355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Александрова » Персона царских кровей » Текст книги (страница 6)
Персона царских кровей
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:35

Текст книги "Персона царских кровей"


Автор книги: Наталья Александрова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Анна была женщина толковая и хозяйственная, держала мужа в строгости, не позволяла тому пить сверх меры и водиться с деревенской шантрапой.

Под ее чутким руководством Федор выстроил этот дом, обставил его городской мебелью, купленной в райцентре, и даже приобрел «Жигули» пятой модели.

Однако Анна, поверив в положительные качества мужа, оставила его на полгода без присмотра, отправившись в город на краткосрочные бухгалтерские курсы.

За время ее отсутствия Федор успел пропить мебель и прочие ценные предметы домашнего обихода, а «Жигули» разбил, чтобы долго с ними не возиться.

Анна, увидев, во что превратил муж их семейное гнездо, немножко погоревала и отправилась в город окончательно. Там у нее скоро нашелся обстоятельный друг (тоже бухгалтер), и она забыла Большие Ухабы, как страшный сон.

Надо сказать, что Федор тоже после отъезда жены вздохнул с облегчением и загулял уже на полную катушку.

– Так что дом у него большой, – закончил участковый, понижая голос. – Но внутри, кроме стен, ничего не осталось. Да и стены-то все изгвазданы… Короче, хлопцы, мы подходим, так что заканчиваем разговоры и приступаем к операции «Захват»! Я, значит, захожу посередке, с крыльца, ты, Иван Петрович, иди сзади, с огорода, чтобы они через окна не выскочили, а ты, Николаша, сбоку подстраховывай, где сарай! По моей команде начинаем штурм!

Полицейские заняли исходные позиции в соответствии с оперативным планом. Участковый для солидности взглянул на часы, дождался, когда секундная стрелка подойдет к двенадцати, и рванул входную дверь, оглушительно заорав:

– Группа захвата, на штурм! Резерв, вперед! Вспомогательная команда, прикрываете тыл! Руки вверх, паразиты! Всем лежать! Вы окружены превосходящими силами противника!

– Ура, мы ломим, гнутся шведы! – добавил не совсем уместно Иван Петрович.

Участковый влетел в комнату, размахивая табельным оружием (впрочем, все жители окрестных деревень знали, что он его никогда не заряжает, опасаясь случайного выстрела).

– Кто шелохнется – стреляем на поражение! – добавил Иваныч для острастки.

Впрочем, никто и не шевелился: хозяин дома, Федор Заикин, лежал на полу пластом, не подавая никаких признаков жизни. Леха Денежкин, отличающийся богатырским здоровьем, вяло потянулся и попытался открыть глаза.

Оба подельника были густо усыпаны квашеной капустой и рыбьей чешуей.

Иван Петрович окинул взглядом диспозицию и с выражением произнес:

– В чешуе, как жар, горя – тридцать три богатыря!

Денежкин приподнялся, уставился на Иваныча мутным взглядом и простонал:

– Мил человек, рассолу бы!

– Ага, может, тебе еще и какао с чаем? – сурово проговорил участковый. – Или воды сельтерской? Колись, Денежкин, ты с дружками сельпо взял в Василькове? Имей в виду, у нас улик и без того выше крыши, так что запираться не имеет смысла!

Для того чтобы его слова вернее дошли до подозреваемого, он добавил несколько звучных и красочных выражений из числа тех, от которых краснеют даже портовые грузчики с большим трудовым стажем и видавшие виды инспектора дорожно-патрульной службы.

– Иваныч! – Денежкин по этим выражениям безошибочно опознал участкового. – Иваныч, я тебе во всем признаюсь, только будь человеком, дай рассолу, а то, честное слово, помру!

– Ладно, так и быть! – Участковый, при всей своей грубости, не был садистом и не мог без сочувствия смотреть на невыносимые страдания Денежкина. – Ладно, так и быть, дам тебе рассола, только смотри, Леха, ты мне обещал чистосердечно во всем признаться!

Он направился было в сени, где приметил початую банку соленых огурцов, но по дороге перехватил умоляющий взгляд капитана Белкина и остановился:

– Слышь, Леха, а где Игнат?

