Текст книги "Волшебство новогодних ночей (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Одна Ксюша, ничего подозревая, весело смеясь, вспоминала всех, кто был на вечере.

– Ах, да, – воскликнула она, – ещё был тот незнакомец Дима. Ингуш, слушай, а может, это он у нас демон, а? Появился как раз после прочтения заклинания, а потом увёл тебя на ночь глядя. Ну, чего ты молчишь? Ой, что с тобой? Ты вся зелёная!

– А есть возможность изгнать этого духа? – Инга не сводила испуганных глаз с профессора.

– Боюсь, нет, – ответил он странным голосом, – он уйдёт сам, когда получит то, что ему положено. Конечно, для некоторых духов существуют такие заклинания, чтобы их изгнать, но только не этого! Он не поддаётся никаким заклинаниям, кроме тех, которые его призывают!

Инга покачала головой, вновь и вновь стряхивая это наваждение. Это было странно... Двадцать первый век, она стоит в здании института посреди белого дня и разговаривает со старым преподавателем о демонах и способе их изгнания!

Кожа на руках покрылась мурашками, и, хотя на девушке был свитер, она слегка поёжилась. Она не знала, что будет дальше, и боялась.

– Извините, – прошептала Инга, и быстро выбежала из аудитории.

Ксюша, удивившись поведению подруги, помчалась за ней, но, запыхавшись, отстала. А Инга, быстро вбежав в гардеробную, надела курточку, и, резко застегнув молнию, выскочила на улицу, где бушевала метель. Но на улице её уже ждали.

– Я же сказал, что всё пройдёт гладко, – мягко сказал Дима.

Он стоял, облокотившись о железные поручни лестницы, слегка заметённый снегом, а красивые белые розы в его руках тоже заиндевели.

У Инги перехватило дыхание. Она стояла, не зная, что сказать ему. Да и что говорить, если он пришёл, чтобы убить её!

Ему достаточно

щелчка пальцев, чтобы её не стало, и у девушки задрожали губы.

– Ты очень испугана, – констатировал он, – это из-за старого профессора?

– Я смотрю, ты знаешь всё и вся, – севшим голосом выговорила Инга, – тогда чего же ты ждёшь? Зачем ходишь со мной? Что ты хочешь? Я не понимаю. Ждёшь, когда я желание загадаю? И сколько лет после этого мне будет отпущено?

– Ровно столько, сколько сама пожелаешь, – тихо сказал он, – не надо было меня вызывать.

– Я тебя не вызывала! – почти с отчаянием воскликнула девушка, – это всё было глупой шуткой! Мы даже и не верили в это!

– Я знаю, – кивнул он, – но за любой поступок надо отвечать, ты сама это понимаешь. Помнишь, о чём я вчера тебе говорил? Всё должно быть равномерно – добро и зло, хорошее и плохое.

– Помню, – кивнула она, – и ещё помню, что ты вчера сказал, что пришёл сюда, чтобы просто побыть со мной в новогодье, а потом уйти. Ложь?

– Некоторое утаивание, – улыбнулся он, – зачем пугать раньше времени? И потом, ты бы сама случайно загадала бы желание, я бы исчез, но исполнил бы его, ну, а потом получил бы то, что мне причитается. Ты бы даже ничего не поняла.

– Да, – кивнула Инга побелевшими губами, – через несколько лет меня бы не стало... – ей на глаза навернулись горькие слёзы, – я не хотела этого. И я не загадаю желание! Тебе придётся убираться ни с чем! Ты не вытянешь из меня ни слова, чтобы оно имело какое-либо отношение к желаниям!

– Посмотрим, – сказал Дима с улыбкой, – но так просто я не отстану, – он медленно подошёл к ней и протянул букет, но Инга покачала головой, отказываясь от цветов и пошла домой.

Она чувствовала, что он идёт следом, постоянно оглядывалась, бросая на него раздражённые взгляды.

Инга вошла в свой подъезд, а Дима остался снаружи, стоять под снегом. Когда она выглянула в окно, то увидела, что он всё так же стоит и смотрит на её окна.

Пожав плечами, девушка первым делом позвонила бабушке, порадовала её успехами в институте, немного поговорила с ней, и, пообещав завтра приехать, попрощалась.

Внезапно раздался звонок в дверь. Инга слегка вздрогнула.

Она в это время украшала ель, которую ей вчера помог установить сосед снизу, и старая игрушка – домик в миниатюре, с крышей, посыпанной переливающейся крошкой, словно снегом, выпал из её рук и превратился крошево.

На глаза девушке навернулись слёзы – это была её любимая игрушка.

Снова вздрогнув, она подошла к двери и посмотрела в «глазок», но за ним никого не было. Пожав плечами, Инга взяла совок и веник, и, заметя крошево, выкинула осколки в мусор. Звонок повторился.

Слегка разозлившись, Инга подбежала к двери, но за ней всё равно никого не оказалось, и тогда девушка отперла замки и распахнула створку.

На пороге лежал букет белых роз, присыпанных снегом, и у Инги холод пробежал по коже, покрыв мурашками локти, а кончики пальцев от волнения слегка закололо.

Она дрожащею рукой взяла с коврика у входной двери красивый букет, закрыла дверь, и, положив цветы на стол, присела на краешек стула.

Какое-то время она молча изучала цветы, словно в них было что-то эдакое, а потом, встав, поставила их в воду, и вернулась в комнату.

Дрожь не уходила, напротив, нарастала с каждым разом.

Развешивая на ёлке серебристый «дождик», Инга думала о подруге. Если бы не Ксюшина выходка... Но злости на подругу почему-то не было. В глубине души Инга понимала, что Ксюша не хотела ей зла, она вообще не думала о последствиях.

Её подруга – самое легкомысленное и безалаберное существо, какое только можно представить, и нет смысла сердиться на неё.

В данном случае можно положиться только на себя. Эта нечистая сила не пристала бы к ней, если бы она так не тосковала, тем более что, он уже давно наблюдал за ней, как он сам сказал.

Девушке стало ещё более грустно, и Инга, закончив украшать мохнатую ель, решила пройтись по магазинам. Нужно купить для бабушки подарок. Что-нибудь «очень нужное».

Бабушка всегда говорит ей, что не надо тратить деньги на ерунду, просит, если внучка делает ей подарки, то что-нибудь нужное, что-то, что пригодится в хозяйстве.

Сама же Агата Петровна неизменно дарит внучке свитера, варежки, шарфики, которые сама же и вяжет. У Инги в квартире целый шкаф был забит этими вещами, но уговорить бабушку перестать их вязать она не могла. У старых людей свои причуды.

Агата Петровна была человеком рачительным, и, как и все пожилые люди, не понимала модных веяний, течений нового времени.

Когда Инга села в автобус, она тут же увидела Диму.

Он стоял рядом с дверцами, держась за поручень, и не сводил с неё взгляда. Девушка содрогнулась от сумрака, таящегося в его тёмных глазах, и опустила взгляд. Она не хотела смотреть на него.

Но, через мгновение, не выдержав, подняла на него глаза.

Дима уже стоял в метре от неё, и она вздрогнула, не заметив, как он оказался рядом так быстро.

– Привет, – еле слышно сказал он, и Инга кивнула, побледнев.

– Не пугайся меня, – прошептал он, – ты – самая красивая девушка из всех кого мне приходилось видеть. И самая умная.

– Спасибо, – лаконично ответила Инга, и, замолчав, стала следить через стекло за падающими снежинками.

– Ты не хочешь со мной говорить? – так же негромко спросил Дима, – давай поговорим, пожалуйста.

– Тут не место, – одними губами вдруг улыбнулась Инга, – для подобных разговоров. Много народа, которые могут для нас врачей из психиатрической лечебницы вызвать. И будут правы.

– Да, пожалуй, – согласно кивнул он, – люди, в большинстве своём, не верят и не хотят верить. Проще жить реалистично.

– А зная, легче жить? – подняла на него глаза Инга, – не всегда тайны приносят радость.

– И не всегда приходится их долго хранить, – Дима склонил голову на бок, а девушка задрожала. Она поняла, что он имел в виду.

– Уходи, пожалуйста, – пролепетала она, – оставь ни в чём не повинного человека в покое! Интересно, он понимает, что с ним делается? – она жалобно посмотрела ему в глаза.

– Нет, – улыбнулся он, – и не поймёт. Он ничего не вспомнит.

– Слава богу! – выдохнула Инга, и, ахнув, прикрыла рот рукой, – извини.

– Ничего, – он улыбался. В его тёмных глазах ей виделись смешинки.

Так они и стояли, улыбаясь, и глядя друг на друга. Инга прислонилась боком к вертикальному поручню, будучи не в силах отвести от него глаз. Ей почему-то не хотелось, чтобы он уходил.

Такое красивое, мужественное лицо, сеточка мелких морщин вокруг глаз. Наверное, законный обладатель этой внешности много улыбается. Привычка слегка кривить губы говорит о том, что он весёлый и остроумный. Что много шутит, беззлобно усмехается, и, наверное, в состоянии пошутить и над собой самим. Это дорогого стоит.

Автобус остановился, Дима сошёл первым, подал руку Инге, которая, слегка смутившись от его любезности, но, тем не менее, протянула свою. Это выглядело так галантно.

Сердце девушки стучало быстро и прерывисто, и от того ей было слегка некомфортно с ним. Но она сама не понимала, почему не попросит его оставить её в покое. Хотя бы в магазине.

Если до этого снег кружился красивыми, крупными хлопьями; это был красивейший снегопад; то теперь началась самая настоящая метель.

Гонимый холодным, пронизывающим ветром, мелкий, колючий снег кружился, попадая прохожим за воротник.

Машины мчались по обледенелой дороге, люди, поёживались, шли излишне быстро, стремясь поскорее найти укрытие от внезапно разбушевавшейся непогоды.

– Ты сказал, что готов исполнить любое моё желание, – тихо проговорила Инга.

– А ты сказала, что не готова к этому, – кивнул Дима, – я готов дать тебе любой срок жизни, какой ты пожелаешь.

– Ты и сам отлично знаешь, что это не так, – мягко сказала Инга, – что даже тут ты не властен. Я так сожалею о случившемся.

– Скажи, о чём ты мечтаешь? – прошептал он.

– Чтобы ты расценил это, как моё желание? – вскинулась девушка, – и, чтобы забрал мою жизнь? Тебя можно как-нибудь прогнать?

– Ты хочешь меня прогнать? – грустно спросил он, и задумался, – да, все хотят, и ты – не исключение.

– Как ты можешь выполнять желания? – вдруг спросил Инга, сдвинув брови к переносице, – насколько я понимаю, это привилегия более, высшего существа... Или ты...

– Не пугайся, – усмехнулся Дима, прекрасно понявший, о каком существе она говорит, – я просто один высших демонов, а не дьявол, – и вдруг расхохотался.

– Что? – удивилась Инга.

– У тебя было такое сосредоточенное и испуганное лицо, – хохотнул он, а Инга выдернула руку из его ладони.

– Это отвратительно! – воскликнула она, ускорив шаг.

– Ну, извини, – усмехнулся он, довольный произведённым впечатлением.

– Оставь своё самодовольство, – тихо проговорила Инга, – ты от меня никаких желаний не добьёшься. Ты сказал, что исчезнешь, когда наступит Новый год? Что ж, потерплю тебя до боя курантов! Хотя, нет, в Новый год мы точно вместе не будем, значит, времени ещё меньше.

И она сделала то, чего раньше себе никогда не позволяла. Проявив ребячество, она показала ему язык и быстро подбежала к дверям супермаркета, которые тут же раскрылись, и девушка вбежала внутрь.

Дима тут же догнал её, взял под руку, и они пошли гулять по магазину.

Искусственные ели переливались разноцветными огоньками, народ суетился и смеялся, а Инга с лёгкой грустью рассматривала витрины.

– Мне нравится предновогодье, – сказала Инга, – в этом времени есть особый шик. Я люблю смотреть, как суетятся люди, как предвкушают праздник. Потом ощущение и ожидание чуда исчезает, сказка растворяется в банальных застольях...

– Но с тобой-то произошла настоящая сказка! – с укоризной возразил он.

– Новый год с нечистой силой! Да, та ещё сказка! – расхохоталась Инга.

Дима улыбнулся уголками губ, озорно посмотрев на девушку.

– Знаешь, – сказал он, по-прежнему улыбаясь, – а ты романтична.

– Откуда такой вывод? – удивилась она.

– Ты сама сказала, что любишь наблюдать за суетой, – ответил Дима, – в этом и есть скрытая романтика. Для большинства людей это время кажется тяжёлым и раздражающим, а ты наслаждаешься этим мигом. Ты счастливая.

– Да, пожалуй, – кисло сказала Инга, – но порой мне кажется, что я несчастнее всех на свете.

– Это из-за родителей? – он, остановившись, повернулся к ней лицом.

– Да, – кивнула она, и вдруг расплакалась. Она уткнулась в грудь парню, обхватив руками его широкий торс.

Так они и стояли посреди зала. Инга плакала, а Дима гладил её по голове, утешая.

– Почему они умерли? – прошептала она, поглядев ему в глаза. На её ресницах застыли слезинки, – ты ведь знаешь.

– Я всё знаю, – кивнул он, – но так им было на роду написано, просто судьба. Любой человек мог спросить – почему именно я!

– Понятно, – отвела глаза Инга.

– Не плачь, – хрипло сказал Дима, – они сейчас вместе, и они счастливы, наблюдая за тобой. И, чтобы ты хоть немного порадовалась, добавлю – они, говоря вашим канцелярским языком, не в моём ведомстве. Ты ведь понимаешь, о чём я?

– Понимаю, – кивнула Инга, слабо улыбнувшись, – это, наверное, потому, что они были безгрешны.

– Безгрешных людей не бывает, – коротко сказал Дима.

И они замолчали, слушая суету большого магазина, а Инга, дрожа от переполнявшего её сердце трепета, продолжала прижиматься к Диме.

– Я хотел бы дать тебе всё, – прошептал Дима, осторожно взяв девушку за подбородок, а потом приблизив её лицо к себе.

У Инги по позвоночнику пробежал холодок, когда она поняла, что он хочет сделать. Она глядела на него из-под опущенных ресниц, чуть дрожа от предвкушения поцелуя.

Он легко притянул её подбородок и нежно коснулся её губ, а потом схватил ладонью её за шею и стал страстно целовать.

У Инги голова закружилась от такого сумасшедшего поцелуя. Это было сродни волшебству, хотя ничем иным и не назовёшь поцелуй с нечистой силой. Она обвила его шею руками и прильнула к нему, понимая, что её влечёт к нему со страшной силой.

Всё вокруг казалось нереальным, ненастоящим, а ощущение – словно падаешь в ледяную воду – вызывало бурю чувств в её хрупком сердце, заставляя его биться быстрее обычного.

Когда Дима резко оборвался поцелуй, у Инги дрогнули коленки, и она обязательно упала бы, если бы он крепко её не держал за талию.

– Обычные утехи мира людей вызывают бурю эмоций, – хрипло сказал Дима, глядя ей в глаза, – ты так обворожительна и притягательна, что я не могу совладать с собой. Ты необычная девушка...

– Не правда, – улыбнулась Инга, – я самая обыкновенная, а вот ты самый настоящий змей-искуситель!

– Ну, вообще-то, нет, – заулыбался Дима, – но, в качестве аллегории, принимается!

– Странная у тебя речь, – усмехнулась Инга, – с постоянными оговорками.

– Так я и сам – сплошная оговорка! – хохотнул Дима, – вы, люди, нас через слово поминаете! Разве это нормально, чертей в гости зазывать? Невежество порой переходит всякие границы!

– Это не невежество, а незнание, – надула губы девушка, – я-то теперь в курсе, что об этом лучше промолчать, а вот насчёт остальных не поручусь, – и она оглядела народ, снующий по торговому центру.

– Гхм, – усмехнулся Дима, прижимая её, – не могу не согласиться. И что, блин, со мной происходит! Почему я веду себя, как человек?

– Вот уж тебе лучше знать, – вздохнула Инга, слегка отстраняясь от него.

В магазине Инга провела несколько часов, разглядывая каждую мелочь, приобрела для бабушки красивую вазу, и, когда они вышли на улицу, опустились сумерки.

Метель по-прежнему мела, ветер сдувал с крыш снег, а мороз становился крепче. Инга надела на руки перчатки, Дима взял её под руку и они медленно шли в сторону её дома.

Ей так хотелось о многом его расспросить. Она понимала, что он знает об этом мире куда больше, чем кто-либо другой, но язык почему-то не поворачивался.

Но, когда они вошли в автобус, Дима пропустил Ингу вперёд, а сам остался на улице. Девушка обернулась, но дверцы захлопнулись, а, когда она обнаружила, что едет одна, то заметалась по автобусу.

Плюхнувшись на место у заднего окна, она вздохнула на заиндевевшее стекло, и, протерев его ладонью, сумела разглядеть высокий мужской силуэт вдали. И почти сразу этот силуэт растворился.

Но сейчас Инга знала – что, даже если он ушёл, но он скоро вернётся. Завтра она опять его увидит.

Она положила пакет на соседнее пустовавшее сиденье, протянула деньги за проезд, и, взяв билет, откинулась на спинку сиденья.

Она была слегка шокирована происходящим, но безумного страха отчего-то не было, хотя в глубине души девушка понимала, что страх должен быть обязательно, ведь она общается с существом весьма сомнительным. И она не знала, можно ли ему верить.

Когда Инга приехала домой и отперла дверь квартиры, раздался звонок телефона.

Отпирая дверь, Инга слышала звон ещё с площадки, и, поставив пакет на пол, она подбежала к телефону.

– Слушаю, – весело воскликнула она.

– Инга Константиновна Снегирёва? – строго и официально прозвучал голос в трубке, отчего девушка слегка вздрогнула.

– Да, это я, – тихо ответила она, – слушаю вас.

– Инга, здравствуй, это участковый из деревни Арданово, где живёт Агата Петровна, – пояснил звонивший, – у нас тут беда. Ты уж постарайся не впадать в панику, но лучше будет тебе приехать.

От испуга Инга чуть трубку не выронила, и, судорожно вцепившись в неё пальцами, воскликнула:

– Да что случилось? Что с бабушкой?

– Твоя бабушка пропала, – помявшись, сообщил участковый, – где-то, час назад ушла в магазин, продавщица видела, как она пошла в лес, и забеспокоилась. Зачем ей с хлебом идти в чащу? Мы уж организовали поиски, но толку-то. Народу у нас мало, а следы оборвались. Толи умственное помешательство, какое у старушки получилось, толи что, ума не приложу.

У Инги всё перед глазами поплыло, и, внезапно обессилев, она прислонилась к стене. Она посмотрела на часы, которые показывали девять часов вечера, и судорожно выдохнула.

– Как же так? – еле слышно прошептала она, – как так?

– Спокойно, спокойно, Инга, мы обязательно её найдём, – пообещал Алексей Васильевич, – вряд ли она далеко ушла.

– Я сейчас приеду, – пообещала Инга, и, схватив сумку, заперев дверь, и бросилась на улицу.

Она бежала, глядя под ноги, пока не столкнулась с подругой.

– Ой, – Инга подняла глаза и увидела подругу, – это ты!

– Я к тебе, – вздохнула Ксюша, – слушай, меня этот профессор прямо заколебал сегодня. Сил никаких нет. Ой, ты чего, плачешь?

– Извини, я спешу, – вздохнула Инга, – у меня бабушка пропала.

– Как? – подпрыгнула Ксюша, – что случилось?

– Просто пропала, – смахивая с глаз слёзы, в отчаянии воскликнула девушка, – ушла в магазин, а из магазина прямиком в лес. Участковый звонил, они там ничего не понимают. Устроили поиски, но боятся, что толку мало. Алексей Васильевич меня успокаивает, говорит, что они её обязательно найдут, но уверенности в его голосе нет совсем. Ксюш, я в отчаянии! Неужели я должна потерять и бабушку! – и она с рыданиями бросилась подруге на шею.

– Не расстраивайся раньше времени, – прошептала Ксюша, но и у неё самой в горле стоял ком, а губы предательски дрожали, ей было безумно жаль старушку, которую она знала с детства, и добавила, совершенно не надеясь на это, – вдруг, в самом деле, найдут.

Но Инга понимала, что это всего лишь слова утешения, слышала хрипотцу в намеренно надеющемся голосе подруги, которая выдавала её волнение.

– Я еду с тобой, – решительно кивнула Ксюша, и девушки бросились ловить «частника».

Услышав, что ехать надо в деревню, хоть и не слишком далеко, водитель повысил цену, но девушки махнули рукой, соглашаясь, и всю дорогу проплакали. Шофёр даже не решался заговорить с девушками, хотя и с некоторым недоумением изредка поглядывал на них в зеркальце заднего обзора. Он гадал, что могло так расстроить столь юных и прекрасных особ, но спрашивать не стал.

Он остановился около местного отделения милиции, взял деньги и уехал, а девушки бросились в здание.

Вскоре они оказались в кабинете Алексея Васильевича, Инга тряслась от страха, и участковый, решив, что она замёрзла, предложил ей чаю.

– Нет, спасибо, – прошептала девушка, – что с бабушкой? Что-нибудь известно?

– Пока ничего, ищут, – вздохнул он, – я сам только что вернулся, начальство позвонило, нам велели сворачиваться.

– Как? – обмерла Инга, – вы не будете продолжать искать её?

– Нет, пожалуй, это конец, – вздохнул он, – мы весь лес прочесали. Я оставил несколько ребят, но, боюсь, это бесполезно. Завтра Новый год, никому неохота старушку искать по лесу в метель, которая из-за больной головы отправилась неведомо куда. Извини за резкие слова, но я дословно цитирую начальство.

Инга, которая слушала всё это, глядя на участкового округлившимися глазами, вдруг вскочила, и заметалась по кабинету.

– Инга, прошу, сядь, выпей воды, – Алексей Васильевич попробовал её усадить назад, схватив её за запястья, но Инга вырвала свои руки из его ладоней.

– Не трогайте меня! – дико закричала она. Её губы тряслись, а сердце колотилось так, что готово было вырваться из груди.

– Да я... да вы... – она захлёбывалась в словах, – да как вы можете! Она единственный человек, который остался у меня! У меня никого, кроме неё, нет! Понимаете? Никого! Как вы можете быть таким чёрствым?! Хотя... – она, плюхнувшись на стул, уставилась в одну точку, – кто она вам? Никто! Просто соседская старушка, которая повредилась разумом. Вам наплевать на неё, для вас важнее праздник, чем человеческая жизнь! – и она так горько заплакала, что Алексей Васильевич, не выдержал, к тому же, задетый её словами.

– Слушай, не надо делать из меня чудовище! Сама понимаешь, что дело заранее проигрышное! Такой снег метёт! Не видать ни зги! К тому же продавщица слишком поздно позвонила, только через два часа. У неё был наплыв, она не сразу сообразила... Три часа прошло! Да Агата Петровна за это время могла куда угодно забрести! Вплоть до соседней деревни!

– Мы пойдём, – резко оборвала его Инга, встав с места.

– Послушай, остановись, ты не в себе, – попытался удержать её Алексей Васильевич, – сядь, успокойся.

– Успокоиться? – вскинулась девушка, в её голосе зазвенели нотки отчаяния, – я осталась одна на всём белом свете, а вы просите меня успокоиться? До свидания! – и она бросилась к двери.

– Давайте, я хоть провожу вас, – вызвался Алексей Васильевич.

– Не надо, – буркнула Инга, и бросилась бегом на улицу, а Ксюша, за всё время не проронившая ни слова, за ней.

Стоя под снегом, Инга задыхалась боли и потери, хватала ртом воздух, не обращая внимания ни на пронизывающий ветер, ни на метель.

– Пойдём скорее, – прошептала Ксюша, робко тронув её за рукав.

– Не могу, – охрипшим голосом ответила Инга, – я не смогу переступить порог этого дома. Сил нет. Расскажи мне что-нибудь, что-нибудь, что поможет мне отвлечься от горя, а то я сейчас просто сойду с ума.

– Что рассказать? – испугалась Ксюша такого поворота, и, взяв подругу под руку, медленно повела её по улице, – ну, звонил этот дурацкий профессор, пугал демонами, достал меня своим мракобесием. Наговорил, что такие демоны ни перед чем не останавливаются, чтобы забрать ту душу, которую хотят утащить. Даже порой могут причинить вред их близким... Прикинь, какая чушь!

– Что? – Инга вдруг остановилась, посмотрела на подругу полным ужаса взглядом, а пуще испугавшаяся Ксюша побледнела.

– Да ты чего? – прошептала она, – что с тобой?

– Я знаю, – с надрывом воскликнула Инга, вспомнив внезапное исчезновение Димы, – я знаю, что случилось!

В её голосе звучал неподдельный ужас, она высвободила руку, и, не чувствуя под собой ног, рухнула, как подкошенная, на снег. Она смотрела в одну точку перед собой, а Ксюша бросилась поднимать подругу. Она натянула её на себя за руки, но та упорно сидела на снегу, не реагируя на призывы подруги – подняться со снега.

– Но ты же простынешь! – увещевала её Ксюша, – ох, не надо было про этого дурацкого профессора говорить!

– Это всё он! Это он! – шептала Инга, – это Дима! Это всё он!

– Дима? – ошалела Ксюша, – тот парень? Похитил твою бабушку? Но это же бред! По-моему, у тебя с головой плохо!

– Ксюш, он демон! – воскликнула Инга, – тот злой дух, которого мы неосторожно вызвали!

– Точно – разумом повредилась! – убеждённо кивнула Ксюша, – а ну вставай сейчас же! Сейчас ты себе точно что-нибудь настудишь! А твой бред будем лечить проверенным способом – стакан чая плюс грамм двести водки! Хотя после такого коктейля точно бред начнётся, причём не только демоны привидятся, но зелёные черти! Пары ложек с тебя сейчас по за глаза хватит, чтобы уснуть.

– Я сейчас не засну, – хрипло сказала Инга, и вдруг заорала, – Дима!

Сейчас же появись, мерзавец ты такой! Слышишь?! Я знаю, что слышишь!

– Инга, успокойся, ты сейчас своим бредом пол деревни перебудишь, – пыталась унять её Ксюша, продолжая тянуть подругу за руки, чтобы убедить её встать со снега, но Инга продолжала упорно сидеть на тротуаре, всхлипывая.

– Отстань! – резко воскликнула она, выдернув руки, – Дима, чёрт тебя побери!

Последнее она добавила нарочно. Памятуя его «любовь» к подобным высказываниям.

– Немедленно появись! – кричала она, – тащи сюда свою демоническую задницу, а то я не знаю, что я сделаю!

– Любопытно знать, что ты мне можешь сделать? – прозвучал низкий голос за спиной Ксюши, а та, подпрыгнув от неожиданности, и сама, поскользнувшись, упала на заснеженную дорогу.

– Откуда ты взялся? – оторопело спросила она, глядя на парня.

– И что же ты мне можешь сделать? – с прищуром глядя на Ингу, спросил он, проигнорировав вопрос Ксюши, – я притащил, чёрт побери, сюда свою демоническую задницу, – с сарказмом произнёс он, нарочно поддевая девушку её же выражениями, – и?

– Ублюдок! – прошептала Инга, – что ты сделал? Верни её! Зачем ты так? Сначала пытаешься меня соблазнить, а потом доставляешь мне такую дикую боль! Говоришь, что любишь? Да какая это любовь! Ты обычный злой дух, и не более того! Страшный, жестокий и мрачный! Как я могла думать, что в тебе есть что-то волшебное! Ты – не волшебство! Ты – злобное клыкастое чудище из преисподней! Что ты хочешь?

– Ты знаешь, – слегка склонился он, – твою душу.

– Так забирай, – выкрикнула Инга, – забирай! Чего ты медлишь? Учти, если не оставишь бабушку в живых, меня ты никогда не получишь! Если её не найдут, либо найдут без признаков жизни, я тут же поеду в церковь, окрещусь и отправлюсь в монахини! Тогда моей души тебе точно не видать! Имей в виду, я не шучу! Чего ты медлишь? А?

Хочешь сполна насладиться победой?

Она опять расплакалась, поджав под себя ноги, трясясь от холода и страха. Дима тем временем опустился перед ней на корточки и отвёл ладони от лица.

– Желание, – хрипло сказал он, пристально глядя ей в глаза, – без него я не могу забрать твою душу, таково равновесие.

Инга, глядя на него полными боли глазами, всхлипнула, потом перевела взгляд на перепуганную и оторопелую подругу, тоже сидящую на снегу, а потом опять на Диму.

– Хорошо, – бесцветным голосом сказала она, – пусть Ксюша будет счастлива в браке и в жизни, проживёт очень долго и родит замечательных детей. Большего я не могу пожелать.

Глаза у Димы вдруг стали круглыми, минуту, не моргая, он смотрел на заплаканную девушку, потом буркнул проклятие, и, к удивлению девушки, чертыхнулся. Поднялся с корточек, опять выругался, а потом испарился в воздухе.

– Что это было? – Ксюша первой обрела дар речи.

– Ты всё видела, – безжизненным голосом еле выговорила Инга, – я отдала ему свою душу. Надеюсь, он вернёт бабушку, хотя я мало ему верю. Демонам верить нельзя.

Секунду Ксюша молчала, а потом, всхлипнув, бросилась обнимать подругу.

– Боже! Какая я идиотка! Что я наделала! Инга, милая, прости меня! Какая кретинка! Я даже и не подозревала, что магия и духи тьмы существуют в действительности! Прости, прости! Пожалуйста, Инга! Я не думала, – она размазывала по лицу слёзы, – что же теперь будет? Что будет с тобой? Как это? Как его прогнать?

– Боюсь, никак, – тихо сказала Инга, – слишком поздно.

Они рыдали, сидя на снегу, потом Инга вспомнила, что подруга может простыть, и, на плохо слушающихся ногах, увела её в дом бабушки.

Уснуть они не могли в такой ситуации.

Подруги за весь вечер больше не произнесли ни слова, они просто забрались на старенькую печку, и лежали, глядя в потолок.

Инга затуманенным взором рассматривала деревянные доски, невысокую ёлку в углу, понимая, что этот Новый год она уже не встретит.

Завтра её жизнь оборвётся, и ей будет всё равно, а Дима утащит её за собой в подземное царство. Ей было дико страшно, всю трясло от этой жуткой мысли, но выбора уже не было.

Когда, услышав стук в дверь, Инга открыла глаза, она поняла, что всё же заснула. Спрыгнув с печки, она бросилась к двери, и, увидев участкового, вздрогнула, а Алексей Васильевич, увидев её испуганные глаза, улыбнулся.

– Всё хорошо, – сказал он, – нашли бабушку. Она жива и здорова. Её нашёл один из наших ребят, как раз в соседней деревне, шла по дороге. Она ничего не помнит, как в забытье, и сейчас в местной больнице, но это только так, на всякий случай.

– Какое счастье! – всхлипнула Инга, и, разрыдавшись, бросилась участковому на шею.

– Ну-ну, – слегка растерялся он её проявления эмоций, – не плачь, теперь всё хорошо, Агату Петровну сегодня уже отпустят домой, так что не плачь.

– Это от радости, – прошептала Инга, и, продолжая всхлипывать, отстранилась от него.

Ксюша, в это время слезавшая с печки, слышала их разговор, и тут же стала застегнуть сапоги и надевать курточку. Она тут же дала Инге её куртку, и Алексей Васильевич тот час отвёз их в местную больницу.

Инга никак не могла в себя прийти от переживаний, и, увидев бабушку, сидящую на стуле во врачебном кабинете, со слезами на глазах бросилась ей на шею.

– Ну, что ты, солнышко ты моё, – умилилась Агата Петровна – невысокая, худощавая женщина интеллигентной наружности с короткой, изящно уложенной стрижкой на седых волосах.

– Бабуля, милая, я так рада, что ты в порядке, – прошептала Инга, обнимая бабушку.

– Да уж, – вздохнула та, – сама в толк взять не могу, как так получилось.

Эх, старость – не радость! До сих пор в голове всегда было всё вроде нормально, читала без очков, а тут бац – в голове помутилась и убрела старая в чащу! Доктор, что ж мне теперь делать-то? – посмотрела она на врача.

– Попейте таблеточки, что я вам выписал, – посоветовал он, – кто знает, как дальше будет, – а у Инги вдруг вытянулось лицо.

Если сегодня её не станет, то, как бабушка завтра это переживёт?

Она сама чуть не сошла с ума от горя вчера, когда думала, что единственного близкого человека больше нет на этом свете...

Её затопила волна такого отчаяния, что она была не в силах пошевелиться. Просто сжала бабушку в объятьях, словно боясь потерять сию минуту, и простояла несколько минут с окаменевшим лицом, пока забеспокоившийся доктор не вывел её из ступора.

– Девушка, с вами всё нормально? – спросил он, глядя на её вытянувшееся лицо.

– Со мной порядок, – кивнула она, – просто напереживалась.

– Тогда вы можете быть свободны, – врач ещё раз бросил на Ингу встревоженный взгляд, – точно, не надо успокоительного?

– Нет, всё нормально, это лишнее, – ответила девушка, и увела бабушку в коридор.