Текст книги "Глаз Пернатого Змея"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Не могу же я оставить вас в таком ужасном положении! – ответил Маркиз, снова взглянув на результат анализа. – Я обещал Альбине. А это моя очень старая приятельница. Мы знакомы… сколько же? Наверное, скоро уже лет двадцать будет… вместе в цирковом училище начинали. Но это к делу не относится.

– Да, конечно.

– Но позвольте все же поинтересоваться, – нерешительно начал Леня. – Если вы утверждаете, что вам подменили жену, то на что они, эти неизвестные злоумышленники, рассчитывали? Ведь кроме вас есть еще люди, которые ее знают…

– В том-то и дело! – горячо заговорил Бакланов. – Мы переехали в новую квартиру четыре месяца назад. Дом новый, все соседи друг друга мало знают. Жена ни с кем близко не общалась, я тоже не люблю малознакомых людей в доме. Изредка столкнешься на площадке, поздороваешься, да и пойдешь мимо.

– Друзья? – спросил Маркиз. – Родственники?

– Моя мать умерла до того, как я уехал в Венесуэлу, братьев-сестер не было…

После небольшой паузы Леня достал блокнот и снова обратился к Георгию:

– Итак, расскажите мне все, что вы знаете о своей жене. О своей настоящей жене.

– Сейчас, – Георгий радостно потер руки, придвинулся поближе к столу и начал: – Елена… она такая… она необыкновенная!

Произнеся это короткое заявление, он вдруг замолчал и удивленно захлопал глазами.

– Конечно, такой энтузиазм через год после свадьбы делает вам честь, – проговорил Маркиз, не дождавшись продолжения. – Однако согласитесь, что для расследования того, что она необыкновенная, маловато. Это… гм… трудно считать особой приметой.

– Да, конечно, – забормотал Георгий. – Но я вдруг осознал, что почти ничего о ней не знаю…

– Как же так? – удивился Маркиз. – Ведь вы прожили с ней целый год и до того были знакомы некоторое время…

– Да, я понимаю, что это звучит довольно странно, – признался Георгий. – Но это так… как-то всегда получалось, что, если я заводил с Леной разговор о ее прошлом, она смеялась и говорила, что ее жизнь началась в тот день, когда она познакомилась со мной. А все, что было до того, как бы не считается…

– Но хоть что-то вы о ней знаете? Знаете хотя бы ее прежнюю фамилию?

– Ну, разумеется! Ее прежняя фамилия – Коростелева, Елена Дмитриевна Коростелева. В Венесуэле она работала в отделении фирмы «Макситрейд», поставлявшей туда из России оборудование для нефтяных разработок…

– А кем она там работала? – спросил Маркиз, записав в блокнот название фирмы.

– Переводчиком! – оживился Георгий, радуясь, что может хоть что-то сообщить.

– Ага, переводчиком! – обрадовался в свою очередь Маркиз. – Значит, она как минимум знала испанский язык!

Георгий неожиданно помрачнел и неодобрительно взглянул на Маркиза:

– Не говорите о ней так!

– Как «так»? – удивленно переспросил Леня. – Вроде бы я не сказал ничего плохого…

– Вы говорите о ней в прошедшем времени! Вы говорите, что она зналаиспанский язык! Она его знает, знает! Я уверен, что Лена жива, и я хочу, чтобы вы ее нашли! Я знаю, что ваши услуги стоят дорого, но я хорошо зарабатываю, у меня есть деньги, и я заплачу вам, сколько скажете – только найдите мою жену!

– Я постараюсь, – заверил его Леня. – Но ничего не могу вам гарантировать. Итак, давайте вернемся к теме. Мы выяснили, что ваша жена знает испанский язык. Следовательно, она должна была где-то его изучить. Итак, у нас есть, по крайней мере, две зацепки: фирма, в которой она работала, и язык, которому должна была научиться, и научиться на профессиональном уровне…

Леня снова поднял взгляд на Бакланова и проговорил:

– Продолжим. Что вы знаете о ее родных? О родителях?

Георгий не торопился с ответом.

– Ну, она же должна была сообщить им о своем замужестве! И когда вы вернулись в Россию, она должна была познакомить вас с ними!

– Дело в том, что ее родители погибли, – нехотя произнес Георгий. – Ей было семнадцать лет, когда они попали в катастрофу. Отец ее был военным, служил в Приморье. И вот они летели куда-то вместе с матерью на вертолете… В общем, в той аварии погибли все. А никаких других родственников, насколько я знаю, у Лены не было.

– Хорошо, – Маркиз сделал еще одну пометку в своем блокноте. – То есть, конечно, нет ничего хорошего, что ее родители погибли. Продолжим. Когда вы вернулись из Венесуэлы?

– Примерно полгода назад. Стройка, в которой я участвовал, закончилась, и я вернулся в Петербург, приступил здесь к своим обычным обязанностям.

– А Лена?

– Лена, разумеется, вернулась вместе со мной. На работу она пока не устроилась. Мы купили новую квартиру, и она все это время занималась ее обустройством. Сами понимаете, на это уходит много времени и сил, а я зарабатываю достаточно хорошо, так что у Лены не было необходимости спешить с трудоустройством.

– Понятно… – Маркиз сделал еще одну пометку в блокноте. – А за то время, что вы провели в России, она не встречалась ни с кем из своих прежних знакомых?

– Нет, ни с кем…

– Ладно, значит, для начала у нас есть две зацепки – фирма «Макситрейд» и испанский язык…

– Вот еще что я вспомнил, – оживился Георгий. – Может быть, это вам поможет. Как-то мы с Леной проезжали по одной из улиц неподалеку от Литейного проспекта, и она мне сказала, показав на серое четырехэтажное здание, – вот школа, в которой я училась. Она сказала, что до пятнадцати лет жила в Петербурге, а потом отца перевели в Дальневосточный округ, и семья поехала вместе с ним.

– Недалеко от Литейного… – записал Маркиз. – Название улицы вы не помните?

– Нет, но там стоял памятник.

– Чей?

– Не знаю, – честно признался Бакланов. – Высокий мужчина в длинном пиджаке и в очках…

– Не густо, но лучше, чем ничего! Если в очках – это либо Чернышевский, либо Добролюбов… Ну ладно, хоть что-то вы мне сообщили. Итак, подведем итоги, – сказал Леня. – Вы утверждаете, что вам подменили жену. И ваша… гм!.. фальшивая жена пытается накормить вас наркотиками.

– Что значит «пытается»? – возмутился Бакланов. – Она именно это и делает!

– У вас нет никаких предположений, зачем она это делает? – спросил Маркиз, не надеясь получить вразумительный ответ. – То есть в данном конкретном случае она хочет вас нейтрализовать. Чтобы вы не шумели, не скандалили, не бросались на нее и не звали на помощь. А тихо спокойно спали. Кстати, вы на работу ходите?

– Нет, я в отпуске на неделю, мы с Леной хотели уехать… Коттедж сняли на заливе, в Окуневой бухте… Черт, забыл совсем…

– Так кому понадобилось наводить такую тень на плетень? – напомнил Маркиз. – Вы говорили, ваша фальшивая жена что-то искала в вашей квартире? Что?

– Понятия не имею, – Георгий не отводил глаз, – ценностей у нас никаких нету, деньги, что заработал в Венесуэле, все вложил в квартиру.

– Подумайте над этим, – сказал Леня, поднимаясь со стула, – выйдем не вместе. И не конфликтуйте вы с этой женщиной, делайте вид, что принимаете лекарство и спите.

– А если она меня отравит?

– Она давно бы это сделала, если бы вы ей не были для чего-то нужны! Засим, пока, созвонимся!

Дома Леню встретила чистая и проветренная квартира, а также милая и приветливая Лола. Все семейство собралось на кухне, накормленные и вычесанные звери чинно сидели каждый на своем месте, Лола пила чай с бубликами.

– О, чаек! – Леня блеснул глазами и подсел к столу.

– Ты же из ресторана! – не утерпела Лола. – Тебя там что, не накормили?

– Ох, не говори! Клиент попался такой нервный – сам ничего не ест, и у меня кусок в горло не полез! – признался Маркиз, придвигая себе тарелку с бубликами.

Лола встала и налила ему чаю в большую кружку, на которой был изображен близкий родственник кота Аскольда, точная его копия. Леня этой кружкой очень дорожил. Маркиз положил в чай три ложки сахара, подумал и положил еще половинку. Затем аккуратно разрезал бублик, не разламывая, на два одинаковых кольца, намазал места разреза толстым слоем масла и положил сверху куски сыра, после чего сложил оба кольца, так чтобы получился целый бублик. Лола только вздохнула, наблюдая за такими манипуляциями.

– Лолка, давай мириться, а? – сказал он невнятно, потому что рот был занят бубликом. – Ты мне нужна… и вообще… мы прекрасно работаем вместе.

Лола, которая пришла к такому же выводу, не стала спорить.

– Ты согласился на работу, – констатировала она. – Ох, Леня, темное это дело!

– Да я и сам чувствую, – вздохнул он и рассказал своей боевой подруге суть.

– Ни фига себе! – возмутилась Лола. – Так не бывает! Все врет этот мужик!

– Таблетка, и правда, в наличии, – напомнил Леня, – это меня убедило. В общем, мы так договорились. Нужно найти хоть какое-то подтверждение, что он не сошел с ума. То есть нужны фотографии его настоящей жены. Как только я их ему достану, он обретет твердую почву под ногами и сам уже решит, что делать, может, даже в милицию пойдет.

Тут Леня немного покривил душой, потому что на самом деле договорился расследовать странную историю до конца и помочь клиенту отыскать его настоящую жену. Если, разумеется, она существует.

Он допил чай и пошел к себе. И очень скоро выяснил номер испанской школы, о которой говорил клиент. Памятник оказался не Добролюбову и не Чернышевскому, а Чайковскому, только не великому композитору, а его однофамильцу, революционеру-народнику.

Решили ковать железо, пока горячо. Лола поработала над образом и появилась перед Леней с высоко заколотыми волосами и в очках. Костюмчик на ней был довольно дорогой, но подчеркнуто скромный, туфли на среднем каблуке. Леня тоже решил не тянуть и идти в фирму «Макситрейд» тотчас же.

Лола подошла к дверям школы и хотела войти, но тут эти двери распахнулись, навстречу Лоле, хохоча и громко переговариваясь, выкатилась группа девчонок лет тринадцати в одинаковых синих пиджачках и клетчатых юбочках. Едва не свалив Лолу с ног, они пронеслись мимо нее и скрылись за углом с таким шумом и топотом, как будто это была не стайка школьниц, а стая диких обезьян.

Отряхнувшись после столкновения с юным поколением и поправив прическу, Лола толкнула дверь и вошла внутрь.

Сразу за дверью она наткнулась на крупного мужчину с выдающимся животом, обтянутым черным форменным кителем.

– Свидетельство! – процедил он, с интересом оглядев Лолину фигуру, выгодно подчеркнутую костюмчиком.

– Что? – переспросила Лола.

– Родительское свидетельство! – уточнил охранник.

– А это что такое? Свидетельство о рождении – знаю, а родительское свидетельство – слышу первый раз.

– Взрослая женщина, а таких простых вещей не знаешь! Всем родителям, чьи дети ходят в нашу школу, директор выдает родительские свидетельства, с фотографией и отпечатками пальцев, и по ним можно сюда входить, а без них – ни-ни! Я здесь для того стою, чтобы посторонних не допускать.

– У меня пока нет детей, – призналась Лола, кокетливо поправив волосы, – как говорится, все еще впереди.

– А тогда вам здесь нечего делать! – посуровел охранник.

– Ну, это еще как сказать! Мне вообще-то нужно с директором поговорить. По серьезному поводу.

– С директором? По-серьезному? – лицо охранника снова изменилось, он схватил переговорное устройство и проговорил в него: – Пабло Педрович, тут женщина пришла, хочет с директором поговорить. Серьезная женщина, в пиджаке. По серьезному поводу.Да-да… слушаюсь!

Отключив переговорник, он повернулся к Лоле и сообщил ей с заметным почтением:

– Сейчас к вам выйдут!

Лола приготовилась к длительному ожиданию, но не прошло и минуты, как в холле появился мужчина.

Мужчина этот был строен, черноволос и черноглаз. Его загорелое лицо украшали маленькие аккуратные усики, и двигался он так, как будто участвует в корриде и буквально через пять минут ему предстоит встреча с особенно крупным и свирепым быком. Лоле показалось даже, что в школьном холле заиграли марш тореадора из оперы Бизе «Кармен». Дотанцевав до Лолы, мужчина остановился перед ней в третьей позиции и проговорил:

– Уверяю вас, это больше не повторится!

– Что не повторится? – удивленно переспросила Лола.

– Вы ведь из районного суда?

– Нет, – честно призналась Лола. – Я из испанского консульства.

– А, так вы не из суда! – лицо тореадора посветлело, как будто ему только что сообщили, что бык не явился и ему будет засчитана победа. – Значит, меня неверно проинформировали! – он укоризненно покосился на охранника.

– А я что… – забубнил тот. – Я не знаю, откуда они… вижу, женщина серьезная, опять же, в пиджаке…

– Понимаете, у нас с районным судом очень сложные отношения, – пояснил Пабло Педрович. – Старшеклассники, они вообще очень любят пошутить…

– И что, у них такие шутки, что дело доходит до суда? – удивилась Лола.

– Да нет, просто суд находится очень близко к нашей школе…

И Пабло Педрович рассказал Лоле, в чем заключается суть конфликта.

В сквере перед зданием суда находится бронзовая статуя богини правосудия Фемиды. Эта богиня традиционно изображается с повязкой на глазах и с весами в руке, но, кроме того, она, как теперь выражаются, – топлес, то есть с обнаженной грудью. Формы древнегреческой богини сильно действовали на воображение старшеклассников, и не реже чем раз в месяц кто-нибудь из них забирался на постамент и покрывал бюст Фемиды краской из баллончика. Рассерженные работники суда прибегали в школу жаловаться, администрация школы обещала найти и наказать виновных, но старшеклассники держались дружно, своих не выдавали, и конфликт затихал примерно на месяц. Через месяц же все происходило снова, как по нотам, так что несчастный Пабло Педрович, администратор школы, раз в месяц переживал тяжелый стресс.

Лола заверила Пабло Педровича, что не имеет ни к суду вообще, ни к несчастной Фемиде в частности никакого отношения и пришла в школу с другой целью, по поручению испанского консульства.

– Дело в том, – сообщила она торжественно, – дело в том, что близкая родственница короля Испании Хуана Карлоса, принцесса Луиза Амалия, много времени отдает различным культурным и образовательным программам. В частности, она издает несколько литературно-художественных журналов, а также время от времени проводит среди детей и молодежи различных стран конкурсы на знание испанской истории и литературы. И вот не так давно в одном из таких конкурсов победила работа ученицы школы номер сто сорок два с углубленным изучением испанского языка…

– Нашей школы?! – взволнованно воскликнул незадачливый тореадор.

– Именно! Потому меня и прислали к вам!

– Что вы говорите! – Пабло Педрович картинно схватился за сердце. – Нужно скорее сообщить об этом Кармен Хуановне, нашей директрисе! Она будет счастлива…

Лола вслед за администратором проследовала в кабинет.

Директор школы Кармен Хуановна оказалась массивной, плотно сложенной женщиной с властным взглядом и отчетливо просматривающимися усиками. Узнав, что привело Лолу в их школу, она до крайности взволновалась.

– Скажите же скорее, кто та девочка, которая удостоилась столь высокой чести! – проговорила директриса, усадив Лолу на почетное место в своем кабинете. – Мы впишем ее имя золотыми буквами на доску почета школы!

Лола открыла сумочку, достала оттуда очень красиво отпечатанный листок и торжественно прочла:

– Лена Коростелева!

– Коростелева? – директриса задумалась. – Что-то я не помню такой девочки. Впрочем, я не могу помнить всех учениц… сейчас я приглашу Долорес Родриговну, это наш завуч, она, несомненно, вспомнит эту девочку…

Через пять минут в кабинет вошла еще одна женщина, с черными, гладко уложенными волосами и грациозной походкой танцовщицы фламенко. Для полного сходства ей не хватало только пышной юбки и розы в волосах.

Директриса изложила ей ситуацию и спросила, в каком классе учится девочка Лена Коростелева.

– У нас такой нет! – уверенно ответила завуч.

– Как же так? – расстроилась директриса. – Выходит, это какая-то ошибка?

– Не знаю, ошибка или не ошибка, но у нас нет девочки по фамилии Коростелева! – настаивала на своем завуч.

– Вы знаете, в чем может быть дело, – вступила в разговор Лола. – В Испании люди очень неторопливы, они и вообще никогда не спешат, а тем более все эти конкурсы, состязания проходят так медленно, с таким количеством бюрократических проволочек, что, возможно, Лена Коростелева уже окончила вашу школу. Может быть, нужно поискать ее в списке выпускников…

– В списке выпускников? – Долорес Родриговна сосредоточенно наморщила лоб. – За последние пять лет, которые я работаю завучем, такой выпускницы у нас не было. А тех, кто окончил нашу школу раньше, я, к сожалению, не знаю…

– Но, наверное, можно посмотреть в архиве? – проговорила Лола с самым простодушным видом.

– В архиве? – директор с завучем переглянулись. – Дело в том, что несколько недель назад у нас в школе произошло ЧП… очень странное ЧП… кто-то ночью пробрался в школу, проник в помещение школьной канцелярии и сжег там папки с архивами… в том числе списки выпускников… наверное, это нахулиганил кто-то из старшеклассников, вы знаете, в этом возрасте подростки становятся такими неуправляемыми и у них такое странное чувство юмора…

– Конечно, все данные за последние пять лет, с тех пор как я работаю завучем, сохранились, – поспешила добавить Долорес Родриговна. – Потому что я, идя в ногу со временем, провела полную компьютеризацию архива. Но данные за предыдущие годы еще не были переведены в компьютерную форму, и их, к сожалению, не удастся восстановить…

– Какая жалость! – искренне огорчилась Лола. – Значит, победитель конкурса не получит награду! Принцесса Луиза Амалия будет крайне разочарована…

– Мы не можем этого допустить! – проговорила директриса. – Мы ни в коем случае не можем разочаровать принцессу! Но что же делать… Если только…

– Если только… – подхватила завуч.

– Возможно, эту девочку помнит Анна Васильевна.

– Кто это – Анна Васильевна? – спросила Лола, с удивлением услышав, что не у всех сотрудников этой школы исключительно испанские имена и отчества.

– Анна Васильевна – библиотекарь! – сообщила завуч с явным неудовольствием. – Она работник старого образца, не идет в ногу со временем, до сих пор не может компьютеризировать библиотеку. Можете себе представить, она даже формуляры и читательские билеты выписывает от руки, как в каменном веке!

– Но зато она помнит всех выпускников школы за последние сорок лет! – с гордостью закончила директриса.

– Ну, значит, с ней мне обязательно нужно поговорить! – обрадовалась Лола.

Анна Васильевна оказалась худенькой старушкой с аккуратно уложенными седыми волосами, в старомодных очках с удивительно толстыми стеклами. Когда Лола вошла в библиотеку, библиотекарша строго отчитывала толстого курносого пятиклассника с оттопыренными розовыми ушами:

– Как тебе не стыдно, Семиухов! Как у тебя рука поднялась на Дон Кихота? Он пятьсот лет служил положительным примером тысячам твоих сверстников, пятьсот лет учил их разумному, доброму и вечному, и до сих пор никто из них не опускался до того, чтобы пририсовать ему ослиные уши! И только ты, Семиухов… стыдись!

Пятиклассник шумно пыхтел и разглядывал потолок.

– Ты осознал, Семиухов? – строго спросила его старушка.

– Осознал, осознал! – нехотя ответил Семиухов. – Можно мне уже идти?

– А по-моему, ты еще не осознал! Понимаешь ли ты, кто такой Дон Кихот?

– Кретин! – выпалил Семиухов и вылетел из библиотеки.

– Боже мой! – старушка схватилась за сердце. – Ты слышала, девочка? Ты слышала, что он сказал?

– Я вообще-то… – начала Лола, но Анна Васильевна не дала ей договорить. Поправив очки, она пристально взглянула на нее и осведомилась:

– Ты, наверное, из десятого Б? Пришла за книжками по программе внеклассного чтения? Что же ты так поздно? Сервантеса уже всего разобрали…

– Конечно, мне это очень лестно, но я уже давно окончила школу, – призналась Лола. – Меня прислала к вам Кармен Хуановна.

– Ах, она… – библиотекарь помрачнела. – То-то я смотрю – лицо незнакомое, а я в школе вроде бы всех знаю… Так по какому вы вопросу? Вы, наверное, из библиотечного коллектора? Я давно хотела с вами поговорить по поводу увеличения книжных фондов…

– Нет, я из испанского консульства! – выдала ей Лола свою домашнюю заготовку.

– Из консульства? – старушка приосанилась и на всякий случай протерла очки. – И что же вам понадобилось от моей скромной персоны?

– Я разыскиваю одну вашу выпускницу, она победила в заочном конкурсе сочинений об испанской культуре…

– А при чем же здесь я?

– Дело в том, что, как мне сообщили, школьный архив несколько дней назад сгорел, по-видимому, его из хулиганских соображений сожгли старшеклассники…

– Вот к чему приводит попустительство мелким проступкам! – перебила Лолу библиотекарь. – Сначала они пририсовывают ослиные уши Дон Кихоту, а потом – устраивают поджог! Тот, кто с уважением относится к книгам, никогда бы такого не сделал!

– Да, так вот, – продолжила Лола, – архив сгорел, и вместе с ним сгорел полный список выпускников, а завуч, Долорес Родриговна, помнит только тех, кто окончил школу за последние пять лет. Вот они с Кармен Хуановной и посоветовали мне обратиться к вам, потому что вы работаете в школе очень давно и можете вспомнить ту девочку…

– И как же ее зовут? – спросила библиотекарь.

– Когда она училась в школе, ее звали Лена Коростелева, но потом она вышла замуж и поменяла фамилию…

– Лена Коростелева? – библиотекарь покачала головой. – Очень странно! Вот бы никогда не подумала!

– Не подумали чего? – заинтересовалась Лола.

– Не подумала бы, что Лена Коростелева могла выиграть конкурс на знание испанской культуры! Да и какой-то другой конкурс…

– А что, она плохо училась?

– Ну, не то чтобы совсем плохо, – вздохнула старушка, – но учеба ее не слишком интересовала…

– А как давно она окончила вашу школу? – спросила Лола на всякий случай.

– Во-первых, она ее не окончила, – уточнила Анна Васильевна. – А во-вторых…

– Как «не окончила»? – удивленно переспросила Лола.

– Она ушла после восьмого класса. Кажется, ее родители переехали на Дальний Восток. Это было примерно пятнадцать лет назад…

– И вы так хорошо ее помните?

– Вы сомневаетесь в моей памяти? – Анна Васильевна достала из своего рабочего стола толстый альбом для фотографий, долго листала его и, наконец, показала Лоле страницу, на которой был снимок двух девочек лет тринадцати. Девочки стояли на школьной сцене в пышных юбках, у одной из них был цветок в волосах, у другой – большой бант, видимо, они собирались исполнять какой-то испанский танец.

– Видите, я ничего не перепутала, – гордо сообщила Анна Васильевна, показав подпись под фотографией. – Это «День Испании» девяносто пятого года, на сцене – Лена Коростелева и ее лучшая подруга Настя Кривошеина… так что, как я и говорила, она училась в нашей школе больше пятнадцати лет назад…

В это время дверь библиотеки открылась и на пороге появилась девочка в школьной форме.

– Анна Васильевна! – затараторила она. – Медуза Горгоновна велела мне срочно прочитать «Кошку на соломе»… тьфу, «Собаку на сене». У вас есть?

– Куропаткина, ты видишь, что я занята? – строго оборвала ученицу библиотекарь. – Ты эту книгу должна была прочитать еще на зимних каникулах, а спохватилась только сейчас!

– Ну, Анна Васильевна… – заныла девчонка, – она мне двойку поставит… ну, пожалуйста…

– И правильно сделает! Ладно, Куропаткина, подожди в коридоре, пока я закончу разговор, а там я посмотрю, может быть, найду для тебя экземпляр!

Пока Анна Васильевна разбиралась с нерадивой Куропаткиной, Лола не теряла времени даром: она незаметно вытащила из фотоальбома снимок Лены Коростелевой с подругой и спрятала его в свою сумочку. Альбом она захлопнула, чтобы библиотекарь не заметила пропажи.

Как только старушка вернулась к прерванному разговору, Лола с самым невинным видом продолжила:

– Вы сказали, что Ленины родители переехали на Дальний Восток после того, как она закончила восьмой класс. А после этого у вас не было от нее никаких известий?

– Никаких! – подтвердила старушка, поджав губы. – Другие девочки много лет после окончания писали или звонили в школу, а от нее не было ни одной весточки.

– Как же быть? – пригорюнилась Лола. – Как же мне найти ее? Понимаете, очень обидно, что она не получит приз за свое сочинение, но, честно говоря, еще больше меня огорчает, что я не справлюсь с поручением. Видите ли, я совсем недавно работаю в испанском консульстве и еще не успела себя зарекомендовать.

– Не знаю, чем могу вам помочь, – проговорила Анна Васильевна. – У меня нет о ней больше никаких сведений. Другие выпускницы, по какой-то причине переехавшие в другой город или даже другую страну, часто пишут в школу, рассказывают о своих успехах, о своей жизни, но Лена Коростелева, как я вам уже сказала, не очень интересовалась учебой и школьной жизнью, ее вообще интересовало только одно, точнее, один…

– Один? – переспросила Лола.

– Ну да! – подтвердила старушка с явным неодобрением. – Она была безумно увлечена каким-то актером. Из тех, знаете, которые снимаются в низкопробных сериалах…

Анна Васильевна всем своим видом показала степень неодобрения, какое она испытывала и к таким сериалам, и к снимающимся в них актерам, и к тем людям, которые этими актерами восхищаются.

– Можете себе представить, она приходила ко мне в библиотеку не за книгами, а за журналами самого легкомысленного толка, в которых могла найти какую-нибудь статью о нем, желательно с фотографиями. И мало того, как-то я пролистала журналы, которые она вернула, и можете представить – она вырезала из них все фотографии своего кумира! Это из библиотечных журналов! В первый момент я очень рассердилась и хотела добиваться самого серьезного наказания, вплоть до снижения оценки по поведению, но потом остыла и передумала. В конце концов, это было что-то вроде болезни, девочка не виновата… Боюсь, что сам актер дал ей повод для такого легкомысленного поведения, и жизнь ее в конечном итоге наказала…

– Сам актер? – удивилась Лола. – То есть вы хотите сказать, что Лена Коростелева не только собирала журнальные вырезки и фотографии, но и лично познакомилась со своим кумиром? Какая, однако, предприимчивая девочка!

Сама Лола в подростковом возрасте тоже переболела подобным увлечением, она собирала фотографии знаменитых российских и зарубежных актеров, обменивалась этими фотографиями с подружками и вклеивала их в специальный альбом. Особенно много у нее было фотографий Леонардо ди Каприо. Однако дальше фотографий дело никогда не заходило, и ей не пришло бы в голову пытаться познакомиться с Леонардо.

– Да, – вторглась в ее романтические воспоминания Анна Васильевна. – Говорили, что она с ним познакомилась… близко познакомилась. Больше того, там была какая-то грязная история, возможно, именно из-за этого родители Лены переехали на другой конец страны – чтобы увезти ее как можно дальше от этого человека. Но не в моих правилах обсуждать такие скандальные истории! – закончила Анна Васильевна и неодобрительно поджала губы.

– А вы не могли бы вспомнить имя этого актера? – спросила Лола с надеждой.

– Разумеется, я не помню его имени! – сухо отрезала принципиальная старушка. – Меня не интересует сомнительное искусство и его аморальные представители!

– Но, возможно, это помогло бы мне найти Лену, – взмолилась Лола. – Ведь она заняла первое место в конкурсе, значит, у нее были литературные способности… возможно, их еще можно развить! Вы, как библиотекарь, не можете остаться в стороне…

– Ну, не знаю, чем я могу вам помочь… – заколебалась старушка. – Все, что я помню – этот, с позволения сказать, актер любил всюду появляться в капитанской фуражке. Он сыграл в каком-то низкопробном сериале роль морского волка и с тех пор возомнил, что эта фуражка ему очень к лицу, так что приходил в ней даже на официальные мероприятия…

Тут Лола поняла, о ком идет речь.

Действительно, лет пятнадцать назад второстепенный театральный актер Федор Маевский сыграл роль капитана дальнего плавания в популярном телевизионном сериале и на какое-то время стал знаменитым. После этой роли он невероятно возгордился, бросил театр и возомнил себя великим киноактером. По совету продюсера он и правда в рекламных целях всюду ходил в белой морской фуражке. Злые языки утверждали, что он в ней даже спит.

Правда, через несколько месяцев его слава сошла на нет, продюсер охладел к Федору, и Федор забросил злополучную фуражку на антресоли. С тех пор его звезда закатилась, удачных ролей ему больше не предлагали. Какое-то время он зарабатывал выступлениями на праздниках и корпоративах, но скоро и этот заработок прекратился. Где Федор сейчас и чем он занимается, Лола не знала.

Но зато она знала человека, который ей наверняка расскажет все о прошлом, настоящем и даже будущем Федора. Причем сделает это очень охотно.

Это была Варвара Семипядева, много лет проработавшая в Среднем драматическом театре, в труппу которого входил до своего звездного часа Федор Маевский. Лола была с Варварой хорошо знакома с того далекого уже времени, когда и сама работала в театре. Варвара была женщина общительная и не вредная, главным ее недостатком была излишняя болтливость, но в данном случае это можно было считать скорее достоинством.

Анна Васильевна все равно больше ничем ей помочь не могла. Лола от имени испанского консульства поблагодарила ее за ценные сведения и покинула гостеприимные школьные стены.

Выйдя на улицу, она первым делом нашла в памяти своего мобильника телефон Семипядевой и позвонила ей.

Варвара ответила сразу, больше того, она тут же узнала Лолу, хотя с последней их встречи прошло несколько лет. Однако вместо радости в ее голосе прозвучало разочарование. Она явно ожидала звонка от кого-то другого.

– Варя, можно я к тебе зайду? – спросила Лола без долгих предисловий.

– Ну, заходи… – ответила Семипядева. – Только в магазин заскочи по дороге, а то у меня к чаю ничего нет…

Лола знала, что это значит: Варвара имела в виду не конфеты и не печенье, не торт и не кусочек сыра, без которого, как известно, чай – не чай, она имела в виду клюквенную наливку «Северное сияние». К этой наливке Семипядева пристрастилась в то время, когда работала помощником режиссера в сыктывкарском драматическом театре. Надо сказать, что в том театре почти вся труппа страдала тем же самым пагубным пристрастием.

Вспомнив наливку, Лола вздохнула. Чего не сделаешь ради дела? На дисплее мобильного высветился номер Маркиза, но Лола дала отбой. Ей пока нечего было предъявить своему компаньону, кроме снимка шестнадцатилетней давности. Но это курам на смех, потому что клиент не узнает в одной из девочек свою жену. Во-первых, фотография мелкая, а во-вторых, Лола и сама себя не узнала бы в тринадцать лет. Девчонки меняются. Была в седьмом классе голенастым утенком, волосы на глаза лезут, на зубах скобки, а в двадцать стала красоткой, откуда что взялось… А уж к тридцати при наличии денег и вкуса можно из себя такое сотворить…