Денежкин бросил вороватый взгляд в сторону окна, и участковый, проследив за этим взглядом, увидел Игната Сапрыкина, который, спотыкаясь и подскальзываясь, на нетвердых подгибающихся ногах убегал по огороду в сторону коровника.

– Стой, зараза нетрезвая! – завопил Иваныч и бросился вслед за Игнатом, на ходу вытаскивая пистолет. – Стой, трансмиссию тебе в глотку! Чтоб тебя инжектором придавило и шлепнуло!

Николаша, который оказался ближе всех к удирающему Игнату, бросился тому наперерез и произвел задержание по всем правилам оперативных действий, так что, когда Иваныч с капитаном Белкиным подоспели к месту действия, главный подозреваемый был уже связан и обездвижен.

Впрочем, он не оказал при задержании никакого сопротивления по причине сильнейшего похмелья.

– Колись, Игнат! – рявкнул участковый, сунув под нос Сапрыкину пудовый кулак. – Колись, а то хуже будет, ты меня знаешь! У меня разговор короткий!

– Куда уж хуже, – проныл подозреваемый. – Хуже уже некуда… Вот ведь зараза Тонька, не иначе она средство от тараканов в самогон добавляет!

– У меня тоже на этот счет имеются сильные подозрения, – кивнул участковый с сочувствием и тут же спохватился: – Не сбивайте следствие с толку, гражданин Сапрыкин! Колись, Игнат! Тебе за это, может быть, срок убавят…

– Ну, взяли мы это сельпо… – покаянно проговорил Игнат. – Да там и было-то всего ничего… Подумаешь, водки пара ящиков да сигарет несколько блоков…

– Не пара ящиков, а ровным счетом десять, – строго поправил его Иваныч. – И сигарет было не несколько, а целых пятьдесят блоков… А порошок стиральный забыл? А средство «Цунами»? А свечи ароматические? А мышеловки артикул 42 – 34-Е? Слушай, Сапрыкин, зачем тебе мышеловки-то понадобились?

– Да как-то так под руку попались… – уныло признался Игнат. – Сам не знаю, зачем…

– Ладно, Сапрыкин, с этим вопросом мы еще разберемся. Сейчас тебе другое дело светит, куда серьезнее…

– Не, Иваныч, если ты мне кассу леспромхоза «шьешь», так это ты зря, меня тут тогда и близко не было…

– А, так леспромхоз – тоже твоя работа? – оживился участковый. – Но я сейчас о другом говорю. На тебе, Сапрыкин, убийство висит, а это – совсем другая статья и совсем другой срок…

– Убийство? – Игнат заметно побледнел. – Какое еще убийство? Я что, вчера по пьяни Леху пришиб?

– Жив твой Леха, – успокоил его Иваныч. – Жив, только с похмелья мается… А на тебе, Сапрыкин, убийство «нового русского». Того, который на твоем старом участке дом выстроил!

– Чего?! – Лицо Игната вытянулось. – Знать ничего не знаю! Я тут не при делах!

– Вчера, Сапрыкин, многочисленные свидетели видели, как вы приходили к его дому и устроили там скандал, – включился в разговор капитан Белкин.

– Ну, мало ли что скандал, – заныл Игнат. – Я там почитай каждый день бываю, потому как он мне по жизни должен… Что ж мне его – каждый раз убивать?

– Каждый раз – не надо, достаточно одного! – возразил участковый. – Во всяком случае, мотив у тебя был…

– Какой еще мотив? – заныл Игнат. – Не знаю никакого мотива! У меня и в школе по пению твердая двойка была!

– Ничего, Игнат, ты у меня сейчас на пятерку запоешь! – заверил его Иваныч. – Признавайся – ты убил Баруздина?

– Вот те крест, Иваныч! – Сапрыкин ударил себя кулаком в грудь. – Не убивал я его, мамой клянусь! Зачем мне его убивать, когда мне там завсегда деньги перепадали…

– А где вы были сегодня с десяти тридцати до одиннадцати утра? – осведомился Иван Петрович.

– С десяти до одиннадцати? – Игнат вылупился на капитана. – Так здесь был, в сарае, без этих… Без задних ног валялся!

– Это может кто-нибудь подтвердить?

