Текст книги "Одна душа (СИ)"

Автор книги: Наталья Гринина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== 1. Сердечный сбой ==========

Музыка: Massive Attack – Teardrop (Intro)

Когда-то мир был полон чудес… Но теперь он принадлежит людям. Другие существа почти исчезли.

Демоны, вампиры и ведьмы прячутся у всех на виду. Сторонятся людей. И не ладят даже друг с другом.

Но, как говорил мой отец, любой финал – начало чего-то нового.

Я привык.

Уже очень давно по людским меркам я перестал замечать ход времени, измерять его часами, минутами, ударами сердца. Тем более что мое собственное билось и замирало совершенно по другим законам, неведомым смертным.

Я привык.

Иногда я ощущал себя живым. Правда, это случалось все реже и реже. В такие моменты сквозь плотную пелену полутора тысяч лет возвращались тени воспоминаний о моем человеческом существовании. Не о событиях или лицах – об ощущениях. О том, каково это – быть живым и чувствовать. Призрачные, почти неуловимые воспоминания, вернее, даже их отголоски, но с ними я забывался и забывал, кто я, что я видел и что я делал. И я просто старался запомнить эти мгновения иллюзорной жизни, удержать хоть ненадолго, прячась за самообман.

Я призывал эти мгновения, собирал их драгоценные крупицы с одержимостью безумца много-много веков.

Приходил за ними на мост через Темзу, где стоял, встречая рассвет над Оксфордом, чтобы по-настоящему, по-человечески почувствовать, как невесомая утренняя влага обволакивает мое лицо и тут же испуганно отступает, словно догадавшись, чего коснулась.

Пытался найти их в церкви, шепча молитвы о том несбыточном, что не под силу даже Богу. Впрочем, он наверняка не слышал меня.

Ловил эти мгновения в своей лаборатории, часами просиживая над приборами в поисках. Чего – и сам не знал. В поисках понимания? Причины? Решения?

Горько было осознавать, что я обманывал самого себя. Смешно и горько.

Но я привык. И почти ничего не ждал. Не хотел. И уже не обращал внимания на тишину внутри.

До тех пор, пока однажды не осознал, что слышу его. Свое собственное сердце. И сперва даже не поверил, забытым жестом поднеся руку к груди. Только вместо равнодушного удовлетворения или тусклого проблеска радости я ощутил приступ ужаса, в который меня повергла лихорадочная, рваная пульсация стылой крови под ребрами, в ушах, висках, разуме, заглушающая все остальные звуки и мысли.

Это не было течение жизни, присущее теплокровным. Нет!

В тот самый момент, когда первый удар сердца оглушил меня под церковными сводами, в сознании моем промелькнула паническая мысль об инквизиции и том рукотворном аде на земле, к созданию которого я и сам был причастен несколько столетий назад.

Не так ли чувствовали себя ведьмы на истязаниях? Не так ли задыхались от дыма и жара на кострах, которые мы жгли по всей Европе, тонувшей во мраке невежества? Не так ли вообще ощущается начало конца?

Я не знал.

Но мучительное жжение, толчками растекающееся по всему телу от сердца до самых тончайших нитей капилляров под кожей доводило меня до исступления и гнало, гнало куда-то…

Пока я не увидел ее у дверей Бодлианской библиотеки, над шпилями которой кружила растревоженная магией стая ворон.

Это была она. Ведьма, призвавшая «Ашмол-782».

– Диана Бишоп – прямой потомок Бриджит Бишоп, первой ведьмы, казненной в Салеме.

Я еще не понимал, каким образом, но всплеск жизни и вулканическое пламя внутри меня было связано с этой ведьмой, ее очевидной чудовищной колдовской силой и исчезнувшим манускриптом, который я так долго искал. И не только я.

– Может, манускрипт не пропал? Может, он просто ждал?

Разумеется, я пытался поговорить об этом с Дианой, и не раз. И, конечно же, безуспешно. Какая ведьма станет общаться с вампиром, даже если бы не было неписаных законов извечной неприязни между нашими видами? На нее не действовали ни вежливость, ни настойчивость, ни угрозы, завуалированные под доброжелательные предупреждения. Ничего.

Но у меня не было выбора.

– Нам нужна книга. Ведьмы не должны завладеть этой информацией. С ее помощью они могут нас уничтожить!

Преследование Дианы Бишоп превратилось в мой ежедневный ритуал, нет, в навязчивую, маниакальную идею. Я стал ее тенью повсюду: на ее фанатичных утренних пробежках, полуденных занятиях в Бодли, позднем ланче в кафе и во время вечерних заплывов по реке. Я наблюдал, как она брела по улице с открытой книгой, не замечая ничего вокруг, как она отрешенно глотала кофе, погруженная в свои научные изыскания, как она устало возвращалась домой после тренировок, не опасаясь ни темноты, ни того, что в ней таилось. Я проник в ее жилище и исследовал все до самого последнего потайного угла. И – ничего!

Ничего не указывало на то, что манускрипт у Дианы, или хотя бы на то, что она знает, где он.

Ни-че-го!

И все-таки что-то было. Что-то необъяснимое, тревожное, не дающее мне покоя.

Мое сердце не останавливалось ни на миг с момента того самого всплеска силы, который эта ведьма вызвала своим прикосновением к Книге Жизни. И лишь ускоряло свой бег, когда я видел Диану или приближался к ней.

И еще. Теперь меня душило новое чувство – чувство пустоты и несбывшегося желания.

Что это?

Я не знал.

Во всем этом было что-то от самоистязания, и мысли об инквизиции не оставляли меня. Ведь отчего-то мне было не по себе, когда Диана гневно смотрела мне в глаза, очевидно, не решаясь применить свою магию, нарушив многовековые запреты на колдовство при людях.

Впервые за полторы тысячи лет мне было жутко от того, что мое сердце бьется и бьется так… садняще, надрывно, непривычно. Кровь вампира на что-то реагировала. Кипела, говорила, словно снова жила.

Но не меньше этого меня терзали неразрешимые вопросы. Я изводил себя догадками и предположениями, которые тут же отметал и бросался искать новые.

Мое равнодушное существование превратилось в ад. В черную бездну, куда я добровольно шагнул в попытках найти Книгу и понять, какая тайна скрывается за напускной невинностью и непониманием Дианы Бишоп.

– «Ашмол-782» давно пропал и вдруг явился на твой зов. Не любопытно узнать, почему? Эта книга никогда нам не являлась, что бы мы ни делали. Только тебе! Она может помочь нашему выживанию. И разве не странно, что ее способна призвать только ведьма, не владеющая магией?

Я переоценил себя.

Я едва не достиг дна этой бездны и вновь не превратился в чудовище, когда поздним вечером, во время очередной попытки разговора с Дианой вдруг ощутил прилив нестерпимого желания – жажды вампира, которую я успешно подавлял в себе много лет. Ни одно человеческое существо, ни одна ведьма или демон не вызывали во мне такого жгучего, яростного порыва напасть и ощутить вкус живой крови, а вместе с ним получить избавление от оглушающего стука сердца и сведения из памяти Дианы, к которым я так стремился.

Только вампиру дано понять и почувствовать это состояние – дикую алхимическую смесь животного голода, взбудораженного кровью, и первобытного вожделения к женщине. Это нельзя побороть, подавить или забыть. Вспыхнув однажды, это желание будет преследовать вампира до тех пор, пока он не получит то, что так его пленяет.

Я до сих пор не могу осознать, как я смог справиться с собой и не тронуть Диану. Я ничего не помню, кроме языков пламени перед глазами и когтей, раздирающих мое горло в ответ на зов ее крови и застилающего разум манящего запаха плоти. Как только ее накрыл панический страх – внутри меня словно сорвалась плотина выдрессированной веками сдержанности и самообладания. Никакой вампир не устоял бы перед подобной лавиной адреналина и его пьянящего соединения с теплой живой кровью, щедро приправленной сильнейшей магией!

– Медленно пройди мимо. Нет! Не дергайся… Иди. Но не беги!*

Если бы Диана ослушалась и сорвалась на бег – тогда все. Добыча должна притвориться мертвой, замереть и не двигаться, чтобы хищник потерял к ней интерес. Любая попытка к бегству только разжигает охотничий азарт, с которым не совладать. Закон природы. Закон вампиров.

Сколько же будет продолжаться эта пытка?

Я не знал.

Нужно было что-то сделать. Как-то все это прекратить.

После того вечера на набережной мне стало еще тяжелее, просто невыносимо, ведь жидкий огонь во мне разгорался, пульсировал все сильнее и терзал меня, особенно когда я думал о Диане. Но в то же время это стало моей необходимостью. Потому что я вновь чувствовал биение собственного сердца. Я ощущал себя живым.

И я снова хотел. Хотел. Хотел!

Я хотел эту чертову ведьму!

P. S. Эпилог к главе (мысли Мэтью в тот момент, когда им завладела жажда крови Дианы) –

*«За краем вдоха» – https://ficbook.net/readfic/8978307

========== 2. Желание и страх ==========

Музыка: Lifehouse – Broken

Только два чувства движут этим миром. Первое – желание. Второе – страх.

Может ли вампир водить дружбу с демоном? Согласно устоявшимся канонам нашего происхождения – нет. Тем более что демоны из-за своей нестабильности и склонности к безумию испокон веков болтались у подножия иерархии видов.

Но только не Хэмиш.

– Что происходит, Мэтт?

– Все сложно.

– С тобой иначе не бывает.

Хэмиш понял. Сразу понял, что я явился к нему в Шотландию не любоваться природой и ремонтом особняка. Он всегда все понимал, за что я ценил его и дорожил его дружбой, будь он трижды демоном.

Стоило мне увидеть его приземистую фигуру в старомодном твидовом костюме, прищуренный взгляд, сканирующий меня от затылка до пяток, и перекинуться парой дежурных фраз – и мне парадоксальным образом стало легче. Легче признаться, зачем я здесь.

Я сбежал от ведьмы, потому что хотел ее, мучительно хотел. При одной мысли о ней у меня внутри все сводило от голода. И мне оставалось только попытаться отдалиться от нее и заглушить свою жажду иным способом.

Жажда вампира. Эксклюзивное проклятие моего вида, которого опасаемся даже мы сами. Что уж говорить о тех, кому доведется в это время оказаться рядом, тем более в качестве потенциальной жертвы! В такие минуты вампир теряет контроль над собой и ничто не способно его остановить: ни разум, подернутый кровавой пеленой, ни самообладание, которым могут похвастаться только самые древние, и то не все, ни пресыщение. Даже если вампир сыт, почувствовав эту жажду, он не остановится ни перед чем. Это знают все существа и предусмотрительно сторонятся вампиров, особенно во время охоты. Потому что взвинченному желанием вампиру уже все равно, чья кровь взывает к нему. Разницы нет. И исход один. Всегда.

Вот и Хэмиш, услышав мое признание, побледнел, не в силах скрыть шок. Хотя я веками отдавал должное его сдержанности, интеллекту и пониманию. К кому же еще я мог броситься за помощью и советом?

Хэмиш был моим лучшим другом. И моей совестью.

Кровь оленя сделала свое дело – мне почти удалось прийти в себя. Хотя олень взамен магнитящей, зовущей крови ведьмы, поющей наподобие гибельных сирен, – это все равно что ржаной тост вместо рождественского пудинга для сладкоежки. Теплокровной, разумеется.

Но, как ни странно, это помогло мне успокоиться, как и внешне ничего не значащая прогулка по окрестностям со старым другом, бокал прекрасного вина и невинная игра в шахматы, которая на самом деле была не просто игрой.

Политика. Политика и экономика теплокровных, демонов, вампиров – вот что интересовало Хэмиша превыше всего, вот о чем он никогда не забывал. Это был его конек. Финансы. Сделки. Соглашения. Скука смертная! Но кому, как не Хэмишу, с его выдающимися математическими и аналитическими способностями, подвластно все это? И пусть существам запрещено входить в политические и религиозные структуры людей, Хэмиш, благодаря своему изворотливому уму, прагматизму и здравомыслию, умудрялся вращаться в высших политических и финансовых сферах, не нарушая запретов и получая при этом удовлетворение. Недаром же он фактически управлял Лондоном гораздо дольше, чем я его знал.

– Цель игры – нечто гораздо более важное, чем защита твоей королевы, Мэтт.

Хэмиш говорил о шахматах, имея в виду вовсе не их. И меня озарило! Я с беспощадной ясностью понял, что цель моей игры – именно защита. Моей королевы.

Истина накрыла меня горячей лавиной, так же как и звук собственного сердца тогда, в храме, при вспышке магии. Дело было не только в книге. Дело было в ней самой, в Диане Бишоп. В ее непохожести на других, в ее магнетизме, который окутывал меня облаком колдовского дурмана, заставляя терять себя от одного ее присутствия. В ее не поддающейся описанию магии, которая проникала в меня, с легкостью сметая все выстроенные мной стены благоразумия и отчуждения.

Моя королева? Хэмиш… Черт тебя подери, проницательный ты мерзавец! Ты всегда видел меня насквозь!

Стоило мне подумать о Диане, как тиски острого желания на моем горле сменились петлей удушающего страха. Защита королевы. То, к чему меня призывал и от чего предостерегал старый друг. Мне нужно было добраться до нее первым, ведь другие тоже ее искали. Вампиры, демоны, ведьмы (а главное – Питер Нокс!) пошли бы на все ради того, чтобы завладеть Книгой Жизни. На все! И никакие древние запреты на причинение вреда себе подобным не остановили бы их. Ни Нокс, ни демоны из Конгрегации не испытали бы ни малейшего колебания в выборе, если бы на одной чаше весов находилась жизнь Дианы Бишоп, пусть и последней в роду сильнейших ведьм мироздания, а на другой – Манускрипт Всевластия, раскрывающий тайны нашего происхождения. Они пошли бы на все.

А я сам? На что пошел бы я?

– Тебе нужна книга, да. Но отправь за ней Маркуса.

– Маркуса? Я не подпущу его к Диане!

– Для Дианы он менее опасен, чем ты.

Не следовало ему это произносить! Я едва мог сдержать закипевшую внутри ярость, прекрасно понимая, что Хэмиш имеет в виду. Иногда я жалел, что рассказал ему о Сесилии и Элинор, каждую из которых любил и, не сдержав свои инстинкты, обрек на смерть. А ведь я клялся, что не причиню им вреда! Вот почему для Дианы было крайне опасно находиться рядом со мной, вот почему Хэмиш смотрел на меня, уже не пытаясь скрыть своего ужаса, вот почему ему важно было достучаться до моего сознания, охваченного гневом, болью и воспоминаниями. В который раз.

– Я пытаюсь защитить тебя!

– Постараюсь сдержаться.

– Не старайся. Сделай. Ты не простишь себя, если убьешь ее.

Разумеется, я отдавал себе отчет, что из-за меня у Дианы возникнут неизбежные проблемы. Ковены очень ревностно следят за ведьмами и кичатся своим мнимым превосходством над вампирами. Они и без того не погладили бы Диану по голове за общение со мной, а когда на кону еще и Книга Жизни, то…

Но кто был сейчас большей угрозой для моей королевы (Хэмиш, клянусь, тебе это с рук не сойдет!)? Ее собратья, вознамерившиеся во что бы то ни стало вынудить ее вернуться за Книгой и передать ее ведьмам? Или я сам, еще вчера сбежавший от собственного необузданного желания ее крови?

Конечно, Хэмиш прав: мне нельзя было ехать в Оксфорд, пока я не смогу владеть собой рядом с Дианой. И кровь какого-то жалкого оленя не могла послужить гарантией моей сдержанности. Дело было в ином. Мне стало по-настоящему страшно. Потому что обещать Хэмишу – одно, а сдержать слово – другое. Этот хитрый проницательный демон знал меня лучше, чем я сам!

Но даже он не мог предвидеть, что, возвратившись в Оксфорд, я столкнусь с Дианой у своей собственной двери.

Моим первым порывом было тут же броситься обратно к машине и гнать ее назад в Шотландию, под защиту непробиваемых доводов Хэмиша, а главное – спасительного расстояния, разделяющего меня и ту, что смотрела сейчас с верхней ступеньки лестницы. В глазах Дианы плескались страх и надежда, а кровь взывала ко мне безмолвным криком, иссушая мое горло и заставляя поддаться искушению взлететь вверх на десяток ступеней и припасть к теплой коже на шее, под которой неистово пульсировала магия, оглушая меня и застилая разум плотной пеленой желания.

Бог всемогущий, не ты ли сковал меня своей силой, не позволив случиться непоправимому? Иной причины я не знал.

– Почему ты пришла ко мне? Ты же сказала, что не хочешь меня видеть.

– Мне больше не с кем поговорить.

Я не был готов встретиться с ней, даже если бы она не боялась меня. А она боялась! Дико боялась, что неудивительно, учитывая, как мы расстались в нашу последнюю встречу на набережной. Диану трясло от ужаса в кресле у меня за спиной, а я с ума сходил, тратя остатки сил на то, чтобы не поддаться зову ее адреналина и не наброситься на нее. Она что-то говорила, но звук ее прерывающегося голоса тонул в оглушающем стуке ее сердца, молотом ведьм отдающемся у меня в висках.

«Господи, Хэмиш, где же ты со своим холодным прагматизмом, рассудительностью и железными аргументами, о которые мой гнев вечно ломал зубы и остывал подобно каплям металла на каменном полу кузни? Где ты, когда мне так нужна твоя помощь и сила, способная удержать меня от гибельного шага за край?»

Я судорожно сглатывал страх и желание, продираясь сквозь свои темные животные инстинкты к проблеску разума, как утопающий силится подняться из толщи гибельных вод к угасающему свету солнца. Во мне пульсировала паника Дианы, сводя на нет все мои благие намерения и обращая в прах мои обещания Хэмишу. Одному Богу известно, как я сумел выдавить из себя просьбу успокоиться. Еще чуть-чуть – и не смог бы больше себя контролировать.

– Попробуй успокоиться. Твой адреналин зашкаливает.

– Ты его чувствуешь?

– Разумеется.

Поразительно – Диана оказалась гораздо сильнее меня! Одного ее сосредоточенного вдоха было достаточно, чтобы унять бешеную скачку сердцебиения – и я тут же ощутил, как тиски, сжимающие мое горло, ослабли.

Вдох.

Еще.

И еще…

Все равно нужно было на что-то отвлечься, чем-то занять руки и мысли. И мне это удалось. Клянусь, я явственно увидел удовлетворенную улыбку на лукавом лице Хэмиша в тот момент, когда вскрывал ножом попавшийся под руку конверт!

«Молодец, – прозвучал у меня в ушах отеческий тон демона, который всегда приводил меня в бешенство. – Держишься. Только не сорвись!»

При всей своей явной и скрытой силе в тот момент Диана напоминала мне вовсе не королеву, а скорее маленького затравленного зверька, умоляющего о помощи, беззащитного в своем доверии. И я не смог противиться, не смог отказать себе в наслаждении удержать ее рядом с собой, такую открытую, трепетную и… живую.

И вот что странно: ее сердце, которое я слышал постоянно, то в спокойном, размеренном биении, напоминающем безупречный ход часовых механизмов мастеров эпохи Возрождения, то в прерывистом стаккато страха, звучало в унисон с моим. И неважно, сколько ударов ее пульса приходились на один удар моего, эти капли времени всегда безупречно совпадали, до тысячной доли секунды, которую я чувствовал так же отчетливо, как и запах Дианы, и ее настроение, и манящее тепло кожи сквозь несколько слоев одежды, когда я коснулся ее, помогая надеть пальто.

Все это меня и пугало, и приводило в восхищенное изумление.

– Ты слышишь мое сердце?

– Да. Все время.

Осудил бы ты меня за это, Хэмиш? За то, что я поддался чувствам, невзирая на все клятвы? Думаю, я скоро узнаю. А пока, движимый желанием быть рядом с Дианой, я привел ее в свою лабораторию, да и потом никак не мог отпустить: мне просто нужно было, чтобы она была со мной, несмотря ни на что.

Мы говорили с ней так, словно познакомились не пару недель, а пару веков назад. И с каждым шагом, с каждым вздохом мне становилось одновременно легче и тяжелее. Видеть ее улыбающиеся глаза цвета полуденного неба над Сет-Тур. Слышать ее хрипловатый от волнения голос. Чувствовать запах ее волос, напоминающий о рассветном луге в Провансе. Хотеть и не сметь коснуться ее кожи, под которой пела и пульсировала магия.

Диана рассказывала мне о Книге Жизни, а я любовался ею, отчетливо понимая, что проиграл в борьбе с самим собой.

Все-таки Хэмиш был чертовски прав!

Я обещал ему, что буду держать себя в руках. Я дал слово Диане, что не трону ее. Но позволил себе слабость, очарованный ее открытым взглядом, ее теплом, спокойным, полным доверия и чего-то еще, что я просто не смог определить. Да и не хотел.

Вместо этого я взял ее руку и коснулся мягкого, умиротворенного пульса, который тут же дал сбой под моими губами, заставляя всю мою сущность, сущность вампира, одержимого желанием, сжаться в комок страха.

Я дал ей слово.

А кто может поручиться, что я его сдержу?

========== 3. Многое, что я считал забытым ==========

Музыка: Lifehouse – Breathing

– Эми? Почему ты не сказала, что гадаешь?

– Меня замучили сны про Диану.

– Какие?

– Странные. Решила подсмотреть.

– И что увидела?

– Мужчину. В сумраке. Он с ней. Идет за ней. Он не колдун.

Мне не стоило соглашаться. На сделку с собственной совестью. На компромисс с собственной сущностью. На новую встречу с Дианой, к которой меня подталкивал внутренний голос, не смолкавший ни на минуту с того момента, как я коснулся ее руки и ощутил всплеск ответного желания, о котором кричала ее колдовская кровь. Такое не утаишь, тем более от вампира. Но соглашаться мне не стоило.

И все же на следующее утро я пришел к Диане, не обнаружив ее в Бодли на привычном месте. Зато в читальном зале на меня подняли глаза десятки существ, ожидающих того момента, когда она вновь возьмет Книгу Жизни. И тогда…

Я не раздумывая принял решение увезти ее из Оксфорда, забрать к себе в дом. Тем более что искушение вновь остаться с ней наедине было слишком велико. Просто поговорить. Просто побыть рядом. Притвориться обычным человеком, втайне мечтая ощутить это по-настоящему хотя бы на миг. Вспомнить, каково это.

Я бы слукавил, утверждая, что напрочь позабыл о Книге. Одной из причин моего приглашения была возможность расспросить Диану о манускрипте без посторонних ушей и взглядов, в спокойной обстановке. Но была еще одна немаловажная вещь – во мне росло желание защитить ее, спрятать от враждебных созданий и исходящей от них угрозы. Это желание за последние дни превратилось в жизненную необходимость, сравнимую по силе лишь с потребностью обладать.

Собственнические инстинкты вампиров невероятно сильны и по остроте проявления уступают только жажде. Вампиры жестко охраняют свою территорию, свое прошлое, свои тайны и… тех, кого они считают своими. Жертвами или любимыми – разницы нет.

Считал ли я Диану своей? Разумеется, нет. Хотя бы потому, что она – ведьма. И в то же время… И в то же время внутри меня клокотала ярость при мысли, что кто-то может посягнуть на ту, что сейчас находилась рядом со мной, под моей защитой, какую бы опасность ни представлял для нее я сам.

Но и Диана являла собой клубок противоречий. Ведьма и, судя по всему, сильнейшая, которая отказывается признавать свое происхождение, пользоваться своей силой, просто быть собой – это нечто невообразимое! Даже если бы речь не шла о Книге Жизни, было странно встретить существо, упорно отрицающее свою истинную природу и притворяющееся человеком.

– Жить без магии не так уж плохо. У меня получается.

– Это не совсем так. Она всегда с тобой. Магия ведьм – в твоей крови, в твоей плоти. Ты родилась ведьмой.

Мы оба притворялись людьми, не будучи ими. Более того – находились на разных краях пропасти, именуемой «человек», в извечно враждующих кланах. И нам не стоило шагать навстречу друг другу в эту пропасть, ни ей, ни мне. Все равно ничего бы не вышло. И все-таки…

Возможно, мне не следовало сближаться с ней. Приводить в свой дом. Рассказывать о себе. Ведь, как я уже говорил, история вампира – это его собственность, которую он деспотично охраняет и делится только с тем, кого считает своим.

Однако Дианой я не собирался делиться ни с кем. Ни минутой ее времени. Ни каплей ее крови. Вот почему едва с ума не сошел, обнаружив ее в лаборатории с Маркусом и Мириам, которая вставляла иглу в вену Дианы.

– Что ты делаешь? Прекрати! Если кто и может взять у нее кровь, то только я.

Я приложил все усилия, чтобы в моем голосе не звучала угроза. Да, Маркус был моим сыном, а Мириам – трезвым ученым, весьма холодно, если не сказать неприязненно относящимся к ведьмам. Да, я доверял им. Но оба они прежде всего были вампирами. И в Маркусе текла моя кровь. Что если бы он возжелал Диану так же, как и я сам? Я бы не смог себя остановить. Меня обжигал страх и бессильный гнев при мысли, что тогда я потерял бы и сына, и… Кого? Кем была для меня эта маленькая ведьма, упрямо утверждающая, что не владеет магией?

А как же магия, которой она приворожила меня настолько, что я отринул законы тысячелетней давности?

– Ты хочешь ее.

– Мириам, мои чувства к Диане Бишоп тебя совершенно не касаются.

– Она ведьма. А ты – вампир. Ты знаешь правила. Это запрещено Соглашением.

Соглашение, будь оно проклято!

Мириам неспроста перехватила меня по пути к Диане. Неспроста напомнила о Соглашении, растравив рану, о которой я старался забыть. Элинор. Сесилия. Конгрегация. Правила. Все это черным водоворотом клокотало во мне, пока я приближался к дому Дианы, чувствуя, что над ним в буквальном смысле сгущаются тучи и вновь беснуется воронье. И что – опять никакой магии?

Я не ошибся, увидев в квартире Дианы Питера Нокса. Глава колдунов в Конгрегации явно не собирался оставлять Диану в покое. Вокруг них клубилась ощутимая обоюдная неприязнь, искрящая вспышками ненависти. Но стоило мне появиться и дать понять Ноксу, что Диана под моей защитой, колдун ретировался. На время – это сомнений не вызывало.

И вновь у нас с Дианой получилось сделать вид, что мы обычные люди за обычным ужином, который скрашивала обычная беседа. Все то простое, бесхитростное, что я считал забытым, о чем мечтал и чему так радовался сейчас, позволив себе расслабиться. Вот только на тарелках лежала сырая оленина, а я рассказывал Диане о вампирах, развлекая ее глупыми поверьями, сдобренными крупицами правды.

Ее по-детски восхищала моя способность различать запахи, и я, не в силах сопротивляться весне в ее глазах и голосе, подыграл ей, описывая ароматы, таящиеся в бокале красного вина.

– Что чувствуешь?

– Цветы и специи. А ты?

– Запах фиалок в сахарной глазури. Елизавета Тюдор постоянно их ела – и испортила зубы. Еще здесь ежевика с куста в саду и смородина, вымоченная в бренди… Могу продолжить.

– А какая я на вкус?

До этого момента я слепо верил, что притворство нам удалось. Но иллюзии развеялись в прах от одного вопроса Дианы, от одного ее взгляда!

Провоцировать вампира, который единожды уже возжелал тебя, – это все равно что подписать себе смертный приговор и передать бумагу лично в руки палачу. Я невольно почувствовал жжение на кончиках ледяных пальцев и вздымающееся из глубин моей сущности звериное желание.

– Никогда не спрашивай меня.

– Я спросила, чтобы понять.

– Всего доля секунды! Если я нападу, даже я сам не смогу себя остановить!

– Ты этого не сделаешь.

Но ее доверие, протянутое мне на ладони, ее уверенность в собственной безопасности рядом со мной заставили зверя присмиреть. Ее аромат – ивовый сок, цветки ромашки, ладан, луговая манжетка – многое, что я считал забытым, обволакивал и завораживал меня вместе с ее магией, которая бежала по венам и приливала к теплой коже, стоило мне коснуться ее.

Руки Дианы несмело скользили вверх по моей груди, ее сбитое дыхание – ежевичное, смородиновое, магическое – ласкало шею. А внутри меня… Внутри меня бесновалось пламя желания, заглушающее голос разума. Элинор. Сесилия. Конгрегация. Правила. Вновь все закрутилось безумным водоворотом, и я окаменел, силясь побороть жажду обладания, рассудительность и обжигающие всполохи памяти.

В моем выжженном болью сознании возникло искаженное ужасом лицо Элинор, пытавшейся урезонить меня во время моей давней ссоры с братом в Иерусалиме. И это же прекрасное лицо, только жемчужно-серое, без признаков жизни, которую отобрал я, не сумев справиться с приступом гнева. Я так любил ее – и убил.

Ее сменил образ Сесилии. Париж. Ночь. Я всего лишь хотел отведать ее на вкус, а когда начал, остановиться уже не смог. И умереть ей тоже не дал: она была моей, я не хотел от нее отказываться. Тогда я выпил из нее чуть ли не всю кровь, насильно напоил ее своей и превратил в ходячего мертвеца, не спрашивая согласия. Из одного лишь страха и эгоизма. Но ей жизнь вампира была ненавистна, и однажды она попросту вошла в горящий дом. Я до сих пор ясно помнил ее глаза, полные ненависти, боли и отчаяния…

А сейчас передо мной было лицо Дианы, так близко, что можно было кануть в бездне ее взгляда и раствориться в одном лишь легком касании губ.

Но третьего раза быть не должно.

Поэтому я стряхнул с себя оцепенение вместе с ошметками мучительных воспоминаний и ушел, физически ощущая опустошенность, разочарование и обиду Дианы. Но пусть лучше так. Я хотел того, чего не должен хотеть, желал ту, которую никогда не смогу получить.

Третьего раза быть не должно. И не будет.

Это была сама долгая ночь в моей жизни с момента обращения.

Пока безмолвная луна лениво скользила над Оксфордом, я передумал столько всего, что хватило бы на добрую сотню лет. И принял решение.

Я шел к Диане с твердым намерением сказать ей все как есть. А дальше – будь что будет. Но у самой ее двери остановился: из ее квартиры пахло неизбывным горем и слезами. И слезы эти – я чувствовал! – были не из-за меня. Открытая дверь не была защищена заклинаниями, а внутри я обнаружил пачку фотографий с мертвыми растерзанными телами мужчины и женщины.

Тело женщины, лежащее ничком в меловом кругу. Левая нога неестественно вывернута, правая рука тянется к мужчине. Тот лежит лицом вверх, голова пробита, грудь и живот вспороты от горла до паха, внутренности частично валяются на земле.

Родители Дианы.

Не помню, когда я в последний раз испытывал подобный ужас. Мысли метнулись на полторы тысячи лет назад к Бланке и Лука и тут же вернулись к Диане. Мне было страшно представить ее состояние и то, что она способна была в этом состоянии сделать. Зачем я ушел от нее вчера? Ничего этого не случилось бы!

Только сетовать сейчас не было никакого смысла. Нужно было искать Диану. Нужно было обнять ее и сказать, как я ошибался, как…

Я обнаружил ее в Бодли, в эпицентре колдовского ветра, который она вызвала, чтобы наказать Питера Нокса. Ветер иссушил ее, измотал не хуже чем тех, на кого был направлен. Я не видел подобного уже много веков. Мне удалось выдернуть ее из магического кокона и прижать к себе. И я просто держал ее, давая возможность прийти в себя и осознать происходящее. Я держал ее и не мог отпустить. Не хотел.

Стоит ли удивляться, что после Диана в беспамятстве рухнула в постель и проспала десять часов. Когда пришел Маркус, я был в шаге от того, чтобы развязать войну с Конгрегацией из-за безумства Нокса, запах которого был на фотографиях убитых родителей Дианы. Только ее тихое дыхание удерживало меня от немедленной расправы над колдунами. При мысли о Питере Ноксе и Джиллиан Чемберлен меня охватывало холодное бешенство. Но я не зря гордился Маркусом.