Текст книги "Без тебя (СИ)"

Автор книги: Наталья Гордая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 29

Анна

Я прохожу в дом и нахожу взглядом девчонок, тут же двигаюсь к ним. Мне надо взять себя в руки и отвлечься, поэтому я тащу их танцевать. Я думаю, это хорошая идея, чтобы хоть немного забыться и как следует оторваться, что я и делаю, пока спустя полчаса, не обнаруживаю тяжелый взгляд Андрея, которым он прибивает меня к полу. Я видела, что он пьет один стакан за другим, но решила, что меня не должно это волновать. Я танцую, он глушит виски, у каждого свои методы.

Но сейчас я смотрю, как он пытается потушить в себе злость и раздражение, заливая все это большим количеством алкоголя. Он не сводит с меня потемневшего взгляда, а я понимаю, что не могу стоять в стороне, что как бы я не уговаривала себя, меня все равно волнует состояние Андрея.

Я оставляю девчонок и подхожу к нему, заодно воды попью. За все время, что мы здесь, он не сдвинулся с места. Я открываю бутылку с водой и жадно пью. В горле пересохло то ли от танцев, то ли от понимания того, что нам нужно поговорить.

Андрей стоит неподвижно и продолжает пить, не обращая больше на меня внимания.

– Так и будешь глушить виски? – спрашиваю его.

– А тебе какая разница? Я же никто, – злобно говорит Андрей.

Похоже, выяснение отношений не избежать.

– Хорошо. Скажи мне, кто ты мне? Кто я для тебя? Кто мы друг для друга?

– Это уже не имеет никакого значения!

– Ладно, – говорю я и разворачиваюсь.

Пошел он к черту со своими принципами! Я хотела сбежать в туалет, чтобы там разреветься, потому что слезы нещадно жгли глаза, а в груди становилось тесно. Не знаю, что я хотела услышать от Андрея, когда бросала ему все эти фразы. Признание в любви? Чтобы он сказал, что я для него что-то значу? Да к черту все!

Уже в коридоре меня кто-то схватил за руку и резко развернул к себе. Я успела только ахнуть. На меня смотрели злые глаза Андрея, а его руки сжимали меня все сильнее.

– Стерва! Всю душу мне вымотала!

Я хотела возмутиться, хотела ударить его, пнуть, оттолкнуть, но Андрей врезался в мои губы настойчивым поцелуем. Я со злости прикусила ему губу, на что он только рыкнул и, подняв меня за попу, понес куда-то. Мне оставалось только обвить его ногами и руками.

Не прерывая поцелуя, он прислонил меня к стене и пылко сказал:

– Не могу без тебя. Хочу тебя.

Мое сердце сделало кульбит, а внизу живота скрутило тугим жгутом желания. Я смотрела в мои любимые зеленые глаза, которые сейчас потемнели от желания, и мне хотелось так много сказать ему, но вместо этого я решила показать ему, что я чувствую, поэтому я впилась в его губы поцелуем и сильнее, насколько это было возможным, прижалась к нему. Я терлась об него как мартовская кошка, а Андрей стискивал мои ягодицы до синяков. Мы не обращали внимания на людей вокруг. Сейчас все было неважно. Сейчас были только мы. Только безумное желание, захлестнувшее нас обоих.

Андрей оторвал меня от стены и начал целовать шею, отчего я застонала громче. Мы куда-то двигались, но я ничего не видела, кроме губ Андрея и его жадных рук, пытавшихся добраться мне под платье. Мы завалились в какую-то комнату, не переставая целоваться. Андрей одним махом расстегнул молнию на платье, с которой я воевала полвечера. Вот это мастерство, конечно.

– Аня?

Мы с Андреем резко поворачиваем головы на звук и замираем. Перед нами стоит полуголая Стеша, а Артем прикрывает ее своей спиной. До меня доходит, что мы не одни, и жгучее желание к Андрею сменяется паникой и страхом. Я отскакиваю от Андрея, который до сих пор находится в ступоре, и ни на кого стараюсь не смотреть. Вот и как я теперь все объясню девчонкам?

