355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Нечаева » Замри и прыгни » Текст книги (страница 4)
Замри и прыгни
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 13:12

Текст книги "Замри и прыгни"


Автор книги: Наталья Нечаева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Брюнетка что-то сказала, это видно было по движению красивых губ, перекрестилась длинными, собранными в щепоть пальцами, сняла крышечку с минералки, сделала большой глоток. Ухватила в горсть таблетки, развалив аккуратную пирамидку, и отправила их в рот. Снова глотнула воды. Силком – шея видимо напряглась – протолкнула их внутрь, зацепила новую горсть, все повторила. Потом свернула желобок из салфетки и поднесла его ко рту, отправляя внутрь оставшееся снадобье. Долго пила воду, мелкими глотками, давясь и вытирая глаза. Наконец, отбросила куда-то в сторону пустую бутылочку и в изнеможении откинулась на спинку кресла. Посидела так, отдыхая. Снова подняла голову и, протянув вверх руку, выключила свет.

Экран телевизора погас. Кино кончилось.

Ошарашенная, перепуганная, липко взмокшая Зоя несколько долгих секунд вглядывалась в темноту, мысленно моля, чтобы брюнетка, такая красивая и эффектная, вновь появилась в прозрачном стекле окна.

Плачь, рыдай, пей воду, глотай свои таблетки, только покажись! – немо кричали ее губы. – Зажги свет! Я должна знать, что ты – жива!

Ноябрьская ночь была непроницаемо темной и молчаливой. Только ветер уныло шумел в невысоких голых кронах, да тихонько работал мотор «форда», нагоняя в салон пего-синие облачка сладковато-горького выхлопа.

Не отдавая себе отчета в дальнейшем, совершенно не задумываясь, не понимая, что делает и зачем, Зоя лихорадочно вывалилась из салона, мгновение постояла, возвращая телу способность вертикального передвижения, и кинулась к «десятке».

Дверца, за которую она с силой дернула, оказалась закрыта изнутри. Словно сумасшедшая, дико и тонко крича, Зоя стала колотить в стекло израненными руками.

– Открой. Слышишь! Открой немедленно!

Из темного салона «десятки» не донеслось ни звука. Ни движение, ни даже слабая тень не потревожили внутреннее пространство машины.

Зоя хорошо видела застывший силуэт брюнетки, ее профиль, четко вырисовывающийся на фоне противоположного окна, но не наблюдала даже малейшей попытки шевельнуться.

– Ты не могла умереть так быстро! – протестующе выкрикнула Зоя. – Открой!

И тут ее озарило: яд! Незнакомка приняла яд. Поэтому и не дышит.

Женщина кинулась назад, к собственной машине, торопливо открыла багажник, вытащила тяжелую монтировку, которую возила с собой по наущению мужа на всякий пожарный случай. Вернулась к «десятке», примерилась, отскочила от дверцы метров на пять и, разбежавшись, со всей силы влепила острым, с зазубринами концом по бликующему в темноте стеклу.

Окно вкусно хрупнуло и стекло вниз миллионами шуршащих звездочек.

Медленно-медленно, одним невероятно длинным движением брюнетка повернула голову к ознобно дрожащей, по-прежнему сжимающей монтировку Зое.

– Кто ты? – Она окинула женщину отсутствующим потусторонним взглядом. – Чего тебе надо? Денег? Возьми и уходи. Только не мешай. – И длинная рука протянула в окно черную сумку.

– Ну уж нет! – зло выкрикнула Зоя. – Вылезай из машины, быстро, а то – убью! – И она угрожающе взмахнула железякой.

– Убьешь? – Незнакомка криво улыбнулась. – Давай. Быстрее будет, не надо ждать. – И снова закрыла глаза.

От этих ее слов Зоя неожиданно обмякла. Словно злая энергия, бурлившая в ней, слилась в стылую землю. Она опустилась на мокрый острый щебень, прижалась боком к «десятке» и заплакала.

– Эй, чего ты? – недоуменно спросила брюнетка и, наконец, вполне по-живому шевельнулась.

Что-то – то ли осознание, что еще не все потеряно, то ли какой-то мощный доселе незнакомый звериный инстинкт – снова подбросило Зою с земли к выбитому окну. Она запустила руку внутрь салона, нащупала штырек замка, вытянула его, распахнула дверцу. С невесть откуда взявшейся силой выдернула брюнетку из машины, буквально бросив на землю. Тут же рванула за куртку, приподнимая и усаживая. Навалилась сзади, накрепко обняв правой рукой, а левую, не дав незнакомке опомниться, запихнула той в рот, проталкивая пальцы как можно глубже по мокрому слюнявому языку в самое горло.

Брюнетка дико захрипела, пытаясь вырваться, но Зоина хватка была не по-женски сильна, а рука, проникшая в беззащитную гортань, настойчива и безжалостна.

Несчастная согнулась пополам, будто переломилась, захрипела еще страшнее и громче, тело ее содрогнулось в мощной конвульсии, и Зоина рука выскользнула из ее рта сама, подталкиваемая какой-то горячей струей жидкости, исторгнутой нутром брюнетки.

Незнакомку рвало долго и страшно, тело ее сотрясалось в диких судорогах, она мотала головой как безумная лошадь, выкрикивая сквозь слезы и стоны что-то страшное и непонятное. Темная щебенка вокруг нарядно поблескивала ослепительными кружочками белых таблеток, будто кто-то нарочно опорожнил доверху забитый бумагой накопитель канцелярского дырокола.

Зоя внимательно наблюдала за процессом, готовясь в любой момент помочь незнакомке новым проникновением в ее рот.

Наконец, конвульсии брюнетки стали утихать. Злые крики сменились жалобными стонами.

Вряд ли из нее вышло все, – обеспокоенно подумала Зоя.

Метнулась к «форду», отыскала под задним сиденьем полуторалитровую бутылку с водой, которую всегда возила с собой для пополнения омывочного бачка.

Вернулась. Свинтила крышку. Ни слова не говоря, оттянула прямо за волосы голову брюнетки назад и стала вливать в открывающийся по-рыбьи рот нагревшуюся в салоне воду. Незнакомка немедленно захлебнулась, захрипела, снова замотала головой.

– Тогда сама! – строго сказала ей Зоя. – Пей!

Видно смирившись с неминуемым, а может, вообще не понимая, что происходит, брюнетка послушно приняла бутыль в дрожащие руки, но поднести ее ко рту не смогла. Зоя поддержала ее под локти, наклонила бутылку.

– Глотай!

Брюнетка послушно глотнула несколько раз, снова захлебнулась.

– Пальцы в рот! – приказала Зоя.

Но этого не потребовалось. Новая волна конвульсий, кажется вдвое сильнее прежних, пригнула брюнетку к самой земле. Женщина выла, извергая порцию за порцией творожистую белую массу. Впрочем, извержение скоро закончилось, видно, запасы несчастного желудка иссякли, но судороги трепали незнакомку еще долго, отнимая последние силы и заставляя сжиматься в воющий болезненный комок прямо на стылой земле. В воздухе резко и омерзительно пахло чем-то горько-кислым, словно вокруг расплескали ведро перепревших помоев, но именно этот запах, от которого сворачивались внутренности, и дал Зое понять, что беда миновала.

Она все еще переживала вместе с незнакомкой каждый ее новый спазм, столь же болезненно остро, поэтому, когда брюнетка, наконец, затихла, без сил привалившись боком к автомобильному колесу, Зоя, облегченно вздохнув, пристроилась рядом, подтянула под себя босые ноги и укутала колени легким плащом. Она устала. Так, как не уставала никогда в жизни. Теперь можно было отдохнуть. И поспать.

* * *

– Хватит спать, вставай! – Кто-то теребил Зою за плечо, насильно вытаскивая из сладкого утреннего сна. – Вставай, холодно.

– Тише, – попросила Зоя, понимая, что дочка уже проснулась и, наверное, хочет есть. – Не буди папу! Сейчас встану.

– Да вставай же! – тряхнула ее за плечо Лика совсем не детской рукой, выкрикивая просьбу уже каким-то не своим, а чужим плачущим голосом.

– Сейчас, маленькая, сейчас, – встревожилась Зоя, открывая глаза.

Непроглядная темнота, какая-то холодная морось сверху, скрючившаяся над лицом фигура…

– Вставай, – снова произнес рядом незнакомый женский голос, – дождь начинается. Пойдем в машину.

Возвращение в постылую реальность из мягкого ласкового сна, где лопотала маленькая родная девочка, где в уюте крошечной спальни ее нежно обнимала родная любимая рука, это возвращение было настолько несвоевременным и обидным, настолько несправедливым и неправильным, что Зоя тихо застонала.

– Вставай, – настойчивее повторила брюнетка. И потянула ее за рукав.

– Уйди, – выдавила Зоя. – Уезжай. Принесло тебя на мою голову!

– Некуда мне ехать, – горько усмехнулась незнакомка. – Надеялась тут приземлиться, да ты помешала. Вставай, пошли в машину, согреемся. У меня коньяк есть. Ты же голая совершенно и босая. Где ты живешь? Я тебя отвезу.

– Нигде, – выплюнула Зоя, отвернувшись. И тут же тихо и жалобно попросила: – Отстань от меня, а? Пожалуйста…

– Как же я тебя брошу? – снова грустно улыбнулась незнакомка. – Ты мне жизнь спасла. Только вот – зачем?.. Ладно, не будем об этом. Давай хоть до города подброшу…

– Я на машине, – сообщила Зоя, кивнув на затаившийся «форд». – Надо будет – сама доберусь. Прощай. – И она, не поднимаясь с земли, повернулась на другой бок, давая понять, что беседа окончена.

– На машине? – изумилась брюнетка. Недоверчиво встала, шагнула в сторону, указанную Зоей, изумленно и долго разглядывала работающий автомобиль. – Так ты не… А почему в таком виде? – потерянно вернулась она к лежащей на земле женщине.

– По кочану, – уведомила та, не поворачивая головы.

Брюнетка осторожно села в салон «десятки», замерла, уставившись в одну темную точку, потом быстро выскочила, кинулась к Зое.

– А ну вставай, кому сказала! – неожиданно сильно приподняла женщину с земли, рывком прислонила к «десятке».

Поменялись ролями, – отрешенно подумала Зоя, впрочем не делая ни единого движения, чтобы помочь незнакомке.

– Сядь в салон, пожалуйста, – тихонько попросила та. – У меня сил нет тебя поднять.

– У меня – тоже, – прошелестела Зоя, ощутив вдруг, что не в состоянии сделать ни единого движения, даже шевельнуть рукой…

– Как же нам быть? – недоуменно спросила брюнетка, присаживаясь на корточки рядом.

Еще раз попыталась поднять Зою и, ощутив, что все силы уже израсходовала на прошлый рывок, огорченно всхлипнула.

Зое отчего-то стало тоже колко в глазах. Она свесила голову на грудь и тихонько заплакала.

Дождь полил сильнее, крупные круглые капли тарабанили по близкой крыше «десятки», стекали холодными ручейками вниз, прямо на головы прислонившихся к машине женщин, и текли дальше по лицам, смешиваясь со слезами, сами становясь слезами, омывая измученные бледные лица, смывая с них грязь и боль, обреченность и страх.

На окраине большого сонного города, в грязном, запущенном тупике поздней ненастной ночью две не очень молодые женщины оплакивали свои судьбы. Свои разбитые жизни и несбывшиеся надежды. Свое состоявшееся прошлое и несостоявшееся будущее.

Судьба жестоко подшутила над ними напоследок, бросив навстречу друг другу и лишив возможности завершить свои жизни так, как они вознамерились. Один вариант из сотен миллионов вероятностей, что в этом забытом Богом и людьми тупике перехлестнутся две несчастливые судьбы. Два разрушенных мира. Два одиноких израненных сердца.

И этот вариант сработал. Чтобы помешать.

Или – помочь?

– Что будем делать? – спросила брюнетка хриплым от недавних рыданий голосом. – Тебя как зовут? Меня – Рита. Маргарита Распопова.

– Зоя, – через паузу откликнулась Рыбакова. И снова замолчала.

Она и в самом деле совершенно не понимала теперь, что делать. Ясность и определенность, которые управляли ее действиями еще час назад, вместе со слезами были безжалостно смыты разыгравшимся дождем.

Куда она теперь? Дома нет. Работы – тоже. Вернее, все это есть, оно вполне реально существует, но только вот к ней, Зое Рыбаковой, отныне не имеет никакого отношения.

– Понятно, – неизвестно по какому поводу высказалась брюнетка. – Давай все-таки сядем в машину. Знаешь, я – врач, поэтому точно знаю: смерть от пневмонии долгая и очень мучительная. А мы же с тобой хотели быстро…

– А у тебя еще есть таблетки? – быстро спросила Зоя.

– Увы, – качнула головой Маргарита. – Того, что я выпила, человек на пять хватило бы, точно… А потом, я – фаталистка. Случилось так, как должно было случиться. Значит, придется еще пожить. Хотя, – она горько усмехнулась, – убей меня Бог, не знаю ни как, ни зачем… Так что… Остался только коньяк.

– Я не пью.

– Я тоже. Специально купила, боялась, что струшу в последний момент, а если выпью, то… Сама про себя не знала, что такая решительная.

– Я тоже, – согласилась Зоя. – Только у меня и таблеток не было.

– А как же ты… – И Рита смолкла, видимо побоявшись до конца сформулировать вопрос.

– Выхлопной газ, – пожала плечами Зоя. – Больше ни до чего не додумалась.

– Интересно. – Брюнетка взглянула на новую знакомую с уважением. – Мне бы такое в голову не пришло. А что с тобой? Почему ты голая? Муж из дома выгнал?

– Сама ушла.

– Я тоже.

И они снова надолго замолчали.

Дождь становился все плотней, и уже непонятно было, есть ли на теле одежда или кожа просто обернута мокрой холодной тканью…

Из сомнамбулического состояния Зою вывел громкий чужеродный звук – Рита оглушительно чихнула.

– Замерзла? – равнодушно поинтересовалась Зоя.

– А ты? – шмыгнув носом и откровенно застучав зубами, спросила Рита.

– Не знаю, – ответила Зоя. – Я ничего не чувствую.

И ровно в этот момент ощутила дикий, просто сотрясающий тело озноб. И тут же, в такт Маргаритиным зубам, отчаянно и неуправляемо заклацали ее собственные челюсти.

– Пойдем в машину? – в который раз повторила Рита.

– Пойдем.

В салоне «десятки» было ненамного теплее из-за расколоченного Зоей окна, но зато вполне сухо.

– Слушай, нам с тобой надо куда-нибудь под крышу, – выстучала зубами Маргарита. – Можно было бы в гостиницу, но у меня наличных нет. Только карта, а где сейчас с нее снимешь?

– У меня тоже ноль, – сообщила Зоя. – Украли.

– Эх, сейчас бы забиться в какую-нибудь норку. – Рита, скрестив руки, с силой терла себя по мокрым плечам, пытаясь хоть как-нибудь согреться. – Отлежаться, отдышаться…

– Норку? – Зоя настороженно замерла. Что-то важное, какой-то намек мелькнул в заторможенном мозгу. Она напряглась, физически заставляя эту блудливую мысль остановиться, чтобы уловить ее суть. – Кажется, норка есть…

В ящике ее рабочего стола лежали ключи. От двухкомнатной квартиры где-то на окраине. Их вчера вечером занесла бухгалтерша, попросив передать Владимиру Георгиевичу. На недоуменный Зоин вопрос бухгалтер пояснила, что шеф спрашивал, не сдает ли кто квартиру. Для какого-то своего друга. При этом пожилая бухгалтерша ехидно поджала губы и одарила Зою жалеющим взглядом.

Конечно. Еще одно доказательство ее беспримерной тупости! Наверняка на работе все давным-давно знали о романе Владимира и Леночки. И бухгалтерша понимала, для какого такого друга понадобилась пустая квартира…

А Зоя… Ни на взгляд бухгалтерши внимания не обратила, ни удивилась, почему ключи та передала ей, а не Владимиру. Наоборот. Позвонила мужу и сообщила, что ключи у нее в столе. Он в ответ еще как-то странно замолчал. Зоя даже подумала, что связь прервалась, а потом затараторил, что какой-то Геннадий сильно обрадуется, потому что квартира необходима ему как воздух. Вчера Владимир ключи забрать не мог, потому что они с Зоей на работе разминулись, а сегодня он вообще не приезжал. Стало быть, две блеклых железячки на белом стальном колечке так и лежат у нее в столе. И бумажка с адресом – там же.

– Надо заехать ко мне на работу, там – ключи от квартиры…

– Поехали! На чем? На твоей или на моей? Или – каждая на своей? Не бросать же тут машины?

Действительно. Не бросать же. Зоя тяжело выбралась из «десятки» и поплелась к «форду». Рита шлепала сзади.

В салоне автомобиля, несмотря на открытое окно, было дымно и остро пахло гарью. Зажав нос, Зоя открыла все окна, махнула Рите: «Садись в свою». Легонько тронула педаль. «Форд» не сдвинулся с места. Женщина газанула сильнее. Внутреннее пространство машины мгновенно заволокло удушливым синим облаком, автомобиль взревел, отчаянно и беспомощно, задрожал, как расстающееся с жизнью несчастное животное, и заглох.

– У тебя колеса ушли в глину, – сообщила Рита, поднимаясь из-под багажника. – Почти наполовину. Теперь только трактором. Зачем ты в эту кучу полезла?

– Затем, – буркнула Зоя. И Рита смолкла, мгновенно сообразив.

– Закрывай. Поедем на моей.

Подъезжая к офису, Зоя отчаянно трусила, что может столкнуться с кем-то из знакомых. Сердце бухало у самого горла, измученное холодом от мокрого плаща тело то вдруг бросало в неимоверный жар, то сковывало ледяной коркой.

– Мне пойти с тобой? – спросила Рита.

– Не надо, я сама.

– Тогда надень мои туфли, ты же босая…

Зоя бессмысленно тыкала пуговицей электронного ключа, пытаясь угодить в положенное место над дверью. Эта нехитрая операция удалась ей с десятого раза. Красный огонечек виновато мигнул, уступая место зеленому, едва слышно щелкнул замок.

Женщина вошла в коридор, знакомый до каждого пупырчатого выступа в стене, и остановилась, испугавшись своего ощущения. И закрытые двери, и едва слышно журчащее радио, и вытертая шагами дорожка на линолеуме – все вдруг показалось совершенно другим, абсолютно незнакомым, тревожным и опасным. Зое почудилось, что она не бывала тут никогда! И вот сейчас, поздней ночью, крадется, как вор, по чужому помещению, как по чужой жизни, собираясь совершить нечто такое, чему в ее тяжелой голове и названия-то подходящего нет…

Она тряхнула головой, прогоняя мучительное наваждение, быстро прошла в кабинет, отперла стол. Ключи спокойно лежали, предусмотрительно завернутые в бумажку с адресом.

Зоя опустилась в кресло, окинула прощальным взглядом комнату. Встала, погасила свет и, уже запирая входную дверь, вдруг вспомнив что-то, вернулась. Набрав код, открыла свой личный маленький сейф, уютно притулившийся под столом, не глядя, запустила внутрь руку, извлекла пухлый бумажный пакет, сунула за пазуху. Снова погасила свет и уверенно вышла. Теперь уже – навсегда. На столе в приемной вдруг зазвонил телефон. Зоя испуганно дернулась и ускорила шаги.

* * *

Телефонная трель была бесконечной. Надоедливой, как писк летнего комара ночью, и такой же свербящей.

– Господи, ну кому мы могли понадобиться в такую рань? – Не открывая глаз, Зоя зашлепала ладонью по полу, где на ночь отводилось место мобильнику, уцепила телефон, на ощупь нажала кнопку.

– Зойчик, – весело прощебетала в трубку Ритуля, – ты никак еще не проснулась? Я тебя, когда уходила, будить не стала, но теперь-то пора! Через час – встреча с немцами. Успеешь собраться?

– А сколько сейчас? – Зоя, наконец, разлепила глаза, уткнулась в будильник на тумбочке. – Одиннадцать? Не может быть! – От изумления мобильник выпал из ладони.

– Зойка, ты где? – донеслось из трубки.

– Да здесь я, – женщина никак не могла прийти в себя. – Как это я так, а, Ритуль?

Удивляться было чему. За последние полгода привычным временем пробуждения было пять, в лучшем случае, шесть утра. И не потому, что того требовали дела. Просто не спалось. Зоя, как правило, долго крутилась на постели, насильно заставляя себя вернуться в сон. Считала овец-коров-собак. Засовывала голову под подушку. Вдевала в уши горошины наушников, через которые плеер доносил до нее мгновенно усыпляющую, как уверяла аптечная инструкция, музыку. Не помогало ничего. Мозг лихорадочно прокручивал картинки прошедшего дня, услужливо подсовывал раскадровку дня предстоящего. Устав бороться с собственным сознанием, Зоя вставала. Плелась на кухню, ставила чайник.

И совершенно точно знала, что ровно к той секунде, когда пожилой электрический аппарат заверещит, ворчливо плюясь паром, на кухне появится Рита. Которая тоже давно не спит и тоже тщетно пытается обмануть себя разнообразными приемами.

– Доброе утро, Зойчик, – скажет Ритуля. И начнет заваривать себе кофе.

В этом, пожалуй, было одно из немногих их отличий: Зоя по утрам пила исключительно чай с молоком, а Ритуля – непременно кофе. Завтракать в такую рань, понятно, они не могли. Поэтому черед бутербродов наступал часа через два, когда обе женщины, уже собранные, намакияженные и вкусно пахнущие духами, снова появлялись на кухне перед отъездом в офис.

После завтрака кто-то из них уезжал первой. Оставшаяся мыла посуду и приводила в порядок кухню. В офисе они никогда не появлялись вместе. Это тоже было частью разработанной и успешно претворяемой в жизнь легенды.

Поэтому пробуждение в одиннадцать часов, да еще насильственное (ведь если бы не позвонила Ритуля, она наверняка спала бы еще!), представлялось не просто удивительным – невозможным!

Зоя быстро вскочила с кровати, застелила постель и юркнула в душ. С удовольствием подставляя затекшую от долгого сна шею под сильные горячие струи, прикидывала, что именно она сумела проспать. Получалось – ничего. С утра особых дел не намечалось. Переговоры с мюнхенским родственным агентством – в полдень, потом – деловой обед, ресторан она заказала еще три дня назад. А уж после обеда… Зое неожиданно стало зябко под потоком горячей воды. После обеда она должна сделать ЭТО. В шестнадцать часов. Без пары минут. Потом необходимый официоз и неожиданный визит.

Зоя поежилась и выскользнула из-под парящего водопада. Закрыла воду, растерлась жестким полотенцем, не жалея нежной, размякшей под горячим душем кожи. Установила переключатель до отказа на синий сектор и резко подняла ручку, открывая кран. Из душа ринулась холодная вода. Неудержимая, она обжигала тело долетающими брызгами – как угольками, отлетевшими от костра. Зоя подождала, пока водоизвержение станет абсолютно ледяным, и смело шагнула в сердцевину жгучего потока.

Воздух исчез, дыхание остановилось, тело отчаянно завопило, требуя немедленного освобождения из смертельно холодных пут. Женщина, однако, спокойно досчитала до шестидесяти, глубоко вдохнула и повела обратный отсчет. С последней цифрой – один – Зоя с громким гортанным рыком выскочила из душа. Снова растерлась.

Вот если бы ей полгода назад кто-то сказал, что она сможет каждое утро истязать себя подобными водными процедурами, это вызвало бы лишь недоверчивое хихиканье. Ее нетренированное, рыхлое, хоть и окантованное изрядной прослойкой жира тело совершенно не было приспособлено к подобному экстриму. Как Ритуле удалось уговорить ее на этот эксперимент в первый раз? Хотя и уговаривать-то не пришлось. Зое было настолько все равно, что она спокойно дала поставить себя в ванну и включить воду. Правда, в тот самый первый раз Маргарите пришлось силком продержать ее под ледяными струями целых десять секунд, после чего Зоя, рыдая и отплевываясь, еще час приходила в себя.

Но у них уже тогда был план. И для его исполнения нужны были силы. Поэтому на следующий день под строгим присмотром подруги Зоя влезла под душ сама. И теперь спокойно выдерживает ледяной водопад почти три минуты. Причем ощущение после этого – словно святое крещение приняла. Радостное, светлое, словно снова стала ребенком, хочется петь, кружиться, летать.

Длинное зеркало старинного, годов шестидесятых прошлого века, шкафа отразило обнаженную женскую фигуру. Длинные стройные ноги, очень тонкая – пальцем перещипнуть – талия, красивая высокая грудь. Впечатление капельку портил чуть обвисший живот, но Зоя мгновенно втянула в себя воздух, выпятила грудь и сравняла плоскость живота и грудной клетки. Повертелась влево-вправо, критически обозрела бедра: не худо бы еще подкачать. Щипнула себя за талию, свободно зацепив пальцами кусок кожи: и здесь еще многовато висит…

В общем же и целом осмотром своей фигуры Зоя осталась довольна. «Потрясающий успех молодого спортсмена», – буркнула она себе под нос, впрочем, весьма удовлетворенным тоном. Надела нижнее белье, ажурное, жарко-золотого цвета с серебряной изморозью узора, дорогое и изысканное (раньше о подобном белье да еще за такие деньги она и помыслить не могла), влезла в тугой обтягивающий джемпер цвета густой бирюзы, серые, с едва заметной голубой искоркой, мягкие брюки и такой же пиджак. Придирчиво оглядела себя с ног до головы. Женщина, стоящая напротив, представлялась стильной и загадочной.

Так, теперь макияж. За прошедшие полгода под чутким руководством подруги Зоя овладела этим искусством вполне виртуозно.

Водяной пар в ванной уже рассеялся, зеркало очистилось, и женщина с удовольствием занялась своим лицом. Подкрасила ресницы, очертив большие ясные глаза, слегка подправила кожу тональным кремом и едва розовыми румянами, мазнула мягкой кисточкой с коралловым блеском по красивым пухлым губам, отчего рот стал влажным и блестящим.

Последний штрих. Зоя оттянула веки и умело вставила контактные линзы. Голубые глаза мгновенно приобрели глубокий темно-зеленый оттенок. Как лесное озеро в пасмурный день.

Все? Из таинственного зазеркалья на женщину смотрела Зоя и не Зоя. Ежедневно сталкиваясь в зеркале взглядом с этой незнакомкой, она некоторое время недоуменно вглядывалась в ее лицо. Такое близкое и такое непривычное. С кардинальной сменой собственного облика она так и не смогла окончательно свыкнуться, каждый раз заново удивляясь: что тут, в их ванной, делает эта посторонняя юная и очень эффектная особа?

Короткий, в полсантиметра черный ежик на голове выгодно подчеркивал идеальный овал черепа, делая физиономию невероятно молодой и задорной. Особенную стильную игривость и женственность придавала и единственная длинная прядка, упругим локоном завивающаяся от правого уха почти до плеча.

Зоя задумчиво накрутила локон на палец, дернула и отпустила. Прядка подскочила чуть выше, щекотнув тонкую бледную кожу щеки.

Привет из прошлой жизни – так называла Ритуля этот остаток некогда пышной Зоиной гривы. Тот самый, что жуткие бандиты оставили на ее голове после незабываемой «модельной» стрижки. Зоя тогда механически заправила одинокую прядку за ухо и обнаружила ее лишь через неделю, когда они с Ритой вышли из страшного запойного ступора и, наконец, оглядели себя, узнавая и не узнавая. Вот на кухонном окне стоит их последняя бутылка, убогого серого стекла, с дешевой этикеткой, приобретенная ночью из-под прилавка в местном дворовом киоске. Что в ней на самом деле находилось – одному Богу известно. Хорошо, что выжили.

Хорошо?

Конечно, хорошо.

Сейчас бутылка перевязана по горлу, как дорогой подарок, огромным красным бантом. Вместо пробки торчит белая потрепанная бумажка, распушенная по краям, как неуклюжий бумажный цветок – рецепт на транквилизаторы. Подруги специально соорудили эту «икебану», чтобы ни на минуту не забывать, что с ними произошло. Чтобы не завяла злость и не развеялась сигаретным дымком потребность отомстить. Бумажку с рецептом у самого бутылочного горла тоненько перехватывает металлическое колечко, на котором висят два старых ключа. От этой самой квартиры. Замки они поменяли и теперь пользуются другими ключами. А эти висят тут, на почетном месте, как символ того, что прошлая жизнь закрыта навсегда. И дверей, которые могли бы отпереть эти старые железячки, больше не существует. Зоя легонько, ногтем, тронула ключи.

* * *

Металл тонко звякнул, женская голова, лежащая на руле, поднялась, на Зою уставились заплаканные припухшие глаза.

– Чья квартира? – спросила Рита.

– Не знаю, – пожала плечами Зоя. – Какая разница?

– Но нас хоть за взлом не заметут?

– Сегодня – точно нет, а утром – посмотрим.

Квартира оказалась крохотной уютной «двушкой», со старой, хорошо сохранившейся мебелью и чистенькими синтетическими паласами по всему пространству. Видно было, что хозяева свое жилье любили и лелеяли, соответственно и обихаживали, насколько позволяли средства. Панельная пятиэтажка, в которой размещалась квартира, притулилась на самой окраине города. Впрочем, к городу это место стало относиться совсем недавно, с тех пор как расформировали воинскую часть и снесли ограждающий ее железный забор.

Все три окна нечаянного жилища выходили в чистое поле, за которым маячил редкий болотистый лесок, правда, разглядеть окрестности женщины удосужились не скоро. А тогда, ночью, удовольствовались тем, что с высоты третьего этажа не просматривались никакие иные жилые строения. Темнота и дождь. Это было очень кстати. По крайней мере никто не мог заглянуть в окна, потому что штор на них отчего-то не было. По сравнению со всем остальным – чистеньким, аккуратным, ухоженным, это выглядело несколько странно: прозрачный тюль, который, что есть, что нет, едва прикрывал чисто вымытые стекла. А непременные тяжелые портьеры, которые должны были оградить жилище и от холода, и от утреннего раннего солнца, отсутствовали.

Рита сбросила с себя влажный кожаный френч, затем – свитер, оставшись в относительно сухой футболке. Зое же снимать было нечего. Она растерянно распахивала и вновь запахивала мокрый плащ, не зная, как поступить.

– Погоди, наверняка в доме что-нибудь найдется. – Маргарита отправилась на обследование квартиры, а заодно и на поиски. Вернулась с двумя изрядно вытертыми пледами. – Давай, укутывайся. – И, видя, что Зоя все еще стоит, застыв в некоем отрешенном ступоре, сама стянула с новой приятельницы мокрую одежду.

На кухне нашлись синие одноразовые пластиковые стаканчики и старенький электрический чайник. Рита набрала в него воды, включила, разлила по стаканам коньяк, придвинула к старенькому дивану древний стул, создав подобие сервировочного столика.

– Ну давай, за знакомство и счастливое воскрешение.

Зоя с сомнением взглянула на доверху налитую пластиковую емкость, понюхала и жадно выхлебала весь стакан.

Странно, но ни вкуса, ни запаха, ни крепости напитка она не почувствовала. Совершенно. С удивлением обозрела обнажившееся синее дно, подняла глаза на спутницу. Та в этот момент как раз допивала свой стакан. Тоже – крупными сильными глотками, не морщась и не останавливаясь, словно просто утоляла жажду колодезной чистой водой.

– Еще? – спросила Зоя, углядев, что Маргарита точно так же, как и она сама секунду назад, изумленно рассматривает пустую тару. И, не дожидаясь ответа, наполнила стаканы.

Они снова выпили. Быстро и жадно.

– Что за коньяк? – недовольно поморщилась Рита. – Ни вкуса, ни запаха. Мартель, называется. Стоит полторы тысячи, а вода водой.

Набулькала в стаканы остатки, примерно по половине.

– Давай.

Третья порция оказалась ничуть не лучше двух первых.

– И что? – Рита вопросительно поглядела на Зою. – У нас даже напиться не получается? Я до этой минуты коньяка больше пятидесяти граммов ни разу не пила.

– И я, – подтвердила Зоя. – Наверное, левый какой-то коньяк.

– Наверно, – согласилась Рита. – Хотя – в фирменном винном салоне брала. Что делать-то будем? С такого – даже не согреешься… Эх, и денег нет. А я во дворе киоск видела.

– Есть, есть деньги, – обрадованно вскинулась Зоя. – Я же с работы взяла! Всю семейную кассу.

– У тебя тоже – семейная касса в офисе? – криво улыбнулась Рита. – Смотри-ка… Может, и работаешь вместе с мужем? Только не говори, что он у тебя – генеральный, а ты – основная тягловая сила.

– Какая сила? – не поняла Зоя.

– Рабочая лошадь!

– А… Ну примерно так…

– Елки-палки! – Маргарита грустно хрюкнула. Видимо, в иных обстоятельствах это должно было быть смехом. – Да мы с тобой просто братья-близнецы. Вернее, сестры-двойняшки. Ладно, раз деньги есть, – женщина поднялась с дивана, с отвращением натянула на футболку мокрую куртку, – сегодня гуляем на твои, а завтра я с карточки сниму. Пойду за добавкой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю