355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Александрова » Персона царских кровей » Текст книги (страница 4)
Персона царских кровей
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:35

Текст книги "Персона царских кровей"


Автор книги: Наталья Александрова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Но посреди всей этой живописной группы, в центре холла на черно-белых плитках пола распласталась тонкая женская фигура в бледно-сиреневом шелковом пеньюаре. Полы пеньюара разметались по полу, как крылья подстреленной птицы.

Несомненно, это была Алиса.

В первый момент Надежда вообразила, что хозяйка мертва, но потом она увидела, как мелко дрожат ее плечи, как судорожно вздрагивает узкая спина, и поняла, что Алиса безутешно рыдает и что, несомненно, именно она издала тот оглушительный вопль, который поднял на ноги всех обитателей имения.

– Алиса, золотко, что случилось? – робко осведомился Сергей, подойдя к жене и наклонившись над ней.

Эти слова сыграли роль детонатора, вызвавшего в душе Алисы новый взрыв эмоций.

– Что случилось? – воскликнула она. – Ты еще спрашиваешь?!

Она вскочила с пола и трагическим жестом показала на какой-то бесформенный комок, валявшийся на блестящих плитах.

Этот комок можно было принять то ли за смятую, небрежно сброшенную кофточку, то ли за половую тряпку. Но, приглядевшись, Надежда поняла, что это Дэзи, лысая, кошка экзотической породы сфинкс… Точнее, то, что осталось от этого дорогого и избалованного существа.

– Ее убили! – воскликнула Алиса звенящим голосом. – Дези убили и подбросили сюда! Это все из-за тебя, из-за тебя!

– Солнышко, прошу тебя, успокойся! – проговорил Сергей и попытался обнять жену за плечи. – Прошу тебя…

Но Алиса отшатнулась от него, как от зачумленного, и резко, истерично выкрикнула:

– Не прикасайся ко мне! Это ты виноват!

– Да при чем же здесь я?! – недоуменно протянул Сергей.

– Тебе важно только доказать свою невиновность, мои страдания тебя ничуть не волнуют! – без всякой логики бросила ему в лицо жена. – Тебе нет до них никакого дела!

– Что ты говоришь?.. – Теперь в голосе Сергея звучала злость.

– Я знаю, что я говорю! – Алиса отступила на шаг, оглядела мужа с ног до головы. – Ты вбил себе в голову дурацкую идею – поселиться в этой глуши, в этом медвежьем углу!

– Но мы обсуждали наш переезд с тобой! – оправдывался Сергей. – Мы вместе приняли это решение! И это вовсе не глушь и не медвежий угол, это чудесные места… И потом… – Тут Сергей оглянулся на Надежду и на всех остальных и замолчал, только скрипнул зубами.

– И в этих чудесных местах ты умудрился со всеми перессориться! Это Игнат сделал, я уверена, это сделал он! – орала Алиса.

Голос у нее был неестественно высокий, с истерическими всхлипываниями.

– Может быть… – согласился мрачно Сергей, на щеках у него ходили желваки. – Если хочешь, я вызову полицию…

– Если хочешь?! – передразнила его Алиса. – Значит, этот только мои капризы? Ты считаешь, что ничего серьезного не произошло?! Что я устраиваю шум на пустом месте?!

– Нет, я вовсе так не считаю…

– Не нужно никакой полиции! – воскликнула Алиса. – Как будто твоя полиция вернет мне мою Дэзи! Они будут только шляться по всему дому, совать всюду свои носы и говорить, что ничего не произошло, что из-за какой-то кошки нечего поднимать шум… Ты теперь рад?

– Чему это я должен быть рад? – искренне удивился Сергей.

– Ты всегда ненавидел Дэзи, ты желал ей смерти! – выпалила Алиса. – Если бы ты не выбросил бедное животное ночью на улицу…

Надежда невольно вспомнила, что ночью-то кошку выбросила на балкон сама Алиса. Если уж не хотела отпускать животное, то заперла бы в холле. Хотя когда это кошку можно было посадить под замок? Кошки ведь ходят, где вздумается, и гуляют сами по себе…

Как бы там ни было, но Алису было жаль, не дай бог увидеть любимую кошку мертвой! Надежда сделала было шаг ближе, чтобы утешить Алису или хотя бы выразить соболезнование, но та глянула на нее с такой ненавистью, что Лебедевой пришлось попятиться.

– Дорогая! – попытался остановить жену Сергей. – Прошу тебя, успокойся! Все же в доме посторонние люди!..

– Вот именно! Ты позвал в дом посторонних людей! Их чувства для тебя важнее, чем мои!..

Она резко развернулась, сиреневый шелк взметнулся, обвив ее тонкий стан. Алиса заломила руки и скрылась за одной из дверей.

Сергей огляделся, заметил Надежду, растерянно развел руками и, ничего не говоря, удалился. Марианна Васильевна вооружилась совком и унесла куда-то останки несчастной Дэзи.

В холле остались только Надежда и Петр Афанасьевич.

– Кто такой этот Игнат? – спросила Надежда, подойдя к старику.

– Местный житель, – ответил тот, пожевав губами. – Абориген, так сказать. Возомнивший себя обиженным и оскорбленным.

– А что – были причины?

– Было бы желание – причины оскорбиться всегда найдутся, особенно у человека пьющего. Знаете, такие люди очень обидчивы…

Старик рассказал Надежде Николаевне краткую, но драматичную историю из категории взаимоотношений богатых русских с местным населением.

Когда Сергей Баруздин решил обосноваться в Пушкинских Горах, он договорился с кем-то из местной администрации, и ему продали большой участок под строительство дома и устройство имения. Правда, на краю этой территории находилась ветхая покосившаяся избушка едва ли не пушкинских времен, но ее хозяйка, разбитная молодящаяся особа по имени Ангелина, работавшая поварихой на местной турбазе, охотно продала этот «памятник старины» вместе с прилегающей территорией за малые для Сергея деньги.

Избушку снесли, территорию благоустроили, выстроили дом со всеми полагающимися службами и пристройками – и тут-то обнаружился подводный камень, да еще и такой большущий.

На горизонте появился муж Ангелины, тот самый Игнат.

Оказалось, что в момент продажи избушки он находился в местах не столь отдаленных, а именно – на зоне, куда угодил за пьяную драку с последующим членовредительством.

Вернувшись в родные места, Игнат обнаружил… точнее, как раз не обнаружил родного дома. И заявился с претензиями к Сергею.

Игнат стоял перед окнами и орал, что его лишили родного гнезда, обездолили, и что он этого так не оставит.

Сергей поначалу хотел спустить дело на тормозах, растолковал Игнату, что его жена продала избушку на законных основаниях, и даже заплатил ему какие-то деньги, чтобы умерить негодование.

Игнат деньги, разумеется, взял, тут же пропил со своими закадычными друзьями (с которыми познакомился полчаса назад) и пришел в еще большее негодование. На следующий день он снова заявился под окна особняка и заорал, колотя себя кулаками в грудь:

– Я в этой избе с самых пеленок рос, я в ней исключительно пешком под стол ходил, а ты ее под бульдозер пустил! Я в ней каждую щепочку поименно помню, каждый сучок, каждую половицу знаю, а ты ее – на снос! Кто же ты после этого? Ты после этого мироед, подлец, враг трудового народа и голландский шпиен!

Сергей удивился, почему его обозвали именно голландским шпионом, а не бельгийским или, к примеру, швейцарским. Удивило его и то, почему Игнат причисляет себя, большую часть сознательной жизни проведшего в кабаке или на зоне, к трудовому народу, а его, Сергея, работающего нередко по шестнадцать часов в день, без праздников и выходных, к бездельникам, мироедам и подлецам.

Однако это были вопросы пустые и теоретические, а на практике Сергею хотелось только одного – чтобы горластый абориген ушел с его глаз далеко и надолго.

С этой целью он пригрозил Игнату полицией, а также пообещал в следующий раз спустить на него собаку.

Игнат на это ответил, что полиции он не боится, так как участковый Иваныч – его сват и лучший друг, с которым они на двоих выпили неизмеримое количество крепких алкогольных напитков и прочих спиртосодержащих жидкостей, а собаку Сергея он непременно отравит как тоже опасную для общества.

В конце концов Сергей преодолел собственный миролюбивый характер, спустился и взашей вытолкал пьяного аборигена прочь со своей территории.

По дороге тот пытался драться с хозяином, но силен он был только на словах, Сергей был куда крепче и, несмотря на врожденное миролюбие, отвесил ему в воспитательных целях пару увесистых тумаков. Вытолкав Игната за ворота, Сергей придал ему начальное ускорение и велел больше не показываться на глаза.

На несколько дней Игнат утихомирился, но потом (видимо, когда у него кончились деньги) снова притащился под окна особняка.

Как уж он пробирался на территорию поместья – неизвестно, должно быть, знал какую-то тайную тропинку в обход изгороди.

На этот раз Игнат не обзывал хозяина шпионом и мироедом. Он поставил перед собой прямую и практичную цель – выбить из Сергея денег, и по возможности побольше.

– Жулик! – кричал он под окном. – Ты зачем с Гелькой насчет дома договаривался, когда я – законный владелец? Это мое было родовое имение, значит, ты без моего участия никак не мог его купить! И Гельке ты мало заплатил, так что гони мне сей же момент всю причитающуюся сумму! И с процентами за невыносимый моральный урон!

Видимо, проживание в Пушкинских Горах не прошло для Игната даром: назвать ветхую полуразвалившуюся халабуду «родовым имением» мог только человек с хорошо развитой фантазией и некоторым литературным даром.

Дальше Игнат перешел-таки к любимой теме – начал орать, что он представитель трудового народа, а Сергей – паук и эксплуататор, пьющий из этого самого народа кровь… Видимо, в школе в его сознание сумели-таки крепко вбить основы марксизма-ленинизма.

Сергей хотел бы выпроводить незваного гостя по прежнему сценарию, но обстоятельства не позволяли: у него как раз в этот день гостил важный деловой партнер. Поэтому, пока скандал не разгорелся по полной программе, Сергей вышел к буяну и сунул ему некоторую сумму, с тем чтобы тот исчез с глаз долой. Конечно, он прекрасно понимал, что откупаться от Игната глупо и чревато бесконечными последствиями, что аппетит того только разыграется от каждой уступки, но, как уже сказано, руки его были связаны присутствием важного гостя.

В общем, так и пошло: как только у Игната кончались деньги на выпивку (а это случалось едва ли не ежедневно), он тайными тропами проникал в имение Сергея и устраивал под окнами особняка очередное театральное представление, вроде того, которое Надежда наблюдала накануне вечером.

– Но отчего же и вправду Сергей не завел нескольких собак? – удивилась Надежда. – Уж они бы охраняли территорию, никакой пьяница не проскочил бы…

– Была собака, редкой породы, японская овчарка акита, – вздохнул Петр Афанасьевич, – но Алиса завела кошку и заявила, что собака может Дэзи навредить. Сергей вечно идет у нее на поводу, собаку отдали обратно в питомник.

Старик продолжил рассказ:

– Вскоре Игнат совершенно распоясался. Свои выступления он неизменно украшал обещаниями поджечь дом или хотя бы побить в нем стекла, однако до сих пор дальше угроз дело не заходило – видимо, Игнат все же побаивался полиции, несмотря на свою похвальбу близкой дружбой с участковым.

И вот сегодня он решился-таки на конкретную пакость – убил хозяйскую кошку и подбросил ее в дом…

– Мерзавец какой! – с глубоким чувством проговорила Надежда Николаевна.

Она представила себе, что почувствовала бы, если кто-нибудь причинил зло ее обожаемому коту Бейсику – и даже сердце у нее защемило от одной только этой мысли.

До этого прискорбного события Надежда относилась к Алисе, жене Сергея, довольно прохладно, но теперь почувствовала к ней глубокое сострадание и захотела хоть как-то ее поддержать.

Правда, она хорошо понимала, что не стоит соваться со словами сочувствия и поддержки к тому, кто этого от тебя не ждет. Кроме того, Алиса удалилась в свои апартаменты и вряд ли обрадовалась бы постороннему вторжению.

