери, в доме которой собирались бы философы, – неожиданно для себя парировала Каролина и тут же об этом пожалела.

– Расскажите о себе и своей матери. Как случилось, что она привлекла внимание императора Карла?

Ругая себя на чем свет стоит за неосторожность, Каролина промямлила что-то о том, что с ранних лет была отдана на воспитание в простую семью, о которой и рассказать-то нечего.

– А в Рим как попали?

– Человек, в доме которого я воспитывалась, имел отношение к Святому Престолу и в свое время переехал с одним из кардиналов в Рим, меня взяли с собой.

– Почему вас не выдали замуж в Риме, вы же вполне в возрасте?

– Без приданого? В Европе это проблема…

– И после этого вы продолжаете утверждать, что Европа более цивилизованна? Это мужчина обязан всем обеспечить женщину, в том числе и одарить ее. Вы считаете себя способной соперничать с Нурбану? – неожиданно поинтересовалась султанша.

– Не знаю, я не думала.

Роксолана сделала какой-то знак, и служанки принялись за Каролину. Ее волосы тоже намазали каким-то средством, Дильяр объяснила, что это сладкий миндаль, растертый с молоком, он способствует росту волос, тело массировали со скрабом, все волосы, кроме тех, что на голове, удалили черной пастой, застывавшей после нанесения и попросту вырывавшей крошечные волоски, отросшие после предыдущей экзекуции…

Каролина постаралась расслабиться и получать удовольствие от того, что делали с ней ловкие руки служанок.

Когда манипуляции с ее телом и головой были закончены, она оказалась не в состоянии даже шевелиться, лежала на животе, обессиленная и сонная, и млела. И вдруг заметила, что Нурбану, которая уже пришла в себя, внимательно за ней наблюдает, вернее, разглядывает. Вот еще! Каролина принялась так же откровенно разглядывать женщину в ответ.

Роксолана с интересом наблюдала за этим переглядом. Достойные соперницы, но стоит ли их сводить в гареме Селима? А если они окажутся в разных гаремах, не обострит ли это соперничество братьев? Вернее, нет никакого соперничества: Селим, которому давно все безразлично, спокоен, понимая, что за ним традиции – он старший шехзаде – и предпочтение отца. Баязид, более активный и деятельный, этого допустить не может, а потому за престол готов биться.

Сейчас Селима вперед подталкивает Нурбану, Баязид способен двигаться сам. Но если у и без того амбициозного Баязида появится вот такая честолюбивая наложница, не толкнет ли это его на открытое противостояние?

И все же Роксолана решила, что сводить в одном гареме двух итальянок опасно, значит, Каролине предстоит гарем Баязида. Еще немного понаблюдав за девушкой, она поняла, что замечания Чичек справедливы: перед ней явно женщина, причем женщина опытная… Была замужем или имела любовника? В Европе это совершенно не удивительно, к тому же с кого брать пример девушке, если мать родила ее вне брака от императора?

Нет, Баязид такую не примет…

А вот чтобы осадить ретивую Нурбану, Каролина вполне подойдет.

После хаммама подозвала к себе Каролину:

– Сделали свой выбор?

Та вскинула глаза, чуть усмехнулась:

– Да.

– Кто?

– Принц Селим.

Роксолана рассмеялась:

– Я вас предупредила. И не зовите его принцем, он шехзаде.

С этого дня началось откровенное противостояние Каролины и Нурбану. Весь гарем замер в предвкушении вырванных волос и исцарапанных лиц. Ситуация небывалая, раньше если и боролись между собой, то за внимание султана, а тут две красавицы всячески выказывали друг дружке свое презрение, но мужчины, из-за которого шла битва, рядом не было, да и о самой борьбе он не подозревал.

Откуда в Старом Дворце знали новости из Топкапы, оставалось загадкой, но и там утро начиналось с известий о противостоянии, а вечер заканчивался обсуждением событий и рассуждениями, у кого больше шансов.

«Конечно, у Нурбану, – говорили одни, – она же уже родила шехзаде Селиму сына! А эту новенькую еще неизвестно, возьмет ли в гарем».

«Нурбану Селиму уже надоела, шехзаде с удовольствием сменит ее, а что касается сына, то на все воля Аллаха… К тому же новенькой явно благоволит султанша, да, даже сама подбирала ей учителей и наряды!»

Нурбану не выдержала и пришла к Роксолане сама.

