Текст книги "Осколок Тунгусского метеорита"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Маша дала ему кусок сыра, он его аккуратно и вежливо съел.

– Как же тебя зовут?

Кот посмотрел на нее так выразительно, что Маша ничуть не удивилась бы, если бы он ответил человеческим голосом. Но кот только благодарно мурлыкнул.

Маша достала из сумки простыни и постелила их на старом диване. Хотела положить кое-какие мелочи в прикроватную тумбочку, но ящик тумбочки никак не выдвигался, видно, его заклинило, так что она оставила эти попытки.

Диван был жутко неудобный, из него в самых неожиданных местах вылезали пружины, впиваясь Маше то в бок, то в спину, кроме того, при каждом движении он безбожно скрипел. В дополнение ко всем этим радостям, ближе к полуночи на диван забрался кот. Он устроился у Маши в ногах, свернулся калачиком и заснул.

Сперва Маше стало еще более неудобно – даже ноги толком не вытянуть – но потом исходящее от кота живое тепло успокоило ее, и она наконец задремала. Перед глазами поплыли разноцветные круги и полосы, сплетающиеся в сложные узоры начинающегося сна, но вдруг в бок ей впилась очередная диванная пружина. Тут же фантастические узоры сна рассыпались на куски, накатили воспоминания, и снова сна не было ни в одном глазу.

Здесь, в тишине чужой квартиры, наедине с собой она смогла задать себе простой вопрос: что же случилось с ней, с Марией Русаковой, умницей и красавицей, как пишут в глянцевых женских журналах, подающей большие надежды, имеющей огромные амбиции и желание сдвинуть горы, сделать карьеру, добиться всего во что бы то ни стало.

Маша рано поняла, что вырастет красавицей, уже классе в седьмом мальчики на нее заглядывались, и телефон дома раскалился от звонков. Мама была недовольна, потом поняла, что Маша не обращает на школьных кавалеров ни малейшего внимания, и успокоилась.

– Тебе от семьи досталась внешность и ум, – говорила мама, – и еще способности. Так что с такими данными грех не добиться высокого положения.

Маша была полностью с ней согласна. Хотя насчет семьи…

Они жили вдвоем с мамой, потому что Машин отец умер, когда ей было лет десять. Не имелось у мамы ни братьев, ни сестер, с родственниками отца она не зналась, никогда про них не говорила, может, и не было их совсем. Не ладила она и с Машиной бабушкой, не то чтобы скандалили и ругались, но виделись редко, словно кошка между ними пробежала. Так что мамины слова насчет семьи Маша по молодости не принимала всерьез, она понятия не имела, от какой семьи ей что досталось. Ясно было только, что Маша на маму не похожа.

Училась Маша хорошо, не прикладывая для этого особого труда, все ей давалось легко. В институт поступила тоже довольно легко, денег-то у мамы было маловато, чтобы платить репетиторам, однако выдержали, заплатили.

– Это тебе аванс, – говорила мама, – надеюсь, что я правильно вложила свои деньги.

Причем сказано это было вовсе не в шутку, а на полном серьезе. Маша училась, подрабатывала на выборах, летом – в небольшой турфирме, занималась даже синхронным переводом – с языками у нее всегда было хорошо.

На последнем курсе появился у нее Антон. Собственно, недостатка в друзьях-приятелях не наблюдалось. Маша вовсе не была занудой, любила развлекаться, но учеба всегда оставалась у нее на первом месте. Однако Антон сумел нарушить все ее планы. В них, в этих планах, не было ничего нового. Закончить институт, получить престижную работу и целеустремленно делать карьеру. Стремиться как можно больше зарабатывать – словом, добиться высокого положения. Танька, с которой встречались все реже, потихоньку над Машей посмеивалась – все, мол, у тебя расписано, по полочкам разложено.

И вот появился Антон и ужасно Маше понравился. Он и правда был хорош – белозубая улыбка и синие глаза. Но дело было даже не в этом. От него веяло таким обаянием, что сердце ее сначала замирало, а потом начинало трепыхаться, как птичка в силках.

