Текст книги "Учения и наставления моей бабушки Евдокии"

Автор книги: Наталья Степанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

«А через три недели началась война»
Рассказ Щербаковой Анны

Есть у нас семейная легенда, о которой я расскажу вам так, как сумею. Моя бабушка ездила лечиться к Евдокии Степановой. Находилась она у нее три недели и вернулась здоровой. Но заметили мы, что она все время о чем-то думает. И вот однажды я нечаянно подслушала разговор бабушки с ее сестрой.

Помню, говорила бабушка: «Евдокиюшка знает будущее. Ох, Лена, наслушалась я там о чудесах. Люди говорили, будто каждое ее слово сбывается. Да что люди! Я туда еле живая поехала, а теперь, слава Богу, здоровая. Лена, война скоро будет. Евдокиюшка предупредила: мол, если не скажем мы те слова, что она велела запомнить, в спину Кириллу, когда его уводить будут, то он умрет. Так страшно лишиться мужа!» «Бог с тобой. Какая война? – сказала тетя Лена. – Как хочешь, а я в это не верю».

А через три недели началась война. Фашисты для устрашения расстреливали целые села, чтобы остальные сдавались без боя, не сопротивляясь.

Все потом удивлялись: откуда же Евдокия могла знать, что будет война? Она рассказала моей бабушке о грядущей беде и научила потайным словам, которые сберегли жизнь и нам, и Кириллу (бабушкиному мужу и моему дедушке) тоже. Когда фашисты уводили его с толпой мужиков, бабушка читала их в спину своему мужу. Эти слова, наверное, его и сберегли. Тогда он чудом остался жив. Как дедушка рассказывал, их всех поставили в ряд перед ямой, которую перед этим и заставили выкопать, и стали стрелять. От ужаса он закрыл глаза, а потом кто-то из рядом стоящих завалился на него и утянул с собой в яму. Фашисты потом и в яму стреляли, но дедушку каким-то чудом не задело. Ночью он кое-как вылез из ямы, где были одни трупы, и спрятался в лесу. Через несколько дней, когда карательный отряд пошел дальше, он пробрался домой, а мы ведь его уже оплакали.

«…их бы все души на его одну обменяла не задумываясь»

Встретила меня как-то очень старая женщина, стала обнимать и целовать руки. Я удивилась, так как до этого ни разу ее не видела. Я стала расспрашивать ее, откуда она меня знает, она же мне в ответ: «Тебя не видела до этого, зато я знавала твою бабушку, это я ей кланяюсь через тебя. Я ей всей жизнью обязана, да и счастьем тоже».

Рассказала она мне свою историю:

«Помер у меня муж, молодой был, сильный, красивый. Его кедром задавило, он шишковал да так на жизнь и зарабатывал. Я с ума стала от горя сходить, пыталась руки на себя наложить, дети стали не милы, их бы все души на его одну обменяла не задумываясь. От горя я буйной стала, волосы на себе рвала и выла целыми днями. Дети под лавки забьются и сидят, как сверчки, боятся вылезти, а я все зло на них вымещаю, грешная. Думала, если бы не они, я бы с ним в тайгу пошла, глядишь, уберегла бы, не погиб бы он тогда, может быть. И вот соседка дала адрес твоей бабушки и сказала: “Она и от тоски полечить может, а захочет, и мужа к тебе вызовет, поговоришь с ним”.

