Текст книги "Кастинг Синей Бороды"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Наталья Александрова
Кастинг Синей Бороды

© Александрова Н.Н., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

В оформлении обложки использована работа художника В.Остапенко

* * *

Электронное табло на стене аэропорта замигало.

Пассажиры замерли в ожидании, следя за мельтешением светящихся букв и цифр почти так же напряженно, как следят игроки в казино за вращением колеса рулетки и стремительным движением сверкающего шарика.

Наконец мигание цифр прекратилось, и на табло загорелась роковая надпись:

«Вылет рейса FV-267 на Санкт-Петербург задерживается по техническим причинам на неопределенное время».

Лола тяжело вздохнула.

Она уже третий час болталась в аэропорту Пальмы-де-Мальорки, административного центра чудесных Балеарских островов, являющихся автономной областью Испании, и терпение ее подходило к концу.

Отдых на Мальорке получился замечательным. Лола купалась в бирюзовых волнах Средиземного моря, загорала на ласковом сентябрьском солнышке, неторопливо прогуливалась по длинному прибрежному променаду, любуясь пышными гроздьями цветущей глицинии и стройными силуэтами выстроившихся вдоль набережной роскошных яхт, сидела за столиками маленьких уютных кафе, наблюдая, как по тому же променаду пробегают загорелые подтянутые мужчины без возраста – владельцы тех самых яхт, роскошных белых вилл в окрестностях города и семизначных счетов в крупных европейских банках. Она гуляла по узким улочкам Пальмы, заходила в средневековый готический собор, гордо возвышающийся над городом, и в крошечные лавочки, где среди дешевой сувенирной дряни можно откопать старинное коралловое ожерелье или серебряный каталонский перстень с загадочной надписью. Она прикасалась к морщинистой коре тысячелетних олив, помнивших каравеллы Колумба и корабли крестоносцев, отправлявшихся на Восток. Она ужинала в уютных ресторанчиках, где между столиками прохаживались смуглые гитаристы, извлекая из своих потертых инструментов меланхоличные и страстные звуки фламенко.

И все это делала она, разумеется, не в одиночестве, а в компании очень приятного мужчины, весьма привлекательного, внимательного и щедрого.

Познакомились они в отеле в первый же день приезда. Лолина неземная красота и обаяние произвели на Антона неотразимое впечатление, он сказал это при первой встрече, да Лола и сама поняла это по его взгляду, уж она-то знала, что нравится мужчинам. И две недели промелькнули незаметно. Лола была мила, ласкова и нетребовательна, не расспрашивала своего нового знакомого о его жизни и работе, впрочем, он сам сказал, что имеет небольшой, но твердый бизнес и жену – немолодую и насквозь больную, которую он не может бросить из чувства порядочности: не так, мол, его родители воспитали.

Лола выслушала все это не моргнув глазом – обычная история, которую мужчины рассказывают на отдыхе знакомым дамам, когда хотят обезопасить себя от нежелательных последствий необременительной отпускной интрижки. Последствия, разумеется, не физиологические, а психологические – вдруг дама сочтет его подходящим на роль дальнейшего спутника жизни и начнет изображать сильнейшую любовь, да еще и вздумает продолжать их отношения. А так все точки над «i» расставлены заранее – больную жену никогда не бросит, что должно вызывать только уважение.

Лола искренне посочувствовала тяжелой жизни своего нового знакомого, ей это оказалось нетрудно сделать, ведь по призванию Лола была актрисой, и многие признавали у нее несомненный талант. Про себя она сказала, что замужем, муж ничего для нее не жалеет, но у него своя жизнь – дела, увлечения, а она скучает в одиночестве и вот решила немного развеяться на Мальорке.

Лола выглядела вполне обеспеченной и ухоженной женой богатого, преуспевающего человека, в ее случае каждый мужчина понял бы, что она не собирается терять свое устойчивое положение и бросать мужа ради встреченного малознакомого мужчины, будь он хоть суперкрасив и гиперсексуален.

