Текст книги "Русская принцесса Монако"

Автор книги: Наталья Нечаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
PIT-STOP[4]4
  Pit-stop – заезд и остановка гонщика в боксах для смены резины и дозаправки (терминология Формулы-1).


[Закрыть]

Полулежа на мягких кожаных подушках в глубине машины, я с наслаждением представляла, как сейчас влезу под душ, а потом бухнусь в постель. И буду спать, сколько захочу. Завтра мне непременно нужно быть свежей и бодрой, потому что приезжает «конюшня» Ильдара и мой Митя. Мой принц. Мой будущий муж. Скорая звезда мирового автоспорта и наследный монарх. Честно говоря, я чуточку жалела, что Митя не застанет меня в сегодняшнем наряде, но разве что чуточку. Бальное платье мне настолько опротивело, что, пожалуй, больше, чем о душе я мечтала о том, с каким наслаждением я его сброшу.

Тимур с кем-то болтал по телефону, я не слушала. Он о чем-то меня спрашивал, я лишь неопределенно хмыкала в ответ. На бал свозил – спасибо. Хотя это еще надо посмотреть, кто кого свозил. Если бы не я, на моего спутника и внимания-то никто бы не обратил. И я снова ушла в мечты о том, как на следующем Балу Роз появлюсь уже вместе с Митей, и наша пара вместе с княжеским семейством будет открывать этот чудесный праздник.

– Приехали, – обрадовал меня Тимур. – Пошли.

Я вышла из машины и оторопела. Никакой знакомой площади, никаких лимузинов… Почти у ног плещется вода и белая дорожка, ярко освещенная, гладкая, уходит прямо в нее.

– Куда ты меня привез?

– Как куда? На причал. Вон уже катер Вована стоит, нас ждет.

– Какой катер? Какого Вована? – я уже начала соображать, что, кажется, влипла, то есть, пока мне так сладко мечталось, Тимур под шумок привез меня куда-то в темное место и теперь… – Я никуда не поеду! – решительно отчеканила я. – Вези меня в отель. Я спать хочу!

– Какой спать, Даш? – удивился Тимур. – Время детское, одиннадцати еще нет. И потом, я же с тобой советовался, когда с Вованом договаривался.

– С каким Вованом? Когда?

– Да с Ефрамовичем. Мы же к нему на яхту едем!

– На яхту? К Ефрамовичу?

О такой удаче, честно говоря, я не могла даже и мечтать… Чтобы вот так, с бухты-барахты, оказаться в гостях у самого богатого человека России и одного из самых богатых в мире? Причем ни где-нибудь, а на яхте, о которой московский бомонд только и говорит. То есть профессиональная интуиция меня не подвела. Мечты мечтами, а разум мой, оказывается, все это время был начеку, отвечая единственно нужное «да», вместо логически оправданного «нет». Однако лицо все равно нужно было «держать». И я, скривившись, как от невыносимой скуки, прогундосила:

– Чего я на этой яхте не видела? И Вован твой… Подумаешь, губернатор Аляски! Там, наверное, уже половина бальных гостей съехалось. Опять на эти рожи смотреть?

– Не капризничай, Даш, – обнял меня Тимур. – Там – все свои. Вовка, кого попало, не зовет. Тем более на яхту, тем более ночью. Тем более в Монако. Посидим, побалакаем. А выспаться успеешь. Тебе же завтра не вагоны разгружать!

– А платье? – еще не сдаваясь, нахмурилась я. – Что я, как дура, в бальном платье буду по каким-то трухлявым лодкам шастать, ноги мочить?

– Это ты про Вовкину «Жемчужину» так говоришь? – заржал Тимур. – Ну, я сейчас ему передам! Думаю, ни у кого в мире язык не повернется так эту мегаяхту назвать!

– Мега, супер, пупер… А вы, как все люди, попроще не можете? – ворчала я, демонстрируя свою социальную противоположность олигархическому клану и журналистскую непредвзятость и неподкупность. – Хватит выпендриваться и богатством козырять!

– Даш, да это классификация такая, – виновато пояснил Тимур. – Суперъяхта – это моторное судно с длиной корпуса больше тридцати метров, а мегаяхта – больше пятидесяти. Вот и все. Эта Вовкина – мега. Сто пятнадцать метров. Сейчас сама увидишь.

Все-таки многого в жизни я еще не знаю. Чем была в моих представлениях яхта? Небольшое легкое суденышко с красивым парусом над головой. Или с мотором, но все равно – крохотная и обязательно белая, как показывают в голливудских фильмах.

Монстр, к которому нас подвез юркий серебряный катерок, показался мне по меньшей мере авианосцем. Празднично освещенная множеством прожекторов, бело-серая громадина стояла, словно вмурованная в неподвижную воду бухты. На сверкающем, как борт дорого лимузина, корпусе рассыпались солнца разновеликих окошек – круглых, вытянутых, квадратных. Наверху, над главной палубой, как многоэтажный дом, высились еще несколько надстроек. Какая-то штука, типа радара, совершала плавное кружение над сияющим в ночи лайнером. Честное слово, назвать милым, почти домашним словом «яхта» этот ракетоносец, у меня просто не поворачивался язык.

– Ну? – с гордостью, будто это была его собственность, повернулся ко мне Тимур. – Хороша?

Понятно, я ничего не ответила, высматривая гостевой трап и примериваясь, как же я буду по нему взбираться в своем бальном платье. Мои тревожные мысли прервал какой-то шум, похожий на падение чего-то тяжелого с большой высоты. Я задрала голову и увидела, что прямо на нас ползут черные многоголовые змеи.

– Смотри! – испуганно прижалась я к спутнику.

– Не бойся, – нежнее, чем следовало, стиснул меня он. – Нас сейчас поднимут прямо на палубу.

И действительно. Обслуга катера поймала толстых, с раззявленными пастями гадов, чем-то пощелкала и уже через минуту мы плавно оторвались от поверхности воды и поплыли вверх.

Во время медленного подъема я все время пыталась разглядеть хоть что-нибудь за освещенными иллюминаторами. Шиш! Окна весело бликовали, отражая поручни и боковину нашего импровизированного лифта.

– Не старайся, – обратил внимание на мои ухищрения Тимур. – Тут специальные стекла – пуленепробиваемые, с защитой от папарацци. Ничего не разглядишь. «Жемчужина» вообще оборудована, как бункер: система обнаружения ракет, док для подлодки, собственный вертолет плюс дополнительная площадка для гостевого, постоянная связь со спутником. И еще, обратила внимание, как ровно она стоит? Это такие специальные гидравлические устройства, подруливающие. Можно, не бросая якорь, стоять на одном месте сколько угодно.

– Ничего себе, – изумилась я. – И во сколько же такое чудо технической мысли обошлось?

– Вован эту красавицу у Модхассана купил, ну, знаешь, наверное, шейх Саудовской Аравии, за сто тридцать миллионов долларов. Он, кстати, и «Sussurro» у него же брал. Но та, конечно, по сравнению с этой – малышка. Всего пятьдесят метров, так себе, на пять спален. Не развернуться.

– «Sussurro», – повторила я, – красивое имя. Что оно означает?

– Вроде с итальянского – «шелест листвы», но злые языки говорят, будто более точный перевод – «сплетни». Кстати, хочешь прикол? Когда Вован эту малышку прикупил, вдруг оказалось, что она на целых пять метров больше президентского «Кавказа»! Конфуз!

– Действительно, – согласилась я. – Чего президента-то опускать? Ну, не заработал он пока столько денег, так купили бы за государственный счет.

– Именно так и сделали! Вован был бы не Вован, если бы заранее не подсуетился! В том же году подо гнал нашему гаранту новенькую «Олимпию». Пятьдесят семь метров! Я в Сочи на ней был. Хороша! Ни у кого из глав государств такой нет.

– А у правящих династий? – насторожилась я.

– У этих вырождающихся аристократов, что ли? – скривился Тимур. – Да они вообще все голые, без яхт. За исключением английской королевы. На какие шиши они их содержать будут? Одна «Жемчужина» Вовке в год обходится в двенадцать лимонов! Твои короли за такие деньги удавятся!

Мне стало как-то очень обидно за нищающие монархии дружественной Европы, но пришлось промолчать. В конце концов, лично я вполне смогу обойтись без яхты. Меня в море вообще укачивает.

– Но это еще что, – продолжил Тимур, и в его голосе я явно расслышала завистливые нотки. – Сейчас Вован новую яхту строит, за триста миллионов, «Eclipse». Сто сорок семь метров! Аль-Мактум точно от зависти удавится!

– «Eclipse»? Затмение? Точно, на твоего Вову затмение нашло! А этот Аль-Мактум – кто такой?

– Темнота ты, Дашка, – снова нежно прижал меня к себе редкоземельщик. – А еще журналистка! Аль-Мактум – это Моххамед бин Рашид аль-Мактум, шейх, правитель Арабских Эмиратов. Его яхта – «Дубай» – сейчас самая большая в мире. Пока! Все мы ждем не дождемся, когда «Eclipse» на воду спустят.

– Чтобы шейх удавился?

– Чтобы показать, что мы, россияне, и в этом – первые! И нет такого шейха, которого бы мы не переплюнули! Великий народ! Великая страна!

– Не митингуй, – прервала я его патриотическую речь. – Объясни мне, зачем Ефрамовичу, одному, столько яхт? Целый флот! Он что, в детстве адмиралом хотел стать?

– Не знаю, – задумался Тимур, – не спрашивал. Очень может быть. А насчет того – зачем – странный вопрос, Даш! Ты же на бал сегодня в джинсах не пошла, красивое платье надела. А завтра на прогулку чего-нибудь еще сообразишь. Так же и яхты. На «Жемчужине» Вован развлекается, друзей принимает, «Ecstasea» – круизное судно, скорость хорошая и удобства соответствующие. А «Sussurro», так, гостевой домик. Если народу много и им на «Жемчужине» места не хватает, то «Sussurro» всегда под рукой. Раньше у него еще одна малышка была – «Le Grand Bleu», он в свое время ее у совладельца «Майкрософта» Пола Аллена купил. Так все, нету.

– Утонула, что ли?

– Типун тебе на язык! Вован ее Веньке Шидлеру подарил. Дружат они уже лет сто, вот и осчастливил.

– Ничего себе, подарочек! – присвистнула я.

Только сейчас я заметила, что наш катерок завис ровно на уровне палубы яхты-авианосца. Деловитые матросы в белом, перекинувшие аккуратненький широкий трап с борта на борт, терпеливо дожидались окончания нашей приятной беседы. Аки посуху, мы чинно перешли на палубу плавучего дома самого известного олигарха моей родины и в сопровождении дежурного – высокого плечистого альбиноса с не проницаемым лицом – направились к одной из гостеприимно распахнутых дверей.

* * *

В роскошной гостиной, отделанной под старину, за большим круглым столом сидели человек пять мужчин и две модельных старлетки. Мужчины пили виски, добавляя лед из серебряного корытца, стоящего с краю, а девицы, глупо и заторможенно хихикая, резались в карты. Глаза у всех присутствующих были какими-то мутно-усталыми и одновременно тускло-блестящими, словно в них плеснули теплого масла. Расслабленные позы причудливо искривленных голов и тел говорили о том, что за плечами этих государственных мужей остался тяжкий рабочий день, после которого от непомерной усталости они даже уснуть неспособны.

Модели, понятно, были мне незнакомы, а вот двух мужчин я точно узнала! Один – известный на всю Россию телеведущий, нещадно, как кровожадный коршун, заклевывающий олигархов в каждой своей программе, вскрывающий язвы и пороки мира безумных денег, чуждого простому российскому народу. То есть коллега.

Второй, рыжеватый и кучерявый, был еще известнее – член правительства, которого вот уже полгода как прочили в преемники нашему единственному и неповторимому президенту.

Остальная троица тоже вроде была знакомой. Один лысый, как облизанный чупа-чупс, что-то типа руководителя какого-то фонда, который все время всех учит правильно жить. Второй – с коротким седым ежиком, не то губернатор, не то банкир. Третий, с перевязанным резинкой черным хвостиком кудрявых волос был, скорее всего, продюсер. Или издатель? Кажется, мне доводилось его встречать на светских тусовках. По крайней мере, даже если в главном я ошиблась, то очевидным было другое: все три эти лощеные рожи постоянно мелькали на всяких симпозиумах-форумах. Убей бог, я не могла вспомнить ни имен, ни политической ориентации. А может, у них ее и не было? Скорее всего.

На свободном краю стола расползались ровные дорожки чего-то белого, будто пятерней развезли горку муки, да так и оставили. Кокаин! Они, значит, тут еще и наркоманят… Вот зачем непроницаемые стекла!

– Знакомьтесь, господа, – выставил меня вперед Тимур. – Даша. – Глаза по меньшей мере двух из пяти алчно и странно загорелись, будто во тьме их накокаиненного мозга зажглась мощная лампочка. – Сестра Ильдара Рашидова.

– Впервые слышу, что у Ильдара есть сестра, – сообщил член правительства. – Присаживайтесь, Дашенька, развейте нашу мужскую скуку. Хотите станцевать коко-джамбу?

Я ослепительно улыбнулась.

– Спасибо, я на балу натанцевалась, ноги гудят.

– Так, может, покатаемся на качелях? Неужели тут на яхте еще и качели имеются?

Я представила себя тургеневской девушкой, которую робкий юноша раскачивает на качелях в старом саду, попутно объясняясь в любви.

– Пожалуй, – мило кивнула я.

– Даша… – удивился Тимур. – Ты хорошо подумала?

– Не мешай девочке! – приказал телеведущий. – Она – совершеннолетняя! – И он придвинул ближе ко мне одну из дорожек кокаина. – Давай, детка! Чтобы мир радугой заиграл!

– Вы что?! – я отпрыгнула от стола. – Я не употребляю наркотики!

Рыжий тут же потерял ко мне интерес и, засосав волосатой ноздрей самую длинную дорожку, откинулся на спинку стула.

Главный враг олигархов, напротив, мгновенно оказался рядом.

– И правильно! Давай лучше покормимся, как две черепашки!

Подразумевая новый подвох, я оглянулась на Тимура. Желваки на его смуглом лице ходили ходуном, губы кривились в змеиной улыбке.

– Я же сказал, сестра Ильдара. Вы че, не поняли? Девчонка и слов таких не знает!

– А кто у нас тут девчонка? – невинно осведомился вдруг оживившийся лысый. – Вот она была – и нету, – гнусно фальшивя, пропел он. – За девчонку ставлю тыщу евро!

– Череп, – пригрозил мой спутник, – сейчас в бубен дам! Рот закрой!

– Вот так всегда, – скривился вершитель народных судеб, – всякие там ложечники могут наступить на горло прекрасной песне члена правительства. Причем совершенно не задумываясь о последствиях.

– Ложечники? – задрал брови Тимур. – Хорошо, что напомнил.

Он сунул руку внутрь пиджака, вытащил свою знаменитую ложку, подставил ее к столешнице и аккуратно переправил в нее все оставшиеся кокаиновые дорожки. Потом аккуратно зажал одну ноздрю, поднес ложку к другой и мощно вдохнул. Горка порошка с ложки исчезла, Тимур смачно облизал свой талисман и упрятал обратно.

– Ну ты… – только и смог выговорить лысый.

– Пошли, Дашка, – подтолкнул меня спутник. – Сейчас поприличнее компанию найдем.

Приличная компания оказалась за соседней дверью. В большом помещении, по виду очень похожем на кинозал, развлекались человек десять вполне приятных людей. Видимо, они только что посмотрели какой-то фильм и теперь, хохоча, обсуждали особенно смешные сцены.

– Дашка! – вдруг вскочила одна из девиц. – Привет!

– Привет! – обрадовалась я, признав в коротко стриженной блондинке свою приятельницу Аню из очень популярного таблоида.

Аня была единственной дочерью известного банкира, и недавно папочка выкупил многостраничную красочную газету, чтобы доченька могла реализовать свои творческие наклонности. Вообще-то, к Аньке у меня антипатии не наблюдалось. Нормальная, вменяемая, даже не совсем и дура. В бизнес-чиновничьей среде она считалась в доску своей, что в данной конкретной ситуации играло мне на руку.

– Дашка, ты тут откуда? Да еще в таком прикиде?

– Да нас Ефрамович прямо с Бала Роз вытащил.

– Ты на этом балу тусовалась? – Анька завистливо оглядела мой роскошный наряд. – Ну и как?

– Да никак, скука, – зевнула я. – С Альбером тур вальса станцевать согласилась, так он мне на подол наступил. Чуть не оторвал.

– А я не пошла, – соврала, глазом не моргнув, Анька.– Чего там, среди старперов, делать?

– Да и я бы не пошла, если бы брату норвежского короля не пообещала.

– Кому? – Анька чуть не упала.

– Да вот этому, – я помахала перед ее носом расфуфыренной визиткой.

– Откуда ты их знаешь? Это же абсолютно закрытый мир… Даже наши не все туда вхожи. Слушай, – Анька даже отодвинулась, чтобы лучше меня разглядеть, – ну, ты тихоня! Хотя… Колись, в Куршевеле познакомилась?

– Ну… – неопределенно пожала плечами я. – Слушай, а что такое «кормиться, как черепашки»? А «качели»?

– Ясно, – Анька хихикнула. – Вы в гостиной были? Это ж наркоманские термины. «Качели» – смесь кокаина и героина, пятьдесят на пятьдесят, «корм для черепашек» – это конопля, ну, травка.

– И коко-джамбо?

– Нет, это кокос, кокаин. Чего, пытались тебе дурь втюхать?

– Типа того.

– Они там с семи вечера сидят. Да тут почти все уже по дорожке приняли. Для прояснения зрения, слуха и мозгов. Не обращай внимания. А ты молоток, – одобрительно похлопала меня по плечу коллега. – Такой наивняк задвигаешь, будто и правда кокос ни разу не пробовала. Передо мной чего целку-то строить?

Я смущенно потупилась, будто Анька и впрямь разгадала все мои коварные планы.

– Ты у Вована впервые? Хочешь, я тебе яхту покажу, заодно и воздухом подышим, а то меня чего-то мутит. Шампанского обпилась. Я этот Krug, честно говоря, терпеть не могу, мне бы лучше водочки стопарик. А неприлично, блин! Домой хочу. Я тут, на Cote d’Azur, уже неделю парюсь. Завтра за мной папашка самолет обещал прислать.

– С подругой погуляю, – сообщила я Тимуру, который уже о чем-то тихо разговаривал с известным владельцем сотовой компании, на коленях которого полулежала длинноногая брюнетка в красных кожаных шортах.

Мы вышли на палубу и тут же услышали вслед капризный женский голос:

– Аня, куда же ты? А я?

– Во, блин, зараза! Это Нелька Шустер, жена папашкиного партнера. Прилипла, как банный лист к голой заднице.

– Аня, – капризное кукольное создание с пуговичными голубыми глазками и роскошными белыми локонами нарисовалось рядом. – Познакомь меня с подругой! Вы чья-то жена? Или любовница?

– Сестра, – криво улыбнулась я, предполагая, что сейчас придется пускаться в длинные объяснения моего родства. Однако клону куклы Барби этого показалось вполне достаточно.

– Даша – известная журналистка, – пояснила Аня. – Про Куршевель читала? Так вот, это она!

– Правда? – расплылась Неля. – О, я так мечтала с вами познакомиться! Сразу видно, что писал человек нашего круга, с такой любовью, с таким пониманием наших проблем! Мы с мужем от вас в восторге! Заходите к нам в Москве запросто, мы принимаем по четвергам.

– Зайду, – пообещала я, лихорадочно прокручивая в уме собственные материалы в попытке отыскать в них любовь и понимание проблем родных русских олигархов. Неужели то, что я написала, можно было воспринять именно так?

– Как вам Лазурный Берег? – продолжала щебетать банкирша. – Я, право слово, готова написать жалобу французскому правительству!

– На что? – поразилась я.

– Как на что? На дорогах – пробки, будто в Москве на бульварах! Мы уже принципиально не ездим ни по семерке, ни по восьмерке. Сегодня попробовали Bord de Mer, что вы думаете? Застряли! Причем не мы одни! Впереди нас стоял Прохоров, а позади – Потанин! Зато у моего Гришечки было время пообщаться. Говорит, несколько важных вопросов решил, пока в пробке торчали. Я ему сказала: «Все. Теперь или сижу дома, или летаю на вертолете».

– Так ведь если все на вертолеты пересядут, в небе такие же пробки образуются, – предположила я.

– Думаете? – пристально взглянула на меня Неля. – Точно. А ведь там и полиции нет. Что же делать? И ведь не ездить сюда нельзя, неприлично.

– А вы гостей к себе зовите, – посоветовала Аня. – Мой папан именно так и делает, чтобы никуда не выезжать.

– Нельзя! Мы тоже в Du Cap на мысе Антиб останавливаемся, как Потанин. Исключительно семейный отдых. Ни тебе вечеринок, ни гостей. Если бы мой Гриша не дружил с Потаниным…

– Я тоже этого зануду не люблю, – согласилась Аня. – Вот Леша Федорычев – другое дело. Мы позавчера у него так с Димкой Маликовым зажигали!

– Ну вот, – огорчилась Неля, – опять я все самое интересное пропустила. А кто там был?

– Да все! Леня Федун, Шура Вайнштейн, Надька Соловьева, Лева Черной, Женя Змиевец, Миша Прохоров, Вадик Железняков, Петька Листерман…

– Как же вы добрались? – ревниво спросила банкирская Барби. – Мы тоже собирались, из Сен-Тропеза выехали, час простояли и вернулись!

– А мы не ехали, мы плыли, – сообщила Аня. – Яхту масенькую арендовали вместо такси, и на ней. Быстро, дешево, удобно.

– Нет, я не понимаю, – совсем сникла от огорчения Неля. – Мы тратим за две недели отдыха почти пятьсот тысяч евро и еще вынуждены так мучиться!

– Нелька, хватит ныть, надоело! – оборвала ее Аня. – Мы вообще-то с Дашей собрались яхту посмотреть.

– Я с вами! – быстро подхватилась Барби.

Ну повезло! Гулять под звездным небом по палубам самой роскошной яхты в мире в компании такой особы, как Неля…

Мадам Шустер не умолкала ни на секунду. То ли она приняла на себя роль добровольного гида, то ли страстно хотела попасть в героини моего будущего репортажа. И то, и другое было одинаково утомительно. Поэтому с искренним, а не деланным равнодушием, почти отвращением, я оглядела два бассейна – крытый и открытый, пахнущую свежим деревом сауну, полюбовалась огнями бухты Монте-Карло через огромные, точно пентхаузовские окна верхнего этажа, обратила внимание (по совету Нели, конечно), на великолепные полы из натурального дерева и камня с естественной щербатостью, оглядела комнаты для двадцати двух гостей и сорока членов команды. Больше всего мне понравилась круглая мебель в гостевых каютах. Неля усиленно предлагала прогуляться по винтовой лестнице, выводящей, как она обещала, прямо к воде, но я не рискнула. Во-первых, сама Неля достала меня ужасно, а во-вторых, я по-прежнему пребывала в бальном наряде. Какие к черту винтовые лестницы? Только и осталось сейчас загреметь с них в самую пучину.

* * *

В одной из кают, куда мы заглянули, в низких креслах-качалках вальяжничали еще два гостя. В правом, русоголовом, с коротким ежиком и такой же щеточкой усов, я опознала бывшего петербуржца, бывшего замминистра, бывшего борца за мир во всем мире. Нынче этот милый человек с добрым взглядом бесцветных маленьких глазок возглавлял самую крупную государственную компанию, управляющую природными ресурсами моей благословенной родины.

Левый гость, очень похожий на правого, практически его клон, только без усиков и чуть более лысоватый, олицетворял собой одну из самых успешных финансово-промышленных групп. Понятно, этим двоим было о чем поговорить.

– Привет, Леша! Андрюша, привет! – совершенно по-своему истолковала одиночество гостей Анька. – Чего затворничаете? Планы государственного переворота вынашиваете?

– Мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем! – вдруг запел откуда-то снизу, из-за кресел довольный густой бас.

Я осторожненько заглянула туда и увидела на раскинутых прямо на ковре подушках еще одну, не менее известную на родине персону – владельца ну очень богатой строительной корпорации. Строитель был явно под кайфом.

– Артурчик! – склонилась к нему Анька. – Вот ты где! Кальяном балуешься? А я тебя потеряла! Вован в чуме закрылся, так что ты мне проспорил. Давай, как обещал, на коленях за мной по всему пароходу!

– Что? – возмутился басовитый Артур. – Я обещал? На коленях? Запомни, детка, – он приподнялся на одном локте. – Не родился еще тот человек, который поставит нас, российских олигархов, на колени. – Тут его локоть подломился, и голова ушла в подушки. – Мы лежали и будем лежать! – глухо, но очень пафосно провозгласил он откуда-то из пуховых глубин.

– Пошли, – дернула меня Аня. – С этими импотентами каши не сваришь.

– Ты точно знаешь? – зашептала Неля, как только мы вновь оказались на палубе.

– Что?

– Ну, что они – импотенты?

– А ты думала, что только твой Гриша? – съязвила Анька, которой Неля успела сильно надоесть. – Так что не строй иллюзий. У Вована на яхте разврат не предусмотрен.

– Смотрите, в джакузи понесли шампанское! – решила переключить наше внимание уязвленная Неля. – Пойдемте скорей!

– Зачем? – опасливо отодвинулась я.

– Как? Если в комнату заносят несколько ящиков, то это явно не для того, чтобы пить!

– А для чего?

– Дашка, да хватит уже притворяться? – окрысилась Аня. – Скажи еще, что ты ни разу ванну из шампанского не принимала.

Пришлось в который уже раз за вечер скривить загадочную мину, типа: если и знаю, то не скажу.

Посередине полутемной комнаты, куда мы вошли, на полу, мерцающем свечами, пенилась огромная джакузи. Ее, скорее, можно было принять за средних размеров бассейн, чем за банно-помывочный атрибут. На краях ванны, по две с каждой стороны, словно долгоногие пичужки на жердочке, пристроились четыре девицы в одинаковых купальниках – синий лиф, бело-красные бикини с обворожительной надписью «Россия» – золото на белом. Во главе овального чуда санитарно-массажного искусства восседал… Царь Горы. Я его не видела со времен Куршевеля, а потому обрадовалась, как старому знакомому. Он меня, похоже, не узнал. А может, наоборот, именно поэтому и сделал вид, что мы незнакомы. В своих куршевельских очерках я по нему неслабо проехалась.

Царь горы задумчиво принимал от расторопного помощника одну за другой откупоренные бутылки с шампанским и меланхолично выливал их в джакузи. Ящики, заполненные изящной тарой из-под Moet & Chandon, тут же выносились вон вторым помощником.

– Сколько уже? – осведомился черноволосый красавец, наблюдая, как пенно вырывается на волю золотистый напиток европейских аристократов.

– Двести, – услужливо ответил помощник.

– Руки отваливаются, – пожаловался Царь Го ры. – А ну помогать! – зыркнул он на девиц. – Отдыхать, что ли, приехали?

В процесс открывания бутылок немедленно включился третий служка, появившийся откуда-то из темноты. Девицы расторопно принялись за работу, и дело пошло веселей.

– Вау! – восхищенно пискнула Неля. – Я тоже хочу! Миш, ты всех сегодня купаешь или как?

– Или как, – высокомерно отозвался брюнет. – Раздевайся. Я потом с Гришки двойную плату возьму.

– Давай, Дашка, – подтолкнула меня Аня. – Пошли в раздевалку, купальник выберем.

– Зачем купальник, Ань? – лениво спросил российский Нептун. – Все свои.

У меня перехватило горло. От неуемного восторга и одновременно горестного сожаления. С одной стороны, искупаться в шампанском так хотелось! Но моя болезнь…

Ничего, утешила себя я. Потомственные аристократки абы с кем в ванну не прыгают, это раз. А во-вторых, какие мои годы? Уже через месяц я смогу поражать всех своей совершенной грудью. Вот тогда и выкупаюсь.

– Нет, – качнула головой я, – не хочу.

– Да ты что? – изумилась Анька. – Это же восторг! Шампань через кожу так пропитывает тело, что никакого кокоса не надо!

– Не хочу, – еще тверже сказала я. – Вчера в деламоте чуть не захлебнулась. Здесь-то не глубоко, а там целый бассейн набрали. А я плаваю как топор. До сих пор как вспомню, мурашки по коже.

– А, – уважительно протянула Аня. – «Delamotte» – дорогое шампанское.

– Это тоже, знаешь ли, не для плебса, – рассудительно влезла Неля. – Семьсот евро бутылек. А вот интересно, кто-нибудь додумался в «Советском шампанском» купаться?

– Как его сюда привезешь в таком количестве? – огорченно ответил Царь Горы. – Приходится французам выручку делать.

– А дома? – не сдавалась Неля.

– Ага, дома мне больше заняться нечем, как телок в вине полоскать, – сообщил брюнет. – У твоего супруга дома время для отдыха есть? То-то и оно.

Я быстренько прикинула стоимость джакузи. Вышло двести десять тысяч евро. Хотя, может, его оптом брали? По дешевке?

– Вот ты где! – ворвался в душистый полумрак веселый и возбужденный Тимур. – Ух ты! Мишка, а чего лохань такую маленькую выбрал? Чего не бассейн?

– Да там Вован соревнования по яхтенному спорту устраивал, он же коллекцию моделей всех известных лодок у шейха купил, а мне ждать лениво было, пока после его гонок воду спустят.

– Ясно. А сам-то он где?

– Да в чуме, наверное, тоскует по родине. А туда, как ты знаешь, посторонним вход воспрещен.

– Даш, – Тимур мгновенно потерял интерес к собеседнику и облапил меня горячими нетерпеливыми руками. – Ну, давай, раздевайся уже! Откроем купальный сезон!

– Нет, – попыталась я вырваться.

– Ладно, – неожиданно легко согласился мой телохранитель. – Правильно. В этой луже даже не поплавать, пошли в каюту. – И он вытолкал меня на палубу.

– Не хочу в каюту, – заупрямилась я.

– Да хватит недотрогу из себя строить! – Тимур приподнял меня под локти и присосался к моим губам. Потом вернул на землю и неожиданно сильно прижал к себе.

От боли, пронзившей грудь, а за ней и все тело, я заорала и укусила его за язык.

– Ах ты, сучка строптивая! – схватил он меня за волосы. – Да я тебя сейчас прямо тут трахну! – он легко поднял меня на руки и куда-то понес.

– Нет! – отбивалась я руками и ногами. – Пусти сейчас же! Я Ильдару скажу!

– Да имел я твоего Ильдара, – тяжело выдохнул Тимур и, придавив меня к поручням, стал одной рукой задирать платье, а второй шарить по телу.

Когда воспаленная страстью клешня добралась до моей груди и с силой сжала ее, я испытала такую пронзительную боль, что звезды, как мне показалось, посыпались с неба прямо в мои глаза.

– А! – завопила я и изо всех сил вонзилась коленкой в разбухшее причинное место мучителя.

Он согнулся, ослабил хватку, и я, вырвавшись из рук насильника, понеслась незнамо куда, задрав подол платья почти до пупа, чтобы не мешало. Открывались какие-то двери, мерцали призрачным светом маленькие и большие коридоры, какие-то люди шарахались в стороны от моего стремительного галопа. Сзади тяжело бухали ноги Тимура. Понимая, что сейчас он меня настигнет, я заскочила в какой-то очередной коридор, ярко освещенный, с ковровой дорожкой во всю длину, и поняла, что попала в тупик. Коридор заканчивался дверью. Единственной.

Нисколько не раздумывая, я вломилась в эту дверь, повернув ручку. Щелчок, раздавшийся следом, показал мне, я спасена. По крайней мере, на какое-то время.

* * *

Отдышавшись и наконец отодрав свое чуткое ухо от двери, я подергала ее, проверяя замок на прочность, затем огляделась.

Помещение, куда я так счастливо влетела, было довольно большим, контуры несколько терялись в полумраке, но как-то интуитивно угадывалось, что оно абсолютно круглое. К ногам уютно ластилось что-то теплое и пушистое, типа шкуры неведомого животного. В центре комнаты горел настоящий очаг, над огнем к изящной металлической дужке был подвешен удивительного вида чайник – широкий, приземистый, начищенный до блеска, с красивой, украшенной чеканкой крышкой. Чуть в стороне от очага на тщательно отесанных рогатинах висели пучки трав, гроздья сушеной рябины, зеленые еловые ветки.

Несколько в отдалении на вешалке прямо под потолком парила удивительная шубка. Снежно-белая, отороченная по рукавам и подолу серым мехом, она вся была расшита сверкающим разноцветным бисером, узоры которого оттенял красно-золоченый толстый кант из шнура. Рядом, на других плечиках, распростерлась длинная красная рубаха… или плащ, по крайней мере, ткань на вид была очень плотной, тоже искусно расшитая бисером, цветными нитками, кусочками меха и костяными пуговицами. Прямо под шубкой стояли меховые же сапоги, двухцветные, украшенные вышивкой.