Текст книги "Птицы над Корабельной (СИ)"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Страшно... – пробормотал доктор. – Как все изменилось...

Исторически так сложилось, что все небольшие и более маневренные суда оказались пришвартованы выше тяжелых многотонных кораблей. И опустели они первыми: запас угля на них был небольшой, продуктов и иных ресурсов они не несли. Да и скала слишком крута в верхней части. Внизу есть горизонтальные площадки и террасы, а здесь больше отвесных стенок и неустойчивых камней. Зато и позднейшему разграблению подверглись лишь те, до которых удобно добраться. Именно эти пустые коробки и служили сейчас последним пристанищем для мертвецов. На бортах краской написаны имена и даты жизни – где-то крупно и размашисто, где-то четким трафаретным шрифтом....

Грегори шел, не задумываясь, он хорошо знал дорогу. Это доктор с Эри вчера почти час бродили в темноте, постоянно сверяясь со схемой. Хорвену дорога была знакома до мелочей. А скала меж тем становилась все круче.

Наконец, подъем по тропе стал и вовсе невозможен. Он закончился тупиком. Там к борту небольшого, хищных очертаний судна была приставлена лестница. А под этой лестницей чинно сидел крупный черный пес.

Роджер сбился с шага. Он знал, что столкнуться с дикой стаей здесь, вдали от людей, может быть смертельно опасно. Но, оказалось, беспокоился он зря.

Хорвен, внезапно опустился на одно колено, позвал:

– Гасс! Гасс, иди сюда, собака!

Пес заскулил, опустив морду, и побрел к нему, быстро виляя опущенным хвостом.

– Живой, черная бестия. Иди сюда...

Он обхватил пса за шею, притянул к себе, бормоча что-то неразборчивое.

– А дальше куда?

– Наверх.

Доктор подошел к лестнице. Пояснил:

– Почти на самый верх.

Гасс остался внизу. Они, с борта на борт, поднялись еще выше, хотя, казалось бы, куда дальше. И Роджер вдруг увидел кое-что знакомое.

– Флаг!

– Смотрите ниже.

– Эри! – окликнул Хорвен.

Девушка отложила кисточку и банку с краской, ловко перебралась через фальшборт и через несколько мгновений оказалась рядом.

– Я боялась, что вы не вернетесь! Как же я боялась!

Подошла, обняла Грегори, уткнулась носом в подмышку.

– Я решила, что если кто-то из вас выжил, вы все равно сюда придете.

– Ты умница.

– Ты даже не представляешь, какая – отозвалась она, поднимая улыбающееся лицо. – Грегори, идем. Идемте все за мной! Это важно.

Уже без всяких лестниц, просто перебираясь через борта, они оказались на коренастом, когда-то светло-сером, а теперь ржаво-коричневом буксире.

– Я искала краску. Подумала, что отсюда трудно что-то стащить, слишком скала крутая, и наверняка где-нибудь должны остаться разные запасы. И пока искала, нашла вот это.

Не слишком просторный трюм. А у самого входа – брезентовый, плотно зашнурованный чехол. Шнуровку кто-то уже частично распутал, и из-под нее выглядывала серебристая плотная ткань.

Грегори провел по ней рукой, осторожно, словно боялся, что рассыплется в пыль.

– Я проверяла, не рвется.

– Это что-то вроде воздушного шара. Аварийная система, если аэростат судна окажется поврежденным. Где-то должна быть горелка или баллоны с газом. Лучше бы горелка...

– Может, объясните? – почти жалобно попросил Роджер.

Хорвен и доктор переглянулись, словно определяя, кому объяснять. Доктор пожал плечами, сказал:

– Если этот купол рабочий, то мы сможем отремонтировать один из небольших кораблей. А это означает, что мы сможем разведать местность, а если повезет, то и привести помощь.

– Или попросту сбежать отсюда.

– Сбежать не получится, – загадочно возразил Хорвен. – Но работы впереди много.

Глава 9

Доктор

Очередной безумный день заканчивался, приближалась безумная ночь.

Город постепенно приходил в себя. Прошло две недели и стало ясно, удар оказался слишком тяжелым. Вместе с линкором в бездну канули шестеро из восьми Наследников, и теперь уже их наследники пытались, с разной долей успеха, делить власть. На «Габриэлле» засели повстанцы, остановились размещенные там фабрики и насосная станция. На улицах время от времени начинали стрелять. Жители старались без необходимости не покидать свои суда.

Если бы не патруль, город захлестнул бы хаос. Но патруль тоже потерял людей и теперь из последних сил пытался удержать с таким трудом достигнутое равновесие.

Благодаря патрулю в центре относительно спокойно. А вот что творится на Нижних улицах, об этом достоверно сказать не смог бы никто.

Пользуясь такой возможностью, новые Наследники отключили подстанцию на «Шторме-три» и часть тех кварталов погрузилась во тьму.

Пару дней назад из-под киля одного из буксиров подняли два свежих трупа...

Неспокойно было в городе. В воздухе пахло весной и бедой.

И было ясно, что назад уже ничего не вернется. Все теперь будет по-другому.

Варков закрыл кабинет в восемь, в половине девятого он уже направлялся к Корабельной. Проходя мимо кораблей Наследников услышал выстрелы, но даже не остановился: по слухам, их новые владельцы сцепились между собой за «спорные» склады. Жители этих кораблей перед городом не отчитывались никогда.

Нужно было принимать какое-то решение. Тянуть дальше нельзя.

У домика сторожа его ждал Роджер. Сказал:

– Сегодня опять были переговоры. Из-за повстанцев в городе перебои с продуктами и питьевой водой. Угораздило же их именно «Габриэллу» занять...

– Что решили?

– Решили продолжить переговоры завтра.

– Говорил со своим начальством?

– Да.

– И что?

– Придет. Не поверил, но придет. Сказал – это может быть новой социальной идеей. Целью для молодых горячих умов. Грегори знает. Командир повстанцев тоже придет. Он каким-то образом умудряется выбираться из осажденного корабля, когда ему нужно.

– Хорошо.

– Ты говоришь так, словно в это не веришь.

– Переговоры – это всегда хорошо. Это лучше, чем когда стреляют. У меня сегодня два огнестрельных и одно ножевое. Взял на работу двоих санитаров.

– А что коллеги говорят?

– Жалуются. Раньше жить было лучше.

Роджер кивнул. Патруль держался из последних сил, старшие офицеры ходили обозленные и с каждым денем требования к рядовым патрульным все возрастали.

– Был сегодня у «Аленеста», – вздохнул он. – Так жалко музея... Даниэль в него всю душу вложил. А получилось, как будто ничего и не было.

В день восстания кто-то поджог судно. Смотритель прибежал слишком поздно – выгорела вся палуба. Только флажки на снегу остались. Память по Даниэлю.

– Сегодня слышал, как кто-то говорит: и правильно. Нечего, мол, молодые умы мутить всякой ерундой. Мутить молодые умы ерундой...

За разговором добрались до катера. Грегори махнул рукой с палубы, где на половину длины был разложен найденный купол. Он оказался вовсе не в идеальном состоянии, когда-то ему досталось и от мышей и от влаги. Прошло три дня, пока удалось его залатать. Три дня и четыре банки хорошего дорогого клея.

Бывший адъютант капитана проверял сеть и крепления вдоль бортов.

Над штоком реял синий флажок.

– В восьмой раз смотришь. Все будет хорошо! – крикнул Роджер. Хорвен кивнул, отложил работу, присоединился к ним. Втроем они зашли в каюту, где Эри уже разогрела ужин.

– Согласились? – спросил Грегори без приветствия.

– Да. Завтра. У нас ведь все готово?

– Насколько это возможно. Откладывать уже некуда. Лишь бы не использовали эту встречу, как повод для провокации.

– Угля мало, – посетовала Эри. – Нам же нужно с запасом. Вдруг на побережье никого не найдем и придется возвращаться?

Завтра все решится. На завтра назначены испытания катера. И завтра должны состояться переговоры со всеми, от кого зависит будущее города.

Завтра.

Доктор улыбнулся ей ободряюще.

– Эту экспедицию планировал еще капитан. У нас не может не получиться.

«Память Орра»

Офицер окинул бывший пассажирский салон на «Памяти Орра» подозрительным взглядом. В тесном, заставленном мебелью салоне собралось неожиданно много народу. Раньше здесь была начальная школа, но лет пять назад учащиеся перестали ходить на занятия, и класс постепенно превратился в склад. Офицер предпочел бы, чтоб встреча проходила в более тесном кругу. Но на этот раз не он выбирал, кого позвать на встречу.

Увидел Блаза, совсем помрачнел, но все-таки кивнул. Он знал, что командир повстанцев будет здесь, так что не было смысла его игнорировать. Никому не выгодно затягивать переговоры. А вот появление Хорвена оказалось сюрпризом. Все были уверены, что он погиб вместе с линкором. Об этом даже напечатали специальные листовки.

В листовках значилось, что с Хорвена все обвинения сняты в связи с тем, что был выявлен настоящий преступник. Морской патруль постарался сделать вид, что не прогнулся под обстоятельства. Тем более что Микель Ладеран совершенно точно погиб на линкоре.

И все же офицер позволил себе заметить Роджеру:

– Вы обязаны были доложить.

Роджер заметно волновался: до самого последнего момента он не был уверен, что все приглашенные явятся, и что никто не попытается использовать этот момент для провокации. Даже место встречи держали в тайне до последнего.

Хорвен сдернул ткань с большой аспидной доски.

Сейчас к ней была прикреплена схема катера Р-12, а рядом тонким алюминиевым стержнем уже были выведены основные расчеты.

В комнате так же присутствовал один из выживших Наследников – сын штурмана с «Белого льва», седой уже круглолицый мужчина в суконном френче и шляпе с лентой. Этого привел патрульный. Доктор Варков устроился у входа и быстро что-то переписывал себе в блокнот из потрепанного судового журнала. Еще был смотритель сгоревшего музея. Это он спас записи капитана – накануне забрал их из музея чтобы дома не торопясь починить переплет. Ему показалось, что и без того ветхая тетрадь в ближайшее время рассыплется, если ее не подлатать. И Гасс. Гасс лежал на подстилке у окна и делал вид, что ему нет дела до происходящего.

Еще присутствовали двое патрульных, журналист, глава полиции и двое его подчиненных, помощники Наследника... много, слишком много народу.

– То, что случилось, ударило по городу сильней, чем можно было бы ожидать.

Роджер поймал себя на том, что слишком сильно стиснул пальцами записную книжку. Одернул себя, заставил говорить медленней.

– Никто не будет спорить, что ресурсов у нас все меньше, и хотя с продуктами и водой пока проблем не предвидится, есть еще проблема топлива. Износа механизмов. Производства текстиля... вы сами можете продолжить список. До бесконечности.

– Мы это слышим из года в год, – патрульный поморщился, – но никто не может предложить никакого реалистичного решения. И ваша идея... вряд ли она будет принята с восторгом. Весь город на одном катере мы вниз не спустим. А если и спустим, что нам там делать? Если здесь есть хоть какие-то ресурсы, то там не будет ничего...

– Главная проблема в том, что люди устали и теряют надежду. Недаром активная молодежь с таким энтузиазмом поддержала восстание – ведь это шанс хоть на какие-то изменения. Я никого не оправдываю. Много людей погибло и то, что случилось – это наша общая беда. Но ведь вы тоже это чувствуете? Что надежды нет. Что осталось только дотянуть свою жизнь до конца, а дальше будь что будет.

– Разведывательную экспедицию на побережье предлагал еще капитан. – Негромко добавил Хорвен. – Мы с Даниэлем пытались довести ее до логического конца. Но мы думали, что у нас будет больше времени. Сейчас катер готов к испытательному полету, но не к длительной экспедиции.

– А если вы улетите и не вернетесь? – осторожно спросил Блаз.

– Резонный вопрос, – патрульный даже подался вперед. – Кто даст гарантию, что добравшись до побережья, вы не решите там остаться и забыть дорогу назад?

– Нет гарантии. – Хорвен прошелся к доске, встал рядом с Роджером. – Я думал об этом. Моего слова, вам, конечно, будет мало. Но ведь, если мы не вернемся, здесь все останется по-старому. Все будет так, как будто экспедиции и не было.

– Вы заберете часть ресурсов. Это пусть незначительно, но все-таки ударит по городу.

– Не смешите. Один катер, это не серьезно. – Роджер открыл тетрадь капитана, вынул вложенный в нее желтый листок. – Вот список яхт и катеров, пришвартованных к Корабельной, которые еще и сейчас можно восстановить и подготовить к полету. Да, на это придется потратить год... но не это ли даст городу ту самую надежду, которой всем так не хватает? Да, экспедиция может окончиться неудачей. Катер может потерпеть катастрофу или сбиться с курса. Или окажется, что берег, к которому капитан так стремился, полностью ушел под воду. Случиться может всякое. Но если ничего не делать, любой из присутствующих легко сможет предположить, что будет, когда старые турбины перестанут вырабатывать электричество, когда не будет ни света, ни тепла, ни еды.

– Ресурсов города, – с расстановкой сказал Наследник, – при грамотном использовании хватит еще лет на тридцать. Или даже больше.

– В городе не так много детей, – привлек к себе внимание доктор. – Но это им жить через тридцать лет. Им эта экспедиция даже нужней, чем нам. Я не вижу, к чему этот разговор. Нам всем нужно, чтобы город прожил следующие тридцать лет. А значит, нам нужна экспедиция. Может, она не найдет помощи на старом побережье. Может быть, это не начало пути домой. Но это все-таки начало пути. Может, удастся найти неповрежденные выработки угля. Или место, в которое мы все могли бы постепенно перебраться, пока город еще нас кормит, помогает нам. Потом будет поздно.

– Если вы вернетесь. – Настойчиво повторил Блаз.

– Если вернемся. Но ведь за нами могут пойти другие, с лучшим оснащением. У вас будет время, чтобы подготовить новые экспедиции.

– Хватит. – Внезапно сказал Наследник. – Я поддержу вашу... безумную идею. Дам уголь, продукты. Из личных запасов, не затрагивающих резервы города. Но я хочу видеть, что вы в состоянии не только поднять машину над землей, но и управлять ею. И с вами полетит мой человек. Это обязательное условие. Когда испытательный полет?

– Для него все готово. Час или два, и катер будет в небе...

Уже пятьдесят лет небо над хребтом не видело ни одного летящего судна.

Был полдень. Солнце заливало улицы теплыми лучами. Снег почти везде стаял. На живых кораблях подновляли краску, начинался большой ремонт. Где-то покосились опоры, удерживающие на месте днища судов. Где-то следовало укрепить мачты и поправить сходни и мостки. С юга ветер принес запахи влаги и теплой земли, и все, у кого была такая возможность, покидали свои каюты, чтобы больше времени провести на свежем воздухе. На такой высоте лето никогда не бывает долгим и точно не бывает теплым. Женщины развешивали на палубах отстиранную одежду. Дети играли в догонялки и прятки. Старики прогуливались, подставляя солнцу загорелые, темные лица.

– Смотрите, смотрите! – вдруг закричал кто-то. – Корабль в небе! Корабль!

И верно. От Корабельной над городом медленно и гордо шел красивый бело-синий воздушный катер. Паруса его наполнял устойчивый южный ветер, аэростат металлически поблескивал под частой сеткой.

– Красиво, – выдохнул смотритель музея.

– Но они вряд ли вернутся. – Блаз, вопреки собственным словам тоже любовался кораблем.

– Может быть. – Патрульный спустился на палубу и облокотился на планширь в шаге от повстанца. – Но это не так уж и важно. Парень прав. Это летит наша надежда. Надо ее только не похерить.

Катер сделал круг над городом и начал снижаться над площадью.

– Будет много работы, – заметил Блаз. – И мы продолжаем настаивать на национализации и перераспределении ресурсов. Теперь это будет еще актуальней.

– Да уж. Они-то улетят. А нам с вами, похоже, разгребать последствия.

Блаз хмыкнул, и, приподняв руку в знак прощания, поспешил покинуть корабль. Патрульный может и не сдержать слово. Подошлет шпика или снайпера. А сейчас не самое удачное время, чтобы оставлять людей без руководства. Впереди, Блаз это предчувствовал, были большие перемены.