Текст книги "Я - Хюррем! (СИ)"

Автор книги: Наталья Коралевских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Что ж, все в жизни когда-то бывает в первый раз…

Валидэ от кровати смотрела на меня взглядом, исполненным безумной надежды.

-И что я должна делать? – смирившись со своей участью, спросила я у колдуньи.

Глава 44, в которой Ибрагим строит коварные планы, а Хюррем колдует

Великий визирь Османской империи, Ибрагим-паша Хазрет Лери, в задумчивости смотрел на спящую супругу. Мысли, роившиеся в его голове, были очень далеки от размышлений о тихом семейном счастье и будущем рождении наследника. В данный момент Визирь –и-Азам вынашивал коварный план по поднятию восстания корпусом янычар. Момент для этого был самый что ни на есть подходящий.

Вы спросите, а какова была цель Ибрагима, бывшего сына рыбака из Парги, ныне ставшим третьим в государстве Османов по влиятельности человеком? Ответ банален и прост до безобразия. Месть и жажда еще большей власти. Ему было мало того, что он уже имел.

Нужна была серьезная власть и полная свобода действий. После трех ночей бессонных размышлений, Ибрагим пришел к выводу, что ему необходимо добиться восшествия на престол не шехзаде Мустафы, а маленького Мехмеда, сына русской рабыни Хюррем и его бывшей любовницы. А самому добиться статуса регента при малолетнем султане.

Идея снова сделать Роксолану не бывшей, а настоящей любовницей, Ибрагима тоже в покое не оставляла. Он скучал по этой проклятой ведьме, решившей вновь хранить верность своему султану. Он чувствовал себя так, будто им просто попользовались и пошли дальше. Ненависть к жене и ее постоянные разнузданные желания еще больше усугубляли ситуацию. Ибрагима уже тошнило от Хатидже и ее постоянных капризов.

Логика подсказывала визирю, что возвести на престол сына Махидевран было бы и проще, и легче. Управлять страной при маленьком Мустафе будет несложно – черкешенка более податлива, чем русская султанша.

Но вот беда – Махидевран в своей постели визирь видеть совершенно не желал. Он просто бредил рыжими волосами законной супруги падишаха, ее тугой полной грудью, которую так берег Сулейман, и страстностью в постели. Несмотря на то, что собственная жена была еще более горячей, чем фаворитка Падишаха, Ибрагим больше никого, кроме зеленоглазой заразы, не хотел.

Околдовала, заворожила? Может быть. Ему было плевать. Он хотел править этой страной вместе с Хюррем, жить с ней, как с женой, и растить ИХ детей.

То, что Сулейман пока еще не умер, а просто был в коме, Ибрагима уже мало волновало. Он строил планы на будущее и уже начал их воплощать.

Недавно взятая на роль новой няньки Мустафы наложница последнюю неделю исправно подливала ему в пищу купленный Ибрагимом у проверенного человека яд. Вскоре маленький шехзаде должен будет отправиться следом за своим отцом в райские сады Аллаха. А пока же необходимо было создать прецедент, поднять восстание среди янычар и самому же его подавить, дабы показать, что без его мудрого руководства страна не выживет.

Затем останется только довести Хатидже до идеи о разводе. Для этих целей Ибрагим припас давно раздражавшую его Нигяр-калфу, с которой начал демонстративно заигрывать. Дальше флирта дело пока не заходило, но влюбленная женщина уже готова была на все. Ее нимало не смущало то, что у «любимого» есть законная супруга-султанша.

Ибрагим усмехнулся. Совсем скоро он возьмет Нигяр в свой рай, чтобы затем свергнуть ее в самые пучины ада. А кто виноват? Нужно уметь уважать узы чужого брака, а не класть глаз на женатого мужчину. Тогда и проблем не будет.

Ибрагим утомленно улыбнулся и закрыл глаза. Рядом сонно сопела ненавистная жена, перед глазами стояла прекрасная рыжая султанша. Царственности в ней было поболее, чем в султанше крови. Представив Роксолану рядом с собой на золотом троне османов, Ибрагим мечтательно улыбнулся. Вместе они перевернут мир!

***

Цирковое представление началось. Меня со всем почетом усадили рядом с султаном, баба в перьях, чьего имени я так и не узнала, выдернула у меня из косы два волоска и бросила их на воняющие чем-то угли. Благовоний-то, благовоний намешала…Ох, мать моя, что за цирк уродов…

Валидэ чинно сидела на другом краешке постели и с надеждой наблюдала за «колдовскими» манипуляциями.

-Возьмите господина за руку, султанша! – приказала мне тетка, настраивая любимый бубен. Я послушно взяла вялую холодную ладонь Сулеймана в свою. – Мне нужен его волос!

-Из бороды подойдет? – коварно поинтересовалась я. Обещала же бороду выдрать!

Посмотрев на меня с укоризной, тетка выдрала у Сулика волос с виска. Я понуро вздохнула. Не удалось …. А так хотелось!

-Закройте глаза, султанша! – волоски полетели в жаровню, откуда завоняло еще гаже. – Повторяйте за мной!

-Повторяю, – послушно согласилась я, закрыв глаза.

-Приди, Кассиэль!!!

-Не буду я это повторять.

-Почему?!!

-Это из религии иудеев. И потом, мы же там Сулеймана зовем, или нет?!

Тетка заскрипела зубами, валидэ сидела молча, как каменный истукан, и ни во что не вмешивалась.

-Приди, Анаэль!!!

-Еще один … – пробормотала я себе под нос еле слышно. Тетка начинала меня доставать не по-детски. – Зачем тут эта толпа?!

-Это имена ангелов, султанша!!

-Ты еще Мункара и Накира позови! – выплюнула я. Тетка подавилась возмущенным бульканьем. – А можем и просто взяться за ручки и вместе запеть «Шма, Исраэль, адонай элохейну, адонай эхад!»

Колдунья оторопела, валидэ наконец-то подала признаки жизни:

-Что это значит, Хюррем? Ты читала какое-то заклинание?

Я устало вздохнула:

-Это просто молитва на древнееврейском. «Слушай меня, народ Израиля, Господь наш – един, Бог наш – един!«… не суть важно.

-Ясно, – нахмурилась валидэ, явно не поверив мне не на йоту. И меня прорвало:

-Слушайте! Мне надоел этот балаган!

Хватит фарс разводить! Не знаю, зачем сюда позвали колдунью, но одно могу сказать точно… Сулейман скоро придет в себя! День, максимум два – и наш Повелитель снова будет с нами… А колдовство…

Договорить я не успела. Ладонь Сулеймана дернулась в моей руке и крепко сжала пальцы.

-Он приходит в себя! – еле дыша от счастья, прошептала валидэ.

-Работает мое колдовство!! – не к месту влезла Зейнеб-хатун. Я посмотрела на нее очень злыми глазами, но бабе было плевать.

-Хюррем? – донесся слабый голос с постели.

Глава 45, в которой Сулейман делает Хюррем предложение, от которого нельзя отказаться

Пока с Сулейманом возились лекари, я отправилась в сад, подышать свежим воздухом. Мутные глазки супруга и его блаженная улыбка идиота, которая возникла на лице сразу, как он осмотрелся, выбесили меня до крайности. Тяжело, однако, делать вид, что ты безумно рада видеть очнувшегося султана, когда саму трясет от ярости и желания придушить его своей же косой!

Дойти до сада я не успела. В коридоре у меня неожиданно и резко закружилась голова, и я с коротким вскриком рухнула на руки своим верным служанкам, всюду следующим за мной по пятам.

-Госпожа, очнитесь, – меня настырно кто-то тряс. –Очнитесь, госпожа! Откройте глаза!

Но я никак не могла вынырнуть из вязкой темноты, в который было так уютно и спокойно.

-Что с ней, Ясмин Хатун? – раздался рядом обеспокоенный голос валидэ султан.

-Госпожа беременна!

-Ин ша Аллах! – в голосе валидэ послышалась неподдельная радость. – Хасеки подарит еще одного шехзаде моему сыну! Благодарю тебя за благую весть, Ясмин Хатун!

Я беременна?! Но как?! Я же принимала отвар, у меня начались месячные! Откуда?! Как этот ребенок смог удержаться?!

Кажется, мысль о сроках наконец-то дошла и до моей царственной свекрови. Видимо, посчитала, когда я в последний раз ходила на хальвет к Повелителю, и теперь задумалась. Ой, что будет… Может, мне пока не приходить в себя? Страшно что-то.

-А когда родится новый наследник? – этак окольно решила уточнить интересующие ее цифры Валидэ-Мама.

-Спустя полгода или чуть меньше, госпожа! – ответ лекарши удивил нас обеих. – Хасеки носит ребенка уже больше трех лун!

Она мне зад прикрывает сейчас так хитро, или…?

Я пришла в легкий ужас. Если я правда на третьем-четвертом месяце, забеременела сразу после того, как отняла сына от груди, то получается… Я чуть было не вытравила свою дочь из-за ошибки тупой лекарши, отправленной в Диярбакыр, и толком не сумевшей установить срок?! Да лучше бы я ее отправила на корм рыбам, в Босфор!!! И это было бы вполне заслуженно!

Лучше бы я себя отправила на корм рыбам, все-таки. Потому что не фиг было в кровать к Ибрагиму лезть! И поводов бы для такой «ошибки» бы не появилось! Бедная моя доченька…

Я мысленно поприветствовала будущую султаншу, уютно и прочно обосновавшуюся у меня в животе. Упорная девочка будет, живучая. Вся в маму.

Меня начала потихоньку наполнять любовь к нерожденной еще дочери. Еще один ребенок, зачатый не в любви, а по расчету, но такой желанный. Вторая из шести, вторая из пяти выживших. Михр-И-Мах Султан, Госпожа Солнца и Луны! Настоящая принцесса крови!

И это все мой ребенок?!

К любви примешалась и гордость за свое царственное потомство. На этой оптимистичной ноте я решила, что пора открывать глаза.

-Хасеки, султанша, вы очнулись! – лекарша оказалась молодой девушкой с ярким румянцем и добрыми глазами. – Как Вы себя чувствуете, госпожа?

-Голова кружится и во рту пересохло, -честно попыталась я улыбнуться. – Валидэ?

-Тебе стало плохо, Хюррем, – сияла теплой улыбкой Айше Хафса. – И благодаря этому мы узнали благую весть!

-Какую? – решила я разыграть неведение.

-Ты беременна, Хюррем! Ты вскоре подаришь Повелителю еще одного шехзаде!

-Или луноликую султаншу, – лукаво усмехнулась я. Против султанши валидэ точно ничего не имела, так как внучек у нее еще не было. – Повелителю сообщили?

-Пока нет, пусть он придет в себя, и затем ты сама его обрадуешь, —, а вот этот вариант мне не очень нравится. Почему-то.

Я утомленно прикрыла глаза и сама не заметила, как вскоре уснула.

С Сулейманом мне позволили увидеться только через пару дней, когда он пришел в себя. Повелитель сам приказал мне явиться в его покои, чего я ждала с затаенным трепетом. Боялась, что весть о моей беременности уже дошла до его ушей, боялась, что будут лишние вопросы. Но того, что он мне сказал, я точно не ожидала и не могла себе представить даже в самых смелых мечтах…

Войдя в покои, я увидела, как Сулейман дал знак удалиться всем, кроме меня. Слуги спешно покинули спальню Повелителя, оставив нас наедине.

Повисло неловкое молчание.

-Подойди, Хюррем.

Я покорно подошла.

-Сядь рядом.

Он меня задушить хочет? Почему мне так страшно?!

-Почему ты это сделала?

И думай теперь, в чем мне каяться, какую оплошность он раскопал.

-О чем ты, Сулейман? – решила я изобразить непонимание.

-Почему ты бросила меня там? Одного? Почему ушла раньше?

-О, Аллах! – я едва удержалась от того, чтобы облегченно не рассмеяться. – Я просто не нашла тебя, долго искала, ездила в мечеть.

-Да? – голос султана наконец-то потеплел. – И ты решила, что я уже вернулся?

-Именно так, мой Повелитель. Ну и заставил же ты меня поволноваться!

-Не удивлюсь, что ты отправилась сюда, пылая желанием мести, -слабо хихикнул Сулик, окончательно оттаяв. – Можешь приступать. Что ты хотела со мной сделать, о коварная ведьма?

-Бороду вырвать, – созналась я. Сулейман побурел.

-Бороду не дам!

-Уже не надо, – с этими словами я нагнулась и легко поцеловала его в губы. – Где же ты был, милый?

-Думал, Хюррем, принимал важные решения… И хочу, чтобы ты о них узнала.

Я слегка вздрогнула. А если он решил выслать меня из дворца? Или утопить? Чтобы в политику не лезла? Кто его знает, чего от него ждать….

Но ТАКОГО…

-Я хочу, чтобы ты стала моим визирем, Саша, -тихо сказал султан. –Присутствовала на Совете Дивана. Помогала управлять империей. Я хочу, чтобы ты реализовала себя, свой ум и свои амбиции, направив их на пользу государству.

Моя челюсть тихо отвалилась.

-Ты шутишь, Сулейман?!

-Нет. Если ты переоденешься, я смогу выдать тебя за мужчину, и ты войдешь в Совет как Ахмед-паша, второй визирь. После, получив опыт, ты попадешь на место Ибрагима. Тебе я верю больше, чем ему.

-Если я сплю…. Знаешь, я не хочу просыпаться! – не веря своим ушам, прошептала я. – Только Ахмедом я не буду!

-Тогда выбери себе имя сама, моя Роза.

Так на свет появилось мое альтер– эго – Явуз-паша, вошедший в Совет Дивана, доверенный визирь самого Падишаха. Через три дня он (то есть я!) присутствовал на своем первом в жизни заседании.

КОНЕЦ III ЧАСТИ.

Глава 46, в которой Хюррем опаздывает на намаз, но узнает кое-что интересное

Часть IV. Моя бесценная султанша.

Глава 1.

Утро началось для меня с токсикоза. С Мехмедом об этом ужасном состоянии мне узнать не довелось, зато теперь я хлебнула восхитительных ощущений полной поварешкой. Тошнило меня в золотой тазик, но плохо было так же, как было бы и обычной крестьянке. От запаха щербета воротило, есть хотелось от силы минут пять в день, зато чего-нибудь эдакого!

Вчера я поймала себя на том, что стою у входа в кухню и жадно принюхиваюсь к запахам сырой потрошенной птички. Повар сжалился и выдал мне одну перепелку, которую я унесла в буквальном смысле в зубах, сладострастно вгрызаясь в нежное мясо. За спиной у меня тихонечко посмеивались над причудами беременной Хасеки.

Заодно меня стало воротить от запаха чужого тела. Причем выборочно. Стоило мне унюхать в коридорах Топкапы Ибрагима –накрывала тошнота. На валидэ реагировала не так бурно, Махидевран мой нос вообще не идентифицировал, зато Сулейман…

Уж не знаю, как султан всего мира реагировал на то, что я блаженно нюхаю его подмышку и больше мне ничего от жизни не надо, но пока что замечаний не делал и разрешил просто сидеть рядом, пока он работает с бумагами. За что ему большое спасибо.

Сегодняшний день отличался тем, что я должна буду присутствовать в своей новой роли визиря Явуза-паши на первом в моей жизни заседании Дивана. Сулейман, как мог, морально подготовил меня к этому испытанию, теперь оставалось приготовиться физически. Именно поэтому с утра пораньше я отправилась в хамам, встав с первыми петухами. Дел до момента начала заседания было предостаточно.

В первую очередь, в дело пошла басма – на этот раз я держала ее на волосах больше часа, и в итоге потемнела до неузнаваемости. Через пару дней смоется, а пока – то, что надо. Для всех я скажусь больной, и буду в это время сидеть в покоях. Пока заказанный в Венеции парик не привезут.

Вторым этапом пошло обмазывание лица смесью масел и хны для придания коже смуглого оттенка. Потом Гюль-ага под прикрытием халата и простыни на голове провел меня в покои, разогнал всех служанок и мы принялись колдовать дальше.

-Чем-то я стала похожа на армянку… – внимательно осмотрев себя в зеркале, констатировала я. Темный цвет волос мне вроде бы и шел, но в сочетании со смуглой кожей и внушительным носиком, доставшимся мне от физического тела Лисовской, смотрелось все очень сурово. Хотелось запеть что-то из репертуара Варданяна, типа «Джана моя, Джана-а…»

-Госпожа, вы прекрасны, как лунный цвет, – тут же польстил мне верный евнух. – Главное, вас никто не узнает.

-Истину глаголешь, – подтвердила я, берясь за сурьму. Через пять минут выразительные брежневские брови до неузнаваемости изменили мой лик. Глумливо хихикнув, я представила, как в таком виде пойду на хальвет к Сулейману. Ведь поседеет же с испугу! Не думаю, что ему доводилось видеть женщин с такими бровями…

Повернувшись к Гюль-аге, я подвигала бровями, вызвав у евнуха приступ смеха.

