Текст книги "Я - Хюррем! (СИ)"

Автор книги: Наталья Коралевских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Сама же бросилась на кровать, закутавшись одеялом по самые уши. Пусть теперь думает, что я спала тут сном праведника. И попробуй докажи обратное!

Сулейман ворвался в мои покои, как разъяренный бык. Голубые глаза мечут молнии, усы дыбом… Зацепил его танец семи покрывал, как пить дать!

-Выйди вон! –заревел он на бедного Гюль-агу. Я «сонно» зевнула и высунула нос из-под одеяла.

-Сулейман? …

-Хюррем, что ты творишь?!!! –ревел этот обезумевший самец, не подозревая даже, что я тут творю на самом деле.

-А что случилось? – наглость моя всегда была вторым счастьем. А актрисой я тоже всегда была неплохой. Долгие годы тренировок и занятий актерским мастерством сказывались!

-Это ты Махидевран научила?!

-Чему научила? – похлопала ресничками я.

-Танец такой танцевать научила! –Господи, да он уже слюной в бешенстве брызгает. Ужас какой.

-А она сама что говорит?

-Что ничего не знает!!! Врет, как обычно!!!

Я еле подавила в себе желание в голос заржать. Подсобил Гюль-ага баш-кадине, ничего не скажешь.

-Ну, я …

Минута молчания. Сулейман пытается прийти в себя и не задохнуться от ярости.

-И что мне теперь делать прикажешь? – шипит он. Я пожала плечами и предложила позвать ее на хальвет. Султан совсем озверел, плюнул на пол и улетел из моих покоев. Из-под кровати послышалось тихое хихиканье.

-Что смешного? – ласково поинтересовалась я, заглянув под покрывало. Ибрагим валялся на полу и пытался заглушить истерический смех, заткнув рот кулаком. Получалось плохо. Я же подавила странное желание вытащить его оттуда, раздеть и…

Так, Саша, стоп!

Нельзя! Фу! Плохая девочка!

Но кто виноват, что меня тянет к этому греку, как магнитом?!

Гюль-ага с понуро повешенной головой вошел в покои.

-Султан приказал казнить баш-кадину за такие… шуточки.

Вот тут нам всем стало резко не до смеха. Ибрагим быстро вылез из-под кровати и в ужасе посмотрел на меня.

-Что будем делать, султанша?

Я пожала плечами. Какой у меня выход?

-Придется разруливать…

С этими словами я зашла за ширму и скинула верхнее платье, оставшись в тонком и прозрачном нижнем. Взлохматила волосы перед зеркалом, покусала губы, придавая им пикантный вид. Чуть смазала маслом гардении запястья, кожу за ушами и шею. Султану этот запах нравится…

-Гюль-ага, доложи султану, что я сейчас приду.

Евнух покорно кивнул и испарился. Мы с Ибрагимом остались наедине.

-Спасать кого-то путем того, чтобы ложиться в кровать с человеком, которого я не люблю… – тихо сказала я.

-Я понимаю, -прижал меня к себе Великий визирь.

-Знаю, что понимаешь.

Наши губы опять встретились сами собой. Я тихо застонала, когда умелый язык скользнул мне в рот, изучая и поддразнивая. Нашла в себе силы слегка оттолкнуть Ибрагима.

-Не сейчас…

С этими словами я поправила волосы, чтобы они лежали в художественном беспорядке, и вышла из покоев, оставив его размышлять над моими последними словами. Да мне и самой было нелишним подумать, как быть дальше. Тело рвалось к одному человеку, обладал им другой, а душа не принадлежала никому.

И от этого было горько, досадно и противно. Ведь ты же не любишь меня, Ибрагим? А мне так важно, так чертовски важно, чтобы меня любили!

Толкнув дверь в покои Сулеймана, я предстала перед своим Повелителем покорная и готовая услужить. В душе же бушевала буря.

Конец II части.

Глава 31, в которой НАКОНЕЦ-ТО есть секс

Часть III. Влюбленная Султанша.

Дверь в мои покои тихо отворилась. Я бесшумно приподнялась на локтях! Ибрагим… пришел, сумел, вырвался…

-Я ждала тебя, любимый, – с этими словами я поднялась с постели, распуская тонкие завязочки роскошной ночной рубашки. Она спала с меня, обнажая подготовленное к его приходу тело. Ибрагим окинул меня восхищенным взглядом и крепко прижал к себе.

Мы слились в неистовом поцелуе, сжигающем и переплавляющем, казалось, каждую клеточку измученного воздержанием тела…

…Прошло почти два месяца с момента, когда Сулейман планировал казнить Махидевран из-за нашей с Гюль-агой шуточки. Тогда я смогла спасти ее голову от немедленной кровожадной расправы, ублажив султана с ней на пару. Милое маленькое трио. Тошнило меня в этот момент страшно, но не об этом речь. После я пришла к выводу, что теперь мне все трын-трава и хрен по деревне, а потому я имею право начать тайную связь с Ибрагимом-пашой. Если Сулейман не отказывает себе в удовольствиях, то чем я хуже? Главное – делать все по-умному.

Посему мы с трудом дождались отбытия султана на войну с венграми. Ибрагима, в виду отсутствия взрослых наследников престола, оставили руководить государством. Все сложилось, как нельзя лучше, если бы только не Хатидже Султан.

Они с Ибрагимом стали супругами чуть больше месяца назад, и первые пару недель после этого во дворце я его видела очень редко. Заездила Хати мужа, дорвалась. Что ж, я ее даже понимаю. Меня саму сжигала неутоленная страсть, от которой хотелось бросаться на стены и бессвязно орать. Вот только Хасеки этого делать не полагается.

Сейчас же Хатидже была уже на пятом месяце беременности и, неизвестно какими уговорами и посулами, Ибрагим сумел отослать ее в Эдирне, поправлять здоровье тамошним чистым воздухом. Я была счастлива до безумия, но настороженно отнеслась к ее покорности. Раз так на все послушно согласилась, стало быть – жди ее в любой момент в Топ-Капы.

Махидевран опять была отослана Сулейманом в Старый дворец, но на этот раз по вескому поводу. В те несколько безумных ночей нашего трио она сумела забеременеть и теперь ходила гордая, как гусыня, понимая, что ее уже не казнят. Сулейман согласился, что казнить было бы грешно, но в Топ-Капы оставить свою баш-кадину не пожелал. Что ей оставалось? Только подчиниться.

А я… Можете меня поздравить, я стала законной супругой султана, Хасеки Хюррем Султан. Только вот радости мне это не принесло, уж поверьте. Чуть больше власти, чуть больше поклонения со стороны обитательниц гарема. Не нужно мне все это! Дайте немного денег, сына и Ибрагима – и мы уедем далеко-далеко отсюда, из этого проклятого дворца, стоящего на костях и политого кровью сотен невинных жертв. Вот только это все мечты, и Ибрагим, как и я сама, прекрасно это понимали.

Сегодня была наша первая совместная ночь с ним… До этого мы изредка уединялись где-то в извилистых коридорах Топ-Капы или в его кабинете, но не дольше, чем на десять минут. За это время много ли успеешь? Только жадные поцелуи, да не менее жадные объятия…

И вот, мы наконец-то дождались!

…Ибрагим подхватил меня на руки и понес на ложе, по пути покрывая поцелуями каждый участок моего напрягшегося в ожидании тела. Тихие стоны рвались из горла, меня тянуло к нему, будто магнитом, хотелось слиться с ним скорее в единое целое…

Совсем, Саша, у тебя мозги отказали. Долгое воздержание– благодатная почва для греха, да?

-Моя … Хюррем… – быстро скинув с себя одежду, Ибрагим лег рядом со мной, продолжая гладить меня всюду, дав волю рукам. Дыхание Великого визиря участилось, зрачки расширились – он тоже изнывал от желания. Но кто-то хорошо его учил – грек не был торопливым и неумелым любовником. – Александра…

Я вцепилась в него, умоляюще, просяще. Мне срочно нужно было почувствовать в себе твердый мужской член, не было сил ждать.

Но грек решил, что правила любовной игры устанавливать будет он…

Губы скользят по груди, чуть захватывая набухшие соски, тонкие усики щекочут покрывшуюся мурашками кожу. Язык нежными, легкими касаниями, чертит на животе и пупке извилистые дорожки…

Вот нежные губы касаются моей «сокровенной жемчужины», раздается тихий сдавленный стон. Тоже не терпится, да, паша? А что же ты тогда медлишь?!

Легкими дразнящими касаниями языка Ибрагим за несколько минут доводит меня до предобморочного состояния. Но я не хочу кончать с ним так. Мне нужно ощутить его в себе!

Я отталкиваю опешившего мужчину, так, чтобы он лег на спину. Ибрагим смотрит на меня с недоумением. Сажусь сверху, ногтями провожу по его груди и животу. Он дергается, как от удара током.

-Хочешь узнать, почему Сулейман сделал меня любимой наложницей и не принимает никого на ложе больше двух лет? –с коварной улыбочкой шепчу я. Ибрагим сглатывает слюну – я трусь об его промежность лобком.

-Д-да…

Стекая по его телу, грудью ласкаю кожу возлюбленного. Опускаюсь прямо над пахом. Ого! Да, это тебе не длинный и тонкий у Сулеймана…

Губами обхватываю покрасневшую, набухшую головку, всасываю ее в рот. Ласкаю языком, проводя его кончиком по набухшим, оплетающим ствол венкам. Великий визирь дергается подо мной, силясь не кончить раньше времени. Ну-ну… Ладонью охватываю напрягшиеся яички, достаточно жестко ласкаю их. Ибрагим не может сдержать стона.

-Хюррем!

Постанывая, начинаю заглатывать напряженный член, не забывая ласкать яички и промежность. Стоны становятся все более частыми и прерывистыми… Он вот-вот кончит…

В этот момент я отстраняюсь и достаю из-под подушки тонкий шелковый шарфик.

-Поиграем? – коварно предлагаю измученному мужчине. Он уже на все согласен. Привязываю Ибрагима к столбику кровати, вторым шарфиком завязываю глаза. Грек удивлен. Он с таким явно раньше не сталкивался…

Снова наклоняюсь к его члену, ласкаю его, как любимую игрушку. Такой крепкий, толстый и просто идеальной длины!

….Опять Сулейман со своим «хозяйством» вспомнился…

Посасываю головку, изредка нежно прикусывая зубами тонкую кожицу на стволе. Стоны Ибрагима потихоньку переходят в крики.

Доведя его почти до исступления, я снова отклоняюсь. Наверное, пора… Иначе я сама сойду с ума, честное слово!

Медленно, о-очень медленно опускаюсь на член, еле сдерживая стон. О, да-а! Он идеален. Он заполняет меня ровно так, как нужно. Я чувствую каждую венку на напрягшемся стволе, его пульсация отзывается внутри меня сладостным, заставляющим стонать от страсти, чувством.

-Хюррем! – он явно не привык отдавать инициативу в руки женщины. Но мне все равно. Уперевшись руками в грудь своего любовника, я начинаю раскачиваться на члене, закрыв глаза и полностью отдавшись восхитительным ощущениям.

Наши стоны слились в один, мы двигаемся в такт. Ибрагим разорвал шарфик, которым привязаны его руки…

Пальцы мужчины ласкают мою грудь, я оттягиваю приближение оргазма с трудом, чтобы полнее насладиться происходящим…

Но сил терпеть уже не остается, и мы одновременно кончаем, с криками содрогаясь в объятиях друг друга.

-Ибрагим… – выдыхаю я в полной прострации спустя пять минут. –Это было фантастически…

-Ночь еще не закончилась, моя Госпожа, – влюбленно смотрит меня грек. –У нас есть время до рассвета…

Глава 32, в которой раненный Сулейман возвращается во дворец

Несколько безумных ночей с Великим Визирем позволили мне сбросить накопившееся за годы неудовлетворенное желание, и привести в порядок мысли. А вместе с ними – и чувства.

На пятый день наших совместных ночных забав я впервые задумалась о будущем. Предохраняться мы можем только календарным методом, то есть наиболее опасным. И хотя я очень строго слежу за своим циклом, после родов он у меня сбился, так что…

До меня стало доходить, во что я ввязалась. И чем мне это грозит в случае, если тайные наши свидания станут достоянием гласности. Сперва казнят меня, потом – Ибрагима. А может быть, нас обоих.

Вердикт пришел сразу, как только я все детально обдумала. Пора прекращать эти шашни. Ни свою, ни голову Великого Визиря (хотя о нем я все-таки думаю не в первую очередь – что есть, то есть) я под топор подставлять не хочу. И больше всего меня беспокоит судьба моего сына, которого я втайне мечтаю когда-нибудь увидеть на троне.

Я пока еще не примеряла на себя роль будущей валидэ, но была почему-то уверена, что она мне пойдет. Исторические сведения, прочитанные в Википедии, как-то неожиданно выпали из моей памяти, и я не задумывалась о том, что Мехмед не станет султаном. У меня пока еще не родился Селим, и я отказывалась понимать, что будущее невозможно изменить.

Пока что отказывалась.

Подумав обо всем и так, и эдак, я приняла решение временно уехать подальше из дворца. У меня уже были подаренные султаном имения в Диярбакыре и еще нескольких отдаленных провинциях, но больше всего привлекала мысль посетить Эдирне. Охота, свежий воздух, отсутствие надоевших до смерти гаремных сплетниц – именно то, что нужно уставшей Хасеки.

К тому же, был и еще один отложенный план, который я собиралась претворить в жизнь. Но об этом чуть позже.

Встряхнувшись и приняв все необходимые решения, я отошла от окна, где стояла последний час, бездумно глядя в сад. Позвала служанку, приказала принести мой костюм для занятий танцами.

Пора было приводить себя в форму, потому что с фигурой после родов была откровенная беда. Вся исхудала, и только живот провис слегка. С одной стороны, это не бросалось в глаза, но с другой раздеваться перед кем-то мужского пола меня коробило.

И, как я не пыталась гнать от себя эти мысли, меня почему-то охватывал страх, что Сулейман больше не позовет меня к себе. Почему мне это так нужно?

Я не хотела о нем думать, но султан настойчиво лез мне в голову. Что бы я ни делала, он как будто незримо присутствовал рядом со мной. И, признаюсь откровенно, мне не хватало его рядом. Да, Ибрагим был хорош в постели…

Но он – не Сулейман!

Открыв в себе столь странные чувства, я опешила, пришла в ужас и запретила себе даже думать о муже, как о мужчине. У нас чисто деловая связь. Я не хочу влюбляться в этого тирана и деспота, который может убить человека, просто пожелав этого! Меня пугает его кровавая власть, его жестокость…

Но разве можно судить средневекового правителя по меркам современной толерантности, демократии и прочих политических изысков? Разве наши правители так уж чисты, и у них нет крови на руках? Да, они не убивают сами, но они точно так же отдают приказы. И никто из-за этого не мучается.

Одно могу сказать – меня пугает теперь власть, и все, что с ней связано.

Вздохнув, я подошла к кровати, где был разложен мой костюм. Скинула легкое платье и приказала выйти всем служанкам. Остался только музыкант за ширмой, которого я попросила играть что-нибудь не сильно быстрое и навязчивое.

Танец иногда похож на медитацию. Когда я танцую – то погружаюсь в состояние полнейшей отрешенности. Нет никого, кроме ритма, музыки и движений моего тела. В этот момент я полностью сосредоточена на внутренних ощущениях. Я не работаю на публику, я танцую для себя. Это позволяет мне разгрузить мысли и очистить сознание от излишнего мусора. Есть у меня такой грешок – мозги обрабатывают кучу информации за раз, и мне сложно отключиться и просто отдохнуть, ни о чем не думая.

В этот раз мне практически удалось это сделать, но мою медитацию грубым образом прервали. В покои ворвался бледный до синевы Гюль-ага, по одному виду которого я поняла – случилось что-то очень нехорошее.

-Что? – остановившись и вздохнув, спросила я у евнуха.

-Госпожа, прибыл султан!

-Почему никто не доложил? – нахмурила я брови.

-Потому что он без войска, и он ранен! – лицо евнуха выражало крайнюю степень отчаяния. Ни слова ни говоря, я накинула на себя кафтан, не потрудившись нормально одеться, и рванула в покои мужа.

Там уже суетились лекари и смущенный Ибрагим. При виде меня он слегка вздрогнул, но я сделала вид, что не заметила его ужимок. Все, хватит с меня шашни крутить. Не хочу больше уподобляться местным гаремным красоткам, меня и так от самой себя тошнит. Изголодалась по мужскому телу, дура, а как же верность, которой тебя учили? Которой ты так гордилась?! Не противно от самой себя, Саша?

Тряхнув головой, я отогнала непрошеные мысли и с ходу взяла быка за рога, обратившись к Ибрагиму:

-Что произошло с моим супругом, Визирь и-Азам?

На мой тон он среагировал, как на пощечину. Чуть приподнял бровь, показывая свое недоумение.

Я сделала вид, что ничего не заметила.

-Повелителя ранило в плечо при штурме крепости в Буде, – буднично сообщил мне визирь. –Лекари уже занимаются этим.

-И он от самой Буды сюда с раненым плечом скакал? – оскалилась я в злой усмешке. – Ты мне хочешь сказать, что на месте у Повелителя лекарей не нашлось?!

-У него были полковые лекари… – неожиданно смутился Ибрагим. –Когда султан придет в себя, мы узнаем, что заставило его прибыть одному и раненому…

Он очень вовремя это сказал. Султан уже пришел в себя.

-Выйдите все… Хюррем, останься, – слабо прошипел человек, взявший меня в жены перед Аллахом. Которого я никак не могла привыкнуть считать своим мужем. Который был средневековым извращенцем и тираном… Но при этом …

Я присела на край постели, заметив, как убираются из покоев посторонние. Ибрагим уходил последним, бросив на меня обеспокоенный взгляд.

-Хасеки моя… – попытался улыбнуться человек, лежавший в кровати. Я смотрела на него – и не узнавала такого гордого и надменного, привычного Сулеймана. – Хотя бы напоследок я смог увидеть твое милое личико…

-Сулейман, хватит бредить, – испугавшись, резко ответила я. –Какое еще «напоследок»?! Только не говори, что ты в двадцать восемь лет умирать собрался!

Он ничего не ответил, только тяжело дышал, закрыв глаза. Я осторожно протянула руку и пощупала его лоб. Он был холодным, и весь в испарине. От Сулеймана тяжело и остро пахло потом.

Воспаление прогрессирует. И как же лекари решили его лечить?

Откинув одеяло, я ужаснулась. Слева, сразу под плечевой костью, цвела огромная гематома, занимавшая половину грудной клети. Красно-бордовые разводы мне абсолютно не понравились. Как и отвратительный запах с легкой ноткой гниения.

-Да у тебя сепсис! – охнув, выдавила я. Султан чуть шевельнул ресницами и прошептал:

-Позаботься о валидэ, любовь моя…

-ТАК!!! – от моего яростного рыка Сулейман вздрогнул и практически пришел в себя. –Ты мне хватит тут …. Умирать он собрался! А вот нетушки!

Подбежав к двери, я кликнула лекарей. Пора было устраивать разнос и вспоминать все, что я изучала в медицинском колледже.

(Да-да, когда-то я училась на медика и собиралась стать врачом, но об этом расскажу, когда к слову придется.)

Терять своего кровавого тирана мне почему-то ужасно не хотелось.

Примечание к части Был дубль предыдущей главы, заменила на нормальную. Глава 33, в которой у Хюррем большие проблемы

Вздохнуть спокойно я смогла только через пару дней. Своевременное вмешательство в процесс лечения Сулеймана позволило спасти ему жизнь, но восстановление, несмотря на достаточно продвинутый уровень арабских лекарей, обещало затянуться надолго. Рану вычистили от гноя и регулярно промывали настоями бактерицидных трав, добавляя лечение эфирными маслами, кои турки производили в огромных количествах. На эфирные масла и травы, как вы догадались, наводку дала именно я.

С медиками же я удивительным образом наладила контакт. Им не хватало знаний касательно тех или иных свойств трав и растений, даже сферы применения многих эфирных масле в лечении для них пока еще оставались темным лесом. И я решила от души помочь несчастным, пообещав составить им трактат о лекарственных растениях и маслах, которые нужно и можно применять.

Чувствую, будет мне чем заняться в Эдирне. А уехать туда я все еще хочу – вот только Сулеймана на ноги поставлю.

В данный момент я сидела в его покоях за письменным столом, и устало зевала в горсть. Передо мной лежали разнообразные послания от правителей соседний, дружественных и не очень, держав – и я делала краткую референцию по этим чрезвычайно важным дипломатическим посланиям. Но одно из них меня заинтересовало особо.

Было оно от шаханшаха Исмаила, владыки Персии и Ирана, происходившего из династии Сефивидов – с которым, как я знала, у Сулика были разногласия на религиозной почве. И самое удивительное заключалось в том, что шах предлагал заключить мир, скрепив его брачным союзом со своей дочерью – одной на выбор. Или Перихан-ханум, или Фирангиз-ханум. Поскрипев мозгами, я вспомнила, что в сериале было что-то о Фирузе, из династии Сефивидов, но дальше момента ее служения Хюррем в качестве няни Джихангира я не успела досмотреть.

Оказалась на месте самой Хюррем, чтоб его.

-Сулейман! –негромко окликнула я мужа. Он слабо пошевелился и открыл глаза. Воспаленные, лихорадочно блестящие, но вполне ясные. Отдавать концы не собирается, и это хорошо.

-Ты что-то хотела, Хюррем?

-Насколько тебе выгоден политический брак с дочерью шаханшаха Исмаила? – в лоб спросила я. Сулейман потерянно взглянул на меня. Скандала опасается? – Я серьезно, мой возлюбленный супруг. Это выгодно династии, или нет?

Сулейман помолчал пару минут, потом прохрипел:

-Нет, это не выгодный брак. Я не стану жениться ни на его дочери (она старше меня на десять лет!), ни на внучке, ни на ком бы то ни было еще.

После этой длинной для его нынешнего состояния тирады, Сулейман закрыл глаза и вскоре мирно уснул. А я осталась сидеть в легком недоумении.

Что ж, если ты мне не желаешь ответить на этот вопрос, супруг любезный – я найду, у кого еще спросить. Хотя бы у того же Ибрагима, для начала. А там и до валидэ доберусь. Она-то мне точно расскажет, нужна ей такая невестка, или ну ее в баню.

Тихо поднявшись со своего места, я рассортировала письма, сложив их в стопки по принципу «Ответить срочно», «Уточнить информацию и ответить», «Можно не отвечать». Посмотрела на спящего Сулика и почему-то грустно вздохнула. Меня томила какая-то странная тоска, непонятная мне самой.

А еще ужасно хотелось солененького…

Поймав себя на этой мысли, я покрылась холодным потом. Ин ша Аллах, это не то, что я думаю!

Только беременности от Ибрагима мне сейчас и не хватало для полного счастья!

-Гюльнихаль, – тихо окликнула я молчаливо дремавшую у стены девушку. Она встрепенулась и уставилась на меня заспанными глазами. – Присмотри за Повелителем, и через полчаса смени повязки. Мне нужно уйти ненадолго, да и шехзаде покормить пора.

-Слушаюсь, Госпожа! – по ее глазам я видела, что девчонка просто умирает от желания произвести впечатление на султана. Что ж, пусть попробует. Я не стану ей этого запрещать.

Слегка потянувшись и размяв затекшие за время сидения мышцы, я еще раз взглянула на спящего мужа и тихо вышла из его покоев. Мне нужно было пройтись и навестить пару особ в этом дворце.

Лекарша с трудом выпрямилась и прямо посмотрела мне в глаза.

-Вы беременны, госпожа, – тихо, без уважения в голосе, уже ставшего для меня привычным, протянула она. Я покрылась холодным потом в который раз за этот день. –Срок очень маленький.

Отлично. Сама дура!

В первый раз в своей жизни я начала думать о том, что нужно сделать аборт. У меня совершенно не было никаких честолюбивых планов родить сына от Ибрагима и посадить его на трон Османов в будущем. Во-первых, если я правильно помню историю, то родится не сын, а дочь. Михримах. А во-вторых…

Я вздрогнула и закрыла лицо ладонями. Помолчала пару минут, потом глухо спросила лекаршу:

-Какие шансы на то, что я выношу ребенка?

Она правильно поняла мой вопрос и пожала плечами.

-Если госпожа будет хорошо питаться, избегать волнений и не падать с лошади – то высокие.

Какой оригинальный способ средневековых абортов – упасть с лошади!

-Наргизшах-хатун… -угрожающе протянула я, отняв ладони от лица и глядя на побелевшую женщину. – Меня не устраивает такой ответ.

-Госпожа…

-Отвечай.

-Вы точно уверены в своем решении? –слишком хорошо поняла меня, старая ведьма. Как же тебе потом рот затыкать? В мешок и в Босфор? Не нравится мне эта идея.

Но и свою голову под топор я подводить не хочу.

Я кивнула.

-Есть травы. Пока у Вас есть возможность пить их, не потеряв потом женского здоровья.

Аборт медикаментозный на ранних сроках меня более чем устроит. Только сперва узнаем, что там за травы.

Травы оказались вполне нормальными. Я посмотрела на список, вздохнула и попросила сделать мне настойку.

-Сколько их нужно будет принимать … до результата?

-Может быть, пару дней, иногда – неделю, – лекарша все еще корчила из себя оскорбленную невинность. Вот как будто я тут такая единственная!

Из наших задушевных бесед с валидэ я выяснила, что та неоднократно прибегала к услугам лекарш, когда после ее развлечений с пашами возникали непредвиденные последствия. Правда, для меня так и осталось загадкой, почему она не предложила Хатидже сделать аборт, а срочным темпом выдала замуж. Но в принципе, логика тут была. Хати-то не рожавшая, а вдруг бы после вообще не разродилась? А валидэ мечтала нянчить стадо внуков.

-Принесешь мне напиток сразу, как он будет готов, – положив ей в руки мешочек с золотом, процедила я. – И как только все закончится – уедешь в Диярбакыр.

-Госпожа? – до тебя еще не дошло, старая дура, что я милостивая госпожа, которая не станет тебя убивать?!

-У меня там небольшое имение. Будешь отдыхать. Награда за верную службу.

Она еще сопротивляться пыталась. Может быть, лучше с Ибрагимом посоветоваться? Он ее сам уберет? В конце концов, не я одна в деле создания ребенка участие принимала!

Остановив поток вопросов от лекарши поднятой ладонью, я вышла из покоев и направилась, куда глаза глядят. Мне определенно нужно было подышать свежим воздухом и подумать.

На пол-пути меня перехватил Ибрагим.

-Хюррем Султан, -официальный-то какой, Боги мои! –Вас ждет Повелитель.

-Подождет немного, -невежливо отозвалась я.– Нам нужно поговорить, Ибрагим. У нас проблемы.

Великий визирь вздрогнул, побледнел и потащил меня в сад, не говоря ни слова.

Глава 34, в которой Махидевран и Хюррем явно намереваются подружиться

В Старом Дворце жизнь текла лениво и неправедно. Женщины без постоянного контроля забывали молиться, и предавались неге, а особо бесстыдные – разврату с евнухами и нанятыми мальчиками из соседних деревень. Те, под видом посыльных, приносили им какую-то ерунду вроде фруктов из собственного сада, а находчивые бывшие наложницы развращали молодых мальчишек, соблазняя их и обучая таинствам любви на свой вкус.

Махидевран же было не до развратных мальчиков. И хотя она не отказалась бы воспользоваться их услугами и сбросить накопившееся в теле напряжение, ее мучил страх, что из-за этого она потеряет ребенка.

И она, гордо подняв голову, проходила мимо укромных уголков, где прятались развратницы, и делала вид, что не слышит их слабых, но таких сладких стонов. Да, молодые мальчики – это прекрасно, они покорны и услужливы, и за пару мелких монет готовы угодить красивой госпоже. Но ребенок Повелителя – да пусть даже это будет дочка!, – куда важнее сиюминутного плотского удовольствия.

Ночами же Махидевран сгорала от тоски и жажды ласки. Она скучала по Сюмбюлю, но не осмеливалась признаться в этом даже самой себе. Она хотела немного поплакать о судьбе бедного евнуха, казненного из-за любви к ней, но с удивлением не нашла в себе слез и желания это делать.

Вместо тоски по безвременно усопшему перед ее мысленным взором почему-то раз за разом вставал Великий Визирь.

Вскоре Махидевран Султан с ужасом поняла, что влюбилась в чужого мужа. Но кто виноват, что чар проклятого греческого раба мало кто мог избежать? Знай она, что ее соперница попалась на ту же удочку и пустилась с Визирем во все тяжкие, может быть, ей бы стало немного легче. А может быть – что было более вероятно, – она окончательно возненавидела бы Александру, раз за разом уводившую у нее из-под носа мужчин.

И хотя баш-кадина отказывалась признаться в этом самой себе, Хасеки была каким-то местом ей симпатична. Если бы Гюльбахар немного покопалась в собственных чувствах, то она с изумлением бы поняла, что готова подружиться с соперницей и, более того, с удовольствием бы это сделала.

Однако дни шли за днями, ночи проходили в томной маете по таинственному любовнику, которого так не хватало истосковавшемуся женскому телу, как вдруг…

Приезд этой мерзкой особы был сродни грому средь белого дня. Что она забыла в Старом Дворце?! Позлорадствовать приехала? Или отомстить за то отравление?!

-Привет, Махидевран, – поздоровалась еще с ней, как с равной. –А я Мустафу привезла на недельку. Султан нас отпустил … подышать свежим воздухом. Впрочем, можем поехать отсюда в Эдирне – я прикажу привезти Мехмеда.

Баш-кадина не знала, что ответить. Во-первых, это «привет» выбило ее из колеи. Спокойное и даже вполне дружелюбное. Во-вторых, сам вид нахалки ее поразил. Бледная, уставшая, с синяками под глазами и воспаленными веками, которые не смогла скрыть даже искусно наложенная сурьма.

-Вы здоровы, Хасеки? –выдавила она из себя нелепое что-то. Хюррем передернула плечами, но ничего не ответила.

-Твой сын с няней сейчас подойдут. Покажешь мне свободные покои?

-Да, госпожа…

-И прекрати так меня называть. Я Александра. Я госпожа только для рабов – или тех, кто себя ими считает. Ты же не рабыня, Махидевран, ты ведь сестра черкесского князя?

Махидевран подобралась и расправила плечи. А ведь права русская рабыня!

И тут до баш-кадины кое-что дошло.

-Откуда вы…ты… знаешь?

-Птичка на хвосте принесла, – заливисто рассмеялась Хасеки.

-Ты говоришь не как рабыня, купленная на Бедестане… -прошептала пораженная Махидевран, до которой только сейчас дошло. –И как я раньше не замечала?! Кто же ты?!

-Пусть я буду просто славянской ведьмой, мне так даже нравится. Ты ведь знала, что слово «ведьма» произошло от слов «ведающая мать»? То есть ведьма – знающая, имеющая Знание. Так что меня этим не оскорбишь, – хихикнула Александра. –А вот и Мустафа!

-Мама, мамочка! –кинулся в объятия к баш-кадине подросший Мустафа. –Почему у тебя такой большой живот?

-Там твой братик или сестричка, Мустафа, – улыбнулась Махидевран, искренне соскучившаяся по сыну. Даже тоска по Ибрагиму куда-то улетучилась. Хюррем улыбалась, глядя на эту встречу с затаенной тоской. И баш-кадина неожиданно подумала, что она до этого сильно недооценивала славянку.

Через пару минут, когда восторги от долгожданной встречи поутихли, Махидевран огляделась. Хюррем уже нигде не было.

-Она к конюшне пошла, -заметив взгляд матери, выпалил Мустафа. – А знаешь, мама, Хюррем хорошая!

От этих слов бедная мать чуть не выпала в осадок. Ей совершенно не нравились позитивные настроения сына по отношению к законной супруге султана. По ее планам, он должен был ее опасаться и тихо ненавидеть. Но сейчас она впервые подумала, что можно пойти и другим путем.

-Как вы общались в дороге?– неожиданно спросила она у сына. Мустафа помялся, потом серьезно ответил:

-Хюррем часто плакала, мама. Но не вслух, как все женщины – у нее просто слезы из глаз текли, а сама она делала вид, что все хорошо. И в окно смотрела все время.

-Может быть, она по Мехмеду скучает…– неловко предположила Махидевран. У нее почему-то возникло ощущение, что она сунула нос в чужое грязное белье.

-Нет, мама, дело не в Мехмедике. Может быть, из-за папы – он болен, и сильно, – чуть скривившись и явно сдерживая слезы, отозвался Мустафа.