– Вот что, Петрович… – неохотно протянул участковый, наморщив лоб и почесывая затылок. – Что-то у тебя и правда не вырисовывается… Я, конечно, человек маленький, только я Тонькин самогон знаю. Ежели они трехлитровую банку на месте оприходовали, а потом еще здесь добавили – он не то что убийство совершить, он до отхожего места самостоятельно дойти не мог. Тонькин самогон, он ведь покруче этого… оружия массового поражения!

– Однако сейчас подозреваемый пытался совершить побег… – не слишком уверенно возразил коллеге капитан Белкин.

– Именно что пытался, далеко-то не убег! И потом – время-то прошло, он уж немного очухался, пришел в себя. А утром… Утром он вряд ли на что был способен!

– А как же топор? – спохватился Иван Петрович. – На месте преступления обнаружен топор подозреваемого!

– Топор? – переспросил Иваныч. – Топор, это конечно… Слушай, Сапрыкин, у тебя топор имеется?

– Топор? – подозрительно переспросил Игнат. – Топор-то имеется, как же без топора… Без топора никак… Без топора простому человеку жить невозможно…

– И на топорище ваши инициалы выжжены? – уточнил Белкин.

– Какие еще нициалы? – насупился Игнат. – Я насчет этого никогда, вот хоть Иваныча спросите. Водку там или самогон – это конечно, а никаких таких нициалов…

– Я говорю, буквы на топорище выжжены? «И» да «С»?

– А, ну как же! – Игнат солидно кивнул. – Игнат, значит, Сапрыкин, а то ведь у нас народ такой – свистнут, потом ничего не докажешь… А так, если буквы, оно вернее…

– Значит, вы признаете, Сапрыкин, что это ваш топор? – развивал успех Иван Петрович.

– Ничего я не признаю! – возразил Игнат. – Нету у меня такой привычки признавать, чего не было! А топор этот у меня кто-то спер на той неделе, так что и буквы не помогли!

– Спер? – недоверчиво переспросил капитан. – Кому ваш топор понадобился?

– Не скажи, начальник! Топор – он завсегда нужный, без топора мы никуда…

– Ладно, Иваныч… – Капитан Белкин тяжело вздохнул. – Забирай всех троих по делу об ограблении сельпо, тут вроде все ясно. А насчет убийства… Придется дальше разбираться.

Марианна Васильевна отлежалась, пришла в себя и сумела приготовить обед. Конечно, без всяких кулинарных изысков – холодный борщ и жаркое, а на десерт – обычная клубника со сливками, Павел собрал корзиночку с грядки.

Несмотря на уныние, царившее в доме, все его обитатели явились к обеду и кушали с большим аппетитом.

«Наверное, это от нервов, – думала Надежда, глядя, как Павел Афанасьевич наворачивает жаркое, – а может, он решил отъесться напоследок, пока из дому не выгнали…»

Старик не вызывал у нее теплых чувств, однако было его жалко, как всякого пожилого, одинокого и неприкаянного человека.

Алиса к обеду переоделась в темненькое платьице, не слишком короткое, и задрапировала открытый вырез красивым золотисто-черным шарфом. Благодаря этому, она выглядела не так вызывающе.

Поначалу новоиспеченная вдова пыталась капризничать. Нехотя похлебала холодный борщ и отдала Марианне полупустую тарелку. Затем отвела было руку Марианны, когда та пыталась положить ей кусок жареного мяса, но столкнулась с насмешливым взглядом Надежды, которым та хотела сказать, что если есть не хочется, то зачем тогда вообще в столовую приходить. Сидела бы в темной спальне и предавалась скорби. Хотя никого в доме такое поведение не могло бы обмануть. Очевидно, Алиса поняла Надеждины выразительные взгляды и, несмотря на натянутые отношения, не могла с ней не согласиться, так что взяла в руки нож и вилку и ела, как все.

Поведение ее очень подходило к характеристике, данной Пушкиным княжне Людмиле, когда ее похитил злой карла Черномор.

 
«– Не стану есть, не буду слушать!
Умру среди твоих садов! —
Подумала и стала кушать…»
 

Вспомнив эти строки, Надежда слегка испугалась – цитатами из Александра Сергеевича грешил капитан Белкин, так может, это заразно?