Не прошло и месяца, как Антон предложил ей жить вместе. Маша сразу же согласилась, потому что ужасно не хотелось расставаться с ним по ночам.

Мама была против ее переезда.

– Это серьезный шаг, – говорила она дочери, – это обязывает тебя ко многому.

– Да ладно, мама, – отмахивалась Маша, – у плиты стоять я не собираюсь, а белье машина постирает.

– Ты прекрасно знаешь, что я говорю вовсе не об этом! – мама повысила голос. – В конце концов, быт можно организовать, это сейчас не проблема. Вот ты представь – ему надо тоже делать карьеру. А я знаю, что редкий мужчина сможет сделать это в одиночестве. Это надо быть очень целеустремленным, а таких мужчин мало, считай, что единицы. Что-то мне подсказывает, что твой Антон не из их числа.

Маша наклонила голову, потому что она о таких вещах и не задумывалась.

– Мужчину нужно вести, – продолжала мама хорошо поставленным голосом, – контролировать его, подталкивать, подбадривать, поддерживать советом. То есть всегда, в любое время суток, в отпуске ты или на работе, ты должна быть готова все бросить и лететь к нему, чтобы подбодрить, утешить, помочь советом и так далее – смотри выше. А ты этого не сможешь – не потому, что неспособна, а потому что у тебя просто не будет на это времени и душевных сил… почему?

Мама перевела дыхание, набрала полную грудь воздуха и продолжила:

– Потому что ты сама должна будешь все силы – и душевные, и физические – отдавать сложному делу построения собственной карьеры. Уж тебя в этом случае точно никто не поддержит, не подбодрит и не проконтролирует. Разве что я смогу помочь советом, только ты все равно советов моих слушать не станешь!

Редкий мужчина способен самостоятельно преодолеть все трудности и подводные камни, которые могут встретиться ему на работе, и никто не будет помогать в этом жене. Таких мужчин просто нету. Напротив, они всячески стараются карьере этой помешать, иногда неосознанно. Сама посуди, зачем ему жена, которая преуспевает? На ее фоне он всегда будет выглядеть неудачником. Вот поэтому они и твердят всегда, что место женщины – на кухне и главная ее цель – материнство. С домохозяйкой разговор короткий – не умеешь ничего делать, так сиди и молчи, слушайся мужа во всем. Так что, Маша, предупреждаю тебя: подумай хорошенько, прежде чем съезжаться.

Маша вполголоса пробормотала, что мама слишком серьезно все воспринимает, и сделала по-своему. Жить вместе с мамой они не захотели, сняли квартиру.

Первое время Маша была счастлива, сознавая, что Антон – сказочный, невероятный, обаятельный, любимый – вот он, рядом и никуда не денется в ближайшее время.

Далее выяснилось несколько неприятных вещей.

Во-первых, Антон все время хотел есть. Холодильник на съемной квартире был старенький, дверца его удивительно противно скрипела, открываясь. Первое время Маша нервно вздрагивала, слыша этот скрип. Причем весьма часто – и днем, и поздней ночью. В кафе, где они обедали, Антон брал обязательно двойные порции и все равно часа через два уже алчно обследовал холодильник. Который, надо сказать, ничем его не радовал.

Сама Маша привыкла питаться правильно. За этим с самого детства следила мама. Поэтому она по привычке покупала диетические творожки, йогурты и бездрожжевые хлебцы, на которые Антон смотрел в полном изумлении. Один раз он сводил ее к своим родителям на обед. Мать оказалась довольно молодой, но полной женщиной, она встретила Машу приветливо и усадила за стол, который ломился от еды. Намечающаяся свекровь хорошо готовила, причем делала это не напоказ для гостей, а каждый день, для мужа и сына.

Надо сказать, что Антон, отъедаясь у мамы, Машу ни в чем не упрекал, он вообще был довольно покладистый. Он покупал навынос пиццу в итальянских ресторанах и гамбургеры в «Макдоналдсе». Иногда заказывал суши или роллы в магазинчике на углу. После того, как Маша увидела, в каких условиях готовят эти суши, ее трясло от запаха рыбы даже в супермаркете.