Да и время было еще раннее, так что самым умным поступком сейчас было вернуться к себе в спальню и попробовать еще немного поспать.

Что Надежда Николаевна и сделала.

В смысле – вернулась в свою комнату и легла в постель. Заснуть ей после пережитых волнений не удалось, и она еще час проворочалась в кровати.

Наконец часы показали половину девятого, и Надежда решила, что можно вставать.

Она поднялась, привела себя в порядок, немного расстроилась, оглядев свое отражение в зеркале (видимо, дала себя знать предыдущая беспокойная ночь), и наконец спустилась к завтраку.

Несмотря на бьющее в окно солнце, в столовой царило уныние, вполне объяснимое после утренних событий.

Алиса к завтраку не вышла – она переживала утрату у себя в комнате. Сергей пытался держаться бодро, но Надежда видела, что это ему плохо удается. Прораб Олег был, как обычно, мрачен и молчалив. И даже Петр Афанасьевич в тишине поглощал завтрак.

А завтрак был хорош: Марианна Васильевна приготовила замечательный омлет с грибами и зеленью по старинному итальянскому рецепту, испекла чудесные воздушные булочки с маком и корицей и сварила ароматный кофе, к которому подала удивительной свежести сливки.

Надежда Николаевна потянулась уже за второй булочкой, но тут же взяла себя в руки и решила, что непременно узнает у Марианны Васильевны рецепт. В более удачный момент, разумеется.

У них с Сергеем была договоренность съездить с утра в Пушкинский заповедник. Посетить имение Пушкина Михайловское, погулять по старинному парку. Погода благоприятствовала таким занятиям. Но после смерти несчастной Дэзи ни о каких прогулках нечего было и думать. Алиса заперлась в своей спальне и предавалась там горю в одиночестве. Сергей сразу после завтрака куда-то исчез, Петр Афанасьевич заявил, что неважно себя чувствует.

Надежда поняла, что придется развлекать себя самой, и продолжила знакомство с садом.

Внимательно изучив альпийскую горку, она перешла к большому рокарию. Все растения выглядели ухоженными и цвели, не жалея сил, тем самым отвечая на заботу и внимание садовника. Надежда побродила по дорожкам, полюбовалась цветами, потом решила посидеть в шезлонге на солнечной полянке.

Она долго наблюдала за большой голубой бабочкой и едва не задремала под тихое жужжание насекомых.

Отвлекли мысли о муже.

Во-первых, что она скажет Сан Санычу, когда позвонит вечером? Нужно либо признаваться во всем, либо врать дальше. Причем врать художественно, с выдумкой, с правдоподобными деталями. А зачем? Надежда осознала совершенно ясно, что ей в этом доме безумно скучно и тоскливо, она чувствует себя здесь лишней, неуместной, да таковой и является. Атмосфера в семье Сергея Баруздина оставляет желать лучшего, теперь еще и кошку убили… Жаль животное, но ведь и до этого у Сергея с Алисой были проблемы в семье.

Надежда всего день тут провела, а и то заметила. «Так и пускай решают свои проблемы, – с неожиданной злостью подумала Надежда, – а она хочет домой к мужу. А Пушкинские Горы – да бог с ними! Как-нибудь в другой раз…»

Надежда решила после обеда поговорить с Сергеем. Поблагодарить за приют и сказать, что ей срочно нужно в город. И пускай кто-нибудь отвезет ее до ближайшего населенного пункта, там она сядет на автобус. Если сам Сергей не сможет отвезти ее, можно прораба попросить. Или у Павла наверняка какие-нибудь колеса имеются…

Надежда повеселела и подставила лицо солнышку. Но солнце припекало, и она забежала в дом, чтобы надеть какой-нибудь легкий головной убор. Или косынкой голову повязать.

В холле она встретила Марианну Васильевну. Та несла куда-то кувшин с золотистым напитком.

Надежда похвалила утренние булочки и попросила при случае записать рецепт.

Марианна порозовела от удовольствия и предложила Надежде попробовать оранжад.

– Что? – удивленно переспросила Надежда Николаевна. – Что такое оранжад?

– Вот это! – Марианна поставила кувшин на круглый столик, достала откуда-то тонкий хрустальный стакан и налила Надежде золотистую жидкость.

– Вкусно! – проговорила Надежда, сделав большой глоток. – Вы это сами приготовили?

– Конечно! Рецепт очень простой – надо засыпать сахаром апельсиновые корочки, дать им постоять две недели, потом пропустить через мясорубку, добавить ваниль, корицу, мускатный орех, оставить в холодном месте еще на два дня…

Надежда поняла, что такой рецепт ей ни за что не запомнить, не говоря уже о том, чтобы повторить его, и перестала слушать.

– Получается вкусно и полезно, лучше любого покупного лимонада! – закончила Марианна. – Сергей Степанович очень любит мой оранжад, так что я ему всегда ношу его в обсерваторию…

– В обсерваторию?! – удивленно переспросила Надежда.

– Ну да, у него в парке устроена обсерватория, Олег там еще что-то еще доделывает, но Сергей Степанович уже сейчас проводит там очень много времени.

Надежда вспомнила, что видела в саду круглое каменное здание непонятного назначения, и поняла, что это, по всей видимости, и есть обсерватория.

– Но разве в обсерватории работают не по ночам? – спросила она удивленно. – Ведь смотреть на звезды…

– Я не знаю. – Марианна пожала плечами и сделала строгое лицо, которое надо было понимать так, что она в хозяйские дела не вмешивается и ей хватает своих собственных забот.

Правда, Надежда уже и сама поняла причину такого увлечения астрономией: наверняка Сергей просто отсиживается в обсерватории, пережидая там плохое настроение жены.

На этом разговор закончился, Марианна Васильевна подхватила кувшин с оранжадом и вышла из дома, а Надежда поднялась в свою комнату, нашла удобную матерчатую шляпу с широкими полями и снова спустилась в холл, намереваясь продолжить знакомство с садом.

Однако не успела она дойти до входной двери, как благословенную утреннюю тишину снова нарушил оглушительный крик.

На этот раз крик донесся из сада, оттуда, куда только что удалилась бесподобная Марианна Васильевна.

«Какой, однако, беспокойный у Сергея дом!» – подумала Надежда и бросилась на улицу, к источнику крика.

Крик затих, но Надежда запомнила направление и бежала туда со всей доступной скоростью.

Через минуту она оказалась возле того самого круглого каменного здания, о котором она только что разговаривала с Марианной Васильевной – возле обсерватории.

Сама Марианна бежала ей навстречу.

Вид ее был ужасен – волосы растрепаны, крахмальный передник сбит на сторону, глаза выпучены, рот широко открыт…

У Надежды не осталось никаких сомнений, что это именно она, Марианна Васильевна, только что так оглушительно кричала.

– Марианна Васильевна, душенька! – воскликнула Надежда, схватив домоправительницу за руку и попытавшись ее остановить. – Что с вами случилось?

– Со мной… со мной ничего! – с трудом выговорила та и попыталась вырваться. – Со мной – ничего, а вот с ним…

И она снова закричала.

– Да скажите же толком, что случилось! – Надежда встряхнула Марианну, но это не помогло. Та продолжала истошно вопить, и глаза ее, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Тогда Надежда вспомнила старый испытанный способ борьбы с истерикой и залепила орущей женщине пару звонких пощечин.

Та клацнула зубами, прекратила вопить и проговорила дрожащим голосом:

– Там… там… он…

– Да в чем дело?!

Марианна, не в силах говорить, схватила Надежду за руку и повела ее к обсерватории. Однако перед входом в здание она остановилась, вытолкнула Надежду вперед и показала ей на приоткрытую дверь. Сама же боязливо отступила за цветущий жасминовый куст.

Надежда поняла, что если она хочет что-то узнать, ей придется войти в обсерваторию самой. Громко вздохнув, она толкнула тяжелую полукруглую дверь и шагнула внутрь.

И замерла на самом пороге, едва сдержав рвущийся из глубины души крик.

Перед ней была небольшая круглая комната с каменным полом. Отсюда начиналась крутая винтовая лестница, ведущая на второй этаж, где, должно быть, и размещалась собственно обсерватория – телескоп и прочие астрономические приборы.