Олег слегка проспался, причесался и застегнул рубашку. Он ел много, по-хозяйски гонял Марианну Васильевну то за горчицей, то за томатным соусом и принимал ее услуги как должные, без изъявления благодарности.

«Как у себя дома, – с неудовольствием думала Надежда. – Видно, крепко зацепил он эту Алису, раз чувствует себя здесь хозяином».

Тут Надежде пришло в голову, что этим двоим очень повезло – наследство поднесли прямо готовенькое. Игнат Сапрыкин подвернулся им весьма кстати. Устранил все проблемы. Теперь вдова получит деньги, переведет на себя дом, квартиру, фирму. И заживет со своим любовником припеваючи. Именно так все и будет, в беседке у Надежды был случай это заметить.

Олег схватил бутылку вина и налил себе полный бокал, не предложив дамам и Петру Афанасьевичу. Впрочем, Надежда пить и не собиралась.

– Налей и мне! – Алиса произнесла первые слова в течение всего обеда. – Помянем Сергея!

Надежда покачала головой и презрительно сощурилась, глядя на Олега.

В ответ Алиса выразила глазами все, что она думает о посторонних нищих тетках, набивающихся в гости к богатым знакомым, о приживалках, которых держат в доме из милости и кормят из хорошего отношения.

«Ничего, не обеднеешь», – подумала обозленная Надежда и попросила у Марианны Васильевны еще чашку кофе, хотя собиралась вообще его не пить – и так на нервах, и ночью спит плохо…

Через час Николаша снова высадил Ивана Петровича перед домом покойного Сергея Баруздина.

И первым, кого капитан встретил, оказалась та самая шустрая дамочка из Петербурга, которая вместе с домоправительницей обнаружила труп хозяина дома. Иван Петрович даже вспомнил ее имя – Надежда Николаевна Лебедева.

– Ну что – вы арестовали Игната? – спросила Надежда, перехватив капитана на крыльце.

– Вроде как алиби у него, – с тяжелым вздохом сообщил Белкин. – Напился с дружками самогону и лежал пластом. В таком состоянии незаметно пробраться сюда, да еще убийство совершить, довольно проблематично.

Тут же Иван Петрович спохватился – с чего это он информирует постороннюю особу о ходе следствия? Ох, непростая эта дамочка! И не захочешь, а все ей расскажешь! Ишь, глаза-то как загорелись, когда услышала, что Сапрыкин невиновен!

Белкин рассердился на самого себя, а заодно и на Надежду. Изобразив на лице строгое и непреклонное выражение, соответствующее его должности, он проговорил:

– А вот у вас, Надежда Николаевна, алиби как раз нету.

– Но у меня и мотива никакого нету, – ответила Надежда, ничуть не обидевшись. – Я с Сергеем до вчерашнего дня вообще очень давно не виделась.

– Насчет мотива – это дело тонкое. Может, у вас прежде какие-то трения были…

– Такие серьезные, что я его спустя столько лет решила убить? Ну, допустим, это возможно. – Надежда Николаевна говорила таким тоном, как будто решала шахматную задачу или головоломку из журнала, а ее самой это ничуть не касалось. – Ой, да бросьте вы, Иван Петрович! Вы еще Марианну Васильевну подозревать начните! Как будто не ясно вам, кому убийство Сергея было выгодно!

– Так как же все-таки насчет вашего алиби? – ехидно перебил Белкин, чтобы сбить спесь с этой городской особы, сующий нос в его дела. – Что вы делали после завтрака?

– Гуляла по саду… – честно припомнила Надежда. – Любовалась цветами. Потом вернулась в дом, чтобы надеть какой-нибудь головной убор, а то солнце припекало, и встретила Марианну Васильевну, которая несла Сергею оранжад…

– Что несла? – переспросил капитан. – Это еще что такое?

– Ага, я ей задала этот же вопрос. Она мне объяснила, что делает такой напиток из апельсиновых корочек. Потом Марианна ушла в обсерваторию и там нашла труп…

– Это все хорошо, только вот может ли кто-нибудь подтвердить ваши слова?

– Марианна Васильевна!..

– Она может подтвердить только факт вашей встречи, а вот то, что вы делали до этого…

Капитан увидел, что Надежда поскучнела, и смягчился – в конце концов, он и сам не очень верил в ее виновность.