Все это Антон поедал в одиночестве у компьютера поздно ночью, так что, проснувшись, она находила на письменном столе промасленные пакеты и коробки от пиццы.

Вот это был второй его недостаток.

Антон был совершенно фантастически неряшлив. Он разбрасывал свои вещи по квартире, он мог оставить грязные носки в кухонной раковине, он запихивал грязную одежду на полку шкафа, где лежали выглаженные Машей блузки, он не мог самостоятельно заправить стиральную машину, он ни разу за всю их совместную жизнь не поставил уличную обувь аккуратно на галошницу.

Маша рано лишилась отца и росла одна, не было у нее ни брата, ни соседей, ни родственников, с которыми отдыхали вместе. То есть она с детства не видела, что представляет собой в быту подрастающий мальчишка, а потом мужчина. В ином случае она относилась бы к этому недостатку Антона спокойнее – все они одинаковые, не следует пытаться их переделать, надо принимать такими, какие есть.

Теперь она это понимает, а тогда ее буквально сводил с ума вид его грязных трусов, брошенных почему-то на кухне.

Но и это было не главное. Третий и самый важный недостаток заключался в том, что Антон оказался самым настоящим пофигистом. Он устроился на работу, причем выбрал фирму, что находилась поближе к их временному жилищу, честно отрабатывал на службе свои восемь часов и забывал о ней, выходя из офиса. Вечера он проводил с книжкой на диване, ночами смотрел фильмы по компьютеру. И ел.

Справедливости ради нужно сказать, что так было не всегда. Разумеется, они любили друг друга, он был ласков и нежен с Машей и даже пытался помогать ей по хозяйству.

Довольно часто они ходили куда-нибудь развлекаться. Но, как выяснилось, развлечения они понимали по-разному. Антон общался с постоянным кругом друзей, они встречались в дешевых кафе, долго сидели там за общим столом, обсуждая книги и фильмы. Было шумно, накурено, и еда невкусная.

Через некоторое время Маша поймала себя на том, что ей скучно. И жаль тратить время на такие занятия. Фильмы, которые они обсуждали, Маша не смотрела, пару раз Антон предложил ей какую-то артхаусную муть, от которой мгновенно заболели зубы, так что в общих разговорах она не участвовала.

Нет, такие развлечения не по ней. Нет, чтобы сводил в приличный ресторан или в ночной клуб, чтобы одеться самой и посмотреть, как люди прикинуты…

Были в компании Антона две-три девицы – все нечесаные и в драных джинсах, с такими о своем, о девичьем, и двух слов не скажешь, вылупятся, как коза на афишу, услышав про пилатес и мезотерапию.

Если уж не развлекаться, то дела переделать, в салон красоты сходить, на массаж, по магазинам. Антон стал встречаться с друзьями один, а Маша заглядывала к маме.

– Попомни мое слово, – говорила мама, выслушав отчет о жизни дочери, – так он и будет всю жизнь вечерами с книжкой лежать. А все остальное на тебе будет. Ребенка если заведете – тоже все на тебе. Денег больших заработать он не сумеет, сама говоришь, его работа не волнует. Всю жизнь так и будешь за ним грязь убирать и копейки считать, уж поверь. Он сам ничего не достигнет и тебе не даст.

Маша не соглашалась с мамой, говорила, что Антон хороший, добрый, что они любят друг друга, однако, приходя домой, заставала квартиру в таком виде, что мамины слова против воли лезли в уши и застревали где-то в мозгу.

На работе получалось не все гладко, ее плохо приняли, считали выскочкой, Маша решила искать новую работу. Не было никаких сил бороться с недостатками Антона, тошнило от запаха гамбургеров, желудок болел от острого томатного соуса, и однажды Маша устроила жуткий скандал и буквально выгнала Антона вон. Он не спорил, молча собрал вещи и уехал на такси к маме – лежать на диване с книжкой и питаться вкусной и калорийной пищей.

Опомнившись, Маша ждала неделю, что придет, встретит после работы, что позвонит, пришлет сообщение.

Ничего не было. Тогда она собрала свои вещи и уведомила квартирную хозяйку, что съезжает, как раз месяц кончился, за который было заплачено.

Мама встретила ее радостно, без упреков и нравоучений. Маша окунулась в работу, занялась собственной внешностью и с Антоном столкнулась случайно только через несколько месяцев на вокзале, когда встречала из Москвы представителя центрального отделения их фирмы. Антон был одет подчеркнуто просто – в штормовку и самовязаный свитер, сказал, что едет на съемки. Маша не успела спросить, на какие съемки, ее окликнули из подъехавшего поезда.

Московский представитель оказался желчным сердитым мужчиной, он буркнул вместо приветствия что-то непонятное и посмотрел хмуро. Так что Маша выбросила из головы все посторонние мысли и сосредоточилась на противном своем спутнике.

Больше она про Антона ничего не слышала долгие годы, у них не было общих друзей, а по прошествии пяти лет узнала, что он поменял профессию, закончил Высшие сценарные курсы в Москве, работал у известных режиссеров и даже снял один фильм. Очевидно, любовь к кино оказалась сильнее всего остального.

Критики приняли фильм благосклонно, но в большой прокат он, естественно, не пошел. Показали его на парочке фестивалей, и премии никакой он не получил. Все это Маша прочла в журнале, который случайно попался ей в руки на отдыхе. Была там и фотография Антона. Сильно загорелый, волосы плохо подстрижены, одет подчеркнуто просто… нет, если бы Маша познакомилась с ним сейчас, она бы не обратила на него внимания.

Так она подумала тогда, забросила журнал и пошла купаться. В то время был у нее легкий необременительный роман с одним типом из Москвы, они съездили вместе на море, а потом все как-то рассосалось.

Теперь, когда прошло столько лет, Маша знает, что Антон в своем деле преуспел, снял два фильма, которые обсуждались, один даже занял какое-то место на Венецианском фестивале. Была большая передача про молодых режиссеров, про Антона там тоже говорили. Что ж, у него все хорошо, семья, наверное, тоже есть.

Маша вздохнула не слишком тяжко, вся история с Антоном была так давно, у нее нет причин на него обижаться.

С этой мыслью она крепко заснула.

И вдруг проснулась, как от резкого толчка.

Точнее, от какого-то непривычного звука.

В первое мгновение Маша не могла понять, где она находится.

Незнакомая узкая комната, залитая призрачным лунным светом, неудобный диван…

Пружины, торчащие из этого дивана, разбудили ее память.

Маша вспомнила старую нелепую квартиру, в которую привела ее Татьяна, вспомнила кота…

Кота, кстати, больше не было у нее в ногах, он куда-то сбежал посреди ночи. Может быть, отправился на ночную охоту. Неужели не выловил еще всех мышей?

И вдруг Маша услышала громкий, отчетливый скрип, доносящийся из коридора.

Скрип рассохшихся половиц под чьими-то шагами.

Сам по себе негромкий, в сонной тишине ночной квартиры он показался Маше просто оглушительным.

Должно быть, именно этот звук и разбудил ее.

Несколько секунд она лежала, вжавшись в диван, и прислушивалась к непонятным звукам. Она надеялась, что этот скрип ей приснился, что он не повторится, что в квартире снова воцарится блаженная, ничем не нарушаемая тишина.

Она уже почти успокоилась, почти поверила, что странный звук ей приснился, – и тут половицы снова заскрипели.

Самое ужасное – этот звук становился все громче, таинственные шаги приближались к двери спальни…

Маша приподнялась на локтях и едва слышно проговорила:

– Кто… кто здесь?

Никто ей не ответил, и таинственный скрип прекратился.

Тишина, наступившая после загадочных звуков, показалась ей еще страшнее.

Маша нашарила на стене выключатель, включила свет. Зажглось старинное бронзовое бра, залив комнату уютным желтоватым светом. Этот свет придал Маше решимости. Она встала, нашарила тапочки, подошла к двери и распахнула ее.

В коридоре никого не было.

Маша шагнула вперед, вышла в коридор и огляделась.

В темноте квартира казалась гораздо больше, чем при свете, и гораздо таинственнее. В дальнем конце коридора ей померещилось какое-то неясное движение.

– Кто здесь? – повторила она окрепшим голосом.

