Текст книги "Охотник за головами"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Дверь комнаты приоткрылась, и на пороге появилась Лола.

– Ленечка, – проговорила она с давно забытой ласковой интонацией, пойдем, посидим немножко, чаю выпьем.., я пирожных купила...

"Что-то они все сегодня подозрительно ласковые, – подумал Маркиз, – и кот на колени пришел, и Лола теперь..."

Он поднялся из-за компьютера и направился вместе с Лолой на кухню.

Однако с чаепитием ничего не вышло.

На пороге кухни Лола и Маркиз замерли в растерянности.

На полу валялась раскрытая коробка из-под пирожных, над которой на бреющем полете летал попугай, периодически снижаясь, чтобы ловко подобрать аппетитную слоеную крошку. Малыш Пу И хрустел в углу ореховой корзиночкой, а внушительный как всегда Аскольд с видом пожилого университетского профессора на пикнике выедал взбитые сливки из заварной булочки.

При виде хозяев вся эта криминальная троица воровато переглянулась и приготовилась немедленно дать деру.

– Ах вы, ворюги несчастные! – Леня угрожающе потянулся за шваброй, и трусоватый Пу И тут же смылся за холодильник. Невозмутимый Аскольд недоверчиво покосился на швабру в руках хозяина и на всякий случай принял положение, известное в спорте как "низкий старт", но пока с места не тронулся.

– Ну надо же! – расстроилась Лола, – попили чаю! А я так старалась, пирожные выбирала...

– Вот, оказывается, в чем дело! – неожиданно прозрел Маркиз, – а я-то удивился, что кот в кои-то веки сам пришел ко мне на колени, приласкался, мурлыкал, как полагается... в общем, по полной программе работал котом!

А это он, оказывается, отвлекал меня, пока Пу И с попугаем на кухне проворачивали операцию под кодовым названием "пирожные"! А как только дело дошло до дележки, – тут же ушел... Ну, хитры, ничего не скажешь'! А я-то расчувствовался, как последний дурак... Признавайся, Лолка, ты небось тоже не просто так меня окучивала? Тоже от чего-нибудь хотела отвлечь?

– Нет, Ленечка, честное слово, я без всякой задней мысли! – жалобно прощебетала Лола. – Ну, хотела просто немножко на жизнь пожаловаться...

– Пожаловаться? – удивился Маркиз, – у тебя же вроде все отлично! Роли, цветы, поклонники – о чем еще мечтать?

– Валерия достала! – простонала девушка, – ну просто не дает прохода! В гримерную прется, в коридоре поймала, к стенке прижала, дышит в ухо, зараза, чуть не раздевает прямо в театре!

Леня слушал подругу вполуха. Ему неожиданно пришла в голову мысль, на которую натолкнула блестящая операция, проведенная вороватыми животными, и особенно то, как ловко отвлек Аскольд его внимание...

– Так бы и убила стерву приставучую! – продолжала Лола свои жалобы.

– Ну, убивать – это чересчур, – остановил он подругу, пообещав себе позднее додумать свою мысль, – бедная женщина не виновата, что так запала на твою неземную красоту. Если ты будешь убивать всех поклонников...

– Поклонников не буду, – мгновенно отреагировала Лола, – а она вяжется! Противно же, в конце концов!

– Ладно, я что-нибудь придумаю. Ты мне лучше вот что скажи: если бы здесь начался пожар, что бы ты стала спасать в первую очередь?

– Пу И, конечно, – ответила Лола, ни на секунду не задумавшись, и тут же крикнула за холодильник:

– Пуишечка, детка, выходи, Леня больше не сердится!

Из-за холодильника показался вороватый блестящий глаз и растрепанная челка. Пу И огляделся, но решил еще немного выждать, пока Леня не успокоится, и снова исчез за холодильником.

– Ну, животные – это понятно, – Леня покосился на Аскольда, который почувствовал, что гроза миновала, и вернулся к прерванному занятию, поудобнее повернув заварную булочку и углубившись в сливки.

– Животные – это, конечно, святое. Но вот если, допустим, у тебя дома спрятаны какие-то очень важные и опасные бумаги, и ты видишь, что начинается пожар – что бы ты стала делать?

– Ну, начать с того, что я ни в коем случае не стала бы прятать важные бумаги у себя в квартире. Я спрятала бы их в каком-нибудь совершенно другом месте, о котором никто не подумает...

– Ну, например?

– Ну, например, в театре, в будке суфлера., хотя нет, про театр тоже быстро догадаются... Ленька, ты все-таки опять влез в какую-то авантюру?

– Никуда я не влез! И вообще, это тебя не касается! Я ведь ничего не говорю по поводу твоего увлечения театром!

– Сравнил! – Лола всерьез обиделась. – Театр и мошенничество! Театр это святое, ты на это не замахивайся!

– Да ни на что я не замахиваюсь! – обиженно скривился Маркиз. – Ну так все же – куда бы ты спрятала такие бумаги?

– Ну, в театр действительно нельзя, – снова задумалась Лола, – тогда, наверное, я отвезла бы эти бумаги в какую-нибудь глухую деревню...

В глухую деревню. Леня задумался. Фирма Аветисова занималась ликвидацией сомнительных предприятий. Для ликвидации сомнительных предприятий используют тихих деревенских алкоголиков. Тихих алкоголиков, скромно пропивающих свои заработки в какой-нибудь глухой деревне...

– Умница, Лола! – он поцеловал девушку в щеку – Ты мне очень помогла! Я сейчас сам сбегаю в магазин и куплю еще пирожных!

– Только, чур, из "Метрополя", – бросила ему вслед практичная Лола, эклер, наполеон и миндальные трубочки. И обязательно возьми орехового печенья, ты ведь знаешь, как Ну И его обожает!

Из-за шкафа снова показался круглый любопытный глаз: услышав про ореховое печенье, Пу И не смог сохранить спокойствие.

– Какое печенье! – возмущенно откликнулся Леня от самой двери, – он ведь только что съел целое пирожное! Ты совершенно не заботишься о здоровье собаки! У Пу И будут проблемы с печенью!

***

– Значит, так, Лола, – решительно начал Леня, усевшись за стол и заперев предварительно весь их с Лолой небольшой домашний зоопарк в комнате, – заявляю тебе совершенно официально и окончательно: если ты мне не поможешь в операции с Аветисовым, то не жди, что я избавлю тебя от домогательств вашей чрезмерно любвеобильной дамой– как там ее фамилия?

– Кликунец, – угрюмо сообщила Лола; мысленно она уже смирилась с тем, что Ленька втянет ее в свои делишки, хотя и вовсе не была уверена, что он поможет ей в сложной ситуации с Валерией.

Нет, он конечно попытается, но что он может сделать? Запугать старую вешалку, пристыдить? Вряд ли это поможет.

– Ладно уж, что я должна сделать? – вздохнула Лола. – Только учти: горничной к какому-нибудь богатому козлу наниматься больше не стану! И беременную идиотку изображать не хочу!

– А кого хочешь? – как ни в чем ни бывало поинтересовался Маркиз. Даму из высшего общества?

– Тоже надоело!

– Это потому, что ты слишком много играешь в театре, – наставительно начал Маркиз, – привыкла на сцене лицедействовать...

Так ведь там совсем другое дело, там, если зрители не поверят, ну, меньше похлопают и пойдут себе домой. В жизни же халтурить нельзя, слишком многое зависит от твоей игры. Так что боюсь, девочка, ты там в своем театре малость дисквалифицировалась.

– Что? – тотчас завопила Лола, заведясь с пол-оборота, на что Леня, в сущности, и рассчитывал. – Это я дисквалифицировалась? А зачем же ты вообще ко мне обращаешься за помощью, если я тебя не устраиваю?

– По старой памяти, – вздохнул Леня, – и потом, у меня пока больше никого нет на примете.

– Ленька, ты хитришь! – рассмеялась Лола.

После двух съеденных пирожных настроение ее значительно улучшилось, все неприятности казались преодолимыми.

– А ты все время капризничаешь! – ответил Леня. – Знаешь, я, конечно, виноват перед тобой за тот случай с Татьяной,..

Лола вспомнила, каким отвратительным был Ленька, когда два месяца назад влюбился в ту худосочную воблу, в хитрую крокодилицу, арифмометр на кривых ножках! Он просто не желал ничего слушать, ослеп и оглох!

Словом, своим поведением Ленька полностью оправдывал пословицу "любовь зла..." Конечно, у Лолы тоже бывали минуты увлечений, но не до такой же степени!

– Я, конечно, виноват, но мне надоело все время искупать свою вину, твердо сказал Маркиз, – так что или мы работаем как раньше или, действительно мне придется искать другую партнершу.

Как уже говорилось, Лола всегда умела вовремя остановиться. Кроме того, она была привязана к Маркизу и вовсе не хотела с ним расставаться.

– Но театр я не брошу, – упрямо возразила она, уже сдаваясь.

– Пока я на этом не настаиваю, – кротко ответил Маркиз.

Лола предпочла не уточнять, что значит такое "пока" и Маркиз поведал ей о своем нанимателе.

– Значит, завтра идешь в фирму Аветисова и любым возможным способом выясняешь имена и адреса алкоголиков, паспортными данными которых эта фирма пользуется для своей работы. Думаю, что их немного – два – три...

– Ну и зачем тебе их паспортные данные?

Лоле очень не хотелось тащиться в офис к какому-то Аветисову и завязывать дружеские отношения с его секретаршей.

– Затем, что живет такой тип в глухой деревне, и Аветисов по долгу службы так сказать, периодически его навещает. Отчего бы и не спрятать важные для него документы в таком медвежьем углу? Разумеется, на хранение этому алкоголику он документы отдавать не станет – на таких людей рассчитывать не приходится, они уже все мозги пропили. Но просто так спрятать где-нибудь в сарае... Лола! Я знаю, что гипотеза моя хромает на обе ноги! – заявил Леня, заметив, что Лола скорчила скептическую гримасу. Но мне больше ничего не приходит в голову, может, это я дисквалифицировался тут с этим зоопарком и домашним хозяйством? – Леня грустно повесил голову.

– Глупости! – тут же опомнилась Лола. – Все будет хорошо, у нас все получится! Если этот вариант окажется проигрышным, ты придумаешь что-нибудь еще! Где-то же он прячет эту проклятую папку? Кстати, а ты не знаешь, что в ней может быть такое. Чем шантажируют твоего нанимателя?

– Пока нет, но обязательно узнаю, хоть он и будет против. Ты же знаешь, я не люблю работать вслепую.

***

Фирма Аветисова располагалась в довольно непрезентабельном здании, напомнившим Лоле среднюю школу. При ближайшем рассмотрении так оно и оказалось, над крыльцом явственно виднелся след школьной вывески.

Лола потянула на себя тяжелую дверь и узрела перед собой типичный школьный вестибюль – слева лестница, справа раздевалка, отгороженная сеткой, как в зоопарке, у входа в раздевалку – место для нянечки. Не обнаружив в вестибюле ни одной живой души, кроме пушистого рыжего кота, поглядевшего на Лолу равнодушно-презрительно, Лола поднялась по лестнице на второй этаж. Судя по тишине, стоявшей в здании, и отсутствию вывески, школа не работала – переехала или вообще ее закрыли. Очевидно, здание так и осталось на балансе у какого-нибудь РОНО или еще какой-нибудь государственной организации; никто из бизнесменов на него не позарился, и чтобы выкачать хоть какие-то деньги, администрация решила сдавать его под разнообразные офисы, а поскольку денег на то, чтобы привести здание бывшей школы, над которым хорошо потрудилось не одно поколение физически развитых деток, не было, то ни одна приличная фирма не решилась снять там офисное помещение.

Лола поняла, что фирма Аветисова не больно-то процветает. Возможно, это облегчит ее задачу. Однако в коридоре второго этажа ее ждало разочарование. Дверь с лестницы была новая, железная, на двери – кодовый замок и обыкновенный электрический звонок. Лола потопталась немного и наконец решилась позвонить. Дверь открыл немолодой, но бодрый и подтянутый, наголо бритый мужчина, от которого просто за версту веяло армией и военно-морским флотом. Бравый отставник, а ныне – охранник, спросил Лолу, подозрительно оглядывая ее с ног до головы:

– Вы к кому это будете?

