Текст книги "Большая книга заговоров – 4"

Автор книги: Наталья Степанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Когда ангел хохочет (письмо из Франции)

«У меня было четыре бабушки. Не верите? Я вам сейчас это докажу. Моя мать выходила замуж четыре раза. От каждого брака в нашей семье прибавлялось по одному ребенку, и поскольку каждый новый мамин муж имел родителей, то среди моих родственников происходило очередное пополнение. Мы, дети, без разбору ездили в гости ко всем нашим бабушкам и дедушкам. Надо сказать, что они всегда нас очень хорошо принимали и одаривали различными гостинцами. Из четырех бабушек я был привязан только к одной. Правильно, к моей родной бабушке. Она мне говорила, что ее сын, а мой отец, как две капли воды был похож на меня.

Отец умер, когда мне было два года. Все, о чем я вам сейчас расскажу, – чистая правда. Я могу даже побожиться.

Однажды я пришел из школы и увидел, что моя мама с кем-то говорит по телефону.

– Да, да, – говорила она, – вот он сам, только что пришел из школы. Конечно же, я прямо сейчас его отправлю, не волнуйтесь, дорогая, я все поняла!

Положив трубку, мама объявила, что я должен немедленно поехать к своей бабушке, потому что она сильно заболела и просит меня к ней приехать.

Когда я приехал к бабушке, она лежала в постели на высоких атласных подушках. Простыни и одеяло были в кружевах, как у принцесс, во всяком случае, я думаю, что такая постель может быть только у королевы!

От матери я знал, что моя бабушка – очень богатая дама, и мама надеялась, что мое наследство будет очень солидным. Бабушка же не очень жаловала мою мать, считала ее легкомысленной особой, или, как она ее иногда называла, – ошибкой любимого сына. Но меня бабушка любила и всячески баловала, потому что я был копией ее единственного сына. Я был очень горд этим и и всегда пользовался бабушкиной любовью с выгодой. Вот и в этот раз я увидел слезы на глазах бабушки при моем появлении.

– Садись, – сказала она, похлопав возле себя бледной морщинистой ладонью. Я сел и она сказала:

– Послушай меня внимательно. Я хочу раскрыть тебе тайну нашего рода. Конечно, я понимаю, что делаю это слишком рано. Но я чувствую, что скоро умру, а письменно этого делать не хочу, потому что тайну эту мы передаем по наследству только своим детям. Мой сын умер, но ты – его сын и мой внук, и поэтому я расскажу тебе то, что тебе поможет быть счастливым!

Когда я поехал к бабушке, моя мать на прощанье подговаривала меня побольше узнать у бабушки о ее богатстве, т. е. о моем законном наследстве. Но, видя впалые щеки моей бабушки, слезы, бежавшие по этим щекам, я совсем не хотел спрашивать ее о деньгах. Что-то подсказывало мне, что в такой тяжелый момент нехорошо, стыдно говорить об этом. Я сказал:

– Бабушка, не умирай. Я ведь тебя очень люблю. Правда, правда. И мне не надо никаких денег, никакого наследства, только живи!

Я уткнулся в ее одеяло и заплакал. Мягкая прохладная рука бабушки нежно коснулась моих волос. Она улыбалась, она была счастлива, что я ее люблю больше ее денег. Я, ее единственный внук, как две капли воды похожий на ее единственного сына.

В этот момент она, видимо, все простила легкомысленной особе, которая завлекла ее сына. Простила за то, что она родила меня, такого, какой я есть.

Немного погодя, когда мы с ней успокоились, бабушка сказала:

– Ну, слушай и запоминай. Мой прапрадед служил императору, и случилось так, что он приехал в далекую страну как посол именно в тот момент, когда на площади собирались сжечь молодую девушку. Прапрадед мой соизволил вступиться за несчастную и попросил освободить ее от казни. Он привез местному владыке от лица императора много дорогих и изысканных вещей и диковин. Властитель милостиво принял дары и исполнил просьбу посла, освободив приговоренную к сожжению.

Спустя время, когда прапрадед должен был покинуть этот город, он увидел спасенную им девушку, стоявшую рядом со стариком. Толмач, или, как теперь говорят, переводчик, сказал нашему прадеду:

– Ты спас русло моего рода. Нас называют по-разному: кто звездочетами, кто волхвами. К нам идут за помощью, и нас сжигают на кострах. Меня не было в городе, когда взяли мою дочь, и я не мог своим заклинанием отвести от нее беду. Я хочу отблагодарить тебя, странник. Я дам тебе ангела-вещателя. Он сделает твой род богатым и будет всегда предупреждать о любой перемене судьбы. Если он улыбнется – жди радости, если нахмурится – жди беды, если заплачет – молись и жди смерти. Ты скажешь: что толку от предупреждения, если беда все равно придет, и ты будешь абсолютно прав. Я дам тебе руно, храни его, как зеницу ока. Если ангел нахмурится или заплачет, сверни и разверни 40 раз это руно, и всякая беда отстранится от тебя.

К сожалению, прапрадед наш руно не сберег. В переездах или переходах оно было утеряно, или его украли. Но ангел был сохранен. Благодаря ему в нашей семье всегда водятся деньги. Мы никогда не были никому должны и никогда не голодали. У нас имеются и золото и бриллианты.

Вчера я видела, что ангел плачет, а это значит, что я скоро умру. Когда ты достигнешь нужного возраста, все мое наследство перейдет тебе. А пока твоя мать будет получать на тебя деньги как опекун. Никому не рассказывай того, что я тебе рассказала, а когда я умру, возьми в свою комнату моего ангела и береги его, ведь он приносит своему хозяину богатство.

Бабушка умерла через два дня. Нотариус прочитал завещание, мама была довольна, состояние оценивалось в огромную сумму, а я являлся единственным наследником бабушкиного рода.

Ангела я забрал и просил маму, чтобы она его не убирала из моей комнаты. Мама погладила меня по голове, сказав:

– Боже, какой же он сентиментальный, ну копия отец. Бабушку похоронили в семейном склепе, и я очень грустил о ней, видимо, кровь дает о себе знать.

Шло время, я повзрослел. Бабушкин ангел стоял на моем окне, и, если честно, я никогда его не разглядывал. В сороковом году я женился. С женой мне повезло. Нелли была из родовитой семьи, однако никакого богатства у нее не было. Но я об этом и не думал, главное, что она была добрая и хорошая девушка и очень любила меня, а денег и своих у меня было достаточно.

Однажды Нелли позвала меня. Голос у нее был встревоженный. Я быстро поднялся наверх, в нашу спальню, и спросил ее, что случилось.

– Смотри, – сказала она, – ты не поверишь, но у этого ангела вчера было совершенно другое выражение лица. Сегодня у него плаксивая гримаса, как будто он собрался плакать.

Я обнял жену и сказал: «Не выдумывай».

Но в мою душу закралась тревога. Утром следующего дня нас известили о смерти моей матери. Бабушкины слова сбылись, ангел предупреждал о грядущей беде.

Месяцев через пять моя жена позвонила мне в банк:

– Я не знаю, как сказать. Не подумай, что твоя жена сошла с ума, но я только что видела, как ангел в нашей комнате улыбался!

Я отшутился, что ей всюду что-нибудь мерещится, а сам подумал, что должно случиться что-то очень хорошее.

Вскоре моя жена сказала мне о своей беременности. С появлением ребенка жена взяла в дом еще одну помощницу. А спустя пару недель помощница сбежала, прихватив с собой бриллиантовые серьги жены и бабушкиного ангела. Серьги меня не волновали, мне было жаль бабушкино наследство, которое не один век передавали друг другу мои предки.

Я заявил в полицию, и полиция вышла на след наглой воровки. Узнав ее адрес, я сам поспешил туда, где она живет. Дверь мне открыла старая женщина, одетая в траурные одежды. Узнав, кого я ищу, женщина провела меня в комнату, посреди которой стоял гроб. В гробу лежала наша служанка. Я спросил, что с ней произошло. Женщина рассказала, что ее дочь очень долго отсутствовала, была на заработках, а когда она вернулась, с ней был узелок. Развернув узел, она объяснила, что за работу хозяева с ней рассчитались серьгами и изумительной фигуркой.

– В это время, – вы не поверите, мой господин, – ангел захохотал. Да так, как обычно хохочут живые люди, но при этом из его глаз хлынули самые настоящие слезы! Дочь моя вскрикнула, схватилась за сердце и упала. Я поднесла к ее губам зеркало, но она уже была мертва.

– А где же ангел? – спросил я ее.

– Ангел? Да он тут же куда-то пропал. И вот что странно, в комнате не было ни единого человека, а ангел как испарился…

Уходил я от нее с тяжелым сердцем, и не зря. В течение одного года все мое добро пропало. Я обанкротился полностью. Потом была война, и все пошло прахом.

Я очень старый человек, и меня гложет то, что я не сдержал слово, данное моей бабушке.

Я пишу вам в надежде, что кто-то прочитает мой рассказ и ему станет известно о моем ангеле. Пусть тогда этот человек вернет мне то, что принадлежало моим предкам, не ради денег, а ради памяти моих родных.

Дианор Фернанд, г. Тулуза».

Сторож

Из письма: «Наталья Ивановна. Пишу Вам потому, что я уже устал думать о том, что невозможно уместить в нормальный человеческий разум. Сам я никак не смог объяснить того, что произошло со мной.

Примерно три месяца назад я ехал по трассе, и мою машину вынесло на встречную полосу. Отделался я тогда легким ушибом, но машина была сильно изуродована, и еще я зацепил дорогую иномарку, к моему счастью, она не очень сильно пострадала. Тем не менее владелец дорогого автомобиля предъявил мне счет не только за машину, но и за моральный ущерб – так он заявил.

Денег у меня таких не было, и я ему прямо об этом сказал. Но компания, ехавшая в том автомобиле, избила меня и забрала все документы. Я понял, что с этими людьми лучше не судиться, и стал думать, где взять деньги к указанному братвой сроку.

Продать мне было нечего, нет у меня ни дачи, ни квартиры, а теперь и машины нет. Жил я в общежитии, так как родом из деревни, да и дома я не был целых пять лет.

В надежде на то, что моя мать продаст свой скот ради меня и возьмет в совхозе кредит на свое имя, я собрался и поехал домой в деревню. Вначале у меня мелькнула спасительная мысль не возвращаться в город, осесть в деревне и просто потеряться. Но я тут же подумал, что это мне не поможет. Они по паспорту вычислят мою деревенскую прописку, и тогда будет еще хуже.

Когда я приехал в свою деревню, то удивился тому, как все изменилось за пять лет моего отсутствия. Мама сильно состарилась, болела, давно уже не держала скотину, так как некому было запасать сено. А совхоз наш полностью развалился, и ни о какой ссуде не могло быть и речи. Я с ужасом думал о том, что выхода из моего положения нет. Дома – шаром покати, в шкафчике вместо продуктов лежала куча маминых лекарств.

Я не стал ей рассказывать о своей беде. Она и так без конца хваталась за сердце и говорила, что теперь, когда она меня наконец-то увидела, можно умирать. Она говорила:

– Я Бога просила не дать мне умереть, пока с тобой, сыночек, не увижусь.

От этих слов у меня самого сердце заходилось болью, и я успокаивал маму, что у меня все хорошо и ей не о чем беспокоиться.

Мама жарила картошку и рассказывала мне деревенские новости. С ее слов стало ясно, что в нашей деревеньке тяжело живется всем, кроме Остаповых, и то потому, что сын у Остапихи плавает по заграницам. У них и видики, и все, что душе угодно. Живая вода – и то есть.

– Правда, Остапихи-то нет, а Колька еще из плаванья не вернулся, вот я и приглядываю за их домом. Богатство-то у них ого-го какое! Хотя кому тут у нас воровать-то. Молодежь вся в город убегла, а старики по домам. Живем плохо. Свет редко бывает, все стараются управляться днем, вечером, в темноте, много не наработаешь.

Я слушал мать, но в моей голове уже зацепилась мысль о богатстве Остаповых. Из слов мамы я понял, что их дом остался без присмотра.

«Вот у кого можно взять деньжищи», – подумал я, и эта мысль не покидала меня ни на минуту.

В деревне темнеет рано. Я сказал матери, что хочу прогуляться, но она не слышала – уснула. Я тихо прикрыл за собой двери и направился к дому Остаповых. На дверях их дома висел огромный замок, который был виден даже через ограду. Значит, Остапиха не приехала, а судя по времени, и не приедет. Автобус из города в это время не ходит. Видимо, она заночевала у знакомых в городе.

«Не расторговалась», – радостно подумал я.

Поковырявшись в замке, я его снял вместе с петлей. Когда я вошел в дом, у меня возникло такое чувство, будто в комнате кто-то был. Не выдержав, я щелкнул зажигалкой. Прямо передо мной стояла старуха. Руки у нее лежали на груди, а глаза были прикрыты. Если бы она не стояла, то я мог бы поклясться, что она спала. Я дернулся и сильно ушиб плечо. По деревне я несся, как ненормальный. Пока я летел, лай соседских собак стоял такой, как будто не я, а волк бежал по деревне. Только в своем дворе я перевел дух и стал размышлять, кто же мог находиться в доме Остаповых, если на двери висел замок. Я прошел на кухню и сел за стол. Вошла мать и спросила, не болит ли у меня что и почему я не сплю. Не ответив на ее вопрос, я задал ей свой:

– Мама, а кто еще у Остаповых живет?

– Да никто, – ответила мать, – бабка умерла месяц назад, и мы ее похоронили без Кольки, он ведь в плавании. Похоронили Авдотью всем селом. Да я же тебе об этом утром рассказывала, что дом у них закрыт, и я по нашей с ней дружбе приглядываю за двором. Только ты не слушал меня и о чем-то думал. Скрытный ты какой-то стал, город-то, видно, всех хорошо обламывает. Уезжают из села смешливые, а приезжают угрюмые. Беда, да и только.

Мать, потоптавшись на кухне, ушла к себе и снова уснула, а я, движимый какой-то силой, снова поплелся к дому Остаповых. Бабка умерла, а Кольки нет, радовался я, – и этим просто нельзя не воспользоваться. Поскольку дверь была уже без замка, я снова вошел в дом к Остаповым, но войдя, я тут же замер, буквально окаменев от увиденного. Все та же бабка стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки и прикрыв глаза. Сердце во мне бухало и трепетало, но я понимал, что бежать мне нельзя, я должен был достать деньги за разбитую машину, и другого выхода, кроме этого, у меня нет. Минуты шли, а мы стояли друг против друга, как два истукана. Наконец я решился и сделал шаг в сторону комода, который я увидел, пообвыкнув в темноте. Вместе со мной ступила и старуха. Я шаг, и она шаг. Когда я выдвигал ящик комода, то старался не глядеть на призрак, твердя про себя, что бояться следует живых, а не мертвых и что это страх нарисовал в моем воображении эту старуху!

И тут на мое плечо опустилась ледяная и тяжелая рука. Колени у меня подогнулись так, как бывает, когда на плечах таскаешь мешки с зерном. Я больше не мог ни двигаться, ни шевелиться. Я понимал, что происходит что-то страшное, чего нельзя объяснить, но и отрицать происходящее тоже невозможно, потому как это было.

На мгновение меня обуяла паника: а что если я сейчас умру? Температура моего тела падала: то ли от страха понизилось давление, то ли от холоднющей руки покойницы. Я не выдержал и заплакал. Я давно так не плакал. Так плачут дети, жалуясь вслух на свои болячки, только я говорил не о болячках, а о том, что меня убьют за эти деньги, за эту машину, которая разбилась не по моей вине, а из-за случайной выбоины в асфальте.

Всхлипывая и подвывая, я говорил, что мне очень жалко мою маму, и если меня убьют, то она останется одна, в нищете, без помощи и поддержки.

После моих последних слов призрак стал отходить и в конце концов исчез. Она будто дала мне свое разрешение взять то, что я могу найти в их доме.

Поискав примерно с час, я нашел пачку долларов под периной и, прикрыв дверь, пулей слетел с крыльца и помчался к себе домой.

Утром я поехал в город, пообещав маме, что скоро вернусь. Я позвонил по телефону, который мне оставил хозяин разбитой машины, чтобы сообщить ему, что деньги я нашел. Но трубку взяла женщина, она сказала, что муж ее скончался этой ночью. Узнав, что я звоню из-за документов, она назвала свой адрес, и я поехал и забрал свои документы. Когда я хотел отдать ей деньги, она их не взяла, а сказала такую фразу: «Может быть, и вправду Бог его наказал за его грехи».

Возможно, что кто-нибудь скажет, что я ненормальный, но я отнес Остаповым деньги и положил их туда, откуда взял, под перину. Потом я прибил щеколду, и амбарный замок занял свое законное место. Только я-то знаю, что кроме этого замка в доме Остаповых до возвращения Кольки из плавания есть куда более надежный никем не видимый сторож. И не дай Бог еще раз пережить нечто подобное».

Снегурочка Надя

«Хочу Вам рассказать о том, что осталось в моей памяти из детства. В наше село приехала на жительство новая семья: бабка с внучкой. Спустя некоторое время люди заговорили о том, что бабка эта – колдунья, но рассказ мой не о ней, а о внучке.

Новенькую посадили за одну парту со мной. Я никогда не хотел сидеть с девчонкой, но с нашей классной руководительницей не поспоришь, ее побаивались все в нашей школе. Здоровая, под два метра ростом, в ботинках 44 размера, она возвышалась над нами, как каланча. Она видела и слышала все, что мы делаем или пытаемся сделать.

Новенькую девочку звали Надей, она приехала к нам из деревни со странным названием – Нахаловка. Название ее бывшей деревни никак не подходило к внешности этой девчонки. Она сидела тихо и слушала внимательно, а когда решала примеры, то голову склоняла к плечику и от усердия прикусывала язык. Ссориться с ней было не из-за чего, и мы с ней, как ни странно, подружились.

Однажды, когда мы с ней шли в школу (нам было по пути), я признался, что совершенно неготов к уроку, а Дылда (такая кличка была у нашей классной) обещала вызвать меня к доске.

Надя выслушала меня и сказала: «Не вызовет, не бойся». Я ничего ей не возразил, потому что знал: если уж Дылда сказала, что вызовет, то будь уверен – так оно и будет. Дылда никогда не бросает слов на ветер.

Весь урок я просидел, затаив дыхание, но к доске меня так и не вызвали. Только не подумайте, что я был лентяй; мне нравилось учиться, но у моего отца время от времени случался запой. В эти дни в доме были крики и слезы, и учить уроки было просто невозможно.

Не знаю зачем, но я об этом рассказал Наде. К моему изумлению, она сняла с себя крест, подала его мне и сказала: «Опусти мой крест в стакан с водкой, когда отец отвернется, и он больше никогда пить не будет».

Я взял в руки крест с каким-то смешанным чувством. Я верил и не верил в то, что сказала мне Надя. Дома батя продолжал гудеть – так говорила о его запоях моя мать. Я изловчился и окунул крест в вино отца.

Примерно через минуту я увидел, как моего отца буквально выворачивает от выпитого вина. «Допился», – кричала мать, а отец изнемогал в приступах рвоты.

С этого дня, как только он начинал пить, его рвало. Потом он бросил пить, к великой радости всей нашей семьи.

Мне не раз приходилось видеть, как Надя делала невероятные вещи. Она могла остановить кровь. Собаки, даже самые злые, поджимали хвост и убегали.

А однажды, на Новый год, Надю попросили быть Снегурочкой. Но в самый последний момент вместо нее назначили дочь завуча. Я видел на Надиных щеках слезы: получилось, что она напрасно шила костюм Снегурочки.

Надя выбежала из актового зала, и тут же ни с того, ни с сего вспыхнула и загорелась наряженная елка. Елку погасили, но праздник был отменен. Я слышал, как все взрослые говорили, что произошло короткое замыкание. Но я-то знал, что это произошло, потому что обидели Надю. А колдунью никогда не следует обижать!»

Наказание поджигателю

Из письма: «Милая Наталья Ивановна! Если бы Вы знали, как мне тяжело. Кто-то решил нас доконать. Милиция поджигателей не нашла или не хочет искать, а я уже на грани сумасшествия.

За год у нас было четыре пожара. Вначале сожгли хлев со скотиной, потом сожгли баню, подпалили сарай, а вот теперь добрались и до дома.

Пожар произошел ночью, и мы чуть не сгорели. Теперь я и четверо детей остались безо всего: ни одежды, ни места, где можно переночевать.

А ведь на дворе осень. Живем по знакомым. Квартиру не дают, говорят: «Берите ссуду и покупайте жилье». А чем гасить долги по ссуде?

Наталья Ивановна! Есть ли такая молитва, чтобы Господь покарал тех, кто лишил всего несовершеннолетних детей?»

Поднимите правую руку вверх и скажите:

Правая моя нога, правая моя рука,

Будьте свидетелями, что я права.

Господи, покарай силой Своей моего врага.

Ты счет звездам и песку знаешь.

Ты судья, и в сердце людском читаешь.

Ты милуешь и караешь.

Покарай того, кто причина горя моего.

Ангелы Божии, придите, молитву мою возьмите

И Господу отнесите.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

Особый случай

Уничтожение через Псалтырь

Из письма: «Уважаемая Наталья Ивановна, я прочитала Ваши книги и поняла, что только Вы мне поможете. Вы мудрый и добрый человек – это видно из Ваших книг, и я искренне верю, что Вы меня не осудите за грех, в котором я раскаялась и за который непосильно наказана.

Я не утаю от Вас ничего. И ничего не прибавлю, как на исповеди, чтобы Вы поняли всю меру моей вины и тяжесть расплаты.

Моя мать умерла на третьи сутки после моего рождения от кровоизлияния в мозг.

Через полгода после ее смерти мой отец нашел себе женщину, которая решилась пойти на такого маленького ребенка, как я.

И она действительно заменила мне мать. Все неудобства и тяготы, которые ложатся на материнские плечи, она несла как настоящая мать.

Я часто болела, и она проводила бессонные ночи со мной.

Училась я в школе хорошо, но не потому, что я такая умная, а из-за терпеливости моей мамы. Она всегда мне разъясняла буквально на пальцах задачи на листочках.

Она привила мне усердие и уважение к учебе. Даже когда она болела, я была у нее на первом месте. Горячие булочки с кремом, которые я обожала, были у меня всегда.

Видимо, она преданно меня любила. Только теперь я поняла, что я натворила. Когда мне было 12 лет, мой отец загулял и буквально бросил меня на мачеху, а вернее сказать, на приемную мать. Она не отдала меня в детский дом и продолжала воспитывать меня и заботиться обо мне, как и прежде.

Отец не давал ей денег на мое содержание, наоборот, забрал у нас все самое ценное.

Мне даже не было предложено выбрать отца или мачеху. Меня оставили ей, как ненужную вещь. Никогда она не вымещала на мне злости за то, что я дочь предавшего ее мужчины, и я ни разу не слышала от нее слов упрека. Все, что мне было нужно, она зарабатывала своим трудом.

Я слышала, как она часто по ночам плачет. Видимо, она страдала из-за предательства моего отца. Она еще тогда не знала, что яблоко от яблони не далеко падает и что главное предательство ее ожидало впереди.

В 38 лет моя мачеха полюбила снова. На ее жизненном пути встретился мужчина, и они поженились.

Перед их регистрацией она зашла ко мне в комнату и сказала: «Доченька, я хочу с тобой поговорить. Ты у меня большая девочка. Тебе уже 18 лет. Когда я выходила замуж за твоего отца, мне было 20 лет, я была чуть старше, чем ты теперь.

Когда я увидела тебя в первый раз, ты была в пеленках и громко кричала. Мне стало тебя жалко, и я взяла тебя на руки. Ты затихла на моих руках и уснула. Именно в этот момент я решилась выйти за твоего отца. Это ты повлияла на мое решение – мне так тебя было жалко.

Потом меня ругали родители и друзья.

Все говорили, что у меня будут свои дети, а чужой ребенок может вырасти неблагодарным и жестоким.

Я никого не хотела слушать, видимо, Бог избрал меня тебе в мамы.

Я ведь и детей не имела, чтобы не было у тебя соперников в моей любви к тебе. Если честно, я всегда помнила слова моей мамы: «Вот родишь своих, и эта постылой станет!»

Я этого боялась и не стала искушать судьбу. Потом твой отец меня бросил, а я боялась, что он заберет тебя и в другой семье тебя будут обижать. Только поэтому я молчала, когда он позабирал все, что у меня было: дачу, машину, которые мне оставили мои родители.

Мне 38 лет, а тебе уже 18. Ты у меня взрослая и хорошая девочка. Но если ты скажешь «нет», то я не пойду замуж за Колю и все будет по-прежнему.

Я не буду скрывать, что очень люблю этого человека, но и тебя я люблю не меньше».

Я сказала своей приемной матери, что мне все равно. Если она хочет выйти замуж, то это не мое дело, а ее.

У мужа моей мачехи была огромная квартира, а нашу мы продали. Мы стали жить в центре Москвы. Николай занимал высокую должность и имел серьезные связи. У меня появились шикарные вещи: норковые шубки, свой автомобиль, дорогие украшения. Мачеха же моя не стремилась щеголять, у нее было врожденное чувство скромности.

Я вдруг поняла, что во всем этом великолепии я выгляжу порясающе красиво. И стала замечать восхищение в глазах своего отчима Николая.

Как-то я гуляла с подружкой по Новому Арбату и встретила одноклассницу.

Прежде она одевалась круче всех в нашем классе. А теперь передо мной она была бледная, как моль. Таня спросила: «Ты что, вышла замуж за миллионера?» «Нет, у меня отчим миллионер», – ответила я гордо.

«Отчим, – ехидно проговорила Танька. – Сегодня он есть, а завтра новую жену найдет. И снова ты будешь ходить не в норке, а в дубленке».

Ее слова запали мне в голову. Я стала думать – мать моя не умеет себя подать, принарядиться. А вдруг он ее бросит, и я буду снова нищей?

Я не хотела терять все, что теперь имела. Ведь если родной отец, уходя от нас, все забрал, то что можно ждать от чужого дяди?

В общем, у меня в голове созревал план по утверждению себя в этой непредсказуемой жизни.

Я думала: «Если бы Николай был моим мужем, уж я-то знала бы, как правильно распорядиться его деньгами».

В своих мечтах я уже видела себя в сногсшибательных нарядах и украшениях.

С этого часа я пустила в ход все свое обаяние и всю хитрость. Как бы ненароком, взвизгивая, пробегала полуголая, притворяясь, что не знала о его возвращении домой. Я бросала на него взгляды и делала вид, что смущаюсь. Всем своим видом я давала ему понять, что в него влюблена.

Наконец, я своего добилась. Мы с ним переспали. Но моя мачеха об этом не догадывалась. На душе у меня от этого стало неуютно, и хотелось поскорей разрубить этот узел.

Однажды я разревелась при Николае и сказала, что наложу на себя руки, потому что не могу делить любимого человека с другой женщиной.

Сцену я разыграла прекрасно. Он поверил в то, что я могу отравиться из-за любви к нему, и пообещал мне развестись с моей мачехой.

Не знаю, о чем они говорили в кабинете, но вышла она белее снега. И, не посмотрев в мою сторону, оделась и ушла из дому.

Мы поженились. И я только тогда поняла, что чувствуют очень богатые люди.

Я могла купить все, что мне хотелось, у меня был неограниченный кредит.

Про мачеху я старалась не думать. Однажды я возвращалась от визажистки, и у подъезда ко мне подошла старушка.

«Доченька, – спросила она, – ты из этого дома?» «Да, – сказала я. – Что вы хотите?» – «Я приехала к племяннице, а ее нет дома. Она будет только через неделю. Не оставишь ли ты у себя Евангелие? А Катя приедет и у тебя заберет. Я нездешняя, привезла ей этот святой подарок. Выходит, зря приехала. Ты выглядишь прилично и не присвоишь эту книгу, а я Кате позвоню и скажу, в какой квартире нужно забрать мой подарок».

Мне было неудобно отказывать ей, и я сказала, что живу в квартире № 68 и как меня зовут.

Взяла у нее Евангелие и внесла его в свою квартиру.

Вечером этого же дня мы собирались с мужем в театр, но неожиданно мне сделалось очень плохо. Сперва я думала, что отравилась в кафе, потом я подумала, что беременна. Приехал муж, вызвал неотложку.

Мне промыли желудок и сделали укол. Но лучше мне не стало.

Что-то странное происходило со мной, будто тело мое расставалось с душой, так мне было худо.

Зазвонил телефон. Я думала, что звонит муж, чтобы справиться о моем здоровье. Но в трубке я услышала старушечий голос.

Вот что она мне сказала: «Твоя мать умерла, та, которая тебя воспитала. Перед своей смертью она мне все рассказала о своей жизни и о тебе, ради которой она пожертвовала своей молодостью и личным счастьем. Я узнала от нее, где ты живешь. И когда закрыла ей глаза, поклялась, что отомщу за ее поруганную жизнь.

Это я дала тебе Евангелие. Мне нужно было, чтобы ты внесла к себе в дом свою смерть.

На это Евангелие я сделала твою погибель. Умрешь ты день в день, когда взяла у меня из рук эту книгу.

Я видела много зла. Такой, как ты, неблагодарный человек не должен жить.

Ты даже не поинтересовалась, куда ушла твоя мачеха, где она может ночевать, ведь у нее не было своей квартиры.

Я привела ее к себе, в коммуналку, подняв ее с ледяной лавки, изнемогавшую от боли в сердце из-за твоего коварства и предательства.

Теперь наступил твой черед сдохнуть. Будешь умирать – помни: зовут меня Мария, и я на земле твой судья, а на небе – Господь Бог».

После этих слов она бросила трубку.

Я слышала, как гудит трубка, но даже не сообразила, что ее нужно положить на место.

Только теперь до меня дошло, что это звонила та старуха с книгой.

Развернув сверток, я увидела старую книгу с надписью «Псалтырь».

В книгу была вложена записка о заупокойной по рабе, где поставлено мое имя.

Страх охватил меня ужасный – вот почему я себя так плохо чувствую! Я просто медленно умираю.

Наталья Ивановна! Я написала Вам чистую правду, и я искренне раскаиваюсь в том, что натворила за свою короткую жизнь. Я довела до инфаркта женщину, которая заменила мне маму. Я сделаю все, чтобы искупить свой грех. Вылечите меня, и я пойду служить в монастырь. Только не дайте мне умереть. Умоляю Вас, ради Христа! Вы ведь сами писали в своей книге, что нельзя отказать ни в чем, если просят ради Христа!

Помогите мне, я Вас умоляю».

Все порчи разделяются на смертные и мученические. Но есть и третья категория, это когда смерть и мучение объединены в одну порчу.

Люди, на которых делается эта порча, сильно мучаются и очень тяжко умирают.

Делают подобную порчу обычно на иконы, церковные книги, а также на колокольный звон.

Самая тяжелая порча делается на три Библии. Тот, на кого наведена такая порча, живет только три года.

За это время человек превращается в ходячий труп и испытывает невероятное страдание.

Мастера, которые берутся убрать порчу, сделанную на три Библии, тоже заболевают. И, как правило, отказываются под всевозможными предлогами. Например, что они слабее тех, кто сделал эту порчу, и что нужно искать более сильного мастера.

Осуждать таких мастеров не стоит, ведь каждый по-своему рассчитывает свои силы, тем более что порча, сделанная на три Библии, единственная в своем роде. При ее снятии один из мастеров умирает.

Мне довелось снимать эту порчу. И я лично испытала, каково уводить человека от его заведомой гибели.

Пользуясь случаем, хочу сказать мастерам: какой бы у вас ни был конфликт, не стоит прибегать к подделу на три Библии. Ведь если отыщется человек, который уничтожит эту порчу, то вместе с порчей уйдет и тот, кто ее навел.