Никто ей не ответил.

Маша решительно зашагала в ту сторону, где заметила движение. Она решила, что не отступит перед своим страхом, не сдастся, посмотрит ему в лицо…

Лицо!

Из темноты на нее действительно смотрело чье-то лицо – неясное, расплывчатое, туманное, полускрытое колеблющимися бликами лунного света. Маша шла навстречу этому лицу, приближалась к нему. Их разделяло всего несколько шагов.

И тут она увидела на стене темное пятно выключателя, нажала кнопку…

И рассмеялась деланым, натужным смехом.

Лицо, которое так напугало ее в темноте, было ее собственным. Отражением в старом, мутном и пыльном зеркале, вставленном в дверцу громоздкого платяного шкафа.

Тут из темноты беззвучно выплыл кот. Он потерся о Машины ноги, заглянул ей в глаза, негромко заурчал. Ей сразу стало не так страшно, не так одиноко. Маша облегченно вздохнула, поправила волосы, выключила свет в коридоре…

И проснулась.

На этот раз в комнату через маленькое окошко просачивался дневной свет. Маша лежала на продавленном диване, в ногах у нее безмятежно спал кот.

Маша растерянно уставилась в потолок.

Выходит, ночное приключение ей просто приснилось? Но она так ясно, так четко помнила каждую деталь!

Кот почувствовал, что она проснулась, и тоже открыл глаза. Он потянулся, по очереди вытягивая лапы, широко зевнул и мягко спрыгнул на пол.

– Хоть бы ты мне сказал, что это было! – проговорила Маша и тоже поднялась.

Все тело болело от неудобного дивана.

Нет, хоть с деньгами и плохо, но непременно нужно купить что-нибудь более подходящее… Если конечно, она решит здесь остаться. Но есть ли у нее выбор?

Как ни странно, душ в этой квартире работал хорошо, напор был сильный, в ванной вообще было все в порядке, только плитку положить на пол и на стены.

Постояв полчаса под сильными горячими струями, Маша пришла в себя. Ночные страхи забылись, и она снова радовалась тому, что теперь есть у нее собственный угол, где ее никто не потревожит. Выходя из ванной, она услышала, как заливается ее мобильник, оставленный в прихожей. Номер был незнакомый.

– Слушаю, Русакова! – по привычке сказала она в трубку.

– Ты-ы… – шипел знакомый голос, и она с содроганием узнала Рустама, – ты, сука…

Ох, она же занесла его номер в черный список, чтобы не общаться, чтобы вообще больше не слышать его голос, так он догадался, позвонил с чужого телефона!

– Что тебе надо? – она хотела сказать это холодно и твердо, но получилось тихо и неуверенно. И этот мерзавец услышал ее страх и понял, что по-прежнему имеет над ней власть.

– Ты! – он запустил замысловатое ругательство. – Ты еще меня узнаешь!

– Какого черта? – Машу захлестнула злость. – Какого черта тебе еще надо? Ты получил, что хотел, так отвали от меня, видеть тебя больше не желаю, сволочь, чтоб тебя машиной переехало, на кусочки разорвало и по воздуху разнесло! Ненавижу тебя, уголовник мелкий, только и умеешь, что женщин бить!

– Вообще убью! – прохрипел он и отключился.

Она сама удивилась, до чего ей оказались безразличны его слова. Убьет он, как же… Зачем ему неприятности, ведь могут и посадить. Танька его здорово пугнула, а Юраша добавил, вот он и бесится, что она, Маша, увидела, как его унизили и напугали.

Она выпила чаю, собралась быстро и вышла из квартиры, тщательно заперев дверь.

Правда, по пути на работу у нее произошла неожиданная и малоприятная встреча.

Спустившись по лестнице и выйдя во двор, Маша буквально нос к носу столкнулась с грузной неопрятной старухой, которая трясущейся рукой перебирала ключи, чтобы войти в подъезд.

– Заходите, бабушка, – проговорила Маша, придержав для нее железную дверь.

Однако, вместо того чтобы зайти в подъезд, та с неожиданной силой вцепилась в Машину руку и прошамкала:

– Это ты, значит, в Ксениной квартире теперь живешь?