– Валиде, можно с вами поговорить?

Когда Нурбану было что-то нужно, а такое случалось часто, она называла Роксолану «валиде».

– Что-то с внуками, Нурбану? Проходи.

Та вошла, остановилась, покачав головой:

– Нет, внуки в порядке.

– Тебя беспокоит Каролина?

Нурбану уже привыкла к всезнанию султанши, перестала удивляться, осознав, что та вовсе не читает мысли окружающих, а просто мыслит логически сама.

– Да, эта итальянка. Откуда она взялась?

Роксолана с улыбкой пожала плечами:

– Из Италии. Тебя беспокоит, в чей гарем она может попасть?

Нурбану буквально взвилась:

– У Селима гарем полон!

– Женщин никогда не бывает много, особенно для Селима.

Роксолане просто хотелось подразнить невестку. А еще так султанша приучала Нурбану не выдавать свои мысли, гарем не то место, где стоит показывать, что думаешь или чувствуешь. Нурбану это понимала, но горячая кровь не позволяла оставаться невозмутимой, когда внутри все горит.

Перед Роксоланой стояла вероятная будущая султанша, мать Мурада, которому всего десять, но мальчик уже сейчас сознает, что он наследник Османского престола. И сознает это благодаря его матери – Нурбану.

У Нурбану хватило ума понять, что ни матерью, ни даже женой султана без помощи вот этой невысокой зеленоглазой женщины ей не стать. Именно потому наложница шехзаде никогда ничего не делала и не говорила против Хуррем, самое большее, что могла себе позволить, это выпалить в сердцах вот такой вопрос о новенькой.

Поняв, что султанша не только оправдываться, но и обсуждать эту тему не намерена, Нурбану сникла.

– Госпожа, вы считаете, что я недостаточно хороша для шехзаде Селима?

– Ты мать его старшего сына, разве этого мало? Селиму самому решать, сколько иметь женщин в гареме. А Каролина живет здесь с позволения Повелителя и по приглашению Гульфем Султан. Станет ли она чьей-то наложницей – Селима или Баязида, – мы пока не решили. Вернется Повелитель, подумаем.

Позже и Нурбану, и сама Роксолана думали, что, отправь тогда султанша новенькую в гарем одного из шехзаде, жизнь могла бы сложиться иначе для всех. Но человеку не дано предвидеть последствия большинства своих поступков, будь это возможно, жизнь большинства людей стала бы иной.

Нурбану для себя сделала вывод, что новенькую вовсе не обязательно должны отправить в гарем к Селиму. Пусть лучше едет вон к Баязиду! У этого шехзаде женщины и дети разбросаны по всей империи, ему еще одна красотка не помешает.

Роксолана заметила размышления невестки и добавила:

– Я предложила ей самой подумать над этим. Но все будет решено, когда приедет Повелитель. Нурбану, тебе ли бояться новой наложницы в гареме? Сколько их было у Селима? Правда, эта – дочь императора Карла.

– Кого?!

– Каролина – незаконнорожденная дочь императора Карла. Во всяком случае, она так утверждает.

– Лжет! – неожиданно даже для себя произнесла Нурбану. – Я все разузнаю. Она не может быть дочерью императора.

– Почему?

– Не знаю. Не похожа, и все тут.

– Хорошо, понаблюдай за ней, если тебе что-то кажется и если ты не хочешь ее в гарем шехзаде Селима.

– Вот уж этого ей не видать! – прошипела себе под нос Нурбану.

Каролину она встретила почти сразу, та, словно что-то почувствовав, сама направлялась к султанше. Гостья в гарем шла в сопровождении двух служанок, которые не понимали ни по-турецки, ни по-итальянски. О чем будет говорить, не знала, но надеялась, что тема найдется.

Нурбану вышла от Роксоланы разъяренной, с трудом себя сдерживая, а потому коридор мерила шагами решительно. Размышляла, как приструнить эту нахалку, дать понять, что место подле Селима занято и освобождать его никто не собирается. А тут вдруг сама Каролина навстречу, да еще и евнухов не видно…

Поравнявшись с девушкой, Нурбану вдруг схватила Каролину за плечо и, толкнув в боковой коридор, прижала к стене, зашипела в лицо по-турецки, забыв, что перед ней чужестранка:

– Держись от моего Селима подальше! Не понимаешь по-турецки? Вот выцарапаю глаза, сразу поймешь! Могу повторить по-итальянски, я еще не забыла.

