Текст книги "Бар «Пьяная утка» (СИ)"
Автор книги: Наталья Егорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Как ты думаешь, сердечный приступ может чувствоваться между ног?
Его права бровь вопросительно дергается.
– Без понятия, – качает головой. На его лбу выступает испарина, челка висит сосульками, и да, черт бы его побрал, он действительно выглядит сейчас безумно сексуально.
– Три – ноль, в твою пользу. И я должна тебе за бокалы, – стараюсь отдышаться, лежа на столе.
Демьян всё еще между моих ног и практически лежит на мне, лишь перенес вес тела на локти по обе стороны от моей головы.
– Ты расплатилась за них, – кивает он.
– Я ДОЛЖНА ТЕБЕ ЗА БОКАЛЫ! – произношу увереннее, делая акцент на каждой произнесенной букве.
Ему нужно лишь несколько секунд, чтобы понять намек.
– Тогда, Котлетка, я возьму с тебя ещё и проценты за поцарапанный поднос.
– Как скажешь, – и мне очень хочется запустить пальцы в его волосы и притянуть к себе.
– Ты о чем-то думаешь. Расскажешь?
Кусаю щеку изнутри.
Не хочу говорить. Да и для чего? И я делаю то, о чем думаю. Целую.
Поцелуй снова другой. На этот раз в нем больше нежности, но есть что-то еще. Что-то совсем новое для меня и для него, по всей видимости, тоже.
Мы определенно становимся ближе.
Глава 16. Демьян
Целых семь дней я не могу выкинуть Полину из головы. Да, это даже странно, учитывая насколько негативным был прошлый опыт отношений. Тогда я тоже каждую минуту думал о девушке. Разница лишь в том, что сейчас я на лайт-режиме, а тогда был уверен в том, что всё всерьёз. Тогда я был другим.
Обстоятельства складываются так, что единственное, что мы оба успеваем, это созваниваться. И вот это тоже странно. То есть, я, конечно, не жду, что её громкоголосое сексуальное высочество будет караулить меня у подъезда, но моё эго грустно скулит, страдая от нехватки внимания.
Целых семь дней только на телефонных звонках. Жесть.
В пятницу утром звонит отец. Я уже давно не звоню первым, поэтому даже не удивлен его очередной попытке наладить отношения.
– Да, – беру трубку даже не раздумывая.
– Привет, сын, – голос папы снова звучит неуверенно, но на тот раз сильнее, чем раньше.
– Привет, – киваю в ответ. – Что-то случилось? – интонация слегка пугает меня.
– Нет. А что обязательно должно что-то случиться, чтобы я мог позвонить сыну?
– Нет, – усмехаюсь. Может, действительно показалось. – Вовсе нет.
– Как дела в пабе?
– Потихоньку налаживаются. А как у тебя?
– Сегодня Аня приглашает тебя на ужин. Если конечно ты не против? – и он ждет от меня ответа.
Почему-то в этот раз я не хочу отказываться, хотя заранее чувствую, как во мне просыпается уже знакомое чувство злости. И самое странное, что я не могу понять, на что или кого злюсь. Сам на себя? Или это привычка?
– Хорошо, – отвечаю спустя несколько секунд. Отец молчит, но я слышу, как волнительно он дышит.
– Знаешь, я не знаю, что происходит в твоей жизни сейчас, но полагаю, что есть кто-то, кто заставил тебя передумать.
– Зришь в корень, – снова усмехаюсь его проницательности.
Пожалуй, я даже готов согласиться с ним. Мы с Полиной никогда не обсуждали мою семью, и я никогда не рассказывал ей, какие у меня отношения с отцом. Но, наверное, да, это она меняет меня.
– Могу я прийти плюс один? Вы не против?
– Думаю, что Аня будет только «за», как и я, – быстро отвечает он. Полагаю, боится, что я передумаю или опять начну огрызаться, как раньше. – Спасибо, Демьян.
Итак, говорить ещё рано, но семья Царевых обрела шанс на воссоединение.
Через полчаса после звонка отца, в бар заходит Герман. И я даже зависаю с тряпкой в руке, глядя, как её брат уверенной походкой идет ко мне.
– Привет, – здороваемся за руку.
– Приветствую, – киваю. – Налить чего?
– Слушай, Дем. Чего между тобой и Полькой?
Понятно! Он берет быка за рога, не отходя от кассы.
Герман #порвузасестру пришел не просто так. Вот такого поворота в нашем с Полей сериале я никак не ожидал. Герман вроде адекватный парень.
– Собрался проехать моей мордой по барной стойке? – шутливо поднимаю руки вверх, а парочка завсегдатаев пристально следит за блондином. – Учти, моя морда слишком красива, чтобы портить её. По крайней мере, твоей сестре она нравится.
– Идиота плевок, – усмехается парень. – Я же серьезно! Ты, я надеюсь, понимаешь, что если моя сестра начнет размазывать сопли о мою футболку из-за тебя, то тогда твоя морда действительно отполирует эту стойку?
– Эту стойку полировать нельзя, она покрыта лаком.
– Клоун!
– Хренов защитник сестринской чести! – эх, знал бы он, что я вытворял с его сестрой неделю назад на тот самом месте, где сейчас стою сам.
Этот разговор я бы охарактеризовал, как диалог старых друзей. Я не чувствую агрессию от Германа, но уверен в том, что он говорит серьезно.
– Слушай, давай на чистоту, – киваю, кладу полотенце и принимаю достаточно уверенную позу, опершись руками о края стойки. – Я не знаю, какого хрена со мной сделала твоя сестра, и что будет у нас дальше, но я тебе могу точно сказать то, что в чем я уверен на сто процентов – я не собираюсь разбивать её сердце. Более того, Гер, я собираюсь там осесть и занять большую его часть. Если конечно её сумасшедший брат будет не против.
– Ах, как ты сладко речи свои кобелиные протягивает руку. – Я тебя понял. Но и ты запомни мои слова – Полька уже обожглась пару раз, в третий я сидеть сложа руки не буду.
– Знаешь, ты бы лучше свою силу в дело пустил, да проехался бы по тем рожам, что обидели Котлетку, – и это прозвище вылетело машинально.
– Котлетка? Ты прикалываешься? – он смеется в голос. – Серьезно? Котлетка? Какого хрена? Почему Котлетка?
– Потому что горячая и вкусная! – выдаю я.
Улыбка тут же сходит с лица блондина, и он замер.
– Твою мать! Не хочу знать подробностей, извращенцы!
Весь этот разговор изначально обречен на провал.
За последнюю неделю я многое понял.
Та встреча с Лизой пошла на пользу, как бы смешно это ни звучало. Черт возьми, это даже не смешно, а просто отвратительно.
Не скажу, что жалею о том, что сделал. Я удовлетворил больную потребность поступить с ней так же, как она поступила со мной.
Как же я был слеп и глух. Как мог не замечать того, что происходило прямо под моим носом?
Прошло время, и я успокоился, как любой нормальный человек. Я успокоился и смирился с тем, что отношения давно закончились. Я год жил с этой мыслью. Жил с чувством, что все действительно завершено. Да, она бросила меня ради лучшей жизни, но это не смертельно, как и то, что открылось после.
Она предавала меня и не раз.
Боже, слепой баран!
Как ты мог этого не заметить?
Уязвленное эго и нахлынувшие эмоции сделали свое дело, дав мощный пинок под зад.
После недолго разговора, Герман покидает моё заведение, и мне кажется, что мы нашли общий язык.
– Твой брат клятвенно пообещал размазать меня по стене собственного бара, если я посмею обидеть его сестренку! – я звоню Полине сразу, как только Герман скрывается из вида.
– Что он пообещал? – девушка вскрикивает. Полагаю, что брат не часто устраивает такие проверки её ухажерам, раз она удивлена. – Знаешь, он в детстве часто падал с забора в деревне у бабушки. Боюсь, что эти нарушения мозга уже необратимы.
– Не страшно, – я смеюсь над её шуткой. – Я его понимаю и вполне одобряю, – а ещё мне вдруг безумно захотелось, чтобы и до тебя дошло, что между нами уже нечто большее, чем просто секс.
– Ты тоже часто с забора падал? – спрашивает она.
– Нет, с забора нет… Подожди, о чем мы говорим сейчас?
– Понятия не имею, это же ты мне позвонил.
А ты согласна быть только со мной? Потому что делить тебя с другими мне совсем не хочется.
Окей! Можешь, на худой конец, называть меня своим гусаром! Черт, зря усы сбрил!
– Чем занята сегодня вечером? Есть предложение, и я очень надеюсь на то, что ты согласишься.
– Привлекательно. Я очень внимательно слушаю тебя.
– Что, если я заберу тебя с работы, увезу в темный лес. Под шумный классический рок, в который погрузится салон машины, ты стянешь с себя трусики и позволишь самому наглому рту в твоей жизни насладиться твоей безумно сексуальной киской? – я слышу её тихие, но глубокие вдохи, и знаю, что она уже горит от каждого произнесенного слова. – А потом мы заедем на ужин к моему отцу.
– Погоди, что? – она громко икает в трубку. – Прости, я занервничала. Мне же не послышалось?
– Нет.
– Сегодня?
– Да.
– А они в курсе, что я приеду?
– Думаю, да.
– А можно как-то дать чуть больше информации?
– Нет, нельзя. Иначе, я боюсь, что ты откажешься.
– Действительно, – фыркает Полина. – Я нихрена тебе не скажу, чтобы ты не сбежала в другую страну.
Я смеюсь в ответ. Её нестандартные шуточки безумно веселят. Вот именно по этой причине я тоже иногда позволяю себе вольности, издеваясь над ней.
– Слушай, я вовсе не хотел напугать тебя. Отец действительно позвонил мне сегодня и пригласил на ужин.
– Это как-то странно звучит, тебе не кажется? – спрашивает она.
И этот вопрос наталкивает меня на мысль. Я даже не потрудился обмозговать свое предложение, прежде чем озвучить его девушке. Естественно, с её точки зрения это все, наверное, звучит не совсем обычно. Обычно, люди говорят "родители". Я, к сожалению, таким набором похвастаться не могу. Да и с отцом, до недавнего времени, у меня были не самые лучшие отношения.
Но что-то определённо меняется, и я решаюсь поделиться этим с блондинкой.
– Моя история не совсем проста, детка, – я буквально выдавливаю из себя эти слова.
– Ты говоришь так, словно ты маньяк розыске, – она нервно смеётся.
– Господи, – я закрываю глаза и смеюсь в ответ. Какой же нужно обладать фантазией, чтобы именно это пришло в голову. Она бы могла подумать, что отмотал срок или, что у меня в жизни было довольно болезненное расставание, как в бразильских сериалах, или, что у меня дома есть та самая "красная комната" (про эту муть мне рассказывала когда-то впечатленная книгой Лиза). Но нет же, я маньяк в розыске. Отлично!
– Неужели я права? – пищит девчонка. Её голос предательски дрожит.
– Конечно, нет, Поль. Ну что за чушь? Это… не совсем телефонный разговор. Я очень хочу, чтобы ты поехала со мной, – я кусаю губы, но все равно произношу это вслух. – Пожалуйста, – и очень надеюсь, что она поняла. Мне очень нужна её поддержка, чтобы снова не сорваться в собственном доме.
– Тогда у меня есть условие.
– Согласен.
– Ты даже не узнал какое, – охает она.
– Без разницы, – мне нравится то, как она мыслит.
– По пути ты расскажешь мне то, чего я не знаю, – и я прекрасно понимаю, о чем она говорит.
– Хорошо, – чуть медлю, прежде чем ответить, потому что не ожидаю, что так скоро придётся посвящать её в эту сферу своей жизни.
Я не стыжусь того, что было между мной и отцом. Не стану оправдываться перед ней, выставляя виноватым только его одного. Нет. В том, что происходит между нами, виноваты мы оба и никак иначе. Он мог хотя бы сделать вид, что скорбит по матери, а не прыгать в койку практически сразу после её смерти. А я… даже не знаю. Наверное, я должен был попытаться поставить себя на его место. Но, возможно, я оказался ещё большим собственником, чем думал. Тогда, когда я ещё жил в том доме, мне казалось, что он позволял мачехе менять всё, что так упорно строила моя мать.
Бл*ть, я был чертовски зол на отца. И вся эта злость обрушивалась на него каждый раз, как только он давал повод. И самое удивительное то, что я никогда не винил в своих гормональных проблемах ту, что теперь была рядом с ним.
– Ого! – Полина вытягивает губы в удивленное "о!", когда мы выезжаем на трассу, ведущую в загородный поселок. – Прости, я не знала. Соболезную, – она говорит искренне, и я чувствую это горячим отпечатком её приободряющего касания к своему плечу.
– Да, спасибо. Прошло уже достаточно времени, чтобы принять то, что её больше нет.
– Я понимаю, почему ты злишься на отца, но, знаешь, ему ведь тоже тяжело, – она устраивается поудобнее на сиденье рядом со мной и поправляет ремень, который перекрутился около её плеча.
В машине играет "FranzKanoBeats", и мне хорошо. Рядом девушка, которая внезапно ворвалась в мою жизнь, но так аккуратно и абсолютно ненавязчиво изменила в ней многое, что я улыбаюсь собственным мыслям, совершенно забыв про вопрос, который повис в воздухе без ответа.
– И…? – тяну букву, подталкивая её к дальнейшему выводу.
– Может, спустя такой длительный период молчания, всё – таки вам обоим стоит закричать? – она поворачивает голову, глядя в темноту.
– Я только и делал, что кричал, Поль! Именно это и послужило причиной тому, что мы перестали нормально общаться, – и я вовсе не злюсь на неё. Я продолжаю говорить спокойно и уверенно. Мне интересна другая точка зрения. Мне интересно, как она видит всю эту ситуацию со стороны.
– Тебе чертовски идёт быть придурком, Демьян, но я говорю совершенно о другом.
– Просвети меня.
– Орать в ярости или злобе это просто сброс лишнего эмоционального груза. Но избавиться от него невозможно, пока не закричит сердце и голова.
– И откуда ты только такая умная взялась? – фыркаю с усмешкой, но она права во всем. Я кричал, орал, творил хрен знает что, но так и не решился поговорить с отцом.
– Ну, я то с забора не падала, – она жмет плечами и удивлённо смотрит на меня из-под опущенных ресниц, потому что в этот момент я начинаю хохотать, вспомнив комментарий про Германа. – Кстати, я до сих пор не знаю твоей фамилии.
– Царёв, – что ж, пора тебе узнать.
– Демьян… – она поворачивается. – Давидович? – её голос неуверенно дрожит.
Я медленно киваю, ожидая дальнейшей реакции.
– … Царёв, – заканчивает через пару секунд. – Ты, надеюсь, шутишь?
Что ж, милая, совсем нет.
Добро пожаловать в мир, где есть блудный сын, забивший хрен на все, Демьян Давидович Царёв, и отец – Давид Артурович Царев – владелец строительной империи и самый крупный застройщик в области.
– Че-е-ерт, парень, – она громко вздыхает и качает головой. – Прости, но вся вот эта хрень, – она очерчивает ладонью круг перед собой. – Напоминает какую-то дешёвую сказку про Золушку.
– Почему? – хмурюсь, потому что реально не понимаю, что она выдаст в следующий момент.
– Ох, блин, тебе действительно идет роль придурка, – язвит в ответ. – Можно подумать, у тебя нет этого чувства ожидания, что я сделаю сейчас и как себя поведу.
– Есть, даже скрывать не стану.
– Почему сразу не сказал?
– А надо было?
– Вообще-то, понятия не имею, – она жмет плечами. – Это было бы странно, если бы ты выдал что-то типа «Привет, я Демьян и у моего папочки дохрена бабла!»
– Всё верно, – усмехаюсь. – Это у моего отца дохрена бабла, но все, почему-то, думают, что у меня.
– И поэтому ты купил «Утку»? – она громко смеётся в ответ. – Чтобы кому-то что-то доказать, хотя ни тебе, ни твоему отцу, это совсем не нужно… Мальчишки, что с вас взять! – со машет рукой в мою сторону.
– Мне нравится с тобой разговаривать, – мне до ужаса хочется дать ей прямой намек. Хочется, чтобы она поняла, что я чувствую по отношению к ней.
Глава 17. Демьян
На этой оптимистичной ноте мы подъезжаем к воротам охраняемого загородного коттеджа.
Я опускаю стекло, когда из небольшого домика появляется охрана.
– Дем, давно тебя не было, – здороваюсь с один, протянув руку через окно.
– Да, дорога сюда поросла бурьяном для меня, – усмехаюсь, согласно кивнув.
Раздается сигнал, и ворота со едва слышным скрипом начинают открываться. И вот сейчас я начинаю нервничать. Не потому, что злость ищет выхода по привычке. В этот раз я действительно не хочу всё испортить.
Мы едем ещё минут пятнадцать, прежде чем я останавливаюсь рядом с воротами своего дома. Нажав кнопку на пульте, заставляю железные двери распахнуться.
Полина тоже начинает дергаться, но старается не показывать вид.
– Вот она – обитель Царевых. Как говорится, велкам, будьте, как дома, но не забывайте, что вы в гостях, – из моих уст это звучит, как сарказм.
– Перестань, ничего страшного ещё не случилось, а ты уже вынес себе приговор, – говорит она. Девушка читает меня, как открытую книгу, а я, к счастью, не могу сделать так же.
Паркую свою «Мазду» рядом с дорогой «Тойотой» отца, и мы выходим из машины.
Ветер усиливается, подгоняя черные тучи. Не самая лучшая погода для семейного ужина. Будто даже сама мать природа намекает на то, что будет гроза в прямом и переносном смысле.
Дверь открывается прежде, чем мы с Полей успеваем подойти. Внутренности натягиваются струной. Я напряжен до ужаса. Я нервничаю. И когда Анна Михайловна приветствует нас с искренней улыбкой, я лишь коротко киваю в ответ и прислушиваюсь к ощущениям. Стоит признаться, я действительно не испытываю к ней неприязни.
– Здравствуйте, – Полина жмет её протянутую руку. – Я Полина, а этого хама зовут Демьян, – она поворачивается ко мне.
– Это мне известно, – Анна Михайловна коротко и одобрительно улыбается, оценив шутку блондинки. – Проходите, Давид сейчас спустится.
Она раскрывает дверь шире, впуская нас.
Помогаю девушке снять пальто, вешаю нашу одежду на крючок. Затем обувь. Черт, это происходит как-то слишком быстро. В какой-то момент меня охватывает паника, что я действительно всё испорчу своим поведением. Я просто не в состоянии сдержаться.
– А мне нравится, как ты выглядишь без этой достопримечательности под своим носом, – вдруг слышу её голос сквозь гул в ушах.
– Спасибо, – и моя благодарность направлена вовсе не на комплимент.
– Наконец-то, мой сын дома, – голос отца давит на тот кокон спокойствия, которым меня оградила Полина.
– Привет, па! – и я выдавливаю из себя эти слова, вместо обычного «можно подумать, ты меня ждал!».
– Привет, – мы здороваемся за руку, а напряжение, витающее в воздухе, становится тяжелее с каждой секундой. Сможем ли мы оба выдержать?
– Здравствуйте, – Полина здоровается. – Полина, – и протягивает руку.
– Давид Артурович, – он переходит к следующему рукопожатию. – Спасибо, что привезли его.
– Он сам, – она кивает и коротко улыбается, бросив взгляд в мою сторону.
Я жду, что отец скажет что-то вроде «Очень в этом сомневаюсь!», но он молчит, и я благодарен ему за это. В конце концов, мы же можем цапаться до скончания веков.
– Полина, могу я вас попросить помочь мне на кухне, пока мужчины закончат накрывать на стол? – я знаю, что Анна Михайловна делает это специально, чтобы дать мне несколько минут побыть наедине с отцом. Она делала и раньше так, наверное, надеясь на то, что между нами что-то наладится.
Это никогда не срабатывало.
Я слышу их тихий диалог с кухни, но не могу разобрать слов.
Папа открывает вино, пока я достаю бокалы и ставлю их на стол. Мы, пока ещё, не произнесли ни слова.
Как избавиться от этого груза мыслей и шлейфа глупых поступков?
Сейчас, когда Полина рядом и я чувствую её поддержку, мне действительно хочется что-то изменить, как-то свернуть с пути идиота, чтобы не потерять ещё одного родителя.
– Прости меня, сын, – мне приходится прислушаться, чтобы разобрать слова, которых я ждал так долго.
– Что? – я замираю с двумя бокалами в руках. То есть, да, я понял всё с первого раза, но этим вопросом я даю себе несколько секунд, чтобы переварить это и ответить так, как должен это сделать. Не основываясь только на памяти и эмоциях.
– Я сказал прости меня, – он ставит бутылку на стол, но не может поднять глаз. – Я был полным кретином!
Неужели это то самое воссоединение семьи, как в тех русских сериалах, на которых была помешана Лиза.
Почему эта стерва до сих пор в моей голове?
– Знаешь, я могу ответить тем же самым. В последнее время, я был не самым лучшим сыном, – киваю и смотрю на него в упор, ожидая, что вот сейчас он точно скажет «да, согласен!». Ну, иначе просто быть не может. Я настолько привык жить с горьким разочарованием по отношению к себе, что на автопилоте готов отбивать каждую атаку.
– В этом плане мы оба хороши, – отвечает он и только сейчас осмеливается поднять на меня глаза. – Я больше не хочу ругаться. Не хочу, чтобы ты думал, что у тебя нет отца. Я хочу быть рядом, когда тебе будет плохо или когда ты будешь счастлив. Родители должны быть опорой своим детям, а я просто отошел в сторону, повел себя, как эгоист.
– Па… – я хочу опровергнуть его слова и осмелев делаю шаг вперёд, но он не даёт мне закончить.
– Нет, подожди. Аня, прости, что снова поднимаю эту тему и я знаю, что тебе она неприятна, но, Аня потрясающая женщина. Она открыла мне глаза на то, как я поступаю с тобой. Пыталась достучаться до меня каждый раз, когда заходил разговор о тебе. Нам нужно о многом поговорить, Демьян, если ты конечно не против. Мне нужно многое рассказать тебе. Рассказать обо мне, о маме, чтобы ты понимал, что происходит в моей жизни…
И в том момент, когда я снова открываю рот, чтобы согласиться с ним, в комнату входят дамы. Анна Михайловна приготовила мою любимую утку. Полина несет блюдо с салатом. И черт меня раздери, если эта девчонка сейчас начнет спорить с тем, что она потрясная.
Да, вот так просто. Потрясная!
Мне не нужно петь ей дефирамбы и доказывать что-то. Она со мной здесь и сейчас, и я счастлив, что все случилось именно так. Будто это написано в какой-то книге жизни и сейчас происходит. Её появление не случайность, а факт. Такое чувство, что она всегда была на моем пути, жила параллельно со мной и влияла на поступки, просто ненадолго уезжала, когда я творил глупости.
Бл*, и я постоянно хочу её.
Ужин проходит на удивление спокойно. И в какой-то момент я даже начинаю верить, что так и будет.
Папа расспрашивает Полину о жизни до тех пор, пока Анна Михайловна не прерывает его просьбой отвязаться. Смеюсь на тем, как забавно это выглядит со стороны. А где-то глубоко на подкорках свербит ощущение, что всё не может быть настолько гладко. Так просто не бывает. Не у меня. Я непроизвольно начинаю готовиться к удару, и настроение начинает падать.
Я прекрасно понимаю в чем причина, и с ней необходимо разобраться, пока не стало поздно.
– Предлагаю вынести десерт, пока мужчин совсем не разморило, – мачеха встаёт, за ней поднимаемся и мы с Полиной.
– Нет, – девушка останавливает меня, положив ладонь на плечо. – Я сама, – и кивает, поддерживая.
Хочет снова оставить меня наедине с отцом, но у Анны Михайловны другие планы на этот счёт.
– А может тогда вы вместе?
И я всё же поднимаюсь и плетусь на кухню за Полиной. Мне нужно сказать это ей. Пусть лучше меня поразит молнией сейчас, чем потом, когда я не буду этого ждать.
Блондинка достает чашки и тарелки, включает электрический чайник. Из холодильника появляется красивый аккуратный торт со взбитыми сливками на темном бисквите. Она режет его ножом. И в тот момент, когда второй кусок в полете движется в сторону тарелки, я произношу это.
– Я переспал с бывшей, – и получается слишком громко. Собственные слова режут слух. Я не спешу оправдываться, буду действовать по обстоятельствам, а сейчас они молчаливо приказывают заткнуться.
Поля замирает спиной ко мне. На широком лезвии ножа лежит этот треклятый кусок торта.
Так вот он какой "ком в горле". А я-то не могу понять, почему глотка разбухла так, будто туда с ноги затолкали моток колючей проволоки.
– Давно? – и я ещё не слышал эту интонацию от неё. Всё озорство этой девчонки пропало без следа.
Подпираю задом стол, сложив руки на груди, и сверлю взглядом её спину, старясь угадать, о чем думает.
– Когда мы только начали общаться чуть ближе, – не собираюсь скрывать. Хочу, чтобы знала. Пусть пошлёт меня к черту сейчас, чем потом, когда сделать это будет гораздо сложнее.
– Потому что до сих пор испытываешь к ней что-то? – односложные вопросы не особо вдохновляют на откровенный разговор.
– Потому, что ничего не испытываю, – и я честен с ней, как ни с кем другим. Всё, что я говорю – чистая правда.
Я совсем не ожидаю, что она простит или её отношение ко мне не изменится, но то, что вылетает из её рта в следующую секунду, обескураживает.
– Что ж, это ведь не моё дело, да? – кладёт кусок торта на тарелку. – Между нами ведь просто сделка, – и будь я проклят, если она верит в то, что говорит.
– Ты рехнулась? – бл*, звучит, как будто я спросил, как дела. Боже мой! Какого хрена?
Делаю шаг навстречу и, взяв её за локоть, поворачиваю лицом к себе.
– Это совсем тебя не волнует?! – я взбешен, что она врет и мне и себе.
– Дем, – пытается убрать руку из моей хватки.
– Прелестно! – машу рукой и даже закатываю глаза от того, как убого это звучит. – То есть, тебе действительно похрен на то, что я трахнул другую? – и я буквально иду ва-банк. – Что я имел её сзади! Что прижимал к себе… Я целовал её, Котлетка, – говорю последние слова, склонившись к девушке.
В следующую секунду моя наглая морда уже покрыта шоколадным бисквитом, а с носа свисает здоровый шмат вспененных сливок. Издалека я похож на героя из фильма «Поворот не туда», который носился по лесу с тесаком в резиновом фартуке.
– Тебе просто обязательно нужно было вывести меня из себя, да?! – кричит она, хлопнув ладонью по столу. – Зачем ты сделал это? Зачем мне эти подробности? Ты ненормальный, Дем!
– Но я не строю из себя придурка, который притворяется, что между нами ничего не происходит… Ах, это всего лишь сделка! – женский голос в исполнении меня, звучит странно. Сливки с носа плюхаются на пол. Хотя бы дышать могу нормально. – Как заведенный зверек, настроенный на одну и ту же фразу! Тебе не хватает только пружинки, благодаря которой твоя голова будет качаться из стороны в сторону, – изображаю ту самую игрушку с приборной панели в авто.
– Идиот! – она качает головой и снова поворачивается к столу. – Черт, мне даже не обидно это слышать, – и вот теперь мне становится интересно.
– Совсем? – ну же, скажи что тебе не все равно, Котлетка.
– То есть, это же логично, что между нами не было ничего серьезного на тот момент, поэтому ты, вроде как, не обязан оправдываться, а я не должна вести себя, как ревнивая идиотка. Но почему же мне до ужаса хочется оторвать тебе яйца?! – она поворачивается, а кончик ножа угрожающе устремлен в мою сторону.
Весь спектакль явно пошел не по сценарию.
– Это был самый отвратительный поступок в моей жизни, Полин, – и я подхожу так близко, что нож упирается в грудь. Она испуганно охает и хочет сделать шаг назад, но я не даю, схватив её за руку и удержав на месте. Весь этот показательный спектакль направлен на то, чтобы она поверила мне. Поверила в то, что я говорю искренне.
– Последний парень, с которым я встречалась, изменил мне…
– Я знаю, – киваю в ответ. Я согласен с тем, что поступил ужасно, нет, отвратительно и непростительно, но это я. – Мне нет прощения.
– Да причем здесь это! – она вздыхает. – Естественно, измену нельзя забыть. НО, блин, Демьян, это не измена, и от этого еще хуже.
– Я хочу понять, – нож всё ещё создает легкий дискомфорт, но я упорно стою на месте.
– Даже не знаю, как это объяснить. Мы и вместе и не вместе, но ты позволяешь себе флирт и секс с другими…
– Флирт? – я усмехаюсь. – Какой флирт, Поль?! Я не вижу девушек вокруг с того момента, как тебя увидел. Прости конечно, что я сейчас скажу вот так, и моя речь явно не похожа на оды романтика… Но, ты совсем чокнутая, если считаешь, что между нами до сих пор эта сделка! Лично у меня перед глазами только ты. То, что я сделал, да, самый убогий поступок парня в моей ситуации. И я знаю, что это, как плюнуть в твою душу. Но я прошу у тебя шанс. Я хочу заработать твое доверие. Вернуть его. Заслужить.
– Мне действительно плевать на то, что ты сделал, когда между нами, по факту, ещё ничего и не было, но… – она поднимает взгляд, рассматривая торт на моем лице. – Если всё действительно так, как ты говоришь, то я должна быть уверена в том, что это не повторится ещё раз. Когда нас обоих засосет во все эти амурные дела.
– Это не повторится. Я клянусь тебе. Перед глазами только одна ты.
– Ой, всё! – она демонстративно закатывает глаза. – Не нужно слов!
– Приступим к делу? – не даю ей закончить и подмигиваю. – Прости меня, Поль! Прости за это! Но я не мог не рассказать. Хочу, чтобы всё было правильно, без лишнего багажа за плечами и недосказанности. Не хочу, чтобы в один прекрасный момент какая-то чертовски завистливая птичка напела тебе про то, что я сделал, не объяснив при этом при каких обстоятельствах всё произошло.
– Я никогда не использовала игрушки, – выдает блондинка, а мне необходима минута, чтобы понять то, что она только что произнесла. – Вот! – она вздохнула. – Теперь и у меня недосказанности нет.
И я решаю, что дальнейшее продолжение этого разговора будет самым пустым времяпровождением.
Я это сделал. Не ожидал, что будет именно такая реакция, но девушка не разочаровала и снова повела именно так, как я не мог предугадать. Она ужасно непредсказуемая.
Я считаю, что сделал всё правильно и точка.
Конечно, ждал, что она пошлет меня или ударит, или устроит скандал. Внутри до сих пор всё дрожит от эмоций и страха её потерять.
И ещё, я точно знаю, что когда Лиза узнает про Полю, то точно донесет блондинке о том, как я поимел её, приукрасив все подробности раз в десять. Ни капли не сомневаюсь в этом. И я лишил её этого козыря, чтобы самому завершить карточную партию прошлого, вычеркнув её из своей жизни.