– Я ищу фирму "Алиби", – честно ответила Лола.

Название фирмы Аветисова звучало весьма двусмысленно, очевидно, охраннику оно тоже не слишком нравилось. ,. ;

– Это не к нам, – буркнул он, – у нас тут акционерное кредитное общество "Жизнь взаймы" и издательство научно-популярного журнала "Безопасный секс". На третьем этаже посмотрите.

Лола успела еще разглядеть за широкой спиной охранника длинный коридор, отделанный в сдержанных серых тонах – серебристые стены и ковровое покрытие на полу цвета мокрого асфальта, как дверь перед ее носом захлопнулась. Лола пожала плечами и поднялась на третий этаж.

Там не было железной двери, коридор был совершенно пуст и довольно грязен. Линолеум вытерся кое-где до дыр, стены в подтеках, двери выходящих в коридор бывших классов были ободраны. В коридоре не было ни души. Стояла такая тишина, что хотелось аукнуть, как в лесу.

Лола подергала двери, все они оказались запертыми. Коридор перешел в небольшой холл – там обычно девочки прогуливаются на переменах парами, а мальчишки толкают их и дергают за косички. Из холла выходил еще один маленький коридорчик, и вот там Лола заметила довольно чистую, недавно выкрашенную дверь, на которой висела обнадеживающая табличка: "Фирма Алиби"".

"Ну, наконец-то! – облегченно вздохнула Лола, – ишь как замаскировались, сразу видно, что бизнес у них нечестный".

Она с опаской подергала дверь, та легко распахнулась и Лола вошла в офис.

Очевидно, фирма Аветисова все же приносила какой-то доход, потому что в помещении наблюдалась относительная чистота и порядок. Серый, советский еще линолеум на полу был прикрыт недорогим ковром, у стены два довольно новых шкафа для бумаг, у другой стены – диван для посетителей, обитый потертой кожей, явно реквизированный из бывшей учительской. В углу комнаты была еще одна дверь, очевидно в кабинет директора, а возле этой двери за столом сидела секретарша. Если раньше, идя в фирму, Лола рассчитывала завязать мимолетные, ни к чему не обязывающие дружеские отношения с секретаршей, то, взглянув на то, что сидело за столом, Лола эту мысль мгновенно отбросила.

Худая очкастая грымза, коротко стриженная, с выдающимися передними зубами, крупными как рояльные клавиши, совершенно не вызывала желания дружески общаться. Это бы ладно, Лола ради дела готова была переступить через собственные амбиции и симпатии, но что-то подсказывало ей, что девица не из тех, кто раскрывает душу первому встречному. Кстати, девицей эту личность, что сидела за столом, можно было назвать только, так сказать в физиологическом смысле, потому что на вид ей было не меньше тридцати пяти, впрочем, Лола признавала, что в данном вопросе может ошибаться – уж очень худа и мосласта была секретарша Аветисова.

– Что вы хотите? – спросила грымза, оторвавшись от компьютера.

– Здравствуйте, – улыбнулась Лола, чтобы протянуть время.

Грымза окинула ее нелюбезным, хотя и внимательным взглядом. На Лоле была вполне приличная дубленка с капюшоном, довольно дорогие австрийские сапоги. Если бы в руках у нее была огромная неподъемная торба, то секретарша хоть и с трудом, но могла заподозрить, что Лола – коробейник, и хочет что-то продать. Но в руках у Лолы была только элегантная маленькая сумочка.

– Мне к директору, – решительно заявила Лола и без приглашения направилась к дивану.

– По какому вопросу? – опешила секретарша. – Вам назначено?

– Мы с ним договаривались по телефону.

Но если у него посетитель, я подожду, – кротко предложила Лола и даже расстегнула дубленку.

– Как ваша фамилия? – не отставала грымза, а Лола, прислушиваясь, уловила голоса за стенкой в кабинете директора – очевидно, у Аветисова кто-то был.

– Так как ваша фамилия? У меня все записано...

– Иванова, моя фамилия Иванова, – заторопилась Лола, расслышав, как в кабинете задвигались стулья – встречаться с Аветисовым не входило в ее планы, – мы с Ильей Степановичем разговаривали вчера по телефону...

– Какой Илья Степаныч! – возопила грымза, – дама, вы куда пришли?

– Как, разве это не фирма "Анкор"? – изумленно спросила Лола.

– Это фирма "Алиби", – недовольно буркнула грымза, – и директора зовут вовсе не Илья Степаныч.

– И вы не торгуете вытяжными вентиляторами и массажными насадками для душа? – упавшим голосом сказала Лола, подходя к столу.

– Нет! – последовал нелюбезный ответ. – Ничем мы не торгуем! У нас совершенно другой профиль!

– А где же офис "Анкора"? – очень убедительно расстроилась Лола, но грымза только пожала плечами.

Лола вышла из офиса, и очень вовремя, потому что почти сразу же после ее ухода раскрылась дверь кабинета, и показался Аветисов и его посетитель. Директор дал своей грымзе руководящие указания и удалился в сопровождении клиента – мордатого молодого мужика, взглянув на которого, сразу было ясно, что он хронически уклоняется от налогов, оттого и закрывает прежнюю фирму.

Лола шмыгнула в коридор впереди них, но мужчины, увлеченные разговором, ее не заметили. На этаже снова установилась мертвая тишина.

Лола прогулялась до холла, там никого не было. Тогда она пошла в противоположную от офиса фирмы сторону, ведомая недвусмысленным запахом, который издают все без исключения школьные туалеты. Так и есть, вот он туалет, в тупичке, на нем нарисован стилизованный силуэт девочки.

Лола вошла – туалет как туалет, кафель, бывший когда-то, в прошлой жизни, белым, ржавая раковина. Сразу при входе был стенной шкаф, запертый на амбарный замок. Лола открыла замок пилочкой для ногтей и обнаружила там ведро, синий сатиновый халат, тряпки и пару желтых резиновых перчаток. Она сняла дубленку и сапоги, надела халат и обрезанные галоши, которые тоже отыскались в углу шкафа, после чего повязала голову собственным шарфом и нацепила еще большие очки с простыми стеклами, которые на всякий случай всегда носила в сумочке. Потом она налила в ведро воды, надела перчатки и вышла в холл.

В холле, как уже говорилось, было четыре больших окна, не мытых, наверное, с самого закрытия школы. Еще бы, ведь теперь не было многострадальных родителей, на которых вешают эту обязанность во всех школах. Лола намочила тряпку и принялась неторопливо и вдумчиво протирать подоконник.

Расчет ее был прост. Рано или поздно грымза из "Алиби" отправится в туалет. У нее на столе Лола заметила пачку "Парламента", а в туалете стояла консервная банка, до верху заполненная такими же окурками. Сколько выдержит заядлый курильщик без сигареты?

Максимум час, а то и меньше. Стало быть, нужно как можно медленнее протирать подоконники.

Лоле не пришлось ждать долго. Минут через пятнадцать дверь офиса открылась и появилась грымза-секретарша. Краем глаза Лола заметила, что она заперла офис и направилась через холл к туалету. Лола усиленно задвигала тряпкой, боясь, если грымзе приспичит что-то спросить, выдать себя голосом. Вдруг у этой чувырлы хорошо развита наблюдательность и отличная память на голоса? Принимая во внимание ее внешность, такое очень даже может быть, за что-то же ее держит шеф на работе?

Но Лола напрасно беспокоилась, грымза не обратила на нее ни малейшего внимания, да и кто замечает уборщицу?

Секретарша прочапала мимо Лолы, потом простучала каблуками по коридору и скрылась в туалете. Лола не стала мешкать и потихоньку двинулась следом. Галоши не давали ступать бесшумно, пришлось снять их у самой двери.

Очень осторожно Лола приоткрыла дверь туалета и заглянула внутрь. Там никого не было, но из одной кабинки раздавалась характерная возня.

"Не торопись, родная, – усмехнулась Лола, – тебе там еще долго сидеть, все успеешь..."

Одним прыжком она подскочила к дверце и засунула за ручку палку от швабры. Швабра тоже отыскалась в шкафчике уборщицы.

Грымза в кабинке ничего не заметила. Лола бросила в шкаф галоши и халат, прихватила свои вещи и бегом помчалась к офису фирмы "Алиби". Замок, конечно, нельзя было открыть пилочкой для ногтей, но у Лолы в сумочке лежала отмычка – самая простая;. Леня говорил, что ей и такой хватит, а уж если встретится замок посложнее, то нужно звать специалиста, то есть его. Отмычка оказалась на высоте. А, может, это Лола оказалась на высоте, но дверь открылась, и Лола проникла в офис. Сам офис ее совершенно не интересовал, ее интересовал только компьютер, который призывно мигал на столе у секретарши.

Лола быстренько пробежалась по файлам.

Директор Аветисов, как видно, умел подбирать персонал, потому что у его грымзы дела были в полном порядке. А вот и список последних заказов. Так-так, это уже интересно.

Некий господин Якобсон, владелец фирмы "Катран", продал свою фирму господину Растудыкину В. В.

Лола взглянула в конец договора и улыбнулась: Василий Васильевич Растудыкин живет в деревне Запечье Волосовского района Ленинградской области.

Запомним!

Далее, господин Алафернов, опять-таки, продал свою фирму под названием "Электра", тому же Растудыкину В. В., проживающему, как не трудно догадаться, в деревне Запечье и так далее.

Лола просмотрела последний файл. Каково же было ее удивление, когда оказалось, что владелец фирмы "Семенов и сын", господин Семенов, также продал свою фирму все тому же Растудыкину В. В.

Похоже было на то, что таинственный В. В. Растудыкин, проживающий в деревне Запечье, прибирает к рукам весь малый бизнес в городе и скоро мы увидим появление еще одного олигарха.

"Нет, ну какая же наглость со стороны этого Аветисова! – возмутилась Лола, – "ну хоть бы трех-четырех нашел подставных алкоголиков или уж двух! А то на все про все у него один и тот же Растудыкин! Просто-таки душа горит позвонить в налоговую полицию. Рука сама к трубке тянется! Но нельзя. Во-первых, у меня другой профиль, а во-вторых, в нашем деле еще не хватало налоговиков!"

Она быстро списала все данные владельца заводов, газет, пароходов, Василия Растудыкина, на листочек и выскочила из офиса. Дверь сама захлопнулась за ней, и Лола припустила по лестнице, от души надеясь, что кто-нибудь зайдет в туалет и выпустит оттуда грымзу секретаршу до конца рабочего дня.

***

Леня подключил к своему телефону "анти-АОН" – прибор, не позволяющий автоматически определить номер позвонившего абонента, на трубку надел насадку-модификатор, неузнаваемо меняющую голос. Он подумал, что в его работе без современной электроники нельзя и шагу ступить, но все-таки есть и неизменные, вечные ценности – умение внушить доверие, наблюдательность, ловкость рук, наконец.

Подготовив аппаратуру, он набрал домашний номер Аветисова.

Николай Афанасьевич Аветисов снял трубку и услышал странный механический голос, лишенный человеческой выразительности, холодный, звенящий. Невозможно даже понять, мужской или женский.

– Я звоню по поводу известной тебе папки.

– Какой папки? Кто это говорит?

– Ты знаешь, кто это говорит, – в механическом голосе, несмотря на его невыразительность, появились издевательские нотки, – и прекрасно знаешь, какую папку я имею в виду.

– Я ничего не знаю! – на какую-то ничтожную долю секунды у Аветисова потемнело в глазах.

– Ты все прекрасно понимаешь. Ты пытался мне угрожать, но это в прошлом. У тебя больше нет папки.

– Что?! – Аветисов похолодел.

– Что слышал. Тебе что-нибудь говорит фамилия Растудыкин? Василий Васильевич Растудыкин? А деревня Запечье Ленинградской области тебе знакома?

После этих слов в трубке раздался холодный механический смех, напомнивший Аветисову культовый фильм шестидесятых годов "Фантомас", сменившийся короткими гудками отбоя.

Леня отставил телефон и повернулся к своей напарнице.

– Это был выстрел наудачу. Если я ошибся и Аветисов прятал папку в другом месте, придется начинать все сначала. Но если папка спрятана действительно в этой забытой Богом деревне, он сейчас же бросится проверять ее.

И обязательно перепрячет – ведь раз мы узнали про Растудыкина, место перестало быть надежным. Хорошо, что в эту чертову деревню ведет одна-единственная дорога.

По просьбе Маркиза его приятель Ухо дежурил у парадной, где жил Аветисов. Через некоторое время он сообщил, что объект выехал из дома.

Операция "Запечье" вошла в свою решающую стадию.

Лола сосредоточенно потрудилась над своим образом. Театральный опыт не пропал даром, и через час из зеркала на нее смотрела разбитная деревенская деваха с веселым блудливым взглядом и румянцем во всю щеку. Традиционный теплый полушерстяной платок в немыслимо ярких цветах и длинный фиолетовый китайский пуховик окончательно довершили образ.

Леня переоделся в свой "театральный" костюм и они выехали на место проведения операции.

Маркиз высадил Лолу на дороге, вытащил из багажника мешок и поехал ближе к городу, где спрятал машину в кустах и устроил засаду. От Уха, сопровождавшего машину Аветисова, поступили сведения, что объект вырулил на проселок, ведущий к деревне Запечье.

Если бы дело происходило весной или осенью, то для того, чтобы посетить деревню Запечье, Аветисову понадобился бы гусеничный трактор, потому что по такой грязи даже джип не пройде г. Но сейчас был конец февраля, сильной метели не было примерно с неделю, так что местные успели утоптать дорогу.

Лола уселась на свой мешок и приготовилась к длительному ожиданию.

Дорога была не очень оживленной – за час по ней проехали две-три машины. Один из проезжавших водителей остановился возле симпатичной молодки и предложил подвезти ее до города.

– Ой, дяденька, – затараторила Лола, изображая деревенскую простушку, – я Ваську жду, скоро Васька с Тоськой здесь поедут, я с ними договоривши, они меня забрать обещавши, так что я уж их буду дожидаться...

– Ну, как хочешь, – водитель махнул рукой и уехал.

Лола здорово замерзла. Несмотря на три свитера, которые она надела под пуховик, чтобы казаться толще, холод пробрался к ее телу.

Она последними словами ругала Маркиза с его завиральными идеями и уже решила плюнуть на операцию, остановить первую машину, которая поедет в сторону города, и уехать с этой проклятой дороги. Единственное, о чем она сейчас мечтала, была горячая ванна.

Вдали показалась направляющаяся к городу машина.

Лола выскочила на середину дороги и замахала руками. Водитель затормозил – на узкой дороге Лола в необъятном пуховике и ее огромный мешок представляли серьезное препятствие.

Лола бросила взгляд на машину, прочитала ее номера и облегченно вздохнула – это была "тойота" Аветисова.

– Ну, чего тебе, чего тебе надо? – недовольно пробурчал средних лет мужчина, выглянув в окошко машины.

– Дяденька, мне бы до города, как бы мне до города добраться, до города меня не подвезешь? А я заплачу, я разве не понимаю, бензин же, он дорог, он же, ой, как подорожавши, это же страшное дело! – тараторила Лола, надвигаясь на водителя удачно выпирающим из пуховика бюстом.

Аветисов поморщился: ему явно не хотелось сажать в свою чистую, аккуратную машину деревенскую девку с ее мешком, которая явно наследит в салоне, напачкает, натащит мокрого снега...

А Лола не унималась:

– Дяденька, я тут на дороге уж который час торчу, вся уж перемерзла, вся окоченела, еще немножко и вовсе заболею, а у меня в мешке кабанчик, в город его надо, такой кабанчик жирненький, прямо объедение, а никто по дороге-то не едет, а я уж так замерзла, так замерзла, мочи нет! Ну подвези до города, а я тебе заплачу!

Румяные щеки девахи внушали сомнение в том, что она находится на грани замерзания, но мешок удачно перегородил проезжую часть, а сама красотка навалилась на крыло машины и не думала сдаваться...

Аветисов тяжело вздохнул и решил смириться с запачканным салоном, лишь бы скорее добраться до города.

– Ладно, черт с тобой, садись!

Он выбрался из машины и открыл багажник. Лола ловко подхватила мешок и как пушинку забросила его внутрь, при этом внимательным наметанным взглядом окинула содержимое багажника и убедилась, что там нет ничего кроме запасного колеса. Затем она взгромоздилась на переднее сиденье рядом с водителем, устроилась поудобнее и посыпала словами:

– Такой кабанчик, это же уму непостижимо! Умный, прямо как депутат какой! Ежели где лежит что съедобное – так обязательно исхитрится и сопрет! Ну чисто депутат! Как его резали – так я прямо плакала, прямо даже слезами заливалась, так жалко! До чего умный, прямо уму непостижимо, я и думать не думала, что такие умные кабанчики бывают!

А ел сколько – это страшное дело! Говорю же – чисто депутат!

Аветисов недовольно покосился на разговорчивую попутчицу: так ведь и будет молоть языком до самого города!

– Ты бы вздремнула, родная! – посоветовал он не без задней мысли. Устала, небось, кабанчика своего тащить! Да и на морозе сколько простояла...

– Своя ноша не тянет! – выдала Лола свежую философскую сентенцию. – Не волнуйся, дяденька, мы привычные! Да и кабанчик-то, он разве ж тяжелый? Он вовсе не тяжелый!

В нем и центнера-то нету! Килограмм восемьдесят, не больше. Ну, может девяносто – как вот ты примерно... А я ведь знаю, когда за рулем, всегда в сон клонит, вот и надо разговором отвлекать, чтоб не клонило. Мне и Васька, свояк мой, Тоськин муж, когда я с ним еду, завсегда говорит: "Ты, Нюрка, мне чего-нибудь бухти, а то я засну, и мы в канаву сверзимся, а так ты чего-нибудь мелешь, я и не засну..."

Аветисов сжал зубы. Глухое раздражение от непрерывной болтовни деревенской балаболки нарастало, как мучительная зубная боль, и грозило выплеснуться вспышкой непредсказуемой ярости.

И в тот момент, когда он уже собрался наорать на пассажирку, впереди на дороге появилась коренастая фигура гаишника в черном форменном полушубке.

Гаишник вышел на середину дороги и сделал подъезжающей иномарке знак остановиться и съехать на обочину.

"Ну как не задался день, так всю дорогу будут сплошные неприятности! подумал Аветисов, доставая из кармана права, – то баба эта болтливая подсела, то теперь гаишник остановил... "у чего ему надо, барану эфиопскому?"

Гаишник подошел к "тойоте" со стороны водителя, лениво изобразил рукой уставное приветствие и протянул гнусавым простуженным голосом:

– Сержант Снегиренко. Ваши права, пожалуйста.

Аветисов протянул свои права, отметив, что сержант довольно симпатичный, только внешность у него какая-то совершенно невзрачная, не запоминающаяся. И немного староват он, пожалуй, для сержанта – лет тридцать с небольшим, можно бы уже и до старшины дослужиться.

Сержант внимательно ознакомился с правами, сравнил фотографию на документе с оригиналом и, спрятав права в карман полушубка, проговорил:

– И документики на машину попрошу.

Аветисов с тяжелым вздохом протянул гаишнику документы. Тот долго и тупо их разглядывал и наконец выдал своим гнусавым голосом:

– Попрошу вас, Николай Афанасьевич, выйти из машины.

– А что такое? – проговорил Аветисов с тоскливой злостью, – в чем дело? Разве у меня что-то не в порядке с документами?

– Я ничего такого не сказал, я вас только попросил выйти из машины, невозмутимо повторил сержант.

– А может быть, мы с вами договоримся по-хорошему? – вполголоса проговорил Аветисов, заговорщически подмигнув гаишнику и покосившись на деревенскую деваху, с глупым видом таращившуюся на дорогу.

– Это вы что – собираетесь мне взятку предложить? – воскликнул сержант в праведном негодовании, – мне, сотруднику ГИБДД, находящемуся при исполнении обязанностей?