– Вот что, – принял он решение. – Сейчас я хочу собрать всех, кто был в доме на момент убийства, и выяснить, кто и где находился после завтрака и кто что видел…

Через двадцать минут все обитатели дома собрались в столовой.

Алиса заметно нервничала, Марианна Васильевна то и дело вытирала платочком красные глаза, ее муж Павел смущенно жался в уголке, прораб Олег поглядывал на часы, всем своим видом давая понять, что он очень занят и ему некогда заниматься всякой ерундой. Одна только Надежда казалась спокойной и заинтересованной и поглядывала на остальных с явным интересом.

От нее не укрылось то, что свой стул Алиса поставила слишком близко к стулу Олега, что она то и дело украдкой косится на него и что прораб успел полностью привести себя в порядок и даже переоделся в синие рабочие брюки и такую же куртку. От Алисы он демонстративно отворачивался, но делал это неуклюже и напоказ. Или уж Надежда оказалась такой наблюдательной и знала больше, чем капитан Белкин. Он пока держался спокойно и даже дружелюбно.

– Я собрал вас здесь… – начал Иван Петрович, который занял место во главе стола.

– Чтобы сообщить пренеприятное известие, – влезла Надежда Николаевна и смущенно замолчала.

– Именно, – охотно согласился Белкин, который и сам любил к месту и не к месту цитировать классику. – Известие действительно пренеприятное. Есть сильнейшие подозрения, что минувшим утром один из вас совершил убийство…

– Что вы говорите! – воскликнула Алиса, вскочив со своего места. – Как вы можете так говорить?! Как вы можете бросаться такими обвинениями?! Это наверняка тот ужасный человек… Как его зовут? Ах да – Игнат! Меня трясет при одном воспоминании о его лице! Это лицо человека, который способен на что угодно, на любую подлость!

Ее собственное лицо пошло некрасивыми красными пятнами, губы искривились и дрожали. Надежда внимательно смотрела на вдову и удивлялась. Вроде бы совсем недавно, за обедом, Алиса вела себя если не прилично, то довольно спокойно. А уж в беседке-то оттягивалась на всю катушку. Теперь же перед ними была женщина, совершенно потерявшая голову и не владеющая собой. И вовсе не от горя, нет, поняла Надежда. Тогда, может, от страха?

Она поглядела на капитана Белкина – сумел ли он разгадать поведение Алисы? Но тот Надеждины взгляды полностью проигнорировал и ответил вдове:

– Боюсь, что у Игната Сапрыкина имеется достоверное алиби на момент преступления, – заявил он. – А вот насчет остальных я хотел бы уточнить…

– Алиби? – переспросила Алиса, сжав руки. – Какое у него может быть алиби? Он и слова-то такого не знает!

«Психует, – удовлетворенно констатировала Надежда, – с ума сходит от страха! И от этого ошибки делает, наперед забегает, с капитаном спорит, что-то пытается ему доказать! Хоть бы сериалы детективные смотрела про комиссара Коломбо там или про мисс Марпл. Там же ясно сказано, что спорить со следователем никак нельзя. Сиди тихо, отвечай только, когда тебя лично спросят, лишнего не болтай…»

Алиса вела себя как самая настоящая преступница. То есть именно таких показывают в кино. Но, тут же опомнилась Надежда, у нас-то не кино, а жизнь. Женщина потеряла мужа, может, у нее просто нервный срыв, сама не знает что говорит.

Очевидно, капитан Белкин думал примерно то же самое, потому что не стал цепляться к вдове и, выражаясь полицейским языком, «колоть» ее тут же, на месте, а продолжал беседовать с ней мягким, проникновенным голосом.

– Игнат, может, такого слова и не знает, зато мы с вами знаем и не можем ничего с этим поделать.

– Ну, значит, это кто-то другой… Другой человек, совершенно посторонний, пробрался в обсерваторию и убил Сергея…

Показалось Надежде или нет, что при этих словах Олег едва заметно тронул Алису за локоть? Может быть, он просто переменил позу и коснулся ее нечаянно?

– На данном этапе следствия мы не можем отбрасывать такую возможность, – кивнул капитан. – Но все же она представляется мне маловероятной. Посторонний человек не мог бы незамеченным проникнуть в имение…

– Игнат-то проникал! – пылко возразила Алиса. – Проникал множество раз!

– Игнат знал какие-то тайные тропинки, постороннему неизвестные… Ведь он вырос в этих местах… кроме того, посторонний человек не мог знать, что покойный… Что господин Баруздин проводит много времени в своей обсерватории, в полном одиночестве… Короче, я собрал вас здесь не для того, чтобы обсуждать с вами ход следствия, а для того, чтобы вы по очереди рассказали мне, что конкретно каждый из вас делал в момент убийства, что видел, что слышал в это время.

Вот теперь в голосе капитана Белкина прозвучали жесткие нотки настоящего следователя.

– В какое именно время? – подал голос молчаливый прораб.

– К счастью, время убийства известно достаточно точно. За завтраком господин Баруздин еще был жив, вы все его видели, а через полчаса Марианна Васильевна нашла труп…

– Страшно вспомнить! – всхлипнула домоправительница. – Я едва не умерла от ужаса…

– Так что меня интересует время с половины одиннадцатого, когда закончился завтрак, до одиннадцати часов утра. Давайте начнем с вас, Марианна Васильевна, поскольку именно вы нашли тело!

Домоправительница испуганно взглянула на капитана, снова вытерла глаза и начала:

– Значит, я собрала посуду со стола, поставила ее в посудомоечную машину, запустила ее, прибрала в столовой…

– Вас в это время кто-нибудь видел? – уточнил капитан.

– Не знаю. – Марианна Васильевна испуганно всхлипнула и оглядела присутствующих.

– Я видела, – сообщила Алиса, – минут через десять после завтрака я проходила через холл и видела, как Марианна Васильевна прибирала в столовой.

Домоправительница благодарно взглянула на хозяйку и продолжила:

– Потом я налила в кувшин оранжад и понесла его в обсерваторию. Сергей Степанович очень любит оранжад… То есть любил… – Она снова всхлипнула.

– Хорошо, – поблагодарил ее Иван Петрович. – А кого вы видели в это время?

– Никого… – неуверенно ответила женщина.

– Так уж и никого? – Белкин пристально взглянул на Надежду Николаевну.

– А, да… Вот ее встретила на крыльце, когда выходила с оранжадом. – Марианна Васильевна указала на Лебедеву. – Она еще у меня рецепт напитка спросила…

– Вот-вот! – Алиса снова вскочила со своего места. – Мы ничего не знаем про эту женщину! Кто она такая? Откуда взялась? Свалилась вчера, как снег на голову…

– Я была сослуживицей Сергея! – возмущенно воскликнула Надежда. – Он пригласил меня погостить…

Она сама удивилась, до чего неубедительно и не к месту прозвучали ее объяснения.

– Да-да, вот кстати! – оживился Иван Петрович. – Все недосуг было вас спросить, Надежда Николаевна, как же вы в этот дом попали?

– Меня привез Сергей, все видели… – сказала Надежда, ожидая уже, какой вопрос последует за этим.

– Вы говорили, что встретились с покойным господином Баруздиным случайно, а до этого не виделись много лет, ведь так? – вкрадчиво продолжал капитан Белкин. – И позвольте уточнить, при каких обстоятельствах эта встреча произошла?

– В метро столкнулись, – ехидно вставила Алиса, – так не трудитесь врать, Сергей на метро не ездил…

– Я вовсе не утверждала, что столкнулась с ним в метро. – Надежда едва успела справиться со своим голосом, чтобы не дрогнул. – Так что ваш сарказм неуместен.

– Под колеса она ему бросилась, – усмехнулся Олег.

– Вы бы свои замечания, молодой человек, оставили при себе!

Когда нужно, Надежда Николаевна умела за себя постоять. Сейчас она поняла, что пора защищаться, никто не придет ей на помощь. И капитан тоже хорош – мог бы расспросить ее приватно, так нет, теперь надо при всех рассказывать, как ее бросили на дороге одну, а Сергей подобрал. Недосуг, видите ли, было капитану об этом раньше поговорить… Нарочно он это делает, гад такой! А еще Пушкина цитирует непрерывно, интеллигентность свою демонстрирует!