Я пытаюсь застегнуть платье, но пальцы дрожат и не слушаются. К Андрею поворачиваться я тоже не хочу, поэтому молча одна воюю с замком. В какой-то момент я не выдерживаю и громко ругаюсь:

– Гребаное платье! Кто вообще сделал этот дурацкий замок?!

Стеша, уже одетая, быстро подходит ко мне и помогает застегнуть замочек.

– Спасибо, – шепчу я. В глаза посмотреть ей я так и не решаюсь.

В комнате стоит такое сильное напряжение, что его ножом можно резать. Никто не знает, что сказать. Да и нужны ли здесь слова? По-моему, итак все понятно.

– Я не понял, ты мою сестру что ли трахаешь? – говорит Андрей, который судя по всему приходит в себя.

– Андрей! – громко восклицаем мы со Стешей одновременно.

– Это так? – спрашивает он у Стефы, повернув к ней голову. Я вижу, в какой ярости он находится, но язык словно прилип к небу, и я не могу ничего сказать и хоть как-то поддержать подругу. Она тут же смущается и отводит взгляд.

– Вообще-то это не твое дело, но нет, это не так, – говорит Артем.

– Тогда почему я застаю свою сестру в полуголом виде вместе с тобой? – рычит он.

– Тот же самый вопрос я хочу задать вам, ребятки! Какого черта здесь происходит? – спрашивает Стеша. Теперь уже она перешла в наступление.

– Это не то, что ты подумала, – пытаюсь говорить уверенно, но на деле выходит жалко. Голос дрожит, а тело покрывается холодным потом.

– Правда? То есть вы не собирались заняться здесь сексом? – уточняет Стеша.

– Это не твое дело! – говорит Андрей.

– Тогда и тебя тоже не касается, чем мы занимались здесь с Артемом! – восклицает Стеша.

– Это абсолютно разные ситуации! – вскрикивает Андрей.

– И что же в них такого разного? – язвит Стеша.

– Мы с Аней просто трахаемся, а ты какого черта творишь? Ты знаешь, что он поимел всех девчонок в универе уже?

Я отшатываюсь от Андрея, как от пощечины. Андрей замечает это и замирает напротив, словно впервые увидел меня. Я должна что-то сказать, но боюсь что здесь же и разрыдаюсь. Незаметно выдохнув, я натягиваю широкую беспечную улыбку на лицо.

– Ань…. – начинает Андрей, но я его останавливаю движением руки, приказывая замолчать.

– Все верно. Мы просто трахались, как ты выразился. Но моя личная жизнь никого не касается, и обсуждать ее сейчас здесь я не намерена, – я, наконец-то, поднимаю глаза и обвожу всех взглядом, а затем, расправив плечи, выхожу из комнаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Как только дверь закрывается за мной, я сползаю по стенке и, прикрыв рот ладошкой, всхлипываю. У меня начинается истерика, слезы текут рекой, а тело все прошибает мелкой дрожью. Надо взять себя в руки и уйти отсюда, но у меня нет сил.

В конце концов, я с трудом поднимаюсь и иду к своей машине. Меня пошатывает, словно я пьяная, но я упорно двигаюсь вперед. Сев в машину, и посмотрев на себя в зеркало, ужаснулась. Тушь потекла. Все щеки в черных дорожках, лицо красное, еще и сопли из носа бегут. Красавица.

Быстро достала салфетки и вытерла все это непотребство на лице. Позвонила Саша, сказала, что тоже сейчас выйдет, следом за ней и Стефа. Я ждала девчонок и уже относительно успокоилась, когда показался Андрей. Он остановился напротив машины и смотрел на меня, а я просто покачала головой. Не могу я сейчас с ним разговаривать. Тогда он просто развернулся и ушел.

Саша была уже в машине, когда вышла Стеша вместе с Артемом. Они тепло попрощались, и мы поехали домой в полной тишине. Я даже не могла спросить подругу про Артема, потому что на душе было так хреново, что я боялась разреветься прям перед девчонками. А мне ведь еще и разговор с ними предстоит. Я видела, как озабоченно девчонки переглядываются между собой, но спросить меня пока не решаются. Я тяжело вздохнула. Да, этого не избежать, но я подумаю об этом завтра. Сегодня не хочу вообще даже вспоминать прошедший день.

