Текст книги "Территория души. "
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Как понять – в своей? – удивилась Анна.
– Там, где вы жили с родителями. До их отъезда.
– Нет, ту квартиру пришлось отдать государству. Бабушка оформила на меня опекунство, и я жила у них. У нас раньше со всеми формальностями строго было.
– А какая была у вас фамилия? До замужества, имею в виду.
– Гурова. Анна Николаевна Гурова, – девушка, увлеченная рассказом, не заметила, как Роберт Балайзер, услышав фамилию, опустил глаза и сжал руки так, что побелели костяшки пальцев. – Когда я разводилась с мужем, хотела взять свою прежнюю фамилию. Но потом решила, что будет правильнее, если мы с дочерью будем носить одинаковую. Ребенку сложно все объяснить. Мне тоже было трудно понять в детстве, почему у меня не такая фамилия, как у Аси. Она была Туркеневич. Чуть позже, чтобы избежать всякой волокиты с документами, меня тоже переписали на Туркеневич. Фамилию Гурова я взяла снова, когда получала паспорт. Только сейчас Роберт все понял. На обратной стороне фотографии, которую он хранил много лет, было написано: Анастасия Ивановна, Петр Вениаминович и Аня. Затем два адреса. На все его запросы приходили почти одинаковые ответы: такие по данному адресу не проживают. Анастасию Ивановну и Аню он долго разыскивал по фамилии Гурова. А когда предпринял попытку разыскать их через советское посольство, пришло письмо, после которого он решил на время прекратить поиски. Возобновив их семь лет назад, узнал, что Анны Гуровой по данным адресам не значилось. К тому времени она уже стала Кругловой. Полтора года назад по его просьбе адресами интересовался сотрудник посольства США в Беларуси, но ничего, кроме списка проживающих в квартире на тот момент, предоставить не смог. Правда, сообщил о смерти Анастасии Ивановны.
– Анна, вы могли бы мне записать свой адрес и телефон? Девушка удивленно вскинула брови. «Зачем ему это? Он так далеко в своей Америке». Затем, пожав плечами, достала записную книжку, что-то аккуратно вывела в ней и протянула вырванный листок Роберту.
Взамен он передал Анне визитку. На обратной стороне от руки были дописаны несколько номеров телефонов.
– Если вдруг вам понадобится помощь или поддержка, позвоните мне не раздумывая.
Девушка повертела в руках визитку и, не удержавшись, спросила:
– Вы ко мне так неожиданно тепло отнеслись. Мне хочется понять почему?
– Вы напоминаете мне мою дочь. Она приблизительно одного с вами возраста. На год старше, – Роберт не решился сказать всю правду, но то, что он ответил, также было правдой.
«Нужно еще раз все проверить, – решил он про себя. – Ошибка может дорого стоить, многих моральных потрясений и для меня, и для девушки».
Костя подъехал к кафе рядом с гостиницей строго в договоренное время. Он сразу увидел Светлану, которая оживленно с кем-то разговаривала по мобильному телефону. Заметив Крылова, она попрощалась и отключила связь.
«Почти не изменилась, – подумал Костя, разглядывая бывшую жену. – Можно сказать, даже похорошела». Он всегда удивлялся, почему родители назвали ее Светой. Смуглокожая, с темными прямыми волосами и чуть раскосыми глазами, она походила скорее на типичную восточную женщину. Костя подошел к столику.
– Ты, как всегда, пунктуален, – произнесла Светлана, улыбнувшись.
– Ты же знаешь, я привычек не меняю, – ответил Крылов и сел на стул напротив.
«Только не волнуйся», – попытался успокоить он себя.
– Желаете что-то заказать? – незаметно подошедший официант держал в руках меню.
– Еще один кофе, пожалуйста, – ответила первой дама.
– А вот я сегодня еще не обедал, – как ни в чем не бывало наигранно произнес Крылов. – Что у вас там самое вкусненькое? – спросил он у обрадовавшегося официанта: женщина, сидевшая здесь уже полчаса, кроме двух чашек кофе ничего не заказывала.
Обсудив блюда с официантом. Костя демонстративно весело спросил:
– А не выпить ли нам вина, бывшая жена?
– Ты же знаешь, я не могу пить кислое.
– У нас хороший выбор сладких и десертных вин, – вставил официант. – Хороший коньяк.
– Я не могу, – твердо отказалась женщина.
– Вот видишь, даже выпить за встречу не хочешь, – сказал Костя укоризненно.
На самом деле он пока еще помнил о многом. О том, что у Светланы проблемы с желудком, – тоже. Но почему-то надеялся, что не откажется выпить за встречу, ведь раньше, несмотря на запреты, иногда она себе такое позволяла.
– Тогда коньячок, пожалуйста, самый лучший. У меня сегодня есть повод, – заказал он официанту.
«Так, опять напьется, никакого разговора не получится», – наблюдая за Крыловым, раздосадованно подумала Светлана.
В ее памяти еще живы были воспоминания о скандалах, затеянных пьяным Крыловым в гостинице, когда она ушла к Михаилу. По правде говоря, он редко пил, но за время, предшествовавшее разводу, и после, пока она не уехала, Светлана насмотрелась всякого.
– Может быть, сначала поговорим? – спросила она неуверенно.
– А куда спешить? Я свои дела закончил. Захочу – уеду сегодня, захочу – завтра. А почему ты одна? – оглянулся Крылов по сторонам. – Где твой единственный и ненаглядный?
– Миша сейчас занят. Подъедет, как только освободится. Возможно, через час, – ответила она, взглянув на часы.
– А что, больше, чем на час, не отпускает? Боится, что уведут? – попытался шутить Костя. – И правильно, между прочим, делает. Вот я не боялся – и что в результате? Без жены, правда, с ребенком. Отец-одиночка.
– Не язви… – Светлана глубоко вздохнула, пытаясь успокоить себя и не ответить Крылову резко. – Пожалуйста. Расскажи лучше об Олежке. Как он, вырос, наверно?
– Вырос. Читать научился. Осенью в школу пойдет. Но ты не беспокойся. О тебе не вспоминает. Ну, за встречу! – поднял он рюмку.
Светлана вздрогнула. Из последних сил она старалась сдержаться. Сколько раз в мыслях она готовилась к этому разговору, надеясь, что Костина обида улеглась. Тщетно!
– Я, между прочим, не ссориться сюда пришла, – дрожащей рукой она достала сигарету. – Я с тобой спокойно хочу поговорить. Да, я виновата. Да, я полюбила другого человека. Но я была честна с тобой. И ты представить себе не можешь, как мне было тяжело и как тяжело сейчас…
– А как мне было тяжело, ты себе можешь представить? – жестко ответил Крылов, сощурив глаза. – Или ты считаешься только со своими чувствами? Меня ведь ты тоже когда-то любила? Или ошибаюсь?
– Любила, – тихо ответила Светлана. – Только это была другая любовь. Я знаю, тебе сейчас это трудно понять, но придет время, и ты поймешь разницу. Надеюсь, что поймешь. Я хочу, чтобы ты был так же счастлив, как я.
– Ах, какие мы доброжелательные! – воскликнул в сердцах Костя. – Только знаешь, если для того, чтобы почувствовать такую большую любовь, – он зло подчеркнул голосом эти слова, – я должен буду кого-то уничтожить, разрушить чью-то жизнь, то мне как-то не хочется такого великого чувства. Слишком хорошо знаю, сколько боли приносит другим такое «счастье».
– Я хочу увидеться с сыном, – неожиданно для самой себя четко произнесла Света. – Я его мать. И чтобы ни было между нами, ты не вправе вычеркивать меня из его жизни.
– Я – вычеркивать? – чуть не подавился салатом Крылов. – Ты ведь сама так за своей любовью гналась, что, не глядя, все согласилась подписать. Я тебя не заставлял, – покачал головой Костя. – Я оставлял тебе выбор.
– Это был не выбор! – не выдержав, повысила голос Света. – Это был шантаж, это была пытка. И не дай Бог тебе испытать такое!
– А чего ты на меня кричишь? Ничем помочь не могу. Что написано пером, как говорится…
– Я буду с тобой судиться, – из последних сил стараясь сдержаться, медленно выговорила каждое слово Светлана.
– А это пожалуйста, – великодушно ответил Костя, с аппетитом доедая салат. – Только прошли те времена, когда у нас перед иностранцами шапку снимали.
– Я, я… – не выдержав, женщина расплакалась. – Господи, почему ты так жесток? Мне он по ночам снится, ручки протягивает, – продолжала она сквозь слезы. – А я как за дверью стеклянной. И стекло такое прочное…
«А сколько ты мне снилась? Сколько я не спал по ночам?» – подумал он, откинувшись на спинку стула и вытерев губы салфеткой.
Глубоко затянувшись сигаретой, он отметил, что его совершенно не трогали слезы бывшей жены. «А ведь раньше, чуть слезинка появится, все на свете готов был для нее сделать. Что она со мной сотворила?» – хладнокровно отметил Крылов.
Молча наблюдая за всхлипываниями Светланы, он заказал еще коньяка, как вдруг увидел появившегося на пороге Селивана.
– О, Майкл пришел! – словно увидев закадычного друга, воскликнул Костя, вытянув в его направлении руку. И, взглянув на часы, добавил: – Раньше срока, между прочим. Не доверяет. Ай-яй-яй.
– Света, Света милая, что с тобой? Что происходит? – бросился к плачущей женщине импозантный мужчина.
– Ты – гад, Крылов! – присев на свободное место, зло обратился он к Косте, когда Светлана, неожиданно вскочив, скрылась в направлении женской комнаты.
– Ну, так уж и гад. А кем, считаешь, ты был, когда у меня жену уводил? – задал ему ответный вопрос Костя, резко наклонившись над столом и неаккуратно задев бокал.
От звука разбитого стекла в небольшом кафе наступила тишина. Официанты давно поглядывали в сторону столика в углу. Никому не хотелось неприятностей, особенно если придется вызывать милицию. Да и хозяин терпеть не может разборок. Если что служится, смене влетит по первое число.
Но, казалось, этот случайно разбитый бокал немного успокоил и привел в чувство сидевших за столом мужчин.
– А вообще проигравшая сторона претензий к победителю не имеет, – поднял вверх руки Костя. – Пришел, увидел и увел! Давай за это выпьем, – и, не дожидаясь согласия Михаила, Крылов опрокинул в себя еще рюмку коньяка.
– Хорошо. Давай поговорим по-мужски, – пропустил его слова мимо ушей Михаил. – Я люблю эту женщину, и меня не волнует, чья она была жена. Но у нее есть сын. И я хочу избавить ее от страданий.
– Так в чем дело? Пусть она родит тебе кого-нибудь, – посоветовал Крылов. – Сразу станет счастливой.
Селиван помолчал какое-то время и спросил:
– Значит, ты ничего не знаешь?
– А что я должен знать?
– Год назад Света потеряла ребенка, – с дрожью в голосе произнес Михаил. – А я чуть не потерял ее. Она так мучилась, когда оставила Олега. Потом, казалось, вновь обрела смысл жизни, узнав о беременности. Я до сих пор не могу себе простить, что именно в тот момент, когда меня не было дома, она поскользнулась и упала. Шесть месяцев уже было.
Михаил сделал паузу.
– В общем, у нас больше не может быть детей, – закончил он свой краткий рассказ.
Крылов, молча все выслушав, подумал: «Значит, не так все сладко у Светланы. Но при чем здесь я? Она сама выбрала свой путь».
– У меня тоже больше не будет детей. Выражаю вам свои соболезнования, но ничем помочь не могу. Олег мой сын…
– Ты поверь, – перебил его Селиван, – мы прекрасно все понимаем, но я прошу, дай возможность ей хотя бы видеться с ним. Ты же знаешь, я редко прошу.
– Не унижайся, Михаил. Разве не видишь, во что превратился этот человек, – женский голос за спиной прозвучал неожиданно жестко. – Пошли отсюда. Хватит пить, Крылов. Тебе еще домой ехать.
– Хочу – пью, хочу – не пью, – последние слова Светланы, как оказалось, подлили масла в готовый уже погаснуть огонь. – У меня теперь водитель есть. Женщина, между прочим. Умеет все!
Костя почувствовал, что алкоголь начинает делать свое дело, но остановиться уже не мог.
– Правда, кое-что надо еще проверить, – и внезапно вспомнив, как недавно видел Анну в машине Балайзера, расхохотался. – Хотя, наверно, уже проверили. Без меня.
– Мне очень жаль своего сына. За то, что у него такой отец, – взглянув на порядком захмелевшего Костю, презрительно бросила ему в лицо Светлана и, взяв под руку Михаила, покинула зал.
Анна безнадежно опаздывала. За разговором с Балайзером совершенно незаметно пролетели три часа, и когда, спохватившись, она поинтересовалась, который час, было ровно 16.30. Несмотря на то что ресторан находился неподалеку от гостиницы, дорога заняла почти полчаса. В пятницу после обеда в Киеве, как, впрочем, и везде, было полно машин. То там, то тут на дорогах возникали пробки.
Попрощавшись со странным американцем, она пулей подлетела к лифту и почти бегом пронеслась по коридору. Запыхавшись, Анна остановилась у номера Константина Петровича и тихонько постучала. Дверь никто не открывал.
«Странно, – подумала она. – Шеф достаточно пунктуален. Может, задержался? А вдруг уехал?» – мелькнула неприятная мысль. Перестав стучать, Анна осмотрелась по сторонам, пытаясь сообразить, с какой стороны находится гостиничная стоянка. Подбежав к нужному окну, она долго всматривалась в сгустившиеся сумерки, пытаясь в свете фонаря отыскать знакомую машину.
«Фу, не уехал, – выдохнула она облегченно. – Тогда где же он? Надо бы спросить у администратора».
– Нет, ваш Крылов не возвращался, – ответила Анне администратор. – Да, девушка, вы знаете, что вам придется оплатить номера еще за сутки? Вы должны были выехать до обеда. А еще бар и телефоны. Линия часами была занята. Интернет, что ли?
Анна кивнула.
– Вы когда планируете уезжать?
– Не знаю. Собирались сегодня, – растерянно ответила она.
– Все равно придется доплатить за сутки, – не терпящим возражений тоном на одной ноте произнесла зевающая от скуки женщина.
– Да, я понимаю, – девушка вновь согласно кивнула головой.
«Надо ему позвонить», – подумала Анна. Купив телефонную карточку в киоске, она решительно зашла в кабину и набрала киевский мобильный номер Крылова.
«Извините, но в настоящий момент абонент недоступен», – ответил ей автоматический женский голос.
Постояв в растерянности пару минут, Анна зашла в бар и заказала кофе. Сев за стойку и посмотрев на часы, начала волноваться
«18.00. Где его искать, может, случилось что? Если до восьми не объявится, придется звонить Дербеневым».
Допив кофе и выкурив пару сигарет, она вдруг услышала шум, доносящийся из холла.
– Что вы еще хотите? Я за номер и телефоны только что заплатил? Заплатил. За бар ваш заплатил? Заплатил. За стоянку заплатил? Заплатил. Я хочу забрать свою машину и ехать домой… – качал права еле стоящий на ногах мужчина.
– Я вам еще раз говорю: вы пьяны, и в таком виде мы вам машину не отдадим. Если вы сейчас же не уйдете в номер, нам придется вызвать милицию! – Разгневанная женщина даже привстала со своего места.
– Да что вы все меня сегодня милицией пугаете? У вас что, без милиции и проблему решить нельзя? – оглянулся по сторонам в поисках поддержки мужчина.
– Андрей, звони, – кивнула женщина стоявшему рядом здоровому парню.
– Да мы и сами справимся, – попробовал было убедить ее молодой человек.
– Звони, звони. Это теперь иностранец. Проблем не оберешься потом, – проворчала сидящая рядом за компьютером напарница.
– Не звоните, пожалуйста, никуда. Все в порядке, – вмешалась в разговор подбежавшая Анна. – Мы немного прогуляемся. Она быстро взяла под руку Крылова и потянула к выходу.
– О, мой водитель приехал. Машину-то отдайте, – вполоборота повернулся Крылов, подталкиваемый Анной к дверям.
– Я сегодня тоже не могу вести машину. Я тоже немного выпила, – попыталась она растолковать на ходу.
– А кто вам разрешил?
– У меня, между прочим, выходной. Если бы вы меня предупредили, я бы не пила, – ответила она ему.
– Логично. А куда вы меня тащите?
– На свежий воздух.
– А я хочу в кровать.
– Потом и в кровать.
– Ну, если в кровати вы так же хороши, как за компьютером, – продолжало нести Крылова, – тогда…
– Константин Петрович! Замолчите немедленно, вы и так наговорили сегодня много лишнего, – резко оборвала Анна.
Поток холодного воздуха обдал лицо. Костя замолчал. Последняя фраза запоздало дошла до его сознания и продолжала крутиться в мозгу, как заевшая пластинка. «Вы и так сегодня наговорили много лишнего… Вы и так сегодня наговорили много лишнего…»
Крылов шел за Анной следом как на привязи, повторяя, хоть и с отставанием, все ее повороты. Краем глаза девушка следила за шефом. «Дубленка расстегнута, – отметила она. – Простудится. Сам вряд ли догадается застегнуться в таком состоянии. Угораздило ж его где-то напиться! Никогда бы не подумала».
Остановившись, она повернулась к Крылову. С реакцией у него в этот вечер действительно было не очень хорошо, и он буквально наткнулся на неё.
Анна без слов застегнула все пуговицы сначала у него на пиджаке, затем, аккуратно укутав шею шарфом, и на дубленке. Костя наблюдал за ее движениями, не вынимая рук из карманов. Затем она взяла его под руку и пошла рядом.
Какое-то давно забытое чувство ощутила она, застегивая, как ребенка, этого взрослого мужчину. Когда-то, давно, то же самое она всякий раз проделывала с Игорем, который вечно ходил расстегнутым.
Так они гуляли около часа.
– Вы, наверное, удивлены? – после долгого молчания первым произнес Костя, у которого на свежем прохладном воздухе понемногу трезвела голова.
– Видимо, у вас были на то причины, – ответила Анна спокойно, всем видом давая понять, что ее это не касается. Какое-то время они вновь шли молча. Наконец, решившись Костя произнес:
– Я сегодня встречался с бывшей женой, – и, усмехнувшись, остановился, чтобы достать сигареты. – Она ушла от меня два года назади
Выдержав паузу, Анна ответила:
– Странно, мы с мужем тоже развелись два года назад, – и добавила: – Он ушел к другой женщине. Хотя, если честно, семейная жизнь прекратилась задолго до развода, сразу после смерти бабушки.
– А почему ты считаешь смерть бабушки начальной точкой? – удивленно спросил Костя, перейдя на «ты».
Он сам пытался несколько лет найти такую же точку отсчета в смене их со Светланой отношений. Но у него это никак не получалось. Он даже не мог припомнить, когда Михаил вошел в его жизнь и когда он познакомил его с женой. В той, прежней, жизни их дом часто навещали друзья.
– Не знаю. Бабушка была как стержень, на ней все держалось. Иногда мне кажется, что Игорь ее просто побаивался. Она меня вырастила после смерти родителей, заменила мать. Прекрасно понимала, что после ее смерти я останусь совсем одна… Ей, наверное, очень хотелось оставить меня и Катю в надежных руках. Впрочем, думаю, к концу жизни бабуля поняла, что ошиблась…
Аня остановилась и тоже достала сигарету. Костя чиркнул для нее зажигалкой. Стало совсем темно. На подмерзшую за день землю крупными хлопьями падал снег. Машин становилось все меньше, уменьшилось и количество прохожих.
– Сколько себя помню, мы жили в самом центре города, на площади Победы. Пришлось разменять квартиру, все поделить…
– А квартира кому принадлежала?
– Бабушке. Мой дед был, как теперь говорят, видным партийным функционером, – поведала она.
Анна замолчала. Рассказывать о том, что двухкомнатная в новом районе досталась ей только благодаря хорошим знакомым, случайно узнавшим о неравноценном обмене, к которому вынуждал Анну Игорь, не очень хотелось.
– И что было потом? – заинтересовался Крылов.
– Это грустная история. Я ведь стала деньги зарабатывать еще на третьем курсе института. Бабулина и моя пенсии вдруг резко перестали удовлетворять наши потребности. Пока училась, замуж вышла. Мы с Игорем на одном курсе учились, а к окончанию института все словно вирус подхватили, пачками в загс ходили. Через год Катька родилась, и я ее практически с рождения постоянно на Асю оставляла. В Польшу ездила, в Турцию. Неделями не спала.
– Кто такая Ася? – вновь спросил Костя.
– Я бабушку так звала. От поездок она меня не отговаривала, хотя укоряла порой, что не женское это дело. Но Игорь лишь один раз со мной съездил и отказался. Тяжело ему было. Постоянные недосыпания, нервотрепка. Гораздо спокойнее сидеть в кабинете.
– И что дальше?
– Когда бабушка окончательно слегла, пришлось искать другую работу. За три предыдущих года я закончила много курсов, устроилась секретарем-референтом у арабов. Помогало знание английского, я ведь английскую школу закончила, – пояснила Анна. – Даже арабский пыталась учить. Только организации их работы так и не поняла. Шум, гам, накурено во всех комнатах. Какие-то люди, все с понтами, кучи денег. Как потом поняла, торговали в основном левыми сигаретами и спиртным. Оптом.
– А муж? – недоверчиво слушал Крылов.
– Что муж? Нервничал, ревновал, скандалил, – снова усмехнулась Анна. – Да только жили мы на мои деньги. Когда машину купила, все вообще рушиться стало. Да и мне «добрые люди» рассказали, как в рестораны девиц водит. Потом у него так называемые командировки начались. Самое ужасное позже выяснилось, при разводе. Однажды он упросил меня прописать родственницу, на работу, мол, хочет устроиться, а без прописки никак. Позже он к ней и ушел. Никакая она не родственница оказалась.
Анна рассказывала свею историю, а Костя как наяву представлял себе девушку – одну, оказавшуюся в тяжелой ситуации в большом городе.
– Только собралась от своих арабов уйти, – продолжила Анна, – как шефу кто-то голову в подъезде пробил, склад ограбили. Долго на допросы таскали, бандиты пытались наезжать, думали, я что-то знаю. А здесь еще непростой размен квартиры. Сложно сказать, чем бы все закончилось, если бы не Артюхин.
Крылов насторожился при упоминании Артюхина. Ему вновь стало интересно, какое место в жизни Анны занимал этот человек. Слишком солидной и известной в мире бизнеса была его фигура.
– А что он сделал? – чувствуя, что голова начинает ясно мыслить, спросил Крылов.
– У нас офисы рядом находились, пока «Nice color» не построила свое здание. Меня он почти полгода приглашал к себе работать. Но как-то не решалась, – Анна тщательно подбирала нужные слова, чтобы Константин Петрович не задавал лишних вопросов, – до тех пор, пока не сложилась та ситуация.
Она промолчала о том, что чувство благодарности к Артюхину за помощь чуть было не сыграло с ней злую шутку. С бывшим шефом стало происходить нечто странное, вылившееся позже в непредсказуемые действия и события.
– Вот так полтора года назад я с Катюшей и оказалась в новом необжитом микрорайоне. За это время Игорь ни разу не воспылал желанием чаще видеть дочь. Два раза в год – на день рождения и на Новый год – делает подарки и все.
Анна попыталась вернуть разговор в прежнее русло, и Костя поддался на эту уловку.
– Но как-то иначе он вам помогает? Анна замедлила шаг и достала еще одну сигарету. Затем, снова прикурив от Костиной зажигалки и усмехнувшись, ответила:
– Я отказалась от алиментов, взамен он оставил мне мою машину. Терпеть не могу шантаж.
Здесь уже замолчал Костя, не решившись признаться в том, что в его жизни тоже был шантаж. Только ситуация была обратной. Лишь с помощью шантажа он смог заставить бывшую жену подписать отказ от сына.
– А почему вы разошлись, если не секрет? – спросила Анна после паузы.
– Моя жена полюбила другого мужчину, – удивившись самому себе, после недолгого раздумья ответил Костя, впервые употребив слово «полюбила».
«Надо смотреть правде в глаза», – неожиданно подумал он.
Странно, но ему стало легче от этих слов. Еще более странным было то, что, рассказывая этой малознакомой девушке историю своего развода и отвечая на ее вопросы, он чувствовал, что начинает иначе оценивать все, что с ним произошло.
Будто бы ломал старую стену и по кирпичику строил новую. И новая была ровной, окрашивалась в спокойные тона и не давила на него выщербленными, покрытыми трещинами краями.
Сколько времени они провели, блуждая по городу, который медленно, на глазах, покрывался пушистым белым покрывалом, никто из них не знал. На душе у обоих было тепло и спокойно. Просто два одиноких человека, выслушав и разделив боль друг друга, впервые почувствовали, что незаживающей ране стало легче.
Подойдя к освещенному огнями входу в гостиницу, Костя почувствовал, что протрезвел. Не обращая никакого внимания на пристально рассматривавших их администраторов, словно не было никакого инцидента несколько часов назад, они заглянули в бар, выпили кофе. Затем молча поднялись в лифте на свой этаж и, пожелав друг другу спокойной ночи, зашли каждый в свой номер. Никто не осмелился признаться, что расставаться на самом деле не хотелось.
Раздевшись, Анна подошла к окну, в задумчивости разглядывая сквозь хлопья падающего снега расстилавшийся перед ней спящий город. Что-то творилось в ее душе. К возбужденному состоянию после откровенных разговоров примешивалось легкое предчувствие важного и решительного события в ее жизни.
…Уже собираясь лечь в кровать, Анна услышала негромкий стук, нерешительно подошла к двери и тихо спросила:
– Кто там?
– Я, – раздалось в ответ.
На пороге стоял Константин Петрович. Встретившись с ним взглядом, она без лишних слов впустила его в комнату…