Надежда откашлялась и сухим голосом рассказала про сломавшийся автобус, про то, что волей обстоятельств она осталась одна на пустынной дороге и что именно в это время мимо проезжал Сергей Баруздин на своем джипе.

– Говорите, отель «У Ольги и Татьяны»? – подозрительным, как показалось Надежде, голосом осведомился капитан Белкин. – Мы обязательно проверим!

– Пожалуйста. – Надежда пожала плечами и с ужасом вспомнила, что в списках туристической группы она фигурирует не как Лебедева Н. Н., а как Родионова Людмила Ивановна, потому что путевка-то была на имя Милки! Черт бы ее побрал!

Приказав себе успокоиться, она решила ни в чем капитану Белкину не признаваться и ничего не объяснять. Вот когда проверит он ее слова и спросит, как же все получилось, тогда она и станет оправдываться. И если следовало выбирать выражения в разговоре с капитаном и Алисой, поскольку она все же находится в ее доме, то уж Олегу она спускать не собиралась. Теперь, конечно, при полиции, он держится тише, но если только попробует еще сказать гадость Надежде, получит по полной программе!

– Сейчас вы можете говорить что угодно, – фыркнула Алиса. – Сергея нет… а вы все еще здесь!

– Дорогая моя! – проникновенно сказала Надежда. – Неужели вы думаете, что если была у меня возможность уехать, я осталась бы в этом доме хоть на пять минут? Да я, когда увидела, что тут творится, сразу же домой захотела, перед Сергеем только неудобно было! Так что прикусите язычок, не вы меня приглашали…

– Зато я могу вас выставить! – Алиса снова вскочила, в голосе ее появились истерические нотки. – Теперь я здесь хозяйка, так что немедленно вон из моего дома!

– Тише вы, сороки! – неожиданно крикнул Петр Афанасьевич, который до этого молча сидел у окна, ничем не показывая своего отношения к происходящему. – Имели бы уважение к смерти…

– Никто никуда не уедет! – резко проговорил Иван Петрович, перекрыв голоса женщин. – Никто отсюда не уедет, пока я не разрешу! Все вы являетесь или подозреваемыми, или свидетелями преступления, и можете понадобиться по ходу следствия. А вас, Алиса Яновна, я попрошу не перебивать свидетелей и не вставлять замечания не по существу. До вас очередь тоже дойдет!

Алиса обиженно замолчала, Надежда тоже примолкла. Она была сердита – не на капитана, на полицию обижаться глупо, а вот Петр Афанасьевич мог бы вести себя повежливее и потактичнее. А она-то его еще жалела…

Иван Петрович, как будто заметив присутствие Петра Афанасьевича, задал вопрос старику:

– А вы где были в указанное время, уважаемый?

– В своей комнате, – Петр Афанасьевич отвернулся, – отдыхал после завтрака, кроссворд решал. Потом выехал прогуляться…

– И вас, я так понимаю, никто не видел…

– Вот она видела… – Старик указал на Надежду.

– Это было после убийства, – тотчас поправила Надежда, – когда Марианна Васильевна побежала полицию вызывать.

– Так что он ошивался поблизости и вполне мог Сергея убить! – выпалила Алиса, хотя Надежда в зеркале видела, что Олег дернул ее за рукав и даже отодвинул свой стул подальше.

– А что… – протянул Иван Петрович, – как оказалось, вы вполне можете ходить, так что физически способны были…

– Да зачем, по-вашему, мне было сбрасывать родного племянника с лестницы? – загремел Петр Афанасьевич.

– И вовсе не родного, – тут же влезла Алиса, – мне Сергей рассказывал, вы – муж его тетки, то есть фактически ему не родной дядя, а так, седьмая вода на киселе…

– А вот интересно, – протянула Надежда, – не можете ли вы, Иван Петрович, рассказать, как убили Сергея? Вы видели медицинское заключение?

– Какое там! – Белкин в сердцах махнул рукой. – Этой экспертизы еще несколько дней ждать! Там очередь, людей не хватает…

Он тут же опомнился и сердито глянул на Надежду. Та в ответ поглядела невинными глазами.

– Я ведь потому спрашиваю, что совершенно неясно, наступила ли смерть от удара по голове или от падения. И что там с топором Ивана Сапрыкина?

Капитан Белкин вспомнил, что пронырливая тетка из Петербурга видела топор своими собственными глазами, нашла его в траве возле обсерватории. Так что отговориться тайной следствия в данном случае не удастся.

– Игнат говорит, что топор у него украли за два дня до убийства, – неохотно сказал Белкин.

– И вы ему верите? – вскинулась Алиса.

– У него алиби, – напомнил Иван Петрович, – топор могли подбросить на место убийства…

– Кто – я? – рявкнул Петр Афанасьевич. – Может, вы все-таки объясните, за каким чертом мне все это надо? И какая мне от этого выгода, если сейчас, после смерти Сергея, эта… – он махнул рукой в сторону Алисы, – выпрет меня отсюда к чертовой матери!

Он махнул рукой, пошатнулся и оперся на трость.

– Палочку свою позвольте осмотреть? – кротко попросил Белкин. – Тоже, кстати, может быть орудием убийства. У меня в практике были случаи, когда жена мужа обычной скалкой убила, а сосед соседа леской от спиннинга придушил. А уж чугунная сковородка – это вообще серьезное оружие ближнего боя.

– То сковородка, а то – трость…

– Не скажите… – протянул Иван Петрович, взвешивая в руке палку, – вот у Александра Сергеевича Пушкина тоже была тросточка, а в нее железный прут вставлен.

– Неужели для самообороны? – не утерпела Надежда.

– Да нет, – капитан был сама кротость, – он тросточку в руках крутил, силу развивал…

– Ну-ну, – усмехнулся Петр Афанасьевич. – Конечно, Пушкин – это наше все…

Белкин вздохнул и повернулся к Павлу:

– А что делали вы в момент убийства?

– Я-то? – Павел смутился, покраснел и завертел головой, как бы ища в окружающих поддержки. – Это вы меня спрашиваете?

– Вас, вас, кого же еще?!

– Я в саду работал… – неуверенно проговорил Павел, как будто и сам сомневался в собственных словах.

– А где конкретно? И что именно вы делали? – строго осведомился капитан Белкин, сверля несчастного садовника специальным полицейским взглядом, просвечивающим человека не хуже рентгена.

– Вот там, слева от подъездной аллеи! – Павел приподнялся и показал в окно. – Вот за теми кустами… Сперва, значит, я луковицы тюльпанов выкапывал, чтобы выложить на просушку, а потом стал розы раствором от тли поливать…

– Значит, за теми кустами? – Иван Петрович подошел к окну и проследил за взглядом садовника. – Но тогда вы должны были видеть дорожку, которая ведет к дверям обсерватории!

– Видел, – Павел закивал, – видел дорожку…

– И кто по этой дорожке проходил?

– Сперва, значит, Сергей Степанович прошел. – Павел старательно наморщил лоб, припоминая. – А потом Марианна…

– Марианна? – удивленно переспросил капитан. – Марианна Васильевна?

– Ну да, супруга моя… – Павел испуганно взглянул на жену. – Она с кувшином прошла, а у меня как раз раствор от тли кончился, и я в сарай пошел новую порцию разводить… Но не успел дойти, тут крик поднялся, шум, а потом… Потом Сергея Степановича нашли… Ну, и тут все завертелось…

– Значит, между тем моментом, когда Сергей Степанович прошел в обсерваторию, и тем, когда туда пришла Марианна Васильевна с оранжадом, на дорожке никого не было?

– Никого! – уверенно ответил садовник.

В комнате установилась напряженная тишина. Капитан Белкин переводил взгляд с Павла на его жену.

– Что это ты, Паша, говоришь?! – воскликнула вдруг Марианна Васильевна напряженным голосом. – Это что же, выходит, что я?.. Что я Сергея Степановича?..

– Очень даже может быть! – перебила ее Алиса звенящим голосом. – Эта Марианна только с виду такая тихая да скромная, в тихом омуте, сами знаете, черти водятся! Прислуга, она всегда хозяев ненавидит! Завидует и ненавидит!

– Да как вы можете! – вспыхнула Марианна Васильевна. – Я всегда… Я всей душой… Да я для Сергея Степановича все, а вы мне такое говорите! Да раз вы про меня так, мне тоже есть что сказать! Я тоже, между прочим, неслепая, я все вижу!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю