Текст книги "Спасение беглянки"
Автор книги: Наталья Бессонова
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Наталья Владимировна Бессонова
Спасение беглянки
© Бессонова Н., текст, 2019
© Издательство «Союз писателей», оформление, 2019
© ИП Суховейко Д. А., издание, 2019
* * *
Жаркое турецкое солнце клонилось к горизонту. По оживлённому шоссе, что ведёт от Измира к побережью Эгейского моря, тяжело катился массивный чёрный джип, зловеще поблёскивая тонированными стёклами. Сидящий за рулём черноволосый мужчина, на вид лет пятидесяти, в мятой футболке грязно-синего цвета выглядел уставшим. Из-за высокого роста он почти касался затылком потолка салона. Его сосед был намного моложе и гораздо более ухоженным: рубашка поражала свежестью и выглядела так, словно только из-под утюга, а к русым волосам, остриженным под «ёжик», как будто ещё минуту назад прикасались ладони парикмахера, едва смазанные гелем.
Парень источал аромат хорошего парфюма…
– Feribotta mı[1]1
На паром (тур.)
[Закрыть]? – обратился он к водителю.
– Karayolunda biz gideceğiz[2]2
Мы поедем по шоссе (тур.)
[Закрыть], – ответил тот, – feribotta bir sürü insan olacak[3]3
На пароме будет много людей. (тур.)
[Закрыть].
Сосед молча кивнул.
На заднем сиденье авто полулежали две молодые особы, уставшие и голодные. Несчастные были прикованы друг к другу наручниками, а запястье одной из них – к дверце машины. Девушек везли уже несколько часов в неизвестном для них направлении. Из окна автомобиля, с правой стороны, они могли видеть причал и паром, на борт которого заезжал и выстраивался ровными рядами автотранспорт различного назначения. Небо казалось удивительно синим – даже сквозь тонированные стёкла, а морская гладь с лёгкой пенистой рябью весело искрилась на солнце. Совсем низко над берегом кружились крикливые чайки.
– Нин, не тяни руку… больно, – тихо попросила Александра.
– И мне, – простонала Нина.
Мужчина, тот, что помоложе, оглянулся, и обе примолки, как по команде.
Саша смотрела на удаляющихся белокрылых птиц с безысходной тоской и завистью…
Глава 1
Они вылетали в Москву утренним рейсом: Юрия Петровича Михальцова, полковника милиции, ждали на службе, а Надежда спешила в столицу по своим партийным делам.
– Ну, давайте присядем перед дорожкой, – предложила сонная Лапочка-дочка и опустилась на банкетку в прихожей, кутаясь в халат.
– Присядем, – согласился Юрий, оседлав чемодан, – обычаев нарушать нельзя!
Надежда пристроилась рядом с дочерью.
– А где наша красавица? – спросила она.
– Да вон, в кресле лежит, – ответила Алёнка, – не выспалась она…
– Кисонька моя, иди сюда, – позвала хозяйка, но Прелестница-кошка грациозно спрыгнула с места, взмахнула пушистым хвостом, окинула собравшихся выразительным надменным взглядом голубых глаз и удалилась. Чемоданы в прихожей и церемония проводов, видимо, ассоциировались в её сознании с предстоящим отсутствием кого-то из любимых хозяек и особого восторга не вызывали.
– А наша прелестница так всегда, – засмеялась Лапочка-дочка, – думает, что, если она не выйдет провожать, то никто и не уедет!
– Логично! – оценил полковник. – Какой умный у вас зверь!
– Ну, в добрый час! С Богом! – сказала Надежда, поднимаясь с банкетки.
– Счастливого вам пути! Мама, а ты послезавтра утром возвращаешься? – уточнила Алёнка.
– Утром, – подтвердила Надежда, целуя дочку в румяную щёчку, – пока, ребёнок! Хорошо себя веди. Кошку кормить не забывай!
– Мама, ну ты всегда одно и то же говоришь! Не забуду! – возмутилась Алёнка. – Что, я – маленькая?
– Ребёнок, маму надо слушаться! – назидательно произнёс полковник, обняв Надежду, а в глазах его блестели смешливые искорки.
– Её попробуй не послушайся, – улыбнулась Лапочка-дочка.
…За чашкой кофе в терминале аэропорта Юрий и Надежда вели тихую беседу.
– Надюша, а когда ты окончательно ко мне в Москву переберёшься? – спросил он. – Да и… узаконить отношения уже не помешало бы.
– Юра, знаешь, ведь… мне нужно закончить дела, – уклончиво ответила она. – Окончательно – не раньше, чем через… полгодика… может быть – годик. Ты же понимаешь…
– Миленькая, а ты ничего не забыла? – спросил он с укором. – Дела…
– Что?.. Вот… «Русский центр» проводит празднование Троицы… «Зелёные святки»… Надо поприсутствовать. Потом – защита диссертации, а там ещё так много работы! Ну, и партийные… тоже…
– А ты вообще замуж за меня когда собираешься? – в его взгляде читались сомнение и тихая грусть… и что-то ещё, чего Надежда пока не могла определить.
– Юра, ну… разве ты не хочешь, чтобы я стала кандидатом наук?
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой! Всё остальное для меня не имеет значения.
– Но для меня-то это важно! А женой твоей я стану…
– Когда?
– Когда позовёшь!
– Так позвал уже, – напомнил он. – Ладно?
– Значит, выйду. Я же согласилась!
– Как это ты говоришь: «Ну, не знаю, не знаю…»
– А кто сказал, что если любишь, то надо доверять? – спросила Надя.
– Кто-то очень мудрый, – как-то отстранённо ответил он.
– Но ведь мы же с ним согласны? Ладно? – примирительно произнесла Надежда, употребив его обычное вопросительное «ладно?» там, где его быть не должно, и сама этому удивилась.
– Ладно, – улыбнулся он и посмотрел на неё совсем как прежде – с нежностью, – но жизненные ситуации… разные бывают. Посмотрим!
– Ну, значит… «посмотрим», – подвела итог она в том же тоне, – тем более что ситуации «разные бывают».
За всё время полёта они не вернулись к этой теме. Недосказанность и неопределённость давили и создавали напряжение.
В аэропорту Юрия ждала машина с водителем. Надежду подвезли до станции метро «Электрозаводская» – до штаба, где предстояло сдавать подписные листы. Простились более чем сухо. Да и какие нежности могут быть при водителе?
«Ну вот, – подумала Надя, – я всё испортила! И что теперь делать?»
* * *
Джип остановился около придорожного кафе. Мужчина, что помоложе, с причёской «ёжик», погрозив девушкам пальцем, улыбнулся и вышел из машины.
– Разулыбался, смотри-ка! – заметила Саша. – Как вполне нормальный мужик. Сволочь!
– Слушай, как тебя, верзила, отстегни, а? – обратилась Нина к водителю, на ходу давая ему прозвище. – Рука затекла, сейчас отвалится! И мозоли уже от наручников… кровавые.
– Я «гаспадын»! – спокойно сказал он.
– Господин! Смотри-ка! Умора! – устало усмехнулась Александра. – Верзила и есть… Правда, отстегни хотя бы. Сил больше нет, – поддержала она подругу по несчастью, потянув в его сторону скованную стальным браслетом руку.
– Ай, Сашка! – Лицо Нины сморщилось от боли.
– Ой, извини! Мне и самой больно…
Водитель лишь непонимающе вертел головой.
– Ну, пожалуйста… господин, – со слезами на глазах взмолилась Нина.
«Господин» повернулся, окинул девушек сердитым взглядом.
– Ладно, молчим мы, молчим, – пробормотала она, испуганно втягивая голову в плечи, как будто опасалась удара.
– Да что мы просим его!? Бесполезно! Как будто не знаешь этих… «господ»! Отвлекись лучше, подумай о чём-нибудь хорошем, – отчаявшись, посоветовала Александра. – Может быть, он нас вообще не понимает.
«Ёжик» вернулся с двумя бутылками воды, одну из которых протянул водителю, другую бросил на колени Саше. Путь продолжался.
Александра попыталась отвлечься от всего этого кошмара, подумать о чём-нибудь приятном, хотя… что хорошего может прийти в голову в такой ситуации?
…Вспомнилось, как три года назад прилетела в Стамбул на каникулы – счастливая, наивная, полная надежд. В аэропорту девушку встретил Дениз – парень, с которым она случайно познакомилась через Интернет и несколько месяцев переписывалась. Как вышло, что за какие-то полгода заочного знакомства он стал для неё главным человеком – и сама не понимала. А тогда – жила в ожидании электронных писем и смс-сообщений. Для общения были задействованы и более современные средства связи: подружка, которая в этих вещах хорошо разбиралась, снабдила Сашин компьютер, купленный «в рассрочку» у одного из старшекурсников, всеми необходимыми программами. На фото Дениз выглядел красавцем, а «живая картинка» во время сеансов связи через сеть позволяла увидеть его взгляд, мимику, манеру держаться, и всё это казалось девушке безукоризненным. Молодой турок неплохо владел русским языком, обладал весёлым нравом и чувством юмора. О себе говорил мало, что создавало вокруг его облика ореол загадочности. Однажды, к слову, парень обмолвился, что почти каждая турчанка владеет искусством восточного танца.
– Это красит любую женщину, – заметил он.
«А я чем хуже?» – подумала Александра и два месяца занималась «танцем живота» в ближайшем дворце культуры.
Сдав летнюю сессию, приняла приглашение молодого человека приехать к нему «недельки на две».
Девушка очень удивилась, когда ей поступил неожиданный звонок с незнакомого номера и мужской голос произнёс:
– Здравствуйте, Александра! Это Вадим, друг Дениза. Он попросил меня помочь вам с билетом…
Теперь Саша ругала себя за легковерие, а тогда – буквально летала от радости. Однокурсницы и подруги по общежитию с ума сходили от зависти: такой жених… Правда, сама она женихом его вовсе не считала, несмотря на уверения Дениза в любви «с первого взгляда и слова». Хотя… он ей очень нравился.
И впечатлённая девушка отправилась в гости – на две недели, как она предполагала.
Увидев встречавшего её красавца, Саша окончательно потеряла рассудок. Высокий, галантный, с ослепительной улыбкой – даже лучше, чем на фотографиях! Словно принц из сказки!
«Дениз» значит «море», – говорил он. Как она узнала позже, характер восточного «принца» и в самом деле был похож на море: настроение его менялось так же стихийно и стремительно.
Парень снял для гостьи небольшой номер в уютном отеле, показывал достопримечательности Стамбула, два дня водил по ресторанам. Был вежливым, внимательным. Не настаивал на близости. Когда это всё-таки произошло – после бурных признаний, жарких поцелуев и уверений в серьёзности намерений – Дениз, казалось, очень смутился, поняв, что стал её первым мужчиной.
Неожиданно, сославшись на материальные затруднения, предложил переехать в другой отель – попроще. Александра ничего не заподозрила. Но когда она выразила естественное для невесты желание познакомиться с его родителями, то получила звонкую пощёчину.
– Я не выношу женских упрёков! – заявил он остолбеневшей от неожиданности и обиды девушке, хотя Саша и не собиралась его упрекать. – Не надо быть настойчивой!
Её слёзы на парня не подействовали. Она поняла, что лишних вопросов «жениху» задавать не стоит, и начала подумывать о возвращении домой. Однако Дениз и теперь не перестал ей нравиться. Девушка пыталась оправдать поведение любимого, себя же корила за незнание восточных традиций и проявленное нетерпение. «Турецкие мужчины очень темпераментны, – рассуждала она. – Надо быть внимательной, и его раздражительность пройдёт».
Александра прилагала немалые усилия, чтобы быть для Дениза интересной и привлекательной: старалась удивить восточными танцами, которые успела разучить, читала стихи, пела русские песни. Только это не помогало.
«Как же так? – недоумевала девушка. – Чуть больше недели прошло, а он так изменился! Ведь говорил, что любит меня… Когда я уеду, он будет скучать и всё поймёт… Всё ещё образуется, – тешила она себя надеждой. – Любовь проверяется на расстоянии…»
Но о любви Дениз больше не вспоминал. После второй пощёчины – по совсем незначительному поводу – Саша выразила желание вернуться в Россию.
– Денег на билет нет, – сухо ответил парень.
О женитьбе он уже не заикался, да и галантность его куда-то подевалась. Теперь кавалер водил Сашу в дешёвые забегаловки с пластиковыми стульями и столами сомнительной чистоты, был постоянно раздражён и чем-то озабочен.