– Ну да, – растерянно ответила Маша, припомнив, что покойную обитательницу ее квартиры действительно звали Ксенией – то ли Павловной, то ли Петровной, и попыталась вырвать руку.

Старуха, однако, держала ее железной хваткой.

– Смотри! – проговорила она и погрозила скрюченным артритом пальцем. – Берегись, не трогай там ничего!

– Вот интересно, – фыркнула Маша. – Чего это я не должна трогать? Это теперь моя квартира… и вообще, отпустите мою руку! Отпустите! Что вам от меня нужно?

– Это Ксенина квартира! – возразила старуха и еще крепче сжала Машину руку. – Ксения еще вернется, так что смотри, чтобы все оставалось, как при ней!

– Да отпустите же наконец! – вскрикнула Маша, вырывая руку.

Тут из подъезда выглянула девчонка лет тринадцати. Окинув сцену внимательным взглядом, она строго прикрикнула на старуху:

– Баба Люся, ты где это шляешься? А ну, быстро домой! Мама рассердится!

– Иду, иду! – Старуха неохотно выпустила Машину руку и юркнула в подъезд.

– Вы с ней построже, она по-другому не понимает! – Девчонка покровительственно взглянула на Машу и тоже скрылась за железной дверью.

На работе на нее навалились обычные неотложные дела, и день пролетел незаметно. Маша даже удивилась, когда сослуживцы засобирались домой.

В обеденный перерыв позвонила Танька, сказала, чтобы аванс Маша перевела сегодня же, так надежнее. Маша позвонила в фирму, где ремонтировали ее машину. Там сказали, что ремонт будет стоить еще дороже, чем они предполагали, так что лучше Маше вообще машину продать. Но это – дело небыстрое. Маша сбегала в банк, благо он находился через дорогу, и выяснила, что если снять все деньги со счета, то как раз и получится сумма аванса. Но тогда у нее не будет никаких запасов, и если, не дай бог, она потеряет работу, то просто умрет с голоду. Ладно, пока еще работа у нее есть. В крайнем случае, можно заложить кое-какие драгоценности.

Вспомнив про пропавшее кольцо с бриллиантом, Маша сжала зубы и дала распоряжение перевести деньги на счет, указанный Татьяной. Дело сделано, назад ходу нет.

По дороге она зашла в магазин – купить кое-какие предметы первой необходимости, а также какой-нибудь еды. Проходя мимо стоек с кормом для животных, вспомнила про кота и бросила в корзинку пару банок с нарисованным на них черным котом. Нарисованный на этикетке кот был, конечно, чрезвычайно пушист, красив и откормлен, однако ее кот выглядел авантажнее.

Калитка в воротах была распахнута. Маша вошла во двор, поднялась по лестнице, открыла дверь квартиры…

И замерла на пороге.

В квартире кто-то был.

Из кухни доносились шаги, вот скрипнула дверца шкафчика, потом кто-то переставил стул.

Маша вспомнила свой сон – или это был вовсе не сон? – и руки ее похолодели от страха.

Первой ее мыслью было – тихонько выйти из квартиры, закрыть дверь и сбежать, сбежать, куда глаза глядят!

Но тут же она отбросила эту паническую мысль.

Бежать ей было совершенно некуда.

Разве что к Татьяне – но у той полон дом народу, да еще свекровь из деревни приехала, только ее, Маши, там и не хватало!

Вызвать полицию?

Нет уж, благодарю покорно!

Она вспомнила наглые масляные глазки дружка Рустама, как его… капитана Семушкина, и перекосилась. Нет, только не это!

Тогда она собрала волю в кулак, закрыла за собой дверь и решительно зашагала на кухню, прихватив по дороге валявшийся на полу старый металлический рожок для обуви.

Она не кисейная барышня, она привыкла сама разбираться со своими проблемами. Кто бы ни пробрался в ее квартиру, вряд ли он страшнее Рустама и его друзей.

При свете дня квартира не казалась такой мрачной и таинственной, как ночью. Маша вошла на кухню и увидела в углу согнутую мужскую спину. Долго не раздумывая, она шагнула вперед и ударила злоумышленника рожком.

В этот самый момент незнакомец выпрямился и повернулся к ней, поэтому удар не попал в цель. Рожок скользнул по плечу мужчины, не причинив тому никакого вреда. Зато сама Маша потеряла равновесие и с трудом удержалась на ногах, выронив свое орудие и вцепившись в спинку стула.

Теперь она смогла разглядеть пробравшегося к ней в квартиру злоумышленника – и едва сдержала возглас удивления.

Это был высокий пожилой мужчина на редкость приличного вида. Аккуратно подстриженные седые волосы, благообразное лицо в глубоких морщинах, вязаная домашняя куртка. Он был похож не на вора-домушника, а на профессора или дирижера на пенсии.

Бледно-голубые глаза смотрели растерянно и беспомощно, поскольку удар Машиного рожка все же причинил незнакомцу определенный урон – сбил с него очки.

Мужчина наклонился, поднял очки в тонкой позолоченной оправе, водрузил их на нос. Лицо его моментально изменилось – от детской растерянности не осталось и следа, оно стало уверенным, твердым и решительным.

– Вы кто?! – проговорил он красивым глубоким голосом. – Что вы здесь делаете?

От такой наглости Маша растерялась и удивленно уставилась на самоуверенного взломщика. По-своему расценив ее молчание, он сдвинул брови и прогремел:

– Я сейчас же вызываю полицию!

Маша наконец преодолела ступор и сердито ответила:

– Вот это здорово! Сам вломился в мою квартиру, и сам же хочет вызвать полицию? Нет уж, это я вызываю полицию! Причем немедленно! – Маша блефовала, вызывать полицию ей совсем не хотелось, от прежних встреч с органами правопорядка у нее остались не самые приятные воспоминания, кроме того, до нее дошло, что у нее пока нет никаких прав на эту квартиру, но блефовать нужно с уверенным видом, поэтому она достала мобильный телефон и сделала вид, что набирает номер.

Если она надеялась, что такие действия напугают грабителя и он убежит из квартиры – ее надежда не оправдалась. Незнакомец ничуть не испугался. Он внимательно взглянул на Машу, наклонив голову к плечу, и вдруг расхохотался:

– Ваша квартира? Так вы теперь здесь живете? Ну, надо же! А я-то подумал…

– Да, я теперь здесь живу! – сухо ответила Маша. – И не вижу в этом совершенно ничего смешного! Я купила эту квартиру и… и теперь буду здесь жить!

Проговорив эту гневную тираду, она внезапно осознала, что на самом деле у нее нет пока никаких прав на эту жилплощадь, не больше, чем у этого взломщика – не говоря уже о том, что она здесь не прописана, даже покупка квартиры пока не оформлена, так что если сюда явится полиция – задержать могут их обоих. И еще неизвестно, у кого из них будет больше проблем.

Впрочем, взломщик, кажется, не был настроен на конфликт. Он улыбнулся и протянул Маше руку:

– В таком случае, давайте знакомиться. Юрий Филиппович Нелидов, ваш сосед.

– Сосед? – растерянно переспросила Маша. – Как, разве это коммунальная квартира?

Маша пришла в ужас: она решила, что, в силу вечного невезения, ее вселили в коммуналку.

– Нет, что вы! – заверил ее мужчина. – Я живу в четырнадцатой квартире, это рядом.

– А тогда, – глаза Маши подозрительно заблестели, и она снова потянулась за рожком, – тогда как вы оказались в моей квартире? И что вы здесь делали?

– Не бейте меня этим рожком! – мужчина шутливо поднял руки, – Это очень больно. Я сдаюсь, сдаюсь и делаю чистосердечное признание. Я хожу сюда кормить Тунгуса.

– Кого? – Маша удивленно заморгала.

– Вот его, – мужчина показал на кота, который сидел возле его ног с загадочным видом восточного идола. – Не мог же я допустить, чтобы такой чудесный кот умер с голоду!

– Вот как? – протянула Маша. – А я-то еще удивлялась, почему у него такой сытый и ухоженный вид! Думала, что он сам добывает пропитание – охотится на мышей!

– На мышей? – мужчина покосился на кота. – Тунгус, признавайся – здесь есть мыши?

Кот поднял на него свой загадочный восточный взгляд и громко чихнул.

– Постойте! – спохватилась Маша. – А как вы сюда попали? Откуда у вас ключи?

– Мне дала их Ксения Павловна. На всякий случай, но в основном для того, чтобы с Тунгусом ничего не случилось. Но теперь, раз вы здесь живете, я отдам эти ключи вам, – и он протянул Маше связку. – Извините, должно быть, я напугал вас…

– Это вы меня извините… – неуверенно пробормотала Маша и покосилась на свой рожок.

– Да нет, что вы, я понимаю, как вы удивились, увидев в своей квартире незнакомого человека.

– Да уж, удивилась – это мягко сказано… а может быть, вы хотите чаю? – вдруг вырвалось у Маши.

Она тут же пожалела о своем предложении, ей вовсе не хотелось пить чай с этим совершенно незнакомым человеком, но слово – не воробей, вылетело – не поймаешь.

– Чаю? – Мужчина переглянулся с котом, как будто ждал от него совета. – А что, пожалуй, можно и чаю. Чтобы, так сказать, снять стресс от нашей неожиданной встречи.

Маша поставила чайник, разложила на столе свои покупки – сыр, масло, хлеб, ветчину в нарезке, поставила две большие кружки с логотипом своей фирмы. Тут под руку ей весьма кстати попалась банка кошачьего корма, она открыла ее, выложила приличную порцию на блюдечко и позвала кота:

– Гуся, Гуся, Гуся…

Кот посмотрел на нее высокомерно и не двинулся с места.

– Он – кот солидный, не любит фамильярности и отзывается только на полное имя, – сообщил мужчина. – И вообще, я его уже покормил. Но от добавки, я думаю, он не откажется, как всякий уважающий себя кот, и вообще, вам нужно налаживать отношения… Тунгус, Тунгус, прошу к столу!

Кот распушил усы и неторопливо подошел к блюдцу. Он брезгливо обнюхал корм, громко фыркнул и всем своим видом показал, что если и съест самый маленький кусочек, то исключительно из уважения к новой хозяйке.

– Вам нелегко будет добиться его расположения, – предупредил Машу сосед. – Он очень строг и нелюдим. Я с ним две или три недели налаживал контакт.

Маша не стала его разочаровывать, не сказала, что минувшую ночь Тунгус провел в ее кровати. И вовсе не понадобилось ей перед ним заискивать, кот сам явился к ней под бочок, без всяких уговоров. Извелся, видно, от одиночества совсем.

– Кстати, об имени, – проговорил мужчина. – Я не расслышал – как вас зовут?

– А я еще и не говорила. Вообще-то меня зовут Маша. А вот я, действительно, не то чтобы не расслышала, как вас зовут, но от испуга не запомнила…

– Юрий Филиппович Нелидов, – заново представился мужчина.

– Очень приятно… – пробормотала Маша, разливая чай. – Вот что я хотела спросить… ничего, что чай в пакетиках?

– Ничего страшного, – благосклонно кивнул сосед. – Я понимаю, что вы еще не обжились, не обзавелись хозяйством. Но вы ведь не это хотели спросить?

– Да, не это, конечно… вообще-то я хотела спросить, почему вы ходили сюда, а не взяли Тунгуса к себе? Ведь он вам, кажется, нравится, да и вы ему тоже.

– Это так, – кивнул Юрий Филиппович. – У нас с Тунгусом действительно сложились хорошие отношения. Но взять его к себе я никак не могу: Офелия против!

– Офелия? – удивленно переспросила Маша. – Это ваша жена?

– Нет, что вы! – кажется, такое предположение напугало соседа. – Офелия – моя собака! Замечательный палевый лабрадор, да вот кошек, к сожалению, не выносит.

– Офелия? – повторила Маша. – Странное имя для собаки! Офелия… она ведь утонула!

– Ну, это точно не про нас! – улыбнулся Юрий Филиппович. – Моя Офелия отлично плавает и обожает воду!