Но, разумеется, вовсе не это вызвало в душе Надежды такую бурю эмоций.

У основания винтовой лестницы на каменном полу лежал Сергей Баруздин. То есть на полу лежала его голова и плечи, ноги находились на нижних ступеньках лестницы.

Вся поза Сергея была неестественной и неудобной, живые люди так не лежат. Голова его была неловко вывернута, а глаза были широко открыты, они не мигая, смотрели куда-то вверх, куда не смотрят глаза живых. Но самое главное, самое несомненное и очевидное – на каменном полу под головой Сергея расплылась небольшая темная лужа, которая не могла быть ничем, кроме лужей крови. И от этой же крови волосы Сергея слиплись и потемнели.

– Он… он умер? – проговорила Марианна Васильевна, которая, несколько осмелев, вошла в обсерваторию следом за Надеждой и теперь стояла у нее за спиной, тяжело дыша и громко всхлипывая.

– Кажется, да… – ответила Надежда Николаевна едва слышно. Почему-то громко говорить в этой комнате она боялась. – Кажется, да… но надо проверить…

Она опустилась рядом с Сергеем на колени, сначала нашла его запястье, попыталась нащупать пульс – и не смогла. Тогда она попробовала найти его на шее Сергея – но там тоже ничего не билось.

– Умер, – повторила Надежда страшное слово, поднимаясь с колен, и шагнула к выходу. – Надо вызвать полицию… Ну, и врача, на всякий случай…

Как только появилась возможность каких-то реальных действий, Марианна Васильевна ожила. Она устремилась к дому – возможно, просто для того, чтобы оказаться подальше от этого страшного места. Надежда хотела остаться возле Сергея, но передумала и направилась следом за домоправительницей.

Однако не успела сделать и нескольких шагов: кусты раздвинулись и на дорожке появилось инвалидное кресло. В нем восседал Петр Афанасьевич. На лице его было выражение удивления и интереса.

– Кто-то кричал? – строго спросил он Надежду. – Надеюсь, не вы? На вас это совершенно не похоже!

– Это не я, это Марианна Васильевна! – Надежда махнула рукой в сторону дома.

– Вроде бы у нас в доме была только одна кошка! – насмешливо проговорил старик. – И по этому поводу уже кричали утром…

– Какая кошка?! – выдохнула Надежда и повернулась лицом к обсерватории. – Сергей…

– Сергей? – переспросил Петр Афанасьевич, и лицо его вытянулось. – Что «Сергей»?

– Кажется, он упал с лестницы и разбил голову…

– Что?! – Лицо старика посерело. – Вы… вы не шутите?

– Бог с вами, разве такими вещами шутят?

– Но он… он жив?

– Боюсь, что нет… – проговорила Надежда. – Конечно же, я не врач, но насколько я могу судить…

Петр Афанасьевич задышал часто и неровно, схватился рукой за сердце. Губы его начали синеть.

– Что с вами?! – всполошилась Надежда Николаевна. – Вам плохо? Сердце?

Старик трясущейся рукой достал из кармана пузырек с таблетками, но не удержал, выронил, и пузырек покатился по гравию дорожки. Надежда поспешно наклонилась, подобрала его, вытряхнула на ладонь одну таблетку и поднесла к бледным губам Петра Афанасьевича. Он проглотил таблетку, задышал ровнее, лицо немного порозовело.

Надежда смотрела на него озабоченно и думала, что сама виновата в этом приступе – сообщила старику страшную новость, не подготовив его… Впрочем, он до сих пор производил впечатление старого циника и острослова, ничего не принимающего всерьез, и не ожидала от него такой бурной реакции. Хотя чему тут удивляться? Сергей – его племянник, единственный родственник. «Был», тут же поправила себя Надежда и наконец осознала страшную новость.

– Ну, как вы? – спросила она, когда Петр Афанасьевич отдышался и откинулся на спинку кресла.

– Гораздо лучше, чем Сергей, – ответил тот с прежним насмешливым видом. – Я еще поживу… а вот Сережа… его перенесли в дом?

– Думаю, что все надо оставить как есть до прихода полиции.

