Текст книги "Импульс. Впусти меня в свою душу… (СИ)"
Автор книги: Наталья Егорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 3
***Рафаэль
– О! Да я глазам своим не верю. Соколов, ты ли это? – ехидно протянула Клавдия Никифоровна, спуская указательным пальцем очки на кончик носа.
– Я, Клавдия Никифоровна, – выдавив лучшую улыбку, кивнул ей в ответ, поправляя сумку на плече.
– И каким же это тебя ветром снова занесло к нам?
– Попутным. А вы, Клавдия Никифоровна, смотрю, с каждым днем всё больше и больше хорошеете, – ответил ей, не скрывая сарказма, и был удивлён, когда бабуля приняла мои слова за чистую монету, подтверждением которой был едва заметный, проступивший на морщинистых щеках, румянец.
Насколько я помню, бдительная баба Клава не пускает загулявшихся подростков после двенадцати ночи, аргументируя это:
– Где шлялся, туда и иди! – занятная бабка и очень веселит своими советскими замашками.
Существует один огромный и жирный плюс в правилах этого общежития. Как бы смешно и нелепо это не звучало, но и парни и девушки жили вместе. Тут не было разделения на мужской и женский корпуса, если не считать туалетов и душевых.
Окидывая взглядом длинный коридор, что ни капли не изменился за год даже по цвету, ловко огибая молодежь, уверенно шел к двери, цифры на которой гласили «100». Здороваясь попутно со старыми друзьями, которых давно не видел и, стреляя глазами на первокурсниц, почти дошел до своей двери. Даже не успел сгруппироваться и сориентироваться, как дверь, комнаты напротив, распахивается и меня почти сбивает с ног грозная фурия. Хотя, признаться, я даже лица её рассмотреть не успел. Единственное, что бросилось в глаза и четкой, яркой, картинкой запечатлелось в памяти, так это огненно-рыжие волосы, длина которых скрывала спину девушки. Ослепляющие вспышки пламени в волосах – это было последнее, что я увидел.
– Шлемазл! – бросила она мне, даже не удостоив поворота головы. Мчалась вперёд, ловко огибая нерасторопных студентов, затыкая уши голубыми капельками наушников.
Растерялся на миг, но всё же бросил в ответ:
– Глаза разуй! – хотя догадывался, что за музыкой в ушах, она меня уже не слышит.
Вошёл в комнату уже раздраженным. Не успел даже вещи распаковать, а настроение уже испортили.
– Привет, я Григорий, можно просто Гоша, – я завис, глядя на «просто Гошу».
Высокий и худой, как трость, с полным беспорядком на голове. Спустил взгляд ниже. Тонкая футболка, похоже, доставшаяся от деда, висела на нём, как чехол от танка на мелкой «Оке». Худые ноги, а я даже не представлял, что человек-цапля всё же существует, торчали из-под коротких шорт.
Господи боже, откуда ты, чудо-юдо?!
– Рад за тебя, – кивнул ему и направился к своей кровати.
Сосед уже успел разобрать вещи и даже слегка обжиться. А я, бросив сумку, куда в угол, уселся на кровать, упираясь спиной в стену, с твердым намерением проштудировать интернет.
Куча «лайков» в инстаграм, пара глупых писем, с предложением познакомиться на фейсбук и прочая глупость, что так лелеет моё самолюбие.
Кто же такой «шемазл»?… Или «шмазл»?… Или как там она сказала?
Ввёл в поисковой строке и, по мере листания страниц информационных сайтов, закипал всё сильнее.
Значит неудачник? Значит нелепый? Да?… А вот то, что запомнилось больше всего – «полное счастье», как, дословно и доКавычно, гласило на сайте. Да-да, гребаные кавычки и были тем самым… полным… в общем, сарказм во всей его красе.
***Катарина
– Таки добралась до меня! – воскликнула тетя, распахивая настежь дверь.
– Я тоже рада тебя видеть, Роза! – ей богу, эта женщина своим позитивом снесёт все преграды на своём пути.
После крепких объятий прямо на пороге квартиры, она ловко подпихнула меня в гостиную.
– У тебя совсем ничего не изменилось, – кивнула ей, осматриваясь в комнате.
Всё, как и раньше. Минимализм и светлые тона во всей своей красе. И это великолепие щедро сдобрено многочисленными статуэтками слонов, которые она коллекционировала.
– Пошли чай пить, расскажешь, как поживает твоя чокнутая семейка, – приободрила она меня, указывая рукой на кухню.
Розу хватило на первые двадцать минут моих рассказов.
– Всё, таки хватит, – отмахнулась она от меня, словно от мухи, – Не желаю больше и слова слышать про этих горе родителей, – сообразив, что сказала лишнее в присутствии их дочери, хотя мне было всё-равно, она вовремя спохватилась, – Нет, я, конечно, не оспариваю их методы воспитания, всё же ты выросла хорошей и умной девочкой, но порой твоя мать ведет себя отвратительно, потому что мнит себя тем, кем она не является, а отец твой мямля, позволяет ей всё. Дернул бы пару раз за юбку, прижал бы ей зад, и всё было бы хорошо.
А я приложилась губами к чашке с чаем, чтобы смешок, который так и рвался наружу, всё же не был услышан.
– Я вижу, что тебе смешно, – кивнула она, с улыбкой глядя на меня.
– Прости, – покачала я головой, оправдываясь, – Это ужасно на самом деле, нельзя вот так относиться к своим родителям. Я же должна ценить их, любить, уважать и даже, в какой-то мере, побаиваться их праведного гнева. Но это семейка, Королев-Зильберг, вызывает только смех.
– Да, – протянула Роза, – Ты права. У меня тоже твоё семейство вызывает приступ истерической паники, смешанной с диким смехом гиены, но будем считать, что этого разговора между нами не было, – весело махнула она рукой снова, – Неприлично это, обсуждать тётке с племянницей близкую родню, тем более родителей.
– Ну, мы же никому не скажем? – на моём лице отразилось искреннее недоумение. Тётя Роза никогда особо в словах не была сдержанной, а тут вдруг проявление такта.
– Мадам, вы, таки, меня пугаете, – проговорив с легким акцентом молодой еврейки, я улыбнулась. Это всегда веселило её, – В чем дело, что случилось?
– Случилось, милая то, что случилось. Мой салон «Лепестки Розы» таки закрывается. Месяца два еще продержусь, а потом всё, ножками вперед.
– Я соскучилась по твоему юмору, – улыбнулась я сочувственно.
– Ой, да, – отмахнулась тетя Роза, – Тут только шутками и спасаешься.
– А в чем проблема? Почему закрывается салон? – признаюсь, мне было интересно.
Салон тети Розы не пользовался огромным спросом и не был топовым в этом городе. Но всё же, среди клиентов были и те, кому действительно было жаль покидать его. Даже я пару раз была там, хотя сделали мне не совсем то, что я хотела. Если быть честной, глядя в глаза, то вообще не то, что я хотела…тем не менее, коллектив в салоне был дружным и постоянным.
– Раиса…, – начала Роза и пристально взглянула на меня, – Ты помнишь Раису, ту, что делает отличный маникюр? – о, да, как же не помнить жуткие розочки, которые тетя Рая выводит страшной иголкой, смешивая пару капель лака на ногте, – Так вот Раиса рвала и метала, когда я объявила, что работать нам осталось недолго. Девчонок жаль, с остальным-то я справлюсь.
– Так всё же? – снова задала я вопрос, – Что случилось?
– Аренда. Что же ещё могло случиться? Да и конкуренция. Рядом с нами, через дорогу открылся дорогущий салон красоты, где все мастера сплошь дипломированные молодые девчонки, у которых что ни клиентка, так мешок с деньгами, а нашим-то пенсионеркам куда деваться? Они по таким «золотым» салонам не ходят, – возмущалась родственница.
– А с арендой что?
– Петя, гад, снова поднял аренду, а мне с такими суммами точно не справиться. Реклама в данном случае не поможет. Наши девчонки могут работать с определенным контингентом и молодяшки, типа тебя, к нам не ходят. Им же всё стразы на ногти, да пепельный цвет волос подавай. И у нас не такие большие доходы, чтобы поддерживать жизнь меркантильного Петеньки.
К слову, Петенька, это Петр Алексеевич, собственник помещения, где расположен салон. Неприятный, грузный дядечка, с лысиной, которая занимает большую площадь его пустой черепной коробки.
– Не переживай, придумаем чего-нибудь, – подмигнула я ей.
– Знаю, что не придумаем, но всё-равно спасибо, – улыбнулась она в ответ, урвав, все-таки, единственную вишенку на торте.
Глава 4
В общежитие я вернулась поздно. Часы показывались девять вечера, что не осталось незамеченным бдительной Клавдией Никифоровной:
– После часу ночи не пускаю, – отозвалась старушенция, когда я пролетела мимо неё, доставая ключи из заднего кармана джинс.
– Даже не сомневаюсь, – бросила я ей в ответ, прошмыгнув мимо.
Открыла дверь в комнату, открывая рот на ходу, замерла, так и не получив кайф от зевка. Тот самый, секундный, оргазмический, кайф, когда поток воздуха одним ударом бьёт во все стенки легких. К сожалению, в моём случае, этот поток остался где-то в горле.
– О, Катарина, снова привет! – весело воскликнула моя милая соседка, упаковывая пенисы всех оттенков радуги в подарочные кипельно-белые пакетики с изображением мультяшных единорогов.
От этих могучих силиконовых заменителей рябило в глазах, потому что расцветка и количество уж слишком пугало. На столе стояло по меньшей мере штук двадцать этих, с позволения сказать, фаллосов. Причем цвета варьировались от черного до белого, а между ними, правильно, все остальные оттенки радуги.
– Я тут…, – начала она, собираясь продолжить своё красочное повествование.
– Даже знать не хочу, – остановила я её, выставив вперед ладонь, заткнув девчонку.
– Знаешь, – задумалась она, сощурив глаза, пристально глядя на меня, – Ты мне чертовски нравишься, даже не знаю почему, – пожала она плечами, – Я тебе говорю со всей уверенностью, что впоследствии мы точно подружимся.
– С чего такой вывод? – поинтересовалась я, сбрасывая рюкзак под кровать, не забыв достать наушники, телефон и планшет со стилусом.
– Не знаю, седьмое чувство, – ответила она, засовывая очередной причиндал ядовито-красного цвета, в пакет с единорогом.
– Это миф.
– Дружба?
– Седьмое чувство, – подытожила я, демонстративно засунула наушники в уши, глядя прямо на Агату, устроилась на кровати, скрестив ноги, включила музыку и погрузилась в рисование.
«Реклама и связи с общественностью» – красиво звучит, правда? На выпуске выходят гордые рекламщики, пиарщики и прочие интересные специалисты. На самом деле всё не так сложно, как кажется и реклама это действительно двигатель прогресса, если брать во внимание тот факт, что все мы смотрим телевизор, все сидим в интернете и выходим на улицу, где тоже есть реклама, начиная от газет, заканчивая огромными баннерами. Это то самое! Моя маленькая нирвана, мой маленький рай. Стать специалистом в мире рекламы, это то, что я хочу, то, о чем я мечтаю.
С утра, соседка убежала раньше меня. Я, не спеша, собралась, оделась и тихим сапом направилась в университет пешком, раз уж идти там до смешного малое расстояние.
За мыслями о том, как оформить очередной заказ, коих набралось уже прилично много, я не заметила, как добралась до огромного здания, где вдалбливали знания в головы нерадивым студентам. Я люблю учиться, мне нравится получать, обрабатывать и хранить в своей голове новую информацию. В рекламу я ушла по своими собственным соображениям, хотя начинала с экономиста. Первый курс был потерян зря, и я перевелась на «рекламу», что действительно было мне интересно. К тому же я начала серьезно заниматься обработкой фото и рекламными проектами, поэтому выбор был сделан быстро.
«Коммерческая печатная реклама – 84» – гласило в расписании, к которому я умудрилась пролезть через толпу гудящих студентов. Аудитория номер восемьдесят четыре. Что ж, вперед и с песней, товарищ!
***Рафаэль
***– Вы шутите?! – я ушам своим не верил.
Сейчас, сидя в кабинете декана, который, абсолютно не скрывая своей неприязни ко мне, откровенно улыбался, глядя на мою реакцию.
– Не в коем разе, уважаемый господин Соколов, – выдал он, приправил свою фразу едким ехидством, – Я могу зачислить вас лишь на четвертый курс. У вас не сдано слишком много дисциплин, а это вполне адекватная причина для того, чтобы отказать вам.
– Максим Викторович, – начал я издалека, наступив на свою гордость, – Поймите, если я не буду зачислен, то останусь без общежития, а значит на улице. Я хочу учиться и закончить. Я понимаю прекрасно, что на фоне всех моих прошлых заслуг, вам доставляет огромное удовольствие произносить все эти слова о том, что я бездарь, и не принят в ваш университет, но я вас очень прошу, подумайте, прежде чем отказывать мне.
Пристально взглянув на меня, мужчина сделал какие-то выводы для себя, но мне лишь озвучил свой вопрос:
– Я не думаю, что вы останетесь на улице, Рафаэль, ваш отец далеко не бедный человек, – тон преподавателя смягчился, что порадовало.
– Отец, – горько усмехнулся в ответ его словам, – Отец теперь тратит бабки на шлюху, что живет с ним уже около года, – сорвался я, не повышая тона и не сдерживаясь в выборе эпитетов.
Декан выдохнул сочувственно и сел в кресло, напротив меня.
– Ну не надо так…это слишком некрасиво звучит из уст воспитанного мужчины, тем более в стенах учебного заведения, – улыбнувшись краешком губ, он пристально наблюдал за мной.
Почувствовал себя неуютно, словно экзотическая рыба в аквариуме, которую рассматривают целой толпой.
Первые три курса, перед армией, я кутил на полную катушку. Деньги и высокий статус отца делали своё дело. Пропуски лекций, подкуп преподавателей, а так же огромная спонсорская помощь, держали мою учебу на плаву. Я был моральным уродом.
В армии меня надломили. Нет, не сломали, только лишь надломили, показав, что деньги там ни хрена не решают. Да ещё отец! Он ни разу не позвонил мне, не написал, чтобы узнать как дела у его сына. Нет, армия – это не страшно. Это, своего рода, школа. И да, я не злился на отца за это, такая школа пошла мне только на пользу…по крайней мере лично я в этом уверен, лишнюю спесь мне там всё-таки выбили. Но и одновременно злился за него за то, что бросил меня в эту яму, не дав возможности исправиться, находясь ещё на плаву.
Периодически мне было жалко отца, иногда я его ненавидел, а в редких случаях хотел, чтобы всё было, как раньше, понимая, что это невозможно.
– Максим Викторович, – выдохнул я после очередного приступа самокопания, – Вы простите, что я вёл себя, те три года, как законченный псих.
Декан снова улыбнулся, словно увидел во мне что-то, чего ожидал очень долго.
– Рафаэль, я знаю, что ты неплохой парень. Извини, что на «ты». Возможно, тогда ты выбрал не самую лучшую компанию для себя, – начал мужчина, – Сейчас я очень хочу дать тебе второй шанс и я искренне надеюсь на то, что ты его не упустишь, – и он таинственно замолчал, будто ожидая, что я сгорю от нетерпения, сидя на чертовом кресле напротив.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду и, думаю, наврядли, вы говорите о зачислении.
– Ты прав. Ты не зачислен, но я дам тебе работу, с сохранением места в общежитии.
И как мне реагировать на это? Работу? В университете? Неужели он поставит меня лаборантом к одной из симпатичных физичек?
– Не мечтай, – оборвал декан мои фантазии, словно мои мысли были написаны на моё лице, – Я говорю о должности подсобного рабочего.
Рот сам собой, против моей воли, начал открываться, но пришлось быстро собраться и прихлопнуть варежку.
– Подсобным рабочим? Это что же мне делать? – спросил в ответ.
Неужели он заставит меня мыть полы в коридорах альма-матер? Нет, только не это. Я согласен на всё, но только не на то, чтобы носиться с тряпкой и огромной шваброй по полам, устланным дорогой и износостойкой (в этом я уверен, потому что ремонт полов спонсировал мой отец) плиткой.
– Ну, – начал задумчиво Максим Викторович, – Переставить перегоревшие лампы, починить мебель, помочь женскому полу в подготовке к лабораторным. Думаю, тебе, как мужчине, не составит труда работать на чисто мужской должности?
Много времени на раздумья мне не нужно было. Я согласился. Естественно я согласился, а разве у меня был выбор? Мне нужно было накопить денег на учебу, те крохи, что были отложены на первый взнос, пусть лежат и дальше, их трогать я не буду. Но мне же нужно как-то жить? Нет, я, естественно, собирался найти работу в ближайшие дни, но раз уж всё перевернулась с ног на голову, то придется жить по другому сценарию.
Глава 5
***Катарина
***– Мы даже учимся на одном факультете, – услышала я знакомый голос, когда на стул, рядом со мной, плюхнулась моя соседка.
– И? – не поняла я и, подняв голову, взглянула на девушку.
– Тебе от меня никуда не деться, – подмигнула она.
– Да я и не пыталась, – ответив девушке, переключилась на вошедшего преподавателя.
– Доброе утро, студенты, и с началом учебного года вас, – бодро поздоровался этот красавец.
Высокий, статный мужчина, обладатель какой-то сказочной восточной красоты, вошел в кабинет. Бодро проследовал к своему столу и поздоровался со студентами:
– Слишком вы бодры для первого сентября, Максим Викторович! – крикнул парень, сидевший неподалеку от нас с Агатой.
– Тихомиров, я запомню ваше высказывание в мой адрес, ровно до начала сессии, а если быть точнее, до того, как вы вытяните билет на моём экзамене.
– Молчу-молчу, Максим Викторович, не сочтите за сарказм, – не унимался парень, вздернув руки вверх, сдаваясь на милость препода.
– Отлично, – улыбнулся ему в ответ Максим (как прозвала я его про себя), – Начнём?
Гулкое молчание было ему ответом. Мне показалось, что я слышала, как сзади пролетела муха.
«Коммерческая печатная реклама» – предмет, который заинтересовал меня. В прошлом вузе, откуда я перевелась, программа по знакомству и вводу в рекламу меня не совсем устраивала. В силу того, что я художник самоучка, я хотела бы знать конкретно особенно подачи рекламы и взаимодействие её с общественностью. Нам же выдавали глухую теорию, не останавливаясь на нюансах. Надеюсь, здесь будет интереснее?
– Максим Викторович декан нашего ВУЗа, – пояснила Агата, спустя десять минут, после начала лекции, – Он бог в рекламе.
– Это слишком громко сказано, – шикнула я ей в ответ, – Он может и Бог, но не в рекламе.
– Дамы изволят пообщаться? – услышала я и вскинула голову, потому все взгляды были обращены на нас с Агатой.
– Извините, Максим Викторович, – пропела Агата, ничуть не стесняясь.
М-да. Я вошла в аудиторию спокойно. Спокойно села, спокойно достала тетрадь и ручку, спокойно водила стилусом по экрану планшета, пока не появилась эта фурия. И стоило же ей произнести лишь одну фразу, как все вдруг заметили, что на потоке появилась новенькая, хотя до этого даже не смотрели в мою сторону, что неудивительно, ведь в аудитории присутствовало по меньшей мере человек сорок.
– Знаете, дамы, достаточно сложно доводить информацию сразу для двух потоков, – ах вот оно что, тут две группы одновременно, вот почему ко мне практически не было внимания, – Так что я попрошу вас продолжить вашу беседу в перерыве между занятиями.
– Хорошо, – кивнула Агата, а на щеках вспыхнул румянец, – Извините, Максим Викторович.
– Извиняю, Агата, – кивнул он и перевел взгляд на меня, – Кажется, я вас раньше не видел на своих лекциях.
– Я перевелась, – кивнула я, проговорим ему свою фразу достаточно громко, – Извините, Максим Викторович. По всей видимости, моей соседке не интересен ваш предмет, в отличие от меня.
Уголки губ преподавателя дрогнули в едва заметной улыбке.
– Представьтесь, чтобы я знал того, кому так импонирует мой предмет?! – его глаза пристально наблюдали за мной, и я встала, чтобы он лучше запомнил меня, ведь я намерена зазубрить и выжать из этого предмета всё, что только можно.
– Катарина Давидовна Зильберг, – произнесла я и кивнула в знак приветствия.
– Это просто охренеть, – выдал парень, что шутил с утра, – Еврейка на потоке рекламы.
Повернула голову в сторону, чтобы запомнить этого шутника и прикусила губу, чтобы не брякнуть что-нибудь в ответ.
Два часа вводной лекции. Я записывала и запоминала всё, насколько хватало объема чертогов памяти и скорости письма. Агата периодически поглядывала на меня с легким недоумением. Подозреваю, что это было вызвано конкретно тем, что я настолько крепко «вцепилась» предмет, который преподавал красавец-мужчина.
– Смотри не влюбись, – шепнула она мне чуть слышно, ближе к концу второго часа.
– Ты дура? – не удержалась я от восклицания, правда похоже это было больше на зловещее шипение, чтобы преподаватель не услышал моего возмущения, – Какого черта ты несешь?
– Все так говорят в начале, а потом на стены лезут от любви неземной, – махнула она пальчиками, словно не верила моим словам, – А он неприступный, никакими тайными тропами к нему не подступиться.
– Ты ненормальная, – покачала я головой, – Я, в отличие от тебя, за знаниями пришла, а не за мужиками на выданье.
– Кстати, он разведен, – дополнила она, поймав меня на слове, – И, кажется, у него пока нет никого.
– Заткнись ради бога, у меня уши вянут.
– Ой, да ладно тебе.
– А кто этот болван? – проигнорировала её реплику, кивнув на того самого Тихомирова.
Парень красив и даже слишком. Оценила его внешний вид ещё в самом начале лекции и, в силу того, что мои родители за плечами имели неплохой запас денежных средств (и да, я была из той самой «золотой молодежи», пока не свалила сюда), я видела и знала, что шмотки дорогие, как, собственно, и часы на руке, и золотая толстая цепочка на шее.
– Это Аркадий Тихомиров, в быту Тихий…девочки в общаге его ласково Тихошей называют. Он с другого факультета, – Агата хлопнула себя по лбу ладонью, максимально заглушив звук шлепка, – Болван, папенькин избалованный сынок и жуткий извращенец.
– Последняя фраза…по опыту? – вскинув бровь в немом вопросе, перевела взгляд на Агату.
– Чур меня, – «открестилась» девчонка, – Подруги рассказывали. Он любитель всяких извращенских штучек в постели.
– Сказала девушка, что полвечера раскладывала резиновые члены по пакетикам, – дополнила я, не удержавшись от сарказма.
– Ну, во-первых, они не резиновые, а силиконовые, – и хихикнув, добавила, – Были б резиновыми, то паленым, от силы трения, на всю б общагу воняло. А, во-вторых, да, это мой маленький бизнес и не твоё право указывать мне, чем заниматься, – опа-па, а у девчонки-то есть характер. Это порадовало. Значит я, всё же от части, ошиблась в первом впечатлении о ней.
– Кажется, мы ушли от темы…хотя Тихомиров и силиконовые друзья, чем – то похожи. Насколько я знаю, его отец владеет несколькими зданиями и сдает их в аренду. Плюс у них два магазина с трендовой одеждой, а у матери четыре салона красоты.
– Ого, не слабо размахнулись.
– Благо, масштабы города позволяют.
– Согласна.
– Вот видишь, – довольно улыбнулась Агата, откинувшись спиной на спинку стула, – Мы уже общаемся, как старые подруги. А ты говорила, что ничего из этого не выйдет.
– Я этого не говорила, это твои выводы.
– Как скажешь, – подмигнула она, завершив нашу милую беседу.
Значит «Тихоша», да? Ну ладно, Тихий, я тебя запомнила. Посмотрим, как ты будешь себя дальше вести.
По окончании лекции, пока Агата собиралась, я успела подойти к преподавателю.
– Максим Викторович, я приношу свои извинения за этот инцидент, – проговорила я, твердо сжимая в руках тетрадь. Поза расслабленная и непринужденная, никаких, сложенных на груди, рук.
– Знаете, Катарина, я удивлён, – улыбнулся преподаватель так же непринужденно в ответ.
– Чему же?
– Тому, что вы подошли. Студенты этого ВУЗа не предрасположены к хорошим манерам, – легкий смешок сорвался с его губ.
– Я не из их числа, – кивнула в ответ ему, – Максим Викторович, я бы хотела узнать, насколько глубоко будет рассмотрен данный курс?
– К чему такой интерес? Любите рекламу?
– Не совсем точно. Я люблю рисовать, работаю уже давно, с множеством графических редакторов, и мне было бы интересно узнать все нюансы этого курса, – вокруг да около ходить это не в моих правилах, поэтому выложила преподавателю всё, как на духу.
– Хотите зарабатывать на фрилансе, работая с проф. редакторами фото?
– Это слишком громко сказано, – засмеялась в ответ, представив себе картинку, как я зарабатываю миллионы, сидя только за одним планшетом и практически не прикладывая усилий, – Скорее для поддержания финансового положения. А в будущем, да, вы правы, хотела остановиться на печатной рекламе, а если быть точнее, то на дизайне.
– Буду рад помочь вам с дополнительными материалами, Катарина. Давай чуть позже обсудим это, у меня сейчас ещё лекция.
– Конечно, извините, не буду задерживать, – и направилась на выход, учтиво кивнув ему в ответ.
На выходе меня догнала Агата.
– Ты с ним флиртуешь? – поинтересовалась девушка.
– Нет, – я уверенно шла по направлению к лестнице, чтобы спуститься вниз, в столовую.
– Он тебе нравится?
– Нет, – повторный краткий ответ.
– Точно?
– Нет…то есть, да, – быстро поправилась я, резко остановившись, – Агата, вот что ты привязалась с этим преподом, а?! Я действительно хочу знать о рекламе всё, что только можно. Мне действительно интересен это предмет, потому что я работаю в свободное время, создавая, в графических редакторах, баннеры, визитки, обложки и прочее. Мне это нравится, и я хочу уметь делать это так, чтобы человек, увидев один раз, созданную мной рекламу, запомнил её надолго.
– Всё ясно, – кивнула она.
– Хорошо, – кивнула я, удостоверившись, что до девчонки дошло всё, что я ей высказала.
Ноги понесли меня дальше к лестнице. Правда, не донесли. Скользнув кедами по вымытой плитке, ухватилась мертвой хваткой в, проходившего мимо, то ли слесаря, то ли электрика, не поняла по стилю рабочего темно-синего комбинезона.
– Вот так встреча, – услышала я над головой, в то время как крепкие руки, обнимая меня за талию, удерживали от падения.
– Спасибо, – проговорила я скорее раздраженно, нежели благодаря.
– Пожалуйста, – отозвался он.
Короткая стрижка, высокий лоб, серо-голубые глаза, которые смотрели смеясь, широкие брови и нос и полные губы, что растянулись в широкой улыбке.
Он слишком молод для того, чтобы работать здесь обычным рабочим.
– Может, ты меня отпустишь? Я не слишком люблю, когда вторгаются в моё личное пространство, – возмутилась я, пытаясь вырваться одним рывком.
Показалось, что губы парня растянулись ещё шире, лишь бы в складках не треснули от натяга. Мне даже стало интересно, чем это он так доволен.
– Рыжие волосы до пояса, отсутствие всякой вежливости, – говорил он в ответ, словно перечислял по списку все мои недостатки, с которым я была совершенно не согласна, – Уж не ты ли живёшь в комнате девяносто девять?
– А ты хочешь заказать мне букет цветов на дом или что, я не пойму? – вновь съязвила я, замерев на несколько секунд в его объятиях.
И только сейчас заметила, что Агата стоит рядом и наблюдает с нескрываемым удивлением и …осторожностью, что ли. Во что я вляпалась, а?
– М-да, – закатив глаза, протянул парень, усилия хватку на моей талии, почувствовав моё излишнее сопротивление, – Да вы, мадам, ещё и слишком самоуверенны.
– А вы, сударь, смотрю, слишком настойчивы? – парировала я ему.
– А как иначе? – наигранно улыбнулся он, а потом пристально взглянул в мои очи, чуть склонился, мазнув взглядом по моим губам, и проговорил, – Я тут три года учился, и еще не попадалась та, что может устоять.
Интересно, как давно у этого парня поехала кукушка? Нет, серьезно. Это выглядело как-то по-детски, что ли…смешно. И не выдержав позыва, я громко расхохоталась.
– Ты серьезно? – уточнила я, воспользовавшись тем, что парень опешил на секунду, сбросила его руки со своей талии, – Азохн вей! – взмахнула я руками, – Сколько тебе лет, парень? Шестнадцать? Ты действительно считаешь, что такой неотразимый в этом костюме электрика, что любая девушка согласится побежать за тобой на край света? Или ты, вдруг, решил, что ты неотразимый до такой степени, что можно ослепнуть от этой красоты неземной?
– По всей видимости, ты, считаешь по-другому? – уголок его губ дернулся в улыбке.
– Ты чокнутый, – кивнула я, придав голосу как можно больше уверенности, чтобы постараться и его убедить в этом.
– Значит «чудо в кавычках», да? – бросил он мне вдогонку, когда я уже сделала несколько шагов дальше по коридору.
Остановилась и вмиг поняла, о чем говорит этот болезный. Значит, его я чуть не сбила на дороге, когда собиралась к Розе в гости. Признаюсь, увидела его мельком, на ходу цепляя лямки рюкзака на плечах. Не успела во время сгруппироваться, чтобы не задеть его. Да и он тоже хорош, расшеперился на весь коридор, словно идол какой-то. Ну, аккуратно бы, бочком, прошел и всё, не было бы никаких проблем.
А сейчас, мало, что я задела его мужское эго, так ещё и оказалось, что он местный король какой-то, только почему в таком нелепом костюме?
– Клоу! – шикнула ему в ответ и, развернувшись, направилась дальше по своему пути, не обратив внимания на то, что парень достаёт телефон из кармана.