Глава 30

Андрей

Я проснулся от резкой боли в висках, а когда открыл глаза, стало только хуже. Комната вращалась, голова гудела, а во рту, как будто кошки нассали. Кое-как добравшись до кухни, я жадно пью воду, а потом иду в душ. Воспоминания вчерашнего вечера накатывают на меня, и мне становится еще хуже. Меня тошнит, но блевать мне нечем, потому что я вчера только глушил виски после ухода Ани. Воспоминание о ней и о моих тупых словах болью полоснули по сердцу.

На работу с учебой я решил забить, потому что если увижу Артема, то захочу ему врезать. Подумать только. Мой друг и моя сестра. Как вообще этот кабель посмел дотронуться до нее?!

Злость на друга, на самого себя переполняла меня. Я знал, что Аня тоже злится. Нет. Она, скорее всего, в бешенстве. И правильно делает, потому что я бы на ее месте вообще не стал разговаривать со мной. Не знаю, чего я ждал, когда вышел к ней вчера. Увидев, что она плакала, сердце сжалось от боли, потому что плакала она из-за меня. Мне безумно нравилось, когда она смеялась от моих шуток или улыбалась мне, но когда я понял, что страдает она из-за меня, то на душе стало так тошно и скверно, что я не нашел ничего лучшего, как набухаться.

Я провалялся в постели целый день, собирался все написать или позвонить Ане, но так и не решался, постоянно откладывая телефон. Вместо этого я перечитывал нашу переписку и смотрел наши фотки… Их было немного, но они были. Вот мы смеемся, вот целуемся, а здесь просто гуляем. Листаю дальше и вижу спящую Аню. Я как-то не удержался и сфоткал ее, проснувшись первым. Я долбанная ванилька. Не хватает только кружки с кофе и сигареты. В сердце щемит, и мне некого в этом винить, кроме себя самого.

В дверь звонят, и я плетусь открывать. На пороге стоит Леха с бутылкой коньяка. Я в удивлении поднимаю брови и спрашиваю:

– Ты чего тут?

– Друга пришел поддержать, чего. Ты почему на работу не вышел?

– Плохо себя чувствовал, – говорю я, пожимая плечами.

Леха проходит в квартиру и идет сразу же ванну, а потом на кухню, где я уже открываю коньяк.

– Ты живешь с девушкой?

– Нет. С чего ты взял?

– Ну если это розовая расческа и пудра твои, то стоит задуматься.

– Это Анины, – глухо отвечаю я.

– Так вы вместе?

– Нет, – говорю я и выпиваю первую рюмку.

– Так я все-таки был прав. Ты влюбился. Правда, твой член это сделал раньше.

– Заткнись, – беззлобно говорю я.

– Что случилось-то?

Я вздохнул. Леха не отвяжется от меня, да и коньяка целая бутылка, поэтому я начинаю рассказывать ему с самого начала. Леха изредка комментирует мой рассказ, но слушает он внимательно. Приговорив бутылку, Леха достал вторую, к концу которой я опять был пьяным, но зато на душе было так легко и свободно.

– Наделал ты делов, – говорит Леха заплетающимся языком.

– А то я не знаю, – говорю я.

– Так надо исправлять!

– Как?

– Извиняться, конечно!

– Друг, что бы я без тебя делал?

– Не язви. Надо пойти, извиниться и признаться в своих чувствах. Что ты как малолетка ведешь себя?

– А вот пойду и извинюсь!

Я пошел курить на балкон и одновременно вызывал такси до Аниного дома. Перед глазами все расплывалось. Такое ощущение, что я был на корабле, который нещадно трясло из стороны в сторону. А нет, это просто меня шатало.

Я пришел на кухню и увидел заснувшего Леху. Я хотел разбудить его, да потом только махнул рукой и решил, что когда вернусь обратно, тогда и разбужу.

Мне казалось жизненно-необходимым то, что я должен именно сейчас поехать к Ане и поговорить с ней. Пошатываясь, я звонил в звонок и тут же пил из горла коньяк. Мерзкое пойло, на самом деле, но выбирать не приходится.

Дверь мне открывает сестра, и я заваливаюсь в квартиру, а она меня подхватывает. Выбегают Саша с Аней и тащат меня на диван, я сгребаю в объятия Аню, а дальше темнота.

Утром меня ждет еще одно неприятное пробуждение. В голове настойчиво стучит, а тело все ломит, будто меня пинали всю ночь. Я вспоминаю, что спал с Аней, и поэтому не буду удивлен, что так на самом деле и было.

Я приподнимаюсь на диване и вижу Аню, которая склонилась над букетом и вдыхала его аромат. Какого хрена?! Какой долбоеб дарит ей цветы?

– Ну и кто этот смертный, который подарил тебе цветы? – хриплым ото сна голосом спрашиваю я.

Аня резко поворачивается ко мне и прищуривается.

– Мы вчера все выяснили. Так что это не твое дело!

– Нихрена подобного. Это еще как мое дело!

Я встаю с дивана и подхожу к ней. Аня морщится и говорит:

– Отойди! От тебя воняет. Я итак всю ночь терпела запах перегара.

– Кто же не давал тебе уйти, чтобы не терпеть неприятный запах? – ехидно интересуюсь я.

Если она так не хотела спать со мной, то могла бы просто уйти.

– Ты издеваешься? Кто, мать твою, держал меня в тисках и вздохнуть нормально не давал?

Я хмурюсь. Ни черта не помню! Похоже, все реально так и было.

– А теперь собирай монатки и проваливай! – гневно продолжает Аня и проходит мимо, но я ее хватаю за руку и разворачиваю к себе.

– Ань, подожди.

– Отвали! – толкает она меня, и я от неожиданности впечатываюсь в столешницу, и ваза с цветами разбивается вдребезги.

– Ты что наделал?! – вскрикивает Аня.

А мне похрену на эту вазу с нелепыми тюльпанами. Главное, что она не будет любоваться ими больше, а тому придурку, кто подарил их, я вырву руки. Надо только узнать, кто он.

– Ты еще расплачься из-за каких-то нелепых цветочков, – язвлю я.

Она поднимает на меня глаза, в которых плещется ярость, и гневно выплевывает:

– Да пошел ты!

– С удовольствием, – цежу я сквозь зубы. – Только сначала узнаю, кто тебе подарил цветы?

Вырвав свою руку, она отходит от меня и хладнокровно говорит:

– Мы просто трахались. Вчера мы это выяснили, так что я думаю, сегодня мы поставим на этом точку, и больше я тебя не увижу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Да, пожалуйста! – психанул я и, быстро одевшись, ушел из квартиры.

Вот и поговорили, бл*дь.

Глава 31

Анна

Следующий день начинается с головной боли и раздражения от пытливых взглядов подруг. Поэтому когда звонит папа и говорит, что вернулся с Москвы и хочет встретиться, я тут же убегаю из дома.

С папой мы встречаемся в ресторане «Птичка». Он обожает их кухню, а мне плевать, если честно, где ругаться с ним. Я знала, что разговор будет трудным, но собиралась стоять на своем до конца.

– Привет, пап. Как съездил? – говорю я и целую его.

Папа выглядит отдохнувшим и спокойным. Странно, вроде бы он говорил, что у него там завал по работе.

– Привет, дочь. Все хорошо. Как дела на учебе?

Начинается. С места сразу в карьер. Я раздражаюсь еще больше.

– Все хорошо, – коротко говорю я и утыкаюсь в меню.

Папа на какое-то время замолкает, и только после того, как мы делаем заказ, возвращается к разговору.

– Аня, ты подумала о практике в Москве?

– Мой ответ остается прежним. Я не хочу никуда ехать.

– Как ты можешь так говорить? – возмущается папа. – Ты упускаешь такую прекрасную возможность, показать себя, набраться опыта у лучших адвокатов, в конце концов, увидеть столицу.

Я закатываю глаза. Как-то же прожила до 18, не видя столицу.

– Последний аргумент так себе, – говорю я.

– Аня, ты должна думать о своем будущем, о своем развитии, о тех возможностях, которые откроются перед тобой.

– Это какие же? – ехидно спрашиваю я.

Я знаю, что веду себя как ребенок, но ничего не могу поделать с собой. Настроение на нуле итак. Кажется, что моя жизнь так запуталась, и я как будто потерялась во всех событиях, происходящих со мной.

– Не ерничай! – грозно говорит папа, а я киваю головой.

Слушаюсь и повинуюсь.

– Ты получишь больше знаний, опыта. В конце концов, сможешь пройти практику, которая у тебя будет только на 4 курсе.

Я слушаю папу и понимаю, что он прав. Если я не поеду, то потеряю отличную возможность. Но как же решиться на такой сложный шаг? Бросить девчонок, маму. Остаться одной в чужом городе. Я ежусь от одной мысли об этом, а что будет, когда я буду жить в Москве.

– Я подумаю, – лаконично говорю я.

– К тому же, ты будешь не одна в Москве, – продолжает папа. – Я буду рядом первое время. У меня снова будет командировка.

– А где я буду жить? А моя работа?

– Думаю интернет-магазинов, которым нужны модели, в Москве хватает, и ты сможешь найти работу, хотя ты знаешь, я не очень рад, что ты этим занимаешься.

Да, папа был очень против того, чтобы я работала моделью. Он думал, что я буду прыгать из постели в постель жирных дяденек. Маме и мне с трудом удалось убедить его в обратном. Ну еще он считал, что это несерьезно, что я достойна лучшего и тому подобная чушь.

– Ладно. Разберусь.

– Университет предлагает общежитие, но я сниму тебе квартиру, чтобы мне было спокойнее за тебя. А по поводу работы, то это, конечно, твое дело, но я бы предпочел, чтобы ты все силы бросила на учебу, а из-за денег не беспокоилась. Я бы все решил.

Я поморщилась. Родители всегда говорили, что я должна всего добиваться сама, что я не должна надеяться на кого-то, кроме себя самой, что я должна быть сильной и целеустремленной. Я никогда не обижалась на них из-за этого, и не считала, что работа мешает мне, или я обязана работать, чтобы что-то доказать. Но сейчас папа так мягко и сказочно расписывал мне перспективы, что мне стало не по себе. Он не из тех родителей, которые готовы дать своим детям все на блюдечке с голубой каемочкой. Он будет наставлять в достижении моих целей, помогать, смотреть со стороны, как я набиваю шишки в каких-то вопросах, и поддерживать, но никогда не станет что-то делать за меня.

– Ты так странно говоришь. В чем дело? – подозрительно смотрю на него, но он отводит глаза и торопливо говорит:

– Просто я хочу, чтобы ты поехала. Это действительно важно для тебя, а я тебя поддержу материально, чтобы тебе было легче. Мне несложно.

Я киваю.

– Ладно. Я подумаю.

Папа облегченно вздыхает, от чего я моментально раздражаюсь.

– Кстати, у вас на днях будет вести курс крутой адвокат. Мне о нем Антон говорил. Данила Андреевич, кажется. Расскажешь потом, как тебе? – говорит папа, когда мы заканчивает обед.

Я киваю. Что-то знакомое пронеслось в голове, когда папа назвал имя адвоката, но я была поглощена раздумьями о поездке, поэтому не задержала на этом свое внимание.

– Расскажу.

Попрощавшись с папой и в сотый раз сказав, что сразу же позвоню ему, как определюсь, я поехала домой. Весь остаток дня я провалялась на диване, переключая передачи на каналах. Девчонок не было дома, поэтому я была предоставлена самой себе.

Вечером пришли Стеша с Сашей, и мы сели ужинать. За столом стояла полная тишина. Я ковырялась в тарелке, когда в дверь позвонили, и Стеша побежала открывать.

Через какое-то время мы услышали шум и какую-то возню в коридоре. Мы вышли, посмотреть, что там происходит и увидели, как Стеша пытается сдвинуть с места пьяного Андрея. Мы тут же подбегаем к ней, чтобы помочь, и втроем кое-как мы дотаскиваем его до дивана и выдыхаем.

– Почему он такой пьяный? – спрашиваю я.

– Это надо у тебя спросить, – мрачно говорит мне Стеша.

Я теряюсь от Стешиного вопроса и хмурюсь. Да, мы поругались с Андреем, но не я же напоила его до такого состояния. Тут в себя приходит Андрей и начинает что-то говорить, пытаясь встать с дивана, но мы снова опрокидываем его назад.

Меня ужасно злит и бесит Андрей. Терпеть не могу, когда из-за любой проблемы обращаются к алкоголю. Типа он может помочь, и станет легче, но на самом деле, все становится только хуже. Я смотрю на пьяного Андрея, и меня захлестывает такая злость на него, что хочется ударить по его пустоголовой башке. Тут он резко хватает меня за руку, опрокидывает на диван и прижимает к себе, не выпуская из рук.

Я ругаюсь, бью его по рукам, пытаюсь вырваться, но Андрей держит крепко и уже посапывает, уткнувшись мне в шею.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Да чтоб тебя! Алкашня проклятый! – ругаюсь я. – Чего смотрите, помогите мне!

Девчонки, молча наблюдавшие за всей этой сценой, подрываются ко мне и пытаются разорвать удушающие объятия Андрея, да только он вцепился в меня намертво и не отпускает. Только я говорю им, когда Андрей расслабляется, и я не чувствую крепких тисков, и девчонки пытаются убрать с меня его руки, как он снова сжимает меня сильнее, чем до этого.

Я зло пыхчу и ругаю Андрея последними словами. Саша приносит холодную бутылку воды и хочет облить его, чтобы привести в чувства.

– Ты с ума сошла? Не видишь, в каком он состоянии? Его сейчас из пушечного выстрела не разбудишь! А ты только диван весь зальешь и меня заодно, а мне здесь еще спать, похоже, – я вою в голос от такой перспективы и опять бью Андрея со всей силы, но тому хоть бы что. Он посапывает и что-то бормочет мне в шею.

Тут опять в дверь звонят.

– Кого это еще принесло? – зло говорит Стеша и уходит.

– Ань, ну подумаешь, поспишь с Андреем рядом, ничего же страшного не случится, – говорит мягко Саша, а мне хочется треснуть и ей тоже.

– Случится! – зло говорю я. – Вот возьму и прибью его ночью.

– Ой, не говори ерунды! – раздраженно говорит Саша.

Я бы еще много чего сказала подруге, но в комнату заходит Стеша с красивым букетом цветов, пряча улыбку, зарываясь в него носом.

Саша присвистывает.

– От кого же это цветочки? – спрашивает Саша. – Хотя по твоей улыбке итак понятно от кого.

– От кого же? – интересуется Стеша, пока наливает воду в вазу.

– От Артема, конечно.

Стеша только кивает и продолжает возиться с цветами. Подруга выглядит такой счастливой и милой. Мне хочется тут же расспросить ее об Артеме, но я смотрю на пьяного Андрея, и злость с новой силой поднимается во мне.

– Хоть кому-то цветы дарят, а не пьяными домой заваливаются, – говорю я и бью по плечу Андрея.

– Будут тебе цветы, – промямлил он в ответ.

– Ах, ты, сволочь! Значит, ты притворяешься! Быстро убрал от меня свои клешни! – кричу на него, но он как будто уже не слышит меня.

Я злюсь и пытаюсь улечься поудобнее, но Андрей так сжимает меня, что ребра трещат.

– Вот же зараза. Угораздило же меня так… – я резко замолкаю и кладу голову на подушку, устало тру глаза и зеваю.

Девчонки переглядываются и улыбаются. Вот же заразы!

– Хоть бы посочувствовали мне, чем улыбаться стоять, – язвлю я.

– Чему тут сочувствовать-то? Ты лежишь в крепких объятиях красивого парня. Тут завидовать нужно, а не сочувствовать, – говорит Саша.

– Да чтооооо ты говоооришь! – тяну я и продолжаю ехидно. – Так я с удовольствием уступлю тебе свое место!

Я тут же вскрикиваю, потому что Андрей еще сильнее прижимает меня к себе.

– Вот же качок безмозглый! – говорю я и снова бью Андрея по плечу.

– Ладно, Ань, мы спать пошли. Приятных снов, – говорит Саша, и они уходят.

– Предательницы! – кричу им в спину, но девчонки никак не реагируют.

Естественно я не сплю. Как тут уснешь, когда злость, граничащая с ненавистью, накрыла с головой? Через какое-то время Андрей расслабляет хватку, и я могу немного отодвинуться от него. Стараюсь делать это незаметно, по миллиметру, а то, как показывает практика, этот зверюга сразу же начинает сжимать сильнее.

Отодвинувшись на другой край дивана, я смотрела на спящего Андрея. Злость отпустила меня также внезапно, как и наступила. Мне безумно хотелось дотронуться до него, провести ладонью по его безмятежному лицу, по рельефной груди, мерно поднимающейся от дыхания, зарыться рукой в его волосах и вдохнуть их цитрусовый запах, но я упорно продолжала лежать на своей половине и сжимать руки в кулаки.

Уже под утро, устав бороться с самой собой, я легонько прикоснулась к его лицу. Очертила подбородок, скулы, глаза, губы. Провела рукой по его шее, груди. Рука остановилась на его сердце и прислушивалась, как оно бьется. Я приложила другую руку к своему сердцу. Наши сердца бились в такт. Мне казалось, что у нас одно сердце на двоих. Я ошарашено посмотрела на спящего Андрея. Он вдруг шевельнулся, а я быстро одернула свою руку. Андрей перевернулся на другой бок, а я ругнулась и убрала свою руку от сердца. Чушь какая-то.

Поспала в итоге я часа два от силы. Когда прозвонил будильник, не хотелось открывать глаза, мне было так тепло и уютно. Но звон будильника все не замолкал, и я открыла глаза. Осознание того, что я лежу в обнимку с Андреем сразу же навалилось на меня, но я не спешила отодвигаться от него. Наоборот дала себе слабину и несколько долгих минут продолжала обниматься с ним и смотреть на его спокойное лицо, прежде чем встать и пойти готовить завтрак.

Я знала, что нас ждет непростой разговор, но думала, что буду сдерживать себя и хладнокровно на все реагировать.

После душа я подошла к столешнице и улыбнулась, заметив Стешин букет. Вспомнив, как вчера подруга радовалась ему, я тоже улыбнулась и наклонилась, чтобы вдохнуть притягательный аромат. Вообще я не люблю тюльпаны, мне больше нравятся белоснежные розы.

Не успела я наклониться, как сзади услышала требовательное:

– Ну и кто этот смертный, который подарил тебе цветы?

А дальше ругань, как итог разбитая ваза и мое самообладание. Как я не хотела оставаться спокойной и холодной, с Андреем это просто невозможно.

Я слышу, как хлопает входная дверь, и вздрагиваю. Смотрю на осколки и всхлипываю. Я наклоняюсь, чтобы убрать их, а слезы начинают непроизвольно течь по моим щекам. Через какое-то время я чувствую, что меня обнимает сзади Саша, а я начинаю плакать еще сильнее. Она уводит меня в ванну. Гладит по спине, успокаивает, как может, а моя истерика все не прекращается.

Не зря я так боялась влюбляться. Больно. Чертовски больно. Ведь обещала себе, что не позволю этому случиться, но непослушное сердце решило за меня.

Мы возвращаемся на кухню. Стеша уже все убрала и налила всем чай. Девчонки молчат и просто обнимают меня с обеих сторон, и за это я безмерно им благодарна. Слезы продолжают течь по моим глазам, и я зло стираю их рукавом халата.

– Может быть, ты сегодня останешься дома? – говорит Саша обеспокоенно.

– Нет, лучше отвлекусь на лекциях. К тому же у нас сегодня важный семинар для всего потока. Приезжает из столицы какой-то супер-пупер модный адвокат, и нас всех обязали на нем присутствовать.

– Позвони, как освободишься, прогуляемся, отвлечемся, – говорит ласково Стеша.

Я киваю и ухожу собираться. Тонна консилера и тонального крема немного спасают мое опухшее и красное лицо. Собравшись с силами и успокоившись, я еду в универ. Я решила не откладывать звонок папе, поэтому на светофоре набираю ему.

– Алло, пап, привет. Как и обещала, звоню сразу же тебе. Я поеду в Москву.

– Я не сомневался в том, что ты примешь верное решение.

– Ага, – голос, звучавший ровно до этого, теперь дрожит, и я быстро прощаюсь с отцом и глубоко дышу, чтобы не сорваться в новую истерику.

Надеюсь, курс, который будет вести этот адвокат, будет реально крутым, и я хоть немного отвлекусь от этой пустоты, которая выжигает душу.