Я мигом собралась, последнего петуха в сумку – и айда. Зашла, помню, к твоей бабушке, она – ни здравствуйте, ни проходите, уставилась и смотрит. А потом сказала, как будто ушат холодной воды на голову вылила: “Что, красавица, у детей последнего петуха забрала? Как вы, бабы, мужиков своих любите, детей бы так любили. Ух! Глаза бы на таких не смотрели. Ты когда младшего на колени брала? Забыла, поди? Иди-ка ты к детям да покорми их, а не таскайся по бабкам, не носи из детских ртов еду по чужим избам. Дети завсегда должны быть матерям дороже, чем мужики”. Я как поняла, что меня гонят, – и в рев. В ноги к твоей бабке кинулась. “Помоги, – прошу ее. – Вызови ко мне Иванко”. В общем, умолила. Посадила она меня в угол, дала Псалтырь и говорит: “До ночи читать будешь. А я тебе оберег ставить стану”. Бабушка твоя золу кипятила, ключи по комнате раскидывала, круг чертила, свечи жгла, шторки то закроет, то откроет. Собаку с цепи спустила и сказала: “Иди отселя, придешь завтра, сегодня можешь помешать мне”. И собака ушла из дому. Я удивилась, а она говорит: “Маловерная ты, а еще по такому делу пришла. Да если я вздумаю, три мужа будут при мне и друг друга видеть не будут, а ты собаке удивляешься”.

Ночью поставила меня бабушка твоя в круг и говорит: “Как придет твой муж, руки к нему не тяни, а то задавит. Долго его не держи, ему тяжело, да и мне тяжко будет. Что нужно, спроси, да помни – руки к нему не тяни”.

Стала бабушка его звать. Он и заходит, одет, в чем похоронили, в глаза не смотрит, встал рядом с кругом и голосом глухим да тихим говорит: “Что меня подняла? Зачем? ” Я тут заплакала: “Ты там лежишь, а я одна, у меня для детей морковки нет, не то что хлеба. Не могу без тебя, все равно вместе будем”. Он мне и говорит: “Слушай мой наказ да не перебивай, мне дюже тяжело. Скоро тебя безногий сватать будет, другого шанса у тебя жизнь устроить не будет, так что не упусти. А детей ставить на ноги нужно. Выходи за безногого”. Я тут как заору: “Я тебя люблю, и мне никого не надо! ” И, не помня себя от горя, протянула к нему руки. Он и поднял взгляд: Боженьки, а глаза-то у него без зрачков! Бабушка твоя свою книжку как захлопнет: ветер по избе пронесся. Иванко, или кто это был, пропал.

Очнулась я на кровати, Евдокия меня обмывает да ругает, что не послушалась ее, руки протянула, могла и сгинуть, а сироты тогда бы на ней остались и ей бы за них перед Богом отвечать пришлось. Утром, провожая меня, твоя бабушка сказала: “Уйдешь и покой с собой унесешь. Более ты из-за мужа сердце рвать не станешь, милее твоих детей и Василя никого на белом свете у тебя не будет. Через год на столе хлеб не переведется, через три года крепко жить станешь, через семь лет лучше тебя никто на селе жить не будет. Иди к детям, девка. А петуха забери”. Я ее спрашиваю, кто такой Василь, а она и говорит: “Да муж твой безногий”.

Пришла я домой, смотрю на стены в своей хате, а они вроде как светятся. Так мне спокойно да так радостно стало, словно в моей жизни что-то хорошее произошло. Я избу тогда выбелила, вычистила. А на детей как будто другими глазами взглянула и поняла, что люблю их пуще света белого. А потом пришел ко мне безногий мужик по имени Василь. Я замуж за него пошла, а он и шьет, и паяет, и вырезает, нет такого, чего он не может. Люди все к нему идут, всем он помогает, пить не пьет, денег много зарабатывает. В общем, жить я стала хорошо, а то ведь руки хотела на себя наложить, и сотворила бы такое, если бы не бабушка твоя…»

Что ж, когда слышишь такие истории, то лишний раз думаешь о том, как же необходима людям твоя работа.

Ларчик со смертью
Из письма Надежды Петровны Корнеевой

Уважаемая Наталья Ивановна! Из Ваших книг я узнала о том, что Вы пишете книгу о своей бабушке Евдокии. Дело в том, что я хотела бы рассказать об одном факте, касаемо встречи с Вашей бабушкой. Моя мать, Галина Сергеевна Данильченко, и моя бабушка ездили к ней за помощью. Было это давно, и дело было так. Мой дед копал землю, нашел клад. Вернее, это был сундучок, а в сундучке был серебряный ларчик. Поверх ларчика было привязано письмо. От нетерпения поглядеть, что находится в ларце, дед не стал читать письмо и открыл ларчик. В ларце было тринадцать золотых и тринадцать серебряных монет и узелок не то с землей, не то с пеплом. Дед выкинул землю и пересчитал монеты, и только после этого он попытался прочитать старинное письмо. Бумага была прелой с не вполне понятным рукописным текстом, но он все же понял, что этот клад является откупом от смертельного недуга и всякий, кто изымет его на Божий свет, свяжется со смертью. Дед наш был верующим и суеверным человеком, поэтому он решил не трогать найденных денег. Но вскоре его старший сын надумал жениться. Деду хотелось для него хорошей свадьбы, и он свез в город золотую монету, продав там ее ювелирщику за хорошую цену. Во время свадьбы случилось то, что повергло всех гостей в ужас. Целуя свою невесту, жених на глазах у всех, кто кричал «Горько!», упал замертво от разрыва сердца.

Все горевали, но больше всех горевал дед, потому что считал, что в смерти своего сына виноват он сам. Взяв ларец, дед закопал его там же, где нашел, но спустя время ларец снова был извлечен из земли. Видимо, ему трудно было смириться, что в земле лежит богатство, а семья живет в бедности. Утешая себя мыслями, что смерть старшего сына не что иное, как простое совпадение, дед взял из ларца три золотые монеты и продал их. Возвращаясь с базара, они ехали по хорошо устоявшемуся льду, по которому всегда ездили все селяне. Но в этот раз лед разошелся, и телега с тремя людьми, лошадью и обновами рухнула под лед, и никто не спасся. Погибли двое членов семьи и сам дед. Через день после похорон в сарае в петле нашли младшую сестру Татьяну. Испугавшись смертельного поветрия, моя бабушка и моя мама поехали к знахарке, чтобы она отчитала смерть от их семьи. Но знахарка помогать не взялась, сославшись на то, что у нее нет необходимого знания и должной силы, и посоветовала ехать к Евдокии Степановой, которая может все. Получив от знахарки адрес Вашей бабушки, моя мать и бабушка, проделав дальний путь, добрались к Евдокии. Вот как они описывали эту необычную встречу. В небольшой комнате их встретила женщина с очень уставшим лицом. Одета она была чрезвычайно просто, и в хате было множество икон и горящая лампадка.

Евдокия выслушала бабушку и мать и сказала: «У того, кто находит переклад, всегда будет искушение потратить золото или серебро, которым его хозяин откупился от хвори или ранней смерти. И сколько бы раз его ни пытались закопать, все равно будет соблазн снова и снова доставать откупное, тратить деньги и хоронить родных. Сбросьте свой клад в реку подальше от берега, так чтобы никто больше этого сундука не видел. После этого поменяйте в крещении имена, а я отчитаю вашу семью от напрасной смерти».

Сундучок сбросили в реку, и больше в нашей семье не было смертей. Потом мама родила меня, от нее я и узнала об этой истории.

Я буду рада, если мой рассказ окажется в Вашей книге. Сама я уверена, что если бы все деньги из того ларца были потрачены, то вряд ли бы теперь я писала Вам это письмо. Книги Ваши очень люблю и горда тем, что моим родным посчастливилось увидеть бабушку Евдокию.

«…но я до сих пор помню все так, словно это случилось вчера»
Письмо мастера из Тамбова

«Благодарю Господа за то, что имею возможность поприветствовать Вас, внучку той великой целительницы Евдокии, к которой меня когда-то возила моя мама, Азова Мария Михайловна, урожденная Богославова, представительница старинного знахарского рода. Думаю, что и фамилия нашего рода пошла потому, что наши предки прославляли Бога и помогали людям.

Вообще хочу сказать, что знахарская наука не появилась бы на свет, не будь на то воля Божья. Ибо сказано в Библии, что ни один волос не упадет с головы без ведома Господа Бога.

Мы – глубоко верующие люди, и в нашей семье до сих пор хранится икона, которой когда-то Ваша бабушка благословила вначале мою маму, a потом, слава Богу, и меня.

С того момента, как мы гостили у Вашей бабушки, прошло уже много времени, но я до сих пор помню все так, словно это случилось вчера. Помню все детали, даже трещинки на деревянном полу. Помню комнату, где у иконостаса мерцала горящая, красного стекла лампадка. И главное – помню Вашу бабушку, царственно-величественную и в то же время очень добрую, с удивительно красивой и ласковой улыбкой.

Нельзя передать словами ощущение, которое я испытывала, глядя на Вашу бабушку.

Пока мы к ней добирались (а ехали мы с мамой пять суток), я видела, как моя мама волнуется в ожидании этой встречи. Она мне все время говорила, как я должна себя вести, и очень переживала, вдруг я не так войду, не так поклонюсь и не так отвечу. Мама говорила: „Запомни ее и никогда не забывай ни ее лица, ни ее голоса. Мы едем к святой! А это великая честь и радость. Твои деды ходили к ее родителям за благословением. Я уже была, теперь вот и тебя Господь сподобил к ней допустить. А знахарь, который из ее рук лично получал благословение, мог после этого даже умирающего к жизни вернуть. Помни, что в роду Степановых были те, кто принял благословение от первозванных. Не зря про таких, как Евдокия, говорят «ведунья». Это только злобные люди коверкают слово «ведунья», говоря «ведьма». Ведунья – это та, кто все ведает и все знает. Ты, смотри, плохих мыслей в голову не пускай, помни, Евдокия ведает все мысли, считывая их у тех, кто к ней приходит. Она вида-то не подаст, но все твои мысли будут перед ней как на ладони.

К ней Баевы ездили на благословение, а она им отказала. Настасья осмелилась спросить Евдокию, за что она лишает ее своего благословения. И та ей сказала: «За мысли твои небогоугодные. Ты думала то-то и то-то», – в общем, сказала Баевой про все, о чем та думала. А ей и деваться некуда, ведь Евдокиюшка действительно сказала именно то, о чем та думала. К Евдокиюшке, уходя, никто задом не поворачивается. Ведь она была знахарским народом коронована. Что будет она у тебя спрашивать, отвечай ей все так, как сама думаешь, не юли – не любит Евдокия обмана. Глупость и незнание простит, а ложь – никогда! Рассердится и не даст благословения…“

И так всю дорогу. Вот и представьте себе, как я тряслась после этих маминых слов, заходя в дом к Вашей бабушке Евдокии.

Еще есть у меня крестик, который она на меня сама надела. Он медный, но лучше всякого золотого. Когда меня покидали силы и я уставала, тогда я целовала этот крест, говоря: „Помоги мне, Господи, и пособи, Евдокия“. И сразу у меня откуда ни возьмись появлялись силы, а усталость будто рукой снимало. Пост ли, работу нашу знахарскую тяжелую – все я осиливала легко и очень многим людям помогла за свою долгую жизнь.

Из Ваших книг я узнала, что Вы пишете о моей наставнице, о многомудрой Евдокии, и захотела написать Вам о том, что мне известно из рассказов моей мамы, а также от людей, которым она когда-то помогла.

Дела эти дивные и чудные. И если бы я сама когда-то своими глазами не видела, как она творит чудеса, то моя голова не вместила бы такое!

Жили мы тогда с мамой у Вашей бабушки трое суток, и я никогда не забуду увиденного в Вашем доме.

Люди к ней шли и ехали из разных краев. Вот, например, один случай. Пришли к ней двое: мать и ее девятнадцатилетняя дочь. Дочь страдала непонятной болезнью. Она, по словам ее матери, совсем не стала спать после ссоры со свекровью.

Евдокия велела ей лечь на черную ткань и обвела сухим мылом (думаю, что этим мылом обмывали покойника) ее тело левой рукой. Потом Евдокиюшка встала на колени и стала говорить с иконой. Испрося у Божьей Матушки разрешения, она положила свою руку на лоб больной девушки и приказала ей спать. Сказано ею было всего лишь одно слово „спи“, и я увидела, как девушка стала дышать медленно и спокойно, а затем глубоко уснула. Евдокия что-то горячо шептала, а потом сказала:

– Душа рабы Божьей Ольги, говори со мной, с Божьей рабой Евдокией.

Она стала ей задавать вопросы, а девушка, не просыпаясь, ей отвечала.

– Ты где? – спросила Евдокия.

– В гробу, – тихо ответила девушка, – здесь темно, и две женщины читают по мне за упокой. Одну я знаю – это моя свекровь, а вторую ни разу не видела.

– Подними руки и обопрись ими о крышку гроба, толкай ее, а я к Господу с прошением обращусь.

Я видела, как спящая девушка подняла руки на тот уровень, на который их можно поднять, если лежать в гробу. Я видела, как она упиралась в невидимую крышку и на ее лбу и подбородке выступили капли пота и стали стекать струйками по ее вискам и ушам и падать на черное покрывало. Я видела, как из ее пальцев выступила и побежала кровь, будто она их содрала о невидимые доски.

Девушка быстро залепетала:

– Выпустите меня, я задыхаюсь!

А Евдокия, не глядя на нее, читала и читала молитвы.

Я глубоко верующий человек и никогда не буду обманывать. Клянусь перед Богом, что все было именно так, как я Вам рассказываю. Сам Бог свидетель тому, как заходила ходуном изба, треснуло и разлетелось стекло в окошке, загремела и посыпалась посуда из старинного шкафа.

Моя мама крепко держала меня за руку. Ее лицо было белее снега, а я так и вовсе была ни жива ни мертва.

Охнула и упала мать больной девушки. Но Евдокия не прекращала читать молитвы. Я почувствовала, что из прокушенной мной губы выступила соленая кровь.

Вдруг все разом прекратилось. Стало невообразимо тихо. Девушка лежала не двигаясь и не шевелясь. Руки ее свободно лежали вдоль туловища, щеки порозовели, и грудь мерно поднималась и опускалась. Она спала спокойно и безмятежно, как спят младенцы.

Евдокия поднялась с колен и подошла к ее матери, лежавшей на полу в обмороке. Сбрызнув женщину водой, она усадила ее на стул и сказала:

– Девка твоя проживет сто лет. Господь позволил мне отмолить ее от гроба. Приедешь в свое село, узнаешь, в чьем дому была покойница – это она уложила душу твоей дочери в гроб, отпев ее заживо на похоронах. Обратка уже пошла. Ты еще до дому не доберешься, а обидчица ваша сама в домовину ляжет.

Я могла бы много рассказать Вам о том, что видели мы за те три дня и что слышали от людей, но не в этом письме, а в следующих, чтобы люди знали как можно больше о Вашей бабушке, которая была знахарем от Бога. Пусть хоть так, да помяну свою наставницу Евдокию.

В тот же приезд она со слезами на глазах молилась Господу, чтобы Он дал ей позволение благословить меня. А потом она взяла икону и благословила меня, сказав перед этим: „Пусть Бог укрепит тебя на пути, который ты избрала себе. Пусть рука твоя не дрогнет при виде гноя и раны. Пусть глаза твои не соблазнятся и не прельстятся золотом, которое будут тебе давать в обмен на злые деяния. Не наноси вред человеку, ибо он создан по образу и подобию Господа нашего, творящего чудеса и исцеляющего людей. Не отказывай тем, кто попросит тебя ради Христа, и не озлобляйся против тех, кто чинит нам препятствия и гонения, ибо они сами не ведают, что творят. Сатана внушает им это. Поступай с просящими тебя так, как поступила бы ты со своими детьми, тогда Господь Бог никогда не отнимет у тебя моего благословения. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь“.

Всю жизнь я чувствовала силу этого благословения. Еще Ваша бабушка Евдокия показывала нам с мамой на поверхности воды то, что будет с каждым в нашей семье, кто и за кем умрет.

Показывала всю нашу Россию. Я видела чередой всех правителей. Путин будет выбран еще на один срок. И слава Богу! При нем будет разрушено большое зло.

Видели мы бесчисленные пожары, взрывы и землетрясения, гибель космических кораблей и так много страшного, что я не удержалась и разревелась. Мама испугалась, что Евдокия прогневается, но та тихо сказала:

– Не плакать надо, а молиться Богородице и Ее Сыну, чтобы помиловали нас. Молиться, чтобы войны быстрее кончались, гасли, как никчемный пожар. Молиться, чтобы распри заканчивались примирением и меньше крови проливали наши солдатики. Меня страшит, что все будут думать только о деньгах, а денег с собой на тот свет никто еще не забрал. Потому завещаю я своей внучке Наталье (это она говорила о Вас), чтобы она построила Обитель раскаявшихся сердец для тех, кто все потерял в этом мире. Только тогда, когда будет истинно святое место, где люди станут молиться не за себя, просить не о деньгах и благах, а лишь за страждущий мир, только в этом случае не наступит конец земного мира. И в этот храм, в эту обитель начнут съезжаться только истинные молитвенники, мастера святых дел. Всем миром будет отмолен конец света, о котором теперь говорят даже ученые.

Так и о конце земного мира я спросила Евдокию:

– Вы думаете, что молитвы нескольких людей смогут остановить гибель всего человечества?

– Я не думаю, а знаю. Церквей много, но в них люди молятся о благах для себя. Кто просит любви, кто – рождения ребенка. Просят здоровья и богатства, но никто никогда специально туда не едет, чтобы молиться о всем человечестве. Должно быть такое святое место. Лжемастер туда не ступит, он будет дома зарабатывать свои деньги, а тот, кто истинно пришел в этот мир с миссией помогать не себе, а другим, приедет в сей храм и, встав на колени, в слезах будет просить милости Божьей не для себя, а для незнакомых ему людей.

Теперь, когда я уже стара, я все чаще и чаще вспоминаю слова Вашей бабушки и дивлюсь тому, как же она была права. Я понимаю, что не зря Ваша бабушка велела назвать этот храм „Обитель раскаявшихся сердец“. Ведь сказано, что нераскаявшийся не войдет в Царство Небесное, а найдет свою гибель на земле. Это значит, что если Вы не построите этот храм, где грешники смогут чистосердечно раскаяться и где святые, добрые сердца станут молиться за все человечество, то всех нас ждет гибель.

Возможно, что для кого-то все это звучит неубедительно, но только не для меня, ведь я сама видела все то, что будет, и то, что уже происходит в нашем грешном мире.

Тысячи тысяч гибнут каждый день, мы катимся в пропасть, а ведь и у Бога терпение небезгранично.

На экранах проповедуется не слово Божье, не уважение и любовь к человеку, а убийство, насилие, пьянство. Молодежь спивается и умирает.

Я очень старый человек, но милостью Божьей ум мой ясен и крепок. У меня нет большего желания, чем чтобы Вы, внучка великой Евдокии, воздвигли храм, в котором наш гибнущий мир найдет свое спасение.

Я не нажила богатств, так как собирала не деньги и злато, а славу для Бога своими посильными делами.

Но я хочу пожертвовать хоть на один камень в Вашем храме, чтобы не наступил конец света. Я призываю всех людей, кто любит своих детей и внуков, поступить так, как я.

Простите меня за мое длинное письмо, но так хотелось выразить Вам свое восхищение и рассказать о том, что творится в душе.

Низко кланяюсь Вам, Вера из рода Богославовых».

Вера, Вы воистину добры и чисты перед Богом и перед людьми. И я со слезами на глазах и с радостью в сердце прочитала ваше письмо.

Читая его, я вспоминала свою бабушку, как будто я лично присутствовала при вашей встрече с ней. Благодарю вас за пожертвование на храм и свято вам обещаю: на каждом таком камне незримо будет начертано имя того, кто пожертвовал на него деньги, – и человек обязательно найдет милость Божью. Все имена будут вписаны на вечное поминовение, и Господь будет знать о Своих благодарных детях и никогда не оставит ни вас, ни ваших детей и внуков.