– Здешняя полиция… – проговорил Петр Афанасьевич желчно. – Думаю, что им не доводилось расследовать дел более серьезных, чем кража кур или поросят! Впрочем, вы, наверное, правы – лучше оставить все как есть…

– А вам лучше пойти в дом! – строго и настойчиво проговорила Надежда Николаевна. – Сумеете добраться самостоятельно? Полежите в прохладной комнате, успокойтесь…

Сама она вернулась в обсерваторию – ей показалось неуместным оставлять мертвого Сергея одного. И еще – ее что-то беспокоило, и хотелось разобраться в причинах этого беспокойства.

Она вошла в полутемное помещение.

После летнего зноя, царящего на улице, здесь было зябко, как в глубоком погребе. А может быть, присутствие смерти вызвало у Надежды этот озноб.

Она боязливо приблизилась к Сергею, снова опустилась рядом с ним на колени, внимательно пригляделась к телу. На первый взгляд, был налицо несчастный случай – шел человек по лестнице, споткнулся о ступеньку и упал. Но куда он шел – вверх или вниз? Если вверх, то, конечно, мог споткнуться, но тогда упал бы вперед, на руки, лицо бы разбил. А если он шел вниз, то с чего тогда ему падать? Здоровый крепкий мужчина, его и с ног-то сбить непросто, а тут вдруг упал сам по себе…

Конечно, всякое случается – внезапно голова закружилась или сердце прихватило, но Надеждин внутренний голос упорно твердил, что у него есть серьезные сомнения.

Надежда обошла тело Сергея и оглядела его под другим ракурсом.

Если все же Сергей упал с лестницы и разбил голову о каменный пол – а на первый взгляд все именно так и было, – рана должна быть в том месте, где голова ударилась о камень. И кровь на волосах должна быть только внизу, в месте соприкосновения. Однако еще при первом взгляде на труп Надежда обратила внимание, что почти все волосы на голове Сергея потемнели и слиплись от крови.

Но это значит… Это значит, что смертельный удар был нанесен Сергею, когда он стоял на ногах.

То есть… то есть это не несчастный случай, а…

Надежда почувствовала знакомое покалывание в кончиках волос. Это означало, что она снова влипла в криминальную историю.

– Что это вы здесь делаете? – раздался у нее за спиной озадаченный голос.

Надежда вскочила и обернулась.

На пороге обсерватории стоял невысокий плотный дядечка с взлохмаченными светлыми волосами и старомодными очками, съехавшими на самый кончик носа. Дядечка был похож на сельского учителя или агронома.

– А вы? – ответила Надежда вопросом на вопрос.

– Я? – удивленно переспросил дядечка и громко засопел, как недовольный ежик.

– Да, вы! – агрессивно проговорила Надежда.

Видимо, только что перенесенный испуг и чувство утраты старого друга вылились в ней в раздражение, которое она выплеснула на этого нелепого типа. – Кто вас сюда пустил?

– Вообще-то, меня сюда направили, чтобы я ознакомился с обстоятельствами несчастного случая, – проговорил дядечка довольно миролюбиво.

– А, так вы…

– Капитан полиции Белкин, – представился дядечка, вытаскивая из кармана удостоверение. – Можно просто – Иван Петрович.

– Извините… – смущенно пробормотала Надежда. – Я не думала, что вы так быстро приедете…

– Я находился неподалеку, у своих родственников, – пояснил капитан. – Мне позвонили из районного отделения, попросили заехать и разобраться что к чему.

– Извините… – повторила Надежда Николаевна. – Как неудобно получилось…

– А вы все же что здесь делали? И, извиняюсь, кто вы такая?

– Я старая знакомая покойного, мы когда-то вместе работали, и он пригласил меня к себе погостить.

– Понятно! – Полицейский солидно кивнул. – Деревня, где гостил Евгений, была прелестный уголок…

– При чем здесь Евгений? Меня зовут Надежда Лебедева. Паспорт могу показать. А здесь я находилась, чтобы… чтобы все оставалось как было. Ну, и вообще… чтобы не оставлять его одного.

Это объяснение прозвучало довольно глупо, но полицейский, как ни странно, закивал:

– Понятно, Надежда Николаевна.

Надежда удивленно захлопала глазами: кажется, она не называла ему своего отчества…

Но задать капитану полиции какой-то вопрос она не успела, потому что тот опередил ее:

– Это вы нашли тело?

– Вообще-то, его нашла Марианна Васильевна, домоправительница… А я пришла сюда чуть позже, вместе с ней…

– Понятно… – повторил капитан Белкин. – Наши сети притащили мертвеца…

Он подошел к трупу, опустился на колени и что-то сосредоточенно забормотал.

– Вы здесь ничего не трогали? – Капитан повернулся к Надежде и пристально взглянул на нее.

– Нет. – Она для верности покачала головой.

– А откуда же тогда кровь на вашем рукаве?

Надежда вздрогнула и взглянула на рукав своей блузки. Там и правда было довольно большое темное пятно.

– Я только проверила пульс у Сергея… Хотела убедиться…

– Ну и как – убедились?

На этот раз Надежда испуганно закивала.

– Ну, раз убедились – можете идти. Возможно, позднее я задам вам несколько вопросов. Чтобы окончательно прояснить картину происшедшего.

– А что – вам уже все ясно? – Надежда Николаевна снова почувствовала раздражение: этот сельский полицейский, разумеется, хочет спустить все дело на тормозах, ему ни к чему лишние проблемы. Представит дело как несчастный случай и закроет его…

– А вам? – переспросил ее капитан.

– Вы думаете, это был несчастный случай? – Надежда невольно понизила голос и огляделась по сторонам.

– А вы? – Капитан глядел на нее не мигая.

– Рана… – забормотала Надежда неуверенно. – И кровь на волосах… Она по всей голове, а не только в месте удара…

Капитан Белкин поднялся с колен и проговорил совсем другим тоном:

– Значит, вы сейчас вернетесь в дом и займетесь собственными делами. А я поговорю с вами позднее. Если это будет необходимо. И поменьше смотрите детективные сериалы.

Надежда вылетела из обсерватории, как пробка из бутылки шампанского, и обиженно поплелась к дому.

– Тоже мне, деревенский детектив! – бормотала она себе под нос. – Пушкина, видите ли, цитирует к месту и не к месту! Наверняка Петр Афанасьевич прав – этому капитану не приходилось расследовать ничего более серьезного, чем кража мешка картошки или молочного поросенка, в самом крайнем случае – «мордобой на почве совместного распития спиртных напитков», как пишут в протоколах! И он оформит смерть Сергея как несчастный случай, чтобы не вешать на себя очередной… Как они выражаются? «Глухарь»? «Или висяк»?

Как уже было сказано, Надежда бормотала все это, обиженно глядя себе под ноги, поэтому заметила какой-то предмет, тускло блеснувший в траве слева от тропинки. Она остановилась, наклонилась, раздвинула густую траву…

И удивленно ахнула.

В траве лежал топор.

И это был не просто топор.

На обухе этого топора темнела кровь и виднелось несколько прилипших к нему волосков.

– Вот тебе и на! – проговорила Надежда, потянувшись к топору.

– Не трогайте! – раздался у нее за спиной резкий возглас.

Надежда вздрогнула и обернулась.

На тропинке рядом с ней стоял капитан Белкин.

– Что же вы, Надежда Николаевна! – проговорил он осуждающе. – Разумная женщина, а хотели такую важную улику в руки взять! Вы же, наверное, смотрите детективные сериалы и знаете про отпечатки пальцев и все такое…

– При чем здесь сериалы!.. – фыркнула Надежда. – Знаю, конечно… Это я просто от неожиданности!..

– Разве что от неожиданности, – хмыкнул капитан.

Он достал из кармана тонкие резиновые перчатки, натянул их на руки и осторожно поднял топор. Надежда уставилась на улику и тут же заметила выжженные на топорище буквы – «И» и «С».

– Игнат Сапрыкин! – воскликнула Надежда.

– Вот как! – Капитан посмотрел на нее с интересом. – Вы в наших краях совсем недавно, а уже знаете такую местную знаменитость?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю