Текст книги "Замри и прыгни"
Автор книги: Наталья Нечаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Ожидая чего угодно: удара, крика, обрушения потолка, – женщина подняла голову, огляделась. В кабинете ничего не изменилось. Только ее сумка, лежащая на соседнем столе, выглядела какой-то распотрошенной. Рядом валялся открытый бумажник. И вот этот бумажник, щерившийся пустотой, лучше всех других признаков убедил Зою в том, что бандиты ушли. И она – одна. Раз прихватили деньги, значит, уже не вернутся.
Женщина встала, с отвращением взглянула на темное пятно, оставшееся на стуле, провела ладонями по платью, ощущая мокрую ткань. Вышла в коридор. Входная дверь была плотно притянута магнитным замком. Для верности Зоя судорожно повернула защелку второго замка и опустила собачку. Вошла к себе в кабинет, тяжело плюхнулась в кожаное кресло и тут же вскочила. Мокрая ткань мгновенно захолодила ягодицы.
Переодеться. Надо переодеться.
В каком-то горячечном ознобе женщина стянула с себя противную липкую одежду. Влажные колготки не желали слезать с ног, приклеившись к ним намертво. Через несколько минут отчаянных усилий Зоя сообразила, что вначале нужно снять сапоги. Расстегнула молнии, сбросила на пол. Один сапог улетел на диван, зацепившись, и из него на светлый ковер тихонько вытекла тоненькая струйка жидкости. Зоя кинулась вытирать ее бумагой, подхваченной на столе, но жидкость уже впиталась в ковер, проявившись на его бежевом ворсе некрасивым темным пятном.
Запах! Теперь от ковра будет пахнуть! – ужаснулась Зоя и принялась растирать ненавистное пятно собственным мокрым платьем.Влага из ткани мгновенно впиталась в ковер, и пятно стало в два раза больше. Увидев это, женщина запулила скомканную тряпку в угол и разрыдалась. Она сидела на полу посреди собственного кабинета, уткнувшись лицом в мягкий диван, босая, голая, в одних мокрых трусиках и отчаянно ревела.
– Господи, ну почему?! Почему?! Почему?! – сдавленно выкрикивала она в равнодушный ворс подушек. – За что? Господи, как стыдно и как страшно!
Она стала колотить кулаками по дивану, чтобы с ударами ушла боль, обжигающая изнутри и разрывающая внутренности на саднящие клочки. Кулаки проваливались в плюшевую мягкость, а боль становилась еще нестерпимей.
– Нет! Нет! Это не со мной! – закричала она и схватила себя за волосы, чтобы вырвать их с корнем, сделать еще больнее голове, тогда там, внутри, где сердце, станет легче…
Пальцы скользнули по темечку, не сумев ни за что ухватиться.
Что? – Зоя даже перестала рыдать, поняв вдруг несообразность собственных ощущений. Снова сжала пальцы. Под чуткими подушечками обнаружился короткий мягкий ежик. Еще не веря, она зашлепала ладонями по голове, ощупывая череп. Вместо привычных густых локонов по всему затылку шли неровные бугорки волос. Как халтурно выкошенный газон на даче. Длинные пряди остались лишь над правым ухом да надо лбом…
Вот откуда там были волосы, – горько сообразила Зоя. – Они меня остригли. Как овцу…
Поднялась и, как была голышом, шатаясь, направилась в туалет. Долго стояла перед большим зеркалом, разглядывая зареванное красное лицо, уродливую голову с рваными следами от ножниц, длинную рыжую прядь, уныло прикрывающую ухо.
Мыслей не было. Никаких. И страха – тоже. Полная апатия.
Вернулась. Извлекла из стола запасные колготки, надела. Натянула прямо на голое тело плащ. Взяла веник и тряпку и пошла убирать бухгалтерию. Механически собрала в совок волосы, тщательно вытерла полы. Вымыла тряпку, протерла линолеум еще раз. Сложила мусор в полиэтиленовый пакет, тщательно завязала. Вернулась к себе, увидела на светлом ковре темное пятно, комок испорченного платья в углу и снова разрыдалась. Теперь уже тихо и горько.
Володя! Почему она до сих пор ему не позвонила? Что она делает тут одна? Он сейчас же примчится! Заберет ее отсюда, увезет домой. И обязательно придумает, как быть.
Всхлипывая и размазывая слезы по щекам, она вытряхнула сумку, отыскивая мобильник. Тщетно. Телефон исчез вместе с содержимым бумажника.
Правильно, с паршивой овцы хоть шерсти клок! – всплыло в голове. – Вот именно, с паршивой овцы!
Зоя еще раз брезгливо провела руками по собственной голове, подошла к столу, взяла ножницы и, оттянув свисающую со лба длинную прядь, мстительно свела на ней лезвия. Рыжий жалкий локон мягко упал на блестящий стол.
Набрать по памяти длинный номер мобильника мужа удалось с четвертого или пятого раза. Пальцы все время тыкались не в те цифры, и мерзкий голос возвещал: «Неправильно набран номер». Наконец, в трубке возникли гудки. Длинные, долгие, нескончаемые.
– Але! – сказал вдруг Владимир в самое ухо. – Ты что, еще на работе?
– Володя, – всхлипнула Зоя, – приезжай за мной!
– В смысле? – не понял муж.
Там, где он находился, играла громкая музыка и слышались веселые голоса. Другой мир. Спокойный, благополучный.
– Володя, пожалуйста, приезжай скорее, мне плохо…
– Заболела? – обеспокоился супруг. – Говорил же, не перетруждайся! Езжай домой!
– Я не могу! – выкрикнула Зоя. – Я боюсь!
– Кого? – опешил Владимир.
– Володя, на меня напали… – Зоя смешалась, не зная, как объяснить мужу, да еще по телефону все то, что с ней произошло. Не понимая, почему он не бросился тут же ее спасать, ведь ей так плохо… – Приезжай скорей, пожалуйста, – просительно всхлипнула она.
– Зая, ты жива? Кто на тебя напал? Где? Тебя избили? Что случилось?
– Я днем видела, как порезали колеса у машины, рассказала хозяину, а вечером они пришли, те, кто порезал, прямо сюда…
– И что? – насторожился муж. – Тебя били?
– Нет.
– Угрожали?
– Да.
– А зачем ты вообще влезла в эту историю? – Владимир совершенно явно разозлился. – Кто тебя просил? Это, скорее всего, какие-то разборки.
– Я не влезала… – робко попыталась объяснить Зоя. – Я просто хозяину рассказала то, что видела.
– Зачем? – заорал супруг. – Ты что, больная? Тебе больше всех надо?
– Володя, приедь за мной, пожалуйста, – снова жалобно попросила Зоя, не понимая, чем вызвала такую реакцию мужа. – Я боюсь!
– Чего? Раньше надо было бояться! Когда язык распускала! А теперь они ко мне явятся. Еще и на бабки посадят.
– Володя… – Зоя заплакала.
– Не реви, – строго приказал муж. – Я за городом, в казино. Быстро все равно не смогу приехать, надо партию довести. Вызывай такси и домой, раз на машине одна боишься. А я постараюсь разузнать, кого ты там по дурости сдала и чем мне это грозит.
– Володя, приедь, пожалуйста, – как зацикленная, повторяла Зоя.
– Не мо-гу, – по слогам припечатал Владимир. – Что ты, маленькая, что ли? До дома три квартала!
– А если они снова…
– Хотели б, сразу б прибили, – сообщил супруг. – А раз не тронули, на хрен ты им нужна. Они хоть имена какие называли?
– Да, про какого-то Барбоса все время говорили, – стала вспоминать Зоя. – И еще, кажется, про калмыка…
– Барбоса? – тяжело повторил Владимир. – Ну, я попал… Точно, завтра ко мне за бабками явятся. Спасибо, женушка, удружила…
– Володя…
– Все! Езжай домой. – Голос мужа стал холодным и недовольным. – Утром поговорим.
– Утром? А ты что – ночевать не приедешь?
– Ночевать? – Владимир нехорошо засмеялся. – Так мне теперь всю ночь с твоим подарочком разбираться надо.
– Володя, – не веря услышанному, пробормотала Зоя, – Володя, подожди!
Но в трубке уже колготились гудки.
– Володя! – Зоя нажала на повтор, понимая, что обрыв связи не дал им закончить разговор. Трубка, однако, вежливо сообщила, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Конечно, он же за городом!
Зоя вспомнила, как много раз Владимир жаловался ей, что не смог дозвониться, потому что не было связи, и просил, чтобы она сама не дергалась и не переживала, когда не может соединиться с ним. Он всегда заботился о ней, а она ему верила. Всегда. Конечно, когда связь восстановится, он ей позвонит. На мобильный. На какой мобильный? Телефона-то нет! Значит, Володя будет нервничать, переживать. А если еще и правда она его так бездарно подставила… И ему придется разгребать весь этот кошмар…
Нет, надо ехать домой. Только не хватало, чтоб на его звонок еще и домашний телефон не ответил! Он же с ума сойдет!
Зоя лихорадочно собралась, запихнула в большой пакет вонючее мокрое платье, колготки, перевязанный кулек с рыжими волосами. Подумав, туда же втолкнула и сапоги. Все равно она не сможет их больше носить. Чтоб не напоминали. Так, а в чем же идти? Не босиком же? Туфли-то она так из дома и не привезла. Каждый день забывает. Потом сидит в сапогах. Преет, ругает себя, а утром – то же самое: бегом в машину, а туфли опять остались дома.
А! Вот же!
Женщина вытянула из шкафа летние босоножки на высоком каблуке. Подумаешь, куда ей идти? От машины до подъезда? Сойдет!
После разговора с мужем стало спокойнее. Даже слезы высохли. Правда, теперь лицо стянуло сухой коркой, но ничего. Дома вымоется, наложит крем.
А ведь и правда, кто ее тянул за язык, рассказывать об этих парнях? Дура! Сама получила, еще и мужу достанется.
Так, ругая себя за ненужную болтливость, Зоя вышла в тамбур, постояла у двери, с опаской вглядываясь в освещенное фонарем пространство.
Вон там, на стоянке, ее «фордик». Два шага. И через десять минут она дома. Отважно преодолев тревогу, вдруг снова присосавшуюся к сердцу, женщина открыла дверь и шагнула в теплые сумерки.
Тонкий модельный каблук легко ушел в щель металлической решетки перед входом и застыл там вмертвую. Пытаясь его вытащить, Зоя нетерпеливо дернула ногой. Каблук весело хрястнул, и освобожденная ступня тут же скользнула вбок.
– Черт! – вслух выругалась женщина. – Одно к одному!
Пришлось вернуться. В шкафчике у самого входа, где уборщица тетя Римма хранила свои причиндалы, обнаружились расхлябанные старые галоши. Тетя Римма обувала их в грязь, прямо на туфли, убирая площадку перед входом.
Зоя сунула в галоши ноги, оглядела.
Сойдет. Вряд ли у дома сейчас ей встретится кто-то знакомый. Ну а если и встретится, что, станет пялиться на ее ноги? А в машине ног вообще не видно. Потому что темно.
* * *
От огонечков приборной панели много ли света? Но и его хватило, чтоб в глаза сразу бросился желтый бумажный квадратик. Напоминалка: что нужно сделать по пути домой. Потому что утренние планы, как правило, забывались во время длинного рабочего дня, и подчас о том, что не куплена зубная паста или любимый сыр супруга, вспоминалось только дома. И приходилось снова одеваться, заводить машину и ехать в круглосуточный гипермаркет, поскольку с работы раньше девяти не выбраться, а другие, нормальные магазины в это время уже не работают.
Поэтому Зоя и придумала себе такую палочку-выручалочку – записки. Пока едешь на работу, обдумаешь, что надо сделать вечером. И на бумажку! А бумажку – перед глазами.
Сегодня на желтом клочке красовалось одно-единственное слово – фарш.
Конечно! Владимир вчера недовольно высказал ей, что сто лет не ел домашних котлет, поэтому сегодня Зоя вознамерилась наделать этих котлет целую гору. Купит в супермаркете три вида фарша – говяжий, свиной и куриный и смастрячит котлеты по своему фирменному рецепту. Как бы Владимир ни любил ходить по ресторанам, но еду все равно предпочитал ее, Зоину, домашнюю.
Из радиаторов пошел горячий воздух. В машине стало тепло и уютно, как в норке. Зоя с удовольствием откинулась на спинку сиденья, вытянула из бардачка пачку сигарет. Молодец, – сказала она себе, – несмотря на весь пережитый кошмар, третья сигарета идет точно по расписанию.
Женщина пребывала в каком-то странном состоянии. С одной стороны – полная осязаемая реальность с мигающей крошкой сигнальной лампочки на двери офиса, с темным ноябрьским вечером, с грустной ржавой листвой вокруг колес застоявшейся машины. В этой реальности, привычной, каждодневной, не было места сегодняшнему ужасу с жутким оскалом страшного бандита, с блеском острого лезвия у самых глаз. Там никак не могла появиться дико остриженная голова. Ее голова. Там не было места пропитанному мочой платью. И она сама, с голым под плащом телом, в чужих грязных галошах вместо сапог, она сама не могла там существовать! Это было наваждение, полуночный кошмар, кадры из неприятного и неинтересного фильма.
С другой стороны – именно галоши, именно рваные бугорки волос на голове, именно щекотание острого ножа по шее – и было сегодняшней реальностью, из которой она только что вышла.
Значит, нереальным и невзаправдашним было другое? Вся ее спокойная и размеренная жизнь? Работа, дом, Владимир?
Да нет. Если она не станет об этом думать, если постарается забыть… Переключится на что-то другое, приятное… Или… Вот! Надо попробовать сейчас отыскать ошибку в расчетах. Ту самую, на которой она сбилась, выключая компьютер. Правильно. У нее ведь потрясающая память на цифры. Вот сейчас стоит закрыть глаза, и столбцы, разделы, таблицы – как живые! Цифры могут быть живыми? Конечно. По крайней мере сейчас они гораздо более реальны, чем все, что с ней произошло.
Зоя щелкнула зажигалкой, сделала первую, самую глубокую и сладкую затяжку. Во рту появился кислый привкус железа и непонятная химическая горечь. От второй затяжки женщину затошнило. Рот наполнился противной сладкой слюной, желудок свело в болезненном спазме.
Надо же, – удивилась Зоя. – Это что, такая реакция на стресс? А может, оно и к лучшему? Если мне будет так противно курить, то я брошу безо всяких усилий!
Она попробовала затянуться еще раз, и – едва успела распахнуть дверь машины – такая неожиданная и сильная волна тошноты поднялась изнутри. Ее накрыло с головой горячим влажным туманом, заставило согнуться чуть ли не до земли и понесло сильными болезненными рывками по темной и душной сточной канаве.
Когда в глазах немного прояснилось, и желудок перестал скручиваться в тугую болезненную пружину, Зоя с удовольствием смяла в руках пачку вместе с оставшимися сигаретами и запулила ее в сторону мусорных бачков. Поближе к пакету с мокрыми сапогами, испорченным платьем и волосяным кульком.
Пусть все, что напоминает сегодняшний вечер, сгинет! Причем совершенно отдельно от нее. Не дергая воспоминаниями и не мешая жить дальше. Итак, что там было с цифрами?
Гипермаркет находился в противоположной стороне от дома. На выезде из города. В этот поздний час движение было не очень интенсивным, и Зоя рассчитывала добраться до магазина минут за двадцать. Так оно и вышло. Уже через пятнадцать минут вдали заблистала синим неоном знакомая вывеска. Пара поворотов. Потом под мост, и она – у цели.
Однако, как это часто бывает, мы предполагаем, а кто-то там всевидящий и всемогущий – располагает. Ровно у моста, на спуске, Зоин «фордик» уткнулся в нарядную мигающую разноцветными огоньками гирлянду из множества машин. Пробка. В такое-то время…
Сверху хорошо было видно, что машины заканчивались чуть ближе перекрестка, у светофора. Дальше дорога, освещенная мостовыми фонарями и оттого хорошо просматривающаяся даже ночью, была пустой. То есть машины встали мертво и никуда не двигались.
Неизвестно, что там случилось и сколько придется простоять. Хотя… К гипермаркету можно подъехать и с другой стороны, пусть чуть дольше, но вернее.
Оценив ситуацию, женщина обернулась, прикидывая, как половчее развернуться. Однако позади, на горушке, откуда она только что спустилась, уже обиженно помаргивала точно такая же гирлянда из застывших автомобилей.
Попала, – грустно констатировала Зоя. – Ни вперед ни назад. Ладно. На чем я остановилась?
И вновь вызвала в голове картинку компьютерной таблицы. Цифры, цифры. Цифры… Где-то среди них была та, что поломала всю стройность и предсказуемость раздела. Ее нужно было во что бы то ни стало найти.
Палочка-выручалочка, – отстраненно подумала женщина. – Цифры – моя палочка-выручалочка.
Разглядывая таблицу, анализируя, складывая и вычитая, она, тем не менее, пристально наблюдала за дорогой, надеясь, что ситуация на перекрестке благополучно разрешится, и несчастливцы, застрявшие в ночной пробке, дружно двинутся к цели. Каждый к своей.
И впрямь через некоторое время внизу объявились спасители. Сразу две гаишные машины. Сирены орали, мигалки грозно сверлили синими лучами притихшую очередь. Один милицейский автомобиль резво, как фигурист на льду, крутнулся прямо на перекрестке, а второй встал ровно посередине дороги, перегородив перпендикуляр отворотки. Конечно, там тоже мгновенно образовалась пробка. Поменьше, покороче, но ведь это – вопрос времени, так?
Дурдом, – констатировала Зоя.Но на всякий случай сняла машину с ручника и поставила на скорость. Вдруг – тронемся?
И – о чудо! Гирлянда зашевелилась, став еще нарядней и радостней, и огоньки, подмигивая, медленно двинулись вперед.
Оказывается, перегородив отворотку, машина ГАИ создала узкий коридор в объезд светофора, на обочине. И теперь благодарные автомобилисты поочередно юркали в спасительную дырку. Для этого, понятно, и пришлось перекрыть перпендикулярное движение.
Зоя медленно проехала почти половину спуска, когда очередь снова встала. Теперь милиционер пропускал машины с отворотки.
Если с такой скоростью, – тут же высчитала женщина, – то я попадаю в третью партию.И не ошиблась.
Она уже почти подъехала к перекрестку, когда «жигуленок», телепающийся перед ней, встал.
Три минуты – они, потом снова мы, – удовлетворенно подумала Зоя. – Хорошо.
А, вот почему пробка! Два здоровенных джипа столкнулись прямо на перекрестке. И как столкнулись! Мордами! Это ж надо было умудриться! Они-то и перекрыли полностью дорожное полотно.
У аварийных машин сновали милиционеры с рулеткой и фонариками, роились какие-то люди, наверное, водители и пассажиры. Словом, обычная суета, когда у всех одно желание – поскорее закончить официальную часть и разъехаться по делам. С джипами же, как поняла Зоя, ничего серьезного не произошло. С людьми, соответственно, тоже.
Она открыла окно, впустив в капсулу салона посторонние звуки и шумы.
– Да, мама! – услышала она тут же капризный девичий голосок. – Я не маленькая! Ну сколько можно? Нет, не приеду. Мы сейчас едем к нему на дачу. Ну! Говорю же, застряли на перекрестке! Какой-то идиот нам крыло помял.
Голосок был такой знакомый, что Зоя высунулась в окно.
Сбоку у капота гаишного «жигуля» стояла, прижав трубку плечом, девушка. Короткая пушистая курточка, лоскуток юбки. А под ним – в стильных высоких сапожках – жалко раскорячившаяся буква «Х» – ножки.
Леночка!
Интересно, с кем это она на джипе на дачу… Зоя и не подозревала у невзрачной, в общем-то, секретарши таких состоятельных знакомых. Значит, повезло девочке? Наконец-то. Уж кому как не ей, Зое, знать, сколь страстно хотела Леночка выйти замуж. Причем исключительно за богатого бизнесмена. Сколько слез по этому поводу в ее кабинете было выплакано!
– Мама, хватит! – продолжала свою нервную беседу девушка. – Ну и что, что женат? Сегодня женат, завтра развелся. Да, обещал! Скоро, не волнуйся. По крайней мере еще до Нового года. С какой стати я должна о ней думать? Толстая рыжая корова! Нудная, противная, ни кожи ни рожи. Конечно, бросит! Нет, не стыдно. Нисколько. А чего мне должно быть стыдно? Это она пусть стыдится, что от нее мужик сбежал! Ага, щас! Еще чего! От меня не сбежит!
Вот те на! – изумилась Зоя. – Вот вам и Леночка. Значит, женатого подцепила… Интересно, что ж там у мужика за жена, если он на такое сокровище позарился? Да, конечно, можно говорить: внутренние ценности, душа, общие интересы и все такое. Но только это не про Леночку. Там как раз ни души, ни интересов. Один голый расчет.
– Старый? – завопила в этот момент девушка. – Да мне все девчонки завидуют! Мама, все, хватит. Он идет. Ну конечно, любит! Да он для нас уже квартиру снял! На днях переедем. Да, и он тоже. Все, мам, пока. Целую. Не знаю. Я, может, вообще скоро работать не буду. Зачем при таком муже?
– Конечно, не будешь, – обнял ее подошедший сзади мужчина. – Ты у меня для других целей! – И он похотливо прижал к своему паху круглые ягодицы.
– Ну, Вовусик, – заерзала задом Леночка, просто ввинчиваясь в мужское тело, – ну люди же вокруг!
– А пусть завидуют, – хохотнул мужчина. Развернул девушку, властно приподнял к своему лицу ее голову и впился в губы.
Рука, светлая на темном, жадно елозила по девичьим бедрам, задирая и без того короткую юбку.
Впрочем, никого вокруг это не интересовало. Обыденная сценка. Привычная.
И Зоя, чуть смутившись от того, что невольно подглядывала, пусть даже и за своей секретаршей, отпустила сцепление, трогая машину.
И в этот момент ее обожгло. В голове дико полыхнуло, словно прямо внутри, между висками, взорвалась тысяча ракет. Жар от разрывов выплеснулся наружу, через уши, ноздри, глаза. Заплелся вокруг тела языками беспощадного пламени, образовав свето-звуко-воздухонепроницаемый кокон, и медленно опал вниз влажной горячей волной, мгновенно поглотившей силы, движения, эмоции – жизнь.
Машина, дернувшись, встала. В овале открытого окна четко, как на экране цветного телевизора, уходила к джипу, обнявшись, странная пара. Худенькая невзрачная девушка с жалкими, в форме буквы «Х», худыми ножками. И рослый представительный мужчина, холеный, важный, красивый. Секретарша Леночка со своим шефом – Владимиром Георгиевичем Рыбаковым.
– Женщина, ну что вы стоите, – сунулся к окну «форда» гаишник. – Только же пробка рассосалась. Не создавайте затор!
– Конечно, – кивнула Зоя. Собрав все силы, выжала сцепление и тронула автомобиль. Три этих движения: поочередное нажатие на педали, да еще переключение передачи с нейтральной на первую – отняли абсолютно все ее силы. До капельки. До микрона.
За окнами властвовала ночь. Машина медленно шуршала по обочине на первой скорости. Сама. Без всякого участия обездвиженного водителя.
Человеческое существо по имени Зоя перестало существовать. Руки, ноги, рот, глаза – все было чужим и незнакомым. Свое же, привычное, родное, послушное, осталось где-то позади. Возможно, на том самом перекрестке под мостом. Да, конечно, именно там. Его унесла с собой та странная пара. Чтобы за ненадобностью выбросить. Куда-нибудь на близкую свалку. Или в грязные воды темной речки.
Единственное, что работало хорошо, четко и быстро, – голова. По крайней мере именно так казалось.
Голова решила, что надо свернуть, потому что гипермаркет справа.
Не прикоснувшись к рычагу поворота, экономя силы, женщина медленно, с большим напряжением, надавила на неподатливое рулевое колесо. Так же, на первой скорости, едва двигаясь, «форд» повернул. Мимо, отчаянно сигналя, пронеслась какая-то красная машина.
– Простите, – шепнула женщина вслед рассерженному автомобилю, – я не могу…
«Фордик» осторожно въехал на просторную стоянку у магазина. Приткнулся сбоку, почти у забора.
Не стоит думать о плохом, – крутилось в голове. – Сегодняшний вечер, он закончится, и все будет по-прежнему. Надо купить фарш. Володя просил котлет. Конечно, разве кто-нибудь сможет приготовить ему такие котлеты? Он приедет домой, а там – котлеты. Он же любит… И все будет хорошо.
Вывалившись из салона, Зоя некоторое время постояла, прислонившись к машине, передыхая и набираясь сил. Отчего-то снова стало муторно-жарко, просто невыносимо, так, что по спине потекли горячие ручьи пота. Женщина быстро расстегнула плащ, распахнула полы, подставляя тело сквозняку. Дышать стало легче, дурнота прошла, и Зоя двинулась к освещенной гармошке дверей.
Она из последних сил толкала перед собой неуклюжую сетчатую тележку, примериваясь, как бы протиснуться вместе с ней сквозь узкий проход меж никелированных стоек, когда против нее, перегородив дорогу, вырос охранник.
– Женщина, вам туда нельзя, – брезгливо сказал он.
Почему? – хотела спросить Зоя, но даже разлепить рот сил не хватило. И она просто молча смотрела на форменного служителя, покорно ожидая, когда он даст ей пройти.
– Женщина, мне что, милицию вызвать? – поморщился охранник.
– Мне… – Зоя, наконец, сумела совладать со склеенными губами. – Мне фарш… на котлеты…
– Проспишься, тогда и приходи, – посоветовал секьюрити, тесня ее вместе с тележкой.
– Смотри, бомжиха пьяная вдрабадан, – остановились напротив Зои две девчонки. – Голая!
– Ага! – хихикнула вторая. – И в галошах! А на голове, смотри что!
– Да у нее, наверное, вши были, они же все – вшивые, вот ее и обкорнали. Близко не подходи, заразишься!
Девчонки, оглядываясь, заторопились подальше от застывшей Зои. Зато совсем рядом остановилась какая-то бабулька. Осуждающе окинула женщину цепким взглядом, обошла и буквально воткнулась в охранника.
– Ты зачем таких в магазин пускаешь? Совсем совесть потеряли! Ну не хотят работать, и все! Хоть заразный, хоть уголовник – все приходите! Лапайте своими ручищами микробными наши продукты! Заражайте нас сибирской язвой! Ну-ка, зови начальника! Есть тут у вас старший?
Охранник, оторопев от такого напора, пожевал губами, похлопал глазами и вдруг резво отшвырнул Зоину тележку, уцепил ее саму под локоть и потащил к дверям.
По пути он ежесекундно оглядывался, оправдываясь перед бдительной старушкой:
– Видишь, гоню-гоню, а она настырная такая! В милицию сдам, да и дело с концом!
– Давно бы так, – важно одобрила довольная бабуля действия службы безопасности.
Зоя уже приготовилась к тому, что сейчас разозлившийся охранник вытолкнет ее в открытые двери. Да еще и пнет напоследок. Почему-то это предполагаемое развитие событий ее совершенно не беспокоило. Женщина не могла взять в толк одного: почему ей не дали купить фарш? Как же они не понимают, она не может вернуться домой без фарша. Она должна сегодня сделать Володе котлеты!
Охранник действительно выволок ее в двери, но не выкинул на улицу, а, наоборот, запихнул в какую-то боковую щель, оказавшуюся небольшим кабинетом. Там, положив голову на стол, отдыхал молодой милиционер.
– Слышь, Витек, разберись тут! – швырнул Зою на стул секьюрити. – Ходит по магазину, народ пугает. Думал – пьяная. Вроде – без запаха.
– Под кайфом, наверное, – зевая, предположил румяный сержант. – Разберемся. – И брезгливо бросил Зое: – Застегнись, шалава!
Женщина недоуменно оглянулась, но, кроме них двоих, в кабинете никого не оказалось. Опустила глаза на собственное туловище. Меж распахнутых пол плаща голубело голое тело. Некрасивое, рыхлое, в неопрятных пупырышках гусиной кожи. Внизу на белом блестящем квадратике пола торчала пара грязных галош, из которых выглядывали чьи-то ноги.
Зоя вопросительно перевела глаза на сердитого милиционера и тут же все поняла. Вихрь жаркого смертельного ужаса скрутил ее, подняв ее под самый потолок, к ярким неоновым лампам, и оттуда, с высоты, она увидела себя. Жалкую, зареванную тетеху с опухшими глазами, запекшейся полоской рта. Под распахнутым, с вырванной верхней пуговицей, плащом, кроме колготок, с чернеющими сквозь них трусиками, ничего не было. Старо-изношенная мочалка головы, вся в рыжих неровных струпьях… И запах! Неужели это от нее так остро и омерзительно пахнет?
– Это… я?.. – тихо спросила женщина.
– Нет, папа римский, – философски заметил милиционер. – Документы есть?
Дрожащими руками Зоя протянула ему сумку.
– Обкололась? – осведомился Витек, копаясь в недрах светлого ридикюля. – Или нанюхалась?
Извлек бумажник, из него поочередно – паспорт, водительские права, документы на машину. Все внимательно изучил. Пару минут поразглядывал фотографии, сличая их с мало похожим оригиналом.
– Это – чье? – недоверчиво спросил у Зои, показывая на бумаги.
– Мое, – едва вымолвила женщина.
Ей было нестерпимо стыдно. Так стыдно, как не было ни разу в жизни. И одновременно – все равно. Будто бы две разные Зои находились сейчас в милицейской каптерке. Одна – все понимающая и оттого невыразимо страдающая, живая. И вторая – посторонняя, отстраненная, мертвая.
– Что же вы, Зоя Романовна, в таком виде? – недоверчиво, но уже гораздо более сдержанно произнес блюститель правопорядка.
– Заболела, – прошелестела женщина, сказав между тем чистую правду.
– Раз болеете, дома лежать надо, – наставительно глянул на нее сержант. – А вы в общественное место. Нехорошо!
Зоя слабо кивнула, соглашаясь.
– Зачем в магазин пошли? – продолжил допрос милиционер.
– За фаршем, – объяснила женщина. – Мужу… котлеты…
– А на что, интересно, вы его покупать собирались? – Витек потряс пустым бумажником. – Денег-то нет!
– Забыла, – опустила глаза Зоя. И почему-то соврала: – Я из больницы…
– А, ну тогда понятно, – милиционер немного успокоился. – И что мне с вами делать?
Видно было, что ему смертельно не хочется писать протокол, вызывать патрульную машину – словом, совершать любые действия, способные вывести его из состояния расслабленного ночного покоя.
– Отпустите меня, пожалуйста, – робко попросила Зоя. – Я домой поеду.
– А доедешь? – равнодушно полюбопытствовал сержант, мечтая лишь об одном: как можно быстрее сплавить сумасшедшую тетку с вверенной территории.
Женщина кивнула.
– Я потихоньку поеду.
– Ну гляди, – согласился Витек. – Гаишникам попадешься – загребут. Не все такие добрые.
Одним движением он сбросил со стола в сумку документы, застегнул молнию, протянул Зое.
– Вперед!
Не очень понимая, что нужно делать, женщина растерянно застыла.
– Чего стоим? – поинтересовался милиционер. – Раздумала домой? В отделение хочешь? Пошли! – и подтолкнул Зою к дверям.
На улице, предусмотрительно двигаясь в двух метрах сзади, проследил, как она доплелась до «форда», села, завела машину. Не выдержав образовавшейся паузы, шагнул к автомобилю, щелкнул ногтем по стеклу.
– Отъезжай, пока я не передумал! Ну!
Собрав все силы, снова взмокнув от напряжения, Зоя выжала сцепление и, едва различая дорогу сквозь слезы, неведомо откуда заполонившие глаза, выехала с освещенной стоянки гипермаркета. Проехала чуть-чуть по колдобистой грунтовке и остановилась. Потому что мертвые не ездят на машинах. По крайней мере за рулем.
* * *
Руль слушался плохо, и Зоя едва увернула капот «форда» от неожиданно выросших в свете фар голых стволов.
Эти несколько деревьев, кучкой сжавшиеся у обочины дороги, были тем немногим, что осталось от некогда шумевшей здесь дубовой рощи. Во время строительства гипермаркета рощу, несмотря на сопротивление горожан, вырубили, отговорившись тем, что городу нужна резервная магистраль, дабы разгрузить старое шоссе. Дорогу даже начали строить, отсыпав вот этот самый кусок грунтовки. Однако после того, как гипермаркет открыли и страсти улеглись, о резервной трассе успешно забыли, оставив в качестве воспоминания о несбывшихся планах вот этот кусок никому не нужной и никуда не ведущей отворотки. Летом тут кучковались машины с изнывающими от томления парочками, а в межсезонье унылый аппендикс стоял пустым и заброшенным.
Зоя прижала «форд» к самым деревьям, выключила фары и замерла, откинувшись на спинку сиденья.
