Текст книги "За миг до удара"

Автор книги: Наталья Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Она медленно оторвала взгляд от камина и перевела его на меня. Мне стало жутко. Глаза её, какие-то пустые, почти мёртвые, в которых, прыгая, будто дьявольские огоньки, отражались блики пламени, и хищно раздвинутые безобразные губы создавали полную иллюзию того, что передо мной сидел не человек, а некто, давно покинувший этот мир, но оставивший в нем своё уродливое тело, чтобы пугать остальных. Чтобы не обижать её, я заставила себя улыбнуться и проговорила, протягивая фотографию:

– Ты, наверное, уже на работу настраиваешься?

– Да, медитирую, – чуть слышно прошептала она и безжизненной, бледной рукой приняла у меня снимок. Но смотреть на него не стала, а просто зажала между ладонями, закрыла глаза, подставив лицо огню, и стала что-то бормотать, невнятное и странное. Я закурила и тоже уставилась в камин, чтобы не мешать человеку чудодействовать. Только бы она нашла Маньячку или хотя бы подсказала, жива та или нет сейчас, а там я уж как-нибудь сама до неё доберусь. А если Лаура . ещё и скажет, в каком приблизительно месте она находится, то я её просто зацелую, несмотря на уродливость. Да что там – стану её лучшей подругой до конца жизни! Буду помогать во всем, защищать от наглых и грубых парней, и пусть только кто-то попробует её оскорбить или обидеть – сам в одночасье станет таким же уродливым! Если не хуже… Только бы утереть нос этому самоуверенному боссу, показать ему, как он был не прав сегодня, посылая меня за Барби.

Я сидела и молила господа, чтобы он помог Лауре, послал ей чёткое и ясное видение Маньячки, а ещё лучше адрес, по которому её можно найти, с указанием более удобного проезда. Или, на худой конец, место на карте Москвы, а там уж я все перерою, всех на уши подниму, каждый уголок проверю, но найду бедную Арину и вручу её рыдающим от счастья родителям на глазах у изумлённо пялящегося босса…

– Тебя как зовут на самом деле? – вдруг спросила, повернувшись ко мне, Лаура.

– Мария, – удивлённо ответила я, видя, что та уже стала совершенно нормальной, а дьявольское выражение с её лица исчезло.

– Надо же, – усмехнулась она грустно, – и имя у тебя красивое. Не Маша, не Маруся, а именно Мария. Это ведь совершенно разные вещи, не так ли?

– Наверное, – пожала я плечами.

– А у меня не только морда уродливая, так ещё и имечко досталось не приведи господь – Клава. Представляешь?

– Да ладно тебе, – стала я успокаивать её. – Каждый живёт с такой внешностью, которую получил в подарок от бога. А дарёному коню в зубы не смотрят, так что…

– Да, я понимаю, – вздохнула она. – Но все равно, иногда такая тоска берет… Мне даже замуж несколько раз предлагали. Не веришь?

– Почему же, верю, – соврала я.

– Не веришь… – печально проговорила она. – А это правда. Папины сослуживцы. Он у меня генерал, большой начальник, а им к нему поближе подобраться хочется – вот и пытались через меня…

– Слушай, Клава…

– Не называй меня так! – вскрикнула она, словно от боли, и глаза её зло блеснули. – Я – Лаура, и баста! Когда-то я была той, которой Петрарка посвящал свои сонеты. Но это было давно, в прошлой жизни. Однажды я ему изменила, и господь меня наказал вот этим. – Она с ненавистью ткнула пальцем в своё лицо. – Теперь я карму отрабатываю.

– Да, погорячилась ты, конечно, – смущённо пробормотала я. – Не нужно было тебе трахаться с кем попало. Петрарки, что ли, было мало?

– Мало, – серьёзно ответила она. – Он вообще импотентом был. Только стихи да комплименты, а их на хлеб не намажешь и в одно место не засунешь. Я до сих пор ещё девочка, хотя мне уже двадцать один.

– Все ясно, моя хорошая, – попыталась я опять вернуться к делу. – Но то дела давно минувшие, а нам бы 6 своих баранах поговорить. Что там с Маньячкой?

Она бросила на меня тяжёлый взгляд, в котором я не успела заметить ничего хорошего, и подняла к глазам фотографию.

– Маньячка жива. Но лучше бы она была мертва, – заговорила она замогильным голосом, проводя ладонью над снимком.

– Почему?

– Ей сейчас очень плохо. Она хочет есть, её грызут крысы, у неё кончились слезы, она пьёт свою мочу… Меня передёрнуло от ужаса.

– Что ты такое говоришь? Я ведь серьёзно спрашиваю! Или ты в игрушки играешь?

– Какие уж тут игрушки! – огрызнулась Лаура. – Все, серьёзней некуда. Я вижу это, как тебя сейчас. Её похитили в субботу, когда у меня было видение. Я даже разговаривала с ней сейчас, но она принимает меня за призрак, за галлюцинацию и уже ничего не соображает…

Это уже было похоже на правду – не могла Лаура знать, что Маньячку похитили, а значит, её видения вполне реальны, им можно верить. Настроение у меня поднялось, я подобралась на кресле и ловила каждое слово этой странной девушки. А та, глядя на меня, но видя своё, продолжала:

– Её настоящее имя – Арина. Ей около шестнадцати лет, она не очень привлекательна, на ней джинсы, белая блузка навыпуск и сверху шерстяной жилет – цвет не могу определить…

– Невероятно… – прошептала я взволнованно. – А кто её похитил, ты не видишь?

От напряжения, очевидно, что-то изменилось в её лице на мгновение, а может, мне показалось, но потом она снова стала прежней, отрешённой и потерянной, и все тем же бесцветным голосом продолжила:

– Нет, не вижу… Рядом никого нет, кроме… Она вдруг запнулась, покраснела, уронила снимок и закашлялась, прижав ко рту кулак. Я, испуганная, сидела рядом и гадала, что же такого она там рассмотрела, в своём видении, если так отреагировала. Успокоившись, она подняла на меня глаза и виновато произнесла:

– Извини, все это не так просто. На это уходит куча энергии. Многие медиумы страдают чахоткой.

– Да-да, понимаю, – с сочувствием кивнула я, стараясь не смотреть в её покрасневшие и от этого ставшие ещё более страшными глаза. – Но… ты не скажешь, кто там ещё рядом с ней?

– Отчего же – скажу, – она нахмурилась. – Там ещё какие-то девушки. Но, по-моему, они уже мертвы. Просто лежат рядом силуэты в женской одежде.

– Господи, не может быть…

Я была в шоке. Страшная картина предстала в моем сознании: несчастные девушки, среди которых были Арина и Ольга, страдающие в какой-то грязной комнате, где их одолевает голод и разрывают крысы… Кошмар! Причём увидела я это все с такой отчётливостью, словно сама там только что побывала, и даже почувствовала отвратительный запах разлагающейся плоти. Никому бы такого не пожелала.

– Да, происходит что-то страшное, – нормальным голосом произнесла Лаура, закуривая сигарету. – Я это сразу поняла. Маньячка скоро умрёт, и спасать её бесполезно.

– Это ещё почему?

– У неё карма обрывается – я это вижу. Она уже труп, только душа её ещё полощется зачем-то в умирающем, гниющем теле.

– Какие странные вещи ты говоришь, – пробормотала я.

– Ничего странного – обычная истина, проза жизни, – усмехнулась она, стряхивая пепел на ковёр. – Я считаю, кстати, что не существует непреложных, вечных истин. Люди сами придумывают их для себя и живут по ним, не напрягаясь.

Поэтому у каждого истина своя. – Она вдруг пронзила меня своим чёрным взглядом.

– А ты её подруга?

– Да, подруга, – я сделала вид, что расстроена, чтобы не краснеть за прошлую ложь. – Мы с ней в Интернете познакомились, однажды даже встречались, она свою фотку мне оставила. Ни телефона, ни адреса не сказала. Потом как-то разбежались, делами занялись, а тут вдруг выясняется, что её нет. Да ещё видения твои…

– А ты где работаешь, учишься?

Мне было не по себе под её взглядом, но я хотела вытянуть из неё побольше информации, поэтому терпела.

– Работаю секретаршей в мелкой фирме. А ты?

– А я нигде не работаю. Зачем? – Она усмехнулась и обвела взглядом богатые хоромы. – У меня и так все есть. Кроме счастья, как ты понимаешь.

– Да ладно тебе, найдёшь ещё своё счастье. Гуляет где-то небось, тебя поджидает.

– Сомневаюсь, – Лаура задумалась, уставив взгляд в камин, и мне стало полегче.

– Слушай, а ты не можешь ещё разок поднапрячься? – осторожно поинтересовалась я.

– А что такое? – вскинулась она.

– Ну, может, получится узнать, где Маньячка находится? Я имею в виду, в каком городе или конкретном месте Москвы…

– Это можно, – неожиданно легко согласилась она. – Только мне карта нужна. Я однажды так пробовала искать, когда у нас Трезор потерялся.

– Трезор?

– Да, собака наша, ротвейлер. Ты только никому не говори, ладно?

– О чем, о собаке? – удивилась я.

– Нет, просто я тебе одну вещь скажу по секрету. Никому раньше не говорила.

– Ну…

Лаура опустила глаза, вздохнула как-то судорожно и выпалила:

– Он мой первый любовник!

– Кто?

– Да Трезор же, глупая! – Девушка раскраснелась, глаза её заблестели от возбуждения. – Трахалась я с ним, прямо здесь, в этой вот комнате, перед этим камином! У меня ведь парней не было, все стороной обходили, так я всем назло с собакой решила. И ничего, мне понравилось, знаешь… – Она вдруг резко погрустнела. – Правда, отец, когда узнал об этом, пристрелил его…

Я сидела, совершенно ошарашенная, смотрела на неё и не могла вымолвить ни слова. В принципе, конечно, могут быть у молодых девушек сексуальные проблемы, даже и у меня они были и есть, но чтобы разрешать их таким странным способом – это было выше моего понимания! Как ни старалась, не могла представить себе Лауру и собаку… И что-то отвратительное, очень какое-то неприятное чувство, доводящее меня почти до тошноты, стало появляться в моей душе к этой несчастной, по сути, девчонке-медиуму. Даже несмотря на то, что она помогла мне прояснить ситуацию с Маньячкой.

– Он как-то вернулся домой, – горящими глазами глядя в камин, продолжала Лаура, испытывая при этом, судя по всему, какое-то извращённое удовольствие, – а Трезор на мне как раз. Вот здесь прямо, перед креслами. Я голая… Кошмар, правда? Отец сразу за пистолет и всю обойму в него всадил, в бедненького. – Она криво усмехнулась. – Потом, когда в себя пришёл, сказал, что в меня целился… Так о чем мы, бишь?

– Мы о карте, – с трудом выдавила я.

– Ах да, извини, – она стряхнула с колен невидимые крошки и поднялась.

– Карта у меня есть. Вернее, у отца. Военная, рельефная, самая точная карта Москвы. Я по ней тогда Трезора нашла. Он знаешь где был?

– Нет.

– В Бибиреве. Его украли и силком держали в квартире. Я по карте район нашла, потом квартал, а потом и дом. Отец там солдата оставил в машине, тот долго караулил, а потом увидел, когда Трезора выгуливать вывели. Так и нашли.

Идём.

Она взяла меня за руку, подняла и повела куда-то в левую от камина дверь. От моей симпатии к этой девушке почему-то не осталось и следа.

Единственное, что меня ещё удерживало, это пусть иллюзорная, но все же возможность отыскать хоть какую-то ниточку – а вдруг, чем черт не шутит?

– Идём, не бойся. – Она начала первой спускаться по винтовой лестнице.

– Здесь у папы кабинет, он тут совещания свои проводит, там у него и карты, и документы всякие, и даже коллекция старинного оружия…

Когда я, спустившись, оказалась в небольшом коридорчике, из которого вели куда-то три двери, Лаура уже открыла одну из них и скрылась внутри. Войдя за ней, я сразу же остановилась. Полкомнаты занимал огромный стол, на котором лежала большая рельефная карта пересечённой местности. Там были и холмы, и лесочки, и реки, и пруды, и дороги, а среди всего этого мелькали танки, пушки, самолётики и фигурки солдат. Лаура стояла у дальней, закрытой шторой стены и копалась на какой-то панели с кнопками.

– Ну что же ты? Заходи. – Она повернула голову. – Карта Москвы здесь, за шторой, сейчас открою. Тут все на автоматике проклятой…

Я сделала шаг вперёд, удивляясь странному, неестественному блеску её смеющихся глаз. Она нажала на какую-то кнопку на панели, и в следующее мгновение подо мной что-то щёлкнуло, пол разверзся, и я рухнула вниз…

Подземелье… Мрачное, холодное, тёмное, затхлое – такие обычно описывают в книжках или показывают в фильмах ужасов. Только здесь не было ни паутины в углах, ни закованных в ржавые цепи полуистлевших скелетов. Оно было устроено на глубине не менее четырех метров от подвального пола особняка и представляло довольно просторный каменный мешок, из которого был лишь один выход – квадратный люк наверху, в который, собственно, я и провалилась. Зачем здесь была устроена эта ловушка – одному богу известно. Здесь не было ни стульев, ни матрацев, ни даже дерюги, на которой можно было поспать. Сплошной бетон, сверху, снизу и по бокам. И страшная сырость, смешанная с неприятным запахом, исходящим из угла, где зияла небольшая туалетная яма.

Пролетев четыре метра, я ничего не отбила себе лишь потому, что упала на чьё-то тело. Оно так и осталось лежать в скрюченной позе, даже не шелохнувшись и не вскрикнув от боли, как это сделала я. Сразу сообразив, что произошло, я вскочила на ноги, посмотрела наверх и в квадратном проёме люка увидела искажённое дьявольской ухмылкой лицо Лауры. Страшно оскалившись, она прохрипела:

– Раз, два, три, четыре – нет вас в этом мире, ха-ха-ха! – дико расхохоталась она, и от этих звуков мне стало нехорошо, если не признать, что я просто испугалась. Сказать что-либо в ответ я не могла – язык присох к небу.

Затем Лаура исчезла, и толстая крышка люка стала медленно подниматься на своё место, погружая все во мрак. В тот момент я ещё понятия не имела, что все это означает, поэтому особо не переживала, зная, что нет таких ситуаций, из которых я не смогла бы найти выход, чтобы выжить. Но одно дело выжить самой, а другое дело избавить от страданий других. А избавлять здесь было кого. Когда глаза немного привыкли к почти полной темноте, нарушавшейся лишь теми крохами света, что пробивались в щели люка, я осмотрелась и нагнулась над лежащим у ног телом. Совсем молоденькая девушка лет пятнадцати, совершенно голая, худенькая, с маленькой грудью и тоненькими ножками, лежала в неестественной позе с широко открытыми глазами, уставленными куда-то в тёмную стену.

– Эй, извини, пожалуйста. – Я тронула её за плечо. – Я нечаянно…

– Ей уже все равно, – послышался из дальнего угла за спиной сиплый безжизненный голосок. – Она вчера умерла.

Я обернулась. В полумраке поблёскивали четыре уголька глаз. Силуэты были почти не видны.

– Как умерла? – Я вдруг тоже охрипла. – От чего?

– От горя, наверное. – Второй голос был постарше и совсем тихим.

Я подошла к ним поближе и наклонилась, чтобы получше рассмотреть. Арину я узнала сразу, а во второй только с большим трудом можно было узнать Ольгу – настолько она исхудала, бедняжка. Вся одежда на них была грязная, местами рваная, сидели они на каких-то тряпках, отдалённо напоминающих джинсы и свитер.

– Ну, привет, что ли? – бодро проговорила я, чувствуя, как у меня начинает сосать под ложечкой. – Вы ведь Ольга и Арина, так?

Они удивлённо переглянулись, потом посмотрели на меня, и Ольга спросила:

– У тебя пожрать что-нибудь есть?

– Нету. А что, здесь не кормят?

– Редко, – вздохнула Арина, высвобождая из-под себя штанину джинсов. – Да ты садись. Мы тут Светку раздели, ей шмотки все равно уже не нужны, а нам хоть какое-то тепло.

Обыденность и спокойствие, с которыми это было сказано, меня испугали.

Похоже, девчонки уже привыкли к мысли о смерти, а значит, потеряли надежду когда-либо выбраться отсюда. И для этого, судя по всему, у них были основания.

Устроившись рядом с Ариной, я почувствовала, как она дрожит, и обняла её за плечи, притянув к себе, чтобы согреть. Она жадно прильнула ко мне, и я чуть не заплакала от жалости.

– Ну рассказывайте, что тут происходит? – спросила я весело, чтобы не усугублять и без того тоскливую атмосферу.

– Откуда ты нас знаешь? – заплетающимся языком проговорила Ольга.

– Потом расскажу. Сначала вы. Только ты пересядь ко мне, погреешься, пока я ещё не остыла.

Ни слова не говоря, она подхватила свитер, на котором сидела, переползла ко мне и, поднырнув под мою левую руку, тесно прижалась всем своим иссохшим, трясущимся мелкой дрожью телом.

– А чего рассказывать, если мы сами ни хрена не понимаем, – вздохнула она. – Психопатка ничего не говорит, только воду иногда в бутылке спускает и хлеб. Я уже давно здесь, лет двести, наверное, но так ничего и не знаю. Мама там уже с ума сошла, видать…

– А я недавно, – пролепетала Арина. – Но уже хочу умереть, как Светка.

Она самая первая попалась и тоже ничего не понимала. Никто не знает, зачем мы тут нужны этой дуре…

– А как вы здесь оказались?

– Так же, как и ты – сверху упали, – вздохнула Ольга. – Светка с ней в чате познакомилась, потом в гости приехала, музыку классную послушать, на шикарную дачу посмотреть. Она её повела подвал показывать, да и сбросила сюда.

Светка руку сломала… – Девушка всхлипнула. – Правда, когда я сюда упала, она уже не плакала, только сидела, ничего не ела и почти не разговаривала. Сказала ещё, что дома мать больная осталась, все переживала, что сердиться будет…

Потом заговариваться начала, а вчера приползла вон туда и умерла. Мы решили, пусть лежит, может, ей там лучше…

– Кошмар какой-то, – пробормотала я, не зная, что ещё можно сказать. До меня просто ещё не дошло, в какой дикий переплёт я на этот раз влипла. – Слушайте, девчонки, нам нужно обязательно выяснить, что ей от нас нужно. Иначе просидим тут, пока не загнёмся. А так хоть какие-то мысли вдруг появятся.

– А я к ней сама напросилась, дура, – с горечью в оттаявшем голосе заявила Ольга.

– Как это?

– Мне уже все равно, я расскажу. А смеяться не будешь?

– Думаешь, здесь можно смеяться?

– А что, на меня раз нашло, так я часа два успокоиться не могла, – сказала Арина. – Словно безумие какое.

– В общем, я передачу по телеку посмотрела, – Ольга совсем по-детски шмыгнула носом. – Там двух девчонок показывали. Они в парнях разочаровались и лесбиянками стали, полюбили друг друга и все такое. А у меня тоже что-то вроде разочарования, только не потому, что парни плохие, а потому, что я сама крокодил…

– Да ладно тебе, ты нормальная девчонка, – улыбнулась я. – Стройненькая вон какая.

– Издеваешься? – Ольга впервые улыбнулась. – Да ну тебя… Ну слушай.

Решила я, в общем, попробовать, мало ли, вдруг получится, тоже счастливо улыбаться буду, как те две подружки. И начала в Интернете родственную душу искать… Ты, наверное, тоже с ней там познакомилась?

– Да, как и вы все. Но об этом потом.

– Ну вот, короче, стала я девчонкам приваты посылать, вроде как прикалывалась, а на самом деле на реакцию смотрела, кто и как отреагирует на мои намёки. Там ведь, сама знаешь, по словам о многом можно догадаться, кто чем дышит и все такое. А Лаура меня сама раскусила. Умная ведь стерва. Я даже подумала, что она уже взрослая женщина, опытная в этих вещах. Даже представляла её такой, как в кино лесбиянок показывают, – красивой, с ласковыми глазами, нежной… А она ещё давай соль на раны сыпать, словно в душу мне смотрит и все видит. Глупости, конечно, но я в неё прямо там, в Инте, втюрилась. И попросила о встрече. Эта тварь ещё ломалась для виду, потом согласилась, попросила никому не рассказывать, куда я поеду. Ну я и не рассказала, – Ольга усмехнулась. – Приехала, а она меня встретила голая и в маске зайчика, представляешь?

Фигура-то у неё красивая, а вот лицо… Когда мы уже в спальню вошли и она маску сняла, я как увидела, так чуть не убежала. Но уже неудобно было. Думаю, ладно, сама ненамного её лучше, так что сойдёт и так. К тому же настроилась уже на любовь эту проклятую, лесбийскую, картины всякие рисовала в голове…

Короче, повела она меня потом особняк свой долбанный показывать, в подвал затащила, и я сюда упала. Вот и вся моя любовь…

Понуро смолкнув, она задрожала сильнее, и я поняла, что бедняжка плачет. Чем я могла её утешить? Ничего не сказав, я прижала её к себе посильнее и повернулась к притихшей Арине.

– Ну а ты, Маньячка, зачем сюда приехала?

– Я почти как Оля, – прошептала та, стыдливо пряча голову мне под мышку. – Только я никого специально не искала. Эта дрянь сама меня уломала.

Начала мне в приватах всякие сценки описывать лесбийские. Я сама не знаю, почему, но сначала вообще ей не отвечала. Хотя мне почему-то не было неприятно то, что я читала. Дня три так продолжалось, мне всякие мысли стали в голову приходить, даже ночью об этом думала. А Лаура все давила, давила – видно, раскусила, что во мне есть скрытые наклонности к этому. Я плохая, да?

– Нет, солнышко, ты хорошая, – успокоила я её. – Просто ещё маленькая и глупая. Таких, как ты, очень легко к этому склонить. И что же дальше?

– Дальше я ей отвечать начала. – Она совсем опустила голову, и её голос глухо звучал в тёмной тишине подвала. – Я и не хотела ничего такого, но она будто загипнотизировала меня через компьютер. Просто оторваться от него не могла. На третий день уже совсем голову потеряла, не соображала, что делаю, все бросила и сюда примчалась. Зачем – до сих пор не понимаю.

Мы помолчали. Из всего сказанного мне так и не стало ясно, что этой сумасшедшей девице от всех нас нужно. Причины каждый раз были разные, но цель только одна – заманить девушек в подвал и сбросить в эту яму. На кой, спрашивается, черт ей это понадобилось? Решила коллекционировать девичьи трупы?

Или отомстить таким странным образом тем, кто счастливее её в жизни? Но ведь ни Арина, ни Ольга, ни Света, насколько я смогла её рассмотреть, не отличались красотой и сами были не очень счастливы. Нет, это тоже не повод для такого страшного заточения. Хотя какой у ненормальной психопатки может быть повод?

Психам вообще повод не нужен – они творят не ведая что и получают от этого свой, не понятный никому кайф. Да, так могло быть. Но мотив все равно должен иметься. Может, она ненавидит лесбиянок? Но тогда я никак не вписываюсь в эту схему – мы с ней вообще ни о чем таком не говорили. И, несмотря на свои поразительные умственные способности, Лаура никак не могла догадаться, что я частная ищейка, разыскивающая сидящих в её подвале девушек. Просто ни с того ни с сего она заманила меня к себе и присоединила к остальным. Одним словом, полнейшее безумие и ничего более.

– Теперь твоя очередь, – Ольга легонько толкнула меня локтем в бок. – Рассказывай. Мы тут с Аришей уже обо всем переговорили. Да и язык что-то плохо шевелится – опух от голода. Давай, трави свою историю, времени у нас много…

– Не думаю, что очень уж и много, – возразила я мягко. – По крайней мере я тут уж точно долго не задержусь – у меня своих дел хватает. А пришла я к Лауре, то бишь Клаве, чтобы найти вас…

– Как это?! – хором воскликнули обе, уставившись мне в лицо.

– Очень просто. Вы же понимаете, что родители ищут вас, милиция на ушах стоит, про Ольгу по кабельному телевидению объявления показывают – в общем, потеряли вас и никаких концов найти не могут…

– Да как же не могут, если в компьютере этот адрес есть?! – изумлённо вскричала Арина. – Уж об этом-то мой отчим мог догадаться! В «аське» вся информация, я её не стирала…

– Во-во, и у меня то же самое, – поддержала Ольга. – Правда, мама в компах не разбирается, но следователи-то должны…

– Ваши компьютеры сдохли, – я тоскливо вздохнула. – Лаура вместе со своим адресом присылала вам вирус, который начинал действовать при перезагрузке машины. Или при повторном включении. Этот поганый вирус сожрал все ваши программы вместе с адресами.

– Вот сволочь какая! – в сердцах выругалась Ольга. – Это ж мне что теперь, новый диск доставать придётся? А где я бабки возьму?

– О чем ты говоришь?! – сделала круглые глаза маленькая Маньячка. – Какой диск? Ты помрёшь здесь не сегодня-завтра, .а ещё о бабках думаешь!

Спятила совсем…

– Не ругайтесь, – попросила я. – Лучше слушайте дальше. Твой отчим, Арина, пришёл к нам в агентство и рассказал о твоём исчезновении…

– В какое такое агентство? – опешила она.

– В детективное, – не без гордости ответила я.

– Так ты частный детектив?! – опять в один голос спросили они.

– Это неважно. – Я скромно потупила глаза, но мне при этом было чертовски приятно. – Суть не в этом, а в том, что мне удалось выйти на Лауру.

Как – это уже вопрос десятый. Случайно. Она меня тоже вокруг пальца обвела. Я даже когда в эту яму летела, все ещё ничего не понимала. Только когда её рожу наверху увидела, тогда стало ясно. Я была у твоей мамы, Ольга. Она тебя ждёт, в комнате пыль протирает и верит, что ты вернёшься.

– Правда? – Девушка всхлипнула. – Бедная мамочка, сколько я, дура, ей зла причинила…

– А мои там как? – тихо спросила Арина.

– Твои уже дачу продавать собрались, чтобы за расследование заплатить.

– Дачу?! Мою любимую дачу?! – Она оторопело уставилась на меня. – На фиг это нужно вообще, такое расследование! Сколько ж вы там с людей дерёте?

– Лично я работаю бесплатно, – отстранив их от себя, я поднялась на ноги и подошла к телу Светланы. – Надо бы её оттащить отсюда, чтобы не мешала.

– Чему не мешала? – Арина тоже встала и, покачиваясь на нетвёрдых ногах, подошла ко мне.

– Выбираться отсюда, – я посмотрела наверх. – Да, высоковато будет. Но ничего…

– У тебя что, крыша уже поехала? – удивлённо спросила Ольга. – Так быстро?

– Действительно, – смущённо скривилась Арина, отводя от меня взгляд. – Извини, не знаю, как зовут…

– Мария.

– Извини, Мария, но, по-моему, ты на самом деле не то ляпнула. – Она подняла глаза к люку. – Думаешь, мы не пытались добраться туда? Мы тут все облазили, хотя тут и лазить-то негде'. Кругом бетон…

– А кричать пробовали?

– Светка пробовала, – подала из угла голос Ольга. – Говорила, что орала как резаная, когда рука болела, но ни одна собака не откликнулась. Мы тут замурованы навечно.

– Ладно, давайте Свету отнесём. – Я нагнулась к девушке. – Арина, бери за ноги.

– Я боюсь, – та отвернулась. – Пусть лежит здесь.

– Ольга? – Я посмотрела в угол.

– А что Ольга? – хмыкнула та. – Я только ползать и разговаривать могу – на остальное сил уже нет. Воду последний раз вчера пила, а ела вообще сутки назад, да и то один хлеб…

Взяв девушку за тоненькие хрупкие плечи, я сама оттащила её в противоположный угол и бережно уложила там на спину. Левая рука её была переломана в локте и висела, выгнутая в обратную сторону. Скрестив ей на груди руки и закрыв глаза, я постояла немного и вернулась к девушкам. Хорошо, что стоял полумрак и плохо было видно, а то бы и я разревелась, не выдержав нервного напряжения. А мне нужно было держаться. Теперь уже для того, чтобы вытащить отсюда сначала себя, а потом и остальных. И по поводу того, как это сделать, в моей голове пока ещё не возникло ни единой мысли.

Я начала ощупывать стены, сантиметр за сантиметром, выискивая малейшие выбоины, по которым можно было бы взобраться наверх, поближе к люку, и сломать механизм, который его открывал и закрывал. С одной стороны квадратного люка виднелась какая-то тёмная коробка и торчал рычаг. Но выбоинки в стене если и были, то величиной с напёрсток. И все же я упрямо продолжала искать.

– Она говорила, что папа какая-то большая шишка в армии, – сказала Ольга, прижимая к себе съёжившуюся Арину. – Мать у неё давно умерла. Отец ничего для неё не жалеет, на даче почти не появляется. Тачку видела в гараже?

– Видела.

– Тоже папашка подарил. Классная, правда? – Она завистливо вздохнула. – Везёт же людям. Мне бы столько богатства…

– А у нас и так все есть, – просто сказала Арина. – Дача, машина, гараж, компьютер… И меня как-то не тянет ещё на что-то. А зачем? Неприятности искать? Ну нет, так спокойнее…

– Я понимаю, просто как-то несправедливо все в жизни…

Пока они разговаривали, я обшарила все стены, но ничего подходящего не нашла. Мозг не воспринимал того, что ситуация безвыходная, и упорно продолжал оптимистично твердить: так не бывает, так не бывает, что-то обязательно должно быть…

Задержавшись ненадолго у параши и решив, что рыть подземный ход через это место если кто-то вообще и будет, то только не я, я опять вернулась и села на Светины джинсы. Хорошо хоть девчонки пока держались молодцом, не ныли и не бились в истерике.

– Когда она воду и еду приносит? – спросила я.

– Когда ей, выдре, в голову взбредёт, – ответила Ольга. – В тюрьме и то лучше – там хоть кормят, говорят, регулярно. Ничего, зато фигура у меня теперь будет – закачаешься. – Она хихикнула.

– Воду она каждый день приносит, – заговорила Арина. – Открывает люк, ложится на край и смотрит на нас. Потом на верёвке спускает пластмассовую бутылку, мы все выпиваем, и она её обратно поднимает.

– А хлеб просто так бросает, – сказала Ольга. – Последний раз сутки назад кинула.

– Хорошо, что я к голодным диетам себя приучила, – усмехнулась Ариша, – неделю спокойно могу не есть.

– И я тоже.

– Да вы просто созданы для этой ямы, – пошутила я. – А что за верёвка у неё?

– Обычная верёвка, по-моему, бельевая, – пожала плечами Ольга.

– Она её в руках держит или привязывает?

– Кто ж её знает? В руках, наверное, зачем привязывать? Но другого конца не видно… А что, для детектива это может быть важно?

– Не исключено. Люк этот как работает?

– Это я тебе могу подробно рассказать, – улыбнулась Ольга и пояснила:

– Я авиационно-технический заканчивала. Вон видишь, тёмная штуковина торчит? Это приводной механизм, там электродвигатель и механический рычаг, прикреплённый к люку. И ещё есть задвижка. Она у себя там на пульте одну кнопку нажимает, задвижка отходит, и люк просто падает на петлях. Потом психопатка нажимает другую кнопку, включается двигатель и начинает его закрывать. Все очень просто.

Интересно, зачем только все это было придумано?

– Наверняка папаша у неё такой же психопат-извращенец, – язвительно проговорила Арина. – Конкурентов по службе сюда заманивал и мучил. Потому и армия у нас такая – ненормальная.

– Она что-нибудь говорит, когда смотрит сюда? – продолжала я выспрашивать их, думая о своём.

– Практически нет. Больше мы говорим. Вернее, кричим на неё, обзываем по-всякому, свободы требуем. А она только смотрит и скалится, страшила чёртова!

– Про Свету она уже знает?

– Нет ещё. Света вчера вечером умерла, когда она уже воду приносила. А сегодня мы не успели, слишком ошарашены были, – Ольга улыбнулась. – Мы уж было подумали, что такой здоровенный бифштекс летит, ха-ха!

Они обе рассмеялись, и я подумала, что с таким настроением мы не пропадём. По крайней мере умирать будем с песней.

– А вы разве не слышали, как я с ней наверху разговаривала?

– Тут разве что услышишь? Так, шорохи какие-то доносились… – Арина вздохнула. – Эх, крылья бы мне сейчас. Я бы притаилась у люка, когда эта психопатка придёт, вцепилась ей в глотку и задушила вот этими руками. А если мои ещё и дачу продадут, то и волосья бы ей повыдёргивала.

– А когда она на край ложится, чтобы сюда смотреть, её тело сильно внутрь перевешивается? – опять взялась я за своё.

– В каком смысле?

– В прямом.

– Да как обычно, – встряла Ольга. – Думаешь, она сюда свалится? И что мы с ней тут делать будем? Нет уж, пусть лучше там торчит. А ты не забивай себе голову ерундой, Мария. Твоя детективная дедукция тут не поможет. Лучше расслабься, не трать зря энергию. Если никто не поможет снаружи, значит, нам крышка. Смирись с этой мыслью.