И замерла, потому что Каролина зашептала в ответ по-турецки:

– Ты глупа! Мне не нужен твой Селим, и я хочу тебе помочь!

Неизвестно, от чего Нурбану обомлела больше – от того, что чужестранка свободно говорила по-турецки, или от ее слов. А Каролина, стряхнув руки наложницы со своих плеч, спокойно продолжила уже по-итальянски:

– Ты знаешь латынь? Может, лучше перейти на нее, во дворце слишком многие понимают итальянский.

– Знаю…

– Наше общение не вызовет подозрений, если только мы вдруг не начнем обниматься у всех на виду или царапать друг дружке глаза. Но разговаривать нужно не здесь, где за каждым углом по евнуху.

По знаку Каролины Нурбану проследовала за ней в сад.

– Здесь слишком жарко, посидим в кешке или вообще на лужайке, но в тени, у меня нежная кожа, которая не терпит солнца. – Каролина говорила по-итальянски. Нурбану лишь кивнула.

Они шли по дорожке сада, словно две добрые подруги.

Увидев эту картину из окна, Роксолана усмехнулась:

– Чичек, ты только посмотри. Что могло их объединить, если обеим нужен Селим, вернее, будущий трон под его задом?

Чичек с изумлением покосилась на султаншу, никогда не слышала от нее таких речей.

– Не доверяю я этой Каролине, госпожа.

В отсутствии Михримах Роксолана все чаще разговаривала с Чичек, девушка схватывала все на лету, часто додумывала раньше, чем султанша успевала произнести, иногда предлагала выход сама. А еще она очень наблюдательна, зорким глазам Чичек всегда стоило доверять, а теперь тем более.

Чичек не верила Каролине Бломберг, но ничего, кроме простого предчувствия, у нее пока не было. Если Нурбану твердила, что Каролина не похожа на принцессу, то служанка умоляла султаншу отправить эту девушку прочь, потому что от нее будут одни неприятности.

– Госпожа, я всегда чувствую тех, от кого будут неприятности.

Чичек тоже намеревалась следить за Каролиной Бломберг. Она не стала говорить Роксолане, что уже договорилась с ее переводчицей Дильяр, что та поможет в слежке и будет подробно рассказывать обо всем, что делает и как себя ведет гостья.

Если бы не Нурбану, Каролина почувствовала себя зажатой в тисках: со всех сторон за ней наблюдали, подслушивали и запоминали каждое движение.

Нурбану успокоила новую подругу:

– За всеми так. Это гарем, даже если султанша не приказывает, в гареме заведено подсматривать. Здесь и шагу не ступишь, чтобы об этом кто-то не узнал.

– Тогда и о наших с тобой встречах и разговорах тоже знают?

– Конечно, но со мной можешь не бояться. И меня можешь не бояться, если только от Селима будешь держаться подальше.

– Мне рассказывали, что шехзаде Селим… толстый…

Нурбану кивнула:

– Толстый…

– И… пьяница?

– Да, толстый пьяница. Но он наследник престола, если Повелитель вдруг упадет с лошади, или подавится вишневой косточкой, или с ним еще что-то случится, Селим станет султаном. А следующим султаном – его старший сын Мурад, а я – валиде Султан.

Вот она и выдала свою мечту. Но могла бы не выдавать, это все хорошо знали.

Каролина чуть помолчала, потом принялась рассуждать:

– Когда Селим станет султаном, главной женщиной все равно останется Хуррем, так? И только когда султаном будет твой Мурад, править гаремом будешь ты?

– Да.

– От вишневой косточки в горле султана ты ничего не выигрываешь?

Нурбану подозрительно прищурилась:

– О чем ты?

– Не об отравлениях, упаси боже! Я о том, что султанша прочно сидит на своем месте. Все в ее власти, так?

– Она больна, ей недолго. А вот султан крепок…

– Я заметила, что султанша бледна. Чем она больна?

– Не знаю, что-то с желудком, она почти ничего не ест.

– Не будем о грустном. Расскажи лучше о шехзаде Баязиде. Вдруг у меня не будет выбора и в гарем идти придется?

– А ты расскажи об императоре Карле, – решилась начать разведку Нурбану.

– Я никогда его не видела, да и мать тоже. То есть мать видела, но была слишком мала, чтобы что-то помнить. Меня сразу отдали в другую семью на воспитание, простую и не очень богатую.

– Но у тебя, говорят, было много сундуков.

Каролина улыбнулась:

– Все в этом гареме знают… Да, я была при дворе Его Святейшества Папы Пия, он дал все содержимое сундуков и нанял корабль, чтобы отправить меня в Стамбул. Мне нужно переждать, пока к власти в Испании придет мой старший брат Филипп, он обещал дать мне пристанище в Испании.

– А родные матери?

– Они отказались от меня сразу.

Нурбану несколько успокоилась: может, и правда, эта принцесса пробудет в Стамбуле недолго? Но Каролина тут же испортила настроение новой подруге, вздохнув:

– Но в Испании не приветствуют девушек, рожденных вне брака и не имеющих приданого… Может, султанша права и мне лучше подумать о гаремах шехзаде?

Лучше бы она этого не говорила, потому что благодушное настроение Нурбану тут же улетучилось.

Сколько ни пыталась разговорить ее Каролина, Нурбану оставалась сдержанной. Если султанша в чем и права, так в том, что свои мысли и чувства нужно держать при себе. А раскрывать душу перед этой чужой вообще не стоило, с ней нужно осторожно. Вишневая косточка в горле султана… надо же! А завтра расскажет всем, что это придумано Нурбану!

Наложница Селима досадовала на себя, надо же так забыть об опасности!

Досадовала и Каролина, она поняла, что спугнула единственную, кто мог стать ее настоящей союзницей в этом странном месте. Теперь понадобится много усилий, чтобы вернуть зародившееся доверие Нурбану.

Каролина сидела у окна и размышляла, глядя на крупные звезды в черном небе. Легкий ветерок тянул прохладой от моря, где-то очень далеко были слышны окрики стражников, обходивших то ли городские улицы, то ли пристани… Стамбул спал…

Папа Пий решил, что женщина сможет добиться успеха там, где бессильны мужчины. Возможно, это так, ведь даже здесь всем заправляет женщина – нет, не заседаниями Дивана или делами купцов, хотя Каролина уже наслышана, что султанша частенько занимается и такими проблемами, словно великий визирь. Но повседневные заботы Стамбула или вопросы жизнедеятельности гарема Каролину не интересовали вовсе, вот интриги – это для нее. Если бы была возможность своей ловкостью и хитростью кого-то ставить на должности или снимать, тут она непременно имела бы успех.

Но как это делать, если у наследника престола такая бешеная жена и еще десятки других? Каждый день бороться за внимание толстого пьяницы безо всякой надежды когда-либо стать главной женщиной гарема? Зачем ей это?

Стать практически камеристкой при Нурбану в надежде, что та будет держать рядом многие годы?

Отправиться в гарем Баязида? Но неизвестно, каково там. К тому же, как только султаном станет Селим, его брат Баязид будет уничтожен, а гарем окажется неизвестно где. Нет, она уже знала где – останется доживать в Старом Дворце, сплетничая и завидуя тем, кто у власти.

А если султан проживет долго?

И так плохо, и этак…

А как долго проживет Папа Пий? Когда стал Папой, ему уже было 79 лет… Но когда и его не будет, в Риме останутся те, кто знает о ней.

А может… да, это было бы единственным выходом – попросить защиты у этой необычной женщины, султанши Хуррем. Она смогла бы защитить и от Папы, и от всех жизненных трудностей.

Как этой Хуррем удалось стать главной женщиной гарема, не будучи матерью султана? А где вообще валиде нынешнего султана? Почему у султанши такое сильное влияние, если все говорят, что Повелитель силен и телом, и духом? Значит, она еще сильней или хотя бы равна? Вокруг твердили о любви султана к своей Хуррем, мол, столько лет вместе, а влюблен как юноша.

Это все рассказывала Гульфем.

Каролина уже о многом расспросила, многое поняла, реальность гарема отличалась от выдумок при дворе Папы в Риме так же сильно, как сам гарем от двора. Но она все равно могла бы найти здесь свое место.

Оставалось одно препятствие: чтобы получить защиту у султанши, нужно рассказать ей все о себе и о том, зачем прибыла в Стамбул. А вот на это нужно решиться…

И она почти решилась, но человек и впрямь не может знать, что с ним будет завтра.

А назавтра в Стамбул вернулся султан Сулейман…