-Похожа на пашу? – сдвинув брови к носу, поинтересовалась я.

-Одно лицо! – сквозь смех выдавил из себя Гюль-ага.

-Ну и отлично.

Последним, завершающим штрихом, стали накладные усы, кое-как прилаженные при помощи странной смеси, по консистенции напоминавшей клей «Момент». Усы держались в буквальном смысле слова на соплях, так, что я почти решилась было от них отказаться. Но потом мы приладили их вместе с бородкой на невидимых ниточках, одели сверху чалму – и вуаля! В зеркале отражалась мужская голова на женском теле.

-Теперь нужно убрать грудь и одеться. До заседания осталось чуть больше получаса.

-Сперва вы пойдете на молитву в мечеть, госпожа, все визири и Падишах делают именно так.

-И когда она начнется?! – встрепенулась я.

-Да… кажется, уже началась… -побледнел евнух.

-Халат, быстро!

Хорошо, что стражу мы отпустили заранее, иначе долго бы пришлось объяснять, что это за странный визирь вылетел из покоев любимой жены падишаха. Казнили бы, как пить дать…

Доскакав до тайного хода, я нажала на подсвечник и нырнула в образовавшийся в стене проем. Во дворе я оказалась спустя пару минут, зато вся перемазалась в пыли и паутине – в тайном коридоре никому и в голову не приходило убираться. Отогнав видение себя с ведерком и тряпкой, весело отмывающей здесь полы и стены, я слегка содрогнулась.

У конюшни я остановилась и задумалась. Понятия не имею, как добраться отсюда до Айя-Софьи, а лошадь мне, скорее всего, и не дадут. Конюх же не дурак. Ну сами посудите – является к нему какой-то левый паша и требует лошадку, подаренную султаном самой Хасеки? Надо было заранее письмо составить, что, мол, разрешаю дать лошадь такому-то паше. Так ведь не подумала!

Остановившись, я перевела дыхание и неспешным шагом направилась обратно в потайной ход. И так уже опоздала на молитву, пойду тогда ждать всех перед Залом Дивана. Поклонюсь Сулейману, прокурлыкаю, что стража на въезде в город задержала, а я так спешил, так спешил… Не убьет он меня за это, в самом деле. О том, что надо идти на намаз, мог бы и предупредить.

На половине пути мне неожиданно послышался чей-то шепот. Остановившись и перейдя на мягкий крадущийся шаг (благо, подошва сапог была мягкой и тонкой), я потихоньку пошла на звук. С каждым шагом он делался все отчетливее, и вскоре мне стало ясно, что в потайном ходе я не одна.

Остановившись у поворота, я вся превратилась в слух.

…– Моя звезда, Нигяр… – слегка задыхающимся шепотом говорил мужчина. – Я томлюсь без тебя одинокими ночами….

-Паша… – ответный женский шепот, тоже страстный и задыхающийся. Хм? Тут кто-то трахается? Интересно-о… -Вы не одиноки, госпожа любит вас и ждет…

-Она считает меня игрушкой… – и голос такой томный-томный. Ибрагим! Вот кто тут с Нигяркой шашни крутит. Ну-ка, ну-ка, послушаем…

Я застыла, как статуя, слившись со стеной. Послышались влажные чмокающие звуки – или любовники целовались, или Нигяр освоила технику минета… Меня слегка передернуло. Как же выйти, мимо них? Хотя… Ибрагим тоже должен быть на заседании. Так что не опоздаем, ин ша Аллах.

Почему-то на намаз грек вообще не пошел… И Сулейман ему это так легко спускает? М– да…

Звуки вскоре прекратились (видимо, парочка все-таки страстно лобзалась, минет только после свадьбы…) и снова заговорил Ибрагим. После первых же его слов мне резко поплохело…

Глава 47, в которой Ибрагима отправляют в темницу

Визири собрались перед залом, где обычно проходил Совет Дивана. Не хватало только Повелителя. На полпути из мечети его перехватил гаремный евнух, и тот, переменившись в лице, отправился следом за ним, не сказав ни слова. Не хватало и Визирь-и-Азама, который в очередной раз пропустил пятничный намаз.

-Кара-паша, – обратился седой усатый турок к своему соседу. – Вам не кажется, что Повелитель задерживается?

-Искандер-паша, Повелитель вправе задержаться хоть бы и на год, мы же все равно будем ждать, не так ли?

Неспешную беседу двух визирей прервало появление незнакомца в богатых одеждах.

-Паши, визири … – быстро раскланялся молодой бей со всеми. – Повелитель просил передать, что он прибудет через полчаса. Пока же вам принесут шербета и фруктов, если вы утомились. Мы можем пройти в Зал. Забыл представиться – мое имя Явуз.

-У вас хорошее имя, молодой человек, но странные манеры… – отозвался самый смелый визирь, Искандер. Остальные пока еще не пришли в себя от такой наглости пришельца. – Позвольте узнать, почему вы тоже собираетесь присутствовать на заседании и с нами в зале?

-Потому что это решение Повелителя, которое он сам вам озвучит, – пожал плечами незнакомец, незаметно почесывая бороду. – Так мы пройдем в зал, или так и будем тут стоять?

Наглость молодого бея поразила всех. Когда же из-за поворота показался взбешенный Ибрагим-паша, толпа визирей и вовсе заворчала, осмелев.

-Ты… кто? – слегка задыхаясь, остановился перед незнакомцем грек. – Где Повелитель?

Явуз-бей усмехнулся и посоветовал Великому Визирю пойти и самому поискать Повелителя, он-де, его не контролирует.

Ибрагим побурел. Визири притихли в ожидании драки.

-Я не знаю, откуда ты такой явился, бей. – прошипел Ибрагим, подойдя вплотную к ухмыляющемуся незнакомцу.– Но лучше бы тебе вернуться туда сейчас же…

-Не тебе принимать такие решения, паша, – ответно оскалился молодой нахал. – Только Повелитель вправе решать, куда и когда мне отправляться. Ты – не он. Так что захлопнись. Или сейчас весь гарем и весь дворец узнают множество неприятных подробностей из твоей жизни. О том, как ты обманываешь жену с гаремными калфами, например… А если она узнает, Ибрагим-паша?!

Грек побледнел и отшатнулся от парня, сжав кулаки. Визири вокруг заинтересованно притихли, ожидая все той же драки, инициатором которой точно должен выступить Ибрагим.

Новенький же продолжил наступление на опешившего визиря:

-А может быть, ты сам расскажешь Повелителю о том, как дал яд своей любовнице для того, чтобы она помогла тебе отравить ненавистную жену?!

Вот тут уже ахнули все.

Грек посерел, замахнулся, но его руку перехватила стальная ладонь.

-Что такое, Ибрагим? – послышался холодный голос падишаха. – Что так вывело тебя из себя?

-Повелитель! – вырвавшись, Ибрагим моляще уставился на своего господина. – Этот ненормальный только что обвинил меня в…

-Я все слышал. И, да, Ибрагим… – султан на секунду будто задумался о чем-то. – Калфу поймали.

Грек дернулся, но из-за спины Повелителя показались немые стражники-дильсизы. Наглый молодой бей нежно ему улыбнулся и прошипел:

-Все тайное когда-нибудь становится явным, паша…

Визири пребывали в полной прострации, не успев осознать происходящее. Вот грека схватили, он пытался яростно отбиться, но ему не удалось. Вот темнокожие палачи схватили его и по приказу Падишаха потащили куда-то. Султан улыбнулся молодому бею и …

-Назначаю тебя новым Великим Визирем, Явуз-паша, – положил он руку на плечо новенькому. – Служи мне и династии хорошо.

-Я не подведу вас, мой Повелитель, – зеленые глаза опасно засверкали.

Остальные визири от таких кадровых перестановок были не во восторге. Но что они могли сделать? …

Я стояла рядом с троном Сулеймана и пыталась прийти в себя. Когда при мне Ибрагим передал Нигяр яд, чтобы отравить Хатидже Султан (беременную Хатидже Султан!), меня уже перемкнуло, но когда он предложил ей подлить тот же яд в пищу повелителю… Вот тут меня снесло с катушек окончательно.

Эту тварь Сулейман на груди, можно сказать, пригрел, денег дал, в общество вывел, на высочайший пост поставил —, а ему все мало?! Ненавижу такую категорию людей, «и ртом, и жопой!»

, называется!

Стоило милой парочке распасться, а греку – выскользнуть из потайного хода, как я ломанулась вслед за Нигяр, отчаянно призывая стражу. Схватить ее успели, объяснять, почему – пришлось бы очень долго. Если бы не появился Гюль-ага мой верный, долго бы объяснялась. Отправив его с вестью к Сулейману, я отдышалась, получила указания, как действовать дальше, и отправилась к залу Дивана.

О том, что произошло позже, вы уже знаете. Теперь же я с трудом сосредоточилась на докладах пашей, и через пару минут поняла, что казначей определенно что-то привирает. Поймав вопросительный взгляд Сулика, еле заметно покачала головой. Сперва я их всех послушаю, а потом уже наедине тебе выскажу свои подозрения. Слишком много полетевших голов за один день тоже до добра не доведут. Сперва просто навещу особо подозрительных, и демонстративно погрожу пальчиком. А там уже посмотрим по обстоятельствам.

Заседание совета закончилось, и всех отпустили. Я порывалась было ломануться следом, но меня остановил Сулейман.

-Явуз, останься. Пройдем в мой кабинет.

Пришлось подчиниться. В кабинете Сулейман устроил мне настоящий допрос с пристрастием, я честно пересказала ему все события, диалоги, сдала пароли и явки. Милый мой впал в глубокую задумчивость. Особенно меня поразило то, что он не удивился идее Ибрагима отравить его!

-Можешь идти, Хюррем, покушай и отдохни, потом жду тебя в спальне, – спокойно приказал муж. Я вздохнула, поклонилась и направилась к выходу. Вдогонку мне была брошена следующая фраза: – Кстати, наряд очень удачный. Так что…. Можешь не переодеваться.

Из кабинета Сулеймана я вылетела с красными ушами.

Глава 48, в которой попытка убить Ибрагима провалилась

Стоило мне оказаться в своих покоях, как туда же влетел обеспокоенный Гюль-ага. Он единственный знал о моем адюльтере с Ибрагимом, и идея того, что бывший Великий Визирь может начать рассказывать пикантные подробности султану, была озвучена им сразу после того, как за нами закрылась дверь.

-Госпожа, вы очень поторопились… очень… – нервно заламывая руки, бегал по покоям евнух. Я сняла чалму и устало положила поверх нее отвалившуюся бороду. Не подумала, каюсь. С этой беременностью я стала ужасно рассеянной. – Палачи выбьют из паши это признание… да если уже не выбили…

-Не думаю, что Сулейман так сразу пошлет к Ибрагиму палачей, – содрогнувшись, ответила я. – Сперва сам побеседует.

-Госпожа, нам надо идти туда. Как новый «Великий Визирь», вы имеете право принять участие в расследовании! – кипятился евнух.

Я согласилась. В некоторых вещах к Гюль-аге точно следует прислушиваться. Пока что он еще не давал мне повода в себе усомниться. Вот только как мне Сулейману свое присутствие потом объяснять прикажете? Но думать об этом было уже некогда.

По тайному коридору мы с евнухом достаточно быстро добрались до темницы, благо, он знал ее расположение точно, а я смутно помнила с момента своей там ночевки в самом начале трудного «Золотого пути» в гареме.

Охраняли темницу, слава Аллаху, не дильсизы. Просто дворцовые стражники. Я сделала суровое лицо и с молчаливого одобрения Гюль-аги пробасила:

– В какой камере бывший визирь Ибрагим? Я Явуз-паша, султан послал меня для допроса предателя.

Колечко с печатью династии на моем пальце загадочно сверкнуло в свете факелов.

Стражники ничего не заподозрили, вежливо поклонились и указали путь к камере грека.

Мы вошли в темное помещение и я ощутила легкий озноб. В самой дальней камере кто-то тоскливо пел на итальянском песню о матери, которая более никогда не увидит своего родного сына. Ибрагим…

-Что я наделала… – еле слышно, забывшись, прошептала я. Сзади меня чуть толкнул в спину Гюль-ага, бдительный, как свора овчарок.

Подойдя к камере, я увидела в тусклом свете факелов поникшего грека. При виде меня он взбешенно вскочил на ноги, сверкая глазами, руки потянулись сквозь решетку, желая вцепиться мне в шею.

-Змея…. Мерзкий предатель!!! Кому ты служишь?! Кто заставил тебя за мной шпионить?! Валидэ Султан?! Сам Сулейман?!!! – рычал грек, брызгая слюной. – Кто из них?! Или русская рабыня решила избавиться от своего временного увлечения, чтобы прикрыть грех, и Сулейман не узнал о моем ребенке, которого она носит?!!

Мы с евнухом переглянулись. Да его даже пытать не придется, сам все расскажет, в лицах и с красками. Хотя… я ведь тоже не молчала. Хороши мы оба, в общем.

-Госпожа послала нас, чтобы помочь вам, Ибрагим-паша Хазретлери, – тихо прошептал Гюль-ага, вплотную приблизившись к решетке.

-Да как мне поможет эта ведьма?!! –горько рассмеялся бывший визирь. – Ей дела до меня нет! Ни до кого, кроме себя самой и власти, чертова бездушная кукла!!

Я содрогнулась от боли и обиды, сквозившей в его словах. И сказать было нечего. Ведь прав же… если не во всем, то во многом уж точно. Власть оказалась важнее. Но это не я подговаривала его травить Сулеймана!

Эта мысль придала мне решимости, и я сделала незаметный знак Гюль-аге.

-Подойдите ближе, паша, я передам вам ключ от госпожи… Ночью откройте камеру, мы будем ждать вас на выходе, усыпив стражников… – заворковал евнух. Я продолжала хранить молчание, глядя на Ибрагима с разрывающей душу тоской. Не наклоняйся… Или все-таки наклонись…

Или…

Перед глазами потемнело, и я уже не почувствовала, как оседаю на пол, и уже не увидела, как падает визирь, уколотый в шею отравленной иглой, спрятанной в рукаве моего верного евнуха…

Открыв глаза, я обнаружила над собой Сулеймана с откровенно недовольным лицом.

-Зачем ты пошла туда, Хюррем? – сдвинув брови, вопросил он. –Я же ясно сказал тебе, отдыхать и беречь будущего шехзаде. Или мне передумать, и передать должность Великого визиря Искандеру, или любому другому паше? Ты когда-нибудь научишься меня слушать?!

-Прости… Я хотела просто с ним поговорить, может быть, еще что-то узнать… – пролепетала я, принимая вид святой невинности.

-Вот очнется – и поговоришь, – отрезал Сулейман, а у меня внутри просто все оборвалось.

-Очнется?!

-Пытался отравиться, да не вышло, стража услышала шум и прислала лекаря. Я думал о том, что он захочет так поступить, и приказал предупредить их. Так что отдыхай. Когда Ибрагим придет в себя, я вызову его на допрос.

Мне что-то очень не нравится предусмотрительность муженька. Ну просто очень. Выходит, мы все зря? … Ох, прав был Гюль-ага, лучше бы я держала язык засунутым в задницу и не …. Трещала, как сорока!

Сулейман погладил меня по волосам, нежно поцеловал в лоб и ушел по своим делам. Мы остались наедине с бледным и павшим духом Гюль-агой.

-Что же нам делать, госпожа? – виновато прошептал он. Я пожала плечами и попросила принести мне чашку кофе. Сперва будем думать. И уже только после этого куда-то бежать, что-то делать, и что-то решать.

Пора мне начинать учиться на своих ошибках.

Глава 49, в которой Хюррем начинает слышать голоса

Дверь в мои покои резко распахнулась и на пороге появилась зареванная Хатидже Султан с огромным животом. То ли многоводие у моей золовки, то ли крупный ребенок, то ли останется она в скором времени вдовой с двойняшками… Додумать я не успела.

-Он не мог этого сделать, Хюррем! Не мог! Его оклеветали!! – слезы вперемешку со словами исторглись из Хатидже, бессильно упавшей на небольшую оттоманку рядом с моей кроватью. Я еще не успела толком привести себя в порядок, но султанской сестре было не до моих резко потемневших волос.

-Не плачьте, султанша, это вредно для ребенка, – на автомате отозвалась я, понимая, что совершенно не хочу сейчас разговаривать с почти вдовой Ибрагима. Знала бы она, кто причастен к его аресту и будущей казни!

Ох, лучше бы ей и не знать.

-Мне нужно поговорить с братом! – почему-то Повелителем она Сулеймана в этот раз не назвала. – Он не посмеет оставить меня вдовой, особенно сейчас!