Выяснив таким образом отношения в первый же вечер, парочка очень мило провела две недели. Они наслаждались морем, вечерами пили чудесные коктейли на открытой террасе, наблюдая за солнечным диском, понемногу уходящим в воду, теплыми душистыми ночами танцевали танго на круглой эстраде, гуляли по узким тенистым улочкам Старого города и так далее.

Антон улетел на два дня раньше, Лола нежно простилась с ним, оросив напоследок белый стильный пиджак самыми настоящими слезами, и долго махала с балкона, как Пенелопа своему Одиссею, но ждать не обещала.

И вот теперь все эти волшебные, упоительные впечатления были испорчены и безжалостно сведены на нет многочасовым ожиданием в аэропорту.

Посадку в самолет откладывали уже четвертый раз.

Лола выпила кофе в кафе, не один раз обошла магазины беспошлинной торговли, немного подремала в неудобном кресле, съела мороженое…

Она скучала, нервничала и злилась. Она хотела домой.

Отдых – это, конечно, замечательно, но жизнь состоит не только из отдыха, а самое главное – дома ее ждал маленький любимец, крошечный песик Пу И древней мексиканской породы чихуа-хуа, без которого Лола чувствовала себя несчастной и одинокой. А также ее деловой партнер Леня Марков, широко известный в узких кругах под прозвищем Маркиз, сам себя без ложной скромности называвший лучшим мошенником всех времен и народов. Конечно, их связывали сугубо деловые отношения, но, чего греха таить, Лола по нему тоже соскучилась. Как и по остальным членам их маленького дружного коллектива – благородному черно-белому коту Аскольду и чрезвычайно болтливому, отвратительно воспитанному попугаю Перришону…

Лола обязательно взяла бы песика с собой, но он слегка приболел перед вылетом, и она оставила его на Леню скрепя сердце. Пу И выздоровел на следующий день, Лола даже слегка обиделась, потому что поняла, что ему просто не хотелось лететь с ней – песик плохо переносил воздушные путешествия.

Сейчас она безумно скучала и чувствовала себя виноватой – как они там без нее…

От нечего делать Лола снова зашла в парфюмерный магазин и медленно двинулась между стендами с духами и кремами знаменитых французских фирм. Она повертела в руках баночку ночного крема, понюхала новые духи знаменитого японца…

И вдруг она увидела знакомое лицо.

Точнее, знакомую фигуру, потому что как раз лицо женщины было спрятано под огромными черными очками и опущенными полями стильной соломенной шляпки.

Однако никаких сомнений не было – по соседнему проходу двигалась Люда Веснушкина, Лолина одноклассница по средней школе номер сорок шесть славного города Черноморска.

Лола обрадовалась: она не видела Люду с самого выпуска, то есть… неважно сколько лет, но очень давно. Выглядела Люда просто замечательно – стройная, подтянутая, одежда от лучших итальянских дизайнеров. Впрочем, Лола тоже была в хорошей форме, хотя и устала от долгого блуждания по аэропорту.

– Людка! – радостно воскликнула Лола, бросившись к старой подруге. – Привет! Сколько же мы с тобой не видались!

Она хотела кинуться ей на шею, однако дама в черных очках попятилась и прошипела сквозь зубы:

– Вы меня с кем-то перепутали!

– Как – перепутала?! – возмутилась Лола. – Ничего не перепутала! Это же я, Оля Чижова! Черноморск, сорок шестая средняя школа – помнишь? Мы с тобой как-то пошли купаться на дикий пляж и чуть не утонули… а еще мы обе в девятом классе влюбились в Генку Станишевского из десятого «Б»… а еще – помнишь, как Вовка Капустин запустил ужа в сумку Мымры Романовны, нашей училки по биологии, а свалил на нас с тобой?..

– Первый раз слышу! – процедила дама с самой настоящей ненавистью и метнулась за витрину с косметикой.

– Как же так? – протянула Лола, провожая ее разочарованным взглядом. – Неужели я действительно обозналась? Или Людка сильно разбогатела и не хочет признаваться старым знакомым? Подумаешь! Не больно-то и хотелось!

Она пожала недоуменно плечами и покинула магазин с гордо поднятой головой.

Неприятный инцидент еще больше испортил ее настроение, и чтобы исправить его, Лола решила сделать себе маленькую поблажку и съесть в ближайшем кафе тирамису. Конечно, это лишние калории, но, в конце концов, эти калории можно отработать на тренажере, а хорошее настроение важнее.

Лола устроилась за свободным столиком, сделала заказ и огляделась по сторонам.

За соседним столиком сидела молодая привлекательная женщина с печатью некоторой нервозности на лице. Она лениво ковырялась ложечкой в вазочке с фисташковым мороженым и то и дело бросала по сторонам настороженные, опасливые взгляды. Отложив ложечку, незнакомка взглянула на часы – видимо, проверила, сколько времени осталось до ее рейса.

Часики были золотые, с мелкими розоватыми бриллиантиками. Лола как-то видела точно такие в витрине известного ювелирного магазина на Невском.

А чуть в стороне, за большой искусственной пальмой, пряталась та самая особа, которую Лола приняла за Людку Веснушкину. Или все-таки это и есть Людка? Лола не могла поверить, что так ошиблась. Прежде с ней такого не случалось.

Так вот, эта подозрительная особа, все в тех же черных очках и в шляпе с опущенными полями, несомненно, пряталась за пальмой и оттуда наблюдала за женщиной с мороженым.

«Да что здесь происходит? – подумала Лола. – Может быть, Людка тронулась умом и изображает из себя секретного агента из голливудского боевика? Отсюда и черные очки, и шляпа… поэтому она и мне не призналась…»

Лола фыркнула и отвернулась – в конце концов, ее это не касается, и если Люда не хочет с ней разговаривать – наплевать!

Официантка принесла Лоле тарелочку с тирамису и большую чашку кофе со сливками. Лола попробовала десерт и тихонько мурлыкнула – он был просто божественный!

Настроение у нее заметно улучшилось, жизнь заиграла всеми цветами радуги. Единственное, чего ей не хватало для полного счастья, – это чтобы рядом с ней на свободном стуле сидел Пу И и лакомился своим любимым ореховым печеньем, приветливо сверкая черными бусинками глаз…

«Пуишечка, детка! – мысленно обратилась к нему Лола. – Как же мамочка по тебе соскучилась! Как же нам было бы хорошо с тобой вдвоем здесь, на Мальорке!»

И тут же поняла, что кривит душой. Песик у нее был, конечно, самый любимый, Лолино сокровище, радость и счастье, однако любой отдых мог испортить очень качественно.

Во-первых, он ни за что не потерпел бы рядом с Лолой никакого постороннего мужчину. В ход пошли бы самые запрещенные методы. Пу И постоянно кусал бы Лолиного ухажера за пальцы, пачкал светлые брюки грязными лапами, рвал непрочитанную газету и даже писал бы в дорогие итальянские ботинки.

Во-вторых, своими капризами песик довел бы прислугу в отеле да и саму Лолу до белого каления.

В-третьих, он непременно перессорил бы Лолу со всеми отдыхающими как в отеле, так и на всем острове, так как терпеть не мог маленьких детей, а они как раз его обожали и постоянно пытались взять на руки и погладить.

Лола снова ощутила чувство вины, затем отправила в рот очередной кусочек тирамису и машинально бросила взгляд в ту сторону, где мог бы сейчас сидеть Пу И.

При этом в поле ее зрения снова попал соседний столик и женщина с мороженым.

С той происходило что-то странное.

Незнакомка держалась обеими руками за край столика, лицо ее было перекошено судорогой, рот приоткрыт, и на губах выступала розоватая пена, как будто она набрала полный рот дешевого фруктового шампуня и теперь собирается пускать мыльные пузыри. В следующую секунду женщина судорожно дернулась и, свалившись со стула, забилась на полу в конвульсиях. Падая, она сдернула со стола нарядную клетчатую скатерть и вазочку с мороженым.

Лола привстала и завертела головой, собираясь позвать кого-нибудь на помощь. Впрочем, к бьющейся в судорогах незнакомке уже спешили официантка и мужчина средних лет в темном костюме со значком охранника на лацкане.

Пробегая мимо Лолы, официантка нечаянно толкнула ее столик и опрокинула чашку кофе, залив Лолину юбку.

– Черт! – вскрикнула Лола, вскочив и промакивая пятно салфеткой. – Вот ведь невезуха…

Вокруг незнакомки уже суетились, впрочем, кажется, судороги уже затихали. Так что Лола бросила на столик деньги и устремилась в ближайший туалет, чтобы привести свою одежду в порядок, если это еще возможно.

Встав перед зеркалом, она внимательно оглядела себя с ног до головы и пришла в ужас. Кроме огромного пятна на юбке, были еще очень заметные кофейные брызги на кофточке и немножко на левой босоножке. Ну, с этим проще всего, она оттерла босоножку салфеткой. А вот с юбкой и кофточкой дело обстояло гораздо хуже… самое ужасное, что всю остальную одежду Лола уже сдала в багаж, и переодеться ей было решительно не во что.

– Черт знает что! – громко сказала Лола.

У нее в активе имелось три способа решения проблемы:

– сесть на кафельный пол, зареветь от бессильной злости и ждать, что придет кто-нибудь и поможет;

– добраться короткими перебежками до ближайшего бара, выпить там не меньше трех коктейлей «Маргарита», причем попросить бармена налить туда тройную порцию текилы. После третьего коктейля Лоле станет все до фени, и она совершенно не будет волноваться по поводу своего внешнего вида;

– взять себя в руки, собраться с силами, идти в бутики, что расположены в беспошлинной зоне, и попытаться купить там что-нибудь подходящее.

Ужасно хотелось зареветь, но Лола призвала на помощь все свое самообладание. Если кто и войдет в этот туалет (что маловероятно), то, скорей всего, не станет помогать незнакомой девице, зареванной и растрепанной. Кроме того, существовала опасность пропустить отлет самолета.

Соблазнителен был и второй вариант – напиться и забыться. Но опять-таки можно пропустить вылет, Лола знает, как на нее действует текила, хоть и разбавленная соком лайма.

Значит, оставался третий вариант. Следовало срочно собраться и бежать по магазинам.

Лола наскоро расчесала волосы и подкрасила губы, затем надела темные очки и высунула голову из дверей туалета. Вокруг было полно народа, люди толклись у стоек, сидели за столиками кафе, дремали, в общем, убивали время до своих рейсов. Но Лоле показалось, что все только и ждут ее выхода, как зрители в театральном зале ждут появления примы. И все будут откровенно пялиться на ее испорченную одежду, даже маленькие дети, даже спящие проснутся. А до бутиков идти очень далеко, через весь зал…

Лола застонала и метнулась обратно в туалет. Такое ее поведение можно было объяснить только усталостью и нервным напряжением последних часов.

Лола обтерла лицо намоченной салфеткой и поглядела на часы. Нужно решаться, а то и вправду самолет улетит без нее. Она глубоко вздохнула и взялась за ручку двери.

И тут дверь распахнулась, едва не стукнув Лолу по носу, и в туалет влетела та самая чокнутая девица, которую Лола приняла за свою бывшую одноклассницу Люду Веснушкину. Не заметив Лолу, стоявшую за дверью, девица проскочила в кабинку, откуда тотчас послышались характерные звуки – ее сильно тошнило.

«Может, она больная… – опасливо подумала Лола, – недаром про свиной грипп говорят, а я еще с ней разговаривала, вирусов от нее набиралась…»

И Лола в который уже раз решительно взялась за ручку двери. Но не успела, потому что странная девица выскочила из кабинки. Шляпа с нее свалилась, темные очки тоже, и, несмотря на размазанный макияж, Лола совершенно определенно узнала в ней Людку Веснушкину. Только у нее так таращились глаза и рот разевался сам собой, когда Людка чего-нибудь боялась.

Лола вспомнила, как Витька Сударушкин принес в класс белую домашнюю крысу по имени Одуванчик. Крыса смирно сидела у него в ранце, однако на уроке решила погулять. А у Людки были бутерброды с пахучей домашней колбасой…

Она сунулась зачем-то в портфель и увидела свисающий оттуда крысиный хвост. Да, тогда у нее были точно такие же безумно вылупленные глаза.

Людка отпихнула Лолу плечом и склонилась над раковиной. Махнув рукой на макияж, она принялась плескать в лицо полные пригоршни холодной воды. Лола встала наготове с бумажным полотенцем. Людка закончила умывание, потом принялась жадно пить воду прямо из-под крана.

– Эй! – не выдержала Лола. – Здесь вода, конечно, не такая, как у нас, но все же из-под крана пить не стоит…

– Отстань ты! – Людка подняла голову. – До того ли мне сейчас… Ой, Лелька, как же мне худо…

– Съела что-то не то? – участливо осведомилась Лола, отметив мысленно, что бывшая одноклассница перестала валять дурака и признала в ней свою подругу.

– Да какое там! – Люда махнула рукой и тут увидела, что Лолина одежда в плачевном состоянии. – Ну ты даешь! Собираешься в таком виде домой лететь?

– Издеваешься… – вскипела Лола, – мне ж не выйти… лучше бы помогла!

Люда без слов протянула Лоле свой пиджачок, оставшись в блузке с короткими рукавами. Пиджак сидел на Лоле как влитой, они фигурами еще в школе были похожи.

– Пойдем, я тебя сбоку прикрою…

– Да ты хоть на лицо что-нибудь набросай на скорую руку! – предложила Лола.

– Да черт с ним, с лицом! – отмахнулась Людмила. – До того ли сейчас…

Лола мысленно пожала плечами – она бы с таким лицом на люди нипочем не вышла.

– Шляпу забыла, – спохватилась она, протягивая подруге потерянный головной убор.

– Да выброси ты ее! – раздраженно сказала Люда и скрылась за дверью. Лола поспешила следом.

Тесно обнявшись, чтобы не было видно злополучного кофейного пятна на юбке, дамы прошли через многолюдный зал аэропорта до магазинов.

Выбор не очень впечатлял, впрочем, Лоле было это неважно. Подходящей юбки не оказалось, Лола наскоро приложила к себе брючки. Подошли только красные, неповторимого оттенка пожарной машины. Лола лишь скрипнула зубами, оглядев себя в зеркале. Красные брюки и зеленый Людкин пиджак составляли убийственное сочетание, приводящее на память пылающий закат в джунглях или, выбирая более близкие сравнения, пожар на колхозном гумне.

– А что… – ехидно сказала Людмила, – некоторые экстремалки так ходят…

– Ты на себя посмотри! – огрызнулась Лола. – Одежда, может, и в порядке, зато морда…

И по тому, как вытянулось Людкино лицо и губы жалостно опустились, а глаза замигали, Лола поняла, что подруге сейчас гораздо хуже, чем ей.

– Ладно, ничего не поделаешь! – Лола решительно оторвала от брюк магазинную бирку и направилась к кассе, бросив безнадежно испорченную юбку на произвол судьбы – все равно никакая химчистка такое пятно не отчистит!

Они выбрались из магазина и едва не столкнулись с печальной процессией.

Двое мрачных мужчин в черной форме охраны аэропорта несли носилки, на которых лежало накрытое простыней неподвижное тело. Рядом, понурившись, шел усатый испанский врач в небрежно наброшенном на плечи белом халате.

Из-под простыни свешивалась тонкая женская рука, на запястье которой Лола увидела золотые часики. Золотые часики с мелкими розоватыми бриллиантиками.

– Господи… – пробормотала Лола, – это же… это же та самая женщина…

Это, несомненно, была та женщина, с которой случился странный приступ. Та самая женщина, за которой следила Людмила, притаившись за пальмой…

Лола скосила глаза на свою школьную подругу.

С той творилось что-то ужасное – лицо побледнело, как у покойницы, рот мучительно перекосился, губы дрожали, а глаза чуть не вылезли из орбит…

– Да что с тобой? – проговорила Лола, но поняла, что Людмила ее просто не слышит.

Оставалось одно – срочно дать ей выпить чего-нибудь, причем желательно покрепче.

Лола огляделась и на крейсерской скорости устремилась к ближайшему бару.

Людмила плелась за ней на буксире, позволила усадить себя на высокий стул в баре и очухалась немного, когда Лола поднесла к ее лицу бокал с коньяком.

– Меня развезет… – слабо отбивалась она, – я с самого утра ничего не ела…

– Ничего, зато в себя придешь! – сурово отвечала Лола. – Да и мне стресс надо снять!

– Да у тебя-то какой стресс… – отмахнулась Людмила пренебрежительно.

– Сильнейший! – отрубила Лола. – И постоянно действующий! Попробуй походить в зеленом пиджаке и ярко-красных брюках! Хорошо хоть, знакомых тут нету…

И сглазила, потому что к бару подошла знакомая семейная пара, они отдыхали в одном отеле и не то чтобы подружились, но раскланивались, встречаясь в ресторане за завтраком и ужином. Муж был преуспевающий врач, жена тоже работала в его клинике. Муж при виде Лолы очень оживлялся, говорил двусмысленные комплименты и даже ущипнул один раз в лифте за попу. Лоле было очень неудобно перед его женой, но та лишь посмеивалась. Однажды, когда они случайно остались вдвоем, настойчивый курортный знакомый полез обниматься, и неожиданно вернувшаяся жена застала их на месте преступления. Лола ожидала грандиозного скандала, а возможно, и мордобоя, и уже зажмурила глаза и втянула голову в плечи.

А когда открыла глаза, то увидела, что они сидят за столом только вдвоем с обиженной женой.

– Ты не сердись, – спокойно сказала та, допивая кофе по-турецки, – это он так в отпуске расслабляется. Работа у него тяжелая и нервная, сама понимаешь, когда от умения твоего зависит, будет человек жить или помрет, все силы в работу вкладывать надо. Вот он и развлекается в отпуске. Хочет, чтобы я приревновала, скандал ему устроила, разводом пригрозила…

– Все ясно, – сказала Лола, – стало быть, у вас вроде как ролевые игры получаются…

– Выходит так, – натянуто улыбнулась ее собеседница, – так что ты уж подыграй ему, что тебе, жалко, что ли… Это все так, понарошку, ничего серьезного…

Сейчас парочка тоже болталась по зданию аэропорта в ожидании рейса. Муж, увидев Лолу, просиял.

– Что же, дорогая, вы нас со своей симпатичной подругой не познакомите? – спросил он, придвигаясь к Лоле гораздо ближе, чем позволяли приличия.

Лола переглянулась с его женой, и та сразу поняла, что в данный момент подруги не расположены к шуткам и флирту.

– Это ужасно, – вздохнула она, – совсем молодая женщина – и вдруг мгновенная смерть.

– Да-да, – подхватила Лола, краем глаза отмечая, что Людмила позеленела и начала медленно сползать со стула, – я видела ее совсем близко, на меня все это так повлияло, до сих пор не отойду… Вы не знаете, отчего она умерла?

– Ну, я, конечно, не осматривал тело, – муж вспомнил о своей профессии и немного отодвинулся от Лолы, – однако симптомы напоминают инфаркт.

– Такое бывает? – напряженным голосом спросила Люда. – Вот так вдруг, она же молодая…

– Все бывает, – вздохнул доктор, – провела две недели на южном солнце, да еще вы вечно на диетах сидите… вот сердце и не выдержало. Впрочем, это мое личное мнение, возможно, здешний врач вынесет другой вердикт.

Договаривал он уже на ходу – жена настойчиво подталкивала его прочь от подруг.

После коньяка Людку и вправду развезло, она положила голову на стойку бара и все порывалась зарыдать по своей неудавшейся жизни. Пришлось отпаивать ее крепким кофе, потом впихнуть еще бутерброд с ветчиной и булочку с вареньем.

И наконец объявили посадку. Лола попросила стюардессу найти им два свободных места рядом. Людмила выглядела получше, но все же оставлять ее надолго одну Лоле не хотелось.

– Ну, – требовательно заговорила она, когда внизу, быстро уменьшаясь, бежали поля и нарядные домики райского острова, – рассказывай, что у тебя стряслось.

– С чего ты взяла? – фальшиво улыбнулась Люда. – Все у меня хорошо, домой вот лечу, после отдыха…

– Угу, и хорошо отдохнула? – ехидно осведомилась Лола. – Море, солнце, спа-процедуры, коктейли на берегу, романтические прогулки при луне…

– А что тебя не устраивает? – Людмила хотела задать вопрос самым агрессивным тоном, а получился жалкий.

– Твой внешний вид меня не устраивает! – Заметив, что мужчина, сидевший через проход, усиленно прислушивается к разговору, Лола немного понизила голос: – Ты не забыла, подруга, что мы с тобой сто лет знакомы? И, между прочим, в школе до седьмого класса сидели за одной партой!

– А потом ты влюбилась в Альку Солодовникова и пересела к нему! – В Людкином голосе прозвучала застарелая обида.

– Да ты что? Я – влюбилась? – завопила Лола, перекрывая шум моторов. – Да меня классная, Марья Павловна, к нему пересадила, чтобы я на него положительно влияла!

– Ой, не могу! – Людка зло рассмеялась. – Кого ты пытаешься обмануть? Да все в классе знали, что ты в него втрескалась по уши, Алька сам говорил!

– Ах он паразит! Вот приеду к тетке, разберусь с ним, он рестораном на берегу владеет, так я на него налоговую и санэпидстанцию напущу, будет знать, как врать!

– Девочки, нельзя ли потише, – повернулась к ним с переднего сиденья старушка в бифокальных очках, – от вашего крика самолет в резонанс войдет и в воздухе развалится.

– Извините. – Лола наклонилась к подруге и зашептала: – Ты не заговаривай мне зубы. Альку оставим в покое, сказала же, что с ним разберусь. Ты давай про себя рассказывай! Я же вижу, что ты чего-то боишься. И за той несчастной девицей ты следила, да еще так бездарно, шляпу дурацкую напялила. Людка, у тебя совсем крыша съехала! Говори давай!

– Ой, права ты, Лелька, как мне страшно – не представить! – Люда всхлипнула. – Только если рассказывать, то долго получится, иначе ты не поймешь…

– Ничего, у нас время есть, больше трех часов лететь! – обрадовалась Лола. – Слушаю тебя внимательно!

По проходу стюардесса толкала тележку с напитками. Людмила попросила воды и начала рассказ:

– Мы с тобой сколько не виделись?

– Да уж давненько… – пробормотала Лола, с некоторых пор она взяла за правило не называть вслух никаких цифр. В самом деле, сболтнешь так сдуру, что с бывшей одноклассницей не виделась лет десять, и люди сразу прибавят в уме к семнадцати десять и вычислят твой возраст. А кому охота, чтобы посторонние люди знали о тебе такие, можно сказать, интимные подробности? Это когда тебе и вправду семнадцать, можно честно и безбоязненно называть свой возраст, а после двадцати пяти все гораздо сложнее.

– А вот я тебе точно скажу, – оживилась Людмила. – В последний раз мы с тобой виделись, когда Танька Саломатина замуж вышла. И было это десять лет назад, потому что Танька уже с пузом ходила, еле-еле восемнадцати лет дождалась, а раньше ей родители официального согласия не давали.

– Ты давай про себя, – посоветовала Лола, отхлебнув томатного сока, – а то уж больно издалека начинаешь.

– Ладно, значит, ты уехала, в институт Театральный поступила, ты у нас всегда артисткой была, плакать умела по заказу и рожи дурацкие корчить…

«Сама ты рожа дурацкая…» – обиделась Лола, но промолчала на первый раз.

– В общем, поболталась я год, родители все твердят про высшее образование, заели совсем, деньгами попрекают. Хотела тоже в Москву или в Питер уехать – куда там, такого наслушалась! И девицы все поголовно в больших городах легкого поведения, а парни – как один наркоманы. И ни в какой институт я не поступлю, а буду болтаться без дела и из родителей деньги тянуть. И толку с меня никогда не будет, и за что только им досталось такое наказание… Ну, ты моего отца помнишь, он в словах не стесняется.

– Угу, – Лола выразительно поглядела на часы, давая понять, что время полета уходит.

– Школу я стороной обходила, за десять лет обрыдло там все, сама знаешь. А тут вдруг юбилей директора, ну и поперлись мы от скуки поглядеть. Ну и встретила я там Германа…

– Это какого же, практиканта, что нам литературу преподавал? – оживилась Лола. – Такой… в очочках круглых, как Гарри Поттер? Вот, Людка, точно у тебя с ним в последнем классе что-то было! А ты еще на меня ругалась, когда я у тебя спрашивала!

– Ну, было, – насупилась Люда, – а чего ты в душу лезла? Тебе что, больше всех надо?

– Слушай, так мы из-за него, что ли, в последней четверти поссорились? – ахнула Лола. – И с тех пор так и разошлись?

– Да дуры мы были обе, вот что! – вздохнула Люда. – Ты слушай. Заморочил мне этот Герман голову еще в школе. С одной стороны, разговоры умные, а с другой – вроде мы с ним общаемся по-простому, не как учитель с ученицей. И еще он меня отличал от всех или только вид делал, в школе же не разобраться… в общем, были мы с ним как-то особенно близки…

– То есть ты с ним в последнем классе трахалась? – невежливо перебила Лола.

– Ой, ну в том-то и дело, что нет! – Людмила возмущенно замахала руками.

Старуха, сидящая спереди, повернулась и поглядела на них сквозь свои бифокальные очки с явно выраженным недовольством.

Лола твердо встретила ее неприязненный взгляд и не отвела глаз. Очки укоризненно блестели. Лоле захотелось посоветовать старухе повернуться вперед, а не то самолет тряхнет на воздушной яме, и бабуля может свернуть себе шею.

– Ты не понимаешь, – зашептала Люда, – в том-то и дело… Все же спать-то со школьницей учителю никак нельзя, за это статья полагается. А так, голову крутить, мозги пудрить – на это Герочка мастер был. В общем, после школы все как-то разошлись, а тут такая встреча. Я вроде как не у дел, приятно поговорить со старым другом. Начались опять у нас беседы умные до утра по телефону да прогулки вдоль моря. Слово за слово, договорились до любви, планы на будущее строили. Он меня уговорил в педагогический поступать: такими красками расписал профессию учителя – любо-дорого послушать!

– С ума сошла! – не удержалась Лола.

– Угу, – согласилась Люда, – да тут еще мои родители им просто очарованы были. Маме он совсем голову заморочил, а отец… Вот скажи, откуда в том поколении почтение такое к врачам и учителям? Нет, я, конечно, ничего плохого сказать не хочу, разные бывают случаи, но почему, скажи на милость, если человек белый халат наденет или в школе перед классом встанет в третью позицию, то считается, что он умнее других, его надо слушать внимательно и все делать, как он говорит?

– Ты ближе к теме, – снова посоветовала Лола, – а то до посадки не уложишься.

– И верно. В общем, поступила я в институт педагогический, а с Герочкой мы поженились. Отец настоял – приличный, говорит, человек, не чета твоим охламонам невоспитанным в драных джинсах. Те при встрече и здрасте сказать не могут, а этот вежливый, обходительный, уважаемый человек, детей учит.

– Угу, сеет разумное, доброе, вечное… – не без ехидства подсказала Лола.

– Примерно так, только мой папочка таких слов не знает, – согласилась Люда и продолжила: – Прожили мы с Германом чуть больше года, и убедилась я, что дурак он полнейший, пробы ставить негде. Истории его все повторяются, мыслей умных в голове штуки четыре всего, и то не его они, а в книжках прочитанные. И он их очень удачно к месту в разговоре вставляет. Ну, для школьниц, может, оно и подходит, а жене-то большее требуется. Любовь, забота, поддержка, я уж про деньги не говорю. С этим сразу же проблемы начались – работу менять не хочет, а получает гроши. Да у меня стипендия копеечная. И где я только не прирабатывала, это даже рассказывать неинтересно. Приползаю с работы поздно вечером, а дома – шаром покати, от чего ушла, к тому пришла. И детки сидят великовозрастные, все больше девицы. Снова разговоры у них умные, о литературе споры, мой Герочка речи толкает, а они его слушают, дыхание затаив.