Текст книги "Сокровища Призрачных островов. Карта и компас(СИ)"

Автор книги: Наталья Девятко

Соавторы: Олеся Кузнецова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22

Правосудие Империи

Ярош забрал Феофана с корабля на берег в тот же день, когда они встали на якорь возле рыбацкого поселка. Как только смерклось, пиратский капитан молча привел своего пленника на окраину, где вдаль уходили волны холмов, укрытых пожухлыми осенними травами.

– Прощай, министр. Иди по берегу, не приближайся к лесу, и надеюсь, наши пути никогда больше не пересекутся, – Ярош закрыл свой компас, который, наверное, что-то подтвердил, отвечая на безмолвный вопрос.

Феофан помнил, как тогда, в Элигере, в его руках компас казался сломанным, а сейчас стрелка двигалась легко. Эта вещь все-таки была ценна, не зря ее хотел забрать советник Императора.

– Что же ты не уходишь, министр? – видя, что Феофан мешкает, спросил Сокол. – Не веришь, что я тебя отпускаю?

– Не верю, – честно ответил Феофан. – Ты выстрелишь мне в спину, когда я буду радоваться спасению. Я видел тебя в бою, ты дашь мне отойти далеко.

Ярош отвел взгляд. Феофан не мог знать, о чем он думает, и что вспоминает, как защищал врага на совете пиратских капитанов. Имперский министр был его пленником, и как сказал Ричард, только ему решать, что будет с заложником.

– Тогда ты понимаешь, что тебя ждет, – холодно усмехнулся Ярош, доставая пистолет. – Иди.

Феофан не двинулся с места.

– Стреляй так, пиратский капитан. Если ты обрек меня на казнь, я хочу смотреть тебе в глаза. Это мое последнее желание.

– Нет, тебе отказано в этом желании. Но если будешь настаивать, твоя смерть будет иной. Выбирай, Феофан.

Было странно слышать, что пират называет его по имени, а не презрительно: имперским министром. Феофан закрыл глаза, тайком вздохнув. Да, ему позволено выбирать, но так или иначе, сегодня развлечение победителей закончится. Он хочет, чтобы это развлечение закончилось сегодня, – вот в чем на самом деле заключается его выбор.

– Надеюсь, когда-нибудь ты найдешь то, что ищешь, и оно тебя не погубит, Ярош Сокол, – напоследок сказал Феофан и медленно пошел вдоль берега к ближайшему холму.

Ярош посмотрел на пистолет в своей руке. Министр правильно говорит: он может дать пленнику отойти далеко. Как соблазнительно решить все одним выстрелом, но зачем тогда он спрашивал у компаса про безопасный путь для министра?..

Страшно идти и не оглядываться, ожидая гулкого грохота выстрела, как последнего, что ты, вероятно, услышишь перед смертью. Конечно, если тебя не оставят одного умирать посреди скошенного поля…

Феофан поднялся на холм и не выдержал ожидания – оглянулся. Неподалеку еще светились огни рыбацкого поселка. Яроша на берегу уже не было.

Пиратский капитан отпустил своего врага. Ярош Сокол сдержал данное им слово.

Министра узнали имперские солдаты уже в следующем маленьком прибрежном городке, а Химера встретила на полдороге к столице. Советник Императора по-дружески протянул к нему руки, приветствуя, и прикосновение не было холодным или полным чар – соперник за доверие Императора действительно радовался возвращению имперского министра.

Дальше они поехали вместе…

Феофан стоял перед большим зеркалом, поправляя знак власти на светло-серой ленте – золотую звезду с лучами-рубинами. Вспоминал все, что ему пришлось пережить за последние недели… В большом зале ждали, вероятно, только его. Все, желающие присутствовать на Суде Империи, уже прибыли, ведь если в круге не будет хватать хотя бы одного, захотевшего войти в состав судей, древнее заклятье не воплотится в жизнь.

Феофан вошел в зал, занял свое место. Справа, за два кресла от него, сидела Химера в облике черноволосого колдуна, одетого в белые одежды.

Преступница стояла перед ними, в яме, обрамленной алым бархатом и золотом: одежда судей не отличалась красочностью и разнообразием, будто не существовало иных цветов. В другом конце зала на простых стульчиках разместились три старые женщины, иногда люди называли их мойрами, норнами или еще как-то, но от этого суть не менялась – эти существа имели власть над чужими жизнями. Старухи не обращали внимания, где находятся, сплетая серые нити.

В круг вошел обвинитель. Безымянный, как и все обвинители Империи, прекрасный и высокомерный.

– Подсудимая Аля Очеретяная, также известная как пиратский капитан по прозвищу Воронье крыло, вас обвиняют в расшатывании устоев Империи и попытке поднять мятеж. Известно ли вам, что за каждое неправдивое слово мы имеем право оборвать жизнь любого из тех, кто вам небезразличен? – обвинитель кивком указал на мойр.

– Да, мне известно об этом законе Империи, – спокойно ответила Аля. – Спрашивайте.

Обвинитель показал ей синий конверт с изъеденной огнем печатью и обугленным краем, вытащил из него лист, покрытый мелкими буквами.

– Что это? И кому адресовано?

– Это письмо капитана Яроша Сокола, перехваченное вами, – Аля чувствовала, как вслушиваются в ее слова мойры, каждое мгновение готовые рубануть по одной из нитей: колдовство, замешанное на дружбе и любви, искривленное, как и все в Империи.

– Кому адресовано это письмо?

– Пиратским капитанам.

– Кому адресовано это письмо из пиратских капитанов? – повторил обвинитель и уточнил. – Из живых.

Аля вздрогнула, этот ответ она, к сожалению, знала.

– Феникс, – она запнулась, неожиданно четко вспомнив женщину с волосами, подсвеченными пламенем. – Всех других вы уже наказали.

Но воздух звенел – она прошла по краю, не солгав, но и не сказав всего.

Обвинитель посмотрел на нее. Его улыбка была такая же ледяная, как и голос.

– А из тех, кто не был живым?

Аля вонзила ногти в ладонь, не почувствовав боли.

– Мариан и Джонатану.

Министр видел, как удивленно пошевелился советник Императора, едва ли не единственный, кто, кроме него, не выбрал для себя сегодня красные и багровые цвета. А обвинитель вел допрос дальше.

– Феникс уже встретилась с Ярошем Соколом?

– Да.

– А Мариан и Джонатан?

– Да.

– Почему мы не знаем, где они?

– Потому что им дарована новая жизнь.

– Обоим?

– Да.

– Кем?

– Той, которая воплощает в себе жизнь этого мира.

– Давняя с ними?

– Нет. Она ушла.

– Куда держит курс корабль с черными парусами?

– К Призрачным островам.

– Что ищет "Диаманта"?

– Сокровища.

– Какие?

– Я не знаю.

Правду. Только правду. Иначе она никогда себе не простит того, что случится. Хотя ее «никогда» может продлиться лишь до сегодняшнего вечера.

Вопросы. Десятки. Сотни. Обвинитель хотел знать все: как они встретились, как решили отправиться в столицу, чтобы бросить врагам вызов, как их предали и поймали…

Феофан смотрел на женщину, из последних сил державшуюся перед ними прямо, и восхищался ее стойкостью и мужеством. В приговоре не стоит сомневаться, но почему-то министр с ужасом думал, что бы было, окажись, по его желанию, перед таким судом капитан корабля с черными парусами. Ярошу Соколу было, кого терять, и мало кому из пиратской команды Феофан действительно желал смерти. Не знал министр, что паруса корабля Али тоже были окрашены в черный цвет.

Сколько она перед ними простояла? А не солгала ни в чем…

Феофан не заметил, что колет пальцы лучами Имперской звезды.

Обвинитель разговаривал с главой Суда, собиравшимся огласить решение. Министр оставил звезду в покое.

Судья поднялся.

– По закону Империи за попытку свергнуть власть Императора, Аля Очеретяная, вы приговорены к смерти. В назидание…

– Постойте!

Феофан вышел в круг. Аля удивленно взглянула на имперского министра, сразу погасив блеск в глазах. А Феофан говорил, не думая, как поплатится за смелость.

– Зачем создавать из пиратки идола? Зачем давать надежду преступникам и статую, к чьим ногам можно положить цветы? Не лучше ли наказать ее так же, на что осуждают всех обычных нарушителей закона? Своим приговором вы возвеличите ее и превратите в легенду, которая соберет вокруг себя непокорных последователей! Хотите ли вы бороться с новой легендой, созданной вашими же руками?

Судьи молчали.

– Министр правильно говорит, – принял решение глава Суда. – Идолы нам ни к чему, – и презрительно скользнул взглядом по преступнице, будто из-за выбранной казни ее преступления утратили величие. – Аля Очеретяная, вас казнят на рассвете.

Министр не удержался, чтобы еще раз не посмотреть на подругу Яроша Сокола. В ее глазах светилась благодарность, ибо таким было последнее желание осужденного пиратского капитана.

Пророчество, застывшее на фотографии, не исполнилось. На площади перед дворцом не появится четвертая черная статуя.

Ярош смотрел на ночное море, но моря не видел. Дух Империи снова звал его, обещая легкую смерть. Но пиратский капитан смеялся, осмелившись выдержать взгляд звериных глаз.

– Дерзкий… – мурлыкал враг. – Кто ты такой, чтобы спорить со мной? Мой мир безграничен, мой мир идеален, как черный квадрат штольни, бывшей колодцем, в котором тонешь ты и все мечты твои. Но умирать не страшно, пират. Пугает боль, которая может утихнуть лишь по моему приказу. Ты уже знаешь вкус этих страданий.

Боль и призовет твою смерть, и спасения тебе не найти, пират, ибо нет спасения для тех, кто и за красными стенами хранит в сердце свободу Моря. Но даже мои солдаты, счастливее тебя, пиратский капитан, ведь они не настолько одиноки. Одиночество, – шептал город со звериными глазами. – Хочешь, я освобожу тебя от одиночества, сохранив жизнь? Хочешь, превращу твое одиночество в любовь, в страсть, в богатство? Хочешь?..

Воспоминание таяло, как след на воде, остающийся за кораблем, таяло, как прикосновение ладоней товарища, которого только что забрали стражники.

– Ложь, – ответил пират, но уверенность его пошатнулась. – Ложь, как и те слова, которыми ты очаровал и сломил моих друзей, пообещав власть и бессмертие. Пообещав свободу и прекращение пыток. Ты врешь и мне!

Ярош выстрелил в зеркало. Отражение звериной морды осыпалось серебряными осколками, будто звезды, чью кровь столько лет пили властители ужасного города.

Один осколок вонзился в руку пирата, оставив глубокую рану. Но шрам от взгляда из зазеркальной глубины был намного глубже.

– Выбери смерть, пират… Выбери жизнь, пират…

– Капитан, – возле Сокола стоял Странник. – Кое-кто хочет с тобой поговорить. Думаю, что этот разговор должен был состояться раньше. Я вас оставлю.

Теперь они вдвоем смотрели на черную воду. Капитан и Дэниэл, разделивший с ним почти весь путь от той ночи, когда в Элигере в руки пирата попала зачарованная карта с неведомыми сокровищами. Как и во время их первой встречи, глаза парня прятали тайну.

– Давний рассказал мне, что вы пытались бороться с Империей, – еще неуверенно начал Дэниэл, но по голосу было слышно, что решение он уже принял.

– Да, – подтвердил Ярош. – Но Империю не победить, пока не погаснут глаза зверя, в чьем обличье воплотился Дух Империи. А как погасить его взгляд, не знает никто.

– Я знаю. Хотя это и не моя тайна, – теперь они смотрели не на воду, а друг на друга. – Сердце Империи – холодный огонь. Тепла не хватает ему, человеческого сочувствия и любви. И жертвуют ему люди свою любовь и свои сломанные судьбы. Человеческие судьбы – вот питье и пища Духа Империи. И если найдется отважный, кто не отречется от своей судьбы, какой бы горькой она не была, Дух Империи не получит необходимой еды, и погибнет. Особенный человек, способный соперничать с его волей.

– Один человек? Он на этом корабле? Ты? Я? Кто-то из нас?

Да, такая тайна стоила многих жизней… Чародей Гайяр не зря вопреки всему стремился сберечь это знание…

Дэниэл пожал плечами.

– Я не знаю, на этом ли корабле. Но одна ли настоящая судьба? Разве каждый не может задерживать дыхание под водой? Хоть на несколько секунд. Нет. Много настоящих судеб, которые не сгорят в пасти зверя. Не проданных, не преданных… Разных судеб…

Дэниэл умолк, но капитану казалось, будто только что с ним говорил кто-то намного старший, кто и передал парню опасную тайну. Гайяр… Одна из легенд этого мира. Вмешался бы он тогда в Элигере, если бы знал, с кем на самом деле прощается имперский министр?.. Заговор против Империи, начатый Гайяром, длился и после смерти чародея…

Море от сказанных слов и мыслей еще больше почернело, будто кровь, разлитая по земле Духом Империи в обличии зверя.

Луна взошла и спряталась за горизонт, но рисунок не возвращался на ткань карты. Не все еще необходимые люди были на палубе пиратского корабля. Но где их теперь искать?..

И один член команды знал ответ на этот вопрос. Еще до рассвета к капитану "Диаманты" подошла Марен.

– Карта молчит?

– Молчит. Неужели есть еще кто-то? – Ярош видел, давняя хочет, чтобы он сам спросил.

– Есть, Ярош. Помнишь, к тебе приходили люди из других стран и времен, находя тайные пути? Посмотри на наши паруса. Обычные ли они? Посмотри на нашу команду. Сколько в ней простых людей? Хотя бы половина есть?

Пират улыбнулся, он кое-что понимал, но пусть давняя его убедит.

– Помнишь карту Итаны? Черную карту, которую открыло тебе сердце гадания. Ты слишком обрадовался тогда и не присмотрелся к ней. Вот эта карта, – Марен протянула карту ему. – Посмотри еще раз. Возможно, Сокол, рассвет поможет тебе понять, что здесь изображено.

Ярош перевернул карту. Чернота, но в лучах дня, возвращающегося в мир, он увидел, как золотыми всполохами расцветают живые звезды.

Он с улыбкой запрокинул голову. С парусами происходило то же самое.

– Это были наши паруса, – сказал Ярош. – Черные паруса нашего корабля.

– Именно так, капитан, – обрадовалась Марен, и внезапно ее овеяла грусть. – Но пойми, Ярош. Наш корабль с черными парусами… Иногда цвета исчезают из мира, а сам мир видится серым, надежда и мечта уже не взмахнут крыльями, будто синие птицы. Цвет их оперения становится черным, искристо-черным, а не модной краской, которой дети размалевывают ногти и лица, желая приблизится к тьме.

Черный – живой цвет ночного небосвода, зачарованного небосвода, где каждой звезде, оступившейся с пути, можно загадать желание, и оно обязательно сбудется. Звезды… Живые звезды, чьи краски изменяются, а не седые и кровавые, избранные знаками безымянной Империи.

И где бы ты не жил, в каком городе и в каком столетии, если ты умеешь мечтать, ты увидишь… Обязательно увидишь! Корабль с черными парусами, наполненными колдовским ветром, заберет тебя из серых от повседневности домашних стен и улиц, где в глазах прохожих встретишь только равнодушие. Заберет тебя, чтобы ты стал собой, а не еще одним слепком чужих надежд и желаний, которым не суждено сбыться.

На наших парусах сверкают звезды, ибо судьбы тех, кто оказался на твоем корабле, такие же яркие. Пиратские капитаны и дети, которые еще по-настоящему не проявили себя, воины и правители, воспитанники Имперской Звездной школы и чародеи, давний народ и просто люди – мы все такие разные… И объединяют нас только звезды: звезды на небосводе и на зачарованных парусах "Диаманты". Благодаря этому мы стали командой пиратского корабля с черными парусами, но она действительно собрана не полностью.

Марен просила впервые, хотя слова просьбы и не прозвучали, но тон зачастую красноречивее слов. Давняя хотела, чтобы рисунок вернулся на карту, открывая путь к таинственным сокровищам.

– Нас находили те, кто стремился найти, преодолевали далекие расстояния и временные преграды. Но не все они могут покинуть место, где находятся. Я понял, куда ты меня зовешь, Марен, но я не могу путешествовать во времени и в пространстве. А по морю, даже под зачарованными парусами, очень далеко.

– Ты не можешь, Ярош, – согласилась Марен. – Но в твоей команде есть знающийся с темным морем, и те берега ведомы ему, как никому другому. Если ты не можешь путешествовать во времени и в пространстве, отбрось гордость – воспользуйся помощью тех, кто это умеет, пиратский капитан.

Все еще держа в руке черную карту, сияющую звездами, Ярош доброжелательно улыбнулся давней: он понимал, о ком идет речь, и, похоже, Марен убедила пиратского капитана обратиться за помощью.

Восходило солнце, лучи проскальзывали между прутьями клетки, на полу которой лежала умирающая. Яд, изготовленный по обычаю Империи, полная чаша яда, которую она не допила, выпустив из рук и расплескав от бессилия. И рядом не было Зорин, знающей способ очищать от отравы кровь осужденных.

Солнце пило жизнь Али. Несколько гуляк смотрели на казнь, но в их жизнях, как им казалось, было намного больше вещей, более важных, чем это событие, хотя ни одно из них не заставило бы их проснуться так рано. И зачем? Все самое необходимое, что нужно знать, покажут в новостях.

Феофан опоздал на казнь. Он склеивал обрывки фотографии, найденной слугами в доме, где поймали пиратку. Четыре черные статуи стояли возле алой стены дворца.

Сейчас там только три. Но четвертой не будет. Он был уверен, что не будет. Ведь камень становится черным лишь тогда, когда осужденный еще жив.

Никто не прикоснется к клетке до завтрашнего утра. Это далеко от столицы, в маленьком городке, можно нарушить обычай ради милосердия. Чем дальше от столицы, тем больше свободы, поэтому пиратский капитан и отпустил пленника, который был символом могущества Империи. Здесь же даже наивысшей власти его рубиновой звезды не хватит, чтоб сохранить жизнь кому-то из пиратов.

Министр, казалось, почувствовал, как женщина перестала дышать, и покинул площадь.

Харун и Ярош Сокол стояли подле штурвала, управляя кораблем с черными парусами вместе, ведя его по реке времени, обходя водовороты и стремнины. Вели корабль, как два капитана, понимая друг друга без слов.

Вода омывает камень, отполированный до зеркального блеска. И в этом зеркале отражается большой зал Имперской школы, где учатся мастерству боя юные ученики.

Корабль качнуло: сильное течение потянуло его за собой, но Ярош почувствовал приближение опасности и вовремя выровнял корабль.

Они взяли немного ближе к берегу, где за маревом изящные пары танцевали вальс на балу в алом дворце. Смеялась красивая женщина, которая в этом году превзошла всех в пении. Осталось последнее испытание. И Химера уже ждала ее, чтобы соревноваться в чародействе. Сказительница поклонилась своему партнеру, благодаря за танец, и пошла навстречу черноволосому советнику Императора.

Еще один зеркальный камень увидел Айлан. Мужчина удивленно склонился над водой.

– Он так похож на меня…

Но это он и был. Почти выпускник, гордый своими знаниями, бежит через длинную прямоугольную площадь, спасаясь от своей судьбы.

Река времени впадала в обычное море, в волнах таяли берега. У команды почти не осталось сил, чтобы продолжать путешествие. Даже Ярош чувствовал усталость и опустошение, не говоря о других. Похоже, что тяжесть такой дороги не отразилась только на давнем народе.

– Может, ты и меня возьмешь с собой, пиратский капитан?

На фальшборте сидела девочка, чье паутинное убранство было соткано из лунного света, диадема, усыпанная черным жемчугом и бриллиантами, украшала ее черные, как ночь, волосы.

– Кто ты? – спросил капитан, оставляя штурвал и спускаясь на палубу.

– Страж тех вод, куда вы направляетесь, – девочка спрыгнула на палубу, ее глаза постоянно изменяли цвет. – Здравствуй, брат, – кивнула она Страннику. – Удивительно видеть тебя здесь, – она обвела взглядом всех присутствующих. – Так много давних на пиратском корабле, не побоявшихся связать свои судьбы с судьбами пиратских капитанов и простых людей.

Странник не ответил на приветствие. Другие давние тоже молчали.

– Ты пропустишь нас, страж? – Ярош подошел к девочке, игравшейся роскошным пером, тоже сотканным из лунных лучей.

– Пропущу. У вас красивые паруса. Но не задерживайтесь, – она улыбнулась, ее глаза осветились звездами. – Хочешь, украшу твою шляпу, капитан? – девочка протянула Ярошу зачарованное перо.

– У меня нет шляпы, достойной твоего подарка, – рассмеялся пиратский капитан.

– Но ведь будет же, правда? – таинственно улыбнулась девочка-ночь. – У всех капитанов есть шляпы.

Мяукнул Сириус, рванув туда, где засветилось молочное сияние, прыгнувшее на капитанский мостик. По ступенькам важно ступала кошка, с чьей белой шерстки сыпались звезды.

– Звездочка ясная, я же приказала быть дома, – сурово напомнила кошке девочка-ночь.

– Назвать кошку Звездочкой! – хмыкнула Роксана.

– А назвать кота Сириусом? – повернулась к ней девочка-ночь.

Белая кошечка и черный Сириус тянулись мордочкой к мордочке. Звездочка лизнула Сириуса в нос, черный кот чихнул, с его шкуры тоже сыпнуло сиянием, но еще не звездами.

– Звездочка ясная, не шали.

Но было уже поздно. Звездочка прыгнула на фальшборт корабля, а оттуда на звездную ленту Млечного Пути, тянущуюся до самого края неба. Сириус тоже тяжело запрыгнул на фальшборт. С грустью оглянулся на людей и ступил на звезды, растворяясь в ночи.

– Сириус, вернись! – Роксана подбежала к фальшборту, где догорали рассыпанные ее котом звезды, маленькие, словно камешки. – Что с ним? Что ты сделала с моим котом, колдунья? – крикнула юная пиратка на древнего стража.

– Кажется, они понравились друг другу, – одарив насмешливым взглядом Роксану, девочка-ночь повернулась к капитану. – Поэтому я и говорю: не задерживайтесь. Это опасные воды, особенно для пиратского корабля.

Она исчезла. Сияющее перо опустилось на ладонь Яроша.

– Ярош, куда ты нас привел? – встревожено спросила Феникс.

Сокол не отвечал. Феникс стало страшно.

– Ярош?

– Будем искать там, где еще не искали, – ответил пиратский капитан, сжимая в руке сияющее перо. – На кладбище кораблей. Среди теней, Феникс.