Текст книги "Девушка, прядущая судьбу"
Автор книги: Наталья Калинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Успокойся!
– Я не могу успокоиться, как ты не понимаешь! Как хорошо, что ты оказался дома.
– А где ж мне еще быть – в полтретьего ночи? Приятно, конечно, что родная сестра помнит обо мне и в столь поздний час, – лениво протянул он и предложил: – Коньяку налить?
– Я не пью эту гадость, ты же знаешь! И хватит надо мной смеяться!
– Я не смеюсь. – Мужчина удивленно вскинул брови. – Просто мне не понятна твоя тревога. Ведь ничего не произошло.
– Пока не произошло. Но произойдет! Я знаю. Я смотрела в картах. Все пойдет по тому пути, как и должно! Это судьба, крест – понимаешь?!
Девушка наконец-то перестала метаться и остановилась посреди комнаты.
– Прости, но мне не очень верится в твои… предсказания. Карты – это всего лишь… карты, картон с картинками. Они могу указать какой-то один возможный путь, а в жизни все пойдет по-другому.
– Ты мне не веришь. Ты смеешься надо мной! – истерично завизжала девушка, и мужчина, со вздохом поднявшись из кресла, подошел к ней и взял ее за руки.
– Послушай меня, не стоит так нервничать! Объясни толком, что случилось. Не то, что ты увидела в картах, а то, что уже случилось или что тебя так встревожило. И мы что-нибудь придумаем.
– Надеюсь! Надеюсь, что ты мне поможешь, поэтому я и у тебя, – горячо зашептала девушка. – Ты же знаешь, что я никого не люблю так, как тебя, что ты мне – единственный близкий человек. Помоги мне, придумай что-нибудь!
– «Я никого не люблю так, как тебя…» – с ироничной улыбкой повторил мужчина и, усмехнувшись, коварно спросил: – А его? Как же он? Разве его ты не любишь?
– Это – другая любовь. Ты знаешь. Ты – мой старший брат, а он для меня – желанный мужчина. Я столько сил вложила в то, чтобы быть с ним. У меня стало получаться, но случилось непредвиденное… Я сама виновата, не надо было мне рассказывать Мастеру о своем открытии, – скороговоркой проговорила она, и ее тонкие пальцы подрагивали от возбуждения в широких ладонях брата. Тот успокаивающе поглаживал ее пальчики, но девушка, не обращая внимания на ласку, продолжала возбужденно тараторить:
– Мастер меня отстранил, ты же знаешь. Я не могу ничего сделать, потому что нахожусь под его контролем. Я не могу применять магию на «запретной территории», потому что Мастер это тут же обнаружит. Я приняла его, Мастера, условия, согласилась выждать. Но тут появилась она! Я чувствую исходящую от нее опасность, угрозу. И карты подтвердили мои опасения! Я не могу спокойно стоять в стороне и видеть, как другие хищницы покушаются на мой кусок! Сделай что-нибудь! Придумай! Это ведь и в твоих интересах! Что делать?
– Во-первых, успокоиться. Еще ничего не произошло из того, что наобещали тебе карты. В конце концов, это просто картинки. Остынь, сестренка. Устранить твою новую соперницу, думаю, возможно… – ухмыльнулся он. – Бывают же несчастные случаи на производстве…
– Нет, не так категорично! – испуганно вскрикнула девушка. – Оставим этот… способ на потом. Если другим… устранить не получится.
– Я пошутил, – сказал он и неодобрительно покачал головой: – Что-то ты стала слишком пугливая и совестливая. А ведь не так давно сама…
– Я не хочу об этом вспоминать! Не хочу об этом думать! Не сейчас! – Она убрала ладони из его рук и снова заходила по комнате.
– Да успокойся же! Если я правильно понял, ты расстроена появлением помехи…
Девушка остановилась, почувствовав, что брат уже придумал какое-то решение, и с надеждой спросила:
– У тебя есть идея?
– А почему бы и нет? Обижаешь, сестренка! Скажи, эта твоя «помеха» хоть ничего? Ну, ты меня понимаешь. – Он плотоядно улыбнулся, и девушка, поняв его, засмеялась:
– Если я тебя правильно понимаю, ты хочешь…
– А почему бы и нет? Скажи, это выход?
– Выход! – обрадовалась девушка и, расчувствовавшись, бросилась брату на шею. – Я знала, что ты что-нибудь придумаешь! Справишься?
– Сомневаешься во мне?
– Нет. – Она критическим взглядом оглядела его и засмеялась: – Нет никаких сомнений.
– Ну вот, и тебе хорошо, и мне – приятно. – Мужчина вытянул вверх руки, потягиваясь, и добавил: – Главное, чтобы эта твоя «помеха» не слишком меня разочаровала.
– Не разочарует! – весело сказала девушка.
– Вот и отлично. Тебе лишь требуется рассказать мне кое-что…
VIII
На следующий день Алексей тоже вернулся домой раньше и встретил Ингу выходящей из его дома.
– Добрый вечер, – устало поздоровался он.
Когда девушка, поприветствовав его, уже направилась к воротам, он окликнул ее:
– Инга, подождите! Я хотел бы поговорить с вами о Лизе. Мы вчера об этом договаривались… Если не возражаете, я мог бы подвезти вас к дому, и по дороге мы бы поговорили.
– Возражаю, – с мягкой улыбкой ответила Инга и, заметив, как брови Алексея удивленно поползли вверх, добавила: – Но не против небольшой пешей прогулки.
Они вместе дошли до набережной – ровно на такой отрезок пути хватило небольшого рассказа Алексея о дочери.
– …Лизка росла веселой и умной девочкой. Кристина, моя жена, много с ней занималась. Как вы уже знаете, у меня просто катастрофически не хватает времени на собственную дочь… – Алексей с горечью усмехнулся и, прищурившись, посмотрел на небо. На Ингу за все время пути он ни разу не взглянул.
– Кристи рано научила Лизу читать. И сейчас дочка почти все свое время проводит за книжками. Она практически ни во что не играет, только читает, читает… Очень много для восьмилетнего ребенка. У нас дома есть большая библиотека: Кристина просто боготворила книги. Так любимое Елизаветино место в доме – именно там, среди книжных стеллажей. Я не возражаю против того, чтобы она так много читала, но, знаете, иногда меня немного настораживает такая Лизкина страсть к книгам.
– Что в этом плохого? – непонимающе вскинула брови Инга. – Девочка вырастет образованной.
– Да, но она уже сейчас читает такие книги, которые, мягко выражаясь, не предназначены для ее возраста! – воскликнул Алексей с непонятным отчаянием, и Инга, чуть замедлив шаг, внимательно посмотрела на него. Сейчас, несмотря на свою крупную комплекцию и внушительный рост, он казался удивительно уязвимым. Даже его чеканный профиль, тяжелая нижняя челюсть и коротко стриженный затылок кричали об уязвимости. – Ладно, когда Лизка читает там свои детские книжки, того же Гарри Поттера… Это еще понятно. Допустим, ей уже интересны и приключенческие истории Майна Рида и Жюля Верна. Но недавно я застал ее читающей знаете что? Книгу какого-то Майкла… Майкла… Не помню. В общем, что-то там про души.
– Майкл Ньютон, «Путешествия души», – задумчиво подсказала Инга.
– Вот! Вот именно! Скажите, как могут быть интересны подобные книги восьмилетней девочке?
– Любознательная она у вас.
– Пусть уж лучше камешки красит и в принцесс играет… – проворчал Алексей и тихо добавил: – Кристина тоже, как и вы, придумывала для Лизки много новых игр. А сейчас, после ее смерти, мы как будто осиротели… оба.
Он остановился и вытащил из кармана сигареты. Инга, остановившись чуть поодаль, с неожиданно защемившим сердцем наблюдала, как Алексей, тихо чертыхаясь под нос, безуспешно чиркает заклинившей зажигалкой. Сейчас он открылся ей с новой стороны. В броне сильного и успешного человека с жестким характером обнаружилась трещина, и Алексей предстал предстал перед Ингой обычным человеком со своими слабостями, с тщательно скрываемым за оболочкой «успешности» личным горем. И этот другой Чернов вызвал у нее неожиданно сильную симпатию. Спохватившись, она собралась предложить ему свою зажигалку, но Алексею уже удалось прикурить от собственной.
– Инга, вы поможете? – Он поднял на девушку глаза, в его голосе звучало требование. Это был не столько вопрос, сколько утверждение.
– Помочь? В чем? Кажется, я уже и так немного облегчаю вам жизнь, гуляя с Лизой.
– Вы поможете ей снова заговорить? Я знаю, что у вас получится! Не могу объяснить, почему так думаю, но я практически уверен в том, что именно вы сможете разговорить Лизу! Она не разговаривает с тех пор, как мы похоронили Кристину. Просто молчит, и все… Доктора уверяют, что это такая реакция на стресс… Которая когда-нибудь пройдет. Когда-нибудь! Инга, помогите! – Он в возбуждении схватил девушку за запястье.
Инга растерялась от такой горячности Алексея и, покосившись на его пальцы, крепко сжимающие ее запястье, не осмелилась выдернуть свою руку из его. Алексей сам, спохватившись, разжал пальцы.
– Мне бы вашу уверенность, Алексей… Я не специалист по подобным вещам! И к тому же у нас с вами не было такого уговора. Я просто предложила гулять с Лизой, чтобы девочка не сидела в одиночестве дома. За большее я не берусь.
– Инга, я вам заплачу…
– Опять вы о своем! – рассердилась она и, сощурившись, высокомерно посмотрела на него. – Алексей, я вообще-то сейчас на отдыхе, а не на работе. Между прочим, у меня недавно случилось большое горе – умер мой дядя, заменивший мне отца, и я приехала сюда, чтобы немного отвлечься, отдохнуть, восстановить силы, если хотите…
– Извините, – стушевался мужчина. – Я не буду больше на вас… давить.
– Да уж, пожалуйста. Спасибо, что вызвались проводить, дальше я дойду сама.
– Инга, вы на меня рассердились или обиделись? – встревожился Алексей.
– Нет. Не беспокойтесь об этом. Я хочу прогуляться одна – обдумать все то немногое, что вы мне сейчас рассказали о Лизе. А вам пора бы вернуться к дочери.
– Вы опять мне указываете, – весело усмехнулся он. Теперь ее манера указывать, что ему следует делать, его забавляла.
– Ну что вы, кто я такая, чтобы указывать вам, – парировала она.
– Инга, знаете, я еще не сказал… Лиза иногда… Впрочем, нет.
– Что – нет? – нахмурилась девушка, поняв, что Алексей что-то недоговорил. Но он, натянуто рассмеявшись, развел руками.
– Да нет, нет. Ничего. Вы точно не хотите, чтобы я вас проводил до дома?
– Мне надо пройтись одной.
– Ясно. Нет вопросов. – Он, словно сдаваясь, поднял руки. – До свидания.
– До свидания.
Когда она перешла дорогу и уже направилась к своей калитке, за ее спиной неожиданно раздался грохот. Испуганно обернувшись на шум, Инга увидела распластавшегося на дороге человека в мотоциклетном шлеме и рядом – лежащий на боку мотоцикл с еще вращающимися колесами. Девушка подбежала к мотоциклисту, который успел к этому моменту сесть на обочине и осматривал свою ссаженную руку.
– С вами все в порядке?
Парень бросил на нее, присевшую рядом с ним на корточки, быстрый взгляд:
– Кажется.
И, поднявшись, принялся отряхивать испачканные джинсы.
– У вас локоть разбит… – нахмурившись, заметила Инга и тоже выпрямилась.
– Ничего страшного. – Парень снова взглянул на свою руку и улыбнулся ей: – Не смертельно.
– Но кровоточит же.
Она и сама не понимала, почему задерживается рядом с этим незнакомцем, ведь убедилась же в том, что помощи не требуется.
– Наверное, по закону жанра, вы хотели бы пригласить меня сейчас к себе, чтобы обработать ссадину? – с лукавой усмешкой поинтересовался парень.
Инга, мысленно аплодируя его веселой наглости, ответила:
– У меня дома нет аптечки.
– Жаль. Могли бы соврать, что есть.
Он наклонился, чтобы поднять свой мотоцикл.
– Но у вас мог бы оказаться чистый носовой платок. Это тоже вполне соответствует жанру…
– Знаете, я, наверное, не читаю книг такого рода и фильмы в этом жанре тоже не смотрю. Поэтому у меня нет с собой платка – ни чистого, ни грязного, – засмеялась Инга. – Так что, к сожалению, ничем помочь не могу.
– Ясно, – притворно вздохнул парень и сел на мотоцикл. Он завел мотор, но, однако, медлил с тем, чтобы уехать.
– Вы очень красивая. Если я спрошу, как вас зовут…
– Это будет соответствовать жанру, но очень предсказуемо, – отрезала Инга и направилась к калитке.
– А вы, значит, не любите предсказуемость.
– Терпеть не могу! – оглянувшись, с улыбкой ответила она. – Всего вам доброго. И будьте осторожны на дороге.
– Постараюсь. И вам тоже всего хорошего! Спасибо за участие! – Парень в шутку отсалютовал ей и, нажав на «газ», сорвался с места.
И все же она, замешкавшись возле калитки, не удержалась и оглянулась вслед «любителю жанра».
Алексей проснулся от мягких, но настойчивых прикосновений к лицу. Перед этим ему снилось, будто Кристина будит его, как раньше, ласково касаясь пальцами его щеки. Еще находясь во власти сновидения, мужчина открыл глаза в полной уверенности, что сейчас увидит склонившуюся над ним жену. Он даже чуть было не произнес фразу, которую иногда говорил ей, когда она будила его: «Кристи, еще минуточку…» Но комната, слабо освещенная светом дворового фонаря, была пуста. Алексей, сев на кровати, с недоумением огляделся и дотронулся пальцами до щеки, которая еще слишком явственно хранила ощущения чьих-то ласковых прикосновений. Яркий сон или… Мужчина, прикрыв глаза, втянул ноздрями воздух с разлитым в нем еле уловимым ароматом ванили. Запах Кристины, он не может ошибаться! Еще не понимая, что делает, мужчина вскочил с кровати и, не одевшись, бросился к двери.
– Кристина!
Он, споткнувшись о небольшой порог, упал, но тут же вскочил на ноги и, совершенно не беспокоясь о том, что может разбудить дочь, выбежал в коридор.
– Кристи…
Стоя посреди пустого коридора, Алексей медленно приходил в себя, чувствуя себя дураком, который повелся на глупый розыгрыш. Розыгрыш – это сон, который непонятно почему он принял за действительность. От досады ему захотелось с силой засадить кулаком в стену, но сейчас, немного остыв, Алексей уже понимал, что разбудит дочь. Приложив ладонь к груди, где громко и часто ухало сердце, он зажмурился и сделал несколько глубоких вдохов. Может, ему стоит найти высококлассного психотерапевта?.. Повторяющиеся галлюцинации – это, наверное, тревожный симптом. Впрочем, доктор наверняка пропишет какие-нибудь травяные микстуры для успокоения нервов и настоятельно порекомендует отдых. В травяные настойки Алексей не верил, в возможность уйти в отпуск – тоже. Психотерапевт отпадает, однозначно.
Он открыл глаза и вытер ладонью влажный лоб. Надо же, от волнения даже выступила испарина. Неужели он и в самом деле поверил в то, что сейчас увидит свою покойную жену, догонит ее, схватит за руку? С трудом сдерживая клокочущие в душе эмоции, Алексей стиснул зубы и уткнулся лбом в стену.
Сколько он так простоял в коридоре, еле сдерживая рвущийся наружу вой, он не знал. Ему не хотелось возвращаться к себе. Он боялся, что войдет в свою спальню и вновь почувствует запах Кристининых духов. И тогда он сойдет с ума – от горя, от отчаяния, от рвущего душу крика. Если он не сошел с ума тогда, когда ее не стало, то сойдет сейчас, он уже на грани этого. Тихо оттолкнувшись от стены, Алексей, пошатываясь, словно пьяный, побрел к своему кабинету, где в шкафу хранил бутылку конька.
IX
Прежде чем отправиться за Лизой, Инга решила зайти на местный рынок, чтобы купить для девочки каких-нибудь гостинцев. Конечно, Нина Павловна, как обычно, даст им с собой на пляж пакет с бутербродами и яблоками, но Инге хотелось купить что-нибудь самой: сочной черешни, кукурузных палочек, сладкого воздушного риса или каких-нибудь других сладостей.
Она странным образом привязалась к этой девочке. Иногда ей казалось, что она видит в ней себя в детстве. Странная ассоциация… Внешне Инга была совсем другой, абсолютно не похожей на черноглазую и темноволосую Лизу. Но все же было между ними какое-то странное сходство. Нечто, улавливаемое лишь на уровне неясных ощущений, что-то, что объединяло их, восьмилетнюю девочку и двадцатидевятилетнюю женщину, делало похожими, ставило на одну доску.
Размышляя о странном сходстве между собой и Лизой, Инга вышла на улицу и направилась в сторону городского рынка.
– Девушка, подождите!
Она оглянулась на оклик и увидела спешащего к ней молодого человека, в котором с удивлением узнала вчерашнего мотоциклиста.
– Доброе утро! – радостно, как знакомую, поприветствовала ее парень.
– Доброе. Вы что, специально меня караулили? Или, «по закону жанра», «случайно» здесь прогуливались?
Он усмехнулся, давая понять, что оценил ее иронию.
– Ну, если вы верите в случайные встречи… Хотя мне кажется, что вряд ли. Да, я вас караулил.
– Зато честно, – улыбнулась Инга и уже с бо€льшим интересом посмотрела на парня.
На вид ему было лет тридцать. Светлая, выгоревшая на солнце челка с эффектной небрежностью падала на лоб, голубые глаза ярко выделялись на загорелом лице. Пожалуй, черты его лица можно было бы назвать красивыми, но Ингу не привлекала подобная красота, растиражированная глянцевыми журналами. Безупречная внешность скучна, особенно если потом оказывается, что за привлекательной «оберткой» ничего нет.
– Честность и прямота – это мой бич… – улыбнулся парень безупречной улыбкой рекламного красавца. Пожалуй, для карьеры на подиуме ему не хватало лишь роста: он был хорошо сложен, но невысок.
– Это я уже заметила. Итак, что же вам, такому прямому и честному, от меня понадобилось?
– Прогулка по набережной. Сегодня вечером. Я буду ждать вас у калитки ровно в десять.
– Лихо… – протянула Инга, поражаясь наглости незнакомца. Но, странно, его уверенность ей понравилась. – А кто вам сказал, что я соглашусь? Я могу отдыхать здесь не одна, да и вечер может оказаться занят.
– Разведка донесла, что вы отдыхаете одна. А если этот вечер у вас занят, значит, перенесем нашу прогулку на другой.
– А иначе вы не отвяжетесь…
Он с лучезарной улыбкой развел руками.
– Назойливый курортный съем, – со вздохом подвела итоги Инга.
Парень снова рассмеялся, демонстрируя безупречной белизны ровные зубы:
– Почему женщина, едва получив приглашение прогуляться, уже начинает мечтать о «съеме»? Почему все так примитивно?
– Это не примитивно, это – исторически сложившиеся, древние сексуальные инстинкты, доставшиеся нам от наших предков. Вечер у меня свободен, – усмехнулась Инга, мысленно удивляясь, с какой легкостью она согласилась на прогулку с незнакомцем. И предупредила: – Только мне бы не хотелось напрасно обнадеживать вас призом в виде короткого страстного романчика. Меня мужчины, знаете ли, интересуют мало.
– Ого! Даже так? – Парень от неожиданности присвистнул, и Инга с удовольствием отметила обескураженное выражение его лица. – Но я приглашаю вас всего лишь на прогулку, не более.
– Ну раз вам интересна безрадостная перспектива пустых «бесед при луне», тогда… Как вы сказали, в десять возле калитки?
– В десять. Возле калитки. – Парень поклонился. – Меня зовут Макс.
– Я – Инга, – представилась она и, прежде чем уйти, заметила: – Только учтите, я панически боюсь мотоциклов. Надеюсь, наша прогулка будет пешей?
– Несомненно, – заверил ее Макс.
– А вот это уже становится интересным…
Мужчина, задумчиво теребя пальцами гладко выбритый подбородок, неторопливо расхаживал взад-вперед по беседке. Подобных беседок в городском парке было множество, и они, облюбованные ценителями тенистых уголочков, практически никогда не пустовали. Как правило, укрытия от солнца искали местные жители, а курортники, проехавшие не одну сотню километров ради южных лучей, предпочитали в качестве ареалов обитания набережную и пляжи.
– То, что вы мне сейчас рассказали, вносит некое разнообразие в наши «рабочие будни», а? Как вы считаете? Значит, эта странная дружба продолжается. И, похоже, крепнет…
– А эта… не послужит помехой? – заботливо спросил второй собеседник, младший по возрасту. Он наблюдал за расхаживающим по беседке человеком с некоторой тревогой, ожидая, что в этот раз, как и в прошлый, вместо благодарности за доставленную информацию он получит выговор.
– Не думаю. – Мужчина прекратил расхаживать и, остановившись посреди беседки, повернулся к своему собеседнику. – Что она собой представляет, чтобы послужить серьезной помехой? Впрочем, раз попала в поле зрения, понаблюдай и за ней, голубчик, тебе это не составит особого труда.
– А когда мы перейдем к действиям?
– Позже, дорогуша. – Мужчина в возрасте снисходительно улыбнулся. – Я еще не готов вплотную заняться ею. Да и она– не готова… Может быть, то, что сейчас происходит, пойдет ей лишь на пользу. Да, я так думаю. Только будь рядом, не проворонь ничего важного.
– Я стараюсь. – Молодой мужчина заискивающе улыбнулся, рассчитывая хотя бы на похвалу, которая не замедлила последовать:
– Вот и молодец.
Свидание с Максимом не вызвало сильных эмоций. Впрочем, Инга и не ожидала от предстоящей прогулки ничего особенного, только надеялась без скуки провести время. Видимо, она уже слишком сжилась – как со второй кожей – со своим восприятием мужчин как обычных, не вызывающих особого интереса объектов. А жаль… Макс был безупречен в своем таланте галантно ухаживать за женщиной: начиная с обязательного букета белых роз и заканчивая ужином при свечах в тихом ресторанчике.
– Извини, ты не любишь предсказуемость… А я сегодня предсказуем до мелочей, действовал строго в рамках твоего нелюбимого жанра, – повинился Макс вместо первого тоста, подняв бокал с красным вином. На губах его играла чуть смущенная, виноватая улыбка. Такая улыбка, вкупе с восхищенным взглядом и галантными комплиментами, подобно наточенному кинжалу в руке опытного воина, не оставляет шансов женским сердцам. За подобную улыбку простишь страшный грех, а не то что предсказуемость романтика, и, не досчитав до десяти, кинешься в омут короткого, но наэлектризованного страстью курортного романа.
«У меня вместо сердца – часовой механизм с винтиками и болтиками», – с искренним сожалением вздохнула Инга, почти уже проклиная свое безмолвное сердце. Макс старался. Он слишком старался ей понравиться, и Инга даже почувствовала неловкость оттого, что, несмотря на все его старания, оставалась равнодушной. Она словно оказалась вне сюжета. Или – вне жанра, как, наверное, сказал бы Макс. Ради нее на сцене разворачивалась драма, а она – главная актриса – предательски покинула сцену, заняв место стороннего наблюдателя. Драма с одним актером, который пытается за двоих вытянуть сценарий и отыграть свою роль блистательно до занавеса.
– Инга, что-то не так? – Ее безучастие не могло остаться незамеченным им.
– Да нет, Макс, все так. Извини, – натянуто улыбнулась она и, пригубив немного вина, отставила бокал. – Впрочем… Ты же ведь звал меня просто на прогулку! А прогулка плавно трансформировалась в свидание.
Она мягкой улыбкой постаралась сгладить свой упрек. Все же Макс был ей симпатичен. Он не был навязчив: за весь вечер даже не позволил себе коснуться ее руки. Он был хорош собой и интересен как собеседник. Клад для женщины, истосковавшейся по романтике и бурным эмоциям. Беда для наивной юной мечтательницы – улыбка и манеры Макса оставят в сердце незаживающий шрам. Находка для эстетки, чей вкус безнадежно испорчен предпочтением идеальной внешности. Услада для начитанной интеллектуалки, чьего общества панически избегают «среднестатистические» мужчины.
– Я не настаиваю и не форсирую события. Но я – романтик. И посчитал, что такая красивая женщина, как ты, заслуживает достойного вечера, – Макс постарался достойно выйти из щекотливой ситуации.
Инга не успела ему ответить: отвлеклась на телефонный звонок. Но связь в ресторане оказалась плохой, и Инга, извинившись перед Максом, вышла на крыльцо, чтобы перезвонить.
– Привет, Вадим! – Услышав в трубке голос брата, она очень обрадовалась. – Надеюсь, ничего не случилось, раз ты звонишь мне почти ночью?
– Ничего, только то, что мы с Ларой по тебе соскучились, – бодро отрапортовал Вадим. – Надеюсь, не разбудил?
– О чем ты, наивный! Неужели думаешь, что я могу здесь ложиться спать в такой ранний для меня час? Между прочим, я сейчас на свидании…
– Извини, что помешал, – повинился Вадим. И, понизив тон, стараясь быть серьезным, поинтересовался: – И кто… она?
Инга неприлично громко фыркнула и рассмеялась:
– Брат, ты не поверишь, это не «она», а «он». Я на свидании с мужчиной.
– Да ладно, – недоверчиво протянул Вадим. – Разыгрываешь. Или у тебя опять поменялись предпочтения? Это было бы хорошо, потому что мне как мужчине все же несколько обидно за то, что моя красавица-сестра стала предпочитать… девушек, а не мачо.
– Мачо давно вымерли, а те, которые еще остались, занесены в Красную книгу и охраняются законом.
– «Охраняются законом» – это в буквальном смысле слова? Не думал, что в твоем понимании мачо – это зэки, – рассмеялся Вадим.
Инга его осадила:
– Не цепляйся к словам.
– Не буду. Лучше расскажи, кого ты удостоила чести?
– Местного красавца, который плохо ездит на мотоцикле, но знает толк в романтике. К сожалению, брат, я безнадежно испорчена… Меня никакой романтикой не реанимируешь.
– Сердце не забилось? – с иронией поинтересовался Вадим.
Инга, вздохнув с притворным сокрушением, честно призналась:
– Глухо – как в танке. У меня не сердце, а моторчик, причем не пламенный.
– Ладно, ладно, рано тебе еще ставить на себе крест. Только будь со своим романтичным красавцем осторожна.
– Вадим, я уже не маленькая девочка!
– Знаю, знаю. Сейчас начнешь возмущенно кричать, что из нас двоих ты – старшая и опытная. На целых пятнадцать минут опытней. Будь осторожна, сестренка, только об этом тебя и прошу. У нас с Ларкой все прекрасно, она передает тебе привет и миллион поцелуев. Так и сказала. Все, не буду больше отвлекать тебя от твоего свидания-несвидания.
Инга почувствовала, что брат по ту сторону «провода» улыбается, разговаривая с ней, и ей вдруг невыносимо захотелось оказаться дома, рядом с близкими и родными людьми – с Вадькой и его женой Ларисой.
Она вернулась в ресторан и, пригубив из бокала вина, закурила.
– Это мой брат звонил. Соскучилась я по нему. Не виделись всего ничего, а я уже тоскую по нему смертельно. Мы с ним – двойняшки. Две половинки одного целого. Макс, может, пойдем уже? Я хочу вернуться домой пораньше.
– Как скажешь, – постарался он скрыть свое огорчение. – Я провожу тебя, разрешишь?
– Разрешу.
Во сне Инга шла через цветущий сад. Ей было лет десять: в городе своего детства она видела себя в снах в этом возрасте. Она углублялась в сад, раздвигая руками тяжелые, в цвету, ветки деревьев. Шла она уже очень долго, выбирая нужные тропки интуитивно. Инга знала, кто ее ждет в глубине сада. И сейчас, пробираясь через цветущие деревья, мысленно гадала, что могло случиться, раз бабушка решила вновь с ней «поговорить».
Инга вышла на небольшую полянку, на которой стоял стол и по обе его стороны – две скамеечки. На одной из скамеечек уже сидела бабушка, Инга присела на другую – напротив.
– Инночка, я тебя давно жду, – упрекнула ее бабушка, едва внучка села.
Инга хотела в оправдание сказать, что сад очень большой, тропок в нем много и она заблудилась, но бабушка, не дав ей открыть рта, строго заявила:
– Ругать тебя буду!
Бабушка во снах еще никогда ее не ругала. Предупреждала, советовала, но никогда не повышала на внучку голоса и ни в чем ее не упрекала. Инга, недоуменно подняв на бабушку глаза, замерла в надежде, что бабушка сердится в шутку. Однако старушка, недовольно хмуря брови и поджимая тонкие губы, тихо стукнула сухим кулачком по столу.
– Твоя работа?! – спросила она, указывая подбородком на стоявшую на столе миску с черешней, на которую Инга не сразу обратила внимание.
Сейчас, бросив взгляд на миску, Инга увидела, что половина черешни съедена, и в блюде вперемешку со спелыми ягодами лежат косточки. Инга удивилась и хотела сказать, что она не ела эту черешню… Возможно, это брат съел… Но вспомнила, что брат здесь ни при чем. Неужели она сама съела черешню? Но когда и как – не помнила.
– Твоя работа, – грустно подвела итог бабушка, и Инга виновато потупилась.
– Я что тебе сказала? Что черешню надо вернуть хозяевам! А ты что натворила?!
– Я больше не буду… – еле слышно прошептала Инга и сжала пальцы в кулачки. Ей было очень неприятно, что бабушка ее ругала, и больно оттого, что не выполнила бабулину просьбу, поддалась соблазну и съела ягоды.
– Я все объясню хозяевам… Я верну им то, что осталось… – залепетала она в оправдание.
– Да нет уж, милая, нет уж, – покачала головой бабушка, с грустью глядя на внучку. – И ругать я тебя буду не за то, что ты съела ягоды, а за то, что ты перестала думать об осторожности и пренебрегаешь тем, чему я тебя обучила!
– Бабушка, я…
– Нет уж, милая, помолчи, – ласково, но твердо перебила внучку старушка. – Времени у нас мало, послушай сейчас меня. Понимаю, ты приняла решение не пользоваться знаниями и Силой, что в тебе заложена. Но ты убрала свои сокровища в темный чулан и решила совсем забыть о них. Не закапывай то, что еще не один раз тебе пригодится! Ты очень сильная, Инночка – я тебе говорю об этом каждый раз. Твоя сила – в любви. И засохшая роза может возродиться от воды, если эта вода – любовь…
Бабушка ласково улыбнулась и, протянув через стол руку, легонько коснулась пальцами Ингиной руки.
– Послушай меня, родная, послушай внимательно. Ты уже влезла в сад и даже съела часть ягод, не тебе предназначенных. Ты у меня умная и сильная, верное решение сумеешь найти, но не забывай об осторожности. Я учила тебя, как охранить себя и близких, и ты до недавнего времени умело использовала эти знания. А сейчас пренебрегаешь ими. Ты открыта, Инночка! На поле битвы оказалась без щита и меча. Нельзя так, дорогая. Быстро падешь, и никто не сможет тебе помочь. Не пренебрегай знаниями, прошу тебя! Они понадобятся и тебе, и тем людям, которые тебе дороги будут. И помни о том, что и засохшую розу можно возродить, пока ее корни в земле. Но не допусти того, чтобы твои «корни» оказались вырванными. Поняла меня?
– Да, бабушка… – прошептала Инга, не поднимая глаз.
– То-то же. – В голосе старушки появились уже совсем другие интонации – нежность и ласка. Инга осмелилась поднять взгляд и увидела, что бабушка улыбается ей – так, как улыбалась всегда, – с любовью.
– Инночка, завтра ко мне ты придешь. Расскажешь мне все твои горести. А сейчас, родная, мне нужно избавить тебя от той отравы, которой ты по неосторожности наелась. – Бабушка с горечью усмехнулась и, коротко кивнув на миску с ягодами, остановила долгий взгляд на испуганно замершей внучке.
– Бабушка, не надо… – жалобно пробормотала Инга, увидев, что старушка, не спуская с нее пристально взгляда, уже зашептала что-то себе под нос. – Бабуля, пожалуйста…
Старушка, не прекращая своего занятия, сердито нахмурилась и жестом остановила внучку, собравшуюся было встать и уйти.
– Не надо… – чуть не плача, еще раз предприняла попытку остановить бабушку Инга. – Мне плохо…
Уткнувшись лбом в деревянную столешницу, Инга тихонько застонала и проснулась.
Ей было плохо не во сне, а наяву. Плохо почти до полуобморочного состояния.
– Го-осподи… – жалобно простонала Инга и, придерживаясь рукой за стену и натыкаясь в темноте на предметы, поплелась на улицу. Остановившись в дверях, она сделала глубокий вдох. От свежего воздуха ей стало немного легче, но тошнота и головокружение все равно не прошли. Девушка вцепилась пальцами в дверной косяк и вытерла ладонью взмокший лоб. Лечь обратно в постель не рискнула: она бы не вынесла вновь ощущения, будто ее кровать раскачивается на волнах. Аккуратно, стараясь не споткнуться в темноте и не упасть, Инга добрела до скамейки и села. Сбросив обувь, она поставила босые ступни на сиденье и уткнулась лицом в колени. Лучше она посидит здесь, на воздухе… Неужели она чем-то отравилась? Сложно в это поверить, ведь в ресторане она почти ничего не заказывала, взяла только отварной картофель и салат из овощей с маслом. И вина выпила чуть-чуть – полбокала… Она больше слушала Макса, чем ела. Макс… Он снова пригласил ее на свидание, и она согласилась встретиться… Если не умрет, конечно, и будет в состоянии куда-либо идти. А когда ей станет лучше, она подумает о сне, который только что увидела. И постарается правильно разгадать очередной бабушкин «ребус».
