Текст книги "Ад да Винчи"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Дмитрий, Дмитрий! – раздался вдруг громкий голос.

Старыгин обернулся.

В нескольких метрах от них остановилась машина, из которой выскочил подвижный смуглый человек невысокого роста с узенькими, словно нарисованными черными усиками.

Этот экспансивный господин, похожий то ли на коммивояжера, то ли на киноартиста средней руки, был на самом деле крупнейшим специалистом по средневековому искусству профессором Антонио Сорди.

– Дмитрий, здравствуй! Как я рад тебя видеть! – Антонио заключил Старыгина в объятия, тут же отстранился, отступил на шаг, осмотрел приятеля, склонив голову к плечу, и зацокал языком:

– Дмитрий, ты неважно выглядишь! У тебя утомленный вид! Ну ничего, поживешь у меня на вилле... Наверное, тебе не хватает витаминов, у вас в России всегда было плохо с фруктами...

– Сейчас у нас очень хорошо с фруктами, попытался прервать итальянца Старыгин, но это было все равно, что пытаться остановить горный поток.

– О, ты ведь приехал не один! – Антонио наконец заметил стоящую в сторонке Машу и перешел на английский. – Познакомь меня с твоей прелестной спутницей!

– Конечно, – Дмитрий представил их друг Другу, и все сели в машину.

– Представь, – продолжил итальянец, как только машина выехала на шоссе, – только я выехал из дома, как лопнуло колесо! Его кто-то прорезал, прорезал ножом! Прямо как в кино! А сегодня утром кто-то пробрался в мой дом и разорвал всю почту...

– Нам нельзя ехать к вам домой, – прервала итальянца Маша. – За нами следят, и, судя по тому, что вы рассказали, ваш адрес они уже знают. Лучше отвезите нас в какую-нибудь небольшую гостиницу.

Антонио удивленно взглянул на Машу.

– Мафия? – спросил он после короткого молчания. – Или КГБ? Дмитрий, в какие дела ты влез? Надеюсь, это не связано с наркотиками или терроризмом?

– Не связано, – ответила за Старыгина Маша. – Это связано с Леонардо да Винчи. Но в любом случае, нам нужно скрыться, затеряться... – и она вкратце рассказала о подозрительном таксисте.

– Тогда вам нужно не в гостиницу, – Антонио посерьезнел. – В любой гостинице вас моментально найдут... Я знаю, куда вам нужно!

Он наклонился к шоферу и что-то проговорил по-итальянски. Тот кивнул и свернул с шоссе.

Машина долго петляла по каким-то узким улочкам. Маша глядела в окно, надеясь увидеть какое-нибудь из всемирно известных зданий Колизей, собор Святого Петра или замок Святого Ангела, однако мимо промелькнула только какая-то неприметная церквушка. Такси еще несколько раз свернуло, съехало с очередного холма и остановилось перед огромными коваными воротами.

Антонио выскочил из машины, помог выбраться из нее Маше и позвонил в звонок возле ворот.

Очень скоро отворилась маленькая калитка, в нее выглянула немолодая женщина в строгом черном платье. Антонио что-то ей долго и убедительно говорил, женщина внимательно его выслушала, после чего удалилась, закрыв за собой калитку.

– Что это за место? Куда ты нас привез? – поинтересовался Старыгин.

– И как мы теперь отсюда уедем? – добавила Маша, увидев, что такси, на котором они приехали, уже укатило, а никаких других машин на тихой улице не было.

– Не волнуйтесь, все будет прекрасно! – успокоил гостей Антонио, театрально округлив глаза. – А что это за место... Вы сейчас увидите, что это за место!

Действительно, через несколько минут калитка снова открылась, на этот раз появился высокий дородный мужчина в черном костюме с воротничком священника. Выслушав Антонио, он благосклонно кивнул и жестом предложил гостям следовать за собой.

За воротами оказался огромный тенистый сад, заросший благоухающими цветами и густыми зарослями южных растений. Сквозь зелень тут и там проглядывал мрамор статуй, в стороне от дорожки мирно журчал фонтан.

– Что это за чудесное место? – шепотом спросила Маша.

– Я не сомневался, что вам здесь понравится! – с гордостью проговорил Антонио. – Это так называемый папский дом, место, предназначенное для приема паломников, людей, приезжающих из католических стран для аудиенции у папы и ознакомления со святынями Рима. Здесь вам будет гораздо легче затеряться, чем в любой гостинице.

В глубине сада скрывался красивый трехэтажный каменный дом. Провожатый провел гостей внутрь и передал их еще одной молчаливой женщине в черном платье. Та провела их на второй этаж и указала двери двух соседних комнат. Маша уже думала, что женщина немая или дала обет вечного молчания, но та разразилась довольно длинной итальянской тирадой.

– Сестра приветствует вас и предлагает, как только устроитесь, спуститься в трапезную.

– А где ключи от комнат? – осведомилась Маша, повернув ручку двери.

– Ключи и замки здесь не приняты, как в монастырских кельях, – пояснил Антонио.

– У паломников не может быть тайн друг от друга, и случаев воровства в этом святом месте никогда не бывало.

Маша пожала плечами и вошла в комнату.

При всей аскетической простоте, помещение было довольно просторным и удобным, имелся в номере и вполне приличный душ.

Правда, принимать душ при незапертой двери было не слишком уютно, но Маша не удержалась.

Она долго стояла под горячими струями и наконец смыла с себя и дорожную пыль, и усталость, и томящую ее тревогу.

Через некоторое время она спустилась в трапезную.

Это было большое сводчатое помещение с чисто выбеленными стенами и длинными деревянными столами, уставленными снедью.

Старыгин и его итальянский друг уже сидели за одним из столов. Антонио помахал Маше, приглашая к ним присоединиться.

Столы были накрыты грубыми льняными скатертями, на них стояли глиняные тарелки и высокие бокалы простого стекла. В глубоких мисках дымились ароматное тушеное мясо, спагетти под томатным соусом, в мисках поменьше манили взгляд оливки и белая фасоль.

На больших блюдах лежал крупно нарезанный серый хлеб – чиабатта. Тут и там стояли кувшины с водой и молодым белым вином. Маша внезапно почувствовала зверский голод.

Антонио галантно ухаживал за ней, подкладывая то одного, то другого блюда, подливая вино. Все оказалось очень простым, но удивительно вкусным.

– Как в монастыре, – проговорила Маша с полным ртом.

– Да, здесь и создан для паломников почти монастырский уклад, – подтвердил Антонио. Я рассказывал Дмитрию о том, что мне удалось найти после того, как мы с ним обменялись письмами. Впрочем, это разговор специалистов, вам это, наверное, не будет интересно...

– Напротив, – Маша полуобернулась к итальянцу. – Ведь мы приехали сюда именно для того, чтобы выяснить кое-что, касающееся... ваших и его профессиональных интересов!

– Ну что ж, тогда я продолжу, – Антонио подлил всем еще вина. – Итак, Дмитрий, после твоего письма я задумался, где еще могли попадаться рядом упоминания василиска и амфисбены. Кроме манускрипта "Н" Леонардо, разумеется...

– В «Естественной истории» Плиния, – вставил реплику Дмитрий Алексеевич.

– Само собой, само собой, – подтвердил Антонио. – Но я имею в виду нечто другое, нечто не столь известное. И вот, после некоторых раздумий я вспомнил про трактат Николая Аретинского...

– «О происхождении сущего и числах, его объясняющих»? уточнил Старыгин, обменявшись с Машей выразительным взглядом. Она вспомнила посещение кабинета рукописей, вспомнила прочитанный там старинный трактат.

– Нет, —Антонио отрицательно помотал головой. – «О тайных знаках и скрытых указаниях».

– Никогда о таком не слышал! – Глаза Старыгина заинтересованно блеснули.

– Неудивительно, – итальянец гордо улыбнулся. – Я не так давно обнаружил его в Милане, в библиотеке Амброзиана. Трактат больше ста лет пролежал у них в ящике со средневековыми кулинарными рецептами!

Никому и в голову не приходило, что сохранился полный экземпляр этого трактата! Так вот, вчера я позвонил своему миланскому другу, сотруднику библиотеки, и он прислал мне по электронной почте несколько интересующих меня страниц.

– И что же ты нашел? – Старыгин делал вид, что спокойно пьет вино, но от Маши не укрылся возбужденный блеск его глаз.

– Вот что, – Антонио расстегнул портфель и вынул из него несколько листков. Старыгин потянулся к ним, но Антонио остановил его, улыбнувшись:

– Я думаю, будет лучше, если я сам это прочту. Тогда мы сможем сразу же удовлетворить интерес твоей прекрасной спутницы.

– Скажи лучше, что не хочешь лишить себя удовольствия прочесть это вслух! – усмехнулся Старыгин.

Антонио, не ответив приятелю, развернул листки и начал читать латинский текст, переводя затем каждую фразу на английский.

«... Если же встретятся два оные создания, то иногда случается, что они спариваются, и тогда от чудовищного этого союза рождается существо вдвойне ужасное. Ибо соединяет оно в себе сущность василиска и амфисбены, превосходя своих родителей злобой и коварством. Первое, что делает это чудовище, родившись, – пожирает мать свою, амфисбену. Называют это создание амфиреусом, ибо вдвойне царь он над всеми злобными порождениями природы. Есть, однако, на Востоке тайное общество, поклоняющееся амфиреусу и избравшее его своим божеством, поскольку говорят, будто человек, приручивший оное чудовище, не будет знать никаких преград и достигнет высшей власти. Однако, чтобы приручить это существо, необходим...»

Антонио замолчал и сложил свои листки.

– Что же ты остановился на полуслове? – разочарованно проговорил Старыгин. – Что же необходимо для приручения этого сказочного монстра? Печень вурдалака? Моча осьминога?

– Увы! – Итальянец пожал плечами. – В этом месте рукопись повреждена, так что наше любопытство останется неудовлетворенным. Однако сам по себе пассаж небезынтересный...

– Еще бы! – Старыгин усмехнулся. – Тебе не кажется, что существо, чье изображение я посылал тебе на днях, удивительно подходит на роль амфиреуса?

– Согласен, – Антонио утвердительно опустил веки. – Но знаешь, что самое интригующее в этой истории?

– Не тяни! – Старыгин всем корпусом повернулся к итальянцу. – Что еще у тебя припасено?

– Тайное общество, упоминаемое Аретинцем, действительно существовало! – негромко произнес Антонио, оглядевшись по сторонам, как будто опасаясь, что его подслушивают.

– Мало ли было в средние века тайных сект, обществ, полуязыческих общин...

– Больше того, их следы можно обнаружить не только в средневековье, но и в восемнадцатом, и в девятнадцатом веке...

Возле стола безмолвно возникла женщина в черном платье, она забрала опустевший кувшин из-под вина и поставила на его место полный.

Антонио дождался, когда она отойдет достаточно далеко, и закончил значительным, взволнованным голосом:

– И даже в наше время!

– Ну уж это ты загнул! – Старыгин усмехнулся и подозрительно взглянул на итальянца не шутит ли тот. Но лицо Антонио было удивительно серьезно, даже трагично. Он то и дело косился на женщину в черном, которая застыла возле стены с каменным выражением лица и казалась совершенно безучастной, однако, несомненно, прислушивалась к разговору.

– Я не шучу, – проговорил Антонио, понизив голос. – Однако, если вы не против, мы продолжим этот разговор в саду. Знаете эту поговорку – кажется, здесь и стены имеют уши...

Маша, на которую подействовало выпитое вино, звонко рассмеялась: она представила себе стену, покрытую многочисленными ушами самой разной формы...

Собеседники поднялись из-за стола и вышли в сад.

На улице уже темнело, и сад наполнился удивительно нежными ароматами и едва слышными звуками – шорохом листвы, стрекотом цикад, приглушенным журчанием фонтана.

Антонио сел на скамью под пальмой и пригласил своих спутников расположиться рядом.

– Зря, Дмитрий, ты так несерьезно отнесся к моим словам, – проговорил он, снова оглядевшись по сторонам и убедившись, что кроме них в саду нет ни души. – Человеческая история на всем ее протяжении пронизана деятельностью тайных обществ, они всегда играли огромную роль, и наше время – не исключение. За спиной у всего мира прядется нить тайных решений, тайные общества, возможно, принимают решения, определяющие судьбы человечества, ведут скрытые от посторонних глаз войны.

Большие и маленькие, связанные между собой или изолированные, они вмешиваются в политику большинства государств!

– Да, я слышал, что у вас в Италии несколько лет назад разразился политический скандал, связанный с масонской ложей...

– Да, —Антонио кивнул, – целый ряд высокопоставленных чиновников оказался в рядах ложи. Но это – только верхушка айсберга, только то, что стало известно общественности. На самом деле тайных обществ намного больше, чем считают журналисты и обыватели, и они проникли в правительства не одной только Италии, но большинства развитых стран. Я уж не говорю о странах третьего мира...

Антонио на некоторое время замолчал, а потом продолжил с удивительным волнением:

– Много лет назад, в ранней молодости, я участвовал в экспедиции в одну из отдаленных областей Нигерии. В тех местах невозможно ни шагу ступить без опытного проводника из местного населения. Мы нашли такого человека. Это был охотник, красивый высокий негр лет тридцати, отличный следопыт и замечательный рассказчик. Он поведал нам немало удивительных историй про жизнь своих соплеменников, а тропический лес знал как свои пять пальцев. С ним мы совершили немало многодневных переходов и убедились, что в лесу он чувствует себя как дома. Правда, был у него один существенный недостаток...

Антонио сделал небольшую паузу и прислушался: ему показалось, что к шороху листвы примешался какой-то посторонний звук. Через минуту он успокоился и продолжил:

– Как многие его соотечественники, он имел слабость к виски и, что особенно неприятно, не умел пить, очень быстро пьянел и под действием алкоголя делался очень развязен, болтлив, а иногда даже буен. Несколько раз нам приходилось связывать его, причем для этого требовались усилия трех-четырех человек... Наутро он ничего не помнил и снова был исполнителен и вежлив. Его настоящее имя произнести не мог ни один из нас, и для простоты мы называли его Бобби. Кажется, ему очень нравилось это имя, с ним он чувствовал себя ближе к белым людям и свысока смотрел на своих соплеменников...

Антонио сделал еще одну паузу. Кажется, ему трудно было продолжать.

– Однажды, – снова заговорил он, – Бобби где-то раздобыл виски и здорово напился. Он забрался ко мне в палатку и начал рассказывать что-то ужасное. Он говорил о людях-муру, о членах тайного Общества Леопарда, поклоняющихся своему мифическому хищному предку и устраивающих в отдаленном уголке леса тайные ритуалы, во время которых они превращаются в леопардов.

– Муру превращаются в леопардов, да! – бубнил Бобби, сверкая глазами. – Это такая же правда, как то, что я сейчас вижу тебя, молодой белый господин! У них вырастают хвосты, и когти, и длинные клыки, как у леопарда, они подкарауливают антилопу и нападают на нее, а иногда они нападают на человека! Если человек провинился перед леопардом или перед кем-то из старейшин муру, они подстерегают его в лесу и – раз! – набрасываются на него, прыгают с дерева и перегрызают ему горло!

От них не спасешься, не скроешься, не поможет ни нож, ни копье, ни винтовка!

Я не очень внимательно слушал его: все эти басни лесных жителей казались мне нелепыми россказнями вроде детских страшилок, которыми малыши пугают друг друга на ночь. Вдруг на стене палатки мелькнул чей-то силуэт. Бобби побледнел и затрясся.., вы видели когда-нибудь, как бледнеет негр? Это не самое приятное зрелище, уверяю вас...

Он стал бормотать что-то вовсе непонятное, перешел на свой родной язык, только изредка в его речи проскальзывали английские слова, из которых я понял, что он наговорил мне слишком много лишнего и теперь боится мести людей-муру, людей-леопардов.

Потом он немного успокоился и стал просить у меня еще виски. Я, разумеется, ничего ему не дал – на следующий день нам предстоял длинный переход, и он нужен был как проводник.

Но на следующий день испортилась погода, и мы отложили поход. Бобби не помнил наш вечерний разговор. Он выглядел вполне бодрым и жизнерадостным и отправился в лес подстрелить какую-нибудь дичь к обеду. Когда он не вернулся к полудню, мы не слишком обеспокоились: как я уже говорил, он был опытный охотник и прекрасно чувствовал себя в лесу. Однако во второй половине дня в наш лагерь прибежали двое местных мальчишек, перепуганные до полусмерти. Они говорили что-то непонятное, то и дело повторяя слово «муру». Мы вдвоем с руководителем экспедиции пошли по их следам и в получасе от лагеря нашли останки Бобби. Собственно, мы узнали его только по винтовке и фляжке. Несчастный был буквально разорван на куски, и над этими кровавыми ошметками уже трудились грифы и гиены.

– Слабак, – мрачно проговорил мой шеф. – Разве опытный охотник подпустит так близко леопарда? Придется искать нового проводника., а жаль, Бобби был славный малый!

И хороший рассказчик, с ним любая дорога казалась вдвое короче. И надо теперь повысить меры безопасности: если леопард хоть раз отведал человечины, он войдет во вкус и превратится в людоеда. Странно, – добавил он, оглядев растерзанный труп, – Леопард почему-то почти ничего не съел.., должно быть, его кто-то спугнул!

Из-за смерти проводника мы вынуждены были задержаться на месте и вызвать полицию.

Приехали четверо полицейских, трое местных и один белый. Они постояли над останками Бобби, поцокали языками и дружно проговорили:

– Леопард! Его убил леопард-людоед!

Можете похоронить несчастного!

Потом они отправились к нам в палатку перекусить и, как водится, выпить. Когда закончилась третья бутылка виски, я отозвал белого полицейского в сторону и рассказал о вчерашнем разговоре с Бобби, о том, что он поведал мне о людях-муру.

– Дурак, – коротко ответил полицейский. – Он сам подписал свой смертный приговор, рассказав чужаку о ритуалах муру. Люди-леопарды этого не прощают. Они посчитали, что леопард, их священный тотем, оскорблен, и решили смыть оскорбление кровью виновного.

– Неужели в том, что он рассказывал, есть хоть капля правды? – с ужасом спросил я полицейского.

– Капля? – тот расхохотался. – Да это все правда, от начала и до конца! Больше того, это только малая доля правды!

– Как можно поверить, что люди превращаются в леопардов? – не отступал я. – Мы с вами живем в конце двадцатого века, во время телевидения и космических полетов...

– Это там, у вас, в Европе и Америке двадцатый век! – прошептал полицейский, пригнувшись к моему уху. – А здесь – каменный! Здесь все возможно! Впрочем, – продолжил он, – конечно, муру не превращаются в настоящих леопардов, у них не отрастают хвосты и когти.

Вместо хвоста во время своих ритуалов они привязывают к поясу цепь, обернутую пятнистой тканью, вместо когтей прикрепляют к ладони остро заточенные раковины или бритвенные лезвия – вот вам и дань прогрессу! Но вот дух леопарда во время ритуала действительно вселяется в каждого из них, и они набрасываются на свою жертву, как леопард на антилопу!

В тайнике, в самой глубине леса они прячут свою страшную амуницию – шкуры леопарда, «когти» и звериные маски, надевая которые, они и превращаются в ночных убийц. Я представляю, как они расправились с вашим проводником. На четвереньках подобрались к тропе, по которой он шел, вскарабкались на ветки деревьев, спрятались в кустах, а потом с жутким рычанием набросились на обреченного, перебили ему позвоночник цепью.., то есть хвостом леопарда, перерезали горло острыми раковинами и разорвали его на куски, как настоящий леопард, наверняка пуская в ход и собственные зубы...

Я невольно похолодел от ужаса, а полицейский как ни в чем не бывало продолжал:

– После убийства они снимают маски и шкуры, совершают ритуальное омовение, смывая с себя кровь жертвы, и отправляются по своим домам. Там они крепко засыпают и просыпаются, сохранив только смутные воспоминания о происшедшем. Наверняка среди убийц были и родственники вашего Бобби, это нисколько не возбраняется. Наоборот, таким образом вожаки муру надежнее привязывают своих людей. Кровь лучше всего объединяет.., совместно пролитая кровь.

Полицейский хлебнул еще виски из дешевой алюминиевой фляжки и продолжил:

– Все об этом знают, но помалкивают, боятся мести людей-леопардов. Лет тридцать назад в наших местах было страшное дело, нашли за несколько месяцев больше восьмидесяти убитых людей. Не просто убитых – они были растерзаны, сердца вырваны из груди. И вокруг, как обычно, – следы леопарда. Люди боялись выходить из домов, по провинции, как лесной пожар, распространился ужас. Власти решили принять меры, за головы людей-леопардов назначили большое вознаграждение. Деньги сыграли свою роль, удалось арестовать некоторых муру.

Восемнадцать человек были осуждены за причастность к этим зверским преступлениям и повешены для устрашения остальных. Жители окрестных деревень успокоились, но ненадолго: неподалеку от места казни людей-леопардов в джунглях обнаружили восемнадцать тел мертвых хищников! Как вам это понравится? Вы все еще не верите в переселение душ?

Белый полицейский допил виски и попрощался со мной. Больше я его не видел: через две недели его нашли в лесу, неподалеку от полицейского участка, растерзанного леопардом...

В кустах раздался шорох, и Маша невольно вздрогнула: ей померещился притаившийся в темноте человек-леопард. Антонио замолчал и настороженно оглянулся. Ветви раздвинулись, и на дорожку вышла большая белоснежная собака – итальянская пастушеская, как называют эту древнюю породу. Маша облегченно перевела дыхание.

– Антонио, – проговорил Старыгин, зябко поеживаясь, – зачем ты рассказал нам на ночь эту кошмарную историю? Чтобы лишить Машу сна? Это повествование явно не предназначено для девичьих ушей!

– К вашему сведению, я не слабонервная школьница, – обиделась Маша. – и давно вышла из того возраста, когда можно лишиться сна от подобной страшилки. Непонятно только, к чему Антонио все это нам рассказал. Не хочет же он сказать, что к пропаже Мадонны Литта причастны люди-леопарды!

– Нет, конечно, – итальянец грустно улыбнулся. – Я хочу только сказать, что тайные общества существовали во всех странах и во все времена.., существовали и существуют по сей, день. И как нигерийские люди-леопарды искренне верят, что во время священных ритуалов в них вселяется дух леопарда, так почитатели мифического амфиреуса могут верить, что в них вселяется дух этого кошмарного создания.

– Кажется, мы живем не в дикой стране, где все еще живы подобные суеверия, – неуверенно проговорила Маша.

Белая собака улеглась у ее ног и замахала пушистым хвостом, разметая песок на дорожке.

– Кажется, вы нашли здесь еще одного друга, – улыбнулся Антонио. – Не считая меня, конечно. Но все же... Не хочу вас пугать, но тайные общества вроде «людей-леопардов» существуют не только в таких диких местах. Слышали вы что-нибудь о так называемом Горном Старце?

– Кажется, это какой-то средневековый торговец наркотиками? – неуверенно проговорила Маша.

– Торговец наркотиками! – Итальянец заразительно расхохотался. – Вот она, современная молодежь! Впрочем, в ваших словах есть доля истины. Горный Старец действительно использовал наркотики, а именно – гашиш, только он ими не торговал, при помощи гашиша он держал в руках своих многочисленных подручных. Их так и называли – асассины, то есть гашишины.

Настоящее имя Горного Старца-Хасан ибн Саббах, он родился в XII веке в Хорасане, в семье мусульманина-шиита. Шииты – это течение в исламе, сторонники которого почитают Али, четвертого имама. В юности он был знаком с Омаром Хайямом. В более зрелом возрасте присоединился к исмаилитам, радикальному крылу шиитов, и обосновался в горной крепости Аламут, в современном Ираке. Хасан ибн Саббах принимал в своей крепости молодых людей, готовых на подвиги, и обещал им райское блаженство в традиционном мусульманском духе – с цветущими садами и большеглазыми гуриями. Только в отличие от других проповедников ислама он обещал все это не после смерти, а при жизни, на Земле, не покидая стен Аламута. Средство для достижения райского блаженства было простое, но действенное – так называемый зеленый мед, попросту – наркотик на основе гашиша. Впрочем, это не противоречило убеждениям Горного Старца: пророк Мухаммед запретил пить вино, но ничего не сказал по поводу наркотиков.

Одурманенные наркотиками юноши были на все готовы для того, чтобы вернуться в «райские сады» Горного Старца. А требовалось от них только одно: отправиться туда, куда пошлет Хасан ибн Саббах, например в Багдад, или Каир, или Исфахан, и убить того, на кого указала рука Горного Старца. В ход шли меч и кинжал, петля и таинственный, известный только асассинам яд.

То есть, выражаясь современным языком, Горный Старец создал базу по подготовке наемных убийц. Я не оговорился: если поначалу люди Старца совершали свои «акции» в интересах секты исмаилитов, расправляясь с их религиозными противниками и гонителями, то позднее Хасан стал брать деньги за устранение неугодных кому-то людей. Среди его жертв были и восточные владыки, и вожди крестоносцев. Так, по некоторым сведениям, его люди устранили Конрада де Монферрата.

Горный Старец уделял большое внимание психологической подготовке своих людей.

Кроме наркотиков применял различные виды гипноза и медитации, в результате его посланцы превращались в зомби, в живых роботов, послушно выполняющих волю своего хозяина. Убийцы-асассины не знали страха, они готовы были умереть за своего предводителя, и поэтому все, от простолюдина до монарха, страшились их, никто не чувствовал себя в безопасности. Власть Горного Старца за короткое время распространилась на огромную территорию, и даже султан Мелик-шах вынужден был заключить с асассинами договор. Старец прожил в крепости Аламут тридцать четыре года, не выпуская из рук бразды правления своей невидимой империей, которая распалась только после его смерти.

– Еще раз хочу напомнить вам, – проговорила Маша, когда Антонио замолчал и наступила тишина, нарушаемая только журчанием воды и стрекотом цикад, – то, о чем вы рассказали, происходило в двенадцатом веке, далеко на Востоке, а мы с вами живем в цивилизованном мире, в Европе, в двадцать первом столетии...

– В свою очередь хочу напомнить вам, Мария, что в двадцать первом веке были события одиннадцатого сентября и многие другие, перед которыми деяния асассинов бледнеют и кажутся детскими шалостями! В руках наследников Горного Старца не только яд и кинжал, но гораздо более страшное оружие, а в мире по-прежнему полно людей, готовых на смерть ради какой-нибудь бредовой идеи!

Знаете ли вы о тайном ордене «Золотая заря», созданном в Англии в конце девятнадцатого века и поддерживавшем тесные связи с немецкими розенкрейцерами, членами «Общества Туле» и «Аненербе», в число которых входили Альфред Розенберг, Рудольф Гесс и Адольф Гитлер?

– Все, все, прекрати! – Старыгин замахал на итальянца руками. – Ты совершенно запугал и запутал Машу! Если не возражаешь, мы хотели бы отдохнуть, завтра нам предстоит тяжелый день!

– Конечно, – Антонио смутился. – Простите меня, я слишком увлекся. Меня оправдывает только то, что тема тайных обществ всю жизнь чрезвычайно занимала меня. Не буду больше утомлять вас, надеюсь увидеться с вами завтра.

Антонио простился с друзьями и вызвал от администратора дома такси.

Маша поднялась вместе со Старыгиным на второй этаж, пожелала ему спокойной ночи и вошла в свою комнату.

В первый момент она почти ничего не видела в темноте, однако ей почудилось какое-то движение. Нашарив рукой выключатель, она включила свет и вскрикнула. Посреди комнаты стоял худой, высокий человек в облегающем черном костюме и черной трикотажной шапочке с прорезями для глаз, натянутой на лицо. Он рылся в Машиной сумочке, что-то раздраженно бормоча.

– Дмитрий! – закричала Маша, отступив к двери. – На помощь!

Человек в маске издал злобное шипение, как готовая к броску кобра, и повернулся к Маше.

Ей показалось, что через прорези маски на нее уставились два разноцветных глаза. В ту же секунду дверь распахнулась, на пороге появился Старыгин.

– Что случилось... – проговорил он и тут же увидел ночного гостя.

Черный человек выругался по-итальянски, прыгнул к окну и перемахнул через подоконник. Старыгин бросился следом за ним, пересек комнату и выглянул в окно. За окном был только ночной сад, благоухающий и прекрасный. Никаких следов таинственного гостя.

Можно было бы подумать, что его посещение привиделось Маше и Дмитрию Алексеевичу, если бы не разбросанное по кровати содержимое Машиной сумочки.

Дверь комнаты, негромко скрипнув, открылась, и в дверном проеме появилась безмолвная женщина в черном, одна из тех, кто распоряжался хозяйством и жизнью папского дома.

– Что случилось? – осведомилась она наконец на хорошем английском языке. – Кажется, кто-то кричал?

– В моей комнате был человек, – проговорила Маша, взяв себя в руки. – Он убежал через окно.

– Это невозможно, – строго ответила сестра. – В нашем доме такого никогда не бывало.

– Однако он был... – попыталась настаивать Маша.

Старыгин взял ее за руку и сделал знак глазами.

– Возможно, мне показалось.,. – сникла Маша.

– Вероятно, – кивнула черная сестра. – В вашей комнате мужчина. Это тоже не в правилах нашего дома.

Она развернулась и покинула комнату, бесшумно, как привидение.

– Не стоит привлекать к себе излишнее внимание, – проговорил Старыгин.

– Мне кажется, мы уже привлекли к себе внимание. – Маша кивнула на свою распотрошенную сумочку. – Причем именно излишнее...

– У вас что-нибудь пропало? – озабоченно спросил Дмитрий Алексеевич.

– Если вы имеете в виду Пентагон.., ну, ту штуку, которую подарил мне дед, то я не оставляла ее в номере, она у меня под одеждой. А в остальном... – девушка перебрала свои немногочисленные вещи и пожала плечами. – Деньги все целы, моя косметика его вряд ли интересовала., паспорт тоже на месте, только он явно его листал. Может быть, это был представитель пограничной службы? – Маша усмехнулась. – Он проверял, есть ли у меня шенгенская виза? Ой! Она вспомнила, что в сумочке находился дневник деда – небольшая потрепанная тетрадка.

– Что? – нахмурился Старыгин. – Что еще пропало?

– Н-ничего... – Маша с запозданием сообразила, что перед уходом на ужин запихнула тетрадку в укромное место. Душ в ее номере был оборудован нарочито просто, стены облицованы не кафелем, а обычными пластиковыми плитками. Одна из таких плиток отстала, и Маша запихнула туда тетрадку.

– Мне плохо! – Она метнулась в ванную.

К счастью, тетрадка была там, никуда не делась.

Радуясь, что она такая умная и предусмотрительная, Маша решила с ней больше не расставаться и запихнула под ремень джинсов. Выйдя в комнату, она улыбнулась своему спутнику как можно беззаботнее.