Александра очень удивилась, когда однажды вечером они оказались в ресторане, где звучала восточная музыка, на столах красовались белоснежные салфетки, заправленные в фарфоровые вазочки, скатерти цвета весенней травы были изящно задрапированы, официанты – вышколены. В глубине зала, на ярко освещённом подиуме, шло представление: странное смешение танцевальных традиций, когда чарующий и соблазнительный восточный танец, хранящий загадочные тайны и лишь вскользь намекающий на них, заканчивался беззастенчивым сбрасыванием одежды. Саша никогда раньше не бывала в подобных заведениях и чувствовала себя немного неловко.
– Дениз, у тебя появились деньги? Теперь ты отправишь меня домой? – спросила она, не зная ещё, радоваться ей или огорчаться. Всё-таки расставаться с молодым человеком, не выяснив до конца отношений, ей не хотелось.
– А-а, – неопределённо ответил парень, – всё будет… как надо. Паспорт дай!
– Зачем? – не поняла девушка.
– А… билет покупать! Дай паспорт! – продолжил настаивать он.
– Прямо сейчас? – удивилась она, но не стала возражать и отдала документ.
Дениз, ничего не объяснив, встал и вышел из зала, бросив Сашу одну среди незнакомой публики. Вернувшись, зачем-то прихватил с собой её сумочку с телефоном и мелочью.
– Момент, – только и сказал он.
Александра решила, что кавалер оставил её ненадолго и вот-вот вернётся. Ждала Дениза, беспокойно озираясь по сторонам. Вдруг подошли два охранника, приветливо поздоровались и, крепко взяв девушку под руки, куда-то повели. От неожиданности Саша лишилась дара речи. Ноги заплетались, но мужчины тащили её за собой тем упорнее, чем сильнее она пыталась сопротивляться.
В кабинете за массивным столом сидел полный черноволосый тип лет пятидесяти, с блестящей круглой лысиной, в белоснежной рубашке и галстуке.
– Здравствуй, – маслено улыбаясь, сказал он и махнул рукой людям, которые привели Сашу. Те вышли, оставив растерянную и испуганную девушку наедине с хозяином кабинета.
– Тыперь будышь здэс работать, – радостно сообщил тот, продолжая улыбаться.
– Что? Как… ра… ботать? Зач…чем? – язык плохо слушался, а рассудок отказывался воспринимать происходящее.
– Что, как-как? Работать будышь! Как всэ работаит!
– А… вы кто? – Александра не знала, о чём спрашивать и что думать.
– Я – Мыхмед. Это моё завыдэные, здэс танцуют дэвушька, прыятно проводят врэмя. С клыент. Танцами. И другыми потом, – Мехмед помахал руками, и это отдалённо напоминало движения женских рук в восточном танце.
– Но… с какой стати? Зачем мне это? Я в университете учусь…
– А-а… унывырсытэт харашо! Я тожи… Патрыс Лумумба… да-а… Давно…
– Правда? В Москве? – удивилась Саша.
– Ну, а гдэ… Садысь! – мужчина радушно пригласил девушку присесть на диван. – Как это у русский… э-э… «ноги правда… ны бываит»? – он засмеялся, довольный своим знанием русского фольклора.
– В ногах правды нет, – поправила Александра.
– Да-а! Я Россия был! Совэтский Союз! – с гордостью заявил хозяин кабинета.
– Я с парнем сюда пришла, с… женихом, он уже ждёт меня, наверное, – попыталась объяснить девушка, постепенно справляясь с испугом.
– Э-э-э, – протянул Мехмед, – парынь твой уже дома. У мами. У папи. Он за тыбя дэнги брал. Я дэнги дал. Тыперь будышь на мыня работать. Танцы умэишь? – спросил он. Саша не ответила, недоумённо глядя на турка.
– Умэ-эишь! – ответил за неё Мехмед. – Дэныз ны обманыт! Хороший цена за тыбя выпросыл! Да-а? Дошиво ны отдал тыбя! Хытрэ-эц! – он засмеялся и кому-то погрозил пальцем – наверное, Дэнизу. – И здэс научат, чтобы харашо получался… Таныц чтобы харашо. Да?.. Красы-ыво чтобы…
– Что? – всё ещё не понимала Александра, – он деньги взял? Про какие деньги вы здесь говорите? Я же его невеста! Он же…
– За тыбя, за тыбя дэнги, – Мехмед начал нервничать, – ны понымаишь? Какой дэвушька! Глупий! Да? Ны понымаит! А-а?.. У ныво ыще есть другой такой… нывеста! Да-а? – Турок противно засмеялся. – Много ыще. Да?
– Разве так можно? – недоумённо воскликнула Александра, отказываясь верить в происходящее.
– А-а-а! Можьно! Всо можьно, – отмахнулся Мехмед, – Садысь, ны стой. Кушять хочешь?
– Нет, я уже поужинала… с Денизом, – ответила она. – А, кажется, я поняла! Это шутка такая, да? – девушка попыталась улыбнуться. – Дениз меня разыграл так, да? Злая шутка получилась! Не смешная…
– Нэ-э-эт, – развеселился турок, – поговорым сычас, садысь. Кушяй вот, – он поднялся, поставил вазу с фруктами на столик перед диваном, на краешек которого несмело присела Александра.
Крупная клубника заманчиво краснела. Саша взяла ароматную ягодку, задумчиво надкусила, но вкуса не почувствовала: не до того ей было.
– Ты ны думай, здэс харашо, – принялся убеждать Мехмед, – дэвушька ны хотят уезжат. Клыент у нас всэ высоко… этот… поставлын. Постоянный. Благородний луди. Кто попало нэт. Работать будышь. Дэнги будышь получат. Потом. Сначала – долг будышь работать! Бакшиш будышь имэть. Этот… чаивие… Потом – украшения будышь купить, платья красывый. Хаммам будышь ходыт. Харашо! Всо будышь! Толко правилна надо дэлат! Послушна надо чтобы…
– А Дениз когда за мной придёт? – продолжала настаивать на своём Саша.
– Э-э-э… Опять! А? Дэныз ны прыдёт! Тыбя Алыксандра зовут?
– Александра.
– Я – Мыхмед, – снова представился он, – давай говорыт опять. Контракт надо дэлать.
– Контракт? – уточнила Александра, до которой начал доходить смысл этой сделки.
– Ты работать будышь, надо контракт. Положино так, – терпеливо объяснял Мехмед, разводя руками. – Правыла такой. Да?
– Я не понимаю ничего – ни про работу, ни про контракт, ни про Дениза…
– Э-э-э… ны понымаишь… Тогда потом говорым. Завтра будышь понымат, – турок постучал в стену, тут же явились охранники и снова крепко взяли Александру под руки.
– Нет! Отпустите меня! Я не хочу! – закричала та, безуспешно пытаясь вырваться. До Саши, наконец, дошло, что с ней не шутят.
Когда железная хватка усилилась, она закричала, не в состоянии пошевелиться, и ослабила сопротивление, поняв, что оно бесполезно.
– Э-э, – с видимым разочарованием вымолвил Мехмед, – какой…
– Отпустите меня! – потребовала Александра, но мужчины молча протащили её по лестнице на верхний этаж, открыли ключом одну из многих дверей, завели в комнатку, напоминающую номер в гостинице. Навстречу вышла стройная брюнетка, расчёсывая свою роскошную гриву. Саша удивилась тому, что дверь была заперта снаружи. «Девушек держат под замком!» – с ужасом подумала она.
– Юлька, к тыбе вот… Пока здэс. Поговоры тут, научи, да? Мэхмэд прыказал, – дал указание Юльке один из стражников-провожатых.
– Это можно, – спокойно ответила незнакомка, собирая волосы в узел на затылке, – поговорю.
Александра замерла в растерянности, слёзы катились по её щекам. Юлька взяла Сашу за плечи, усадила на миниатюрный диванчик.
– Ну, чего ты? А?.. Откуда к нам? – спросила она.
– Ниоткуда… Из Москвы, в общем-то, – всхлипывая, ответила Александра, – а так – из Саратова… я с парнем… в ресторан пришла, – сбивчиво принялась объяснять она, – с Денизом. Как бы… с женихом. А он потом делся куда-то. А этот… как его… Мехмед сказал, что деньги ему за меня заплатил.
– А-а! Ну, ясно! – понимающе усмехнулась Юлька. – Видали мы таких «женихов»! Обычная история…
– Обычная? – не поняла Саша.
