Текст книги "Враги Путина"

Автор книги: Наталья Крышталь

Соавторы: Дмитрий Поляков,Павел Данилин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

  «Факелоносец свободы»

  Постоянно подчеркивающие свои различия и ситуативный характер объединения, «несогласные» производят впечатление группы без единой идеологии. А между тем общая идеология у них есть, и она отнюдь не тайная. Ее ключевые компоненты не раз и не два совершенно открыто высказывали вожди «несогласных». Вот только марширующая массовка этого либо не знает, либо не хочет знать. Поскольку в противном случае многим из них пришлось бы отвечать (самим себе, разумеется) на весьма неприятные вопросы. Вот, например, Гарри Каспаров в интервью «Эсквайру» заявил: «Основная угроза миру сегодня исходит от стран, у которых слишком много нефти. Мы же все понимаем, что Россия без нефти – это страна, которая встанет на путь демократических реформ. Шальные нефтедоллары ничего хорошего не делают: пока нефть была 10 долларов за баррель, в Иране правил умеренный Хотами, искавший компромиссы. Как стала стоить 70 долларов – пришел Махмуд Ахмадинежад... Нефть – источник политической нестабильности, от нее надо отказываться»[97].

  Так, в переводе на общедоступный язык один из вождей "несогласных" сообщает россиянам, что основная угроза миру – Россия, потому что у нее нефти "слишком много". А чтобы она не была основной угрозой миру, нужно нефть у России отобрать, и взамен наступит "демократия": "Нефть, газ, политика, запугивание и репрессии – все смешано там, где рука руку моет. Когда Путин и его друзья будут свергнуты и в России появятся независимые суды..."[98]

  Очевидно, что говорящий от имени «мира» Каспаров озвучивает чьи-то национальные интересы. Чьи именно – не тайна. Если человек еще в 1991 году получил звание «факелоносца свободы» от Центра политики безопасности США и состоит в консультативном совете при этом центре, то какие могут быть вопросы? Ведь центр этот под почетным сопредседательством экс-главы ЦРУ Д.Вулси позиционирует себя как идеологический спецназ (Special Force) американского правительства, американского народа и «всех свободолюбивых государств»!

  Что же делает американский "спецназовец" Каспаров в России? Именно то, что ему положено: ведет идеологическую борьбу, продвигая интересы своих боссов. А боссы изъясняются предельно понятно. В докладе Центра политики безопасности подчеркивается интерес к России как к крупнейшему мировому экспортеру нефти и газа, но американским интересам мешает лично Путин. Вот как характеризуется в докладе ситуация: "Разумеется, наш интерес к России имеет долгосрочный характер ввиду того, что она является вторым крупнейшим мировым экспортером нефти и газа". И дальше: "Таким образом, в той мере, в которой Путин консолидирует свою власть, он укрепляет власть диктаторов по всему миру, при этом способствуя созданию климата, угрожающего нашей национальной безопасности. Следовательно, его деятельность нельзя игнорировать, но нужно рассматривать как прямую угрозу и американской, и глобальной демократии"[99].

  После этого становится очевидна каспаровская логика: российская нефть – источник политической нестабильности США, поэтому Россия должна отказаться от своей нефти[100].

  Гарри Каспаров создает себе образ единственного борца за демократические свободы в России, на деле же он успешно формирует имидж правильного продавца чужих ресурсов: «За разговоры, в отличие от нефти, денег не берут. Западные лидеры могут выражать сожаление, озабоченность, даже „крайнюю озабоченность“ – все, что угодно. Но Кремль не понимает этого языка. Лидеры свободного мира при определении целей своих взаимоотношений с Россией должны сделать выбор. Нужен ли им надежный партнер, который станет членом демократической европейской семьи, или они просто будут обмениваться любезностями и услугами с репрессивным режимом, чтобы покупать газ по хорошей цене?»[101] За своих заслуги в работе со спонсорами штатный колумнист газеты «The Wall Street Journal» Гарри Каспаров даже попал в список самых влиятельных персон планеты, подготавливаемый американским журналом «The Time».

  «Мне тесно на шахматной доске...»

  Самомнение, выросшее до неимоверных высот, уверенность в собственной исключительности и непогрешимости являют Каспарова во всем блеске его гордыни. Уходя из шахмат, он объяснил свое решение тем, что титул абсолютного чемпиона недостижим из-за «политического хаоса» в мире шахмат, а следовательно и оставаться там незачем. Его амбиции требовали реализации. «Великому чемпиону» показалось, что 64 клетки слишком малы для него и он решил расширить доску, перенеся на политическое поле принципы и методы своей шахматной стратегии. Каспаров совершенно уверен в том, что эти принципы подходят и принесут успех, а он одним своим приходом в политику все в ней изменит, как меняет подчас один ход шахматную партию. «Чем дольше я изучал безграничное царство человеческой мысли, тем труднее мне становилось ограничивать свою энергию 64 черными и белыми клетками... Можно многое сказать о способности шахматиста видеть всю доску. Многие политики настолько сосредоточены на одной проблеме, на одном аспекте проблемы, что не понимают – решение может требовать действий в области, казалось бы никак с проблемой не связанной. Шахматисту же свойственно видеть картину в целом. Збигнев Бжезинский недавно назвал геополитику „огромной шахматной доской“, и эта аналогия справедлива во многих отношениях... Пришло время для амбиций. Победа на Украине и изменения на Ближнем Востоке – это последние символы того, как демократия сегодня господствует в мире в экономическом, военном и нравственном отношении. Мы должны управлять этим процессом, ставить глобальные задачи и завершить эпоху благодушия и уступок, воплощением которой стала ООН. В политике, как в шахматах, как в войне, как в бизнесе, когда появляется преимущество, его надо использовать быстро, иначе ты его теряешь. Впервые в истории у нас появилась возможность поставить шах и мат тирании. Преимущество в основном на стороне демократии», – провозглашает Каспаров свою, теперь уже политическую, стратегию[102].

  Слышите – знакомые слова? «Впервые в истории», «амбиции», покончить с благодушием".

  Именно так – продолжая погоню за тем, чтобы стать "самым первым", накормить досыта демона своей гордыни, который в спорте давно уже сидел на голодном пайке – выбрал Гарри Кимович следующую свою цель и следующего соперника – махом, исходя из собственных представлений, решить судьбу 150 миллионов, как 32 послушных фигур, и "оказать сопротивление диктатуре Путина", как когда-то игрой или скандалами опрокидывал соперников. И соперника Гарри Кимович на сей раз выбрал, исходя из собственного представления о рейтинге, а не из-за рекомендаций спонсоров или предварительных соревнований. Он выбрал единственно "достойного" самому себе, как ему кажется, единственно приемлемого для собственного беса гордыни – самого президента. Только гроссмейстер не учел того, что в политике у него низкий "рейтинг", что сам он -салажонок, проигравший уже много партий и не подающий никаких надежд.

  Распоряжаться фигурками «королю» надоело, ему захотелось управлять людьми. Но все старания бывшего шахматного гения пропадают втуне – распухшие амбиции заставляют отталкивать всех союзников, а скандальный характер делает компромисс немыслимым. Теперь Гарри Кимович может быть доволен – он не просто один на один с режимом в России, но, похоже, и один на один со всем миром, как когда-то в «сенсационной» шахматной партии «Каспаров против всего мира», и для победы никаких шансов.

Лимонов. Похоть

  В феврале 2006 года увидело свет новое творение "всемирно известного", по его собственному утверждению, "российского писателя" Эдуарда Лимонова, которое называется "Лимонов против Путина". Книга заканчивается совершенно четким и недвусмысленным призывом – "Такой президент нам не нужен!" и представляет собой своеобразную "сравнительную характеристику" жизненного пути, идеалов и качеств двух людей, обозначенных в заголовке – нынешнего президента России Владимира Путина и нынешнего маргинального политика, бывшего маргинального писателя, автора книги – Эдуарда Лимонова. Одним из обоснований своей точки зрения, почему же "нам" не нужен "такой президент" Лимонов представляет следующее: "Никакого интереса к женщинам Путин на экранах телеящиков не выказывает. Он стерильно бесстрастен. Ясно, что он глава государства, и ждать, что он станет волочиться за юбками перед телекамерой, не приходится. Однако он должен давно был бы проявиться какой-нибудь особой улыбкой, остановкой взгляда, проявить интерес. Ну, конечно, не к Валентине Матвиенко, но к каким-нибудь смазливым статисткам одного из приемов, катаний на лыжах. Что-нибудь должно было проявиться. Даже запуганный Клинтон до сих пор явно оживляется в присутствии каждой юбки, это видать по блеску носа, глаз, движениям. Ничего подобного с Путиным. <...>Если бы население видело бы какой-нибудь мужской порок Путина, ну скажем, был бы он бабник, то видна бы была и его человечность"[103].

  Он идейно негра полюбил...

  Собственно, «всемирно» известным недоучившегося харьковского потрошителя ларьков Эдуарда Лимонова, который, как он сам заявляет, уехал из Союза, чтобы не стать осведомителем КГБ, сделал его первый роман «Это я, Эдичка», написанный в 1976 году и вышедший в первом французском издании под названием «Русский поэт предпочитает больших негров». В книге с особым вниманием автор повествует о сцене гомосексуального характера между ним и представителем афроамериканских меньшинств: «Ну, вот и стал настоящим педерастом, – подумал я и слегка хихикнул. – Не испугался, переступил кое в чем через самого себя, сумел, молодец, Эдька!.. Я был счастлив и доволен собой, так же, как и на следующее утро, когда, проснувшись, лежал с улыбкой и думал о том, что, конечно, я единственный русский поэт, умудрившийся по.....ся с черным парнем на нью-йоркском пустыре»[104].

  Впоследствии лидер нацболов приложил не мало усилий для того, чтобы доказать своим сторонникам гетеросексуальную ориентацию. Однако, это клеймо так и осталось за Лимоновым. И, хотя он всячески пытается доказать, что ему безразличны подобные обвинения, для большинства он так и остался "тем самым" Эдичкой, который с негром на нью-йоркском пустыре переступил через себя.

  Идеология порока

  Говорить о неких ценностях, применительно к автору «Эдички» абсурдно, для него в жизни существует только одна ценность – возможность удовлетворения собственных желаний, в большинстве – совершенно однозначного типа. Однако, у Лимонова существует достаточно определенная система отношений к традиционным ценностям общества, которая сводится к необходимости их разрушения. Мир в понятии Лимонова прост и одномерен, как одномерен человек в исследовании его любимого философа Герберта Маркузе, обосновывавшего сексуальную революцию как единственно возможную в индустриальном обществе.

  Несколько лет назад, когда Лимонов вышел после отсидки на свободу, Леонид Радзиховский написал статью «Последний революционер», в которой заявил, что Лимонов с его несовместимыми призывами «а ля хиппи» к революции сексуальной и одновременно к национал-большевизму стремится, на самом деле, только к одному: «Желание молодого секса – духовного и физического. Не верьте, если мужчина за 50 скажет, что он этого не хочет – врет! Все хотят. Но продажа души дьяволу, в том числе и вечно юному дьяволу революции, – вот на это мало кто готов. Большинство предпочитает виагру. Лимонов для этих целей создал НБП».[105]

  Создавший в начале 90-х национал-большевистскую партию, запрещенную в настоящее время за экстремизм, Лимонов борется за имидж гламурного писателя, гонимого властями. В своих текстах он призывает к революции, угрожает возмездием врагам и не забывает проводить агитработу с потенциальными сторонниками. Жизнь Лимонова пропитана протестом, но сам он признается, что относится к политике как к арт-проекту. А в своей организации, построенной по принципу секты, планирует стать сутенером.

  В этой радикальной среде ценится только полное самопожертвование во имя самого Эдуарда Лимонова. Романтика подпольной жизни, протестная риторика и т.п. привлекают молодежь. Признаки суб-культуры, агрессивная эстетика – все это рассчитано на интеллектуально неокрепших подростков. Особенно актуально эти призывы звучали в начале 90-х, когда НБП оформлялась в некую реально существующую силу. По «произведениям» Лимонова ясно можно понять – он делал ставку на молодых жителей утрамбованных рабочих «хрущебок», живущих в бедности, в тесноте, в неблагополучных семьях, с родителями, не знающими, как прокормиться, часто потерявшими работу в эти непростые годы и ушедшими от проблем в пьянство и семейные склоки. Лимоновская НБП предлагала уйти от вечных семейных «разборок», от тесноты и опустившихся родителей и стать ярким, революционно-неудержимым, сметающим все в этом опостылевшем мире, «красивым и молодым» (как Эдичка). А как символ внутреннего раскрепощения и ухода от мерзких условностей – раскрепощенность сексуальная, такая загадочная и запретно-желанная в юном возрасте.

  Лидер нацболов предпочитал заманивать школьников и студентов с еще несформировавшимися взглядами и предлагать им то, что считает главным в жизни – «доступ к телу».

  Потенциальным членам лимоновской секты предлагается легкий доступ к физической романтике. Эдичка как охранник ночного клуба, где семейные отношения уступают место сексуальной комфортности всех со всеми. Это излюбленный пункт его идеологической программы, который коротко сформулирован так: «Если у нацбола встал – нацболка должна помочь».

  Но сам Лимонов, столь яростно и исступленно жаждущий молодости – стареет. Годы берут свое, и как всякий теряющий желанную молодость развратник, он старается доказать – всем вокруг и в первую очередь себе, что все не так, что он до сих пор тот самый юный, «прекрасный» и полный сил" Эдичка с кастрюлей щей, готовый всегда, сколько угодно раз и со всеми, кого видит... В принципе, это было бы личным делом и трагедией самого стареющего Лимонова, если бы он не пытался в угоду своим желаниям, теряющим возможность реализации, перестроить наш с вами мир, обеспечить себе до конца своих дней неиссякаемый источник «сексуальной комфортности». Он искренне верит, что «постоянная и длительная сексуальная жизнь и в преклонном возрасте возможна и способствует сохранению здоровья и долголетию» и очень хочет ощутить себя последователем монахов-даосов, которые «тысячу лет практикуют секс в даже очень преклонном возрасте, как способ зарядиться энергией».[106]

  Итак, отношение Лимонова к традиционным ценностям, которые следует разрушить, чтобы не мешали:

  «Наш бог – планета Сатурн»

  «Липкая, жаркая ближневосточная атрибутика легенды о Христе выглядит неубедительно в наших отечественных снегах. Христос, висящий голым на кресте, только в набедренной повязке, пальмовое воскресенье ( где у нас пальмы? В ресторанах?), пот, жара, римские легионеры в сандалиях, – все это неуместная экзотика. <...> Банное какое-то все»[107], – это мнение Лимонова о религии, приверженцы которой составляют большинство граждан России, кстати, высказанное им в «курсе лекций для молодых» «Другая Россия», написанных в тюрьме. Неприятие и желание оплевать бога понятно – во-первых, никто не должен соперничать с вождем за поклонение «народа», а во-вторых, и в-главных – церковь ненавидима Лимоновым за то, что порицает грех и говорит о неминуемом наказании, если не в этой жизни, то за ее чертой. «Христос пришел в мир, чтобы искупить наши грехи, – такова основа христианского здания, фундамент. А вот грехов у нас на самом деле нет, какие могут быть грехи, у белёсого, киселеобразного, состоящего на 80% из воды мягкого существа, покрытого тонкой кожей и редкой растительностью? Если грехи даже есть, предположим, (перед кем только?) то мы все их осуждены искупить нашей смертью. Смерть – наш судия. И нам от него не отвертеться. При чем здесь желтокожий, бородатенький в набедренной повязке на кресте? Почему он за нас страдал? Мы сами за себя неизбежно пострадаем. Моральные посредники между человеком и смертью не предусмотрены. Никаких брокеров, и дилеров, и адвокатов: баш на баш – грех на индульгенцию... Грешен или безгрешен – смерть возьмет свое.»[108] (Действительно, какие грехи и перед кем могут быть у Лимонова – поклонника Гитлера и американского маньяка-убийцы Чарльза Мэнсона?)

  Боязнь наказания за грехи, желание соответствовать учению церкви о нравственности и морали – серьезная преграда в построении «общества нового типа» по Лимонову, где основным и основополагающим принципом является «сексуальная комфортность» по принципу «отказа нет». «Сегодня христианство выглядит как кукольный театр для недоразвитых детей. Оно просто комично. Наше время телескопа „Хабл“, и вертящихся над планетой Земля раздолбанных ржавых сотен спутников, и близкого, вот-вот, клонирования человека требует Нового Бога. Посложнее и пострашнее», – учит Лимонов своих последователей. И предлагает им нового Бога – нет пока не себя, это позже, не сразу – а планету Сатурн или Тунгусский метеорит – с ними как «буферной религией» справиться впоследствии будет проще, а главное – они не предполагают запретов и моральных норм. «Наш Бог – планета Сатурн. Носи на груди осколок метеорита.»[109]

  Впрочем, для особо продвинутых есть и следующий шаг, также вполне в духе Лимонова: «А если уж человеку нужен особый ЕГО БОГ, для человеков, то следует молиться семени человеческому. Вот где воистину чудо, единственное чудо жизни. Его подделывать не надо, это и есть каждый раз Воскресение, Бессмертие. Обронил семя в лоно женщины – происходит чудо творения человека.»[110].

  Еще более конкретно предлагаемое новое божество описано в "Русском психо": "Возможно возвести физиологию в ранг божественного и тогда просто прикосновение члена ко влагалищу превращается в литургию."[111]

  «Семья: липкая, теплая навозная жижа...»

  Следующий шаг и следующее уничтожение – семья. Для Лимонова эта тема особенно ненавистна – это самый сильный и серьезный бастион на пути построения нового мира. «Семья, сучий потрох, гнойный аппендицит, группа тел, сжавшихся воедино во взаимном объятии страха. <...> Семья: липкая, теплая навозная жижа, где хорошо отлежаться дня два, от побоев физических, в драке, и от моральных увечий. Но семья как чахотка ослабляет человека, изнуряет своей картошкой с котлетами, своей бессильной беспомощностью», – это лишь немногие описания, которыми награждает Лимонов семью. Он не скрывает своих целей, он открыто говорит о них: «Политическая партия, такая, как НБП, забирает парня из семьи, дает ему примеры для подражания, и по сути дела соперничает с семьей за душу парня. Семья часто проигрывает нам, но и мы не всегда выигрываем. К нашему глубокому сожалению. Ибо по сути своей – семья это тупик»[112]. Ненависть, которую он пытается привить своим адептам по отношению к родителям, родственникам, просто к понятию «семья» – ужасает, и становится понятно, что «партия» выигрывает все-таки недостаточно часто, по мнению Лимонова. «Нескольким нашим ребятам не повезло с женами. То есть сами они считают, что повезло, но на деле они попали в железные руки крепких кобыл. Получив от таких женщин счастливый и удовлетворенный секс, они все меньше и меньше бывали в партии, -негодует вождь и резюмирует, – Женщина не может быть основным занятием мужчины в жизни,– это следует знать. Женщины должны сменять друг друга. От любви к ним не следует отказываться, но только партия – основное занятие мужчины, все остальное – побочно. <...> Сколько мужиков не участвовало в войнах последних десяти лет, и устраняется от активной деятельности в политических партиях во имя грёбаной семьи!»[113]. Вот так – и никакого мягкотелого хипповского пацифизма и «всеобщей любви».

  Семья мешается под ногами, она конкурирует с вождем, она отрывает от него множество молодых и красивых девочек и мальчиков, которые всегда должны быть доступны для «подпитки» по заветам даосов и могут быть брошены в революционную кашу для обновления вождя. Только одна проблема возникает у Лимонова в этой связи – мальчики и девочки, увы, стареют и становятся "двадцатипяти– и тридцатилетними монстрами, с плечами богатырей и каменными холопами, с сосцами до полу, с темным пушком на верхней губе, крепко воняющими течкой, обильно поросшими полусбритой шерстью там и тут. «Фу, какая гадость!», – восклицает Лимонов. Ему желательно «прекрасное» сексуальное общение с существом, «ну, может быть, не шести лет, но десяти или двенадцати»[114].. «Мои самые любимые – это стриженые скинята – девчушки с круглыми балдами голов. Наголо бритые девочки с бархатными животиками. Целые отряды мелких безумных девочек-камикадзе с татуировками на черепах, будут встречать меня из тюрьмы, когда я выйду», – вот такими фантазиями, к примеру, скрашивал Лимонов свое тюремное воздержание.[115]

  Проблема непрерывной поставки «скинят», слишком быстро взрослеющих, решается просто: аборты запретить, детей сдавать в Дома детства, а всех женщин обязать с 25 до 35 родить по четыре ребенка. Ну и конечно, как переходную стадию, «ввести для желающих в обиход полигамическую семью, по типу мусульманских. Пропагандировать такую семью».[116]

  Вместо семьи как образец и идеал, к которому следует стремиться, Лимонов представляет коммуну и «свободную, не частнособственническую любовь товарищей», которая «принесла бы в коллектив революционеров сексуальную комфортность. Два-три часа обеспеченной ласки в сутки дали бы ощущение счастья новому молодому обществу. <...>Убожество, неудовлетворенность, пытка условностями, невозможность для юных товарищей получить сексуальную комфортность сразу и сейчас (на это уходят годы!) порождает неврозы, психические болезни, искривления психики. В тесной гнилой атмосфере семьи и гнездятся пороки и извращения. В коммуне – здоровые отношения товарищей. В коммуне всегда можно найти себе партнеров по темпераменту, и количество партнеров для ласки очень велико» Дальше идет Гимн – песня божеству, которому и следует, по большому счету, поклоняться: «Сексуальная комфортность – это огромная величина, это компонент счастья. Право на сексуальную комфортность важнее права на труд и за сексуальную комфортность следует бороться больше, чем за зарплату <...> Семья дает одного партнера, коммуна дает многих.»[117] (Лимонов предлагает здоровому обществу превратиться в стадо бессловесных животных).

  Лидер нацболов не скрывает, что эта концепция близка принципам, которые установил в своей «Семье» американский маньяк-убийца Чарльз Мэнсон, которым Лимонов откровенно восхищается. Мэнсон – лидер молодежной коммуны «Семья», с 7 до 21 года проведший в спецучреждениях и по выходе из тюрьмы объявивший себя пророком, Христом и Сатаной в одном лице. В его коммуне, в которую он набирал девушек и парней по принципу «личной преданности», в основе отношений лежал столь любимый Лимоновым промискуитет – свободные сексуальные отношения по принципу «все со всеми». В 1969 Америка содрогнулась от серии ужасающих убийств, самым варварским из которых была бойня, устроенная в доме режиссера Романа Полански. Члены секты Мэнсона убили жену режиссера актрису Шарон Тэйт, которая была на девятом месяце беременности и нескольких ее гостей. Трупы были изуродованы до неузнаваемости, на теле Шарон эксперты насчитали более 50 ножевых ранений. Примечательна оценка, которую дает Лимонов Мэнсону и его «Семье» в своей книге «Священные монстры», где американскому маньяку посвящена целая глава: «Не его вина, что общество сделало его злодеем. <...> Общество так толком и не поняло, кто был Мэнсон. Его объявили антихристом, маньяком, тогда как он по сути своей лишь начитанный рабочий, увидевший Христа и истолковавший видение как зов.»[118] А Гитлера лидер нацболов называет всего лишь артистом[119].

  В представлении Лимонова идеальная «семья» как раз и представляет собой то, что было у Мэнсона, и то, что Лимонов пытается привить своим молодым сторонникам: "У Мэнсона, судя по воспоминаниям, было отлично. Бренчал за перегородкой на гитаре сам Чарльз. Made love со «Сквики» высокий красавец Бобби Босолей, в уголках большого сельского дома занимались любовью ещё несколько пар. Ползали дети. Прибывшего гостя манила к себе освободившаяся от Бобби «Сквики». Вечерний мирный вечер. Вот каким-то таким должно быть будущее.

  Правда, должны возвращаться с дежурства караульные: вешать на крючки автоматы, умываться, девушки подают им ужин. Одна пара уединяется, соединяется тройка..."[120].

  Главный адресат такой пропаганды – подростки: «Сколько ужаса испытывают подростки, не умея сойтись с противоположным полом, отыскать себе пару. Какие терзания, самоубийственные порывы. Годы одиночества, насилия над психикой, прыщи... А ведь, быть так не должно, никто не предусматривал всё это... Для тех подростков, кто не избавился от девственности сам, нужно по достижении 13 лет вменить обязательное лишение девственности <...> (Под обязательным лишением девственности Лимонов, видимо, имеет ввиду групповое изнасилование 13-летних девочек-»скинят") <...> Прежде всего нет трудоёмкой охоты на женщину или охоты на мужчину, и это колоссальное облегчение <...> В коммуне всё совершается случайно, спонтанно, все ласки дозволены, отказов нет <...> Каждый любим всеми."[121]

  По уверению Лимонова, "Мир, – это понимал ересиарх Дольчино, и ересиарх Джон из Лейдена, – должен быть устроен таким образом, чтобы «можно было безо всякого различия ложиться со всеми женщинами. 40 часов в неделю, в 60 лет на пенсию, минимальная оплата труда 1000 франков в месяц – это для рабов. А „ложиться со всеми женщинами“, – для особенных людей»[122].

  Картина, в общем-то, достаточно ясна. Хочется только добавить, что почти век назад, в период расцвета жанра антиутопий – произведений о том, «как не должно быть» – англичанин Олдос Хаксли создал маленький шедевр – роман «О дивный новый мир!» с которого практически списан идеал общества по Лимонову: дети рождаются из пробирок, слова «мать», «отец», «семья» считаются непристойными, люди генетически поделены на касты и обучаются только тому, для чего еще до рождения предназначены, главный принцип отношений и основа стабильности: «Каждый принадлежит всем остальным», а верхом неприличия и даже неблагонадежности является дольше нескольких дней иметь одного и того же сексуального партнера. Господин Лимонов не слишком оригинален – вот только Хаксли более талантлив и, как следствие – умен, а потому написал не руководство к действию, а предостережение потомкам.

  Нарисованная в подробностях Лимоновым прекрасная картина «все со всеми», которая дарит стабильность обществу и делает «лимоновцев» особенными людьми, вполне может показаться привлекательной для тех молодых и восторженных, на кого она рассчитана. Однако, когда в идеальную картинку вламывается «суровая реальность», все становится не столь красивым. Вот свидетельство одной из тех, кто хотел стать «особенным человеком» по лекалам Лимонова, но столкнулся с тем, что «отказов нет».

  Инга фон Кремер:

  "На практике это выглядело так. Ночь накануне "Антикапа-2003". Свыше 100 делегатов из регионов спят на полу в зале заседаний. Заполночь в полумраке "Бункера" во всех углах зала заседаний начинали раздаваться шорохи да постанывания. То делегаты исполняли свой партийный долг по реализации сексуальной комфортности друг друга.

  Однако оплотом сексуальной комфортности был не общий зал, а «сакральная» комната. В сакральной трахались пары. Пары – это те, кто встречался не менее... трех дней, а то и часов.

  Наиболее «целомудренной» по сравнению с остальными комнатами должна была быть 101 – поэтому я осталась ночевать там. Все было вроде бы спокойно, но как только я начала засыпать, как почувствовала, что кто-то лезет. Я закричала, спихнула жаждущего сексуальной комфортности самца и в слезах выбежала в коридор, где врезалась в Тишина (соратник Лимонова, единственный, о ком бывшие нацболы никогда не говорят плохо). Я плакала и просила его защитить меня. Тогда он поселил меня в каморку – маленькую комнатку, где жила девушка-бункерфюрер – это такая должность смотрящего за помещением. И строго-настрого всем запретил даже пальцем прикасаться ко мне, не говоря уже о чем-то большем. <...>

  За время моего присутствия в партии иных случаев отказа от сексуальной комфортности, кроме моего, я не помню... Побочный ее эффект – бельевые вши, венерические заболевания, даже дети, чье отцовство установить не представляется возможным"[123]

  Кстати, несмотря на все рассуждения о свободных мужчинах и женщинах, Лимонов заявляет, что женщина безнравственна по своей природе. Для него архетипический тип женщины ограничивается только одной ипостасью: Проститутка (так же, как и мужчина ограничивается архетипом Солдата) и это – идеал женщины в представлении Лимонова: «С архетипической женщиной говорить о морали бессмысленно. Но все сказанное касается только уже упомянутых чистых, беспримесных образцов – таковы были в большинстве своем мои лучшие женщины»[124]. Отметим, что при описании отношений между мужчиной и женщиной (впрочем, как и между особями одного пола) Лимонов употребляет только одну формулировку – сексуальное влечение (удовлетворение, комфортность, партнер), не считая конечно прославивших его не совсем литературных словоупотреблений, которые в конечном счете обозначают то же самое. Ничего другого – в понимании «одномерного» Лимонова – в отношениях не бывает, а тот, кто говорит об этом – либо лжец либо больной.

  Какое больное воображение могло родить такие предположения? Новые теории льются как из рога изобилия, а порождают их неудовлетворенные желания. Лимонов жаждет видеть общество замкнутым, где все подчинено ему одному. Слепая вера своему лидеру, жесткая внутренняя организация, отторжение модели гражданского общества – все это свойственно нацболам. Между тем, это типичные признаки секты. Как показывает практика, достигнув высшей точки своей маргинализации, такие организации чаще всего начинают зарабатывать на торговле оружием или проституции, а иногда – и тем, и тем.

  Самым распространенным способом заработка является «помощь» криминальным структурам в отмывании денег. Наиболее известен пример японской секты Кододзи-ке, в своем вероучении объявившей публичные дома храмами, проституток – их жрицами, деньги клиентов – вкладом на распространение «истинной» религии по всему миру.