– Первый раз с тобой такое?
– Какое?
– Продали тебя первый раз?
– Продали? – как во сне, произнесла страшное слово Александра.
– Ну да! А что ты думала? Что ты как… идиотка? «Какое, какое»! Такое вот! Мозги отшибло, что ли?
– Отшибло, – как попугай, повторила Саша.
– Как с ним познакомилась-то?
– С кем?
– С «как бы женихом».
– Через интернет, – вяло ответила девушка.
– А-а! Новые технологии – в действии, – невесело улыбнулась Юлька.
– Как отсюда выйти? – спросила Александра.
– Ты что? – удивилась Юлька и покрутила пальцем у виска. – Ты дура? Не понимаешь? Нельзя отсюда выйти! Купили тебя! Теперь ты – собственность Мехмеда! Стриптиз будешь отплясывать. Раздеваться перед мужиками! Поняла?
Александра пребывала в каком-то оцепенении, ещё не до конца сознавая, что с ней происходит.
– Водички хочешь? – участливо спросила Юлька.
– Нет, – покачала головой Саша, однако взяла дрожащими пальцами протянутый ей прозрачный стакан с минералкой и выпила залпом. Бросив опустошённый сосуд на пол, рванулась к двери, застучала кулачками так, что косточки заболели.
– Эй! Откройте! Кто-нибудь! – закричала она.
– Во даёт! – возмутилась Юлька, подбирая осколки. – Швыряется тут! А убирать за тобой кто будет? Принесла нелёгкая соседку…
Открылась дверь, на пороге появился один из охранников.
– Чыво шумышь? – спокойно спросил он, грубо отстраняя Сашу от двери и увлекая её подальше в номер. – Что, ны нравытся?
– Я хочу уйти, – заявила Александра. – Не буду здесь. Мне… домой надо ехать. Меня мама ждёт!
– Э-э! Э! – возмущённо воскликнул охранник, удерживая вырывающуюся пленницу.
Скоро терпение его закончилось. Наградив девушку оплеухой и толкнув её на диван, он двинулся к выходу.
– Чтобы тыхо тут! – приказал мужчина, покидая номер. Скрипнул дверной замок, послышались удаляющиеся шаги.
Саша закрыла лицо ладонями и закричала, как загнанный в угол зверь – исступлённо и страшно.
– Ну, чего ты, как ненормальная? – испуганно спросила Юлька. – Чего? – повторяла снова и снова, как будто сама не понимала – «чего»…
Девушка отошла от Александры в противоположный угол небольшой комнатки, словно боялась оглохнуть от воплей новой подруги по несчастью. Потом осторожно приблизилась, присела рядом, поправила её растрепавшиеся волосы.
– Ты не реви, – принялась успокаивать Александру хозяйка комнаты, когда крики её сменились тихими всхлипываниями, – тут ещё ничего. Танцевать будешь. Да не реви ты! Тебя как зовут хоть?
– Саш-ша, – прошептала Александра, по-прежнему всхлипывая.
– Ну вот, Сашка. Правда, тебе здесь другое имя дадут…
– Зач-чем мне… другое?
– Такой порядок. Мы тут уже сами не помним, какое у кого имя настоящее, а какое – придуманное…
– Бред какой-то….
– Танцевать-то умеешь?
– Нем-много. Только я… не хочу. Я домой хо-очу!
– Это теперь навряд ли! Ну, ничего, везде можно жить! Не реви!
– Ага, «не реви», – опять всхлипнула Александра. Теперь она догадывалась, для чего Дениз завёл с ней разговор о восточных танцах. А потом, видимо, долго с Мехмедом о цене не мог договориться, поэтому и злился.
– С тобой Эльза сначала порепетирует, посмотрит, на что способна… проинструктирует. Тут же ничего сложного нет: танцуй себе да раздевайся потихоньку.
– Ужас какой!
– Привыкнешь, – усмехнулась Юлька. – У тебя теперь выхода нет, подруга…
…Боль в запястье прервала поток воспоминаний. Саша вскрикнула. Браслет наручников врезался в содранную мозоль. Это соседка попыталась левой рукой, прикованной к запястью Александры, поправить волосы.
– Нинка, ну что тебе не сидится?
– Убери мне волосы с лица, – попросила та, и Саша аккуратно поправила её непослушную волнистую прядь.
– Всё равно сейчас упадёт. Приколоть бы…
– Там «невидимки»… сзади. Вытащи и сделай как надо…
«Ёжик» оглянулся, но ничего не сказал. Саша под сердитым взглядом надсмотрщика выполнила просьбу Нины.
Снаружи, сквозь тонированные стёкла, никто не мог видеть пленниц – помощи не попросишь. А если и попросишь, то вряд ли дождёшься сочувствия. Это они обе знали по собственному горькому опыту. Никому здесь нет дела до слёз и страданий иностранок без денег и документов. Да ещё – до нелегалок сомнительной профессии.
Мысли путались. Так хотелось в небо, к птицам, или…
Вдруг пришла идея, что неплохо бы выждать момент и устроить небольшую аварию. Наброситься сзади на водителя, схватиться за руль свободной рукой, и-и-и!.. А потом – как Бог даст. В суматохе можно убежать и затеряться среди людей. В худшем случае – умереть. Но разве Александра боится смерти после всего, что с ней случилось?
Девушка смотрела сквозь стёкла – на пролетающие мимо автомобили, на откосы, куда может вынести неуправляемый джип…
«Придётся же столкнуться с кем-то… Разве другие люди виноваты? – подумала она, прогоняя шальную мысль, но та не уходила. – Надо дождаться, когда автомобиль займёт крайнюю полосу, резко рвануться вперёд и повернуть руль вправо. Но сначала наручники нужно как-то отстегнуть. А может быть, от удара – сами отцепятся… Или так не бывает?»
– Нина, послушай, – прошептала она.
– Что? – отозвалась девушка, поворачивая к соседке усталое лицо.
– А давай мы аварию устроим?
– Сдурела? Мне ещё умирать неохота!
– Да… тише!
– Ну?
– Вот посмотри, вокруг сейчас пустое место.
– Оно через пять минут не будет уже пустым.
– Здесь ландшафт постоянно меняется… Мы выждем и…
– А? – поинтересовался водитель. – Туалэт? А?
– Нет, не надо, – отказалась Саша, отрицательно покачав головой. – Наручники расстегни! До крови стерли…
Верзила на просьбу не отреагировал.
– Не понимает он по-нашему, – предположила Нина. – Только и знает, что «господын» да «туалэт»…
* * *
Надежда, выполнив весь план мероприятий, зашла на родную «Полтавку».
В кабинете Киры Николаевны – координатора по работе с региональными отделениями – уже собралось несколько друзей-соратников.
– Пойдёмте, чаю попьём, я торт принёс, – позвал всех Виктор Николаевич.
– Ой, они со своим тортом! Думаете, мы не найдём, чем вас угостить? – засмеялась Кира.
Все весело чаёвничали за большим столом в зале, где обычно проводились собрания актива. Шутили, рассказывали какие-то истории. В обществе друзей-единомышленников Надежда испытывала состояние особого душевного комфорта: когда знаешь, что тебя всегда услышат, и любые твои слова и действия будут поняты правильно, без лишних домыслов. Это был тот случай, когда никакая новая информация о людях не способна изменить их мнение и отношение друг к другу.
«А ведь скоро придётся «отставить» партийные дела, – подумала Надя. Посмотрела на собравшихся друзей-партийцев, безмятежно беседующих за чашкой чая, – и как же я буду без них? – ей вдруг стало грустно. – А как я буду без Юры, если ему надоест меня ждать?» – при этой мысли тоска подступила к сердцу.
Сегодня центром всеобщего внимания был Евгений – председатель Самарского отделения.
…Время пролетело незаметно. Надежда заторопилась на вокзал, Виктор Николаевич вызвался проводить её до остановки.
– Погода какая! – воскликнул он, – прямо на лирический лад настраивает! И не захочешь стихи писать, да напишешь! Какие молодцы наши ребята – произведения свои читают. А я вот… всегда стеснялся.
– Вы тоже пишете? – удивилась Надежда.
Виктор Николаевич относился к категории людей, авторитет которых для неё был так высок, что она не смела сказать им «ты», несмотря на самые тёплые дружеские чувства. К тому же он был существенно старше.
– Есть немного… Писал в студенческие годы, потом – реже, – ответил он. – А в общем – когда мне хорошо, то я пою и дурачусь, когда мне плохо – пишу стихи.
– Значит, Вам теперь в основном – хорошо? – засмеялась Надежда. – Почитайте, пожалуйста…
– Надюша, да я как-то их… пишу, но не читаю, – засмущался Виктор Николаевич. – Комплексовал всегда… а теперь поздно уже начинать…
– Ну и не начинайте, только одно мне прочтите… по секрету! – попросила Надя.
– По секрету? – переспросил собеседник и засмеялся.
– Ага! Одно!
– Ну, если только так, пожалуй…
Надя привыкла слышать от Виктора Николаевича рассуждения по серьёзным политическим вопросам. Его мнение всегда отличалось принципиальностью, причём он мог высказываться в самой непримиримой форме, не теряя дипломатичности, присущей истинно интеллигентному человеку. А теперь вот – стихи…
– Мне нравится, – совершенно искренне сказала Надежда, дослушав до конца. – И зачем стесняться? А у Вас много стихов?
– Надюша, да я как-то не стремился писать много. Когда душа просила – писал… а так, чтобы…
– Ну, нет, это не о Вас, – Надя засмеялась.
– Вот и пусть будет не обо мне, – ответил Виктор Николаевич, – как говорил забытый ныне вождь мирового пролетариата: «Лучше меньше, да лучше».
…Добиралась до вокзала, думая о Юрии и о том, как сухо они расстались. Душу терзала тревога. «Интересно, помнит ли он, когда я уезжаю? Надо ему позвонить, – решила Надежда. И тут же передумала. – Нет, первая звонить не буду…»
Полковник ворвался в купе, когда до отправления оставалось не более пяти минут, а строгая проводница объявила о том, что провожающие должны покинуть вагон. Надя уже и не надеялась, что он придёт. Радость вспыхнула в её сердце, заискрилась во взоре. Она прижалась к любимому, ощущая силу и нежность его рук, чувствуя его тепло, смотрела в его лучистые глаза… «Не сердится», – подумалось ей.
– Надюша, я буду тебя ждать. Очень буду ждать! Ладно?
– А я буду торопиться, – ответила она, сияя.
Он шёл за вагоном, пока поезд не набрал скорость…
Надя лежала на верхней полке и смотрела в окно на убегающие вдаль белоствольные берёзки. Душа её пела. «В таком настроении, наверное, поэты и пишут стихи… и не поэты – тоже, – предположила она. – Может быть, и мне попробовать? А что? Вдруг создам шедевр! – подумала женщина не без иронии. – Или уж не надо… Ну ладно. Дерзну!» – решила она.
Под стук колёс подбирала слова, придумывала рифмы, но, как ей казалось, получалось то неуклюже, то слишком пафосно. Наконец, в результате немалых усилий, родились первые строчки:
Хочу я воды родниковой напиться,
Босою пройтись по росистой траве,
В берёзовой чаще густой заблудиться,
Дождём шелестеть по весенней листве…
«Ух ты! Это уже даже похоже на стихи, – удивилась Надежда собственным способностям. – Ну-ка, что там дальше…»
И радугой по небу густо разлиться,
Как радостью в чьей-то нелёгкой судьбе,
И утренней дымкой вдали раствориться…
…бе… бе… бе…
«Не складывается, – вздохнула новоявленная поэтесса, – не получается что-то, – она упорно искала рифму, однако слова, подходящего по смыслу и заканчивающегося на слог «бе», в голову не приходило. – Ладно, потом придумаю», – и она продолжила первую в своей жизни попытку поэтического творчества.
«Что-то не то! Как-то ни о чём… Чего-то во всём этом не хватает! – решила Надежда. – Хотя… ясно чего – таланта! – заключила она с усмешкой. – «Бе-бе-бе» да «бе-бе-бе»… Ну, что же, придётся признать, что поэтического дара среди моих многочисленных достоинств не наблюдается, и оставить это неблагодарное занятие, – оценила женщина свои литературные способности, но не очень-то и расстроилась. – Не всем же поэтами быть, кто-то должен и нормальные человеческие дела делать… прозаические. Если бы вот так написать:
Но так умел только один человек на свете!» – подумала она.
